Тёмная сторона луны (джен)

— Возможно, я не прав, вмешиваясь в то, что составляет тайну и является, по сути, частным делом Гринготтса, — снова заговорил Поттер, — но мне кажется, что с тем похищенным драконом всё было не так просто. Полагаю, дело было так. Разумеется, нас с мадам и мистером Уизли сразу же узнали, но просто подыграли — понимая, что мы не банальные грабители и всецело сочувствуя подпольному сопротивлению. И, конечно же, нам не могли позволить просто так забрать из чужого сейфа то, что мы хотели — это стало бы фатальным ударом по репутации банка. Однако и мешать всерьёз нам руководство банка не считало нужным — и поэтому они избрали тактику невмешательства. Чем и помогли — пожертвовав частью собственной репутации и одним драконом. Разумеется, — продолжал он почти прочувственно, — признать это в открытую даже сейчас абсолютно невозможно — но, я полагаю, серия соответствующих заявлений в прессе со временем сможет исправить эту несправедливость.

— Возможно, — помолчав, сказал Бодрик, переглянувшись с товарищами. — Однако я вынужден напомнить мистеру Поттеру, что нам сложно верить его слову. Поскольку он уже однажды нарушал его.

Поттер внутренне вздохнул. Разговор этот повторялся уже не в первый раз — и ему, определённо, было нечего добавить к тому, что он уже прежде говорил.

Хотя…

— Я позволю себе напомнить уважаемому собранию, — вежливо заговорил он, — что в то время я ещё не достиг совершеннолетия и не осознавал, что даю обещание, которое при всём желании не в состоянии исполнить. Меч мне не принадлежал — невозможно отдать то, чем не владеешь.

— Однако, — возразил Рагнок, — позвольте мне напомнить, что мистер Поттер даже не предпринял попытки сдержать слово. Он так и не отдал его Крюкохвату — вопреки тому, что было обещано.

— Но меч понадобился в битве, — возразил Поттер. — Разве гоблины не были заинтересованы в победе? И, прежде всего, мистер Крокохват? — спросил он с чрезвычайной серьёзностью. — Он, насколько мне известно, пострадал больше других — и я позволю себе напомнить глубокоуважаемому собранию, что своим освобождением и, вероятно, жизнью мистер Крюкохват обязан, в том числе, и нам с мистером и мадам Уизли. И я был уверен тогда и убеждён сейчас, что он прекрасно понимает, что моё обещание не имеет силы. И если так, — добавил он серьёзно, — то встаёт вопрос об оценке его действий. Разумно ли было предлагать несовершеннолетнему заведомо неисполняемую сделку?

— Миссис и мистер Уизли к тому времени уже были совершеннолетними, — с неудовольствием заметил Ходрод.

— Это верно, — подтвердил Поттер, — однако сделка заключалась не с ними, а со мной. Однако если мистер Крюкохват готов подтвердить свои претензии, говорить о том, что гоблины действительно способствовали приближению победы всеми силами, становится затруднительно, — с некоторым сожалением проговорил он. — Ведь если он желал свержения Волдеморта, как можно было стремиться лишить меня такого артефакта? Это поступок сторонника Волдеморта, а не борца с ним. Однако, — добавил он, убедившись, что его слова поняты правильно, — я не в силах в подобное поверить. Невозможно, чтобы жертва защищала своего тюремщика.

«Стокгольмский синдром, Гарри», — произнёс в его голове голос Гермионы, и Поттер подавил улыбку. Да — но вряд ли Крюкохват в таком признается.

— В ваших словах есть зерно истины, — помолчав и вновь переглянувшись с остальными, сказал Бодрик. — Мы обсудим это. Что же — я рад, что мы, наконец-то, начали переговоры, — сказал он и выразительно поглядел на тёмный циферблат больших напольных часов. — Время уже позднее. Мы не…

— Время — это обычная условность, — позволил себе скупо улыбнуться Поттер. — Я бы попросил у достопочтенного собрания несколько минут, чтобы обсудить ещё одну проблему.

— Мы вас слушаем, — кивнул Бодрик после очередного переглядывания, которое чем дальше, тем отчётливее представлялось Гарри скорее ритуалом, нежели необходимостью.

— Я хотел бы обсудить дело мистера Винда.

— При всём уважении, — с расстановкой произнёс Бодрик, — мы не понимаем, какое отношение оно имеет к нам.

— У меня нет никаких сомнений, что совершенно никакого, — уверенно проговорил Поттер. — И я абсолютно убеждён, что допрос подозреваемых это докажет, — он сделал паузу, но, к некоторой своей досаде, никакой реакции от гоблинов не воспоследовало. — Однако же, поскольку мистер Винд в силу очевидных причин никак не может сейчас самостоятельно представлять собственные интересы, я обязан взять эту роль на себя. Я вполне уверен в том, что мистер Винд глубоко сожалеет о смерти вашего товарища и о том, что он, присутствуя при ней, ничего не предпринял для того, чтоб её предотвратить. И всем сердцем хотел бы донести своё раскаяние до всех, кто знал мистера Кровняка.

— Раскаяние, не подкреплённое действием — пустые слова, не стоящие того времени, что требуется на их произнесение, — мрачно сказал Ходрод.

— Мистер Винд вполне согласен с этим, — веско проговорил Гарри. — И хотел бы подтвердить их — разумеется, делами. Но для этого, — Поттер очень постарался, чтобы эта фраза прозвучала как можно более спокойно, — у него должна быть подобная возможность. Из Азкабана сделать это сложно.

— Азкабан представляется семье Кровняка вполне достойным наказанием, — сообщил Поттеру Ходрод.

— Разве мистер Винд способен предложить достойную виру? — осведомился Бодрик.

— Для того чтобы предлагать, нужно знать, что достопочтенное собрание и родные многоуважаемого Кровняка сочтут достойным, — заметил Поттер. — Мистер Винд не хочет по незнанию задеть и оскорбить кого-то недостойным предложением.

— Золото, — ответил Бодрик, и в его глазах Поттеру почудилась насмешка. — По весу. Мера по мере, — явно процитировал он что-то.

— Это, безусловно, был бы лучший выход, — согласился Поттер. — Если бы мы знали нужный вес. К сожалению, — он придал голосу соответствующую интонацию, — узнать его не представляется возможным. А ошибка будет или несправедливостью по отношению к мистеру Винду, или же обидой для семьи уважаемого Кровняка. Чего, я думаю, никто не хочет. Как же быть? — спросил он озабоченно.

— Полагаю, — помолчав, ответил Бодрик, и на сей раз в его глазах Поттер разглядел досаду, — семья Кровняка согласится на усреднённый вес.

— Я боюсь, что это не по правилам, — вздохнул Поттер. — И не по закону. Мистер Винд, определённо, не готов на нарушение закона.

— Давно ли, — не выдержал Ходрод, — мистер Винд стал настолько щепетилен?

— С тех пор, как стал трудиться на благо общества, — очень серьёзно проговорил Поттер.

— Мне кажется, — сказал Бодрик, — обсуждать подобное бессмысленно. Как вы правильно сказали, из Азкабана сложно платить виру.

— Безусловно, — подтвердил Поттер. — Однако он пока не осуждён.

— Мне казалось, что его взяли с поличным, — полуутвердительно сказал Бодрик.

— Безусловно, — повторил Поттер. — И всё же я не нахожу подобный разговор бессмысленным. Что могло бы удовлетворить семью покойного? Кроме золота по мере?

— Мы это обдумаем, — пообещал Рагнок, заслужив этим крайне неодобрительный взгляд Ходрода. — И если этот вопрос снова станет актуальным, мы дадим вам знать. Пока что обсуждать подобное — бросать слова на ветер. А время позднее, — он тоже поглядел на часы и встал. — Мы признательны вам, Филиус, и вам, мистер Поттер, за то, что вы его нашли для нас.

— Всегда приятно провести вечер в хорошей компании за полезной беседой, — сказал Флитвик, тоже поднимаясь. Встал и Гарри — ноги затекли, и теперь взорвались мириадами болезненных мурашек, но он не показал и вида. Но на фоне прошедших, наконец, определённо с толком переговоров это было мелочью, не стоящей внимания.

— Вы были великолепны, профессор, — сказал Гарри, когда они с Флитвиком аппарировали на окраину Хогсмида. — Мы вам, кажется, обязаны навсегда.

— Будете, если всё получится, — очень довольно кивнул Флитвик.

— Как вам кажется, — спросил Поттер, — повлиял ли этот разговор на их позицию в отношении мистера Винда?

— Вполне может быть, — ответил Флитвик. — Они не отказались от виры — значит, готовы обсуждать этот вопрос. Раз готовы обсуждать — значит, заинтересованы в том, чтобы было, с кем. Однако мы пока не знаем позицию семьи Кровняка — а решающее слово будет, всё-таки, за ними.

— И если они захотят крови, а не виру… — медленно проговорил Гарри.

— То их можно будет понять, — кажется, не удержался Флитвик. — Впрочем, гоблины в таких вопросах, чаще всего, весьма практичны. Конечно, скверно, что переговоры начались сейчас и идут через третье лицо — но вы можете быть уверены, что сделали всё, что было можно. И считайте, Гарри, что вам сегодня очень повезло.

Поттер лишь кивнул в ответ. Повезло, да… Если бы его везение задержалось ещё ненадолго и позволило арестовать хотя бы одного из подозреваемых!