Круги по воде (джен)

АЛЬБУС

«В первый месяц календарного лета вся Британия наполняется туристами со всего мира, — писала одна из маггловских газет, — ведь в целом в июне не так жарко, как в июле или августе, и для прогулок по стране условия наиболее приемлемые. В это время устанавливается более-менее стабильная погода, и хотя вероятность непродолжительных дождей довольно велика…»

Альбус Дамблдор редко читал маггловские газеты, но сейчас, попадись ему подобная заметка на глаза, он вряд ли бы согласился с подобным утверждением. Место, где он сейчас находился, политически было частью Магической Британии, географически… ну как бы тоже. Вот только здесь не было ни хорошей погоды, ни теплых летних деньков. За стенами древней постройки, по коридорам которой он неспешно шёл, погрузившись в свои мысли, лил бесконечный серый дождь и бушевало пенными бурунами стальное море под свинцовыми небесами. А здесь, внутри черных коридоров замка, хоть и было достаточно сухо, но зато спертый ледяной воздух, казалось, промораживал тело до костей, низкие же потолки угрожающе нависали над головой. Давно умершие строители этого места, должно быть, не слышали ни о вентиляции, ни о каких-либо других удобствах.

Ну и напоследок еще одно несоответствие со статьей: в этом месте не было туристов — вообще, если не считать таковыми, конечно, Дамблдора и его спутников. А местные… гиды — это отдельный образчик самого отвратительного сервиса из всех возможных.

Но тем не менее даже в этом мрачном месте ничто не могло испортить прекрасного, слегка самодовольного настроения Альбуса. Он шагал по коридорам с легкой улыбкой, на плече его абсолютно инородным объектом и для его образа директора Хогвартса, и для этого страшного места, легкомысленно висела серая маггловская сумка, на которой были изображены трое: великолепный лось с раскидистыми рогами, трепетная лань и крохотный беззащитный олененок у их ног. Надпись под ними гласила: "Familia es lo Primero". Спутники Дамблдора не задавали лишних вопросов — к его эксцентричному поведению давно все привыкли. К тому же на входе его тщательно обыскали авроры и не нашли ничего подозрительного. В сумке лежала лишь старая, почти уже двухнедельной давности подборка выпусков газеты «Ежедневный пророк» за первую неделю июня. «Ехать к вам сюда долго, — пожал плечами на немой вопрос проверяющего Дамблдор, — да и внутри иногда стоит почитать что-то, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. В начале июня была такая превосходная светская хроника»!

И его пропустили.

Дамблдор начал слегка насвистывать. Заставить разбитого, закопанного под грузом навалившихся проблем Корнелиуса согласиться на его, Альбуса, участие в этой ежегодной инспекционной поездке в Азкабан было проще простого. Максимально небрежное, но уважительное приветствие, долгий разговор ни о чем, укоризненное, мягкое замечание о некорректных действиях на Тисовой, в результате которого Фадж позеленел до цвета своего знаменитого котелка. Брошенное невзначай напоминание о том, что Поттера нашел именно он, Альбус, но всю эту историю абсолютно согласен не афишировать, и идиотскую версию с внеплановыми учениями аврората и ДМП — поддержать. И, наконец, назвать ту малость, что хочет за это. Ведь совсем скоро господин Министр собирается посетить волшебную тюрьму строгого режима, не так ли? Так почему бы, раз в поездке должен участвовать представитель Визенгамота, этим представителем не стать самому его председателю? В конце концов, он, Дамблдор, хочет лично убедиться, что не только особо опасные сторонники Волдеморта никуда из тюрьмы не делись, но и условия их содержания гуманны и соответствуют всем законам!

Вся эта схема «на дурачка» сработала просто элементарно. Министр радостно закивал и принял все условия Альбуса, даже не посоветовавшись ни с кем предварительно. Но, в конце концов, его тоже можно было понять — разве мог быть во всей этой истории хоть какой-то подвох? Альбус Дамблдор, Герой магического мира, победитель Гриндевальда, друг и ученик Николаса Фламеля, ветеран двух магических войн, ученый, политик-прогрессист, учитель и просто великий светлый волшебник — ну разве можно предположить, что этот со всех сторон положительный человек едет в Азкабан нарушать закон? Или вообще способствовать побегу кого-то из особо опасных злодеев? Абсолютно немыслимо!

А тем временем именно побег Альбус и замышлял. Побег ненавистного всем человека, правой руки Темного Лорда, последнего представителя древней темной фамилии, шпиона, убийцы и предателя — по крайней мере, официально считалось именно так. Этот человек был крайне нужен Альбусу на свободе.

Казалось, что в последние две недели, после сразу нескольких серьезных и внезапных ударов по планам Альбуса, все начало налаживаться, и события постепенно вошли в свою колею. Пропавший ненадолго и вызвавший множество подозрений своим странным поведением Гарри нашелся и находился в Хогвартсе под наблюдением специально вызванной из отпуска (все за дополнительную оплату, конечно, причем из личных, собственных личных средств директора!) мадам Помфри и Альбуса лично. Был он тих, на вопросы отвечал односложно, мало что помнил, но, в конце концов, после такого эмоционального и магического всплеска это вполне естественно. В ближайшей перспективе предстояло временно переправить его в Нору, под опеку Молли. И Джинни, разумеется. Эта юная девушка во время их недолгой беседы в Больничном крыле сумела поразить Альбуса своей непосредственностью, открытостью, легкостью. Она определенно была светлой личностью, хорошей Спутницей для Героя. Надо будет обязательно с ней пообщаться, когда он окажется в Норе. И если всё пойдет по плану, это произойдет уже сегодня вечером.

Остальные происходящие события тоже не особо беспокоили Альбуса. Призрак Тома Риддла, искалеченный, мятущийся дух, скрывался в Албании. Один его крестраж был уничтожен. Один сидел в голове Гарри. О местонахождении еще трех старый волшебник догадывался: за банковскими хранилищами тех Пожирателей, что сидели в Азкабане на пожизненном, и развалинами дома Гонтов была установлена слежка. Еще один, скорее всего, находился в Хогвартсе. Пытаться проверить эти данные либо искать остальные Дамблдор пока не видел смысла. Пророчество есть пророчество, а из черепа Гарри душу Риддла пока все равно никак не достать. К тому же Альбус был уверен, что якорей существует еще больше, и любые манипуляции могут заставить Тома начать их как-то перепрятывать или иным способом взаимодействовать с ними. В любом случае со стороны непосредственно Тома угрозы пока не было, хотя крови он портил изрядно.

Еще были, конечно, три человека, избежавших Азкабана и представлявших прямую угрозу. Во-первых, Питер Петтигрю, живой, хитрый, но трусливый, сильный, но неуверенный в себе маг. Он был под колпаком в доме Уизли, и, насколько Альбус его знал (а Мародеров он знал отлично), явно не собирался предпринимать никаких самоубийственных действий. Он был опасен — но только если дать ему окно возможностей. Такого у него не будет, Альбус позаботится об этом.

Еще был Барти Крауч-младший. Наивный его отец полагал, что никому нет дела до заключенных верхних уровней Азкабана, и отправил свою жену на смерть. Гениальный план, вот только Альбус в отличие от бывшего главы ДМП ценил жизнь каждого из своих врагов. И с умершими Пожирателями прощался лично. Он полагал, что это качество позволяет ему оставаться человеком, но в этом случае оно принесло еще больше пользы.

За Барти следила Винки, домовой эльф Краучей. Повлиять на нее было несложно: немного шантажа, чуть запугать, и в конце — клятвенное заверение, что все это только ради блага хозяина. Никакого обмана — Крауч-старший был нужен Дамблдору живым и с незапятнанной репутацией. Пока.

Ну и был еще третий. Глубоко законспирированный, на самой вершине Министерства… О нем пока лучше не думать — он тут в составе делегации. Он самый опасный, но и самый осторожный. Пока Том открыто не объявит о своем возвращении, на рожон не полезет!

Итак, всё было у Альбуса замечательно, всё он контролировал, всё шло в соответствии с планами. И лишь одна небольшая деталь мозолила глаза, как песчинка, которая может сломать превосходно отлаженный часов механизм.

Дурсли так и не были найдены. Ни живыми, ни мертвыми.

Честно говоря, сначала, когда нашелся Гарри, Альбус подумал, что теперь нахождение его родственничков — вопрос пары часов. Какими бы ни были сильными наведенные чары, была велика вероятность, что все их жертвы рванули в одном направлении и пробежали примерно одно расстояние. Место, где магглы обнаружили лежащего в отключке Гарри и вызвали врачей, было установлено абсолютно точно — небольшой парк на окраине Литтл-Уингинга. Однако тщательнейшая проверка окрестностей так ничего и не дала. Затем были долгие поиски с постепенно расширяющимся радиусом, подключение связей в ДМП и маггловской полиции.

Ничего, никаких зацепок. Как сквозь землю провалились!

Альбус мысленно покачал головой. На какое, однако, страшное заклинание сподобился Гарри! Чары Деймоса — это не шутки. Не будь это стихийная магия, ждало бы его наказание вплоть до небольшого срока в Азкабане с отсрочкой до магического совершеннолетия. Жертвы таких чар часто представляли собой страшную картину: они могли вопить до крови из горла, вырывать себе глаза, умирать, падая с крыш или разбивая головы об стены… Альбус уже не очень надеялся найти живых Вернона или Петунью — на взрослых подобные вещи действуют куда хуже и безотказней. Однако отсутствие тел было весьма странным. Как и полное исчезновение Дадли — тот явно имел все шансы выжить и быть найденным.

Но нет — ничего!

Однако, какой бы ни была страшной возможная судьба Дурслей сама по себе, куда ужасней было то, какой ущерб она наносила существующим планам. Нет Дурслей — нет Кровной Защиты. Нет Дурслей — нет изоляции Гарри от магического мира на большую часть лета. Нет Дурслей — и выстраивать события в нужном русле становится куда сложнее.

Пока что придется отправить Гарри к Уизли, но это временная мера. Там Петтигрю, и это опасно. Там нет и не будет кровной защиты — это опасно тоже. Там слишком близко к крайне опасному Министерству. И, наконец, кто знает — вдруг Уизли захотят сыграть в свою игру? В чистокровных нельзя быть уверенным до конца, какими бы полезными они ни были в прошлом. Кто знает, в какой момент они поставят интересы Рода выше абстрактного и туманного для них светлого будущего, к которому твердой рукой вел события Альбус?

Таким образом, стоило сделать две крайне важные вещи. Во-первых, продолжать поиски Дурслей. В идеале, конечно, нужна живая Петунья в любом состоянии здоровья. Тогда можно будет сделать привязку Кровной Защиты повторно. В крайнем случае сойдет Дадли. Тогда чары порядком ослабеют, но он, в конце концов, тоже родственник Поттерам! Его можно будет подселить в какую-нибудь проверенную маггловскую семью и завязать защиту на их дом. Кстати, такая семья как раз есть на примете… стоит обдумать!

Во-вторых, следовало создать противовес влиянию Уизли на Поттера. И на такую роль идеально подходил один человек — его крёстный. Несправедливо осужденный, жертва последней войны, как и сам мальчик, просидевший тринадцать лет в самом страшном месте Британии и сбежавший, едва узнав, что его крестнику угрожает опасность! И этот великолепный кандидат абсолютно случайно находился на том же самом этаже тюрьмы, по которому в составе министерской делегации следовал Альбус Дамблдор.

Разумеется, Альбус не собирался устраивать налет на тюрьму, разгонять мощнейшими заклинаниями дементоров, рушить стены в песок могучей трансфигурацией. Он не собирался взламывать зачарованные от любого известного министерству физического и магического воздействия замки и решетки.

Он безусловно мог так сделать и даже мысленно прокручивал в голове подходящие заклинания. Странные движения палочкой, неясные фразы на забытых языках…

Он не собирался и оглушать, накладывать Конфундус или Империо на делегацию в полном составе или отдельных её членов, хотя при желании мог прямо сейчас, даже несмотря на отсутствие сданной на входе палочки, одной сырой магической силой раскидать как кегли и всё это надутое руководство аврората и ДМП, и сопровождающих их вооруженных авроров, и уж тем более надутого индюка Фаджа.

Он мог выбрать любой из этих вариантов, но всё это было грубо, топорно и совершенно не его метод. Потому что Дамблдор небезосновательно считал себя великим волшебником, а по-настоящему великий волшебник не пользуется магией, если может обойтись без неё.

Собственно, Альбус вообще не собирался каким-либо способом содействовать побегу Блэка. На него не должно было пасть ни тени подозрений. Он знал, что Блэк сбежит сам.

Чтобы понять, как это должно было сработать, надо было понимать, как работает Азкабан и почему он так страшен. Ответ, конечно, один — дементоры. Даже сейчас, идя по верхним уровням под прикрытием специальных артефактов и дюжины мощных патронусов, с поднятыми и накачанными до предела энергией магическими щитами, Альбус ощущал их болезненное влияние на организм, как будто что-то серое, склизкое, ядовитое разъедает тебя изнутри. А уж как должны были чувствовать себя заключенные…

Азкабан вовсе не был неприступной крепостью. Это был обычный средневековый замок. Забраться сюда было сложно, да. А вот выйти отсюда — довольно просто. Нижние уровни патрулировали сменные наряды авроров, но и мимо них опытному и осторожному волшебнику было пройти совсем не сложно. Сразиться после долгих лет заключения — нереально, конечно. Просто прошмыгнуть — да запросто. Тем более, что и сами авроры не особо могли разбрасываться сигнальными заклинаниями и Хоменум Ревелио из-за близости дементоров.

Так почему же тогда отсюда никто не сбегал? По психологическим причинам.

Каким бы горящим и идейным фанатиком не был попавший сюда человек, его мозги быстро превращались в кашицу. Первые недели содержания под стражей его пристально отслеживали, а потом влияние дементоров делало всю работу охраны само по себе.

Заключенный терял мотивацию к жизни, его поведение становилось апатичным. Он превращался в подобие автоматона, созданного каким-то могучим древним магом. Он просто существовал. Это был растянутый во времени эффект поцелуя дементора.

Но понимание этой страшной и совершенной системы охраны (ведь лучший тюремщик для человека — он сам!) давало и ответ на вопрос, как её обойти. Надо было зажечь огонь в сердце заключенного и огонь в его глазах. Сложность была одна — подобрать ключ к этому самому сердцу.

А потом Блэк сделает всё сам.

Дамблдор гордился гениальностью своего плана. Он будет максимально ни при чем. Он даже не будет давать Блэку мотивацию для побега. Ему её лично в руки вручит Министр Магии Корнелиус Освальд Фадж.

Изначально, еще весной, разрабатывая стратегию операции, Дамблдор планировал задействовать для мотивации Сириуса Петтигрю, рискуя его возможным побегом из-под надзора. Но внезапные события начала лета даровали ему идею получше.

Итак, как мотивировать на побег особо опасного заключенного Сириуса Блэка? На себя ему плевать. На остатки собственной семьи — тоже. Жены и детей у него нет и не было, по крайней мере об этом не известно ни Альбусу, ни ему самому. Богатствами Рода он не дорожит, перспективы умирания семейного древа вместе с его собственной смертью не страшится.

У него были друзья, которых он любил и ценил. Один, самый близкий из всех, трагически погиб вместе с женой, тоже близкой подругой Блэка. Второй оказался предателем. С третьим они плохо ладили последние годы, и тот, единственный, имевший такую возможность, даже не попытался встретиться с Блэком после ареста. Тупик?

Нет! У его лучшего друга остался сын. Сын, победивший с помощью дара матери Риддла. Сын, которому сейчас тринадцать. Который пострадал в начале лета и нуждается в помощи, поддержке и наставлении крестного! Неужели тебе незачем жить, Сириус Блэк? Неужели ты не захочешь помочь своему крестнику? Вот этот рисунок на сумке и эта надпись, неужели они не напомнят тебе ни о чем? А когда напомнят, не захочешь ли ты узнать о крестнике побольше? Вот, к примеру, эта статья в газете? Взрыв газа в маггловском доме? Ты ведь знаешь этот дом, Сириус! Знаешь, кто там жил, ведь бывал там, по... специфическим причинам, но бывал! И кого еще подселили туда после твоего ареста!

Так, еще пять метров по коридору…

— Господин Министр, — Альбус с трудом сдерживал улыбку на губах, — не хотите ли немного отвлечься от этой гнетущей атмосферы? Вот, я тут случайно взял с собой старый выпуск «Пророка»… Это правда, что на балу у Малфоев будут гости из Министерства Новой Зеландии? Я об этом, признаться, не слышал.

Фадж рассеяно принял в руку газету — и капкан защелкнулся.

«Что ж, Сириус Блэк, у тебя будет достойная мотивация для побега. А остальное ты должен будешь сделать сам».

Альбус был уверен, что Бродяга сможет сделать всё сам. В конце концов, он и правда хорошо знал Мародёров.

Ранним вечером того же дня, когда часовая стрелка на больших часах в родовом доме семьи Уизли только-только преодолела отметку на циферблате с римской цифрой «четыре», Альбус Дамблдор вышел из камина на кухне этого самого дома, известного также под названием «Нора».

Он примерно подобрал время, когда Молли уже займется ужином, но Артура еще совершенно точно не будет дома. И правда, миссис Уизли уже стояла возле плиты, замерев с кастрюлей в руках.

— Добрый вечер, Молли, — улыбнулся Дамблдор, — надеюсь, мой визит не стал неожиданностью? Ты получала моё письмо?

Молли озабоченно кивнула.

— Да, профессор. Гарри уже идет на поправку?

Дамблдор кивнул ей в ответ.

— Я не видел его сегодня, увы — у меня была рабочая поездка далеко на север. Однако мадам Помфри говорит о значительных улучшениях. Думаю, завтра его можно будет переправить к вам.

— На всё лето? — спросила Молли.

— Увы, не знаю сам, — Альбус развел руками, — мы ведь до сих пор не нашли его несчастных родственников, а, чтобы его защита держалась, он должен пожить с ними хоть какое-то время.

— И как он будет с ними жить после произошедшего, директор? — нахмурилась Молли, — очевидно же, что мальчик не сможет…

— Я заложник обстоятельств, — виновато сказал, смотря ей в глаза, Дамблдор, — ничего не могу поделать… — вдруг он снова улыбнулся. — Ну, в любом случае на ближайшее время я с удовольствием передам мальчика под вашу с Артуром опеку. Да и он будет рад снова оказаться у вас, я думаю. Молли?

Та посмотрела вопросительно.

— А где твоя дочь Джиневра? Если честно, мне бы очень хотелось с ней пообщаться. Если хочешь, можно в твоем присутствии, — подмигнул он.

Молли теперь смотрела несколько озадаченно.

— Конечно. Только недолго. Она себя не слишком хорошо чувствует сегодня. Найдешь её комнату? У меня много дел по кухне.

— Конечно, Молли, — Альбус кивнул с благодарностью, — не волнуйся, я не стану ей досаждать.

Та склонила голову в знак согласия и вернулась к готовке. А Альбус слегка поджал губы и пошел по лестнице наверх.

Альбусу никогда не нравилась Молли Уизли, как до этого не нравилась и бойкая юная школьница Молли Пруэтт. Она была слишком шумной, суматошной и, на его взгляд, не слишком-то умной. Он признавал её вклад в общее дело и считал полезным и в общем-то хорошим человеком. Но за личные качества не любил.

А вот её дочь — другое дело. Её он воспринимал как талантливую девочку с большими перспективами в будущем. Она напоминала ему чем-то другую девочку с большими и чистыми глазами, умершую много-много лет назад. Хотя внешне они были абсолютно непохожи.

Джинни сидела на кровати и смотрела на чистый лист бумаги. Она хотела что-нибудь нарисовать, только что — не знала.

В дверь постучали. Джинни нахмурилась — в их доме в дверь никто не стучал, все просто брали и заходили.

В дверь постучали еще раз.

— Войдите, — сказала Джинни.

Дверь открылась, и Джинни вскочила на ноги — в комнату вошел седобородый волшебник с добрым умным лицом, в очках и синей мантии. Альбус Дамблдор.

— Д-добрый день, директор, — быстро сказала Джинни.

Старый маг благодушно махнул рукой.

— Добрый день, Джинни, садись и давай без формальностей. В конце концов, это я тут у вас в гостях. Я, собственно, на пару слов. Если ты не против.

Джинни пожала плечами и вернулась на свою кровать, свесив ноги.

— Да нет… — пробормотала она.

— Я бы хотел немного продолжить наш разговор, — сказал Дамблдор.

Джинни оживилась:

— Вы расскажете мне о своей Принцессе?

Тот покачал головой:

— Это в другой раз.

Она сразу несколько поникла:

— А что тогда?

— Ну, — Дамблдор наколдовал себе стул и уселся на него, — завтра к вам приедет Гарри, он будет жить у вас какое-то время. Ты же знаешь, что случилось с ним в начале лета?

— Знаю, — ответила Джинни. Она всей душой ненавидела отвратительных родственников Гарри. Они напоминали ей типичных приемных родителей Героя, из тех, что в концовке сажали в истыканную гвоздями бочку и запускали вниз с горы. Про это она, конечно, промолчала.

— Тогда ты знаешь, как ему сейчас должно быть тяжело, — сказал Дамблдор, — и я бы хотел попросить тебя — именно тебя! — последить за ним, посмотреть, как он себя чувствует, о чем переживает. И если узнаешь что-то, что тебя встревожит, сказать об этом мне. Лично или совой.

— Вы просите меня ябедничать? — поджала губы Джинни.

— Мисс Уизли, — покачал головой Дамблдор, — Гарри — гордый мальчик и никогда сам не расскажет взрослым о своих проблемах. Но тем не менее мне надо о них знать, чтобы суметь ему помочь. Вы видите его своим Героем — так давайте мы поможем ему вместе! И, может, когда-нибудь, я, старый наставник, еще успею погулять на вашей свадьбе…

Глаза Джинни загорелись. Она очень хорошо могла себе представить такую картину. И представила прямо сейчас.

— Хорошо, профессор Дамблдор.

— Тогда мы договорились?

— Да, профессор.