Свет в окне напротив (гет)

Ещё не коснувшись поверхности, я услышал чьи-то вопли и понял, что планы на спокойный день больше не актуальны. Тело отреагировало автоматически: дезиллюминационное, щит, диагностические… Мир перестал вращаться, и я увидел Поттера. Потенциальный глава аврората стоял чуть наискосок от входа и проникновенно убеждал правый нижний угол моего дома:

— Впустите меня! Я точно знаю, что вы живёте здесь! Откройте, профессор Снейп! Эй!

Удостоверившись в том, что передо мной действительно Поттер, что он здесь один, а прохожих пока не видно, я спустился с крыльца, чтобы рассмотреть его подробнее. Очки набекрень, куртка распахнута, шарф свисает почти до земли. Не Империус? Нет, не Империус. Не Оборотка? Нет. Поттер собственной персоной.

Представление было несомненно забавным, но затягивать его не стоило, тем более, что Поттер перешёл к более напористым действиям.

— Профессор Снейп! — завопил он и ударил в стену кулаком. — Я всё равно буду стоять тут и кричать, пока меня не впустят.

По улице поплыл сильный запах старого доброго Огденского.

— Профессор Снейп… — уже вяло повторил защитник магической Британии. — Хотя, какой, к гиппогрифу, профессор. Снейп!.. Открывай…

Поттер сел точно перед крыльцом и обхватил голову руками.

— Открыть не могу, — отозвался я, снимая чары. — Перед входом разлёгся пьяный мальчишка, забывший о Статуте.

Поттер мгновенно вскочил на ноги.

— П-простите, профессор, я думал, что вы не слышите, поэтому…

— Одно уточнение, мистер Поттер. Вы орали на магловской улице моё имя и бились головой о стену моего дома, надеясь, что я вас не услышу? Боюсь, у меня для вас плохие новости.

Поттер криво ухмыльнулся, поднялся, пытаясь сохранить равновесие, и протянул мне кусок доски приличных размеров. К парам алкоголя добавился густой запах копоти.

— Вот. С днём рождения.

Доска испачкала руку сажей. У меня мелькнула дикая мысль, что Поттер так своеобразно пытается добыть мои отпечатки пальцев.

— Как это мило с вашей стороны, мистер Поттер. Именно о таком подарке я мечтал. Цвет, размер, фактура… Что-нибудь ещё?

— Да, — Поттер кивнул и покачнулся. — Но вы не поняли. Это всё, что осталось от Визжащей хижины. Там теперь только зола. Я… Мы с Аберфортом провозились всё утро. Она долго не хотела гореть, а потом как вспыхнула!.. Профессор? Вы меня слышите?

Заканчивая фразу, Поттер тщательно вспомнил то, о чём он говорил. И этого оказалось достаточно.

Хижина полыхала на фоне рассветного неба, рассыпаясь фейерверком искр. Память услужливо добавила деталей: в горло впились почти забытые острые зубы, перехватило дыхание, и я снова рухнул на пол грязной лачуги, пережимая пальцами рваную рану.

— Профессор Снейп?

— Какой, к гиппогрифу, профессор, — сумел прохрипеть я. — Заходите, быстро!

Вручив Поттеру пакет с продуктами, я жестом показал ему следовать на кухню, а сам поднялся в кладовую за болеутоляющим. Раскрытие местонахождения моего жилища волновало меня на удивление мало. Поттер с самого начала знал достаточно, так что это был лишь вопрос времени и его настойчивости. Зато «подарок» впечатлил больше, чем рассчитывал даритель.

Когда перед глазами перестали плавать тошнотворно зелёные круги, я вышел в коридор. Девять дней назад здесь стояла Гермиона Грейнджер. Сражалась перед зеркалом со своей упрямой шевелюрой, тараторила и сияла от счастья. Рядом с ней трудно было находиться, как трудно бывает стоять лицом к зимнему мокрому и снежному ветру… Какая чушь. Сентиментальная поэтическая чушь.

Я подошёл к зеркалу и вгляделся в отражение. Несостоявшийся покойник одарил меня ответной любезностью. Крайне отрезвляющее зрелище. И кстати о трезвости: пока я здесь разглядываю свои малоблагородные седины, Поттер наверняка хозяйничает на моей кухне.

Поттер не хозяйничал. Стоял, прислонившись спиной к косяку, благоухал алкоголем и ухмылялся.

— Я ст-тарался ничего не трогать, — пояснил он. — Даже то, что выглядит как пакет с продуктами. Мало ли каких сигналок вы тут еще понавесили. А есть очень хочется.

— Значит, Аберфорт споил, но забыл накормить?

— Как-то так, — согласился Поттер и без дополнительных приглашений сел за стол. — Кстати, я умею готовить. Омлет и оладьи. Можно овсянку.

— Я тоже умею. И обойдётесь одним омлетом. Когда вы успели спеться с Аберфортом?

Поттер снова ухмыльнулся.

— Д-давно. Но сегодня Аб превзошёл самого себя. Видели бы вы…

— Не видел. И не хочу. Единственное, что меня интересует — кому принадлежит авторство идеи вашего… подарка?

Поттер надолго задумался.

— Сложно сказать, — протянул он наконец, — п-понимаете, я п-позавчера побывал в Х-хогвартсе. Хотел…

— Хотели убедиться, что у портрета Альбуса не осталось ожогов после недавних событий. Никак не научитесь отвечать по существу?

— А вы налили слишком много молока. Надо бы добавить ещё одно яйцо, — крайне логично парировал Поттер, тыкая пальцем в направлении миски с будущим завтраком. — Омлет — это вам не зелья. Тут я мастер… слава тёте Петунье!

Провокация была слишком очевидной, поэтому я её проигнорировал.

— Вернемся к предыдущей теме. Что там с Аберфортом и вашим уникальным презентом?

— Считайте, что мы вместе его подарили, — Поттер вздохнул. — Аб сказал, что «эта рухлядь» загораживает ему вид на Хогвартс, а без чокнутых туристов он как-нибудь проживёт… Я подумал, что вам должно понравиться… Э-э-э, пора снимать с огня, а то подгорит.

Омлет получился водянистым, но у Поттера хватило ума промолчать. После того, как с едой было покончено, он выжидающе уставился на меня.

— Есть новости о мисс Грейнджер? — поинтересовался я.

— Она написала Джинни. Два слова: «Всё получилось». Б-больше нич-чего.

— Отлично. И хватит притворяться.

Он пожал плечами и криво улыбнулся.

— Когда догадались?

— Сразу. Перед своим представлением вы наложили заглушающие и отвлекающие чары вокруг дома. Пьяные не отличаются такой предусмотрительностью. Заодно примите к сведению, что огневиски пахнет совсем иначе, если его не пьют, а выливают за шиворот.

Поттер оттянул ворот своего свитера и осторожно принюхался.

— Учту на будущее. А когда мы искали Каркарова, вы мне этого не сказали... Не важно. Так. Теперь — вот.

Он выложил на стол узкий футляр.

— Гермиона просила вернуть палочку и ещё раз поблагодарить вас.

Разумеется. Отправиться к антиподам, имея при себе только что купленную и почти не апробированную палочку — это весьма разумно и осторожно. Впрочем, какая теперь разница: она справилась! Палочка была тщательно отполирована и упакована. Записки не прилагалось. А чего я ожидал, интересно? Обвинительной речи на три пергамента?

Помолчав немного, Поттер продолжил:

— Гермиона почти не разговаривала со мной перед отъездом. Я пытался объяснить, но она не стала слушать. Сказала, что план был прекрасным. И что я многому научился у профессора Дамблдора.

— Мисс Грейнджер погорячилась, — возразил я. — Выбросьте это из головы. До директора вам ещё расти и расти.

Вместо ответа Поттер хмыкнул и бросил взгляд на окно.

— Знала бы она… Как вас вообще занесло в Уонсворт? Только не говорите, что это ещё один прекрасный план Дамблдора.

— Как вам будет угодно. Думаю, теперь моя очередь задавать вопросы. Как именно вы догадались искать меня здесь?

Поттер оживился.

— Когда я обнаружил, что камин больше не реагирует на фразу: «Дом профессора Снейпа», а совы считают, что адресата с фамилией «Снейп» не существует, то вспомнил вашу странную реакцию на рассказ Гермионы о подозрительном соседстве. И стал думать… Да-да, со мной это иногда бывает, не делайте такое лицо… Нашёл старую телефонную книгу, выяснил имя прежнего владельца дома, отправился на его поиски и узнал, что по документам ни владельца, ни дома теперь нет. С девяносто пятого года ни одного упоминания. Это означало, что я не ошибся.

Я пожал плечами:

— Отсюда совсем не следовало, что в доме живу именно я. Возможно, мне всего лишь был известен хозяин. Существуют более надёжные способы отследить место жительства, но для них вы оказались слишком благородны?

— Как вам будет угодно, — согласился Поттер. — Но устанавливать слежку за другом я не стал.

Он снял очки и упрямо уставился на меня, не особенно заботясь об окклюменции. Вероятно, сыграла роль бессонница и злоупотребление бодрящим зельем, но факт остается фактом. Взгляд я опустил первым.

— Гарри…

— Да, я знаю, — Поттер не дал мне продолжить. — Вы опять скажете, что мы насочиняли себе всякой ерунды. Только вы всё врёте. Себе врёте... И удрали тогда с площади Гриммо, потому что Гермиона сказала правду. И кстати, если вы собирались выпить бутылку рома в одиночестве, я протестую.

Речь явно была продумана заранее и написана под пьяного Поттера. Но и реакция рассчитывалась на Стандартного Снейпа, а мне сейчас было крайне лень изображать взбешённого профессора. Я ограничился тем, что распечатал бутылку и достал из шкафа два снифтера.

— Будем считать, что тост вы уже сказали.

* * *

— А почему ром?

Поттер покосился на опустевший бокал и потянулся к бутылке, но я перехватил её и отставил на дальний край стола.

— Хватит.

Он усмехнулся, но протестовать не стал.

— Так почему ром?

— Привычка. Однажды я довольно успешно напился. Именно ромом. С тех пор надеюсь, что мне снова повезёт.

— А мне, значит, нельзя?

— Миссис Поттер огорчится. Но дело ваше.

Я плеснул ему рома, не больше четверти унции. Он молча отсалютовал мне, выпил и сразу продолжил:

— Кстати о Джинни… Давно хотел спросить. Почему у меня не изменился Патронус, когда я… э-э-э… влюбился? У других…

Поттер закашлялся и покраснел.

— Боюсь, что вы неправильно представляете себе суть Патронуса.

— У Тонкс Патронус изменился, — упрямо напомнил Поттер. — И я могу привести ещё один пример.

— Не нужно примеров.

Тема явно была выбрана неудачно. Впрочем, любые вопросы в исполнении Поттера соскальзывали на неудобные ноты. Я получал странное болезненное удовлетворение, балансируя на грани.

— Скажите, мистер Поттер, почему вы не сбежали после шестого курса с мисс Уизли на материк, предоставив Министерству и Ордену Феникса самим решать проблему спятившего тёмного мага?

Поттер долго ловил ртом воздух, а потом озадаченно пробормотал:

— Вы серьёзно?

— Абсолютно. Вы же влюбились! Но при этом бросили девушку на произвол судьбы и отправились спасать Англию в компании друзей.

Наконец, в глазах Поттера мелькнула искра понимания.

— Значит, мои чувства к Джинни ничего во мне не изменили? Звучит обидно.

— Вы всего лишь остались собой. А смена образа телесного Патронуса демонстрирует кардинальную смену приоритетов.

Поттер вновь потянулся за бутылкой. Я не стал ему препятствовать, но предупредил:

— Рассчитываете снова изображать опьянение? Ничего не выйдет. Так что осторожнее с вопросами.

— Ну, попробую. А бывает, что Патронус меняется не весь, а частично?

— Поттер, вы меня пугаете. Не припомню, чтобы в Хогвартсе вас занимали подобные умозрительные вещи.

— Надо быть Гермионой, чтобы в одиннадцать лет интересоваться восстаниями гоблинов, — огрызнулся Поттер. — Ничего… э-э… умозрительного. Я просто увидел вот это.

С третьей попытки из внутреннего кармана куртки была извлечена книга, упакованная в прозрачную плёнку, и Поттер торжественно ткнул пальцем в обложку.

— Вот! Гермиона сказала, что вы поймёте. Это её подарок вам… А на рисунке — крылатый кот. Разве не Патронус?

Я взял книгу в руки. Эдит Несбит. Принцесса и кот. Смысл? Да, смысл подарка был понятен…

— Это не Патронус, мистер Поттер. Всего лишь сказка.

«Я вспоминала одну сказку. Магловскую, — голос Грейнджер возник в голове без малейшего усилия с моей стороны. — В детстве мне её читала мама. Про принцессу в башне, на одиноком острове среди моря. И про крылатого кота, который ей помогал. Кот каждую ночь выставлял в окно лампу, чтобы король увидел этот свет, приплыл на корабле и спас принцессу. Но, когда кот улетал, принцесса гасила лампу. Она боялась, что на других кораблях этот свет примут за маяк и разобьются о прибрежные скалы.

Сюжет я повторил вслух. Поттер ошалело посмотрел на меня, на книгу, снова на меня…

— Рот можно захлопнуть, — посоветовал я. — И попробовать сформулировать то, что действительно хочется узнать. У кого-то изменился Патронус?

Поттер помотал головой.

— Мне просто показалось, что книга как раз об этом. Но вы так и не объяснили, что это может значить.

— Понятия не имею, — честно ответил я. — Патронус-химера? Вероятно, отражает противоречивые ценности и взгляды хозяина. Не встречал такого на практике.

— Да?! Ну и ладно. А конфеты у вас есть?

Безмятежный тон вопроса, поплывший взгляд и дрогнувший щит иллюстрировали простой факт: Поттер всё-таки напился.

— Конечно, разве не видно? Тыквенный пирог, шоколадные котелки, драже Берти Боттс… но остались только со вкусом омлета.

— Ясно, — хрюкнул Поттер. — Джинни сразу сказала, что всё придется брать с собой.

Он снова залез рукой куда-то под свитер и достал увесистый сверток, который совершенно точно не мог там поместиться.

— Тыквенного пирога у меня нет. Есть с патокой. И ещё кексы. А это — магловский шоколад, бельгийский.

Когда всё перечисленное было выложено на стол, Поттер поднялся, распахнул буфет и вытащил оттуда большую тарелку.

— Ваше поведение неприемлемо, — лениво сообщил я. — Мало того, что обманом ворвались в чужой дом, так теперь ещё роетесь в шкафах. Закройте этот ящик. Ножи — в соседнем.

— Абсолютно неприемлемо, — согласился Поттер, нарезая пирог. — Держите. Это Джинни пекла. Должно быть вкусно.

Я взял кусок пирога, кекс, выбрал конфету из коробки. Почти хогвартский обед. Здравствуй, ностальгия.

— Лопатка. Для. Торта! — торжественно возгласил Поттер и поднял предмет двумя пальцами. — Меня вот интересует, откуда в доме профессора зелий взялась лопатка для торта и всякие тарелочки-кастрюльки. Это приличный вопрос?

— Сойдёт, — вздохнул я.

Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что Поттер — не Грейнджер. Рано или поздно он исчерпает все свои вопросы и успокоится. А пока — пусть всё идёт, как идёт. Только бы не заснуть.

Конфеты оказались вполне приличными, а пирог — выше всяких похвал…

Поттер кашлянул, напоминая о себе. Но я заговорил не раньше, чем закончил дегустацию.

— Здесь жила семья. Вероятно, волшебником был только мужчина. Понятия не имею, чем именно они занимались для Альбуса, но в девяносто пятом дом был скрыт Фиделиусом. Я появился здесь в девяносто восьмом. Жильцов не было. Остались почти все вещи, мебель, но ни документов, ни фотографий...

— Как думаете, они спаслись? — тихо спросил Поттер.

— Их не убили Пожиратели. Все семь лондонских атак известны. Но я не знаю, что с ними стало.

— В телефонной книге были только инициалы,— пробормотал Поттер. — Вот. Смотрите.

На клочке бумаге было нацарапано: «J. R. Jones».

Я достал из кармана странный текст с цитатой о дружбе.

— Его звали Джек.

Поттер внимательно рассмотрел листок и признался:

— Не понял. Это шифр?

— Не знаю.

Поттер, похоже, собрался выучить текст наизусть. Наконец, он нерешительно заметил:

— Похоже на правду.

— Что именно?

— Всё, что здесь написано. Кто бы это не писал, он прав. Только… — Поттер запнулся, подбирая нужные слова, — слишком много слов. Как будто сам себя убеждает.

— А вы бы рассказали иначе?

Он задумчиво кивнул, а затем помотал головой.

— Я бы не стал ничего говорить.

Почти утраченная горечь резанула острой болью. Ирония судьбы. Поттер рассуждает о дружбе. Друзья достались ему просто так, по чистой случайности. Они встретились в поезде, попали на один факультет, совершили кучу глупостей и отправились спасать мир, не особо задумываясь о своей дружбе. Они ссорились, влюблялись, расставались и снова возвращались друг к другу, как магниты. Это не имело ничего общего с дружбой Игоря, и уж конечно, с «дружбой» Люциуса, с коротким приятельством Мальсибера и семнадцатилетней мучительной службой Дамблдору. Поиски истины? Какая чушь…

— Что есть истина, мистер Поттер? — полюбопытствовал я. — Какая удивительная истина заставляла ваше трио смотреть в одну сторону?

Поттер ответил, не задумываясь.

— На первом курсе, когда мы думали, что спасаем от вас философский камень, Гермиона сказала мне одну простую вещь: дружба важнее волшебства. Чувствуете? Три слова. Больше мы об этом не говорили. Но я точно знаю, что она не предаст, не обманет и не отстанет, пока не спасёт… Всё.

Стало тихо. Было слышно, как тикают часы в лаборатории. На этот раз тишина не раздражала. Поттер молчал правильно и прикрывал щитом правильные мысли. Впрочем, недолго.

— Чем вы занимались эти дни, профессор?

— Я? Прекрасно проводил время. Записался на курсы вязания, в клуб любителей французских бульдогов и группу восточных танцев.

Поттер хмыкнул.

— А выглядите так, будто неделю не спали и не ели. У вас опять пропадает голос. Как вы умудрились довести себя до такого состояния?

— Собираетесь стать мне нянькой? Не выйдет. Во-первых, я давно уже взрослый, во-вторых — сволочь. Примите как данность.

— Удивили, — фыркнул Поттер. — Слушайте, у меня есть план. Помните, вы предлагали мне преподавать в Хогвартсе? Стажировка закончилась, дежурства теперь будут сутки через трое. У меня куча свободного времени, и я хочу вести Защиту. Невиллу давно пора вернуться к любимой Травологии…

— Отлично, — согласился я, испытав облегчение от того, что очередная тема оказалась такой безопасной. Но радость оказалась преждевременной.

— Я бы взял младшие курсы, а вы — старшие!

Попытка презрительно ухмыльнуться с треском провалилась. С ума они посходили, что ли? Альбус и Минерва — понятно, но Поттер?! Уж если он спалил Визжащую хижину, значит, должен хоть что-то понимать. Старшие курсы! Надо же, какое счастье! Бери, Снейп, пока дают! Курсы по выбору… Сдвоенные уроки — не больше двенадцати часов в неделю, если, конечно, Минерва не изменила учебный план. Без дежурств по этажам, без ночных бдений у обоих хозяев…

Задумавшись, я не сразу понял, что не успел послать Поттера к родичам Мордреда, а оторвавшись от своих подсчётов, встретил его любопытствующий взгляд.

— Профессор, вы меня пугаете, — передразнивая мои интонации, сказал Поттер. — Вы ещё здесь?

— Это вы еще здесь, — напомнил я. — А могу и выгнать. Что за бред? С чего вы взяли, что я мечтаю вернуться в школу?

— Потому что вы любили Хогвартс, — спокойно ответил Поттер. — До того… до того, как всё стало плохо. И я его любил. Даже Том Реддл любил. И сейчас — самое время об этом вспомнить.

— Интересную компанию вы собрали, мистер Поттер, — ответил я, чтобы что-нибудь ответить.

— Вы поняли, о чём я говорю, — не смутился он. — Школа была нашим домом. Лучшим домом.

— Видите ли в чём дело, мистер Поттер, — начал я, — мне, как старому, больному человеку, теперь нравится дом без сквозняков и горячая вода в ванной рядом со спальней. Хочется ночами возвращаться к себе, а не караулить подростков, озабоченных гормонами. Ещё хотелось бы нормальные выходные, а не сливочное пиво в Трёх Метлах… Да, ещё я ненавижу квиддич.

— Вот и прекрасно, — нелогично воодушевился Поттер. — Настало время менять закосни… закости… Не важно. Короче, надо, чтобы всё менялось. Давайте пойдём к Макгонагалл и скажем, что со следующего года берем на себя ЗОТИ, но будем приходящими звёздами. В смысле, учителями.

— Не к Макгонагалл, а к профессору Макгонагалл, — уточнил я. — Готовы идти прямо сейчас?

— Можно и сейчас, — Поттер беспечно пожал плечами. — Как думаете, у неё открыт камин?

— Как бывший директор Хогвартса, я обладаю рядом преимуществ.

Летучий порох в очаге полыхнул зелёным, и через мгновение сквозь него проступили контуры кабинета, письменного стола и склонившейся за ним над бумагами Минервы. Она взглянула на меня, перевела взгляд на наше застолье и, наконец, поинтересовалась:

— Северус? Что случилось?

— Ничего особенного, директор Макгонагалл. Рад видеть вас в добром здравии. Мистер Поттер хочет сделать вам деловое предложение. Разумеется, если вы заняты, он зайдёт в другой раз.

Минерва резко кивнула и выпрямилась на стуле.

— Я слушаю.

Поттер подошёл к камину и помахал рукой.

— Извините за вторжение, профессор Макгонагалл, я только хотел сказать, что предлагаю себя на должность преподавателя Защиты в следующем году, если половину часов возьмёт на себя профессор Снейп.

Вся фраза была высказана на одном дыхании. Я мысленно поаплодировал поттеровской печени.

На лице Минервы отразилась целая гамма эмоций. Но уже через пару мгновений оно выражало лишь сосредоточенность.

— Это хорошая новость, мистер Поттер, но позвольте уточнить: не принято ли ваше решение под воздействием содержимого бутылки, которую я вижу на столе?

— Э-э… Нет. Я решил это раньше. А сегодня согласился профессор Снейп.

Минерва снова перевела взгляд на бутылку. Поттер откашлялся, пытаясь скрыть ухмылку и продолжил:

— Это очень продуманное решение. Но есть одно условие. Профессор Снейп и я желали бы остаться приходящими преподавателями.

Минерва помолчала, поочерёдно изучая наши лица. Стыдно признавать, но взгляд Минервы всегда опускал меня до уровня Снейпа-школьника. Этого не изменили ни годы преподавания, ни моё короткое «директорство», ни наша памятная дуэль. «Вам не стоит пытаться заработать «Превосходно» на моём предмете, Снейп. «Выше ожидаемого» — ваш потолок».

Но сегодня взгляд Минервы радовал.

— Мне понятна ваша мысль, мистер Поттер. Разумеется, в вашем случае это обоснованно, но к чему такой режим мистеру Снейпу?

Минерва нарочно использовала обращение «мистер». Конечно, сейчас я всего лишь соискатель на должность. И, похоже, снова её не получу.

— Я не готов отдавать всю свою жизнь воспитанию юных волшебников, директор Макгонагалл. Но согласен тратить на это ограниченное количество часов в неделю. Предпочтительны вторник, среда и четверг.

Кажется, я даже был вежлив. Но Минерва не оценила моих стараний.

— Преподавателей утверждает Попечительский Совет, мистер Снейп. Согласно правилам Хогвартса, преподаватель проживает в школе весь учебный год на полном пансионе. Исключение может быть сделано только для перспективных молодых преподавателей, недавно вступивших в брак, либо волшебников, несущих единоличную ответственность за малолетних детей или воспитанников.

— Минерва… Я правильно понял, что ты предлагаешь мне завести жену, чтобы заработать право преподавания? — старательно ужаснулся я. — Ты не можешь быть так жестока по отношению к любой абстрактной женщине.

Минерва одарила меня ледяным взглядом.

— Нет, Северус. Я лишь напоминаю, что, в отличие от профессора Дамблдора, не умею убеждать Попечительский Совет в одобрении любой кандидатуры на должность преподавателя.

— Подождите, профессор, — вмешался Поттер. — Разве нельзя придумать для Совета какую-нибудь легенду о том, что профессор Снейп должен о ком-нибудь заботиться?

Слово «должен» вызвало у меня предсказуемую реакцию.

— Нет, нет и нет. Даже если это будет чистой формальностью, никакой опеки, никаких сироток. Разве что Совет удовлетворится питомцем... Например, кошкой? Поттер, вы не одолжите мне вашего книззла?

Минерва с шумом захлопнула книгу на столе.

— Довольно! Мистер Поттер, я жду вас в ближайшие дни для окончательного обсуждения деталей. Северус… Я очень хочу твоего возвращения. Не знаю, какую игру ты затеял, но на таких условиях мы не договоримся. И ты прекрасно это понимаешь.

— У тебя совершенно нет воображения, Минерва, — возразил я. — Ты даже не попыталась представить меня семьянином.

— Ты прав, — сухо кивнула она. — А десять минут назад я не смогла бы вообразить тебя пьяным. Как только моё воображение поднимется на предложенную тобой ступень, я гарантирую тебе двадцать недельных часов в Хогвартсе с правом проживания вне школы. А до тех пор… джентльмены, рада была вас видеть. Всего доброго!

Пламя погасло. Поттер хмуро посмотрел на меня.

— Вы ведь поэтому согласились? Знали, что она откажет?

— Предполагал, — признался я. — Бросьте, Поттер, вы и без меня прекрасно справитесь. Лонгботтом пусть оставляет себе младших и добирает часы на Травологии. На месте профессора Макгонагалл старшекурсников я предложил бы вам. В конце концов, могу даже сплавить вам свои конспекты по Защите. Все равно рука не поднималась их сжечь.

На секунду у меня возникло ужасное подозрение, что новоиспечённый профессор собирается броситься мне на шею или проделать что-то в этом роде. К счастью, обошлось.

Поттер всего лишь нахально поинтересовался:

— Как насчёт профессиональных консультаций по пятницам? Обмен опытом, всё такое?

— Обойдётесь, — доброжелательно ответил я. — У нас разные стили преподавания. К тому же по пятницам вы теперь будете заняты.

— Я постараюсь их освободить, — Поттер уже не скрывал широкой улыбки. — Когда вы не преподаёте, от вас можно многому научиться.

Я ухмыльнулся ему в ответ.

— Пожалуй, я как-нибудь приду к вам на урок, и вы пожалеете, что напросились.

— Я запомню ваше обещание!

Поттер украдкой взглянул на часы. М-да. Торжественная пьянка растянулась на два с лишним часа. Пожалуй, рому в этот раз можно поставить «выше ожидаемого». И Поттеру тоже.

— Давайте так, — предложил я. — Сейчас вы максимально быстро, без вводных фраз и расплывчатых формулировок скажете всё, чем планировали поделиться именно сегодня, а остальное отложите до следующей пятницы. Я хочу спать.

— Ладно, — подозрительно легко согласился Поттер. — До пятницы. Тогда я пойду?

— Пьяный по улице? Ещё чего. Через камин.

Поттер картинно развёл руками и послушно отправился к камину. Я протянул ему банку с порохом. Он зачерпнул горсть, посмотрел на меня абсолютно протрезвевшим взглядом и, быстро проговорил:

— У вас изменился Патронус. Похоже, вы об этом не знаете.

И исчез в зелёном пламени.

Похоже, кто-то сильно переоценил свои возможности в выпивке. Завтра пришлю ему антипохмельного.

А теперь — спать.

…На площадке второго этажа я снова задержался у зеркала.

Мрачный тип с крючковатым носом взглянул на меня с плохо скрываемым отвращением.

— Ну, добился? — спросил я у него.

Вряд ли я сам понимал, что сейчас имею в виду.

Тип в зеркале неприятно улыбнулся. Неудивительно, что продавщица испугалась этой физиономии. Надо иметь закалку Поттера, чтобы переносить мои мимические упражнения. А ещё — можно быть Грейнджер.

— Поттер говорит, что у меня изменился Патронус, — уведомил я неприятного типа. — Весёлая была бы история.

Я закрыл глаза. Ритуал, известный до мелочей. Почти молитва.

— …Расскажи о чём-нибудь?

— О чём?

— Не важно! Просто расскажи!

Показалось или нет, что в памяти отразилось странное двойное эхо?

— Экспекто Патронум!

Свет пропитал руку, просочился в волокна древесины, вырвался на свободу ослепительной вспышкой…

…Лань осторожно переступила копытцами.

Лань. А кого я ждал? Крылатого кота? Какая-то часть сознания почти поверила в розыгрыш Поттера. Он был так убедителен, что я даже не успел понять: после той истории у озера мой Патронус появлялся перед ним только один раз, когда началась охота на Игоря. Разумеется, лань. Всегда. Когда я получил Метку, Патронус ненадолго превратился в сгусток света, но уже через несколько недель вернулся в прежнем виде.

Я протянул руку, зная, что волшебство развеется, как только свет коснётся кожи. Но этого не произошло. Светящийся воздух омыл пальцы, лань слегка повернула голову, взглянула на меня сияющими глазами и расправила огромные серебристо-белые крылья.