Другая история компании с Большой Спасской — 2 (джен)

Утром друзья встретились возле школы. До общего сбора оставалось немного времени, и они решили чуть-чуть прогуляться. У дерева они заметили Пашкова. Вид у него был ужасный, под глазами залегли синяки.

— Что с тобой, Лёшка? — спросили друзья.

— Одним словом не скажешь, — загробным голосом отозвался Пашков.

— Скажи двумя, — посоветовал Женька.

— Опять сигнализация, — мрачно изрек Лёшка.

— Ты же её отключил, — сказал Олег. — И оставил у Моей Длины.

— Я-то отключил, а она… — Лешка махнул рукой.

— Кто «она»? — спросил Женька. — Моя Длина или сигнализация?

— Они обе, — последовало не слишком ясное объяснение Пашкова.

— Как так? — удивились друзья.

— Сам не знаю, — пожал плечами Пашков.

— Да говори же ты, наконец, что случилось? — прыгал на месте от нетерпения Женька.

— Скажу, — вздохнул Лешка. — Только давайте куда-нибудь отойдём.

Олег поглядел на часы. До начала прорыва в гардероб оставалось семь минут.

— Пошли, — поманил он остальных к пристройке для младших классов.

Едва ребята устроились подле неё, Пашков, нервно раскурив сигарету, выпустил изо рта несколько густых клубов дыма. Затем поведал компании с Большой Спасской такую историю.

Вернувшись вчера домой, Лёшка поделился с братаном Сашком неудачей, которая постигла их замечательное изобретение. Затем они поговорили о призраках и улеглись спать. Ночью Лёшке под впечатлением от событий минувшего дня приснился кошмар. Сперва он сидел во сне вместе с ребятами у Моей Длины. Затем все куда-то исчезли, а по гостиной сама собой задвигалась мебель. Буфет, гремя антикварной посудой, надвинулся прямо на него и вдруг потребовал человеческим голосом, чтобы Пашков немедленно убирался из этого дома. Лёшка попробовал растолковать буфету, что ни в чем перед ним не виноват, но тот вдруг превратился в Машкину мать. Лицо у Зинаиды Николаевны было бледным и страшным. Пашков во сне напрочь лишился дара речи. Зинаида Николаевна, напротив, проявила большую словоохотливость и принялась хриплым голосом объяснять, почему таким, как Пашков, в их доме не место. Затем случилось самое страшное. Глаза у мамы Моей Длины налились кровью. Изо рта показались огромные клыки. И она, издав душераздирающий рев, потянулась к Лёшкиной шее.

— Не надо, Зинаида Николаевна! Я и так уйду! — заорал Пашков и проснулся.

В реальности орала не пойми откуда взявшаяся сигнализация, приделанная прямо к электрощитку на площадке. Звуки подняли весь подъезд и, недолго разбираясь, соседи повызывали кто милицию, кто пожарных. Разбирались очень долго, Лёшкиного отца едва не забрала милиция, так как кто-то решил, что это кричала жертва преступления. В итоге милиция сигнализацию забрала, никто из Пашковых сегодня не выспался, а оба брата сидели сегодня под домашним арестом.

— Мы сейчас на прорыв опоздаем! — посмотрела на часы Таня.

Друзья кинулись к крыльцу. И вовремя: одноклассники уже заходили в школу…

На первой перемене юные детективы разыскали Мою Длину. Рассказав ей, что сегодня вечером собираются провести спиритический сеанс у Тимофея, они хотели одолжить магические принадлежности, но Школьникова их опередила.

— Замётано, — взмахнула она мощной рукой. — Идём вместе. Блюдце и круг захвачу с собой.

Ребята кое-как досидели до конца уроков, им не терпелось узнать, что происходит в особняке Тимофея. Да и в спиритических сеансах никто из шестерых пока ещё не участвовал.

Из школы они вышли вместе с Моей Длиной.

— Значит, без четверти пять встречаемся возле дома Олега, — уточнила она.

— Да, — кивнул Олег.

— Кстати, как тебе удалось так ловко подключить сигнализацию у Пашкова? — спросил Женька.

— Это не я, — игриво подмигнула она. — Просто, когда вы ушли, матери совсем сделалось плохо. Через час она оклемалась. И я её уговорила подшутить над ребёнком. За то, что мне день рождения испортил. У матери в магазине такие мальчики работают, для них любая электроника без проблем. Они по маминой просьбе поздно вечером всё и проделали.

— Зря ты так, — с осуждением проговорил Тёма.

— Тебя не спросила, — выпустила ему в лицо струю дыма Моя Длина.

— Сколько раз тебе говорил: не кури рядом со мной, — закашлялся он.

Друзья попрощались с Моей Длиной, и все разошлись по домам…

К пяти часам стало совсем темно.

— Погаси свет, — велели Тимофею юные детективы.

Тот щёлкнул выключателем. Комната старинного особняка погрузилась во мрак. Лишь со стороны Сретенки что-то тускло поблескивало, да едва слышался гул машин.

— Нормально, — одобрил Тёма.

— Все равно надо шторы задёрнуть, — посоветовала Моя Длина. — Я один раз ходила на спиритический сеанс. Там все окна были закрыты чёрными шторами.

— У меня чёрных нет, — отвечал Тимофей. — Тут бархатные портьеры бордового цвета.

— Какая разница, — отмахнулся Женька.

— Я тоже думаю, что никакой, — был с ним согласен Олег. — Для духа главное, чтобы в комнате не было постороннего света.

— Только одна свеча, — тоном знатока произнес Тёма.

— Всё-то наш Тёмочка знает, — с иронией отозвалась Катя.

— Между прочим, в отличие от некоторых, я читал книги по оккультизму, — с важностью отозвался Тёмыч.

— Прекратите спорить, — вмешался Олег. — А ты, Тимофей, задёрни шторы.

Тимофей послушался. Комната погрузилась в кромешную темноту. И даже казалось, уличные шумы совершенно затихли.

— Ну и звукоизоляция тут у вас, — поёжились гости.

— Дом-то старинный, — почему-то шепотом ответил Тимофей. — Тут если в комнате за закрытой дверью что-нибудь крикнешь, никто не услышит.

— А кто сейчас, кроме нас, есть в доме? — полюбопытствовал Тёма.

— Домработница и один охранник, — отозвался Тимофей. — Отец ещё в офисе. Второй охранник всегда при нем. А мать с шофёром поехала по магазинам.

— Вот и отлично, — сказал Олег. — Никто мешать не будет. Тимофей, — повернулся он к юному хозяину дома. — Нам нужен круглый столик. У вас такой есть?

— Есть, — кивнул тот.

Он поманил друзей по длинному коридору. Следом за ним ребята вошли в гостиную с настоящим мраморным камином. Посреди комнаты стоял старинный круглый стол из красного дерева.

— Какой интересный орнамент, — Василиса наклонилась, чтобы получше рассмотреть резной ободок.

— От прадеда остался, — сообщил Тимофей.

— Как раз то, что надо, — одобрила Моя Длина. — Главное, старинный. Духи наверняка такие столики любят.

— Тогда берём, — сказал Тимофей.

Они потащили стол по коридору и внесли к Тимофею в комнату. Моя Длина бережно разложила на нём круг из глянцевой бумаги.

— Зажгите свечу, — распорядился Олег.

Тусклое пламя выхватило из темноты бледные лица восьмерых ребят. На столе глянцево блестел магический круг.

— Ну что? Готовы? — окинул друзей вопросительным взглядом Тёмыч.

Остальные молча кивнули. Теперь, когда комната освещалась только свечой, а сквозь толстые стены не доносилось ни звука, всем стало жутко. Если что-нибудь произойдет, охранник и домработница вряд ли услышат их крики о помощи. Однако отступать никому не хотелось.

— Раз готовы, — продолжил Тёма, — то нужно кого-нибудь выбрать медиумом.

— Это ещё зачем? — удивленно спросил Женька.

— Медиум должен вызвать духа, — пояснил Тёмыч.

— Тогда пускай Тимофей, — предложил Олег. — Во-первых, он тут хозяин, а во-вторых…

Он не договорил, но всем и так было ясно, почему именно Тимофей должен общаться с тем, кого они сейчас попробуют вызвать.

Все расселись вокруг стола.

— Где блюдце? — спросил Олег.

— Только что было тут, — растерянно огляделась Моя Длина.

Блюдце как сквозь землю провалилось.

Вскочив со стульев, ребята пустились на поиски.

— Может, ты его дома забыла? — посмотрел Женька на Мою Длину.

— Нет, — покачала головой та. — Я точно помню: только что его из пакета вытащила вместе с кругом и свечой.

— А это что? — Таня вдруг заметила пропажу на стуле, где только что сидел Тёмыч.

— То-то мне так неудобно было, — проворчал тот. — Я даже решил, что из стула какая-то пружина вылезла.

— Пусть тогда Тёмочка будет медиумом, — фыркнула Катя. — Как-никак человек уже посидел на магическом блюдце.

— Тебе бы всё хаханьки, — мрачно откликнулся Тёма, который уже сумел разглядеть, что на новых голубых джинсах остался черный круг от закопченного блюдца.

— Ничего, — ободряюще хлопнул его по плечу Женька. — Выстираешь, будут как новенькие.

Пробормотав в ответ что-то нечленораздельное, Тёма снова уселся на стул. Остальные тоже расселись за столом.

— Нагреваем, — поднёс к пламени свечи закопченное блюдце Олег.

— Его надо как следует покрыть свежей копотью, — подал совет Тёма. — Иначе не получится.

— Знаю, — ответил ему шёпотом Олег, который и сам прекрасно разбирался в подобных вещах.

Прокоптив блюдце, он поставил его в самый центр магического круга.

— Касайтесь пальцами, — обратился он к остальным.

Восемь рук немедленно легли по краям блюдца. Едва это произошло, сквозь каждого из участников будто прошел заряд электричества. Волосы на головах легонько зашевелились.

— Ого! — шёпотом воскликнул Тимофей.

Впрочем, и остальные были немало изумлены. Свеча, дотоле едва выхватывавшая из темноты лица ребят, теперь светила словно прожектор. В комнате сделалось светло, как днем. Блюдце зигзагами заметалось по кругу.

— Ты разве его уже вызвал? — не сводил Олег глаз с Тимофея.

— Нет, — покачал головой тот. — Только подумал.

Ребята переглянулись. Спиритический сеанс начался совсем не так, как было описано в книгах. По правилам медиум должен сперва призвать духа, а уж потом тот снисходил до присутствующих или же оставался глух к призывам.

Поводив руки ребят по какой-то странной траектории, блюдце устремилось сперва к букве «я», затем — к «т», «у» и снова к «т».

— «Я тут», — сложила буквы в слова Таня.

Собравшихся разом сотрясла легкая дрожь. Хотелось бежать из этой комнаты без оглядки. И в то же время никто из них не мог оторвать глаз от блюдца. Оно снова потащило их руки на середину магического круга. Там блюдце на мгновение замерло. Похоже, дух размышлял, стоит ли продолжать разговор.

— Кто ты? — выдавил из себя Тимофей.

Тихий голос его гулким эхом разнесся по комнате. Блюдце, подпрыгивая, заметалось по кругу. Ребята едва успевали следить за его маневрами.

— С-сам по-подумай, — заикаясь, произнес Тёмыч.

— Чего я ещё должен думать? — уставился на него Тимофей.

— Я т-то откуда знаю, — не попадал от страха зуб на зуб у Тёмыча. — Он тебе ответил. У него и спрашивай. Ой!

— Ты чего? — спросили ребята.

Тёмыч, отдернув от блюдца руку, тряс ей в воздухе.

— Он меня по пальцам ударил, — испуганно отозвался Тёмыч.

— Кто ударил? — не дошло до Женьки.

— Дух, — одними губами проговорил Тёма.

Блюдце запрыгало. Дух привлекал внимание.

Тёмыч с большими предосторожностями прикоснулся к блюдцу. На сей раз удара не последовало. Блюдце продолжало легонько подпрыгивать на месте.

— Спроси ещё что-нибудь, — обратился Олег к Тимофею.

— Ты тут давно? — брякнул тот первое, что пришло в голову.

Блюдце вихрем перенеслось к слову «да» и вновь требовательно запрыгало. Ребят разом охватило беспокойство. Казалось, дух начал злиться.

— Наверное, хватит, — прошептала Таня.

Тёмыч хотел приподняться на стуле, чтобы задуть свечу, но у него ничего не вышло. Тело будто свинцом налилось. Он попытался хотя бы отдернуть руку от блюдца. Безуспешно. Пальцы тоже не слушались.

Тёма в панике посмотрел на друзей. Но они застыли, как изваяния.

Внезапно комнату заполнил гул. Свет сделался ещё ярче. Гул исходил от окна. Ребята повернулись и раскрыли от ужаса рты. Стена с плотно задрапированным занавесями окном двигалась прямо на них.

— Бежим! — хотел крикнуть друзьям Олег, но губы его даже не пошевелились, а ноги не слушались.

Стена продолжала неумолимо надвигаться. Гул достиг оглушающей силы. Яркий свет ослеплял, но друзья не могли даже зажмуриться.

«Ну всё», — пронеслось в голове у Олега.

Стена надвинулась вплотную. Свет разом померк. Гул затих. В следующее мгновение ребята вдруг ощутили, что могут двигаться. Поднявшись со стульев, они ошалело уставились друг на друга. Затем, словно бы повинуясь беззвучному приказу, посмотрели туда, где должно было находиться занавешенное окно. Однако окна они не увидели. И стены тоже. Прямо за комнатой простирался уютный зимний сад. Оттуда доносилось тихое щебетание птиц.

— Но… ведь… сейчас… — пробормотал Тёма.

Ему хотелось сказать, что за окном должны находиться не зимний сад, а улица, на которой сейчас полно снега, но неизвестно откуда возникший голос его оборвал:

— Молчи! Лучше идите в сад.

Ребята повиновались. Сад был небольшим. Посредине расположился бассейн с золотыми рыбками. Вокруг зеленели экзотические деревья.

— Откуда это? — завороженно разглядывала Таня огромные алые цветы.

У остальных от изумления вообще пропал дар речи.

Олег первым почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он обернулся. Всего в каком-нибудь метре от них стоял, прислонившись к дереву, мужчина в черном сюртуке, какие носили в самом начале века. Остальные тоже обернулись.

— Кто вы? — вырвалось у долговязого Женьки.

Мужчина загадочно улыбнулся и разом исчез. Сад мигом заволокло густым дымом. Свет померк. Зарокотал гром. На зеленой листве заплясали языки синего пламени. И вихрь невиданной силы свалил друзей наземь.

Позже никто не мог вспомнить, что с ними происходило дальше. Сознание у всех восьмерых будто на какое-то время выключилось. Они пришли в себя только на улице, возле особняка Тимофея. Пальто и куртки у всех были напялены кое-как. Моя Длина держала в руках сложенную вчетверо бумагу с магическим кругом. Тёмыч лихорадочно сжимал закопченное блюдце. А Женька почему-то размахивал из стороны в сторону погасшей свечой.

— Чуяло моё сердце, — угрюмо сказал Тёмыч. — Не надо было…

— Слушай, заткнись, пожалуйста, со своим сердцем, — перебила его Катя.

Женька по-прежнему, как заведённый, мерно размахивал из стороны в сторону погасшей свечой. Моя Длина, машинально расстёгивая и застёгивая дублёнку, вращала глазами. Тимофей стучал зубами.

— Слушай-ка, Тимофей, — первым пришел в себя Олег. — Ты не знаешь, кто это был?

— Я? — вытаращился на него тот.

— Откуда ему знать? — наконец, оставив в покое свечу, ответил Женька за Тимофея.

— Я его знаю, — вдруг что-то вспомнив, произнёс Тимофей.

— Что? — подались к нему остальные.

— Пошли, — двинулся Тимофей к подъезду.

Остальным ничего не оставалось, как последовать за ним. Впрочем, передняя была ярко освещена. А навстречу Тимофею показалась из коридора домработница в ослепительно белом переднике.

— Ты ужинать будешь с родителями или пораньше? — спросила она.

— С родителями, — отвечал на ходу Тимофей. — Давайте скорей! — поторопил он ребят.

Он устремился бегом по длинному коридору. Остальные едва за ним поспевали. Миновав собственную комнату и гостиную, откуда они недавно тащили столик, Тимофей остановился возле двустворчатой двери, украшенной цветными витражами.

Распахнув створки, мальчик потянулся к выключателю. Комнату залил яркий свет. Ребята оказались в кабинете. Широченный письменный стол был покрыт темно-зелёным сукном. Тимофей, остановившись подле него, указал на пространство стены над массивным креслом. Там висел написанный маслом портрет. Ребята разинули рты. Прямо на них сурово взирал пожилой мужчина с окладистой бородой. Тот самый мужчина, который явился им во время спиритического сеанса.

— Кто это? — прошептал Олег.

— Мой прапрадед, — медленно произнес Тимофей. — Купец первой гильдии.

— Зачем же он приходил? — удивленно уставился на ребят Женька.

— Не знаю, — пожал плечами Тимофей.

— Может быть, вы его чем-нибудь обидели? — предположила Таня.

— Ты что! — воскликнул Тимофей. — У отца вообще культ прадеда. Он о нём постоянно сведения собирает. Какому-то писателю биографию заказал. А потом ещё хочет организовать музей.

— Тогда твоему прапрадеду вроде бы обижаться не на что, — серьезно заметил Тёмыч.

— А я о чем, — подтвердил Тимофей. — Он — гордость семьи.

— У нас вообще-то тоже в роду были какие-то незаконнорожденные дворяне, — тут же сообщила Моя Длина. — То ли Гагарины, то ли Гусевы. Надо матери сказать, чтобы родословную заказала. Для людей нашего круга это очень важно.

— У нас она уже есть, — многозначительно произнес Тимофей.

— Не беспокойся. И у меня будет, — заверила Моя Длина. — Просто руки никак не доходят этим серьёзно заняться.

Василиса фыркнула.

— А ты заткнись, недопольская полудворянка.

— Знаешь, что… Или извиняйся, или я сейчас придам твоему носу нужную для дворян форму…

Тон и выражение лица не понравились даже самоуверенной Моей Длине.

— Ну извини-ите, — протянула она.

— Ещё раз вякнешь что-нибудь про моих предков или происхождение — вызову на настоящую дуэль, — предупредила Василиса. — На шпагах.

— Давайте-ка лучше подумаем, что нам дальше делать, — вернулся к прежней теме Олег.

— Что уж тут сделаешь, — вздохнул Тимофей. — Сами видели…

— Сделаем! — бодро заверил Женька. — На то мы и компания с Большой Спасской…

— Вы бы ещё сказали, что можете к прапрадеду на тот свет наведаться, — покачал головой Тимофей.

— Это совершенно необязательно, — отозвался Тёма. — Тем более, если твой прапрадед с нами сам идёт на контакт.

Компания вернулась в комнату Тимофея. В центре комнаты по-прежнему стоял круглый стол. Нагнувшись над ним, Олег обнаружил несколько стеариновых капель на том месте, где стояла свеча. В остальном всё в комнате вроде бы оставалось именно так, как было перед спиритическим сеансом.

— Если бы я один проводил этот сеанс, то решил бы, что мне всё приснилось, — пробормотал Олег.

— Всем вместе присниться ведь не могло, — возразил Тёма.

— Вообще-то, наверное, я предпочла бы, чтобы приснилось, — испуганно сказала Таня.

— Я тоже, — сказал Тимофей.

Ребята расселись за круглым столом.

— А кстати, Тимофей, когда умер твой прапрадед? — полюбопытствовал Олег.

— Очень давно, — прочувствованно изрек юный потомок купца первой гильдии. — В тысяча девятисотом году.

— Ну да, — понимающе закивал Тёмыч. — Тогда ведь почти ни от каких серьёзных болезней не лечили.

— Началось! — тяжело вздохнула Катя. — Нашему Тёмочке только дай о болезнях поговорить.

— Между прочим, наш предок, который был незаконнорождённым дворянином, тоже до революции умер от туберкулёза, — гордо произнесла Моя Длина.

Василиса снова фыркнула.

— Нет, наш здоровым был, — уверенно произнес Тимофей.

— Ты, Тимофей, просто плохо в таких вещах разбираешься, — продолжил Тёмыч. — Перед смертью все болеют. Даже если это никому не заметно.

— А мой прапрадед не болел, — уперся Тимофей. — У него вообще организм был железный. Если бы не эти устрицы…

— Какие устрицы? — Женька, вскочив на ноги, перегнулся через стол к Тимофею.

— Обыкновенные, — отозвался тот. — Сам, что ли, никогда устриц не ел?

— Да я… — засмущался Женька, который в основном привык иметь дело с котлетами. — И вообще, при чём тут я? Речь идет о купце первой гильдии.

— Ну, вроде, отец про его смерть так рассказывает, — принялся излагать Тимофей. — Прапрадед поехал в Париж на всемирную выставку. Там экспонировалась какая-то продукция его фабрики. Ну, а на обратном пути прапрадед в поезде умер. Вроде бы от устриц. Верней, потому что съел их слишком много.

— Естественно. Заворот кишок, — тоном бывалого врача поставил диагноз Тёма.

— Вот-вот, — подтвердил Тимофей. — Что-то вроде этого.

— Много вы понимаете! — вдруг забегал по комнате Женька. — Тут заворот кишок ни при чем. Просто устрицы были отравлены.

— Откуда ты знаешь? — изумились остальные.

— Тут и знать нечего! — размахивая руками, прокричал Женька. — Просто, как дважды два. Ты говоришь, прапрадед твой был здоровый?

— Как бык, — подтвердил Тимофей. — То есть я, конечно, не знаю. Но по семейным преданиям выходит именно так.

— Раз он был здоровый, да ещё купец, — с торжествующим видом продолжал Женька, — не мог он умереть от того, что просто переел устриц. В дореволюционной России купцы знаете как обжирались. Могли, например, двести блинов подряд съесть. Что им какие-то устрицы! Пусть твой прапрадед их хоть бочку слопал.

Тимофей поморщился. Он не привык, чтобы о предке говорили столь пренебрежительным тоном.

— Между прочим, не все русские купцы ели блины бочками, — счёл своим долгом отметить он. — Мой прапрадед был цивилизованным бизнесменом.

— Ни фига! — решительно возразила Моя Длина. — Цивилизованный бизнес в России тогда только начал зарождаться. Но ему помешала революция. Так что купцы были все без понятия. Вот дворяне…

— Вообще-то, купцы появились ещё в древней Руси, раньше, чем оформилось дворянство как класс, — напомнила Василиса. — Хотя бы Афанасия Никитина вспомни.

На это Моя Длина не смогла ничего ответить. Хоть историю она и знала лучше всех остальных предметов, но этот факт как-то вылетел из головы.

— И чего заладили: купцы, дворяне, жрут-не жрут, — вмешался в спор Женька. — Лучше ты нам, Тимофей, скажи: дед был очень богатый?

— Ну! — подтвердил потомок купца первой гильдии.

— Значит, старинная разборка! — радостно изрек Женька. — Конкуренты убрали твоего прапрадеда.

— Я только не понимаю, что это вам даёт? — вмешался Тёмыч.

— А вдруг он хочет рассказать праправнуку правду о своей смерти?

— Вообще-то такое иногда случается, — кивнул Олег.

— А я о чем! — с торжеством воскликнул Женька. — Твой прапрадед…

— Слушай, Тимофей, — перебила Катя. — У твоего прапрадеда какое отчество было?

— Егорович, — отозвался потомок купца первой гильдии. — Тимофей Егорович.

— Вот так и давайте его называть, — продолжала Катя. — А то «прапрадед» чересчур длинно.

— И уважительней к пожилому человеку обращаться по имени-отчеству, — поддержал её Тёма.

Женька, размахивая от волнения руками, продолжил носиться по комнате.

— Я к тому, что Тимофей Егорович, наверное, для того к Тимофею и приходит.

— Для чего? — не доходило до остальных.

— Совсем тупые? — покрутил пальцем возле виска Женька. — Тимофей Егорович хочет, чтобы его праправнук нашел того типа, который его отравил!

— Приехали! — усмехнулась Катя. — Если Тимофея Егоровича убили в девятисотом году, то убийца давно в могиле лежит.

— Вообще-то верно, — разом скис Женька. — Тогда я вообще не пойму, чего Тимофею Егоровичу неймется?

— Ой, мальчики-девочки, я, по-моему, поняла! — с победоносным видом сказала Школьникова. — Одна близкая подруга матери обращалась по своим личным делам к белой колдунье. Между прочим, колдунья очень хорошая. За две тысячи баксов так помогла! Теперь у этой подруги на личном фронте полный о’кей.

— А Тимофей Егорович тут при чем? — спросил Женька.

— Ты до конца дослушай, — поморщилась Моя Длина. — Когда подруга благодарила колдунью за помощь, та ей ответила, что личные дела улаживать просто. Бывают, мол, случаи и посложней. И рассказала, как ей недавно пришлось возвращать одного парня, которого призрак дедушки уволок с собой на тот свет.

— Как на тот свет? — побледнел Тимофей.

— Очень просто, — жизнерадостно продолжила Моя Длина. — Этот дедушка внука очень любил. Вот после смерти за ним и явился.

— Но я же Тимофея Егоровича вообще не знал, — с надеждою произнес Тимофей.

— Не имеет значения, — возразил Тёмыч. — Он-то за тобой мог с небес наблюдать. Вот ты ему и приглянулся.

— Но я не хочу к нему, — вздрогнул потомок купца первой гильдии.

— Ничего, Тимофей, — ободрила Моя Длина. — У нас с матерью телефон этой колдуньи записан. В крайнем случае вернет тебя обратно. Тот внук ведь вернулся. Правда, пока он ничего не говорит. И ходить не может. Но колдунья материной подруге сказала, что с её помощью он постепенно полностью восстановится.

Ноги у Тимофея подкосились. Он рухнул в изнеможении на диван.

— Может быть, мне из этого дома куда-нибудь смыться? — произнес он дрожащим голосом.

— Не поможет, — взглянул на него исподлобья Тёмыч. — Призраки в любой точке земного шара кого хочешь найдут. Так что, если уж Тимофей Егорович чего решил…

— Прекратите! — вмешался Олег. — Мы же ещё ничего не знаем. И вообще, я думаю, что тут дело гораздо сложнее.

— Точно! — воскликнул Женька. — Иначе бы ты, Тимофей, давно уже к нему отправился.

— Знаешь что, — повернулся Олег к Тимофею. — Посмотри-ка внимательно, всё ли в комнате на своих местах?

Тимофей медленно поднялся с дивана. Слова Олега несколько его ободрили.

— Так, — двинулся он вдоль широкого книжного шкафа. — Тут вроде бы всё на месте.

— Ты получше смотри, — сказал Женька. — А то вдруг что-нибудь прозеваешь.

— Не волнуйся, — заверил его Тимофей. — У меня зрительная память знаешь какая!

Убедившись, что книги в шкафах расставлены, как обычно, Тимофей скользнул взглядом по компакт-дискам и компьютерным дискетам, затем повозился возле компьютера, заглянул даже за бархатные портьеры и, наконец, оказался возле заваленного всякой всячиной письменного стола.

— Вроде бы как перед сеансом было, так и осталось, — наконец сказал мальчик. — Хотя… погодите-ка…

— Что? — подлетел к нему Женька.

Тимофей не ответил. Лицо его вновь побледнело. Рот был полуоткрыт. Взгляд рассеянно блуждал по лицам присутствующих.

— Пропало… — хриплым голосом произнёс Тимофей и снова умолк.

— Что пропало? — не выдержал Олег.

— Пресс-папье, — выдавил из себя Тимофей. — Личная вещь прапрадеда.