Леса, полные пророчеств (гет)

Гармония осеннего леса, еще наполненного теплом, солнцем и шуршащими листьями, ощущалась в его тайном месте совершенно потрясающе.

Ремус стоял на берегу озера, а рядом располагался тот самый дом, найденный им когда-то для ежемесячного уединения.

Боль трансформаций и неотвратимость собственной природы он легче проживал именно в этом домике, потому что здесь в его сердце однажды ворвалась Гермиона Грейнджер.

После войны Ремус не раз вспоминал о домике у озера, таинственном и манящем, где он не раз переосмысливал жизнь и, словно феникс, возрождался из пепла после неизбежной боли.

Его тянуло туда, и Ремус однажды решил последовать зову души. Побывав на озере несколько раз в течение года, он понял: у дома нет хозяина. Спустя время Люпин договорился с магловским местечковым Департаментом и оформил участок с домом на себя. Он не сообщил об этом Гермионе, хотя к тому времени они уже пару лет жили вместе — Ремус собирался сначала отремонтировать лесной домик и только потом рассказать о нем.

В Министерстве об их романе узнали лишь накануне свадьбы — и то благодаря Рону Уизли. Тот торжественно вручил Гермионе приглашение на собственную свадьбу и сильно удивился, когда Гермиона призналась: она выйдет замуж немного раньше. Рон возмущался так громко, что его услышали все, кто находился в коридоре, а дальше слухи разнеслись по этажам Министерства с молниеносной скоростью.

Так или иначе, Ремус и Гермиона решили устроить небольшой праздник: скромная церемония с близкими друзьями прошла в старинной и атмосферной шотландской усадьбе. Сириус недолго тосковал, когда ему опять не доверили зачитать речь вместо священника: они с Гарри отлично смотрелись в роли шаферов.

Родители Гермионы тоже присутствовали на церемонии. На один летний вечер они вновь погрузились в волшебный мир и были счастливы увидеться с ранее знакомыми людьми. К Ремусу они отнеслись с теплотой, сразу отметив, как он заботлив по отношению к их дочери.

Вскоре после свадьбы по предложению Кингсли Бруствера Гермиона заняла пост заместителя начальника отдела магического правопорядка, а Люпин возглавил отделение, где они раньше работали вместе. У Ремуса, наконец, появился собственный помощник, но кофе по утрам ему по-прежнему любила заносить Гермиона.

Жизнь продолжала крутить свое колесо, и в день, когда Гермионе исполнилось двадцать четыре года, Ремус устроил ей сюрприз.

Ничего не сказав, он крепко сжал ее руку и трансгрессировал на лесную поляну неподалеку. Гермиона целую минуту разгадывала план Люпина, но не успела приступить к более изощренным способам добычи информации: они вышли к озеру.

— О Мерлин, Рем, — воскликнула она, просияв. — Это же то самое место! Где ты... Где мы с тобой...

Она слегка смутилась, вспоминая: ничего, по сути, между ними тогда и не было, как она совершенно напрасно считала. Но Гермиона помнила еще кое-что.

После того, как Ремус показал ей отремонтированный дом и окрестности, они вышли на пирс. Первые желтые листья с окружающих деревьев медленно опускались на водную гладь от редких порывов ветра.

Ремус легким движением руки застегнул на шее Гермионы подарок — цепочку с несколькими подвесками в виде луны. Он не удержался и преподнес ей именно это украшение, пусть выбор его казался немного странным: вечное напоминание о лунном цикле и о том, как Люпин от него зависим.

Гермиона взглянула на цепочку и легко засмеялась, не скрывая восторга. Она кокетливо взглянула на Ремуса, перебирая подвеску пальцами.

— Не боишься меня, Лунатик?

Люпин засмеялся в ответ, положив руку вдоль парапета.

— Ты очаровательна. А в моей жизни никто не следил за луной так же пристально. Лишь ты, любовь моя, — сказал он и затем, подумав, добавил: — Когда я принял себя таким, кто я есть, жизнь стала намного интереснее.

Она кивнула и подошла ближе.

— Это помогло мне стать лучше и не зацикливаться на проблемах, а решать их. А еще мне помогла ты, — закончил мысль Люпин и осмотрелся, а затем протянул руку Гермионе. — Кажется, твой путь ко мне начался именно отсюда.

— Может быть, — ответила Гермиона с улыбкой и нырнула в объятия Ремуса.

Он с удобством расположил руки на ее плечах и посмотрел на другой берег озера. Гермиона удовлетворенно вздохнула, понимая, как соскучилась по лесному воздуху, наполненному жизнью и свежестью.

— Тогда, кажется, меня привела сюда судьба, — сказала вдруг она.

Ремус вопросительно посмотрел на Гермиону. Слышать рассуждения о судьбе в ее исполнении было непривычным. Гермиона, тем временем, гладила ладони Люпина, собираясь с мыслями.

— Ты ведь помнишь, тогда в лесах происходило что-то необычное. Гарри видел знаки, а Рону снились кошмары. И ты тоже... Это были не просто сны, ведь так?

Ремус вздохнул. Конечно, он помнил все видения, что снились ему в те месяцы, когда они жили в палатке. Он не просто придумал себе альтернативную жизнь, где Сириус погиб, а Тонкс выжила и стала матерью его ребенка. Люпин видел немного больше и благодаря тем снам смог выжить в войне. Он приобнял ее чуть крепче, и Гермиона приняла его молчаливый ответ.

— Тогда мне снился волк. Он шел по лесу, а я — за ним. В какой-то момент мне даже казалось, что волк смотрит на меня.

Ремус в эти мгновения перебирал в памяти их встречи в домике у озера и ощущения от внимания Гермионы. Когда она упомянула про сон, он нахмурился.

— Но волк меня не тронул, — задумчиво продолжила она. — Лишь пошел вглубь леса. Это снилось мне не один раз, и волк, зовущий за собой, не давал мне покоя.

— Поэтому ты пришла ко мне? — спросил Люпин, и в следующую секунду почувствовал, как Гермиона чуть пожала плечами.

— Может быть.

Она развернулась в его объятиях и взглянула в глаза Ремуса: в них смешивались краски лесной свежести, янтаря и вечнозеленых деревьев. Она влюбилась в его взгляд еще тогда, в лесах, но даже не подозревала об этом. Именно поэтому Ремус всегда влиял на нее успокаивающе, словно с ним она могла вернуться из любых страхов и переживаний.

— Я думал, ты единственная из нас, на кого не влияли те леса.

— Они изменили всех нас, — мягко возразила Гермиона.

Пусть остальным снились вещие сны, а ей всего лишь привиделся волк, но именно он привел ее в то место, куда на самом деле рвалась ее душа.

Ремус провел по волосам Гермионы, любуясь, как закатное солнце переливается в каштановых прядях. Она слегка зажмурилась от его прикосновений и медленно вздохнула.

— Сегодня я виделась с Джинни, она стала такой сентиментальной!

Ремус усмехнулся ее словам. Их друзья ожидали первенца: Джинни сделала сюрприз на день рождения Гарри и объявила ему о беременности, а чуть позднее о скором пополнении рассказали и Сириус с Флер. Больше всего радовались двое: Джинни — тому, что беременность пройдет веселее в компании с подругой, и Виктуар, которой не терпелось стать старшей сестрой. Сириус уже строил планы на рождение наследника и непременно хотел дать ребенку имя Регулус, если родится мальчик.

— А ты, Гермиона? — спросил Ремус, взглянув на жену с любовью. — Может, хочешь присоединиться к ним?

Он задал этот вопрос негромко. Они редко говорили о детях, но вокруг них все время крутилось семейство Уизли — тех с каждым годом становилось все больше. Гермиона после встреч с ними делилась с Ремусом впечатлениями: то старший сын Билла удивлял всех первыми попытками играть в шахматы, то близнецы Рона и Лаванды научились ходить, держась за руки Гермионы и Джинни. Люпин мечтал о детях, но ему было важно не то, когда они появятся, а то, чтобы Гермиона сама захотела стать матерью. Сам же он уже несколько лет назад решил, что ликантропия не помешает ему стать любящим мужем и счастливым отцом. Это стало его мечтой, а чуть позже — целью.

— Нет, ты что! — Гермиона, будто испугавшись, взмахнула руками. — Не хочу поддаваться общей истерии!

Они тихо засмеялись.

— Как знать, — с улыбкой добавила она. — Ты — единственное, что вдохновляет меня в этом вопросе. Поэтому пусть все идет своим чередом, хорошо?

Она быстро развернулась к его лицу и прижалась к губам, запустив по коже приятные мурашки. Чувство единения заполняло их, особенно в моменты близости. Как и три года назад, они оба чувствовали, как от их притяжения словно исходит магия, ощутимая даже на кончиках пальцев.

— Люблю тебя, — шепнула Гермиона в губы Ремусу, а затем с улыбкой отстранилась. — Я сделаю нам чай.

— Не забудь шарлотку, я очень старался, — он тоже широко улыбнулся. — И шоколад.

Гермиона ушла в домик, а Ремус облокотился на деревянные перила, сделанные им пару месяцев назад. Терраса с видом на озеро уже стала его любимым местом в этом уединенном лесу.

Он смотрел, как облетают листья с деревьев на противоположном берегу, и не мог сдержать улыбки. Люпина безумно трогало, когда Гермиона говорила, как она его любит. Проявление ее чувств останется для него волшебством навсегда, Ремус был в этом совершенно уверен.

Вздохнув, он решил помочь Гермионе и сделал несколько шагов назад. Под ногами мягко шуршали уже упавшие кленовые листья: через пару недель ботинки утонут в золотистом ковре.

Солнце клонилось к горизонту, и мягкий закатный свет проскальзывал между деревьями, отражаясь на лице.

Он улыбнулся, когда его руки коснулись ее теплые пальцы. Ремус обернулся и увидел карие глаза Гермионы, полные любви. Люпин склонил голову, ощущая, как его сердце, будто маленькую лодку, накрывает океаном нежности.

В голове Ремуса словно щелкнул переключатель, и догадка тут же промелькнула в мыслях.

Сон, увиденный им когда-то, сбылся, а женщиной из видения оказалась Гермиона. Раньше он и подумать не мог о таком, но теперь его жизнь — реальность, в которой он точно не сомневался.

Леса, полные пророчеств, в очередной раз его удивили.