Свет в окне напротив (гет)

Профессор Макгонагалл откинулась на спинку жёсткого стула и взглянула на меня поверх очков:

— Министерство Магии? После пятого курса у вас были другие планы, мисс Грейнджер.

— Это было после пятого курса, профессор Макгонагалл.

Обижать любимого преподавателя совершенно не хотелось, но за последние две недели я успела постичь мудрость Джейн Холли: «Правду говорят тогда, когда её готовы слушать». А профессора Макгонагалл в настоящий момент интересовала не политическая обстановка в магической Британии, а совсем иные материи.

Директор помолчала, затем продолжила чуть более официально:

— Хорошо, мисс Грейнджер. С этого дня формально вы вновь считаетесь студенткой. Поэтому при необходимости можете обращаться за консультацией к любому профессору Хогвартса. Я подпишу бумаги. Подождите несколько минут.

— Спасибо, профессор Макгонагалл, — поблагодарила я.

В прошлый раз мне довелось побывать в кабинете директора около года назад, перед отъездом из Хогвартса. С тех пор здесь мало что изменилось: всё так же жужжали и тикали волшебные приборы; за стеклянными дверцами шкафа маслянистыми бликами переливался Омут памяти; в тяжёлых рамах дремали бывшие директора школы. Впрочем, Финеас Найджелус демонстративно покинул портрет, едва я перешагнула порог комнаты. Ну и пожалуйста. Мне он тоже никогда не нравился. Профессор Дамблдор выглядел спящим в своем нарисованном кресле, но я была уверена, что каждое слово нашей беседы он слышит и анализирует.

— Могу я узнать, в какой форме профессор Снейп готовил вас к испытаниям? — не отрываясь от бумаг спросила Макгонагалл.

Я не сразу поняла, что в вопросе нет никакой двусмысленности. Всё из-за Джинни, сгенерировавшей за последние недели рекордное количество намёков. Иммунитет к ним вырабатывался тяжело, но лучше уж насмешки и неудобные вопросы, чем сдержанная и тактичная миссис Поттер, которая встретила меня утром в пустой гостиной на площади Гриммо:

— Привет! — спокойно поздоровалась Джинни. — Чай будешь?

— Привет. Буду, — растерянно согласилась я.

—Садись, — предложила Джинни и прикоснулась палочкой к чайнику на столе. — Сейчас вскипит. Ты вообще сегодня что-нибудь ела? И вчера?

— Ела. Мы ужинали. И завтракали…

Джинни приподняла брови, демонстрируя лёгкую заинтересованность.

— Вы. Ужинали. И. Завтракали. Понятно. А… между ужином и завтраком?

— А между ужином и завтраком — разговаривали, — ответила я, — об особенностях законодательной власти магической Британии, возможной тайной мотивации некоторых австралийских чиновников и британских зельеваров, а также рынке вторичного жилья для волшебников в районе Баттерси.

— Увлекательно, — одобрила Джинни. — Что-то из этого можно пересказать для меня нормальными словами?

— Снейп с самого начала живёт со мной на одной улице, — выбрала я. — Дом напротив.

Несколько секунд Джинни переваривала новость, потом пожала плечами:

— И я опять узнала об этом последней. Как всегда.

— Нет. Рон тоже не знал. И Гарри только недавно выяснил. А… где они сейчас? И что у вас здесь вчера случилось?

— Они с Гарри разносят в пух и прах тренировочную комнату. С самого утра. Кричер говорит, что пока всё в пределах нормы. А вчера у нас был тихий семейный вечер. Если бы Снейп и Рон не устроили в столовой кулачную дуэль, то и вспомнить было бы нечего.

— Дуэль? — неприятный холодок пополз по спине, но именно в этот момент в комнату вошёл Рон, а за ним Гарри.

— Не слушай её, — сходу возразил Рон. — Наболтает сейчас ерунды. Не было никакой дуэли, была плодоносная дискуссия. В смысле, плодотворная. Гарри подтвердит.

Гарри смущённо улыбнулся, шагнул ко мне, крепко обнял:

— Я соскучился, — просто сказал он. — С возвращением!

— Мисс Грейнджер?

Озадаченное лицо профессора Макгонагалл вернуло меня в реальность.

— Извините, — улыбнулась я. — Это были практические занятия по зельеварению и консультации по остальным предметам.

Профессор Макгонагалл раздражённо отодвинула очередной пергамент и постучала пером по столу.

— Я рада, что вы решили сдать выпускные экзамены, мисс Грейнджер. Но я категорически отказываюсь понимать преподавателя с двадцатилетним стажем, дающего лишь частные уроки, когда его школа находится на грани катастрофы.

— Катастрофы? — переcпросила я.

Макгонагалл сухо кивнула.

— Родители учеников не питают к Хогвартсу былого доверия. Больше половины нынешних первокурсников выбрали домашнее обучение или иные заведения. И мне легко их понять. Если мы не исправим ситуацию в ближайшие пару лет… — она оглянулась на портрет профессора Дамблдора и замолчала.

— Полагаете, что возвращение профессора Снейпа изменит ситуацию?

— Деканство профессора Снейпа! — уточнила профессор Макгонагалл. — Он мог бы вернуть школе Слизерин!

Ну, разумеется. Деканство, зельеварение, патрулирование коридоров по ночам... Хогвартс требует полной отдачи. Я попыталась представить себе теперешнего профессора Снейпа деканом Слизерина, и у меня получилось. Слишком хорошо. От этого настроение резко ухудшилось, а желание увидеть этого самого профессора прямо сейчас, не дожидаясь вечера, стало почти непереносимым.

— О дате экзаменов вам сообщат позже, — профессор Макгонагалл поправила очки и спросила другим тоном: — Вам известно, что братья Уизли купили лавку «Зонко»?

— Да. Джордж устроил Рону сюрприз ко дню рождения. Мы собираемся там сегодня.

— Передайте им мои поздравления и предупредите обоих мистеров Уизли, что я зайду к ним в ближайшее время для урегулирования некоторых вопросов.

— С удовольствием передам, профессор.

Профессор Макгонагалл едва заметно улыбнулась уголками губ, и я сразу догадалась, что за этим последует.

— Счастье вам к лицу, мисс Грейнджер. И то, что вы с мистером Уизли преодолели... все трудности — одна из лучших новостей этого года.

— Спасибо! Рон замечательный, — согласилась я. — Он был и остаётся моим лучшим другом.

Наблюдая медленно угасающую улыбку профессора Макгонагалл, я подумала, что фраза имеет все шансы стать моим фаворитом в любых разговорах в ближайшие несколько недель. Может быть, имеет смысл пользоваться окклюменцией? Вряд ли каменное выражение лица будет стимулировать расспросы о личной жизни…

— Вот ваши бумаги, мисс Грейнджер, — вернулась к официальному тону директор, — и прихватите с собой в Хогсмид мистера Лонгботтома… профессора Лонгботтома. Вы найдёте его в теплицах. Он так увлечённо работает, что, боюсь, забыл про свой выходной. Вот уж кто отдаёт себя школе без остатка!

В последних словах я услышала обвинительные нотки. Профессор Макгонагалл встала, демонстрируя, что разговор окончен.

— Желаю вам хорошо повеселиться. Если у вас больше нет вопросов…

— Вообще-то есть, — вздохнула я. — Правильно ли я понимаю, что Хогвартс увековечивает в портретах только тех директоров, которые оставались на своем посту до конца жизни?

Профессор Макгонагалл явно растерялась.

— Нет… Но откуда эта тема?

— Чисто академический интерес, — соврала я.

— В ином случае, — директор обвела взглядом портреты на стенах кабинета, — портрет может появиться в Хогвартсе по решению Попечительского совета. Как признание заслуг директора перед школой и магическим сообществом.

— Спасибо, профессор Макгонагалл, примерно так я и думала. До свидания, — пробормотала я, с трудом удержавшись от комментария по поводу степени объективности решений Попечительского совета и места, где бы мне хотелось эти решения видеть. Кажется, один профессор зельеварения плохо на меня влияет.

Движущаяся лестница спустила меня ко входу в башню. Там я была вынуждена поумерить свое раздражение и заняться навигацией: плотный поток школьников едва не сбил меня с ног. Через некоторое время я осознала, что основная часть толпы движется к выходу из замка, и мне остаётся только плыть по течению. Узнавая меня, некоторые первокурсники смущались и вежливо здоровались, ученики постарше окликали, расспрашивали, делились новостями. Остановив пятикурсницу с Хаффлпаффа, я выяснила, что Невилла видели с утра в малых теплицах.

Входные двери замка были распахнуты. Вместе со школьниками меня вынесло в заснеженный двор. Я поёжилась от уже забытого холода — здесь ещё царила настоящая зима. В голове сразу прояснилось. Почему я расстроилась? Если профессор захочет сюда вернуться, значит вернётся. Захочет быть деканом — будет. Три недели назад мне вообще достаточно было знать, что с Северусом всё в порядке, даже если он на другом конце Земли.

«Не могла найти себе кого-то приличного», — самодовольно вздохнул мысленный Северус Снейп, и я снова ощутила головокружительное и неприлично восторженное счастье, не покидавшее меня уже третью неделю.

Впервые это чувство появилось в То-самое-утро, после Того-самого-вечера, когда я неожиданно проснулась под тёплым пледом на диване в библиотеке. Момент перехода вечера в утро в памяти не сохранился. Вероятно, я заснула на полуслове в середине своей истории про вредную австралийку Джейн Холли. Сквозь штору пробивались солнечные лучи. Хозяина дома в комнате не наблюдалось, но на столе лежала записка:

«В лаборатории».

«Он встаёт рано, но утро не любит… Скорее всего, засядет за лабораторные журналы», — вспомнила я свои слова и засмеялась.

В коридоре было прохладно и сумрачно. Ноги сразу замёрзли. Но перед дверями лаборатории я замешкалась. Действуют ли прежние правила? Войти в лабораторию можно только после прямого разрешения профессора? И как мне его теперь называть? И вообще… Вдруг мне всё это приснилось?

— Доброе утро, — услышала я глубокий и сдержанный голос из-за двери. — Заходи.

Я вошла и поёжилась. Здесь было ещё холоднее. Профессор Снейп вовсе не сидел за журналами, а варил какое-то зелье. Маленький огонёк под кипящим котлом совершенно не согревал помещение.

— Три минуты, — сообщил Снейп, не отрывая взгляд от котла.

Я подошла ближе. Лицо сосредоточенное, движения рук чёткие, сдержанные. Красивые… Смотреть на профессора в процессе работы всегда было интересно. Но сегодня к восхищению примешивались далеко не платонические чувства. Чтобы отвлечься от неуместных мыслей, я перевела взгляд на поднос с ингредиентами.

Рута. Хмель. Боярышник. Чемерица. Шкурка саламандры. И чары холода на помещении.

— Животворящий эликсир? — тихо спросила я, дождавшись паузы в его действиях.

Он кивнул, не отрываясь взглядом от поверхности зелья.

— Адаптоген. Ты месяц провела в летней Австралии. Здесь февраль… И вчера ты полвечера просидела у открытого окна. Не нужно быть прорицателем, чтобы предсказать простуду. Проще её не допустить.

— Мне нравится, как ты ворчишь, — я зевнула и потянулась. — Очень уютно.

Руки Северуса на мгновение замерли.

— Садись в кресло. Пол холодный, — ровным голосом попросил он.

Меньше всего происходящее походило на романтическое утро после романтического вечера. Профессор командовал, варил зелья и не смотрел в мою сторону.

Но внутри уверенно прорастало счастье.

* * *

Разыскать Невилла оказалось легко. Свежая дорожка следов вела ко второй теплице, а её дверца была приоткрыта.

Ассистент профессора травологии и преподаватель защиты от тёмных искусств подстригал небольшое растение, в котором я, присмотревшись, узнала трепетливый кустик.

— Здравствуй, Невилл. Ты не забыл, что нас сегодня ждут в «Зонко»?

Невилл помахал мне рукой с зажатыми в ней крошечными ножницами:

— Привет, Гермиона, не забыл! Какими судьбами ты здесь?

— Была у директора. Восстановилась в Хогвартсе. Буду сдавать выпускные экзамены. Так что формально вы, профессор Лонгботтом, теперь мой преподаватель.

— Это здорово! И здорово, что ты зашла! Я уже заканчиваю. Если не кронировать кустики сразу после пересадки, их листва не будет правильно дрожать.

— Красиво. Это подарок для Рона и Джорджа?

— Нет, — почему-то смутился Невилл. — Не для них. Ребятам я вырастил паффопод. Он хорошо смотрится и красиво взрывается. Сейчас покажу!

Он нырнул в зелёные заросли, вытащил оттуда крупный куст, усыпанный оранжевыми плодами, и бросил одну такую фасолину на землю. Она негромко хлопнула, рассыпавшись радужными искрами.

— Вот этот. Здорово, правда? Поможешь уменьшить?

Через пару минут трепетливый кустик обрел идеальную форму, упакованный паффопод переместился в карман Невилла, и мы, хорошенько утеплившись, взяли курс на Хогсмид.

Дорога оказалась непривычно оживлённой. Нас то и дело обгоняли группы школьников. Некоторые из них казались недостаточно взрослыми для третьего курса. Я спросила у Невилла, что это значит.

Он пожал плечами.

— Всё меняется. Ученикам, чьи родители живут в Хогсмиде, теперь можно проводить выходные дома. С помощью этой уловки мы заполучили Билли Тафта, Элли Райт, Мэри Мэйсон и Джимми Макмиллана. Профессор Макгонагалл была не очень-то рада, когда за ними потянулись другие, но мне кажется, в этом нет ничего плохого. А родители некоторых детей теперь специально снимают комнаты в «Трёх мётлах», чтобы повидаться с ними. Правда, над такими ребятами иногда смеются. Но знаешь, если бы мои родители приехали бы за мной в школу, плевал бы я на насмешки...

Голос Невилла прервался, и я отвела глаза, желая провалиться сквозь землю. Северус высказался предельно чётко: «Никаких обещаний».

— Как… они… твои родители?

— Стабильны… Ненавижу, когда так говорят. Но больше сказать нечего.

Я погладила его по плечу, и несколько минут мы просто шли молча. Потом Невилл заговорил ровно и отстранённо:

— Недели две назад принёс им трепетливый куст. Подумал, что так палата будет меньше походить на больницу. И мама… обрадовалась, что ли? Трудно судить. Но было похоже, что обрадовалась. А потом заплакала. Впервые. Всё понимаю, но всё равно надеюсь…

Он прервался, потому что нас обогнала компания из трех мальчишек. Те вежливо поздоровались, Невилл помахал им рукой и уже с обычной улыбкой повернулся ко мне.

— Мальчишка в красной шапке — Джимми Макмиллан, брат Эрни. Родители не хотели отпускать его в Хогвартс. Я три раза ходил к ним домой уговаривать. Потом пообещал, что они смогут видеться на выходных. Так всё и завертелось. Хотя мне здорово попало от Макгонагалл за превышение полномочий.

— Ты молодец, Невилл. Настоящий реформатор, — с облегчением подхватила я. — Теперь понятно, почему Джордж загорелся покупкой «Зонко». Покупателей здесь будет куда больше, чем в Косом переулке.

— Директор в ужасе, — ухмыльнулся Невилл. — И готовится к массовым неприятностям. А мне кажется, что замку абсолютно необходимы небольшие шалости и мелкие катаклизмы.

Он нагнулся, скатал снежок и бросил в меня.

— Ах вот как, профессор Лонгботтом? Защищайтесь!

Снег был мокрым, руки моментально замёрзли, зато снежки получались отличные. Мы дурачились несколько минут, упражняясь в меткости и невербальных щитовых чарах, пока за поворотом дороги не показались станция и Хогсмид. Я поскользнулась на заледеневшей тропинке, едва устояв на ногах, и Невилл галантно предложил мне руку. В деревню мы вступили, как и полагалось взрослым серьёзным людям, один из которых к тому же являлся преподавателем.

— Ханна придёт в «Зонко»?

— Обещала, что постарается. В субботу в «Котле» много посетителей, а Том не молодеет. Мы будем гармоничной семьей: я занят на неделе, она в выходные. Первые десять лет точно друг другу не наскучим. Разве не в этом секрет счастливого брака?

— Да ты философ, — усмехнулась я. — Уже сделал предложение?

— Сделал, — подтвердил Невилл. — До этого бабушка ворчала, что я оставлю её без внуков, а теперь придумывает поводы, чтобы отложить свадьбу. Вот и пойми её. Но мы всё равно поженимся. Так что не планируй никаких далёких поездок в августе. А Ханна хочет пригласить профессора.

Мои мысли занимал исключительно один профессор, но Невиллу об этом знать было не обязательно, поэтому я уточнила:

— Профессора? Какого?

— Снейпа, конечно. Как думаешь, есть шанс?

— Не попытаешься — не узнаешь, — ответила я, изо всех сил удерживаясь от глупой улыбки. — Попробуй!

— Так и сделаю, — кивнул Невилл, явно собираясь что-то спросить, но вместо этого воскликнул: — О, там Ханна! Извини, мы подойдём чуть позже.

Через мгновение он пропал из виду.

Было немного странно и неловко идти в гости к Рону Уизли. Много лет подряд мы устраивали все праздники и вечеринки вместе: в Норе, на площади Гриммо, в гостиной Хогвартса и снова в Норе. Потом с праздниками стало сложно. Потом стало сложно с нами… А потом неожиданно всё наладилось. И это оказалось сложнее всего.

Бывшая лавка «Зонко» теперь виднелась издалека. На крыше дома красовался огромный бордовый цилиндр, по полям которого ездил игрушечный Ховартс-экспресс, а из окошечка в тулье высовывался заяц, судя по его безумному виду — мартовский. Плакат на двери извещал, что к глубокому сожалению владельцев, магазин сегодня будет работать только до часу дня.

Внутри было шумно, тесно и весело. Рон помахал мне из-за прилавка, надпись над которым гласила: «Электроника для Хогвартса», и продолжил говорить что-то двум мальчишкам. Я подошла к нему.

— Эти штуки называются «батарейки», — Рон жестом фокусника продемонстрировал товар, — их придется иногда менять. Дальше запоминайте. Вначале активируете отражатель, и только потом — включаете воспроизведение. Перепутаете — прибор сломается.

Свои слова Рон подтвердил действием: включил плеер (довольно старомодный) и нахлобучил наушники одному из мальчиков. На лице у того немедленно проступило восторженное удивление, а руки начали шарить по карманам мантии в поисках денег.

Когда покупка перекочевала руки счастливого магического аборигена, Рон посмотрел на часы, подмигнул мне и потянул за шнурок над прилавком:

— Уважаемые посетители, через пять минут магазин закрывается! — сообщил приятный женский голос откуда-то с потолка. — Поспешите сделать свой выбор!

Недовольные возгласы сменились суматохой, у прилавка образовалась очередь. Рядом с Роном неизвестно откуда возник Джордж.

— Привет, Гермиона! Всё, братишка, марш к гостям, я тут за тебя доработаю!

Рон с облегчением выдохнул и смущённо посмотрел на меня:

— Привет! Не думал, что буду мечтать, чтобы покупателей было поменьше. Сметают все новинки подчистую… Идём. Джинни недавно пришла, а Луна и Анджелина здесь с утра. Они вызвались помогать.

— Мог бы и меня попросить, — укорила я, и расстроилась: и от того, что не догадалась сама предложить помощь, и от того, что Рон без неё обошёлся.

— Я собирался, а потом подумал, что тебе нужно готовиться к экзаменам. Ну, хочешь, потом вместе помоем посуду?

— Хоть что-то, — рассмеялась я. — Между прочим, мы шли из Хогвартса с Невиллом. Но на половине дороги он увидел Ханну…

— Невилл увидел Ханну, их глаза встретились, и… — Рон понимающе кивнул и стал очень похож на Джорджа. — Ясно, целуются где-нибудь на заднем дворе. Эпидемия какая-то. Все целуются. Снейп не придёт?

Последняя фраза была сказана замечательно небрежно. Я покачала головой:

— По субботам он работает над своим проектом со стирателями из Министерства.

— Ясно, — снова повторил Рон. — А что насчёт родителей Невилла?

— Сказал, что тот, кто обнадёжит Лонгботтома, будет лечить его родителей сам. Зелье пока слишком токс… ядовито.

— Ну, Снейп умный, он всё равно что-нибудь придумает, — Рон вздохнул и потёр челюсть.

Легендарная драка, о которой я до сих пор слышала только обрывочные упоминания от непосредственных участников событий, закончилась своеобразным перемирием. Северус Снейп и Рональд Уизли отзывались теперь друг о друге преувеличенно уважительно, а язвительные нападки сменились признанием заслуг и разнообразных достоинств. Я подозревала, что надолго их не хватит, но пока всё было хорошо, поэтому я просто согласилась:

— Придумает. Давай, рассказывай, где ты пропадал в последнее время.

— Неужели соскучилась? — удивился Рон, лавируя между коробками в узком полутемном коридоре. — И вовсе я не пропадал. Мы же на прошлой неделе виделись? Виделись! Джордж, конечно, здорово придумал с покупкой, шикарный подарок, да и нельзя было упускать такой шанс, но этот филиал — та ещё головная боль! Гляди, сколько всего не разобрано! Нам сюда. Заходи.

Рон распахнул дверь в подсобное помещение. Маленькая комната напоминала зал уютного кафе: стол с безупречной сервировкой, вдоль стен — низкие диванчики с цветастыми подушками, яркая надпись в воздухе из мерцающих искр: «С днём рождения, Рон!» Что ж, и здесь прекрасно обошлись без меня.

В настоящий момент уютную домашнюю обстановку несколько нарушал громкий голос Джинни. Она стояла посреди комнаты, уперев руки в бока, и что-то сердито доказывала Луне и Анджелине.

— О, Гермиона, — деловито заметила она вместо приветствия. — Теперь ты скажи, мне стоит играть в квиддич?

— Стоит, — осторожно ответила я. — Если ты этого хочешь, конечно!

Анджелина устало покачала головой.

— Я всего лишь спросила, не собирается ли она отсрочить возвращение ещё на один сезон. И тут такое началось...

— Джинни сердится, когда её спрашивают, — безмятежно заметила Луна, — потому что ещё не приняла решение. Надо дать ей время.

Джинни нахмурилась.

— Пэдлмор Юнайтед переманили у Гарпий трёх игроков первого состава. Так что времени у меня нет. Если я хочу играть, а не сидеть на скамейке запасных, то уже послезавтра мне нужно быть на сборах.

— Я точно голосую за квиддич, — перебил Рон. — Энергия должна быть использована в мирных целях. А Гарри поймёт. Это пойдёт вам на пользу. Прелесть ожидания, острота чувств в разлуке, всё такое. Пакуй чемоданы, сестрёнка.

Джинни секунду сверлила Рона взглядом, а потом решительно тряхнула головой:

— А ведь ты прав! Поеду!

На этом обсуждение темы внезапно закончилось, потому что в комнату ввалились Гарри и Джордж и нестройными голосами затянули: «С днём рожденья тебя…»

* * *

— Ты ещё сердишься? — негромко спросил Гарри, дождавшись, когда Джинни переключилась на разговор с Ханной.

Все разбрелись по углам. Невилл что-то рассказывал Рону и Джорджу, размахивая бокалом со сливочным пивом. Луна демонстрировала Анджелине колдографии из очередной экспедиции.

— Нет, — вздохнула я. — Но не расслабляйся. Когда-нибудь я тебе отомщу, Гарри Поттер. Заботливо и беспощадно.

Гарри только комично развёл руками, демонстрируя покорность судьбе.

— У вас ведь… всё хорошо? — поинтересовался он. — В смысле, ты не жалеешь, что…

Продолжения не последовало. Победитель Волдеморта смутился и замолчал.

— Надеюсь, это не профессор Снейп дал тебе поручение разведать обстановку? — фыркнула я. — На ваших суровых пятничных посиделках?

Гарри хмыкнул.

— Представляю себе эту картину, — он довольно похоже спародировал скептическое выражение лица профессора Снейпа и тут же рассмеялся. — Хотя… Нет. Не представляю… Эй, погоди, ты что, ревнуешь?

Мне и самой было интересно. Тема предоставляла неисчерпаемый материал для самокопания, но вряд ли Гарри ожидал услышать в ответ развёрнутое эссе.

— Чуть-чуть, — наконец определилась я. — Мне кажется, что я стою перед ним «на цыпочках», чтобы не показаться слишком юной, наивной, глупой, неточной, восторженной, ещё какой-нибудь… А ты просто… приходишь к нему каждую пятницу. И он тебя ждёт.

Гарри усмехнулся, помотал головой и промолчал.

Я покосилась на Джинни, убедилась, что она нас не слушает, и выпалила давно мучивший меня вопрос:

— А ты… ревнуешь? Я имею в виду, из-за твоей мамы? Ты же понимаешь, что я — не замена? Понимаешь?

Получилось именно глупо, неточно и наивно. Гарри вздрогнул и отвёл глаза.

— Я долго не понимал, что между вами происходит, — признался он. — А потом ты всучила мне книжку с летающим котом, и всё встало на свои места… Нет, я не ревную.

Вывод мне понравился.

— Спасибо, Гарри. А какая связь между летучей кошкой и летучей мышью? Или я чего-то не понимаю?

Он озадаченно посмотрел на меня и пробормотал:

— Ну крылья же… Ладно… Э-э, Джинни, в бутылке еще осталась медовуха?

Джинни приподняла бутылку и кивнула.

— Но это последняя. Несите кружки. Будем делить.

Все снова столпились вокруг стола. Невилл спокойно и уверенно обнимал Ханну. Джордж шутливо пытался оттеснить Анджелину от медовухи, объясняя, что после третьей кружки она вечно затевает генеральную уборку, а он к этому совершенно не готов. Джинни сооружала на голове Рона альтернативную укладку. Гарри и Луна смеялись над ними… Неужели у нас получилось? Война на самом деле закончилась, и мы можем просто жить, а не выживать? И радоваться на праздниках, не превращая их в поминки…

— Могу поспорить, эта медовуха из «Дырявого котла», — авторитетно заявила Ханна, отпив очередной глоток. — Том не сказал, что вы сделали заказ.

— Я купил её сегодня. Тебя уже не было в пабе, — Рон хитро улыбнулся. — Жаль, не рассчитал с количеством. Пожалуй, загляну в «Котёл», возьму ещё.

— И сливочного пива, — предложил Джордж. — И шоколадных котелков. Не знаю, где Том их закупает, но они вкуснее, чем у Флюма.

— Подожди. Как ты понесёшь всё это через камин? — удивился Невилл. — Давай я помогу.

Рон неопределённо махнул рукой и распахнул дверь узкого шкафа, стоявшего около двери.

— Том, можно нам ящик сливочного пива, три медовухи и шоколадных котелков? — крикнул он внутрь.

— Ящик сливочного, три медовухи и шоколадные котелки, — отозвался откуда-то голос Тома Аббота. — Сей момент, господа!

Наступило неловкое молчание, которое нарушил голос Джинни.

— Говорящий шкаф? И под каким соусом вы будете впаривать это школьникам?

— Вы грандиозно ошибаетесь, мадам, — Джордж отвесил Джинни шутовской поклон и провозгласил: — Позвольте представить вам забытое прошлое и светлое будущее магической Британии — сквозные шкафы от Уизли и Уизли. Приватная альтернатива каминной сети! Никто посторонний не выпадет из шкафа на ваш ковёр в гостиной, неправильно назвав адрес! Удобство и безопасность для всех групп населения. Никаких неприятных ощущений при перемещении. Подходит даже младенцам и беременным! Заплатите за установку и перемещайтесь бесплатно, пока не надоест! И кстати, мы никому не собираемся это «впаривать». Сами придут и попросят.

Задняя стенка шкафа растаяла, и в комнату шагнул невозмутимый Том Аббот с тремя бутылками медовухи на подносе и коробкой конфет под мышкой.

— Добрый день честной компании. Невилл, сынок, перехвати-ка это.

Он передал бутылки Невиллу, снова прошёл сквозь заднюю стенку в «Дырявый котёл» и вернулся с ящиком сливочного пива. Просто и эффектно. Даже Луна выглядела заинтригованной. Ханна, Джинни и Анджелина сыпали вопросами. Джордж с удовольствием давал пояснения. Только Гарри стоял с непроницаемым выражением лица. Я прикоснулась к стенке и почувствовала знакомое покалывание пальцев. Рон выжидательно посмотрел на меня.

— Как ты это провернул? Контрабанда? Вывез дверь в носке, а ключ — в книжке Карнеги? — поинтересовалась я. — Никас в курсе?

— И вечно этот удивлённый тон, — вздохнул Рон. — Ничего я не вывозил. Папандопулос любит поговорить и похвастаться. Когда он сказал, что изобретатель дверей был из помов и сначала продавал шкафы с потайными проходами, я стал слушать внимательнее. А потом написал Джорджу, чтобы он навестил «Горбин и Бэрк» и купил оставшийся…

— Исчезательный шкаф! — озарило меня. — Но это же…

— Ну да, — второй раз вздохнул Рон. — Я знаю, о чём ты подумала. Но сама же говорила, что если Волдеморт использовал манящие чары, то это не сделало их тёмными. Тот шкаф и его изобретатель тоже не виноваты, что Малфой — гадёныш. Короче, Джордж ковырялся со шкафом и тайком занимался покупкой магазина, Никас болтал, а я…

— А Рон шпионил на благо магической Британии и своего кошелька, — подключился Джордж. — Не хмурься, Гермиона. Ничего противозаконного или темномагического мы не сделали. Горбин на всякий случай настучал на нас сразу после покупки. Приходил аврор Поттер с компанией. И что показала проверка, Гарри?

— Всё чисто, Гермиона, — неохотно признал Гарри. — Портал собран с нуля. От того шкафа здесь ни щепки, ни заклинания.

— Это пробный экземпляр, — продолжил Джордж. — Но мистер Аббот заказал уже две штуки. Извини, Ханна, мы просили держать это в секрете. Мама рассказывала, что в Первую Магическую эти штуки ещё водились у волшебников на случай возможного бегства. Но теперь мы будем рекламировать их исключительно как удобный транспорт. Осталось только получить разрешение из Департамента. И войти в историю!

— Гениальная затея, — признала я. — Конечно, волшебники — консерваторы и не бросятся сразу заказывать ваши двери десятками, но в перспективе это может стать транспортной революцией!

— Двери — мелкая австралийская забава,— возразил Джордж и откупорил новую бутылку медовухи. — Шкаф! Мы войдем в историю через старый добрый шкаф! Но я согласен насчёт гениальности! Повторяй это почаще, особенно ему, — он ткнул пальцем в Рона.

— За Рона Уизли, Джорджа Уизли и транспортную революцию! — подвёл итог Гарри, поднимая бокал. И все с удовольствием повторили тост.