Цунами (гет)

Вежливо ответив Гойлу, Гермиона сладко улыбнулась его раздобревшей на пирожных жёнушке, которая на голубом глазу не забывала цыкать на мужа, взявшего в рот лишнее канапе. Улыбка получилась не такой естественной, как у хозяйки вечера. Гермионе не удавалось искренне наслаждаться беседой с откровенно глуповатой ведьмой и мириться с её невежеством. Другое дело — Нарцисса Малфой. Она виртуозно располагала к себе людей, излучая доброжелательность и создавая впечатление, что она разбиралась во всём сразу. Её советы оказывались уместны, а вопросы заставляли гостя чувствовать себя польщённым вниманием. Даже скромная миссис Булстроуд, страдающая заметным дефектом речи, с поощрения кузины Регулуса принялась рассказывать о делах в имении. Юная мисс Джагсон без труда напросилась на комплимент от именинницы, как и престарелая Аделиза Стеббинс, так и расплывшаяся в улыбке, когда Нарцисса сказала прямиком в её слуховую трубку, что пожилой леди очень идёт её камея из гагата.

Гермиона учтиво поддакивала, благо спрос невелик. Она слушала разглагольствования женщин краем уха и выискивала глазами Регулуса. Но Блэки, ясное дело, не отличались пунктуальностью. Чем даже гордились.

Эльфы Малфоев препровождали новых гостей в большой зал и оглашали их имена с церемонностью королевских глашатаев. Душа Гермионы полнилась негодованием, когда до слуха доносилась фамилия очередного ублюдка, место которого за тюремной решёткой.

Вот и кандидат в министры пожаловал в Малфой-мэнор, сияя ослепительной улыбкой. Гермиона помнила Оттавиуса Трэверса другим — с пожелтевшими зубами, с сединой в тусклых волосах, с серой кожей, не видевшей солнечного света пятнадцать лет, проведённых в Азкабане за убийство МакКиннонов.

Чуть поодаль с Розье беседовал Амикус Кэрроу — ещё не такой тощий, как на объявлениях о розыске, что висели на каждом углу после смерти профессора Дамблдора.

Гермиона злилась даже на мистера Гринграсса, который мило беседовал с раскрасневшимся Эйвери-старшим. А где же его драгоценный сынок? Ну конечно с Мальсибером. Неразлучная парочка.

В разговорах то и дело всплывала тема приближающихся праздников.

Там, где Нарцисса планировала поставить рождественскую ель, в памяти Гермионы стояло кресло, в котором восседал Волдеморт.

— Меня всегда удивляло отношение волшебников к Пасхе и Рождеству, — проговорила Гермиона, поделившись со стоящей рядом Лорелеей. Может, хоть та даст ответ. Гермиона пыталась разобраться, мучила вопросами миссис Уизли, Тонкс, девочек, с которыми делила спальню в башне Гриффиндора… Ни одна из них не читала Библию, не ходила в церковь, не знала имена святых, но каждая с радостью распевала святочные гимны и, как истинная католичка, обменивалась с друзьями шоколадными яйцами да зачарованными фигурками цыплят, которые пищали, словно настоящие.

— Может, Отец Рождество, старик с посохом и венком из падуба, напоминает современным волшебникам друида? — предположила Лорелея. — Британцы любят этих бородатых жрецов, выкладывающих странные камни на полях.

Гермиона тепло улыбнулась, вспомнив яркий венок на двери родного коттеджа. Ближе к Сочельнику пациенты дарили рождественские украшения папе, а тот приносил самые лучшие домой.

— Или дело в том, что магам нравилось всё делать наперекор магглам? Стоило пуританам в середине семнадцатого века ввести запрет на Рождество, как маги кинулись его отмечать!

— А потом им понравилось, и они не смогли остановиться? — подхватила Лорелея, откровенно смеясь.

— До принятия Статута большинство волшебников проживало среди магглов…

Гермиона вздрогнула и повернулась к мужчине, вмешавшемуся в разговор. Им оказался отец Регулуса.

— Волей-неволей они перенимали многие привычки и традиции, — продолжил Орион с приятной улыбкой. — Попробуй — поживи в средневековом Йорке и пропусти воскресную службу пару раз — тотчас прослывёшь ведьмаком. Так далёким от религиозных обычаев магам пришлось стать добропорядочными христианами. И даже после принятия Статута многие волшебники по инерции продолжили придерживаться впитанных с кровью и дымом костров маггловских традиций. Британец, волшебник он или маггл, — это в первую очередь консерватор, мисс Грейнджер. Условности — наша суть.

— Здравствуйте, мистер Блэк. Всегда приятно выслушать человека, разбирающегося в истории своей страны.

— Добрый вечер. Вы неизменно поднимаете сложные темы, Гермиона.

Она переключила внимание на угрюмую спутницу Ориона.

— Здравствуйте, миссис Блэк.

Вальбурга хмыкнула, едва качнув головой. Неужто затаила обиду?

Она цепко держала супруга под руку. Зелёная бархатная перчатка превратила её пальцы в гусениц, которые напряглись на локте мужа. Миссис Блэк не желала задерживаться рядом дольше, чем требовали правила хорошего тона.

— Цисси ждёт нас! Мы и так задержались.

Орион слегка приподнял брови, как бы извиняясь перед Гермионой за спешку, и повёл свою грымзу дальше. Зато из-за спин родителей показался Регулус. На его шее висела колдокамера покойного дяди Альфарда.

— Миссис Роули. — Он принял протянутую руку Лорелеи и в полупоклоне поцеловал тыльную сторону ладони. — Чудесно выглядите. Как и всегда.

— Мистер Подхалим. Не признала вас сразу. Ах, мои чары больше на тебя не действуют, Регулус, — пожаловалась Лорелея и драматично захлопала ресницами, когда он исподволь бросил взгляд на Гермиону. — Как жаль.

— Не будьте такой жадной, мадам, — шутя упрекнул подошедший к ним Оуэн Джагсон. — Вы уже покорили не одно мужское сердце. Здравствуйте, Регулус. Счастлив видеть вас в добром здравии. Увы, мне не удалось навестить вас лично после того ужасного падения с метлы…

— Не будем о плохом, — миролюбиво сказал Регулус, снова стрельнув глазами в сторону Гермионы, прежде чем вернуть внимание Джагсону. — Присланных извинений было достаточно, тем более вы подкрепили их билетами на матч моей любимой команды квиддичной лиги.

— Рад, что сумел угодить! Ваша кузина Беллатриса подсказала, как сгладить впечатление после прискорбного инцидента во время игры.

Гермиона застенчиво улыбнулась, поймав меж тем третий заинтересованный взгляд Блэка подряд.

— Белла хорошо меня знает.

— А ведь мы так и не нашли ту несчастную метлу… — продолжал сокрушаться Джагсон.

— Оуэн, — выдохнула Лорелея, проведя кончиками пальцев по его плечу, отчего излишне говорливый волшебник вмиг захлопнул рот. — Как думаете, как я буду смотреться в форме «Холихедских гарпий»? По-моему, это неплохая идея для нового рекламного постера. Но я не уверена, как на мне сядет форма… Она так облегает.

Возможно, чары красавицы и впрямь не властвовали над Блэком, но Джагсон побагровел и залепетал какую-то чушь. Лорелея, словно паучиха, утянула его в свои сети и отвела в сторонку.

Глядящей им вслед Гермионе оставалось лишь в сотый раз подивиться, с какой лёгкостью «мотыльки» слетаются к «огню».

— Мисс Грейнджер, — чинно произнёс Регулус, оставшись с ней один на один. Он держался непринуждённо, шутил. — Мои поздравления. На этот раз вы проникли в дом тёмных волшебников через парадный вход. Прогресс налицо.

— Попасть сюда оказалось проще, чем в крепость твоего дедушки. Тогда мне пришлось продираться через дремучий ельник.

Глаза Блэка смеялись. Он наклонился к ней.

— Я не прощу, если ты полюбишь выхолощенный Малфой-мэнор больше, чем наше семейное логово в Корнуолле.

— Это исключено! — заявила Гермиона.

Регулус выпрямился, придержав колдокамеру за объектив.

— Кажется, миссис Блэк мной недовольна.

— Мама простила бы тебе нейтралитет, проигнорируй ты не только моё приглашение на празднование дня рождения, но и Малфоев. Однако, ступив сегодня на землю презренных сребролюбцев, ты выбрала вражеский лагерь. Оттого и пожинаешь плоды недовольства моей матушки.

— Но она же сама сейчас здесь! Явилась на праздник! — возмутилась Гермиона, однако вовремя опомнилась и понизила голос: — Я не понимаю её логики.

— Мама не руководствуется логикой. — Регулус пожал плечами. — Только чувствами.

Обмен любезностями прошёл гладко. Посекундно выверенная вежливость. Их «светская беседа» продлилась ровно столько, сколько требуется, чтобы поговорить о погоде. Можно расходиться, наградив друг друга формальными кивками. Впрочем, Блэк бы не сломался, скажи он хоть один комплимент. Гермиона попыталась задавить в себе чувство, похожее на сожаление.

— Поговорим позже, — промолвила она, увидев, как Нарцисса машет кузену, подзывая его к себе.

— Да, — пообещал Регулус. — Разумеется.

Гермиона затаила дыхание, когда на мгновение костяшки их пальцев соприкоснулись, и тотчас пожалела, что надела перчатки.

Миссис Малфой ждала поздравлений от любимого кузена. Регулус обошёл посторонившуюся Гермиону, направившись к Нарциссе, до которой как раз добрались его родители. Миссис Блэк не скрывала, кто её любимая племянница. При встрече с Нарциссой лицо Вальбурги озарила искренняя улыбка.

Гермиона воровато огляделась. Слышал ли Регулуса кто-то ещё? Видел ли эту вспышку сверхновой, обжёгшую её пальцы даже сквозь ткань, когда он дотронулся до них?

Гермиона уловила движение справа. К ней приблизилась женщина лет сорока-сорока пяти, хотя определять возраст волшебниц — дело неблагодарное. Лицо её чем-то напоминало маску из-за большого количества косметики, нанесённой, чтобы скрыть синеву под глазами. Волосы были зачёсаны наверх, но мелкие прядки выбивались, придавая женщине запыхавшийся или даже уставший вид. Создавалось впечатление, что у неё есть заботы, которые куда важнее внешнего вида, а присутствие на торжестве в доме Малфоев — рутинная обязанность в череде прочих хлопот. И всё же на этот раз Гермиона её узнала.

— Здравствуйте, — как можно дружелюбнее сказала она подошедшей.

Волшебница кивнула, скомкав в руке мягкий ремешок сумочки.

— Я увидела вас и не могла не подойти. Простите, что так глупо повела себя в бутике. Не знаю, что на меня нашло.

— Всё в порядке, — успокоила собеседницу Гермиона. — Я вас вспомнила. Мы виделись в лавке мистера Бёрка.

— Да-да, и вы меня выручили. Гермиона, верно? Я спросила ваше имя у эльфа. Меня зовут Стефания. Стефания Паркинсон.

Гермиона по-новому взглянула на женщину, мысленно стерев с её лица излишки белил да румян и наложив на её облик кальку с чертами слизеринки-однокурсницы. Определённо, перед ней стояла мать Панси Паркинсон. Вот только её повзрослевшая дочурка никогда не была столь же вежлива с Гермионой.

— Вы ведь… — она нервически облизала губы и вжала голову в плечи, словно мышь, застигнутая в подсобке при включённом свете. — Вы видели содержимое того свёртка?

— Да, — не стала юлить Гермиона. Любопытство всякий раз одерживало над ней верх. Она проверила содержимое свёртка, как только вернулась из «Мёртвой головы», злясь на отчитавшего её за опрометчивость Регулуса. Внутри лежал самый обычный маггловский галстук со следами носки. Гермионе, припомнившей историю Кэти Белл с опаловым ожерельем, хватило ума его не трогать и проверить на наличие чар. Если простенькие сканирующие чары не выявили на предмете следов магии, то более мощное заклинание заставило галстук взлететь в воздух и озариться пульсирующей багровым цветом аурой. Эта вещь была проклята.

— Я неплохой человек, — несчастно пробормотала миссис Паркинсон, от которой не укрылось осуждение в глазах Гермионы. — Понятия не имею, что на меня тогда нашло… Отчаяние? Да. Оно. Каждый день я видела, как муж меряет комнату шагами, мечется как лев в клетке. Видите ли, его семья много лет занимается выращиванием целебных трав… а этой весной… Всё пошло наперекосяк! Теплицы пострадали, урожай погубили вредители… и тут появился конкурент — безродный магглокровка из Эссекса. Пока мы влезали в новые и новые долги, он перехватывал все заказы.

Стефания Паркинсон чуть ли не плакала, прекрасно понимая, что пытается оправдать неудавшуюся попытку проклясть человека. Она щёлкнула замочком ридикюля, из недр которого ей в руку пулей выскочил носовой платок.

— Я не желала причинять зло этому волшебнику, но я обязана была что-то предпринять ради своей семьи! Мне удалось достать его галстук… я принесла его мистеру Горбину…

— Чтобы он наложил проклятье, — безжалостно закончила за неё Гермиона. — И вы бы незаметно вернули смертельно опасную вещь владельцу.

Стефания прижала платок к губам и всхлипнула.

— Если бы в тот день вы не забрали этот ужасный предмет из моих рук…

— Вас бы арестовали пришедшие с проверкой авроры.

— О, если бы всё закончилось так, то это хорошо! — воскликнула Стефания. — Ведь я могла убить человека. В тот момент я была готова на всё, даже самолично повязать галстук на шею конкурента моего мужа! Когда я увидела вас в «Твилфитт и Таттинг», то испугалась. Вы напомнили мне о непоправимой ошибке, которую я могла совершить!

Услышав раскаяние женщины, Гермиона переменила гнев на милость.

— Давайте навсегда забудем об этом галстуке, — заговорщическим шёпотом предложила она. — Я давно его уничтожила. Ваш секрет умрёт вместе со мной.

Облегчение вырвалось из глаз миссис Паркинсон слезами. Заколдованный платок быстро вытер их и юркнул назад в ридикюль.

— Спасибо, — выдохнула Стефания.

— Я встречала мистера Паркинсона в Министерстве магии несколько дней тому назад. Он выглядел прекрасно, — сказала Гермиона, прощупывая почву. — Проблема с долгами решена?

— Благодаря Абраксасу Малфою и его сыну Люциусу мы рассчитались с гоблинами, но… — Стефания с опаской оглянулась, чтобы убедиться, что хозяева дома далеко. — Я же не слепая. Малфои ничего не делают просто так.

С этим сложно не согласиться. В конце концов, Паркинсон входил в состав Визенгамота и мог оказаться полезен.

— Моя тётя оставила приличное наследство. Она коллекционировала редкие магические артефакты. Своих детей у неё не было. Большая часть сокровищ досталась моему брату, но и меня тётушка не обидела. Её коллекция долго пылилась на полках. Я собираюсь устроить аукцион и выручить дополнительные средства. Ходить у Абраксаса в должниках… себе дороже.

— Хорошая мысль, — одобрила Гермиона. — Кем была ваша тётя?

— Она...

Внезапно голоса в зале стали глуше, а некоторые и вовсе стихли. Миссис Паркинсон поспешно откланялась. Толпа гостей пришла в движение, словно потревоженная песочная картина.

В дверях появился пожилой волшебник в красном, напоминающий вышедшего из колоды Таро «Императора». Абраксас Малфой прошествовал в зал так степенно и важно, будто боялся себя расплескать.

Как все речушки и ручейки стекаются к морю, так и гости устремились к хозяину поместья, выстроившись в очередь длиннее, чем когда-либо видели в «Зонко». Эти люди жаждали покровительства влиятельного человека. Гермиона ничуть не удивилась, узнав среди приветствующих Абраксаса Слизнорта. Конформизм профессора был хорошо известен. Мистер Паркинсон разразился такой цветастой речью, точно забыл, кого нужно поздравлять. Ещё один мужчина подхватил подол мантии Малфоя-старшего и поцеловал его в знак особого почтения.

— Отвратительно, — вполголоса произнесла Гермиона, и вместе с ней это же слово сорвалось с губ очутившейся поблизости миссис Блэк.

Она наконец-то смерила Гермиону заинтересованным взглядом.

— Малфои принимают у себя всякий сброд, — сходу припечатала Вальбурга. — И это понятно. Павлин на фоне кур чувствует себя значительнее. Верно, мисс Грейнджер?

Гермиона улыбнулась. Хоть в чём-то с миссис Блэк они сошлись — в нелюбви к Малфоям. А ведь Вальбурга и не подозревала о тайне шкатулки, которая стараниями Абраксаса отравляла сознание женщины на протяжении нескольких месяцев.

— Полагаю, я достаточно здесь задержалась, — сказала миссис Блэк. — От этого кудахтанья у меня разболелась голова.

Светские разговоры и правда возобновились с новой силой. Гости разбились на группы, эдакие рыбьи косяки. Порой кто-то выбивался из исходного кружка и примыкал к другой компании, где мог покормиться свежими сплетнями. Только ленивый не обсудил болезненную худобу Вальбурги, которая не так давно стала снова выходить в свет. Сама миссис Блэк оказалась верна своим словам и покинула Малфой-мэнор вместе с супругом.

Регулус же покидать званый вечер пока не собирался.

Внезапно в окнах, протянувшихся от пола до потолка, замелькали крылатые тени. На воду хорошо просматриваемого пруда приводнились лебеди-шипуны. Сказочное зрелище привело гостей в восторг. Некоторые изъявили желание выйти в заснеженный парк и покормить птиц.

— А где же ваши длиннохвостые экзотические красавцы? — поинтересовалась у Люциуса Лорелея.

— Павлины не любят ветреную погоду. Лучше полюбуйтесь на наших лебедей.

— Если у этих лебедей нет учётных меток на клювах, они считаются собственностью Короны Соединённого Королевства, — сухо прокомментировала Гермиона.

Никто не тянул её за язык, но кто же знал, чьи уши это услышат.

— Неужели? — мрачно усмехнулся Абраксас, смерив Гермиону тяжёлым взглядом, под которым нет ничего проще, чем уйти под землю. — Короны? Иностранка учит нас уважению к британским законам? К маггловским властям?

— Я родилась в Англии, мистер Малфой.

— Кто ваши родители? Они здесь?

— Они… они умерли от драконьей оспы в прошлом году. Возможно, вам знакомо имя моего дяди — Гектора Дагворт-Грейнджера. Он…

— Когда человеку нечего предъявить, он вспоминает о знаменитых родственниках, — пренебрежительно произнёс Абраксас.

Гермиона вспыхнула.

«Конечно, ведь твой внучок именно этим и будет заниматься».

Лорелея таращилась на неё с таким видом, точно была готова влить ей в рот кислоту и растворить язык.

Гермиона потупилась в пол, здраво рассудив, что ей следует держаться скромнее. Не высовываться. Тем более что отца Люциуса её скромная персона уже не волновала. Он прошёл дальше.

— А Блэкам вы случайно не родственница? — прикрывшись веером, хихикнула незнакомая Гермионе седовласая ведьма из числа подлипал, что расшаркивались перед хозяином дома. — В юности Вальбурга тоже не умела держать своё мнение при себе.

— Я спрошу у миссис Блэк, передам, что вы интересовались.

— Какая дерзость! — буркнула ведьма, яростно замахав веером. Её соседка закивала болванчиком.

Гермиона приготовилась к новой порции упрёков и неизбежных нравоучений.

— Соболезную вашей утрате, — сказала Нарцисса, выступив перед ней как прибрежный мол, о который разбились все волны осуждения. — Драконья оспа унесла жизни многих волшебников в стране. Если не ошибаюсь, ваш супруг, миссис Трембли, скончался от этой же страшной болезни.

Волшебница с веером неохотно кивнула. Нарцисса умело протянула общую ниточку между ней и Гермионой. Конфликт был задавлен в зачаточном состоянии.

Нарцисса мило улыбнулась Гермионе и, бережно взяв её под руку, прошептала:

— Мне захотелось вас спасти.

— Спасибо.

— Кажется, вы с самого начала чувствуете себя не в своей тарелке.

Гермионе было нечего возразить.

— Не пора ли навестить наших маленьких непосед? — вмешалась Лорелея.

— Они в игровой комнате, — тут же откликнулась Нарцисса. — Драко нравится проводить время с Блейзом: он пускает лужу от счастья, когда его видит. Сегодня к ним присоединился Грегори. Это сын мистера Гойла. Он немного постарше…

Гермиона позволила увести себя из гостиной. Детская располагалась на втором этаже, и весь путь до неё Нарцисса не умолкала. Она рассказывала историю встречающихся картин в массивных золочёных рамах, придирчиво осматривала каждый постамент с декоративной вазой… Если бы этот дом был музеем, миссис Малфой могла бы претендовать на звание заслуженного экскурсовода. Она не знала, что все её старания напрасны. При всём своём великолепии особняк оставался неуютным и мрачным узилищем, стены которого давили на Гермиону. И, возможно, на саму Нарциссу, так отчаянно расхваливающую внешнюю оболочку того, что имело гнилую сердцевину. Под палисандровыми полами, мраморными плитами и персидскими коврами, под розовыми кустами, под лебединым прудом и павлиньими домиками, под слоем жирной плодородной уилтширской земли за пределы поместья тянулись подвалы с каменными мешками. Пока в детской звучал смех маленького Драко, кто-то умолял о стакане воды в сырой камере.

Тони подался к хозяйке, когда Лорелея вошла в игровую комнату.

— Мастер Блейз вёл себя примерно! — доложил эльф. — Чего нельзя сказать о толстом мальчике.

Эльфийка в подвязанной шнуром от шторы наволочке склонилась в нижайшем поклоне, приветствуя Нарциссу. Мордочка служанки была испачкана кашей с кусочками ягод.

— Юный господин Гойл недоволен Мопси. Мопси заслужила.

Маленький Грегори Гойл ещё не умел говорить, но отлично владел метательным оружием. Новый заряд молочной каши, выпущенный из ложки, с громким шлепком угодил точно в лоб эльфийке. Драко испугался и заплакал.

Блейз, видимо, решил, что началась демонстрация вокальных данных, и подключился к арии.

Гермиона поманила Тони ближе:

— Через четверть часа у дверей библиотеки.

— Тони будет на месте! — пообещал домовик.

Гермиона воспользовалась поднявшейся суматохой и незаметно выскользнула из комнаты. У неё появился шанс осмотреться. Иногда ей попадались на пути эльфы Малфоев, но пока она обходила открытые для обозрения уголки дома, домовики делали вид, что её не замечают.

Библиотека, по словам Кричера, находилась в правом крыле — в противоположной стороне от шумной гостиной. Путь туда неблизкий, но заблудиться особо негде.

Гермиона сошла вниз по лестнице, полумесяцем огибающей затемнённый холл первого этажа. Парадные двери были распахнуты настежь, чтобы гости могли в любой момент выйти в парк и насладиться его ледяной красотой.

Вокруг фонарей дрожали нимбы. Снаружи шёл снег. Ветер задувал отдельные хлопья в холл, и те цеплялись друг за друга, оседая в стыках между мраморными плитами, чтобы растаять вместе.

Гермиона встала в дверях и прикрыла глаза, обняв себя за плечи. Она чувствовала на лице дыхание ветра. Воздух колол ноздри иголками. Ей требовалась минута тишины, чтобы освежить в памяти коридоры, по которым её когда-то тащил Хвост, нарисовать в уме план особняка, собрать по крупицам гриффиндорскую смелость. Всего минута перед погружением…

Мягкая ткань легла ей на плечи вместе с приятной тяжестью ладоней.

— Стоя здесь в таком виде, ты можешь соблазнить только Ледяного Джека⁽¹⁾…

Гермиона перехватила воротник манто, которое накинул Блэк, чтобы защитить её от холода.

— Спасибо.

— Его я не смогу проклясть так же легко, как Эйвери и Кэрроу, которые слишком пристально на тебя смотрели, — продолжил Регулус, а потом его голос раздался у самого уха: — Не думай, что я остался равнодушен. Ты похожа на цветок.

— Кажется, однажды ты уже говорил мне это.

Его смех зазвенел в декабрьских сумерках.

— Разве что в другой жизни, — отшутился Регулус. — Ведь я искал бы тебя в каждой.

Гермиона резко обернулась к нему.

— Обещаешь?

Зря она не сдержалась, зря…

Регулус вздрогнул, но быстро оправился от изумления. Он стоял совсем близко и изучающе смотрел на неё. Он хотел поддразнить и уж точно не ожидал такой реакции на безобидный флирт.

— Даю слово.

Гермиона закусила губу, поддавшись дурацкой привычке.

Блэк свёл брови. Его рука поднялась и потянулась к её лицу, но в последний момент легла на галстук, ослабив узел. В смятении Регулус не знал, что добавить, и хмурился всё больше.

После непродолжительного молчания он наконец спросил:

— Всё хорошо? План в силе?

— Да. Герр Эйгенграу сказал, что ты собираешься использовать какое-то особое заклинание…

— Для этого мне понадобится музыкальный инструмент. Цисси с воодушевлением приняла моё предложение сыграть несколько миниатюр на пианино. Все, кто услышат мою игру, не смогут сойти с места и отвести от меня взгляд, пока я не закончу. Я дам тебе время свободно прогуляться по мэнору.

— Тёмная магия? — спокойно уточнила Гермиона.

Регулус лукаво улыбнулся.

— Колдовство из Гамельна⁽²⁾. Пришлось покопаться в гримуарах, чтобы найти эти чары. Когда я сяду за инструмент, тебя не должно быть в зале.

— Начни через десять минут. Лорелея как раз приведёт Нарциссу вниз.

— Через десять минут, — шёпотом согласился Регулус.

Они не двигались. Гермиона не могла сойти с места, отступить, уйти, потому что, казалось, сделаешь шаг в сторону — канешь в пропасть. Чтобы пошевелиться нужен весомый, очень весомый предлог. И, если Регулус шелохнётся первым, они притянутся, подобно нейтронным звёздам, столкнутся руками, телами, губами и на короткий миг у всех на глазах станут единым целым.

— Если что-то пойдёт не так… — Гермиона коснулась круглого кулона. — Это твой стеклянный камешек из набора. Он всегда при мне.

— Я понял.

У крыльца раздались голоса. Кто-то возвращался в дом. Регулус, по всей видимости, узнал этих людей. Он улыбнулся им поверх плеча Гермионы и вышел навстречу, вовлекая в ничего не значащий разговор.

Гермиона же, не оглядываясь, направилась в главный зал.

Дело шло к ужину. Гости откровенно посматривали на двери столовой, из-за которых доносился звон посуды. Запахи, разжигающие аппетит, проникли в гостиную. Поппель, задрав подбородок, вошёл в зал, левитируя перед собой серебряное блюдо, на котором среди печёных яблок сидел великолепный лебедь. Он выглядел готовым взлететь в любую секунду, несмотря на исходящий от него аромат хорошо прожаренного мяса. Его белоснежные шея и крылья остались нетронутыми, а бока румянились под соусом.

Гермиона поёжилась, несмотря на накинутое манто. Она отступила назад и отдавила ногу Розье, оказавшемуся за её спиной.

Белокурый француз поддержал её под локоть, никоим образом не выразив возмущение.

— Гермиона Грейнджер… Ещё помните меня?

Она высвободила руку.

— Вас трудно забыть.

Эван негромко рассмеялся.

— Взаимно. Вокруг вас происходит всё самое интересное. Надеюсь, вы не будете пить яд и подвергать себя смертельной опасности? Моя кузина не одобрит. Сегодня её праздник, в центре внимания должна быть она, она и ещё раз она.

— А я уж было решила, что это торжество в честь её свёкра.

Розье посмотрел на королевскую птицу.

— Не знаю, что планировали подать нам в качестве главного блюда, — сказал он, переведя ироничный взгляд на поджавшую губы Гермиону. — Но теперь из-за вашей несдержанности мне придётся давиться жёсткой лебедятиной. C'est la vie, ma chere.

— Я действительно была не права, а мои слова — опрометчивы, но едва ли эта птица провинилась больше меня.

— Эта птица провинилась лишь в том, что стала предметом вашей дискуссии с Малфоем-старшим. Как только вы усомнились в его власти, старик был обязан принять меры.

— Мы всё ещё говорим о лебедях? — запальчиво осведомилась Гермиона.

— А о ком же ещё?

По крайней мере, Розье не был глуп.

— Хотите развлечься? — Палочка в его руке возникла так неожиданно, что Гермиона и пикнуть не успела. Эван скомандовал: — Вингардиум левиоса!

Гости дружно ахнули, когда лебедь вытянул шею и взмахнул крыльями, отрываясь от серебряного диска. Эльф разинул рот, растеряв всю надменность. Он перестал контролировать блюдо, и то грохнулось на пол. Яблоки пожёстче покатились под ноги, а размякшие фрукты превратились в месиво. Раздались смешки и аплодисменты.

Эван повернул голову к Гермионе. Его синие глаза потемнели от азарта, как при их первой встрече в Косом переулке, когда этот подонок швырял проклятия в невинных людей.

— Довольны? Я оживил эту птицу.

— Вы её не оживили. Никто бы не оживил.

Розье хмыкнул и опустил палочку, позволив эльфам поместья поймать бедную птицу. Шея лебедя повисла на руках Поппеля канатом.

— Занятное представление, — сквозь зубы произнёс Люциус, похлопав Розье по плечу.

— Подумал немного расшевелить собравшуюся публику, — легкомысленно ответил Эван. — Господину Абраксасу понравилось шоу?

— Отец... оценил твою шутку.

Розье расхохотался. Гермиона не могла взять в толк, зачем он дразнил Малфоев. Едва ли ради неё. Удивительный человек. Опасный. Он будто никого не воспринимал всерьёз.

— Цисси! — Эван окликнул возникшую на пороге зала кузину. — Ты пропустила прелюбопытнейшее зрелище! Люциус, у вас нет ещё одного жареного лебедя? Боюсь, у прошлого при повторном полёте выпадут потроха.

Грянул смех. По-видимому, те, кто хорошо знал проказливую натуру Розье, списали устроенное им представление на очередное баловство.

Нарцисса подошла к мужу, удивлённо посмотрев на склонивших повинные головы эльфов.

— Поппель всё исправит, — пролепетал пристыженный домовик, подхватив с пола яблоко раньше, чем хозяйка на него наступила.

— Прочь! — шикнул Люциус.

— Понятия не имею, что случилось, — сказала Нарцисса, обратившись к гостям. — Вижу, вы повеселились. Раз у нас ещё есть время до ужина, Реджи сыграет багатель.

— С большим удовольствием, — отозвался Регулус, ведя под руку тёту Друэллу.

Пришло время действовать.

Покидая зал, Гермиона слышала, как Блэк придвинул скамью поближе к инструменту — чёрному роялю с открытой крышкой, сделавшей его похожей на пиратский парусник в людском море.

Гермиона уходила всё дальше, в то время как другие волшебники и волшебницы, наоборот, собирались послушать музыкальную пьесу.

На первых нотах она споткнулась. Странное чувство силками потянуло Гермиону назад. Ощущение петли на шее становилось всё сильнее и сильнее. Музыка Регулуса околдовывала, гипнотизировала, влекла за собой.

Гермиона зажала уши и попробовала сделать шаг вперёд. Она увидела Поппеля с вытаращенными, как в трансе, глазами. Он покорно, как на привязи, ступал в зал.

— Оглохни, оглохни… — затвердила Гермиона, положившись на старенькое заклятие из учебника Принца-полукровки, одно из немногих, что удавались ей без палочки.

В ушах зазвенело, и невидимые путы окончательно ослабли. Гермиона смогла двигаться.

Левое крыло… Ей нужно в левое крыло. Она сняла палочку с пояса и прибавила шагу.

Тони уже ждал её у массивных дубовых дверей. Его губы зашевелились быстро-быстро. Гермиона коснулась кончиком палочки мочки уха, возвращая себе слух.

— …и тогда Тони сумел выбраться в коридор и найти большую комнату с книгами!

— Поторопимся! — сказала Гермиона, толкнув дверь. За ней оказалось просторное помещение, облагороженное светло-зелёными обоями с цветочным узором. Посреди комнаты располагался большой бильярдный стол, обтянутый бирюзовым сукном. Все стеллажи с книгами теснились справа и доходили до потолка. У стены стояла приставная лестница на колёсиках. Рядом — секретер с чернильницей. Довольно скромная библиотека для шикарного особняка.

— Ищем потайную дверь, — скомандовала Гермиона.

— Что происходит? Кто такие? — гаркнули откуда-то сбоку.

Гермиона крутанулась на месте, выставив перед собой палочку.

— Портрет, — пискнул Тони.

Между двумя вазами висела картина, изображающая светловолосого морщинистого мужчину в камзоле с вышивкой. Он встопорщил нарисованные усы.

— Кто посмел поднять на меня палочку?

Портретам Гермионе память стирать пока не доводилось и едва ли это было возможно. Она схватила чернильницу и швырнула в полотно. Флакон разлетелся, угодив в верхнюю часть картины. Правая часть лица волшебника исчезла за потёкшей по холсту чернотой. Оставшийся видимым глаз округлился от ужаса.

— Ты испортила мой портрет! Ты убила меня, мерзавка!

Гермиона прижала ладонь к стекающим чернилам и с нажимом провела пальцами в сторону, размазывая пятно, закрашивая рот и нос грубияна.

«Брутус Малфой», — Гермиона прочла табличку под рамой и полностью затёрла холёную рожу известного магглоненавистника.

— Молчание — золото. — Гермиона сняла испачканные перчатки и убрала во внутренний карман манто. — Уж Малфои должны это знать.

— Нашёл! — воскликнул Тони, прижавшись носом к книжным полкам в нескольких шагах от неё. — Тони нашёл выемку. Тони чувствует магию.

— Систем аперио! — проговорила Гермиона. Пальцы отозвались неприятным покалыванием. Луч заклинания вышел кривым и слабым. Она перенервничала. Чёртов Малфой вывел её из равновесия. Гермиона согнулась и упёрлась руками в колени.

Сердце прыгало в горле.

Не получилось.

Она оплошала.

Фиаско!

Гермиона вскинула голову.

— Тони, ты сможешь открыть?

— Да-да! — Домовик часто закивал. — Тони умеет взламывать чары! Тони хорош в этом, очень хорош! Тони отвратительно готовит и плохо стирает, но Тони может проникнуть куда угодно.

Вскоре книжный стеллаж сошёл с места, поддавшись под магией эльфа.

— А вот и истинная сокровищница Малфой-мэнора, — выдохнула Гермиона, перешагнув порог секретной комнаты. Посмотреть тут было на что. Стеллажи ломились от книг. Дотрагиваться до них, памятуя, что под безобидной обложкой может сидеть злобный гримуар, Гермиона не рискнула. В центре комнаты стоял стол-бюро с десятком запертых ящичков, а позади него на стене висел величественный гобелен, веками отслеживающий историю древней волшебной семьи. Когда-то фамильное древо было пышным, но теперь цвели только две ветки. Первая заканчивалась изображением младенца, подписанного «Драко». Вторая ветвь почти зачахла, выгорела. Почти… Ведь маленький Андрэ Малфуа ещё дышал.

— Надо снять гобелен со стены, — заключила Гермиона.

Тони щёлкнул пальцами, но ничего не произошло. Магия не сработала. Эльф попробовал снова.

— Не трудись. Это бесполезно. — Гермиона убрала палочку и осторожно приподняла нижнюю часть гобелена, осмотрев стену под ним. — Волшебство его не возьмёт. Придётся снимать вручную. Гобелен висит на петлях. Заберись по нему и попытайся ослабить крепление.

Тони, как обезьянка, вскарабкался по гобелену и запыхтел, воюя со штырями и петлями.

Время будто замерло. Гермиона не знала, как долго Регулус сможет играть. Она думала о Кричере, мёрзнущем в лесу, и даже о Брутусе Малфое. Исчез ли он навсегда? Или вернётся после реставрации и всё разболтает? Стоит ли возиться с ящиками и обшаривать книжные полки в поисках дневника Риддла? На это уйдёт вечность.

Раздался шорох.

— Ой-ой! — запричитал Тони, спрыгнув вниз. Последняя петля лопнула, не выдержав тяжести, и гобелен Малфоев начал падать.

Гермиона кинулась к нему, чтобы поймать, подхватить, но куда там. Эта штука весила тонну.

— О Господи! — воскликнула Гермиона, позволив ткани грохнуться на пол и поднять тучу пыли.

— Мисс, как же мы потащим гобелен? Он неподъёмный, а магия на него не действует.

Решать надо было быстро.

— Скатаем его в трубу и положим на что-нибудь продолговатое! — распорядилась Гермиона. — Мы не можем заколдовать гобелен, но ничто не мешает нам зачаровывать другие предметы, в том числе поднимать их в воздух. — Она смела с металлического подноса бокалы для виски. — Вот это подойдёт!

* * *

Ещё один поворот, за ним… ещё один. Гермиона слышала стук собственного сердца в ушах, стук каблуков и сопение Тони, но не музыку. Регулус больше не играл. В любую минуту из-за угла мог выйти Люциус Малфой или его отец.

Гобелен покачивался в воздухе, его концы уныло свисали с увеличенного магией подноса. Нелепая картина. Нелепая ситуация.

В коридорах стало темнее. В подвесных светильниках на стенах не хватало свечей для полного комплекта. В одном и вовсе горела лишь одна свечка вместо пяти положенных. Здесь редко ходили — не самое живописное и популярное место.

Тони молчал, что было совсем ему несвойственно.

«Всё хорошо, — как мантру повторяла Гермиона. — Всё хорошо».

Заградительная решётка выросла перед ними из темноты.

— Алохомора!

Заклинание заставило замок на преграде щёлкнуть и открыться.

— Что вы делаете, мисс? — В голоске, напугавшем Гермиону до дрожи, не было враждебности, только детское любопытство. Простодушный молодой домовик приблизился к покачивающейся на петлях решётке, осмотрел её и уставился на Тони, как на восьмое чудо света. — Добби тебя не знает.

— Добби… — прошептала Гермиона.

Эльф поднял на неё глаза, потом смерил озадаченным взглядом парящий гобелен.

— Мисс заблудилась?

— Подарок моей хозяйки забыли занести в дом! — заявил Тони, выйдя из ступора. — Недопустимая халатность!

Слёзы брызнули из глаз домовика Малфоев.

— Добби извиняется! Добби провинился! Добби отнесёт ваш подарок сию секунду!

— Спасибо, но мы справимся сами, — заверила Гермиона. — Наш подарок очень ценный и хрупкий. Я буду признательна, если ты покажешь моему эльфу дорогу. Я подожду здесь, а когда Тони вернётся, мы отнесём подарок, куда надо.

Сначала Добби контузило от её вежливости, однако стоило ему отмереть, как коридор наполнил душераздирающий плач.

— Нет! Перестань плакать, — попросила Гермиона, когда домовик плюхнулся ей в ноги. — Пожалуйста… О Мерлин! Просто замолчи!

А потом на голову Добби обрушился тяжеленный замок от ограждения. Эльф жалобно вскрикнул и отключился, упав носом в пол.

Гермиона бросилась к нему.

Живой. Слава Богу!

— Это твоих рук дело? — возмутилась она, повернувшись к сжавшемуся от её гнева Тони.

— А что оставалось? Этот дурачок так верещал, что мог нас выдать! Хозяйка велела Тони защищать мисс Гермиону от беды.

— Но теперь, когда Добби придёт в себя, он укажет на нас.

Домовик Лорелеи глубоко призадумался. Страшно представить, какие мысли выстраивались в его маленькой головке.

— Даже не думай его убивать!

Тони надул щёки.

— Тогда мисс должна стереть Добби память!

— Да, это хорошая идея, — была вынуждена признать Гермиона. Что-то ей подсказывало, что Обливиэйт не произносят с дрожащими руками, и она может запросто оставить Добби с желе вместо мозгов. — Мы возьмём Добби с собой, а позже я подправлю ему воспоминания.

— Тони придётся его тащить на себе?!

— Добби — хороший эльф! — сказала Гермиона. — Добрый и доверчивый. Я не могу причинить ему вред. Бери его! И поторапливайся.

Тони поворчал-поворчал, но выполнил приказ. Гермиона пропустила эльфов вперёд, переправила гобелен и вернула решётку на место, повесив замок. Теперь до подземелий было рукой подать. Воздух стал прохладнее. Появились ступени, уходящие вниз.

Пробежавшая мышь вызвала у Гермионы печальную улыбку. О, сколько их таких, пищащих подружек, пробиралось к ней в камеру в поисках хлебных крошек и уходило ни с чем…

Последняя дверь на пути в подземелья разразилась обиженным скрипом, и Гермиона вошла в знакомую липкую тьму. Темнота навалилась на грудь, вышибая воздух из лёгких, пробуждая спящий страх навсегда остаться здесь. Взаперти.

Факелы горели точно так же, как в тот день. Чадили. Дышать нечем.

Гермиона остановилась, жадно глотая воздух. Бесконечные прутья мелькали перед взором. Пространство сжималось.

— Тони… мы свернули не туда. Вернёмся на один поворот.

— Как скажете, мисс.

А сил вернуться не было…

— Ничего, — пробормотала Гермиона, сдув выпавшие из причёски пряди. — Это ничего.

— Скрываетесь от поклонников?

Она подняла глаза. Кто это сказал? Гермиона на ватных ногах пересекла несколько футов и встала перед камерой. За решётками был человек. Она его знала.

— Мистер Нотт.

— Мисс Грейнджер.

Мужчина сидел на полу. Кровь запеклась на его лице, пропитала штаны и рукава драной рубахи.

— Вы живы, — в шоке констатировала очевидное Гермиона.

Нотт сплюнул. Глотать было больно.

— Ненадолго.

Гермиона обхватила пальцами прутья решётки. Металл был холодным. Ржавчина бурой крупой заколола ладони.

— Вас пытали… В Ордене знают, что вы здесь? — прошептала Гермиона.

— А это имеет значение?

«Должно иметь! Должно…»

— Почему вы не просите меня помочь?

Натаниэль шумно выпустил воздух из лёгких. Слишком шумно. Внутренние органы, вероятно, были повреждены.

— Учитывая, что вы гостья Малфоев, моя просьба вряд ли будет иметь успех.

Тони поравнялся с Гермионой и пружиняще подпрыгнул, чтобы поудобнее перехватить водружённого на спину Добби.

— Мисс опять попала впросак. Почему мисс такая сердобольная? Тони не сталкивался с такими людьми. Тони не понимает. А что делать с этим человеком? Человека нельзя оставлять вот так! Он нас видел.

— Верно. Нельзя! — заключила Гермиона, по-своему истолковав его слова, и вскинула палочку. — Депримо!

Волшебные лезвия ударили в решётку. Гермиона обхватила накренившиеся прутья и с остервенением принялась их доламывать.

Тони со скоростью самострела испуганно залепетал что-то на итальянском, а Натаниэль, не вставая с колен, кинулся к решётке, чтобы помочь Гермионе с начатым.

— Скорее, скорее, — приговаривала она, пока он выбирался из камеры.

И вот Нотт в изнеможении привалился к блестящей селитрой стене подземного коридора.

— Отдохнёте на воле. Вы можете идти?

«Сможете идти? Есть переломы?..» — вторил ей призрачный голос Северуса Снейпа.

— Да, — выдавил Нотт. — Ведите…

Гермиона воспрянула духом. Чтобы прийти в себя, ей нужно кого-то спасать. Так было всегда. Это то, что распознала в ней Распределяющая шляпа. Шляпа, отправившая её на факультет смелых и отзывчивых.

— Поторопимся, — воодушевлённо сказала Гермиона и через несколько шагов возликовала, различив в стене дверь винного погреба.

Дальше всё прошло гладко, будто Хвост открывал тайный ход ей вчера.

Спасительный туннель тонул во мраке. Гермиона до последнего боялась призывать Люмос и несколько ярдов вела своих спутников, довольствуясь светом факелов, оставшихся в погребе за их спинами. Наконец идти без огня стало невозможно — невидно ни зги.

Гермиона вызвала волшебный огонёк, полетевший вперёд на разведку.

Нотт споткнулся, припал на одно колено.

— Я не брошу вас! — Гермиона перекинула его руку, повисшую плетью, через плечо. — И не просите.

Мужчина с присвистом рассмеялся.

— Я воспитанник славного дома Салазара, мисс Грейнджер. Я бы никогда не заикнулся о подобной глупости.

Ещё пять минут спустя щиколотки Гермионы ощутили на себе сквозняк, в то время как руки и лицо её горели.

«Выход близко!»

— Дверь! — воскликнул Тони, вразвалочку проковыляв к махине из грубого природного камня. — На ней много-много значков.

— Руны, — выдохнула Гермиона, поддерживая Нотта, который едва перебирал ногами. — Ничего сложного, если с ними справился Хвост…

Да, всего лишь связка скандинавских рун из Старшего футарка, древних, как сваи Малфой-мэнора. Огонёк Люмоса озарил их все разом.

Гермиона повела в воздухе палочкой, повторяя их рисунок, называя руны одну за другой.

Камень стал терять плотность на глазах, пока не растворился без остатка.

Тони первым выбежал наружу и сбросил Добби в снег. Его внимание переключилось на гобелен Малфоев, застрявший в колючих ветвях ежевики на выходе из туннеля.

Гермиона громко вобрала ртом зимнюю прохладу леса. Шея взмокла, мышцы тянуло. Она осторожно отпустила Нотта, передав его на руки выскочившего из сумрака Кричера.

— Мисс удалось достать гобелен?!

— Да, Кричер. Удалось.

Эльф Регулуса сузил глаза, оценив неожиданных спутников Гермионы.

— А это кто такие?

— Домовик Малфоев… — Гермиона сняла манто и накинула на сгорбленную спину Нотта. — И их сбежавший пленник.

Кричер переглянулся с вцепившимся в гобелен Тони, но ничего не сказал.

Гермиона растёрла заднюю сторону шеи. Выбившиеся из некогда красивого пучка волосы прилипли к коже. Сейчас бы не помешали зачарованные гребни Лорелеи. И хоть какое-то зеркало.

— Тони, в старых апартаментах твоей хозяйки кто-то живёт?

— Нет. Хозяйка перебралась к господину Торфинну, велела запереть семейный дом и накрыть всю мебель.

— Тогда перенеси туда Добби и мистера Нотта. Твоя хозяйка не будет возражать. Я всё улажу.

— Мистера Нотта может расщепить.

— Чёрта с два! — отозвался Натаниэль, услышав, что решается его судьба. — Ни кусочка Абраксасу я не оставлю, ни волосинки! Хватит ему моей кровушки. Попил старый дьявол её вдоволь. Не волнуйтесь за меня. Я всё выдержу.

— Хорошо, — сказала Гермиона. Одной заботой меньше. — Кричер!

— Да, госпожа?

— Гобелен нужно доставить в Гастингс! Сможешь с ним аппарировать?

— За границами мэнора магия ведёт себя иначе… — Кричер с задумчивым видом почесал дряблый подбородок. — Пожалуй, да.

— Отлично! — Гермиона хлопнула в ладоши. — Передай гобелен герру Эйгенграу, а потом найди Уолду и попроси как можно скорее отправиться в дом Лорелеи. Тони, ты встретишь фрау Блоксберг и проведёшь её к раненым. Пусть ими займётся. Всё надо сделать тихо. Герру Эйгенграу знать об этом не нужно.

Тони зачерпнул горсть снега и обтёр руки. План ему не нравился.

— Столько хлопот! А кто присмотрит за мисс Гермионой на обратном пути, если Тони будет занят? Кто? А мастер Блейз? Ему даже слюни некому вытереть…

— Я вернусь в особняк тем же путём и позабочусь о Блейзе. Что может пойти не так? У меня при себе палочка.

Тони, будучи не убеждённым, откровенно фыркнул.

Гермиона не собиралась тратить время на уговоры. Что бы сказал Регулус на её месте?

— Выполняйте!

— Ну? И чего встал? — накинулся на Тони Кричер, деловито подтянув шерстяной пояс до подмышек. — Слышал приказ? Нечего глазами зазря хлопать!

Тони с тяжким вздохом повиновался, и через пару минут Гермиона осталась одна, покручивая на пальце незамысловатое пластиковое колечко. На этот раз она точно знала, что её ждут.

* * *

Гермиона бесшумно покинула уборную, надеясь, что никто не заметил, в каком виде она туда заходила. Жертва кораблекрушения, не иначе. Гермиона причесалась и вымыла руки, прошлась палочкой по платью… И вот она снова гостья Малфой-мэнора, подруга подруги именинницы. Немного взбалмошная и бестактная, но, в целом, ничего примечательного. Один сочтёт завидной невестой, другой окрестит выскочкой.

Из столовой доносились приглушённые голоса. Ужин в самом разгаре.

В гостиной было пусто. Подушки хаотично разбросаны по креслам. Чей-то атласный шарф на полу. На клавишах рояля цветок — лепестки уже начали вянуть. Колдокамера на опущенной крышке. Гермиона протянула руку к прибору.

— Вот ты где!

Она обернулась на голос и увидела Регулуса. Он очаровательно улыбнулся. Гермиона ответила ему тем же. Она страшно гордилась собой и жаждала поделиться подробностями со всем миром. Радость пенилась в ней, как шампанское. Адреналин разгонял кровь по венам. Нет, терпение — не её добродетель.

— Всё получилось, Регулус! Получилось!

— Поздравляю! — живо откликнулся Блэк, остановившись напротив и склонив голову набок, точно забавлялся эмоциональной пылкостью Гермионы.

— Меня пока потряхивает. Скоро пройдёт. Об одном жалею… — Гермиона погладила крышку рояля и бросила игривый взгляд на Блэка. — Я пропустила твой бенефис.

— Ерунда! Три простенькие миниатюры…

— Готова поспорить, все были в восторге. Даже Абраксас, бородатый мухомор, слушал игру одного из ненавистных ему Блэков под крышей собственного дома и не мог оторваться!

Регулус ухмыльнулся и придвинулся ещё ближе. Его рука поднялась к её шее, он прошёлся по цепочке кулона, поддевая звенья.

— Не буду спорить. На мои пальцы пока никто не жаловался.

Гермиона смутилась, но не стала его останавливать.

— О Мерлин! — она перешла на сообщнический шёпот, чтобы не выдать хрипотцу, появившуюся в голосе. — Ты не представляешь, что нам пришлось пережить! Было тяжело, но мы это сделали! А я… я даже как следует не поблагодарила Тони! И Кричера… Эльфы справились лучше меня!

— Не говори так. Эльфы всего лишь делают то, что им приказано, — перебил Регулус, огладив её ключицу. — Забудь о них, Гермиона. Оказывается, ты такая забавная, когда волнуешься. Глаза блестят как при лихорадке…

Его ладонь легла ей на затылок, и в следующее мгновение он с силой притянул Гермиону к себе для поцелуя. Язык ворвался в рот, аннулируя все возражения. Сопротивляться бессмысленно. И зачем? Разум меркнул. Тело дрожало. Ей нужна хоть какая-то твёрдая поверхность.

Гермиона привстала на цыпочки и в попытке сохранить равновесие ухватилась за клап рояля, уронила его на клавиши, цепляясь за край до последнего.

Мужские пальцы по-хозяйски заскользили по её плечам, спустились по рукам, оставшимся без перчаток. Шершавые пальцы на запястье…

Незнакомые. Неправильные. Чужие.

Гермиона укусила приобнявшего её парня за нижнюю губу и, когда он отпрянул, окончательно оттолкнула.

Несколько секунд этот человек смотрел на неё как сумасшедший, тяжело дыша. Затем он улыбнулся, проведя рукой по волосам.

— Сколько страсти, Гермиона. Реджи сорвал на тебе куш.

Пряди «Блэка» быстро выцвели, приняв пшеничный оттенок. Форма глаз изменилась, кончик носа приподнялся, а скулы обострились…

Метаморф!

Гермиона обомлела от ярости.

— Не вини себя, дорогая, — произнёс Розье, к которому вернулся начальный облик. Он потрогал прокушенную губу и взглянул на капли крови, оставшиеся на подушечках изуродованных пальцев. — Мы во многом с ним похожи — не различить с закрытыми глазами. Разве что я лучше владею палочкой.

— Неужели? — Регулус стоял в дверях гостиной. — Предлагаю проверить это в бою. И, клянусь, Эван, на этот раз я сломаю тебе не только пальцы.

---

1) Джек Фрост — персонаж англо-саксонского фольклора, олицетворяющий собой зиму. Он оставляет морозные узоры на окнах и щиплет конечности в холодную погоду.

Вернуться к тексту

2) Гамельн — город в Германии. Согласно легенде, дудочник, обманутый магистратом Гамельна, отказавшимся выплатить вознаграждение за избавление от крыс, с помощью колдовства увёл за собой городских детей, сгинувших безвозвратно.

Вернуться к тексту