Цунами (гет)

— Ваша память — река, наполните её и позвольте самой выбрать русло, — монотонный голос лился из сферического прибора. — Не пытайтесь сосредоточиться на чём-то конкретном, плывите по ментальному течению без вёсел.

Кто-то ведь надиктовывал эту чушь хрустальному шару, размышлял Регулус. Как он устроен? И правда ли это хрусталь? На вид стекло стеклом. Из его металлической подставки можно сделать упор для ног и прикрепить к метле возле хвостовой её части. Уместится ли ступня? Чем измерить? Как отделить шар от подставки, не повредив ни то, ни другое…

— Не пытайтесь контролировать процесс. Представьте, что вы…

— Я говорил, что эта штука не работает! — возглас Рабастана обрушился на Регулуса, словно волна на утлое судёнышко. — Этот колдомедитационный шар не просто не расслабляет, он выводит меня из себя! Я разнесу его вдребезги!

— Вообще-то, у меня, вроде, стало получаться, я почти пересёк ментальную реку. Эй! Если решишь его взорвать, сначала отдай мне подставку.

— Размечтался! Я сделаю из неё хвостовой упор на «Чистомёте»!

Регулус рассмеялся. Он знал Лестрейнджа со школьной скамьи и давно перестал удивляться, как порой были схожи их мысли.

Регулус взял шар и покрутил прибор в пальцах. На этикетке снизу производитель обещал полное погружение в мир гармонии и безмятежности, просветлённость сознания в течение двух часов — то, что надо. Этого времени должно как раз хватить, чтобы извлечь необходимые воспоминания из глубины сознания. Регулус хотел снова увидеть мать здоровой остроумной волевой женщиной, а не той безумной ведьмой, что кидалась на собственного мужа в очередном приступе безумия. И всё же наступали моменты просветления, когда Вальбурга Блэк приходила в себя, горько жалея о сказанном и сделанном. Длились они недолго и случались всё реже. Во время одного из них мама объявила, что хочет иметь портрет взамен десятков семейных колдографий, сожжённых её собственной рукой.

Волшебницы Британии выстраивались в очередь, чтобы Торн МакКиннон, прибывший из Штатов три года назад, написал их портрет. Его работы высоко ценились. Ни один художник не умел столь же точно передать индивидуальные черты модели, заколдовать холст и вдохнуть жизнь в картину, пусть и работал он над одним заказом в два раза дольше, чем его конкуренты на художественном поприще.

Вальбурга увидела его работу в гостях у Мальсиберов — редкий день, когда миссис Блэк походила на себя прежнюю, и тут же заявила:

— Я хочу, чтобы он написал мой портрет!

Тогда Регулус решил, что это минутный каприз, мать всё равно забудет о своём желании, как только очередной приступ возьмёт верх над её надломленным разумом. Но матушка не забыла о художнике ни на следующий день, ни через неделю. Возможно, дыры, зияющие на фамильном гобелене, напоминали ей о картине, или опустевший её стараниями альбом…

Отец отправил Кричера с весомым кошельком под мышкой обивать порог дома МакКиннонов и просить загруженного мастера принять срочный заказ. Каково же было удивление главы семьи, когда согласие было получено: Торн МакКиннон готов приступать незамедлительно.

Однако дело затянулось. Никто не мог предсказать, в каком состоянии проснётся Вальбурга Блэк: будет ли она вопить как банши, ища по всему дому тех, чьё дыхание отзвучало в его стенах навсегда, или с высоко поднятой головой спустится позировать для портрета.

Регулус искренне удивлялся терпению МакКиннона. Он ни разу не подал виду, что что-то не так, когда мама начинала забываться.

Вернее, забывать, где она, с кем и когда.

Но даже этот хрупкий баланс не мог продержаться вечно.

Маггловский праздник, уличные гуляния, крики сброда под окнами особняка на Гриммо… Мама снова нашла свою палочку? Может, Кричер всё-таки дрогнул и отдал её ей, нарушив приказ хозяина? Это неважно, не тогда, когда шторы и ковры лижет пламя.

— Огонь очистит нас от маггловской грязи! — шептала безумная старуха, превращая родной дом в прихожую ада. А затем она рыдала на груди Ориона, пока Регулус тушил пламя. Пока пытался узнать в этой старухе свою мать.

Вальбурга Блэк сходила с ума.

С визитами МакКиннона на Гриммо было покончено. Зато Регулус стал вынужденным гостем в доме самого художника. Раз или два в неделю он появлялся в Брайтоне, садился на продавленный десятками влиятельных задниц диван в гостиной МакКиннонов, прикладывал кончик палочки к виску и выуживал из памяти воспоминания.

Нельзя сказать, что это было чем-то необычным. С помощью Омута памяти МакКиннон уже писал почивших тётушку Роули, прапрадеда Джагсона и даже пропавшую кошку Снайдов.

Однако сама память играла против Регулуса. Женщина на картине получалась склочной и угрюмой. Блэковское безумие проникало в холст, отравляло краски.

— Постарайтесь вспомнить что-то хорошее, — предложил художник, провожая Регулуса на выход. — Я рисую то, что вижу вашими глазами, мистер Блэк.

Регулус рассмеялся ему в лицо. Хорошее? МакКиннон плохо знал Блэков.

Рабастан выглянул в окно, за которым сгущались сумерки. В парке поместья Лестрейнджей почти всё было готово к зажжению традиционного праздничного костра в честь Вальпургиевой ночи.

— Гости собираются внизу, — доложил Рабастан, поправив зелёный галстук, напоминающий свисающего с шеи бумсланга⁽¹⁾. — Руди будет произносить речь.

— Иди к нему, — сказал Регулус. — Кто-то же должен проконтролировать Беллу, иначе она снова насыплет Летучего пороха в костёр. В прошлый раз рвануло так, что этот «фейерверк» видели все магглы окрестных деревень.

— А ты?

— А я полистаю «Ежедневник ловца», — Регулус схватил со стола спортивный журнал и начал увлечённо листать страницы. — Слышал, как немцы назвали новую модель гоночной метлы? «Картофельное пюре»⁽²⁾!

— Напоминание о том, во что превратишься, если с неё свалишься. И с этим «пюре» они хотят выиграть на Олимпиаде? Наша сборная их размажет! Хотя, — смутился Басти, — я не уверен, что буду за неё болеть.

— Почему?

— Ты разве не знаешь, что новый вратарь сборной — грязнокровка?! Он, конечно, хорош, но… Так нельзя! Первый магглорождённый игрок за шесть сотен лет! Уж лучше я буду следить за соревнованиями по маневрирующим полётам в ступах!

— Русские снова возьмут золото, — отмахнулся Регулус. — Даже неинтересно. Долохов уже сделал ставки у всех знакомых гоблинов в округе.

Рабастан насупился. Конечно, он будет болеть за англичан, повесит плакат с квиддичной сборной и расцелует этого несчастного магглокровку-вратаря, если тот отыграет матч всухую.

— Ладно. Если надумаешь присоединиться к нам внизу, не забудь опустить рукава. Проблемы сейчас точно не нужны.

Дверь за Басти закрылась, и Регулус с тяжёлым вздохом отбросил журнал обратно на стол. Притворяться, что всё хорошо, с каждым днём всё труднее и труднее. Он поднялся на ноги и подошёл к окну, на ходу поправляя манжеты. Будучи левшой, он приобрёл естественную привычку закатывать рукава, чтобы не пачкать ткань чернилами. Избавиться от неё было так же сложно, как от метки на предплечье, которую приходилось скрывать каждый раз при выходе в люди.

Сверху он видел площадку для волшебного костра, головные уборы гостей, собиравшихся в парке, сверкающую лысину старшего Эйвери, блеск подносов в ручках эльфов и даже огонёк итальянской сигары мистера Гойла. Жаль, отсюда нельзя было разглядеть кислую физиономию Беллы. Кузина так надеялась, что Повелитель явится на праздник, как это было несколько лет тому назад — до того, как Аврорат назвал его главной угрозой Магической Британии.

Остекленевшие глаза погибшего в прошлом месяце Пиритса встали перед мысленным взором Регулуса, затмив праздничные огни. Тёмный Лорд сказал, что скорбит вместе с родственниками усопшего. Тёмный Лорд сказал…

Какого чёрта?! Что он знал о смерти, кроме строчки⁽³⁾ из маггловской книжки?

А если бы на месте Пиритса лежал посреди пустынной дороги он, Регулус?

Он тряхнул головой, зашторив окно. Идти в парк абсолютно не хотелось. Регулус упал обратно в кресло и снова взял в руки хрустальный шар, наклоняя его под разными углами в тщетной попытке рассмотреть хоть что-то в клубящемся за его стенками тумане.

— Расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие, — безмятежно донеслось из шара.

— Твоя взяла! — объявил Регулус, водрузив на стол дурацкую штуковину. — Отправляй меня по реке блаженства в страну розовых единорогов.

Откинув голову назад на спинку кресла, Регулус закрыл глаза. Поначалу он едва прислушивался к пустословию прибора — голоса снаружи дома отвлекали. Однако не прошло и десяти минут, как он поймал себя на мысли, что видит костёр перед собой, стоит в кругу гостей, а рядом Сириус, который вот-вот разбежится и прыгнет, шокировав всех собравшихся. Это было так давно, что не верилось в реальность. Брат дёрнулся. Регулус сделал шаг, чтобы остановить его, прекрасно зная — это бесполезно. С воплем аборигена из племени Тонга Сириус перелетел через костёр и даже исполнил победный танец. Тётя Друэлла пригрозила превратить племянника в лягушонка, пока её подруги из фонда имени Жанны д’Арк лежали в глубоком обмороке. Мистер Фоули искал свою выпавшую челюсть, а миссис Эйвери жарко отговаривала сына повторять трюк Сириуса. А Вальбургу трясло то ли от смеха, то ли от злости.

Сцена переменилась, и, не успев сфокусироваться, Регулус очутился в другом месте. Он был в зале дома Блэков в Корнуолле. Нарцисса поздравляла Вальбургу с днём рождения, вручая изящную музыкальную шкатулку.

— У тебя безупречный вкус, дорогая! Подумать только — Абраксас Малфой был против вашего с Люциусом брака! Что он о себе возомнил?

Цисси прижала к уголку губ ребро ладони и прошептала:

— Утром я видела, как Абраксас заворачивал в упаковочную бумагу астрономическую карту. Ждите дорогой подарок.

— Так и знала! Старый хрыч сдался! Столько лет мы воевали друг с другом, и вот итог. Он признал поражение и моё безоговорочное превосходство!

Однако торжествующая улыбка сошла с лица Вальбурги при виде следующего гостя. Это был Сириус в компании Поттеров. Она не видела старшего сына несколько месяцев с тех пор, как он сбежал из дома под покровом ночи.

Злость охватила Регулуса при виде братца. Он стиснул кулаки, но воспоминание снова прервалось. Теперь он смотрел на зажатый снитч, трепещущий сломанными крыльями в ладони. Регулус так давно не играл, что уже забыл чувство радости от пойманной добычи. Думал, что забыл.

Благотворительный матч в Малфой-мэноре. Куча приглашённых. Розье, сетующий на Беллу, которая запускала бладжеры в других игроков.

Кузина в порыве чувств приобняла Регулуса за шею. Она приблизила губы к его уху и шепнула:

— Он видел.

Регулус сразу же понял, о ком речь: Волдеморт наблюдал за ним и был свидетелем его триумфа. В груди полыхнула гордость.

И вот уже сам Тёмный Лорд перед ним.

— …сегодняшний манёвр при поимке снитча заслуживает всяческих похвал, мистер Блэк.

— Вашей похвалы достаточно, — искренне откликнулся Регулус.

— Белла, твой кузен слишком скромен.

Беллатриса улыбнулась. Красивая, как дорогая кукла. Тогда её мозг ещё не размягчился, как зад горегубки⁽⁴⁾, и она могла себе позволить говорить с Лордом без придыхания.

— Не верьте ему, Повелитель. Регулус не скромен, а сладкоречив.

Волдеморт насмешливо кивнул.

— Вы были похожи на зимородка. Эта птица напоминает мне ловца. Она отличается особенным терпением, по нескольку минут зависает над водой, высматривая добычу, а затем падает и хватает рыбу… — Волдеморт выдержал паузу, а после продолжил более глубоким тоном: — …опережая менее проворных птиц.

Не то! Совсем не то, что надо!

Тёмный Лорд исчез в неясных очертаниях людских лиц и интерьеров смутно знакомых комнат… Перед Регулусом выросла веранда в саду деда. Ветер качал певчих птиц на ветвях. Пахло чем-то сладким. Домовики сновали вокруг с чайными чашками.

— Что ты сейчас читаешь, Регулус? — ласково поинтересовалась бабушка Мелания.

— Подарок дяди Альфарда.

У мамы, сидящей за плетёным столом, сделалось встревоженное лицо.

Регулус продолжил:

— Это история про мальчика-маггла, хулигана и задиру. Он обидел домового, и тот решил его проучить. Домовой уменьшил мальчика, сделал совсем крошечным, не больше садового гнома…

— И поделом! — довольно произнесла мама, мигом успокоившись. — Хорошая книга. Магглы иного не заслуживают.

Декорации снова сменились.

— Они иного не заслуживают! — вопила мать, ползая по полу среди обугленных колдокарточек. — Отщепенцы и предатели рода!

Регулус поморщился. Кожу на предплечье слегка покалывало: кто-то прогневал Тёмного Лорда. Но не смертельно — дело ограничится парочкой проклятий. Повелитель проливал чистую кровь только в самых редких случаях. И приносил соболезнования.

Сцена снова сменилась. Семилетний Регулус спускался к воде. Сбежав через лаз в изгороди и миновав несколько холмов, Сириус вёл его к берегу.

Ночью ревел шторм, а утро после него — лучшее время для поиска сокровищ. Обломков на берег вынесло видимо-невидимо. Здесь были даже перемолотые волнами лодочные мостки, всюду лежали водоросли и рыба. Магглы собирали её в корзины и попутно искали в песке что-нибудь путное.

— Пойдём, иначе всё самое интересное разберут! — воодушевлённо понукал Сириус, бочком спускаясь к воде.

Регулус схватил его за руку.

— Там же магглы!

— И что? Не съедят же они нас.

Регулус сомневался.

— Только тебе бы переодеться, — промямлил Сириус. — Что-то я совсем об этом не подумал.

— А что со мной не так?

— Как тебе сказать… — протянул Сириус, глянув на его шёлковые кюлоты, застёгнутые над чулками, и рубашку с воланами на рукавах. — Ты слишком… нарядно одет для магглов. Они рты пооткрывают от зависти, а нам нельзя привлекать лишнее внимание.

— Что ты предлагаешь?

— Тут неподалёку огород с пугалом…

Перспектива поменяться с деревенским пугалом одёжкой вызвала у Регулуса шок.

— Нет.

— Да ты только…

— Нет! — отрезал Регулус и, обогнав Сириуса, поспешил к береговой линии.

Море ворочало серые волны. Причудливый кислый запах висел в воздухе. Чайки прыгали по камням и переругивались, не поделив сайду.

— Эй, мальчишки! — окликнул какой-то маггл. Он вытащил из полотняной сумки раковину и протянул подошедшему Сириусу. Такие продавались в сувенирных лавках в центре Лондона, покрытые тонной лака и не воняющие, как сопли горного тролля. — Держи! Нашёл среди хлама.

— Спасибо! Знатный шторм был? Русалки на берег выбрасывались?

Маггл расхохотался.

— Вот уж чего не видел, так этих морских бестий.

— А доски крепкие есть? — деловито поинтересовался Сириус. — Мы решили плот строить, чтобы отправиться в Лапландию.

— Куда?

— В Лапландию.

— Ну и шутник ты, малец, — рассмеялся маггл, но всё же помог Сириусу оттащить в сторону несколько добротных досок и был так добр, что оставил канат.

Вскоре магглы нагрузились и разошлись, а Сириус приступил к делу. Регулус же не торопился приступать к работе. Он прошёлся вокруг досок, морща нос.

— Они грязные. Все в занозах. И вон там, — прошептал он, как будто увидел нечто неприличное, — только что чайка сделала свои делишки. Я позову Кричера.

— Вот ещё! Кричер нас сразу же заложит! — вскричал брат. — Он трепло.

— Бабушка говорит, за каждое плохое слово ты должен положить кнат в копилку.

Сириус надулся.

— Теперь ясно, почему мы такие богатые.

— Кричер будет готовить нам в пути.

— Я и сам могу поджарить рыбу.

— Врёшь.

Сириус завёлся:

— А вот и нет! Ты сам видел, как у меня искры по комнате дома летали!

— У тебя даже палочки нет.

— Какая разница. В отличие от некоторых, я умею колдовать! — выкрикнул Сириус.

У Регулуса задрожал подбородок. У всех его ровесников уже появилась магия, только у него ещё не было выплеска волшебства.

Сириус потупился — устыдился.

— Эй! — раздалось совсем рядом. Трое мальчишек примерно одного возраста с Сириусом стояли на камнях. Они носили кепки с козырьками и резиновые сапоги, в которых ходить по берегу было куда удобнее, чем в начищенных ваксой туфлях. На самом рослом из троицы был рабочий, застиранный чуть ли не до дыр комбинезон. Ничего удивительного в том, что наряд Регулуса этому мальчишке сразу не понравился.

— Посмотрите, он похож на девчонку!

Его приятели дружно загоготали.

— А ты на оборванца, — не остался в долгу Регулус. В расстроенных чувствах он тут же припомнил всё, что мама говорила при виде обитателей Лютного, забредавших в Косой переулок за лёгким заработком.

Магглы переглянулись, а потом налетели на Регулуса. Сириус кинулся на подмогу. Несколько минут они самозабвенно лупили друг дружку, вопя местным чайкам на зависть. Силы были неравны.

Регулус понял, что дело швах, когда после пропущенного удара перед глазами словно потемнело. Тело прошило током. Что-то неведомое ранее взревело в его груди, рвалось наружу. Солнечный свет померк. Гигантская тень встала над дерущимися мальчишками, опасно накренившись вперёд, — здоровенная волна угрожающе опускалась на берег. Как по команде, магглы отпрыгнули в сторону. Тонна воды обрушилась на камни рядом с ними, отрезая мальчишек от Блэков. Магглы закричали от страха и в туче брызг кинулись бежать.

Сириус вскочил на ноги, поспешив к брату.

Регулус вдоволь наглотался песка. Его одежда была местами порвана, а на лбу виднелась ссадина. И всё же он улыбался.

— Ды как? Ф полядке? — спросил Сириус, потрогав съехавший куда-то кончик носа. — Надо было меня шлушать и ходя бы штаны ш пугала надедь.

Регулус пощупал языком образовавшуюся дырку на месте молочного зуба и довольно произнёс:

— Всё хорошо! Лучше, чем когда-либо!

Доски унесло обратно в море, так что идея с плотом провалилась, но Регулус прибежал домой сам не свой от радости и тут же кинулся к матери, тараторя как заведённый. Он так долго ждал эту волну, сметающую его самый жуткий страх! Он не сквиб!

Сириус приплясывал рядом, во всех красках описываю стену воды, обрушившуюся на берег. Цунами! Настоящее цунами!

Кое-как разобравшись, что к чему, матушка обняла Регулуса и рассмеялась сквозь слёзы.

— Волшебник! — гордо объявила она. — Мой маленький волшебник!

Видел ли он когда-нибудь её счастливее?

* * *

— Отец отлучился за свежими пигментами для красок. Министр лично связался с ним по каминной сети и сделал большой заказ, — сообщила Марлин. — Придётся подождать.

Регулус представил, как где-то в центре Лондона в нескольких футах под землёй министр магии стоял на карачках, засунув голову в камин, и обсуждал размер холста и цвет рамы. Нелепость. Но чего ещё ожидать от придурочного Минчума?

Придётся занять уже хорошо знакомый диван для посетителей. Регулус сверился с наручными часами. Марлин понимающе улыбнулась.

— Может, чаю?

— Не откажусь.

— Чашки и заварочный чайник на кухне.

Регулус несколько раз растерянно моргнул.

— У вас нет домовых эльфов?

— Нет. А что? От их наличия зависит твоя жажда?

Блэк был знаком с Марлин МакКиннон всего ничего, но она с первых минут вела себя совершенно по-свойски.

— Сегодня ты выглядишь иначе. Обычно сидишь насупившись, как будто перебираешь в уме способы смертной казни.

— Я нашёл парочку подходящих воспоминаний для улучшения характера портрета.

— Очень вовремя. Отец сказал, что портрет миссис Блэк почти готов, но она придирается к каждой детали. Недавно потребовала перерисовать ей накидку. Видишь ли, в оливковой она выглядит старо. И обязательно кистью из волос единорога. Кроме того, у твоей матушки особое чувство юмора — надо сказать, весьма специфическое. Прости, пришлось снова закрасить ей рот.

«Как удобно», — с горечью подумал Регулус, сжав в ладони маленький пузырёк с заранее подготовленными воспоминаниями.

— Кстати, моё предложение всё ещё в силе, — сказала Марлин, покусав кончик карандаша. — Я хочу тебя нарисовать.

Регулус привычно фыркнул. Он слышал это раз десять, если не больше.

— Я люблю красивых людей, даже тех, у кого не всё в порядке с манерами. Я не так хороша, как отец — пока что набиваю руку. Даже плату не возьму. Соглашайся!

— К сожалению, я не позирую после шести, — отшутился Регулус. — И по вторникам. Сегодня как раз вторник. Возможно, тебя выручит мой брат. Он до сих пор путает дни недели и не умеет определять время по стрелкам часов. А ещё он страшно любит покрасоваться. Говорят, мы похожи.

— Внешне — возможно, но меня интересует и то, что внутри, как бы парадоксально это ни звучало. Иногда хочется изобразить бурю, а не радугу.

— Так ты знаешь моего брата?

Марлин подтянула к себе начатый эскиз какого-то пейзажа.

— Стоит встретить Сириуса Блэка один раз — и больше его не забудешь.

С этим сложно не согласиться. Регулус прошёлся по комнате, воспользовавшись шансом размять ноги. Книжные полки ломились от книг по искусству, между которыми затесался учебник анатомии, а на стенах висели картины. Мужчины и женщины на них не двигались и были странно одеты.

— Твой отец рисует магглов? — спросил Регулус.

Марлин слегка поморщилась.

— Отец пишет людей, а не волшебников. Надеюсь, я понятно выразилась.

Регулус мысленно закатил глаза. Ещё одна особа, сочувствующая магглам. Марлин и раньше выдавала типичные лозунги в духе предателей крови. Захотела бы она его нарисовать, узнав о Чёрной метке на предплечье?

На подоконнике ютилась банка с льняным маслом. Солнечные лучи падали на неё, преломлялись и превращались в лимонные огоньки, пляшущие по занавескам. Все горизонтальные поверхности в комнате были завалены набросками разной степени детализации. Среди этого «богатства» тут и там встречались кусочки угля. А вот и дверь в мастерскую, в которую каждый раз удалялся мистер МакКиннон, когда получал воспоминания заказчиков, не забыв запереться на несколько замков. Там же хранился незаконченный портрет миссис Блэк. Вынужденное молчание наверняка усугубляло и без того крутой нрав волшебницы.

Сегодня комната впервые была открыта. Когда Регулус приблизился ко входу, он услышал слабые голоса, словно в мастерской кто-то шёпотом переговаривался. Он потянулся к ручке.

— Коллопортус! — луч заклинания ударил в дверное полотно перед носом Регулуса. Мастерская снова оказалась заперта.

— Туда нельзя! — Марлин вскочила с места и поспешила преградить ему путь лично. — Секреты художественного процесса!

— Неужели Торн МакКиннон боится происков конкурентов? — насмешливо спросил Регулус, но Марлин даже не улыбнулась. — Я всего лишь хотел полюбопытствовать.

Она была непреклонна.

— Любопытствуй в другом месте, Блэк.

— Я слышал оттуда голоса.

Марлин усмехнулась в провальной попытке скрыть внезапную нервозность.

— Даже в мире волшебников слышать голоса — дурной знак.

Регулус перевёл взгляд с девушки обратно на дверь мастерской. Что-то здесь не так, но не врываться же туда силой…

— В конце концов, — тихо добавила Марлин, — нам всем есть что скрывать.

Тень удивления скользнула по его лицу — лишь на мгновение.

«Она знает».

— Портрет моей матери должен быть готов к завтрашнему утру, — холодно произнёс Регулус, сделав шаг назад.

Марлин поджала губы.

— Я передам отцу.

Уже на крыльце дома МакКиннонов Регулус понял, что флакон с воспоминаниями до сих пор у него в кармане, но не стал возвращаться.

1) Бумсланг — ядовитая змея семейства ужеобразных. Название буквально означает «древесная змея».

Вернуться к тексту

2) «Kartoffelbrei» — волшебная метла из немецкого аудиосериала для детей о ведьмочке Биби Блоксберг.

Вернуться к тексту

3) Девиз Пожирателей смерти «Последний же враг истребится — смерть» — фраза из первого послания апостола Павла к Коринфянам.

Вернуться к тексту

4) Горегубка — волшебное животное, похожее на крысу. На спине имеет мягкие наросты, напоминающие щупальца актинии.

Вернуться к тексту