Мыс альбатросов (гет)

После ухода министра все принялись рассматривать завещанные Дамблдором вещи. Гермиона с замиранием сердца следила за тем, как старинная книга сказок переходила из рук в руки. Переплёт был таким ветхим и облупленным, что кусочки кожи буквально отрывались от книжного корешка и приставали к пальцам.

— Книга сказок. Гермиона, зачем он оставил тебе книгу сказок? — в сотый раз поинтересовалась миссис Уизли.

— Может, кто-нибудь уже объяснит, кто такой Бидль? — спросил Гарри.

— Детский сказочник.

— Les Contes de Beedle le Barde, — пропела прибывшая на днях Аполлин Делакур. — Мсье Бидль долго жил во Ф’ганции, поп’гавлял здо’говье при нашей l'académie de magie и буквально влюбился в волшебный фонтан.

— О чём это вы? — удивился Артур.

— «La Fontaine de la Bonne Fortune»! На самом деле его п’гототипом стал фонтан Николаса Фламеля, ’гасположенный в па’гке замка Ша’гмбатона.

— Погодите, так Бидль всё выдумал? Получается, что Фонтана феи Фортуны не существует? — спросил Рон, чудом сохранив серьёзное выражение лица.

— И ты никогда не найдёшь его и не попросишь у Феи мозги, — захихикал Фред.

— Эй, не было там такого!

Все засмеялись. Гермиона заметила, что даже Гарри улыбнулся, хотя они оба плохо понимали, о чём речь.

— Говорят, он сделан из чистого золота, — вытянув под столом длинные ноги, сказал Билл.

— Так и есть! — с восторгом сказала Флёр. С приездом родителей и младшей сестры она повеселела и стала ещё красивее, хотя, казалось, это невозможно.

— Скучаешь по Франции и золотым фонтанам?

— Нет, любимый, ведь ты здесь, — промурлыкала Флёр, поцеловав жениха.

— Фу-у, — в один голос протянули близнецы. Молли отвесила лёгкий подзатыльник Рону, изобразившему приступ тошноты.

Габриэль последней пролистала книгу, прежде чем вернуть её. Убедившись, что листы испещрены рунами, девочка лишь разочарованно хмыкнула.

На этом интерес к сказкам был исчерпан.

— Зачем нам золотой фонтан, если у нас есть золотой снитч, верно, Гарри? — сказал Джордж.

— Бесценное сокровище, — подхватил Фред, подбросив на ладони шарик.

Снитч удостоился наибольшего внимания со стороны присутствующих.

Третий диковинный предмет, доставшийся ребятам после открытия завещания, тоже оставался загадкой.

Мистер Уизли пытливо осматривал делюминатор, вертел его так и эдак…

— Дамблдор был гением, — шептал он, щёлкая кнопкой. Лампы, расставленные по периметру расчищенной для празднования площадки, гасли и вновь загорались, сильно нервируя Молли.

— Гарри, милый, все проголодались. Мы не могли начать без тебя. Как насчёт вкусного обеда? — сказала она, выудив из рук мужа делюминатор.

— Вкусного? Разве у нас бывают другие? — отозвался Чарли.

— Подлиза, — беззлобно поддразнил Рон.

Фред и Джордж горячо поддержали озвученное матерью предложение.

Гермиона помогла Молли расставить стулья и накрыть стол. В честь праздника миссис Уизли постаралась на славу. Приготовленные ею блюда не умещались на скатерти. Здесь был так горячо любимый Гарри ростбиф под соусом из чёрной смородины, бараньи отбивные, рыба с лимоном и миндалём, сосиски под домашним маслом, четыре вида подливки к мясным медальонам и многое другое. Левитируя тарелки, Гермиона гадала, сколько Уизли потратились на день рождения Гарри и предстоящее свадебное торжество.

— Чем это так умопомрачительно пахнет? — игриво поинтересовался Рон, приобняв её за плечи.

— Ежевикой, — ответила она, опустив вазочку с ягодным джемом на стол.

— А я думал, твоими новыми духами.

Грейнджер скептично хмыкнула, несмотря на тронувший щёки румянец.

«Хвала Мерлину, что у меня в руках не оказался поднос с говяжьими рёбрышками».

Гарри не успел отойти после стычки с министром, поэтому к блюдам едва притронулся. Гермиона разделяла его чувства и хмуро рассматривала чаинки, кружившиеся в чашке.

Ей не терпелось поскорее заглянуть внутрь книги. Грейнджер надеялась, что под обложкой найдётся тайный шифр, и ей удастся его разгадать.

И, конечно, глупо полагать, что Дамблдор, несмотря на чудаковатость, оставил Гарри обыкновенный снитч.

— С днём рождения! — внезапно пробасил Хагрид, вытерев рот платком размером со скатерть. Остальные подхватили поздравление и несколько раз прокричали его хором.

— Задувай свечи на торте, — пропела Флёр.

Габриэль захлопала в ладоши.

— Не забудь загадать желание! — крикнула она.

Джинни неодобрительно поджала губы, покосившись на неё.

Когда с десертом было покончено, гости начали расходиться по комнатам. Только Хагрид всё выспрашивал приехавшего за день до свадьбы Чарли о судьбе Норберты и не торопился покидать двор.

— Встретимся наверху, — напоследок шепнул Гарри Гермионе, пока она помогала мистеру и миссис Уизли приводить огород в порядок.

Грейнджер кивнула и продолжила уборку.

Живоглот сидел на крышке кадки, наполненной водой для полива цветов, и наблюдал за работой хозяйки. Молочник, сахарница и опустошённые тарелки проносились мимо него в сторону кухни, влетая туда через открытое окно. Стол постепенно пустел, и вскоре на нём осталась только книга сказок. Ей предстояло присоединиться ко многим другим томам, тщательно отсортированным Гермионой и выбранным для того, чтобы взять с собой «в поход».

Побег из «Норы» Гарри назначил на следующий день после свадьбы Билла и Флёр, до которой осталось совсем ничего. А у них до сих пор не было толкового плана.

С чего начинать? Где искать Р.А.Б.?

Записку из ложного крестража Гермиона знала наизусть, как формулу из учебника трансфигурации.

Печально осознавать, что в Хогвартс они не вернутся. Т.Р.И.Т.О.Н. и Ж.А.Б.А. уже не казались Гермионе важными, а свиток со списком предметов для изучения на седьмом курсе стал бесполезной бумажкой.

«Почему упырь не умеет разговаривать? — в шутку сокрушался Рон, глядя, как сгорают письма с гербом Хогвартса. — Я бы отправил его вместо себя. А что такого? Профессор Биннс вообще разницы не заметит!»

Живоглот смотрел куда-то вверх янтарными глазищами, не мигая.

Грейнджер тоже подняла голову.

На небе одна за другой загорались звёзды.

Теперь другие школьники будут рассматривать их через стёкла телескопов профессора Синистры, чертить карты небесных светил и созвездий. В сентябре, например, в первые дни занятий над Хогвартсом всегда висели Весы, ярко светил Сириус… Сейчас же над владениями Уизли распростёрлось серебряное созвездие Льва. Его хорошо видно в феврале и начале августа. Нижняя звезда сияла так ярко, что её соседки казались блёклыми подделками из папье-маше.

— Вот и всё, — пробормотала Молли, избавившись от последней гирлянды из глазированных букв.

Праздник окончательно подошёл к концу.

Гермиона взяла книгу и подхватила Живоглота на руки до того, как Хагрид уселся на кадку. Кот ворчливо мяукнул и попытался вывернуться из рук, поняв, что его забирают в дом. Ему не хотелось оставлять своего небесного кошачьего собрата.

У Грейнджер было такое чувство, будто она упустила что-то важное, подсказку, маячившую перед носом, намёк.

Живоглот продолжал вырываться. Этот день, так хорошо начавшийся, оказался изматывающим. Внезапно Гермиона поняла, что у неё тоже нет желания переступать порог, подниматься по скрипучей лестнице в мезонин, где уже собрались мальчики. Сейчас они сидят там и ломают голову над завещанием Дамблдора. Рон щёлкает делюминатором, а Гарри вертит в руках снитч или медальон.

Р.А.Б.

Три буквы, разделённые точками, скрывающие загадку.

На последней странице воскресного выпуска «Таймс» всегда можно найти огромный кроссворд.

В Австралии Венделл Уилкинс выписывает какую-то другую газету, заваривает по утрам горячо любимый женой Моникой кофе Маракайбо, берёт в руки карандаш и, включив утренний новостной канал, начинает разгадывать кроссворд.

Гермиона зажмурилась. Нет, нет! Этим мыслям не место в её голове. Не сейчас!

Она громко вздохнула и постаралась сосредоточиться.

Р.А.Б.

Что это: анаграмма, инициалы или прозвище? В разгадке ребуса не помогли бы даже подшивки старых «Пророков», где Гермиона отыскала фотографию матери Снейпа.

«Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это», — стоит ли считать это подсказкой?

Гермиона поравнялась с Артуром, левитирующим разбежавшихся по огороду полусонных кур обратно в загон.

— У нас за сараем опять завелись гномы, — сказал он, посмотрев на взъерошенного Живоглота. — Второй день шебаршатся, вот твой кот и нервничает. Ну ничего, завтра утром я с ними разберусь.

— Мистер Уизли, может, вы знаете волшебника или волшебницу с инициалами Р.А.Б.? — спросила Грейнджер.

Артур задумчиво потёр подбородок.

— Хм… Кажется, у Людо есть тётушка Ромильда. Точно-точно! Недавно ей исполнился сто шестьдесят один год! Ох, до чего сварливая женщина, скажу я тебе. Она как-то приходила в мой Отдел поскандалить после укуса дверной ручки, так и норовила стукнуть меня тростью…

Гермиона искренне сомневалась, что миссис Бэгмен была человеком, обокравшим Волдеморта, но на мгновение всё же представила старую даму, плывущую в лодке по пещерному озеру и огревающую выглянувших из воды инферналов палкой.

«Тёмному Лорду».

Никто из знакомых Гермионы не звал Волдеморта таким образом, и вряд ли на подобное когда-либо осмелится столетняя старушка. Тёмным Лордом его называли только… Пожиратели Смерти.

— Нет, — произнесла Гермиона с обретённой уверенностью. — Нет. Это должен быть кто-то из окружения Волдеморта.

Артур помрачнел. Миссис Уизли сдавленно охнула, даже Хагрид закашлялся в бороду так сильно, что едва не свалился с кадки. Невозмутимость сохранил только Чарли, отвыкший от страха перед этим именем.

— Я не знаю, чем помочь. Извини, Гермиона, никто не приходит в голову, — серьёзно ответил мистер Уизли.

Молли вытерла руки о фартук.

— Ложись спать пораньше, милая, завтра будет сложный день.

* * *

— Наконец-то! — воскликнул Гарри, едва Гермиона переступила порог комнаты. — Мы только тебя и ждали. Взгляни сюда. У меня есть идея, — он держал снитч, сверкающий в свете потолочной лампы. — Ничего не приходит в голову? Я поймал его в самом первом матче. Помните? А как именно я его поймал?

Рон взволнованно замахал руками.

— Это же тот, который ты чуть не проглотил!

— Правильно, — довольно сказал Гарри и на несколько секунд прижал снитч к губам.

Все трое с волнением замерли и уставились на шарик.

На гладкой золотой поверхности, где ещё секунду назад не было ничего, появилась гравировка — четыре слова, написанные наклонным почерком: «Я открываюсь под конец».

— И что это может значить? — спросил Уизли.

Гермиона и Гарри недоуменно покачали головами.

Они ещё долго обсуждали визит Скримджера, но так и не подобрались к сути. Альбус Дамблдор, находясь на том свете, не изменил себе и озадачил учеников новой загадкой.

— А тут ещё меч, — беззастенчиво зевая, сказал Рон после того, как они отказались от попыток проникнуть в смысл надписи на снитче. — Зачем директору понадобилось, чтобы меч был у тебя, Гарри?

Внизу что-то хрустнуло.

— Наверное, Чарли крадется, чтобы, пока мама спит, заново отрастить волосы, — нервно произнёс Рон.

— Так или иначе, нам пора спать, — прошептала Гермиона. — А то будем ползать сонными мухами.

— Да уж, — согласился Рон. — Зверское тройное убийство, совершённое матерью жениха, может немного подпортить свадьбу. Свет я сам выключу.

Как только Гермиона вышла из комнаты, он щёлкнул делюминатором.

Часы внизу пробили одиннадцать раз, когда она вернулась в комнату Джинни, стараясь не создавать много шума.

Окно было открыто, но в спальне царила духота. Ни ветерка. Шторы висели безжизненными тряпками. И тень. Горбатая тень на траве, там, где Уизли выстроили гору резиновых сапог.

«Это гномы, — сказала себе Гермиона. — Садовые гномы и волнение».

— Вы трое не вернётесь в Хогвартс? — тихо спросила Джинни. Её голос в ночи прозвучал оглушающе.

Гермиона не любила лгать.

— Нет, — сказала она. — Не вернёмся.