Цунами (гет)

Регулус не настолько разбирался в искусстве, чтобы определить стиль живописи или эпоху, в которую неизвестный ему китаец изобразил бамбук да камни на желтоватом прямоугольнике из рисовой бумаги. Наверняка с этим справилась бы Марлин. Или её отец. Регулус давно о них не слышал.

Он прошёлся вдоль стены и встретил величественные горы, на которых извивались стволы сосен. В доме мистера Ли было много картин. Большинство из них хранили изображения растений или птиц. То ястреб терзал воробья, то цикада взлетала с листа… И только людей нигде не было видно.

— Вы понимаете, что здесь изображено? — спросила госпожа Ли, встав рядом с Регулусом.

Он сразу же почувствовал подвох, воззрившись на картину со стрекозами. Едва ли ответ «насекомые» удовлетворит хозяйку дома.

— Это репродукция картины «Ранняя осень». — Госпожа Ли не стала дожидаться ответа и мучить гостя. — Стрекозы парят над стоячей водой, лотосы гниют под сидящими на них лягушками. Художник пытался передать свою боль от вторжения врага и неспособности защитить страну от чужаков. Во все времена культурное общество страдало от пришлых варваров…

— Какое счастье, что Тёмный Лорд стоит на страже нашей безопасности от магглов, — сказал Регулус, мысленно поощрив себя за правильно подобранный тон с нотками раболепия и восхищения. Именно эти слова от него хотели услышать.

Он слегка напрягся, увидев змею, ползущую вдоль стены пёстрой лентой.

— Она ничего вам не сделает, если вы её не разозлите, — сказала хозяйка дома. — Мы не держим книззлов, так как эти твари непредсказуемы и капризны, они могут повредить книги, которые коллекционирует мой супруг. У нас большая библиотека. А вот змеи… Змеи охотятся на грызунов не хуже кошек. Это символ вашего родного факультета, не так ли? Чего вы испугались?

Регулус улыбнулся из вежливости.

Куда больше он боялся Тома Риддла, который вызвал его сюда. Повелитель был необычайно мрачен и по прибытию сразу удалился в кабинет, прихватив с собой Беллу с муженьком.

Регулус подозревал, что время «проверки на вшивость» всё-таки пришло. Побег Нотта и прошлые утечки информации подвигли Лорда действовать решительно.

Чего Регулус совершенно не ожидал, так это появление в гостиной Рабастана. Когда его школьный приятель был допущен в ближний круг? Откуда здесь Джагсон? Снейп? Алекто? С ней и её братец — худая, жилистая скотина. Удивлён был не только Регулус. Эйвери-старший подавился воздухом, увидев среди вошедших сына. А «гости» всё прибывали.

Рабастан нашёл Регулуса в толпе. Друг выглядел взволнованным не на шутку.

— Не к добру это, — выдал он вместо приветствия. — Тёмный Лорд никогда не собирал всех вместе вот так — открыто.

— Я слышал, он не в духе.

— Кто сказал?

— Макнейр. — Регулус качнул головой в сторону министерского палача. Тот громко сетовал на то, что маски Пожирателей на вылазках недостаточно устрашающие.

— Видели, как магглы раскрашивают лица на День мёртвых? Однажды я побывал на их празднике — совпал с командировкой в Мексику… Куда ни глянь — черепа вместо лиц, провалы глазниц да белые кости. Вот это впечатляет. Вот это хорошо.

— Уолдену лишь бы намордник на всякого нацепить, — пробурчал Гойл.

— Собачий, — поддержал его Снайд. — Говорят, он трёх оборотней убил из стаи Фенрира во время последней чистки.

— Семерых шавок прикончил! — горделиво поправил Уолден, услышав обсуждение. — Больше, чем сам Тёмный Лорд! Я бы и один справился, если бы другие под руку не лезли.

Регулус бросил взгляд на Басти.

— Всё в порядке, — заверил тот и приветливо кивнул Снейпу, стоящему поодаль.

— Отойдём? — прошептал Регулус, и Басти вышел следом за ним из гостиной.

Этот дом был им плохо знаком. За запертыми дверями постоянно раздавались звуки: лай, скрип, рычание, плач, неразборчивый шёпот — перекличка гримуаров… Друзья предпочли выйти на свежий воздух.

Сад четы Ли отличался от всех прочих в Британии. Мостов и мостиков в нём было больше, чем на Темзе, а лучшее место в саду отводилось не цветам, а камням всех форм и размеров. Усатое чудище возлежало на коньке заснеженной беседки, однако птицы его не боялись. Воробьи-попрошайки прыгали по причудливой крыше, пока более скромные птахи переговаривались в кустарниках.

— Тебе помогло аконитовое зелье Снейпа? — спросил Регулус.

Рабастан остановился, зачерпнул горсть снега и скатал шарик. Он тянул с ответом, как будто не хотел говорить.

— Минуло несколько дней с полнолуния, а ты спрашиваешь только сейчас.

Регулус потупился.

— Я не виню тебя, — добавил Лестрейндж, перекатывая получившийся снежок, словно миниатюру Луны. — Ты был занят. Праздник на Гриммо, торжество в Малфой-мэноре, дуэль с Эваном…

— Басти, мне жаль. Ты явился в мэнор по первому зову, а я…

— Поначалу я был очень на тебя зол, — признался Рабастан. — Моё первое обращение, а лучшего друга рядом нет. Мои кости ломались, а кожа рвалась. Я стоял на четвереньках, как зверь. Ногти выпали, представляешь? Человеческие зубы — тоже. Вместо них выросли новые. Я думал, умру там от страха. Но боли не было. Почти. Снейп и правда хороший зельевар. На следующий день он прислал сову и поинтересовался моим самочувствием. Оцени клиентоориентированность, — с нервным смешком проговорил Басти. — А ты не прислал ни словечка. Нет, сейчас я тебя не виню. Для тебя луна в ту ночь взошла и села за горизонтом. Как и всегда.

Регулус попытался воскресить в памяти, что он делал в те дни, но в голове было пусто. Их с Басти разделяло слишком много тайн, не говоря уже о том, что Лестрейнджи оставались преданными Волдеморту.

— В следующий раз я буду рядом! — пообещал Регулус. — Если позовёшь. Не думай, что я отрёкся от тебя. Ничего не изменилось.

«Изменился я».

— Болезнь не сделала тебя хуже в моих глазах, просто…

— Просто ты был занят другими вещами, — закончил за него Басти и опустил руку, позволив снежку соскользнуть с пальцев. Подтаявший от тепла руки шар оставил отверстие в снегу, похожее на пробоину. Её нечем было заполнить. — Ты потерял голову из-за девушки. Мне не нравится эта Грейнджер, но вы с Эваном, похоже, противоположного мнения, раз сцепились в доме Малфоев. Знаешь, что самое смешное? Эван даже…

Рабастан осёкся. Сторонние шаги вызвали скрип снега неподалёку.

— Думаешь, слухи правдивы? — послышалось на подступах к беседке.

Регулус и Басти застыли среди обледенелых ветвей кустарника. Двое мужчин стояли неподалёку от их импровизированного укрытия, будто фигурки, нарисованные на белой стене углём. В первом Блэк узнал Крэбба, а во втором — Селвина. Ральф прикурил сигарету от огонька на кончике волшебной палочки.

За его поимку Аврорат обещал награду — пять сотен галлеонов. Весьма скромно, если учесть, что Селвин скрылся из Министерства Магии, прихватив весь запас летучего пороха.

Крэбб развернул лист бумаги и протянул его товарищу.

— Это распространяют в магических кварталах. Кто-то наточил на Малфоев большой острый зуб. Помнишь дело Малфуа?

— Малфуа давно гниют в земле, — откликнулся Селвин, выпустив дым. — Какая разница, как они туда попали?

— Разница как раз есть! — возразил Крэбб, оттянув взмокший воротник. — Тут сказано, что расследование скоро возобновится. Пожар в парижской резиденции не был случайностью, и только дурак не поймёт, кому была выгодна смерть всей семьи.

— Есть доказательства?

— Якобы свидетель. Прочти.

— Да не хочу я. Голова чугунная. Как пить дать отравила меня чем-то эта стерва узкоглазая, — негодующе сказал Селвин. — Хозяйская служанка, — добавил он, прочитав недоумение в глазах собеседника. — Я и так и эдак её обхаживал, пока торчал у Ли. Всё без толку. Прижал её разок, так она вонзила в меня ногти.

— Ты говорил, она не в твоём вкусе, старина.

— На безрыбье и рак рыба. Ещё и экзотика. Без женского внимания мне никак нельзя. Не приучен. А накануне снилась мне красотка тюфяка Торфинна. Горячая у него жёнушка… На самом интересном месте сон прервался. Досада.

Регулус старался не шевелиться, не спугнуть. Ветка впилась ему в бок, но он стоически терпел неудобство.

— Да что ты мне всё бумажку свою суёшь?! — опять возмутился Селвин. — Вот пристал!

— Извини, но твои любовные неурядицы волнуют меня меньше, чем движение галленов на счетах Люциуса.

— Ну что там у тебя? — Селвин зажал сигарету зубами и выхватил бумагу у Крэбба, пыхтевшего как кастрюля с кипятком. — Работа профи. Зубасто написано. Я бы почитал продолжение. Давно никто не давал Абраксасу такого смачного пинка.

— Тебе весело, а я рассчитывал вложить деньги в разведение его златорунных овец.

— Деньги? Откуда? Неужто твои котлы вновь стали продаваться? Или маленький Нотт уже в твоих руках, Магнус?

— Дело времени, мой друг. Дело времени. Однако же я переживаю. Не хочу рисковать. Что, если Малфои прогорят? Кто бы ни стоял за статьёй, он пообещал всем сенсацию в следующем выпуске.

— Если в пожаре и впрямь виноваты Малфои, то свидетелей нет и быть не может. Я давно знаю Люциуса, мы вместе учились, и хорошо наслышан о его отце. Они не могли допустить ошибку. Взять хоть меня. Если бы не Люциус, я был бы схвачен аврорами.

— Мы собираемся вытащить все тайны на свет, даже если нам придётся достать их из гроба, — продекламировал Крэбб, когда Селвин вернул ему листовку. — Мы уже отправились в Париж, чтобы взять интервью у призрака…

— …на которого без слёз не взглянешь. Ну и что же? Хотел бы я на это посмотреть. Призрак нем и навечно привязан к развалинам. Его показания не примет ни один волшебный суд, потому что мстительный дух может наврать с три короба. — Селвин хлопнул Крэбба ручищей по плечу. — Малфои всегда выходят сухими из воды. Абраксас жёстко блюдёт границы своего королевства. Так будет и на сей раз.

Перемывание косточек Малфоям подошло к концу. Крэбб немного успокоился и тяжело побрёл к дому. Селвин же никуда не спешил, самозабвенно затягиваясь сигаретой, словно в последний раз.

Гермионе он не нравился. Регулус не мог объяснить самому себе, как пришёл к этому выводу, но факт оставался фактом. Едва ли она знала о скандальных любовных похождениях или расправе над маггловскими младенцами, родившимися в конце июля… Регулусу Селвин оказался даже полезен. Именно Ральф достал для него международный порт-ключ, не вошедший ни в один министерский реестр.

Окурок описал дугу и потух в снегу, куда его бросили. Возле беседки в китайском стиле промелькнул силуэт в зелёной ткани. Женщина азиатской наружности. В фартуке. Служанка.

Регулуса передёрнуло, когда он понял, что Селвин направился за ней.

Она плавно двигалась по извилистой тропке, будто перетекала между камнями и кустарниками, не отрывая стоп от земли. Служанка прижимала что-то к груди, пока Селвин не выдернул этот предмет с помощью хватающего заклятия. Бумага забилась в его пальцах пойманной пичугой.

— Что это у тебя такое? — нахально осведомился он, окинув женщину сальным взглядом. — Ты что же, умеешь читать?

Она улыбнулась, словно прищурившийся божок — одна из многочисленных круглолицых фигурок, встречающихся в саду четы Ли. Божок с каменным сердцем.

— Вы хотите чая?

— Чай меня не интересует.

Служанка выскользнула из медвежьих объятий Ральфа и походя подставила ему подножку. Селвин покачнулся, но устоял на ногах и отдёрнул ладонь, когда из неё попытались выхватить зажатую бумагу.

— Тебе это нужно, да? — Он снова подался к женщине, и на этот раз она дала себя сграбастать.

Регулус тяжко вздохнул.

— Я секундантом больше не буду! — прошипел Рабастан, пихнув его локтем. — Так и знай!

— Остановишь меня?

— И не подумаю.

Регулус собирался дать знать о своём присутствии, как вдруг служанка прильнула к Селвину, её руки заскользили по его груди к шее. Блэк смутился, словно прикосновения предназначались ему.

Затем её лицо практически врезалось в тяжёлый квадратный подбородок Ральфа, губы в порыве страсти прижались к мясистому рту… Селвин замычал. Сначала от удовольствия, а затем от боли. Теперь его ручищи не прижимали женщину, а яростно отталкивали. Тщетно. Фурия в человеческом теле вцепилась в него, сомкнув как объятия, так и зубы. Она повисла на нём и кусала, кусала, кусала.

Рабастан вытаращил глаза.

— Мерзкая сука! — завизжал Селвин, кое-как сумев отодрать давшую отпор жертву от себя и швырнуть на землю. Кровь стекала по его подбородку и капала в снег.

Мужчину трясло, дрожь в пальцах мешала ему достать палочку. Наконец он плюнул на это дело и кинулся на служанку с кулаками. Регулус схватил Селвина за предплечье раньше, чем тот размозжил ей голову.

— С дороги, молокосос! Я проучу эту желтомордую гадину!

— Оставьте её, — произнёс Регулус. — Она не ваш домовой эльф.

Рабастан всё-таки выбежал на подмогу с палочкой в руке.

— Ты с дуба рухнул, паренёк? — изумлённо спросил Селвин Регулуса и растолковал, как дурачку: — Она даже не колдует. Это сквибша или чёртова маггла!

Да, да, верно. Он должен отойти. Магглы не его ума дело. Регулусу положено их презирать и ненавидеть.

Женщина вытерла влажный рот и сплюнула, так и не поднявшись на ноги. Там ей и место — на коленях перед волшебниками. Правда же?

— Наказывать её или нет должны решать мистер и миссис Ли. Она их служанка.

— Защищаешь грязь, Блэк?

— А вы желаете трахнуть грязь? В таком случае я не посмею вам мешать и удалюсь.

Селвин издал низкий горловой стон, похожий на рык, и высвободил руку, потерев предплечье в том месте, где мгновение назад были пальцы Регулуса.

— Вальбургин щенок. — Вместо палочки Селвин достал носовой платок и приложил к прокушенной губе. — Чокнутый, как и мамаша. Больше не рассчитывай на мою помощь.

Регулус придержал уничижительный комментарий при себе. Иногда благоразумие обретало строгий голос отца в его голове и натягивало уздечку.

Упав, служанка повредила колено. Она не могла встать.

— Хромая, глухая и совершенно дикая, — с отвращением сказал Селвин напоследок. — Развлекайтесь, молодые люди.

Басти помог ей сесть на камень и машинально вытер руку о мантию на уровне колена.

«Грязь… Ну конечно».

Регулус не владел медицинскими чарами. Его максимум — склеить края раны. Он присел перед несчастной. Кровь Ральфа засыхала на её фарфоровом подбородке.

— Вы сможете идти?

Она кивнула, не сводя глаз с Регулуса. Знакомые черты лица. Нагини? Удивительно, но в прошлый раз эта китаянка показалась ему гораздо старше. Она сбросила несколько десятков лет, как змея — кожу.

— Кому-то на роду написано выступать защитником поруганной дамской чести, — ехидно прокомментировал Басти.

Регулус снизу вверх посмотрел на друга.

— Не переживай. Правда в том, что Селвин возненавидел нас обоих.

— Да, спасибо. Какое облегчение. Пошли отсюда. В этом месте я чувствую себя, как на кладбище. Камни похожи на надгробные плиты.

Регулус последовал за Лестрейнджем к дому.

— Никакой благодарности, — заметил тот, глянув на Нагини через плечо. — Странная мадам.

— Ли говорил, что она проклята.

— Точно! И мы ей помогли. Я к ней прикасался! — Рабастан поплевал на свои ладони, приговаривая: — Руки умываю, порчу отгоняю! Чужое зло назад отправляю!

— О Мерлин! Какая деревенская бабка тебя научила этой чуши, Басти? — весело спросил вышедший навстречу Розье.

Эван хромал и опирался на костыль. Нога была скована гипсом, что абсолютно не смущало парня. Розье широко улыбнулся бывшим однокурсникам. Словно и не пытался поджарить Регулуса несколько дней тому назад.

— Добрый день, господа слизеринцы! — сказал он. Блэк не слышал этого коронного приветствия Эвана со времён выпуска из Хогвартса.

— И тебе не хворать, — откликнулся Басти. — Что это? Колдовской посох?

Эван с преувеличенным вниманием осмотрел свой костыль.

— Можно сказать и так. И он куда солиднее ваших прутиков.

— Кажется, мы давно перестали меряться длиной волшебных палочек, — холодно заметил Регулус.

Улыбка на лице Эвана увяла.

— Прости.

— Простить? Что именно, Эван?

— Цисси мне всё объяснила. Видимо, я крепко угодил в ловушку женских чар. Иначе как ещё объяснить, что мы чуть не поубивали друг друга из-за девчонки?

Регулус оторопел.

— Дуэль… Я ничего не путаю? — Эван повернулся за поддержкой к Басти, и тот, выпятив нижнюю губу, с важным видом закивал. Розье почесал в затылке. — Ни черта не помню. Здорово ты меня приложил, Реджи. Мадам Ли диагностировала частичную амнезию из-за черепно-мозговой травмы.

— Что последнее ты помнишь?

— Честно? — Эван наморщил лоб. — Бутылку медовухи, которую стащил у Слизнорта на шестом курсе.

— Я тоже её помню! — подхватил Басти. — Отменная медовуха!

— Но ты помнишь и всё остальное за минувшие годы, а я — нет. У меня… — Эван понизил голос, — …Чёрная метка на предплечье. Представляете?

Рабастан засмеялся.

— Здесь она у всех есть, — сухо произнёс Регулус, когда они трое перешагнули порог гостиной.

— И часто мы ходим на подобные мероприятия? — шепнул Розье.

— В полном составе впервые, — ответил Басти.

— Я сломал тебе ногу, Эван, — сказал Регулус.

Розье внимательно вгляделся ему в лицо, на котором виднелись шрамы.

— Спасибо, что не шею.

— Давайте отложим душещипательные беседы на следующий раз, — миролюбиво предложил Рабастан. — Какие прогнозы, дружище? Память вернётся?

— Понятия не имею, — признался Эван, постучав костылём по ноге. — Я мечтал предстать перед Тёмным Лордом в самом лучшем виде, а в итоге ощущаю себя школьником, у которого выскочил прыщ в день, когда нужно сделать колдографию.

Регулус испытывал смешанные чувства. Эван был сам на себя не похож. Он будто и правда вернулся в школьные годы. Как относиться к человеку, который не помнил ни одну из своих жертв? Похоже, Гермиона перестаралась. Что-то пошло не так. Обливиэйт оказался чересчур мощным. Или Грейнджер изначально решила отомстить Эвану столь изощрённым способом? Не мог же Розье так достоверно притворяться.

— Приветствую вас, друзья! — произнёс Волдеморт, возникший в дверях.

Волшебники расступились и склонились в полупоклоне.

— Почти все здесь? — спросил Волдеморт тоном именинника, разыгрывающего удивление на публику, которую сам же и собрал. — Замечательно! Вижу изумление на ваших лицах. Да, да… ваши драгоценные лица… Отныне нет смысла скрывать их друг от друга…

Белоснежная рубашка Тёмного Лорда приковывала взгляд, рукава были закатаны, открывая руки, забрызганные кровью по локоть. Самого Риддла его внешний вид ничуть не смущал.

Натянутые улыбки, рукопожатия, комплименты, улыбки, рукопожатия… Множество мелких бессмысленных движений. Никто не посмел вытереть ладонь о штанину после того, как кожи коснулся Тёмный Лорд, перепачканный чьей-то кровью. Эта грязь другая, правильная. Хорошая. Идейно верная.

Волдеморт не дошёл до Регулуса, сел в высокое кресло и положил ногу на ногу, словно намеревался позировать для светской хроники.

— Ваши лица… — вновь повторил он. — Скоро одно из них изменится навсегда. Или не одно? Я не знаю. Я не всеведущ. Увы, увы…

Рабастан повёл носом, раздул ноздри.

— Руди… — шёпотом выдавил Лестрейндж. — Это кровь Руди на его руках.

— Не может быть! — шикнул Эван. — С чего ты взял?!

Регулус не сомневался, что ошибка исключена. Обоняние Басти с некоторых пор было непревзойдённым, а Белла и Рудольфус так и не объявились в зале.

— Сегодня я не стану разглагольствовать о чистоте крови, магглах и магглолюбах, прогрессистах и консерваторах, — заявил Тёмный Лорд, небрежно взмахнув кистью, и сосредоточил внимание на собственном ногте с тёмной каёмкой запёкшейся крови. — Вы знаете всё это не хуже меня. Как ни парадоксально, но маггловскую историю я считаю гораздо любопытнее, острее. Магглам нравится писать о чужих поражениях больше, чем о своих победах, и носиться с мертвецами, лепя из них мучеников. Почитайте на досуге, не побрезгуйте. Взять хотя бы древнего грека — Гомера: в его трудах всё прекрасное и величественное обречено на печальный конец. Герои умирают, рукописи горят, города стираются в пыль, а царей казнят. Это понятно. Это нормально, друзья. Войны и мятежи — неизбежная часть бытия. И самая интересная, говоря между нами. Плох тот правитель, что устраивает всех. Наличие врагов — привилегия, честь для любого выдающегося лидера. У меня врагов много. Я польщён. Что такое, Руфус? — резко спросил Волдеморт, повернув голову к слушателям. — Тебе не нравится творчество Гомера?

Гойл засуетился и закашлялся, кланяясь Повелителю.

— Я не читал его работы, мой господин. Исправлюсь.

Волдеморт наклонился вперёд, заставив обливающегося потом Гойла попятиться под его взором.

— Обязательно ознакомься на языке оригинала. Ты же владеешь древнегреческим?

— Непременно! Не владею, нет! — Гойл замотал головой. — Но я выучу!

Тёмный Лорд холодно рассмеялся и сел прямо.

— Страхом провоняла вся комната. — Волдеморт поднял руки, рассматривая ладони то с тыльной стороны, то с внутренней. — Вас смущает кровь? Тебя смущает? — обратился он к Джагсону.

— Нет, Повелитель.

— Нет?

Волдеморт посмотрел на змею, заползшую в гостиную и свернувшуюся кольцами под столиком.

— А она считает, что ты лжёшь. Удивительно, правда? Змеи тонко чувствуют обман. Откуда здесь это создание?

— Она наша, — испуганно промолвила мадам Ли, переглянувшись с мужем. — Змея хорошо справляется с крысами…

— Это маледиктус, — перебил её супруг. — Я не смею ничего скрывать от вас, мой Лорд!

— Проклятая плоть, — проворчал Макнейр. — Женщина, запертая в животной оболочке. Считай, нелюдь.

— Всего лишь служанка, — заступилась Ли. — Вы уже видели её, мой Лорд.

Волдеморт поманил змею к себе окровавленной рукой. Из уст донеслось шипение.

«Парселтанг, — догадался Регулус, когда пресмыкающееся послушно двинулось к креслу Риддла и подняло переднюю часть тела для того, чтобы положить треугольную голову на подлокотник. — Неужели это Нагини?»

— Не прикасайтесь к ней, мой Лорд, — посоветовал Эйвери-старший. — Маледиктусы приносят несчастья. Прикажите ей принять человеческий облик, если это ещё возможно.

— Где ты набрался глупых суеверий, Бернард? Ей нравится быть такой. Зачем заставлять её меняться и приспосабливаться к чьим бы то ни было ожиданиям? Кажется, эта змея — единственное существо в этом зале, которому бояться нечего, — сказал Волдеморт, погладив Нагини по голове. — Итак, почему же ты неискренен со мной, Оуэн?

Джагсон, считавший, что внимание Повелителя уже переключилось, заволновался.

— Не… не искренен?

— Ты сказал, что тебя не смущает кровь на моих руках. Это не так. Тебе не по себе. Или предлагаешь мне заглянуть в твою голову, как к ныне покойному супругу миссис Фосетт, и проверить?

Джагсон упал на колени.

— Ты тоже боишься меня, Амикус?

Кэрроу вздрогнул всем тощим телом.

Все уже поняли, что Тёмный Лорд не просто не в духе, он в ярости. Его светский тон, уточнения и вопросы, философские рассуждения о жанровых особенностях древнего эпоса — часть спектакля, в апофеозе которого полетят головы.

— Господин? Я не понимаю.

— Ты тоже страшишься меня прогневать?

— Немного.

— Немного… — с присвистом повторил Волдеморт. — Вы с сестрой несколько недель разыскивали Крауча-младшего в Европе и вернулись ни с чем. Будь у меня время, я бы занялся им лично. Думаешь, я закрыл глаза на ваши никчёмные потуги принести мне пользу? Вы должны ползать у меня в ногах и благодарить за милосердие! Вы — часть боевого крыла. И вы бесполезны. Я чувствую Чёрную метку, пульсирующую на предплечье Крауча. Барти по сей день живёт и здравствует! В отличие от скрывшегося в неизвестном направлении Натаниэля Нотта. Если бы у него осталась метка, я бы сумел его найти…

— Беглец был очень плох, Повелитель, — подал голос Абраксас. — Скорее всего, он сдох на пути к свободе.

— Надо было убить его ещё раньше! — вмешался Снайд. — Сколько секретов он мог выдать Ордену? Сколько человек раскрыть Аврорату?

Волдеморт медленно моргнул.

— Кто-то ещё хочет дать мне совет или выразить недовольство?

Раздалось шипение. Змея говорила, но понять её мог только один человек.

— Баргест, — сказал Тёмный Лорд, выслушав её. — Не замечал за тобой хвастовства прежде. Так сколько оборотней ты убил, когда мы вырезали стаю Грейбека?

Кто-то коротко хохотнул и тут же затих.

— Кому-то следовало лучше следить за языком, — тихо усмехнулся Эван, но Регулус услышал, несмотря на сопение Басти. — На Макнейре лица нет. В гроб краше кладут.

— Да, — безотчётно согласился Блэк. — Да.

— Подойди, — распорядился Волдеморт, и Макнейр с пристыженным видом подчинился.

Повелитель дал знак стоявшему у стены Антонину. Долохов щёлкнул пальцами, и в воздухе перед Уолденом появились развёрнутый свиток, перо и чернильница.

— Среди вас присутствует человек, возомнивший себя героем, — проговорил Тёмный Лорд, — борцом с моей тиранией и диктатурой, защитником сирых и убогих волшебного мира. Нам удалось перехватить письмо предателя в Орден, поэтому теперь мне понадобятся ваши почерки, дамы и господа. А после… после мы продолжим обсуждать мерзких магглов и историческую преемственность волшебников — всё, как вы любите.

Регулус потёр внезапно занывшее плечо и заодно дотронулся до места под ключицей, где Гермиона нарисовала руну.

Когда-то у него с Эваном было развлечение — они гадали, кто из их знакомых скрывался под масками. Теперь игра закончилась. Волдеморт громко называл прозвища Пожирателей смерти, и те подходили к свитку по одному.

Снейп был спокоен как удав, расписываясь на пергаменте. О чём он сейчас думал?

Волдеморт, казалось, потерял интерес к происходящему. Он гладил змею по голове.

— Пересмешник, твоя очередь

— Пожиратель смерти с именем пичуги, — съехидничал Эван. Никто не засмеялся, и он посерьёзнел. — Только не говорите, что речь обо мне.

— О тебе, — любезно сказал Регулус. — Лети, пичуга.

Было непривычно видеть прежнего Розье, нарочито храбрящегося, а на деле волнующегося перед более опытными товарищами. А ведь он мог размазать в бою большую часть из них.

Эван оставил запись и отошёл назад.

— Кто придумал мне прозвище?

— Выбирали всем коллективом, — закатив глаза, ответил Регулус.

Роули шёл к свитку медленно, будто продирался через терновник. Долохов следил за ним коршуном. Регулуса охватило нехорошее предчувствие, однако муж Лорелеи успешно справился с последней закорючкой в своём имени и выпустил из пальцев перо.

— Подожди! — Антонин заглянул в свиток.

— В чём дело? — насмешливо спросил Волдеморт. — Думаешь, Торфинн наш загадочный мятежник?

— Я… Он трясётся, как заяц перед волком, господин.

Регулус знал, что Лорелея выпытывает у мужа информацию, но едва ли влюблённый дурачок мог серьёзно навредить Волдеморту. Антонину это хорошо известно. Зачем он топил Торфинна? Разве что… Роули был выбран козлом отпущения, но что-то пошло не по плану.

— Прошу прощения, я напрасно отнял ваше время, — процедил сквозь зубы Долохов и позволил Торфинну отойти.

Селвин занял его место и обмакнул перо в чернила. Змея при этом возбуждённо засвистела. Волдеморт сосредоточил взор на подошедшем.

— Ты ранен, Ральф.

— Ерунда, Повелитель.

— Ерунда? — вполголоса прыснул Эйвери-младший. — Его рот похож на задницу павиана.

Шутка была адресована Мальсиберу, но акустика зала позволила услышать её всем. Раздались смешки. Волдеморт указал побагровевшему Селвину на свиток.

И буквы обрели голос. Регулус услышал его сквозь поднявшийся шум, когда Селвин открыл раненый рот и закричал, прижав руку ко лбу. Надпись выступала на нём.

Блэк нашел изумлённым взглядом Долохова. Антонин был шокирован результатом проверки не меньше.

Палочка Волдеморта взлетела.

— Инкарцеро!

Верёвки в мгновение ока крепко оплели тело Селвина.

— Повелитель! — завопил тот, рухнув на пол. — За что? Я ничего не делал, не писал никакие письма…

— Конечно, — проговорил Волдеморт, наклонившись и коснувшись его щеки. — Ты ничего не писал, Ральф. Ты просто попался в расставленную мной ловушку. — Он оглянулся на мистера Ли. — Веньян!

— Да, мой Лорд!

— Отнеси эту жирную крысу в подвал. Предателю там самое место.

Селвин снова поднял крик, и Волдеморт одним рваным жестом скрепил его губы магией. Ли подхватил связанного мужчину за плечи. Кровь из ран на лбу заливала выпученные от ужаса глаза.

— Проверка не закончена! — вмешался Абраксас. — Её должны пройти все!

Волдеморт обернулся к онемевшим от увиденного сторонникам. Ярость плескалась в его радужках, как горючая жидкость, над которой занесли спичку.

— Зимородок! Ты готов доказать свою верность?

Регулус прошествовал к свитку. Ладони вспотели так, что перо чуть не выскользнуло из пальцев. Его подпись стала тринадцатой. Сразу за именем Селвина.

Когда в зале не осталось ни одного человека, непрошедшего проверку, Волдеморт жутковато улыбнулся.

— Боюсь, я не смогу сдержать слово и побеседовать с вами на светские темы, друзья. Меня ждут малоприятные хлопоты внизу.

Объяснения были излишни. Некоторое время после его ухода в гостиной сохранялось напряжённое молчание, затем голоса грянули со всех сторон.

— Вы это видели?

— Селвин — шпион Ордена Феникса?

— Или Крауча!

— Немыслимо!

— Я только сегодня говорил с ним, — взволнованно трещал Крэбб. — Он лестно отзывался о тебе, Люциус.

— Ты свёл дружбу с предателем, — выплюнул Абраксас, буравя глазами сына. — Теперь-то мне ясно, как тебе удалось одолеть двух авроров в стенах министерства. Они дали тебе себя оглушить, чтобы ты помог Селвину сбежать. Он шатался по нашим домам и вынюхивал планы.

— Что-то здесь не сходится, мистер Малфой, — вмешался Руквуд, которого Регулус видел впервые. — Селвин организовал переброску летучего пороха. Зачем ему это, если он работает на врага?

— Вы знаете, где он спрятал порох? — спросил бывшего невыразимца заинтересовавшийся Долохов.

— Да, я помог Селвину со складом.

— Август прав. Всё не так просто. Селвина не было в мэноре в день побега Нотта… — начал было Люциус, будучи задетым критикой отца.

— Зачем ему рисковать? Он мог держать вашего эльфа под Империусом неделями!

Сплетни и домыслы разлетались, словно выпущенные из ящика бладжеры.

Рабастан в спешке покидал гостиную. Регулус окликнул Лестрейнджа в дверях. Друг и не подумал замедлить шаг. Он начал хаотично открывать встречающиеся двери, а те, что не поддавались, взламывать чарами. Регулус понял, кого ищет Басти, и стал помогать.

Очередная дверь отворилась без магии. Блэк толкнул её и увидел того, о ком болело сердце Рабастана.

Рудольфус сидел на ковре, привалившись к ножке стола. Его лицо иссекали царапины, мантия была порвана, и тело под ней, можно не сомневаться, испещряли раны. Знакомое заклинание.

— Что случилось? — сдавленно прохрипел Рабастан, кинувшись к брату. — Это… это Тёмный Лорд сотворил с тобой?

— Всё в порядке. Тише, Басти. Тише... Я прогневал его.

— Прогневал?

Регулус оторвал от подола мантии Руди полоску ткани, очистил заклинанием и попробовал перевязать сочащийся кровью порез над локтем.

— Где Белла?

— На задании. Она должна искупить нашу вину.

— Я не понимаю, Руди! Ничего не понимаю! — вскричал Басти. — Что мы сделали не так?! Почему Повелитель тебя изуродовал?!

Рудольфус тяжело сглотнул.

— Тёмный Лорд оказал великую честь нашему отцу, он передал Лестрейнджам бесценную реликвию, дабы мы могли сохранить её…

Регулус перестарался и затянул узел на повязке слишком сильно. Рудольфус охнул. По руке пробежала дрожь — итог перенесённого Круциатуса.

— Тебе нужно показаться колдомедикам! — всполошился Рабастан, помогая старшему брату принять вертикальное положение.

— На Гриммо есть запас целебной мази, которой я обрабатывал похожие раны, — добавил Регулус. — Они не были такими глубокими, но их оставило то же режущее заклинание. Если нанести лекарство сразу, шрамов не будет.

Рудольфус покачал головой.

— Нет! Шрамы останутся. Тёмный Лорд должен видеть моё раскаяние, видеть каждый день, и тогда у него не будет искушения ужесточить наказание. Например… — Руди похлопал Рабастана по пальцам, сжимавшим его предплечье. — Например, покарать и тебя. Я подвёл его, мне и отвечать. Мне и Белле, раз уж она в это ввязалась.

— Объясни наконец, что происходит! — прорычал Рабастан. — Вы с отцом всегда были самыми верными сторонниками Тёмного Лорда!

— Чаша пропала из «Гринготтса», — отрывисто сообщил Рудольфус. — Кто-то проник в наше подземное хранилище и заменил артефакт на фальшивку. Мы ничего не подозревали, мы не замечали до сегодняшнего дня, пока Тёмный Лорд не приказал принести чашу ему...

Регулус потёр кончики пальцев друг о друга. На подушечках чувствовалась засыхающая кровь.

— ...не представляю, как это могло произойти. Из сейфа больше ничего не пропало. Никто не знал, что чаша хранится там. Никто вообще не знал, что она у нас.

Басти качал головой как болванчик, но в какой-то момент «механизм» сломался. Друг застыл с нелепым выражением лица.

Регулус наклонился и подобрал укатившуюся в сторону волшебную палочку Лестрейнджа-старшего. Взгляд Рабастана прожигал ему висок.

— Я останусь здесь до возвращения Беллы, — прокряхтел Рудольфус, пересев в кресло.

— И всё же я позову мадам Ли!

Руди медленно кивнул, после чего Басти вихрем выскочил из кабинета.

— Тебе ведь всё известно, да? — Хрипотца в голосе Лестрейнджа напоминала скрип несмазанных петель.

Регулус с невозмутимым видом отложил поднятую палочку на край стола, не торопясь возвращать её хозяину, вынул из кармана платок и тщательно вытер руки. Если Рудольфус каким-то образом вышел на него в деле хищения чаши, то ему придётся действовать.

— О чём ты?

— О том, почему Рабастан брезгует нашим серебряным сервизом.

Регулус с огромным облегчением выдохнул и сумел лишь кивнуть в ответ после паузы.

— Ты хороший друг, — проговорил Рудольфус.

До чего же тошно это слышать.

— Неужели Тёмный лорд пытал тебя из-за какой-то чаши… Почему? В чём её ценность?

— Это реликвия Хельги Хаффлпафф, мой отец поклялся беречь чашу для Повелителя как зеницу ока и… — Рудольфус запнулся. — По-хорошему, это не твоего ума дело, Регулус. Ради собственной безопасности забудь о ней.

Итак, похоже, Лестрейндж не ведал, зачем Волдеморту внезапно понадобился артефакт. Да и знал ли Руди, что тот из себя представляет? Вряд ли.

Всё запутывалось.

Регулус оставил Рудольфуса и вышел в коридор. Здесь тоже висела картина с родины госпожи Ли — чернильные стебли бамбука клонились под ветром. Клонились, но не ломались. Ветер незрим, но художнику удалось передать его присутствие среди копьевидных листьев. Регулус тоже не имел права сломаться. Нельзя щадить чувства друга, нельзя жалеть Рудольфуса, нельзя рисковать.

— …можно подумать, в нашем доме лежат ключи от Сокровищницы Британской короны! — возмущённый голос Люциуса зазвенел поблизости. — Отца поразила паранойя! На её фоне у него опять поднялась желчь и стародавняя ненависть к Блэкам. Отец взялся за старое!

— От желчи хорошо помогает молоко лунной коровы… Так Натаниэлю помог сбежать эльф? — выпытывал Крэбб. Ясное дело, прощупывал почву в делах Ноттов. — Уму непостижимо!

— Когда Нотт пропал из камеры, я собрал всех домовиков, чтобы допросить их, и только один не явился. «Добби, иди сюда! Добби, ко мне!» — как я только ни звал… Не исключаю, что эльф что-то видел, за это его прикончили и превратили труп в какой-нибудь мусор в саду. Глядишь, к весне нас ждёт неприятный сюрприз у розария. Главное, чтобы разложившееся тело не обнаружила первой Нарцисса…

Регулус громко прокашлялся, обозначив своё присутствие. Крэбб и Малфой замолчали и предпочли повернуть назад.

Регулус выждал несколько секунд, позволив им уйти подальше. Уже на пороге к гостиной он заметил смятый лист бумаги на паркете. Блэк подобрал его и развернул. Перед глазами оказалась заметка о предстоящем аукционе, устраиваемом Паркинсонами. Ниже шёл перечень магических артефактов и гримуаров, которым суждено было стать лотами и сменить владельцев. Кто-то выделил из списка несколько книг, обведя названия, — вероятно, сам мистер Ли, заядлый библиофил и коллекционер.

Не этот ли листок отобрал Селвин у Нагини? Наверное он выпал из одежды Ральфа, когда его волокли.

Однако времени оценить находку у Регулуса не было. Его внимание привлёк домовой эльф, блуждающий среди волшебников в зале. Ушастая голова была перевязана, на тонкой ручке виднелся браслет кандалов, за которым волочилась серебристая цепочка. Домовик искал кого-то глазами. Не к добру это, нет.

Регулус поспешил к нему.

— Сэр, вы не видели молодого хозяина Добби? — вопрошал эльф, дёргая Гойла за штанину. — Добби явился на зов. Добби услышал!

Сердце кинулось отбивать чечётку, по кирпичику разнося самообладание. Регулус ускорил шаг. Ещё немного…

— Реджи! — взбудораженный Эван вырос у него на пути. — Тёмный Лорд желает нас видеть.

— Но…

— Может, он хочет, чтобы мы присутствовали на допросе Селвина? Что делать? Ты когда-нибудь присутствовал при пытках?

Регулус стиснул зубы. Добби всё ещё шатался по залу. Как скоро этот дурачок отыщет хозяев? Сколько ему известно? Гермиона рисковала, забрав проклятого эльфа с собой. И Регулус не мог ему помешать.

Эван попытался проследить за его взглядом.

— Идём, — Регулус хлопнул Розье по плечу и приковал внимание к себе.

Вместе они направились к выходу.

Мозг судорожно перетасовывал возможные варианты событий. Регулус угодил в капкан, зубья которого неумолимо сжимались. Он терпел крушение. Статная фигура треплющегося с Руквудом Долохова представилась ему маяком, подавшим сигнал с берега. Регулус схватил Антонина за рукав мантии и, не раздумывая, потянул на себя.

— Эльф, — выдохнул Блэк. — Эльф с перевязанной головой. Убери его из зала как можно скорее, иначе он приведёт Малфоев к герру Эйгенграу.

Недоумение в карих глазах Антонина улетучилось в мгновение ока. Феноменальная выдержка.

Регулус отпустил его и двинулся дальше.

Эван хромал, искоса посматривая на него. Спуск в подвал дался Розье с трудом, но бывший друг не просил о помощи.

— Я сдаюсь! — наконец сказал он, встав в подземном туннеле как вкопанный, и выпятил грудь колесом, будто галльский петух. — Ты так и будешь молчать? Невыносимо!

— Мы можем поговорить немного позже? — процедил Регулус. Внезапно открывшаяся вторая ипостась Селвина и появление эльфа Малфоев — эдакой навозной бомбы без таймера — волновали его куда больше, чем чувства Эвана.

— Нет!

Регулус пощипал переносицу.

— Ты принял мой облик и полез с поцелуями к девушке, которая мне небезразлична. Это объяснение тебя устроит?

Эван принял вид раскаявшегося грешника. Он играл. Он не понимал, что некоторые проступки не прощаются, даже когда за них принесены извинения. Осадок из души не вымоешь, как со дна бутылки. И всё же интуиция Розье работала.

— Но ведь это ещё не всё? — уточнил он.

— Нет, не всё. Это лишь вершина айсберга.

— Брось! Мы же друзья, Реджи! Неужели ты...

— Нет, — отрезал Регулус. — У тебя устаревшие сведения.

Эван отпрянул.

— Ты меня ненавидишь? Когда два года назад я приехал в Хогвартс… то есть не два, а… Неважно! На Слизерине всех новичков принимают в штыки независимо от статуса крови. Вы с Басти стали моими друзьями, всё равно что братьями…

— Сириус — мой единственный брат! — отрезал Регулус. — Из твоей памяти стёрлось многое, но некоторые вещи лучше не забывать. Например, о том, что нельзя заставлять Повелителя ждать.

Впереди лился свет, дверь была открыта. В доме четы Ли не было камер и пыточных — пришлось импровизировать и срочно освобождать погреб. Корзины с овощами и фруктами выстроились вдоль стены напротив — их вытащили сюда впопыхах. Плетёнку с тыквами водрузили на яблоки, и их расплющило под её весом. Сок стекал на каменный пол. Запах фруктов маскировал другой — исходящий из комнатёнки, но Регулус различил и его. Пахло кровью.

— Я подам прошение сегодня же, — голос Снейпа донёсся из дверного проёма. — Дамблдор не откажет мне во встрече, но должность не даст.

— Это не имеет значения, твоя миссия в школе важнее, — ответил Тёмный Лорд. — Ступай, Северус.

Снейп чуть не врезался в Регулуса на выходе, наградил того фирменным взглядом дикаря из племени каннибалов и унёсся по коридору.

В другой раз Эван бы нашёл в своём арсенале подходящую шутку, однако время и место не были подходящими.

— Заходите, — распорядился Волдеморт. — Вы оба. Смелее!

Регулуса замутило. Селвин висел в воздухе, будто свиная туша в лавке мясника. Изломанные конечности скрывало тряпьё, в которое превратилась его одежда. Режущие чары. Многократно.

Эван пошатнулся, но быстро сделал вид, что виноват неудачно поставленный на влажный пол костыль.

— Я до сих пор не отчитал вас за устроенную в доме Абраксаса дуэль, — сказал Тёмный Лорд, вытерев руки о полотенце. — Чистокровные волшебники вроде вас не должны калечить друг друга. Ты расстроил меня, Эван, — Волдеморт кивнул на гипс. — Это недопустимо. Особенно в военное время. Мне не нужны калеки.

Розье склонил голову, будто провинившийся школьник.

— Дуэль — непозволительная ошибка! Этого больше не повторится!

— Мой Лорд, — добавил Волдеморт.

— Прошу прощения?

— «Мой Лорд», — так надлежит обращаться ко мне тем, кто носит знак отличия — Чёрную метку. Твоя память, как мне доложили, пострадала, но, я надеюсь, боевые и прочие полезные навыки никуда не делись. Ральф вскоре отправится в Малфой-мэнор. Ты отвечаешь за него наравне с Люциусом.

— Я понял, мой Лорд.

— Заодно присмотришься в подземельях мэнора к другому пленнику. Его зовут Наземникус Флетчер. Изучи его жесты и манеру речи. Вскоре мне понадобятся твои услуги метаморфа. — Не дожидаясь ответа, Волдеморт указал Розье палочкой на дверь.

Теперь Регулус остался один на один с заклятым врагом, неспособным умереть.

— Простите за учинённый беспорядок в доме Малфоев. Меня захлестнули эмоции, и я вызвал Эвана на магический поединок.

— Если отпускаешь сердце, теряешь контроль над головой. Мне это знакомо. Ментальные щиты рушатся, пульс ускоряется… Я сказал Ральфу, что вырву его печень и скормлю змее. Он умолял меня о пощаде, но так и не выдал ни одной своей тайны. Наша беседа была короткой, а его боль невыносимой, но разум Ральфа по-прежнему заперт на замок. Поразительно. Не думал, что он окажется таким сильным окклюментом. Ты ведь тоже овладел этой практикой?

— Ещё в Хогвартсе, — сглотнув вязкую слюну, отозвался Регулус. — По вашему совету я учился закрывать сознание от боггарта, мой Лорд.

— Верно. Ты всегда был старателен. Помнится, я позаимствовал у тебя домового эльфа. Никогда не интересовала его судьба?

Регулус был уверен, что утром найдёт не один седой волос на голове. Если доживёт до утра. Глаза Волдеморта, казалось, будто раскалённые угли, прожигали его лоб.

— У нашей семьи достаточно домовиков, мой Лорд. Ваша просьба нисколько нас не стеснила, поэтому я уже забыл о том случае. Мой слуга чем-то не угодил вам? Я могу это исправить?

— Твой эльф полностью меня устроил, — ответил Волдеморт, отвернувшись. Прекрасная возможность ударить его в спину… Бессмысленное искушение. — Отправляйся в Косой переулок, — приказал Тёмный Лорд. — Понаблюдай за местным почтовым отделением и проследи за человеком, который заберёт послание из абонентского ящика под номером восемнадцать. Тебя не должны заметить.

— Будет исполнено, мой Лорд!

— Иди. Мы с Ральфом ещё не договорили.

Волдеморт взмахнул палочкой, и тело Селвина растворилось в сиянии.

Регулус вышел из подвала и, судорожно глотнув воздуха, вытянул руку. Не глядя нащупал стену. Опору. Сосущее чувство страха давило на плечи, позвоночник едва выдерживал, грозил сломаться, словно сухой прут.

Пятно света плыло к Блэку через всепоглощающую тьму, принимая форму шара Люмоса на кончике палочки Долохова. Проходя мимо, Антонин подмигнул и сказал:

— С эльфом покончено раз и навсегда, не переживай.