Цунами (гет)

Гермиона сбросила последние оковы дрёмы и вынырнула из рассеивающейся темноты. Остатки короткого сна тщетно цеплялись за ресницы. Не было никаких жутких теней, преследующих её по пробуждению. Голова не болела. Гермиона ощущала себя отдохнувшей и абсолютно измотанной одновременно.

Регулус стоял у окна и вяло боролся с двумя крохотными пуговками на манжете — получалось так себе, но Блэк выглядел спокойным, мыслями был где-то далеко.

С его поцелуями ночью на Гермиону обрушилось столько всего: гнев, обида, отчаяние, желание… Она пыталась ему что-то сказать — слова стёрлись из памяти, ответить лаской, но он не позволял, удерживая её на месте, лишь яростнее прижимая к постели, не давая сдвинуться ни на дюйм, полностью взяв под контроль. Это было ново и странно… Это походило на схватку, в ходе которой Гермиону вмиг уложили на лопатки и вынудили быстро признать капитуляцию — выбора не предоставили. Она, привыкшая так или иначе командовать, не подозревала, что отдать кому-то управление может оказаться настолько приятно. Да она и не отдавала. Его забрали.

Потирая запястья, Гермиона села и, подтянув покрывало к груди, осмотрела пол в поисках вещей «Джона Доу» — её незадачливого альтер-эго. Рубашка нашлась у ножки табурета. Остальные вещи придётся искать дольше.

В ногах поселилась слабость, но опростоволоситься с простейшим «Акцио» на глазах у Блэка — увольте. Гермиона поспешно подобрала одежду с пола и просунула руки в широкие рукава. Она подгоняла одежду магией перед собранием в «Спинни Серпент», но к утру волшебство сошло на нет. Ткань, нагретая теплом камина, работавшего всю ночь, будто печка адской кухни, мягко коснулась кожи. Впрочем, сейчас в голову закралось сомнение, что весь жар ощущался от очага.

Одной пуговицы на рубашке не хватало, что ж…

Гермиона подошла к Регулусу, обняла его сзади, просунув свои руки под его, и сцепила пальцы в замок под солнечным сплетением. Он не вздрогнул, не удивился. Ждал. Но сохранил молчание. Блэк взял с подоконника наручные часы и занялся ими.

Гермиона не видела, который сейчас час. Она прижалась к спине Регулуса щекой и повернулась к окну, скованному изогнутыми морозными узорами, напоминающими дугообразные ветви — заросший вход в чащу сказочного леса. Джек Фрост заколдовал все стёкла в номере «Дырявого котла», чтобы спрятать его постояльцев от внешнего мира за чудесной ширмой.

Регулус застегнул браслет часов и нежно коснулся запястий Гермионы кончиками пальцев.

— Извини.

— Извинения приняты, — скоропалительно откликнулась та, за что бы он ни просил прощения.

— Ты хоть немного спала? — спросил Регулус.

— Тебе ли не знать, что нет.

— Спрошу иначе: когда ты отдыхала за последние дни?

— Неужели синяки под моими глазами стали так заметны при утреннем свете?

— А говорят, будто это я не умею нормально отвечать… — Блэк вздохнул. — Кажется, снаружи сильно подморозило за ночь. Все окна расписаны.

— Звездообразных кристаллов льда почти нет, узоры не «пушатся». Просто воздух был очень влажным, а стекло — плюсовой температуры и…

Регулус тихо рассмеялся, и Гермиона смолкла, чувствуя лёгкую вибрацию в мужском теле, впитывая её в себя вместе с его запахом, текстурой ткани под щекой, хрипотцой в голосе…

— Рассказывали в познавательной передаче по Би-Би-Си, — зачем-то добавила она. — Я люблю тебя.

Регулус не ответил. Вибрация пропала.

— Сириус вышел с утра на связь через зеркало. Он хочет, цитирую: «Покумекать». Мне нужно на Гриммо, — произнёс Регулус после мучительной паузы. — Я тоже кое-что от тебя скрыл. Братец понял, что мы освободили Гриндевальда. Я не стал тебе говорить, потому что ты наверняка бы предупредила этого австрияка, а тот, в свою очередь, мог навредить Сириусу. Я не хотел, чтобы он повторил судьбу Петтигрю. Теперь это невозможно. Будешь и дальше отрицать, что Шотт его прикончил? Да, мы и впрямь с тобой похожи — оба не доверяем друг другу. Дамблдор, полагаю, тоже подбирается к ответам. А пол всё-таки прохладный. Не стой босиком.

На какой-то миг Гермионе почудилось, что он разомкнёт её руки, разорвёт объятия. Она обняла его ещё крепче. Им тоже нужно поговорить. Сейчас же! Срочно! Иначе она утонет в море лжи.

— Я солгала. Мне страшно. Страшно, что ты стал для меня самым дорогим человеком на свете. Это неправильно. Я должна думать о деле, а не о тебе, не о твоей безопасности, не о твоих ранах или чувствах, нет. Мне так много хочется тебе рассказать… Но тогда всё изменится.

— Зачем ты заявила Мелании, что не останешься в стране? — перебил Регулус.

— Затем, что это правда, — и не думала отнекиваться Гермиона.

— Есть шансы, что ты передумаешь?

Она покачала головой и лишь тогда отняла от него руки.

— Тогда почему же ты… Похоже, из нас двоих я более консервативен, — пробормотал Блэк, потерев лоб.

— Это зависит не от меня. Ещё до знакомства с тобой, оказавшись здесь, я допустила одну фатальную ошибку. Я не могу её исправить. И ты не сможешь. Поэтому я не хотела привязываться к тебе, как и… — Гермиона перестала тараторить и перевела дыхание.

— Надеюсь, ты не помолвлена с каким-нибудь бюргером под Непреложным обетом, — мрачно пошутил Регулус.

— С чего же начать? В доме Арабеллы хранится ключ от моей ячейки в «Гринготтсе»… Нет, не так!

— Не стоит. — Блэк снял со спинки стула мантию и отряхнул подол. — Не делай мне одолжений. Я не посягаю на твои секреты, Гермиона. И не собираюсь запирать тебя и удерживать где бы то ни было силой. Если Тёмный Лорд, потеряв крестражи, до сих пор не сравнял поместье Эйгенграу с землёй, а занялся вместо этого ребёнком и вампиром, то особняк хорошо защищён. Можешь отправляться туда. Используй Кричера для экстренной связи или перемещения. — Регулус искоса посмотрел на Гермиону перед выходом. — Сгоряча я мог наговорить и наделать лишнего. Если так, то прости.

— Нечего прощать! Я люблю тебя, — повторила Гермиона.

— И я тебя. Но какое это имеет значение?

Она чуть было не выскочила за ним в коридор, однако вовремя спохватилась, что из одежды на ней только рубашка.

Конечно, её путь лежит в Гастингс, она должна всё-всё рассказать Уолде и Хуго, предупредить Лорелею, проведать Гриндевальда и Натаниэля, позаботиться о миссис Фигг, но… к чёрту их всех! Ей нужен только один человек на земном шаре, и она его теряла!

— Это к лучшему, — прошептала Гермиона, противореча внутреннему голосу.

Она закрыла дверь номера, заперла сердце.

«Он ещё на лестнице. Можно догнать. Можно вернуть. Можно».

«Но какое это имеет значение?»

Регулус ушёл так быстро. Как налетевшая среди мая гроза — отгремела своё и рассеялась. Май… между ним и сегодняшним днём пролегала непреодолимая пропасть. Вечность.

Палочка нашлась у каминной решётки — чудо, что не упала в очаг, когда Регулус с порога начал срывать с Гермионы одежду. Грейнджер наклонилась и заметила ком бумаги на половице. Видимо, выпал из кармана Блэка. Приглашение на аукцион, о котором упоминала Стефания Паркинсон. Список лотов был внушительным. Сокровища Смитов.

«Так вот кем была её тётя! — осенило Гермиону. — Хепзибой Смит!»

«Сказки Барда Бидля» — глаза зацепились за строчку. — «Оригинал».

Дыхание перехватило. Гермиона вцепилась в лист бумаги, словно в спасательный круг. Эту книгу Гриндевальд приказал найти Шотту. Он верил, что в ней был зашифрован путь к волшебному фонтану феи Фортуны — фонтану, что даёт здоровье и молодость, исцеляет и возрождает. Эту книгу, часть завещания Дамблдора, Гермиона держала в руках, но тогда её интересовали совсем другие вещи.

Она шустро собралась, кое-как сладив с палочкой, упрямо считавшей, что хозяйка и так вчера перетрудилась.

Гермиона посмотрела на развороченную постель, мазнула взглядом по узорчатому оконному стеклу, коснулась подушечками пальцев верхушки каминной решётки. В этом номере она либо потеряла надежду окончательно, либо обрела — сложно сказать сразу.

Мистер Аббот содрал с неё кругленькую сумму за право воспользоваться камином. Летучий порох из старых запасов трактирщик отрывал как от сердца. Всё же вскоре Гермиону унёс из Лондона волшебный изумрудный огонь, закружил по каминной сети. Замелькали чужие решётки.

«Камин заблокирован», — запоздало догадалась Гермиона. Её швырнуло в стену, пространство схлопнулось, сажа обрушилась на голову, влезла в нос.

— Ты смотри-ка! Бутцеман безобразничает, скребётся в трубе! — восклицание Уолды звучало приглушённо, как из-под воды. К нему примешивались чужие голоса, что доносились из темени вместе с треском огня в оставшихся позади каминах.

— Это я! — прокричала Гермиона что есть мочи. — Уолда, дорогая! Услышь меня, пожалуйста!

— Гермиона?!

— Да! Я в ловушке между дымоходами!

— Секундочку, милая!

Гермиона никогда не понимала, какой магией пользуется фрау Блоксберг, ведь ту никогда не обучали волшебству. Родные Уолды считали её сквибом, и она верила, что только воды Грюнер-Зе помогли ей освоить колдовство. Те же воды, что ручьём бежали с горы, где стояла хижина немого заводчика келпи. Там Гермиона сидела на поваленном дереве рядом с Регулусом и кормила маленького вольпертингера. Затем Блэк свистнул, напугав малыша, и тот упал на спину — беспомощный. Так и она барахталась в вязкой темноте, застрявшая в трубе, словно перестаравшийся с элем и рождественской индюшкой Санта Клаус, пока Уолда не сотворила что-то со стеной, преградившей Гермионе путь. Магия подхватила Грейнджер, огонь разгорелся с новой силой и, не обжигая, пронёс её ещё несколько футов или миль вплоть до очага в доме Эйгенграу.

— Вот ты и дома! — воскликнула Уолда, помогая Гермионе выбраться. До чего же приятные слова!

— Совсем забыла о блокировке!

— Ночка выдалась непростой? — без задних мыслей осведомился Хуго.

— Не то слово.

— Он очухался, — стрельнув глазами в сторону двери, сказал Хаппель, и Уолда, оттиравшая пятно сажи со щеки Гермионы, быстро кивнула.

— Да. Редька сейчас у него.

— Крауч?!

— Верно, а у ворот авроры — наша охрана от тёмных сил, — хихикнула фрау Блоксберг.

— Герр Эйгенграу в курсе?! Что он на это сказал?

— Что это весьма забавно. Он был не шибко многословен после того, как кое-кто ему на нас накаркал.

С тех пор как Долохов буквально на руках принёс шефа в поместье, его тайна вышла на свет, а чуть позже он сам раскрыл и свою птичью форму.

— Сильно тебе досталось? — сочувственно поинтересовалась Гермиона.

— Не успел отчитать. Лорелею тоже вызвали на ковёр, но она придёт позже. Сначала герр хотел потолковать о чём-то с Редькой.

Гермиона сняла пальто, передав его появившемуся Кричеру.

— Чар, ограждающих эту землю от незваных гостей, вполне достаточно, — проворчала Гермиона, выглянув в окно из-за шторы, точно ожидала увидеть наряд министерских стражей при полном параде на расстоянии вытянутой руки. Вместо Скримджера, Кингсли или Долиша она увидела ворона, рыскающего в стеблях засохшей наперстянки. — Авроры Риддла не задержат, а нам лишь помешают.

— Кто знает… — отозвался Хуго. — Мне с ними спокойнее. Да только никак в голову возьму, с чего бы нам ждать от этого Риддла визита?

— С того, что Том Риддл пытается добраться до моих сторонников и нанести мне удар! — Бартемиус Крауч чинно вошёл в гостиную. — Доброе утро, Гермиона.

— Здравствуйте, сэр!

Глава Департамента с каменным лицом осмотрел её с головы до пят. Странный наряд мало вязался с хрупкой девушкой.

— Вы добрались сюда камином? Мой помощник лично отслеживает все запросы на перемещение в поместье через сеть летучего пороха. Элдерберри уже прислал мне отчёт. — Крауч поднял зажатый в руках блокнот — видать, зачарованный на двустороннюю переписку. — Действовать пришлось срочно. Из достоверных источников стало известно о готовящемся покушении на господина Эйгенграу!

Знала Гермиона этот источник с русскими корнями.

— Надеюсь, мои подчинённые не доставят вам хлопот.

— Боюсь, мы напрасно перетягиваем силы Аврората, — пробормотала Уолда.

— Эти ребята из группы обеспечения магического правопорядка, подотчётной непосредственно мне. К Аврорату они не имеют отношения.

«Элитное подразделение, — уныло заключила Гермиона. — Час от часу не легче. Теперь и мышь не проскочит. Регулусу путь сюда заказан».

— Спасибо, что нас бережёте, — прокряхтел герр Хаппель, протянув Бартемиусу руку. Тот несколько скованно её пожал. — Может, по глоточку наливки? Ма-алюсенькому?

— Благодарю за предложение, но вынужден отказаться. Спешу к министру.

«Так спешишь, что прежде навестил старика-советника», — Гермиона хмыкнула, отделавшись полупоклоном в знак мнимой благодарности Краучу за нанесённый визит.

Крауч воспользовался камином и отбыл в Атриум, пообещав прислать мешок летучего пороха для личных нужд герра Эйгенграу. Стоило ему уйти, как под потолком захрустело, и в доме раздался усиленный магией голос Гриндевальда.

— Живо ко мне!

Гермиона, Хуго и Уолда поочерёдно переглянулись.

— Это он вам, — наконец сказал Хаппель.

— Это он всем! — крикнул сэр Гектор откуда-то со стороны лестницы, и в ту же секунду посреди гостиной материализовался Тони с хозяйкой.

Лорелея выглядела взволнованной.

Долохов уже сидел у кровати больного, когда остальные поднялись наверх и, потоптавшись перед дверью, вошли в спальню.

Гриндевальд черпал силу в злости. Его глаза слезились, вены на шее набухли. Скверный вид. Одна рука клешнёй загребала в складки плед, который хозяин дома так любил, другая держала палочку у горла, усиливая голос.

— Предатели, — просвистел Гриндевальд, опустив оружие. — Предатели, — повторил он, полуприкрыв глаза. — Предатели…

«Королева драмы».

— Доброе утро, миссис Роули, — вовсе не добро произнёс Антонин. Ни тени озорства, ни намёка на улыбку. — Как поживает ваш тупорылый муженёк?

— Торфинн…

— Помолчи, дорогая, — прошептал сэр Гектор.

— Проблема в том, что мистеру Роули должно к этому часу кормить червей после пыток Тёмного Лорда. Так задумывалось. — Обыденный тон Долохова пробирал до дрожи, однако Лорелея упрямо вскинула голову.

— Убивать своих мужей имею право только я, stronzo⁽¹⁾!

— Абраксас Малфой оказался нам не по зубам, — вмешалась Гермиона. — Люциус совсем на него не похож. Шантаж не удался. Абраксас обо всём донёс начальству. Этот просчёт стоил жизни Шотту. Лавгуды схвачены.

Уолда ахнула, а Гриндевальд выпучил глаза, повернувшись к Антонину за опровержением.

— Краем уха слышал, что какой-то вампир мёртв, — осторожно проговорил тот.

— А что с мальчиком? — Уолда затряслась. — Где гобелен? Разверни его, Хуго! Чего ты мешкаешь?

Полотно лежало в спальне Гриндевальда, свёрнутое в трубу. Гермиона помогла Хаппелю справиться с тяжёлой тканью и не удержала вздох изумления, не найдя под личиком Андрэ Малфуа даты смерти.

— Снова сбежал, — заключил Долохов.

— Или его забрали, — добавила Лорелея, неодобрительно зыркнув на русского.

— Тёмный Лорд не стал бы возиться с ребёнком, милая.

— Милая? Ты меня с кем-то путаешь, леший бородатый! Посмотрите-ка на него!

Гриндевальд попытался что-то сказать, но подавился собственным кашлем.

— Надеюсь, мы не собираемся переезжать? — Хуго подоткнул плед под пятку клокочущего Геллерта. — Здешняя лаборатория просто загляденье. Гектор не даст соврать.

— Э-э… Да! Алкагест проходит последнюю стадию перед пробой. Это хорошая новость, Геллерт! То есть Вальтер! Или сейчас можно называть тебя по настоящему имени? Я запутался. Но финальную проверку растворителя я проведу у себя дома, ведь при неудаче рванёт так, что мало не покажется!

— Все пошли вон, — не повышая голоса, произнёс Гриндевальд. Пальцы стиснули рукоятку палочки до белизны фаланг. — Кроме Антонина и Гермионы.

— Удачи, — одними губами пожелала Уолда, похлопав Грейнджер по плечу.

Фрау Блоксберг вышла последней и закрыла дверь. Комната погрузилась в тишину.

— Риддл проверил тайник в пещере, — выдохнула Гермиона. — Как и сейф Лестрейнджей. Он знает, что мы ищем дневник.

— Отныне хранить крестражи не имеет смысла. — Гриндевальд немного приподнялся, позволив Антонину подтянуть себя ещё чуть повыше. — Как и опасаться, что Том почувствует, случись с ними что неладное. Медальон и чаша будут уничтожены, когда растворитель будет готов.

— Адское пламя могло бы решить нашу проблему уже сейчас, — заметил Долохов.

— И погубить произведения магов древности? Одна капля Алкагеста истребит частичку души в крестраже, но не тронет всё остальное. Пламя же уничтожит всё. Ты так и не научился ценить волшебство, Антонин. — Упрёк Гриндевальда был справедлив, однако Гермиона, положа руку на сердце, без сожалений избавилась бы от всех реликвий Основателей Хогвартса, осквернённых когда-либо душонкой Тома.

— А как ты узнала о Лавгудах? — спросил Долохов.

— Регулус, — ответила Гермиона. — Я была с ним. Он провёл меня на собрание сторонников Риддла и кое-что разузнал. Ксенофилиус не смог ограничиться одним интервью с призраком Малфуа, он задержался и попался Беллатрисе.

— Миссис Лестрейндж держит добычу цепко. Послушай, Геллерт, теперь все кусочки мозаики сложились! — затвердил Антонин. — Ясно, почему Тёмный Лорд нацелился на Гастингс и отдал приказ раскопать всё о тебе!

— Что ещё? — Гриндевальд требовательно уставился на Гермиону.

«Братец понял, что мы освободили Гриндевальда. Я не стал тебе говорить».

— Ничего.

«Я не хотел, чтобы он повторил судьбу Петтигрю»

— Ничего важного, — сказала Гермиона.

«Дамблдор, полагаю, тоже подбирается к ответам».

— Риддл был краток даже в бахвальстве и запугивании. Разве что… Он подозревает, что за всем стоит Крауч.

— Хорошо! — Гриндевальд слабо шевельнулся. — Пусть обрушит свой гнев на Бартемиуса. Это даст нам передышку на обдумывание дальнейших действий.

— И он велел Регулусу похитить сына Поттеров.

— Вашего ненаглядного Гарри? Какая ирония, — едко прокомментировал Гриндевальд. — Из-за этого мальчика погибло столько невинных людей.

— Неправда!

— Взять хотя бы младенцев, которых убили по приказу Волдеморта. Они виноваты лишь в том, что попадали под пророчество, которое их не касалось. В нём нет имени Избранного, но его судьба предопределена. Если бы Гарри Поттер родился мёртвым или был убит в числе первых младенцев, то в зале пророчеств стало бы на один погасший шарик больше, только и всего. Руквуд бы передал хозяину, что пророчество — пустышка.

— Перестаньте! — возмутилась Гермиона.

Гриндевальд изводил её нарочно. Он не простил ей самоволие и кусал, кусал, кусал… В сердце.

— Мы должны спасти Лавгудов!

— Пандора полезна и расторопна. Чего нельзя сказать о её супруге. Но это потом. Дневник куда важнее. Надо переждать. Подумать. — Гриндевальд смежил веки. — Расскажите мне об эльфе.

Долохов громко хмыкнул, бросив на Гермиону укоризненный взгляд.

— Я захватила его с собой из поместья Малфоев. Он был ранен, и я испугалась стирать ему память.

— А-а! Милосердие, снова оно.

— Хотя к Розье эта доброта не относится. Наша кровожадная девчонка так расстаралась, что стёрла ему память за последние два года, — вклинился Антонин.

— Я не знала…

— Что насчёт Нотта? Где он сейчас?

— В доме Забини. Он медленно восстанавливается, особенно плоха его рука. Уолда его выхаживала, но лучше отправить к нему Кричера. Эльф маячит у вас на глазах. Не хочу, чтобы вы его заавадили в гневе. И у фрау Блоксберг много иных забот. Например, ваше здоровье.

— Значит, Нотт пока вне игры?

— Определённо. Временно бесполезен, но его знания в артефакторике могут пригодиться в будущем.

Хриплый безрадостный смех задребезжал в горле Гриндевальда.

— А что же вы скажете в таком случае обо мне? На что гожусь я? Развалина! Передо мной трепещут лишь старики да женщины. Они боятся человека, которым я когда-то был. Раньше я собирал толпы. За мною следовали молодые люди с горящими глазами. Вроде Люциуса или вашего Регулуса.

— Вы завидуете Риддлу, — констатировала Гермиона.

— Завидую? Да, пожалуй. Что молчишь, Антонин? Каков он, по-твоему? Дотягивает до меня в мои лучшие времена?

— В подмётки не годится! Но Том сильный маг — этого не отнять.

Гриндевальд опять закашлялся, и Долохов дал ему воды. Пока он пил, Гермиона бегло изучила его прикроватный столик. На нём лежало письмо, подписанное женой Крауча — наверняка пожелания скорейшего выздоровления, булавка с кроваво-красным камнем, запонки, носовой платок и серебряная фляжка.

— Сыворотка заканчивается, — жалобно пробормотал Геллерт, вытерев рот. — Последние крохи.

— Я понял. Сделаю всё, что в моих силах.

Гермиона моргнула, выпав из транса.

— Сыворотка?

— Напиток из крови Винды.

— Расквасить Эвану нос — всего и делов, — усмехнулся Долохов, однако Гермиона не купилась на его показушное веселье. Сколько крови ему понадобится? — Займусь этим после того, как проверю склад Руквуда в Лютном переулке. Порох спрятан где-то там. Август скрытничает, что-то подозревает.

Гермиона вынула из кармана разглаженный лист бумаги.

— Думаю, вам это будет интересно.

У Геллерта не было сил на чтение, так что приглашение на аукцион легло в руки Долохова.

— Читайте вслух, — попросила Гермиона. Она представляла, что Гриндевальд оживится, услышав название желанной книги, но его реакция превзошла все ожидания. Он чуть ли не подпрыгнул в кровати, скинув покрывало.

— Заполучите её! Любой ценой! Эта книга — ключ к моему восстановлению, к победе!

— Аукцион уже скоро. Я смогу попасть на него под «Обороткой» и приобрести труд Бидля.

— Да! Возьмите у Гектора зелье! Да-да! И не скупитесь на аукционе.

— Не буду, — твёрдо пообещала Гермиона.

— Ты веришь, что источник существует? — спросил Долохов, укладывая взбудораженного Гриндевальда назад на подушки.

— Он ждёт меня. Подумать только: когда-то я мечтал о Бузинной палочке и Воскрешающем камне, чтобы обрести великую силу и вести за собой армию инферналов… А теперь я хочу окунуть свои кости в чудодейственные воды и упросить фею дать мне отнятое безжалостным временем крепкое тело.

Гермиона поняла, что Геллерт окунулся в прошлое, его глаза затуманила пелена былых сражений и триумфов. Она обратилась к Долохову:

— И всё же дом хорошо защищён?

— Том войти не сможет. — Антонин внезапно наклонился к Гермионе, заставив ту сгорбиться в напряжении. — Что-то изменилось. Глазки горят. Какая радость греет?

— Радость, что легко отделалась, — сердитым шёпотом произнесла Гермиона.

— Геллерт злопамятен, он не простил неповиновение. Не стоит обольщаться. Будешь и впредь своевольничать, и никакой Блэк тебя не защитит. Реджи поднаторел в боёвке, но…

— Причём тут Регулус? — воинственно осведомилась Гермиона.

Антонин выпрямился и, сунув руки в карманы, принял расслабленную позу.

— Дураков здесь не держат.

Грейнджер прикусила губу и скрестила руки на груди. Казалось, Долохов обнажил её, нашёл слабость и приготовился запустить туда руки.

— Вы убили домовика Малфоев. Что с ним стало потом?

— Хочешь отнести цветы на могилку?

— Хочу убедиться, что мой друг похоронен должным образом, а не гниёт в канаве.

— Спешу разочаровать. Именно там он и гниёт. Ямы вокруг поместья Ли не пронумерованы, знаете ли, а я не считал.

— Вам не было его жаль? — Гермиона задрожала. — Ни эльфа, ни мальчика Малфуа, ни…

— А тебе не жаль было дружка Сириуса Блэка? Слышал, Эдвин с хрустом свернул ему шею. Паренёк был чист. Кто знает, может, он бы никогда не примкнул к Тому… Загляни на своё личное кладбище, Гермиона, потом лезь за чужие ограды.

Кричер неожиданно засопел под локтем, сверля русского волшебника жёлтыми глазами.

— Мисс Гермиона, ваше маггловское пальто починено и очищено.

— Спасибо, повесь в шкаф. Я его не надену. Не ходить же мне в мужском костюме весь день.

— Кричер будет защищать мисс, — вдруг проговорил эльф, когда они отошли от спальни Гриндевальда. — Это его долг!

— Если Регулус приказал тебе…

— Никто Кричеру не приказывал. Кричер сам так решил!

— Хорошо, — пробормотала растроганная Гермиона. — Мы пообедаем и отправимся в дом миссис Фигг. Нужно предупредить её о моём переезде и позаботиться о защите.

* * *

На Крафт-авеню было тихо.

Гермиона выжидала несколько минут и не обнаружила ничего подозрительного. Кричер ходил на разведку и по возвращению признал, что дом безопасен, чужаков рядом нет.

Даже немного обидно. Риддл не считал помощницу Эйгенграу достойной внимания. Или его прихвостни ещё не вычислили адрес.

На крыльце она нашла записку. Арабелла, не распаковывая чемодан, умотала на выставку кошек в Плимуте. Какой-то доморощенный тигр разнёс в пух и прах переноску, и миссис Фигг на расстоянии в несколько миль почуяла в нём кровь книззлов. Ещё один полукровка…

Гермиона вздохнула, вспомнив Живоглота. А ведь этот рыжий ленивец ещё даже не родился.

Питтипэт зашипела на Кричера с порога.

Гермиона взяла пушистую примадонну на руки и попросила эльфа побыть внизу, сама же поднялась в мезонин.

Почти полгода это место служило ей домом, но оставаться здесь слишком рискованно. Не накрывать же коттедж Фиделиусом? Арабелла этого не перенесёт. Наверняка все маггловские приборы вырубятся, электричество исчезнет. Волшебник перенёс бы неудобства с лёгкостью, но сквиб…

«Два сквиба».

Сборы были коротки. Гермиона взяла только самое необходимое, немного поразившись тому, сколько вещей и милых сердцу мелочей приобрела за несколько месяцев, сколько флакончиков и заколок, булавок, книжных закладок и скидочных купонов. Девчачий хлам. Или часть её самой? Безобидные личные «крестражи» — они сохранят память о ней, когда её не станет, и разрушатся сами под гнётом времени быстрее, чем алюминиевая банка.

Гермиона нигде не могла найти палочку из виноградной лозы, зато шарф, расшитый звёздами, сам прыгнул в руки из ящика. Часы, ключ, кулон — всё в сумочку. Книги бережно легли в коробку.

Стук в дверь застал Гермиону врасплох. Она прижала энциклопедию к груди и застыла среди комнаты.

Пожиратели смерти не стучат и не заявляются средь бела дня в дома добропорядочных англичан.

И всё же один заявился. Северус Снейп стоял на крыльце. Гермиона рассмотрела его через окно гостиной, прижавшись к стеклу.

— Это друг, — сказала она Кричеру. — Но тебе лучше спрятаться.

Эльф мотнул головой и исчез, а Гермиона приоткрыла входную дверь.

Северус склонил голову, заглядывая в проём. Он практически вошёл в дом своим носом.

— Зелье готово. Оно слишком ценно, чтобы я доверил его сове.

— Как вы узнали, где я живу?

— В аптеке Малпеппера. Вы заказывали у него доставку в прошлом месяце, он сохранил адрес.

— И так просто выдал его?

— Вам нужно зелье или нет? — нетерпеливо буркнул Снейп, подняв воротник от ветра.

Гермиона пристыженно вздохнула и впустила Северуса в прихожую. Она думала, этот нелюдимый тип просто сунет ей в руки колбу и уйдёт, но ни тут-то было.

— Чай в этом доме платный или выдаётся по карточкам? Могли бы и предложить смочить горло.

Гермиону обескуражила такая наглость, однако она пошла на кухню и загремела чашками, выискивая самую приличную из тех, что были в ходу. Не расчехлять же любимый сервиз Арабеллы?

— Надеюсь, вы просто хотите пить, а не собираетесь поговорить со мной о Боге, — нервно пошутила Гермиона.

Снейп приподнял бровь. Правую.

Грейнджер стушевалась.

— Забудьте.

— Старая как мир шутка о свидетелях Иеговы… Не ожидал услышать её от волшебницы.

— Жасмин, вишнёвое удовольствие, карамельное яблоко? — поинтересовалась Гермиона, шурша одноразовыми пакетиками из папиросной бумаги.

— Надеюсь, вы просто предлагаете чай, а не перечисляете имена клиенток с низкой социальной ответственностью.

— Значит, классический чёрный.

Снейп издал презрительный полувсхлип-получих.

— Зелёный.

Гермиона с улыбкой потянулась за баночкой листового чая, как вдруг услышала дикий вопль. Она обернулась и увидела Кричера, кинувшегося на вооруженного палочкой Снейпа.

«Он целился в меня?!»

— Конфундус! — Заклятие повергло эльфа в магический ступор. Снейп принял боевую стойку и отбил посланный в него Грейнджер кофейник.

Гермиона выхватила палочку.

— Ирритум!

Поднятая Снейпом в воздух разделочная доска треснула пополам.

— Экспеллиармус!

— Затмись!

— Конфундус!

— Дуро!

Кухня Арабеллы превратилась в место битвы. Из взорванного крана струёй била вода, полка с посудой рухнула, черепки разлетелись. Снейп заколдовал шторы, и те норовили оплести Гермионе руки. Сковать себя подобным образом она могла позволить лишь одному человеку, и это явно не Снейп.

— Инфламаре!

Шторы вспыхнули.

Питтипэт вцепилась Северусу в ногу, воя, как сирена ювелирного магазина. Он отвлёкся. Гермиона возликовала. Но радость её затмило головокружение. Запах гари, скачок адреналина в крови, усталость, страх — всё смешалось. Мир начал меркнуть.

И померк.

* * *

— …долго. Принеси нашатырный спирт. Что значит, не знаешь? Это маггловский район! Аптечка есть в каждом доме. Укради. Всему надо учить. Поэтому я не люблю эльфов. Никакой фантазии. Ну кыш! А-а… Очнулись.

Гермиона с трудом разлепила глаза. Она лежала на софе в хорошо знакомой гостиной. Питтипэт сидела на серванте с видом контролёра на входе в партер.

Снейп держал Гермиону за руку, считывая пульс.

— Вы оглушили меня?

— Если бы. Вы хлопнулись в обморок без моего участия. Иллюстрация магического и физического истощения.

— Зачем вы пришли? — прошептала Гермиона, осторожно высвободив руку.

— Сразу к делу? Хорошо. Я хотел спросить, почему вы с младшим Блэком напали на меня в Паучьем тупике.

— Как вы узнали?

— Я неплохой легилимент.

— Там не были ни души. — Гермиона нахмурились, припоминая детали. — Ни одного человека поблизости.

— Пришлось повозиться с местной собакой. Паршивый свидетель. Во всех смыслах.

— О-о-о… — Грейнджер немного помолчала. — Мы не желали зла.

— Что значит руна на моей шее?

— У неё нет названия. Это защитный механизм. Не пытайтесь её свести.

Снейп сложил руки на груди.

— Да что вы?

— Я серьёзно. Во-первых, это бессмысленно. Чернила заговорены. Во-вторых… если вы попробуете нарушить целостность рисунка, шрамировать себя или изменить запись, то скорее всего повторите судьбу Селвина. Я знаю, что вы — человек Дамблдора.

Кричер возник в комнате с маггловским чемоданчиком с красным крестом на боку.

— Мисс Гермиона, вам снова стало плохо, и Кричер никак это не предотвратил!

— Ты не мог ничем мне помочь.

— Никто бы не смог, — безжалостно прокомментировал Снейп. — Что не исключает бесполезность домовиков.

Кричер зыркнул на него, хлюпнув носом.

— Не надо говорить гадости. Эльф решил, что вы собирались меня атаковать.

— Он решил верно. Собирался, — огорошил Северус. — Но сейчас это не имеет значения. Копаться в больной голове чревато. Сеанс легилименции в вашем состоянии… Я не убийца.

Гермиона приподнялась на локтях.

— Кричер, оставь нас, пожалуйста. Я позову тебя. И не подслушивай.

Домовик с досадой аппарировал прочь.

— Вы напрасно причислили меня к подручным директора Хогвартса, — с расстановкой произнёс Снейп. — Я всего лишь выполняю часть заключённой между нами сделки.

— Ах вот оно что! — Гермиона развеселилась. — Тогда у меня с Дамблдором гораздо больше общего, чем я думала. Что он пообещал вам взамен? Я размышляла, почему вы сменили сторону… Из-за мелочей не предают Волдеморта.

Она долго не решалась произнести псевдоним Риддла вслух, словно на него было наложено табу, словно оно проклято. Назовёшь — Том вылезет из печной трубы. Или из зеркала, как Кровавая Мэри.

«Волосатый, бледный, красноглазый. В балахоне. О Мерлин!» — Гермиона рассмеялась.

— Спросите Регулуса Блэка, — прошипел Снейп, приняв её смех на свой счёт, — раз вы такие близкие друзья. У него тоже, видимо, есть свои «мелочи».

— Простите. Меня развеселили не вы. Лучше скажите, что думаете о крестражах?

Северус медленно моргнул, обрабатывая услышанное.

— О чём?

— Это предметы, в которые волшебник вкладывает часть своей раздробленной души, чтобы обрести бессмертие. У Волдеморта их несколько. Профессор Дамблдор нашёл один такой крестраж.

— Диадема, — выдохнул Северус, побледнев на глазах и тут же пожалев о вырвавшемся из уст слове.

— Да, диадема Равены Равенкло, — согласилась Гермиона, сжав его ладонь. — Вы видели её в кабинете директора?

— Нет, не видел. Но Тёмный Лорд приказал мне отправиться в замок под предлогом подачи прошения на преподавательскую должность, найти секретную комнату на восьмом этаже и принести ему диадему, спрятанную среди гор барахла.

— Разумеется, её там не оказалось.

— Я даже не проверял. Сразу пошёл к Дамблдору. Он велел передать Тёмному Лорду, что диадему я не нашёл в указанном месте, и предупредил, что ответ Повелителю не понравится. Так и произошло.

— Он пытал вас? — сочувственно прошептала Гермиона.

— Слава Богу, мы не в Древней Греции, так что гонцу, принёсшему плохую весть, не рубят голову. Я отделался лёгким испугом.

Она отметила, что Снейп настолько разоткровенничался и разволновался, что признался в страхе. Чем больше он открывался ей, тем крепче становилась её уверенность: нашёлся человек, которому можно доверить все тайны. Холодный разум Снейпа — то, что ей нужно. Никаких сантиментов. Никаких привязанностей. Он сосредоточится на деле, а больше от него ничего и не требуется.

— Есть ещё, есть другие крестражи?

— Да. Я расскажу обо всех по порядку. Даже о тех, которые Волдеморт ещё не успел создать!

Северус сузил глаза.

— Вы ещё не пришли в себя после обморока, Грейнджер?

Она улыбнулась, уловив знакомые преподавательские нотки в его голосе.

— Я прекрасно владею собой и рационально мыслю, сэр.

— Тогда это предсмертный бред. Когда вы свалились на кухонный пол, я просканировал ваш организм чарами. Магия покидает ваше тело, но это может быть следствием переутомления, однако проклятье… Сильнейшее тёмное проклятье постепенно вас убивает. И вы о нём знаете, не так ли? Вы не удивлены!

Улыбка застыла на лице Гермионы маской.

— Как считаете, сколько мне осталось?

— Несколько недель? Или месяцев? — предположил Северус. — Уж точно меньше года.

— Даже больше, чем я рассчитывала.

— Проклятье можно остановить?

— Нет, оно смертельно и неизлечимо. Или казалось таким до сегодняшнего дня.

— Кто-то изобрёл контрчары или лекарство?

— Вы читали сказки Бидля? Слышали что-нибудь о фонтане феи Фортуны?

Снейп снова возвёл очи горе.

— Только гриффиндорцы верят в сказки. Ничто в этом мире не даётся просто так, по волшебству. Говорю вам как волшебник.

Гермиона вздохнула. К холодному разуму в комплекте шёл абсолютный пессимизм.

— Ладно. Фонтан — дело десятое. Волдеморт намного важнее, но, как видите, я могу и не дождаться его кончины.

— Весьма прискорбно, — сухо сказал Снейп.

— Спасибо, что так считаете, — в тон ему ответила Гермиона. — Тратить время на поиски фонтана — непозволительная роскошь, пока Гарри в опасности.

— Гарри? — переспросил Северус.

— Гарри Поттер. Сын Джеймса и Лили.

И тут она увидела. Поняла. Магия имени преобразила её собеседника.

— Дамблдор обещал, что с… с Поттерами ничего не случится. Они под надёжной защитой.

Гермиона опустила глаза.

— Скажите, почему ваш Патронус — лань?

Северус дёрнулся.

— Откуда… — просвистел он на низком выдохе. — Никто... никто...

— Патронус — воплощение всего самого светлого в нас, это наши надежды и мечты. Мы меняемся ради тех, кого любим, и он меняется с нами. С моим так и произошло. Я не знаю, как выглядит Патронус Лили Поттер…

— Замолчите!

— Для Лили нет никого дороже её сына. Она умрёт, но не отдаст его врагу.

— Немедленно закройте рот!

Гермиона подчинилась.

Северус тяжело дышал, шагая по комнате, будто его только что пытали или заставляли нырять в прорубь.

— Вы провидица? — наконец выдавил он.

— Нет. А Гриндевальд, на которого я работаю, — провидец.

— Лучше бы вы содержали бордель.

Грейнджер пожала плечами.

— Знаете, Гарри считал, что у вас нет чувства юмора, а Рон — что оно у вас есть, но чернее ночи. Рон был прав. Я так скучаю по нему. По ним обоим. Они были моими первыми настоящими друзьями.

Гермиона внимательно следила за тем, как менялось выражение лица Северуса. Истинный окклюмент, он разложил эмоции и полученные сведения по полочкам, мысленно подписав каждую из них, чтобы вернуться к ним позже, и очистил разум.

— Итак, мы оба недолюбливаем своих работодателей, — подытожила Гермиона. — Мы оба заботимся о Поттерах. Мы оба желаем смерти Волдеморту. Мы оба понимаем, что важна каждая минута. И умеем хранить секреты.

Северус сел напротив неё в кресло.

— Вас что-то гложет, а я — ваш запасной вариант на случай скоропалительной смерти? Неужели обмороки участились? Ну хорошо. Почему же не Блэк?

— Потому что у Регулуса иные приоритеты.

— «Мелочи», хотите сказать?

Гермиона немного покраснела.

— Он так страстно целовал вас. Даже бездомному псу было неловко смотреть. Боитесь, Блэк плюнет на всё, оседлает единорога и помчится искать для вас мифическое лекарство? Или фонтан, который то ли есть, то ли нет?

— Сегодня я чуть было не рассказала ему всё.

— Вовремя одумались?

— Он не стал слушать.

— Блэк. Этим всё сказано. Импульсивность, слабоумие и отвага. Нет, последнее не комплимент.

— Однажды вы спасли мне жизнь, — сказала Гермиона. — Вывели меня из клетки.

— Понятия не имею, как вы туда попали и почему я вас оттуда вытащил, но на всякий случай предупрежу: это была разовая акция, а не начало доброй традиции.

— Выходит, я в вас не ошиблась.

— Я готов слушать, Грейнджер. Столько времени, сколько понадобится. Столько, сколько у вас есть. Из какого вы года? Как получили проклятье? Наверняка его воздействие сложно маскировать. И где остальные крестражи?

1) Засранец, подонок (итал.)

Вернуться к тексту