В поисках себя. Исправление ошибок. (джен)

Воробушек пришла в десять минут первого и нерешительно застыла на границе между первым и вторым сектором. Преодолевая слабость, Гарри вышел в проход и помахал рукой. Девочка просияла, и в одно мгновенье преодолев второй сектор, остановилась перед подростком.

— Ой, — громко сказала, она с испугом глядя на Гарри. — Что это с тобой?

Юноша беззлобно усмехнулся, уселся за столик и жестом указал ей на соседний стул.

— Присаживайся Воробушек, кушать будешь? — и, дождавшись робкого кивка, придвинул ей свой поднос с нетронутым завтраком. — Ешь, есть новости?

— Дядя Гром просил передать, что обнаружены несколько человек, которых ты ищешь. Вот, она вытащила из кармашка потрепанной мантии письмо и протянула Гарри. — Он сказал, что если ты подождешь до завтра, то он скажет к кому из них лучше обратиться.

— Правда? — Юноша откинулся на стуле, и задумчиво постучал пальцами по столу. — Скажи ему, что я подожду. И скажи, что то, что я хочу должно быть высшего качества, чтобы прошло любую проверку. Ладно, кушай, не буду тебя отвлекать. — И, распечатав письмо, Гарри уставился на перечень имен и адресов. Пятнадцать. Немало.

Он задумчиво посмотрел на то, как жадно Воробушек поглощает еду, усмехнулся и жестом подозвал крутящегося неподалеку Фенрира.

Кто бы мог подумать, что этот, непробиваемый на первый взгляд, человек, окажется столь любопытным… Или это не любопытство, а скажем… расчет. Деньги, информация, которую можно дорого продать, желание выслужиться перед богатым клиентом…

Интуиция подсказывала, что это все же любопытство, но и остальные версии сбрасывать со счетов не стоило.

— Сэр?

— Фенрир, принеси какой-нибудь десерт, для девочки.

— Мисс? Торт, пирожные, мороженое?

Воробушек испугано уставилась на Гарри, но увидев в ярко зеленых глазах одобрение, нерешительно попросила:

— Пирожное, пожалуйста.

— Какое именно?

Девочка жалобно посмотрела юношу.

— Фенрир, хватит приставать к ребенку, — фыркнул подросток. — Принеси по паре штук, нескольких видов.

— Как скажете сэр, — тоном вышколенного дворецкого заявил Фенрир и оперативно скрылся на кухне.

— Это он так из-за денег? — Воробушек с абсолютно детским восхищением смотрела на молодого мага, тот лишь мягко улыбнулся и покачал головой.

— В именно этом случае, не уверен, полагаю я его заинтриговал, хотя деньги, конечно, тоже играют немалую роль.

— Вырасту и тоже буду богатой, — заявила девочка, с вожделением смотря на поднос в руках приближающегося Фенрира.

Гарри рассмеялся. Непосредственность ребенка забавляла и подкупала.

— Будешь, — все еще посмеиваясь, согласился он. — Скажи Воробушек, ты давно живешь с Громом?

— Давно.

— А где твои родители?

Девочка схватила с подноса самое большое пирожное, засунула в рот, измазав при этом в креме руки, лицо и скатерть, и с явным трудом начала пережевывать.

— Не знаю, — малышка, не успев прожевать первое пирожное, уже тянулась за следующим, — где-нибудь здесь.

— То есть? — удивился маг, потом осторожно спросил, — а кто твои родители?

— Моя мама проститутка, а папа пьяница, так Кий говорит.

Гарри нахмурился, но был вынужден признать, что такое положение дел наиболее вероятно, хотя та легкость, с которой Воробушек дала подобный ответ, покоробила.

— Я тоже не знаю своих. — Признался он. — Но я надеюсь, что они были хорошими людьми.

Девочка недоуменно на него посмотрела, и спросила:

— Хорошими?

— Ну да, и я верю в то, что они оставили меня одного, либо по очень важной причине, либо потому что погибли. — Юноша задумчиво смотрел на лист пергамента в своих руках, потом улыбнулся и перевел взгляд на Воробушка, — Но в любом случае, для меня они мертвы.

— Даже если живы? — недоуменно переспросила малышка.

Молодой маг усмехнулся и легко сказал:

— Они живы для кого-то другого, но не для меня.

* * *

День тянулся неизмеримо долго. Гарри успел трижды пожалеть о своем побеге и трижды оправдать свои действия.

Собственная слабость пугала. С момента пробуждения прошло часов шесть, а тело все еще ощущалось как чужое, хотя внешность ничуть не изменилась.

Фенрир, по настоятельной просьбе молодого мага, и пары сиклей, принес тому свежие газеты.

Имя Гарри Поттера фигурировало почти во всех статьях

Тот, кто для многих, последний год являлся психом и лжецом, вновь стал героем, и предметом для многочисленных дебатов.

Юношу это развеселило. Улыбаясь, он думал, что настоящему Поттеру придется ох как не сладко, и злорадствовал по этому поводу, хоть и осознавал, что это неправильно и низко.

Где он жил? Кто его воспитывал? Обучали ли его боевой магии, или старик и ему пудрил мозги про великую силу любви?

Ладно, можно долго думать и гадать, а надо пожелать парню удачи в борьбе со змеелицым и общественными заблуждениями и выпить за его здоровье. Вдруг поможет? Магия ведь такая непостижимая и загадочная штука…

Фенрир, по собственной инициативе, принес тарелку с вермишелевым супом, и пару тостов. Поблагодарив мужчину, Гарри без аппетита съел суп, прислушался к собственному организму, и решил, что вполне осилит небольшую прогулку по Туманному холму. Народу в третьем секторе было раз в шесть меньше, чем в первом, но публика все равно поражала своим колоритом. Невдалеке от молодого мага расположился мужчина с невообразимо огромным животом. В отличие от всех остальных он сидел в кресле, и его живот практически лежал у него на коленях, придавая ему вид надутой жабы, чему еще способствовала темно-зеленая мантия. Короткие и редкие черные волосики обрамляли круглое отдуловатое лицо, широкая шея, погребенная под обвислым подбородком, радовала глаз сине-фиолетовым оттенком. И все это «великолепие» хрюкая, сопя и причмокивая, уже несколько часов поглощало пищу в просто неизмеримых количествах, приводя Гарри в состояние близкое к бешенству этой кататонией звуков.

Справа от него сидели три пожилых ведьмы, и пили какую-то странную дымящуюся жидкость болотно-зеленого цвета из высоких хрустальных фужеров, цвет их волос — ярко-малиновый — напомнил Гарри прическу Тонкс.

Ближе к кухне четверо в черных мантиях с капюшонами пили что-то напоминающее кровь¶ и тихо переговаривались.

Молодой маг встал со стула, задумчиво огляделся и очень осторожно, стараясь как можно меньше сотрясать организм энергичными движениями, «поскользил» к первому сектору, где среди кучи пьяных мужчин и женщин восседал его вынужденный слуга.

— Шмель, я хочу пройтись по магазинам, — Гарри не кричал, но его голос словно обладая собственной волшебной силой, легко заглушил крики толпы, — присоединишься?

Для всех это показалось вопросом, но проклятому «Империо» Шмелю, ничего не оставалось, как проследовать за своим хозяином к выходу.

Воздух на улице оказался неожиданно свежим, и молодой маг на несколько минут застыл столбом на каменной лестнице, и жадно задышал, пытаясь очистить свои легких, от перегара, стоящего в первом секторе. А на улице кипела жизнь, и всего на мгновенье, на какое-то жалкое мгновение, Гарри ощутил себя «своим», в этой деревеньке, где кишмя кишили темные существа и темные маги, и человеческая жизнь стоила жалкие кнаты, но тут же стряхнул с себя это ощущение и сошел с крыльца. Следом за ним, преданной собакой, плелся Шмель.

Погода была неожиданно хорошей, и все еще яркое солнце порождало причудливые тени. В одной из таких теней, Гарри увидел труп немолодого мужчины. Нищие, словно стервятники, толкаясь и громко ругаясь делили его одежду, другие сноровисто резали тело короткими ножами.

Молодой маг отвернулся. Увиденное вызвало недвусмысленные спазмы желудка, и тревожное, тянущее чувство в груди.

Шмель уже не казался надежной защитой.

Гулять как-то резко расхотелось.

* * *

Остаток дня прошел спокойно, ночь тоже. Утро началось с громкого стука в дверь.

Еще толком не проснувшись, Гарри накинул мантию и открыл дверь.

— Фенрир, — молодой маг протяжно зевнул, — что-то случилось?

— Нет, сэр, — мужчина слегка поклонился. — Сейчас полдень, и вас ожидают в верхнем зале.

— Кто?

— Девочка, с которой вы вчера разговаривали, сэр.

— Полдень? Что-то я разоспался, накорми ее пока, я буду минуть через пятнадцать.

— Как скажете, сэр.

Лишь зайдя в ванную комнату, до юноши дошло, что вчера на ночь он смыл грим…

Однако зеркало отразило испуганное лицо сероволосого мальчишки, со всеми положенными шрамами, кроме самого главного… Шрама в виде молнии на лбу не было, и ярко-зеленые глаза смотрели ясно безо всяких заклинаний корректировки зрения.

Сердце испугано стучало в ребра, а во рту пересохло. С трудом, преодолев расстояние до умывальника, юноша начал ожесточенно тереть лицо, и голову, но ничего не менялось. Волосы оставались серыми, шрамы не исчезали, и объяснения всему этому было только одно — так выглядел он настоящий, но ведь этого не может быть. Шрамы были нарисованы, получить их было негде и некогда, но почему тогда?

Не зная, что делать и что предпринять, юноша заметался по комнате. Выходить в таком виде было страшно, а вдруг эта, непонятно как появившаяся личина, исчезнет? Но там, наверху, его ждет Воробушек, и имя человека, который может сделать ему документы…

Приняв решение, подросток вытащил из своего рюкзака черную мантию и, примерившись оторвал большой кусок ткани, которым наподобие банданы завязал голову. Оценивающе оглядел себя в зеркале, и решил, что даже если с лица пропадут шрамы, с Поттером его никто не сравнит, хотя бы потому, что в результате того чертового зелья, и без того худое лицо, похудело еще больше, а легкий загар, которым он обычно щеголял, сменился мертвенной бледностью. Шрама не будет видно, даже если он появится, а зеленые глаза без очков, смотрятся совсем иначе чем в очках.

Лестница далась с трудом. Поэтому в верхнем зале он появился побледневшим, вспотевшим и запыхавшимся, как марафонец на десятикилометровой дистанции. Оглядел зал, поморщился при виде жабоподобного мужчины и сел напротив Воробушка.

— Привет, — она подняла на него глаза и доверчиво улыбнулась.

— Привет, есть новости?

— Да, — девочка достала лист пергамента и протянула молодому магу. — Дядя Гром говорит, что это надежный человек. Ну, насколько это возможно, конечно. Но его услуги стоят очень дорого.

— Жизнь дороже, — побормотал Гарри, отстраненно глядя на заставленный маленькими тарелочками стол и улыбнулся, — Фенрир тебя накормил?

— Ага.

— Ты не забыла сказать ему спасибо?

— Неа, — девочка замотала головой, и серьезно заметила, — он хороший. Он разрешил иногда приходить сюда, говорит, что к вечеру остается много недоеденной еды.

— Здорово. Кстати, вчера забыл спросить, как там Рик? Жив?

— Ага. Он даже сегодня хотел сюда придти, но дядя Гром не пустил, говорит, что это опасно.

Юноша прищурил глаза.

— А тебе разве не опасно?

— Ну, я же с тобой, — серые глаза девочки были полны доверия и немого обожания.

— Ну-ну… — скептически протянул Гарри, и оглядел зал. На них с Воробушком, никто не обращал внимания.

— Ты поела? Тогда пойдем. Покажешь мне, где находится эта улица Темных ткачей.

— Это недалеко, я покажу, — затарахтела девочка, — это самая красивая улица, и там живут самые обеспеченные люди Туманного холма. Нас туда не пускают…

— Пустят. Шмель, пойдем, дело есть.

Незадачливый убийца встал со скамьи.

— Ой, — испугалась Воробушек, прячась за Гарри.

— Не бойся, он мирный… теперь. Правда, Шмель?

— Ага, — равнодушно подтвердил рыжий, отвешивая кому-то из своих, звонкую оплеуху.

— Вот видишь, — развеселился юноша, — само миролюбие. Идем.