Цунами (гет)

Бабушка была права, права во всём. Сириус был прав. Может быть… и Басти не ошибался.

Регулус пронёсся по пустому залу трактира и столкнулся с Абботом на выходе в Косой переулок. Не подумал извиняться.

Он так жаждал взаимности, надеялся и… И получил признание Гермионы вместе с кучей оправданий, с её прилипшим к коже сожалением о собственных чувствах.

Она не хотела привязываться.

Замечательно.

Она не задержится в Англии.

Пусть так.

Полюбила, хоть и не хотела.

Прекрасно.

Ей жаль.

Лицемерка.

Какой смысл в её словах? Какой смысл?!

Его предупреждали.

Почему? Почему?!

Чужая невеста.

Но как же кольцо на её пальце — подарок от покойника, что был ей дорог? Покойника ли? Она не состояла в Ордене. Как и её мифические друзья.

Лгунья.

Гермиона никогда не принадлежала ему.

Регулус очнулся, когда порыв ветра швырнул горсть снега в лицо. Холодная отрезвляющая оплеуха. Позёмка беспорядочно взметнулась вверх. Белая воронка колючего хаоса.

Дядя Альфард иногда приносил племянникам маггловские книжки. Маме, конечно, не могло это понравиться, поэтому её держали в счастливом неведении относительно происхождения подаренных детям сказок. Иногда она спрашивала:

— О чём ты читаешь, Реджи?

И он, как и полагается примерному ребёнку, честно отвечал:

— Как мальчик по имени Нильс был наказан волшебником за дурное поведение и превращён в коротышку размером с садового гнома.

— Что за книжка у тебя в руках, сынок?

— Эта сказка о колдунье-королеве, мамочка. Маленький маггл насмехался над ней, и она наслала на него вьюгу. Среди снежинок был осколок зачарованного зеркала. Он попал магглу в глаз и проник оттуда в сердце, сделав нахала её слугой.

— Хорошие книги, — говорила Вальбурга. — Магглов следует проучивать.

Регулус протёр глаза от снежного крошева. Его сердце так сильно болело, так ныло, словно в нём застрял осколок. И он тоже был рабом. Рабом карих глаз, прохладных рук, тёплых губ, пахнущей цветами шеи, тонких запястий, каштановых локонов…

Ведьма.

Ведьма, потащившая его в крепость среди Альпийских гор.

Регулус судорожно возился с застёжкой под горлом. Из белой сухой крупы, кружащей в переулке, выступили контуры величественного здания. Банк. Гермиона бормотала что-то про «Гринготтс». Он не слушал.

— Молодой человек, моя витрина вот-вот разлетится вдребезги.

Блэк обернулся к седовласому мужчине в старомодном шерстяном сюртуке. Знакомое лицо. Регулус поднял глаза на вывеску. «Волшебные палочки Олливандера». Сам владелец лавки стоял на крыльце и улыбался.

— Поначалу я решил, что это ветер беснуется снаружи, но когда закачалась люстра…

Регулус не понимал, чего от него хотят.

Улица была ещё пуста — торговля не началась. Ближайшие фонари полопались, стекло усыпало снег. Местные лавочники недобро косились на Блэка из окон, наводя порядок на витринах перед открытием.

— Магический выброс говорит о серьёзных душевных треволнениях, — сказал Олливандер. — Чаю?

Ветер кусал нос и щёки Регулуса. Всё внутри замёрзло, покрылось коркой льда. Ему предлагали чай?

— Или кофе? — добавил мастер волшебных палочек. — Заходите! Составьте одинокому старику компанию.

Регулус вошёл в магазин, в котором бывал лишь раз, в детстве, и поразился тому, как изменилась обстановка внутри. Он запомнил это место как пятачок пространства в окружении сотен полок с тысячами палочек в разноцветных футлярах. Теперь же в зале было светло и свободно. Разве что пыль никуда не делась. Олливандер проследил за его ошарашенным взглядом и с печальной улыбкой вздохнул.

— Их забрали. Все до единой. Отныне Министерство Магии занимается продажей палочек и их регистрацией.

— Вам даже не заплатили?

— Ну что вы! Вознаграждение вышло приличным. Я мог бы уехать на Галапагосские острова и всю оставшуюся жизнь развлекать черепах байками о бурной молодости. Или закупить редчайшую древесину для воплощения давних задумок, волосы единорога опять же стоят немало… Но, видите ли, друзей не продают, а каждая палочка была моим другом, моим членом семьи. Я не мог с ними говорить, но я чувствовал каждую палочку. Так что все полученные деньги я раздал нуждающимся. Так чай или кофе? Садитесь.

Регулус занял место за столом, хоть и чувствовал себя не в своей тарелке. У человека тут мир рухнул, смысл жизни отобрали… Как можно так спокойно предлагать постороннему чай?

— Я не люблю кофе, но никогда от него не отказываюсь.

— Тогда вам следует попробовать отказаться. Зачем цепляться за то, к чему не лежит сердце?

— Потому что иногда сердце ошибается.

— Так вы юный философ? — хохотнул Олливандер. Недаром он показался Регулусу немного чокнутым ещё девять лет назад. — Расскажите, что происходит сейчас в мире. Не удивляйтесь. Бывало, я месяцами не выходил из своей лавки. Совсем отстал от жизни, а теперь навёрстываю упущенное.

— Вы больше не хотите делать палочки?

— Чтобы их тоже забрали? О нет. Порой мои пальцы тянутся к инструментам, но я занимаю их оригами. Тренировка мелкой моторики полезна в моём возрасте. Сахар?

Регулус быстро помотал головой.

— Я не ропщу, не подумайте, — сказал Олливандер, погладив чайник, словно в том и не кипяток был вовсе. — Дело в том, что моя заветная мечта осуществилась. Совсем недавно. Теперь я могу умереть спокойно.

— Вы явно мечтали не о богатстве и славе.

— Я мечтал убедиться в существовании непревзойдённой, идеальной волшебной палочки, мистер Блэк, услышать о ней от её бывшего владельца, узнать, какова она на ощупь, как отзывается в ладони, сколько весит…

Регулус нахмурился, сделав глоток.

— Вы держали такую палочку в руках?

— Нет.

— Видели?

— Нет! — Олливандер легко рассмеялся. — Будь это так, я бы слёг от счастья. Я даже не знаю, где эта палочка сейчас, но я прикоснулся к частичке великой тайны.

— Секрет остался секретом, — угрюмо подытожил Регулус. — Готов поспорить, это не совсем то, что вы ожидали.

— Никто не обещал, что наши ожидания должны непременно оправдываться. Остаётся надеяться, что когда-нибудь меня сочтут достойным того, чтобы поделиться большим.

Блэк опустил взгляд на столешницу, покрытую сетью мелких трещин. Раньше этот стол использовали для работы, а не для чаепитий.

До чего ж у старика глупая мечта. И всё равно лучше, чем та, что была когда-то у Регулуса, заключённая в медальон с авантюрином, — служить Волдеморту, избавить волшебный мир от «грязи», поставить магглов на колени…

Что бы ни скрывала Гермиона, это ничего не меняло в их планах. Тёмный Лорд должен быть уничтожен. Вот её мечта, самое заветное желание.

Она никогда не обещала Регулусу ничего, что он успел нафантазировать.

Просто мечты у них разные.

— Спасибо за тёплый приём, — Регулус засобирался на выход. — Я неблагодарный гость. Вы попросили поделиться новостями, а в итоге развлекать меня беседой пришлось вам.

— Это говорит лишь о том, что чай удался! Пообещайте, что больше не станете выплёскивать гнев на окна моего дома, и мы разойдёмся довольными друг другом.

Регулус улыбнулся. Хотел бы он иметь хотя бы толику оптимизма этого мастера волшебных палочек.

Блэк взглянул на циферблат наручных часов. Сириус точно проклянёт его за медлительность, но Регулус твёрдо вознамерился вернуться в «Дырявый котёл».

— У меня к вам просьба. — Регулус достал палочку из виноградной лозы и протянул Олливандеру. — Взгляните, если не трудно. Ею пользовалась моя подруга, но потом что-то случилось, и палочка стала капризничать.

— Такое случается, — прогудел мастер, призвав со стойки очки. — Обычно палочки начинают чудить при душевных ранах владельца или… — Олливандер почесал в затылке.

— В чём дело? Её можно починить?

— Не знаю, что и сказать вам, юноша. Эта палочка выполнена из древесины виноградной лозы. Длина… десять и три четверти дюйма. Да. Глазомер меня не подводит. И самое удивительное: изготовил её я.

— Вы?

— Да, — растерянно сказал Олливандер. — Этот магический след на рукоятке ни с чем не спутать. Фирменный знак моей семьи. Загвоздка в том, что я не помню эту палочку. Немыслимо!

— Тогда её сделал кто-то из ваших предшественников.

— Кто её хозяйка? Я могу поговорить с ней и задать несколько вопросов?

Регулус не торопился отвечать.

— Не уверен, что это возможно.

Олливандер поднёс палочку Гермионы к свету, качая и качая головой, затем прижал древко к уху, понюхал и наконец вынес вердикт:

— Она полностью исправна! Она служила верой и правдой своей хозяйке около восьми лет, и с ней хорошо обращались. Чужаков не любит. Вы тоже ею пользовались?

— Немного.

— Она признала вас, потому что вы близки с её владелицей.

Регулус потянулся за палочкой, но мастер не спешил её возвращать. Он прижал древко к груди.

— Оставьте на пару дней. Для… для более детальной проверки. Раз были жалобы…

— Сэр, вы только что сказали, что с палочкой всё в порядке.

Олливандер сник.

— Верно. Но есть одна вещь, которую я не могу проверить без инструментального вмешательства — сердцевину. Видите ли, палочки из виноградных стеблей не редкость, виноград прекрасно сочетается с волосом единорога, но ни мне, ни моим предкам до сих пор не удалось совместить гибкость лозы и властолюбие сердечной жилы дракона. Последние три года я бился над этой дилеммой и нащупал прогресс.

— Вы хотите вскрыть палочку и посмотреть, что у неё внутри? — догадался Блэк.

— Это как операция на сердце, а я опытный хирург. Палочка не пострадает, не переживайте. Мне доводилось проделывать подобное, когда померкший волос единорога требовал замены.

У Регулуса ускорился пульс. Необъяснимая тревога пронизала каждый нерв.

— Вы же сами понимаете, что обнаружить жилу дракона невозможно, там волос. Зачем рисковать и портить древко? — Он настойчиво качнул рукой с раскрытой ладонью. — Верните мне палочку.

— Да-да, простите. — Олливандер нехотя послушался. — Не понимаю, что на меня нашло. Я всё ещё горюю по моим изделиям, мне сложно расставаться.

Регулус вышел из лавки в смешанных чувствах. Появилось безрассудное желание взять и переломить палочку Гермионы пополам, найти сверкающий волос и успокоиться. Олливандер — всего-навсего спятивший старик. Авроры продержали его взаперти слишком долго. Он сам не знает, что несёт. Да. Именно так.

Сквозное зеркальце в кармане снова нагрелось. Сириус проявлял нетерпение.

Регулус отказался от идеи вернуться в трактир и вновь сдаться в плен женских чар и объятий. Нужно найти место, где возможна аппарация, и отправляться на Гриммо.

* * *

— Вычёркиваем пунктуальность из списка твоих достоинств.

Проигнорировав недовольство старшего брата, Регулус спокойно снял мантию и, бросив взгляд на отражение в зеркале, пригладил волосы.

— Не знал, что ты ведёшь такой список. Можно ознакомиться?

— Я ничего не записывал. До сегодняшнего дня в нём было три пункта, легко держать в уме.

Сириус почёсывал Красавчика за ухом, восседая в любимом папином кресле в гостиной. На секунду Регулусу почудилось, что брат ужасно похож на отца: взгляд, поза, линия рта… Мистер Блэк. Настоящий хозяин дома и законный наследник. Старший сын.

— Как поживает мистер Белби? — спросил Регулус. — Его работа над волчьим противоядием продвигается?

— С каких пор тебя заботит аконитовое зелье? Поживает — это главное. Сегодня эта роскошь доступна не каждому.

— Погиб кто-то из Ордена?

Вот что значит правильно выбранная интонация. Чуть больше сочувствия и участия в голосе, и брат немного расслабился.

— К счастью, нет. Как бы ты отнёсся к тому, если бы в нашем доме появился ребёнок?

Регулус машинально нашёл глазами фамильный гобелен.

— Нечего туда смотреть.

— Тогда о каком ребёнке речь? — осторожно спросил Регулус.

— Да так… Спас тут одного на днях от Волдеморта.

— Ты шутишь?! — Регулус моргнул несколько раз подряд и рассмеялся. — Сириус! Ты — нечто! Неужели тебе удалось спасти маленького Малфуа?

— Как ты сказал? Малфоя?

— Малфуа!

— Погоди-ка! Это его папаня слоняется уродливым призраком по шикарному сгоревшему особняку в стиле раннего барокко?

— Э-э… Не знаю насчёт барокко, но в остальном ты прав.

— Та-ак, — протянул Сириус, судя по выражению лица, включив мыслительную деятельность на полную. — Зачем клыкастый подручный Гриндевальда охранял этого ребёнка?

Регулус оглянулся в сторону двери.

— Не дрейфь! Папа отчалил к деду, а мама наверху. Ей опять нездоровится.

— А эльф?

— Эльф?

— Сириус, ты всегда забываешь о домовиках, — проворчал Регулус. — Они главные сплетники и соглядатаи в домах волшебников, а Пинки только и ищет повод выслужиться. Надо отослать его подальше или приказать вычистить чердак.

— Ну ты и ссыкло.

— Ты за этим меня звал? — Регулус сел напротив брата и задрал подбородок. — Надеюсь, ты не собираешься тащить сюда мальчика и ставить на нашем доме мишень?

— Я отправил его к Поттерам. Наше семейное гнездо не рассчитано на нормальных детей. У Джеймса и Лили ему будет лучше, коттедж в Годриковой Впадине надёжно защищён.

— Тёмный Лорд приказал мне использовать тебя и подобраться к Гарри.

— Ублюдок.

Сириус, вопреки ожиданиям, не взлетел от гнева до потолка и не стал фонтанировать нецензурщиной. Брат едва шелохнулся, продолжая гладить сидящего рядом пса. Говорить с ним оказалось невероятно легко.

— Ты не ответил. Зачем вампир охранял мальчика?

— Теперь это не имеет значения. Герр Эйгенграу собирался шантажировать Абраксаса, у которого хранится крестраж.

— Этот беглый дед всерьёз занялся поисками. Почему?

Регулус не нашёлся с ответом. Потому что Гриндевальд был должен услугу родителям Гермионы — вот почему, она связала его старой клятвой. Но это невозможно, если её родители — магглы.

— Эй! Земля вызывает Регулуса Блэка! — Сириус помахал рукой у него перед носом.

— Я… понятия не имею, — наконец пробормотал Регулус. — Он делает это по просьбе Гермионы.

— Ага, так я и поверил. Добрый самаритянин.

— Кто?

— Неважно. Читать надо больше. У Малфоя-старшего и правда припрятан крестраж? Вы придумали, как его достать?

— Проблема в том, что придумка была хреновой. Тёмный Лорд обо всём узнал и устроил показательную порку.

— В переносном смысле, правда?

Регулус закатил глаза.

— Он проверил крестражи и кое-каких недосчитался. Конечно, он был в ярости.

— У нас ещё есть шансы на победу?

Регулус с удивлением посмотрел на брата. Сириус неловко улыбнулся.

— Что?

— Ты не должен спрашивать.

— Почему? Хочу и спрашиваю.

— Нет, — отрезал Регулус, покачав головой. — Только не ты! У тебя нет права сомневаться. Ты самый храбрый человек, какого я только знаю!

— Реджи, я всегда подозревал, что ты подлиза. Все наши родственники тебя обожали, даже покойники на портретах. Не проворачивай этот трюк со мной.

— Я говорю искренне.

Сириус показательно фыркнул, отвернувшись, и пробурчал:

— Засранец.

— Не хочешь оказать ответную любезность и озвучить твой список моих достоинств? — с мягкой улыбкой спросил Регулус. — Всего два пункта. Язык не отсохнет.

— Иди ты!

Красавчик разразился довольным лаем, и Регулус, испытавший раз на себе все прелести животной формы, впервые подумал, что этот пёс наверняка докладывает Сириусу обо всём, что творится в доме в его отсутствие. Повсюду шпионы.

— Мне кажется, твоему герру пора встретиться с моим профессором, — внезапно сказал Сириус. — Вместе они, глядишь, что дельное придумают.

— Это не нам решать.

— Могу накропать ещё одну анонимку. Или две! Или не анонимку. Каждому напишу от имени второго — да так, что старики растрогаются и мигом друг дружку простят.

— Сомневаюсь, что тридцать пять лет тюрьмы и всемирный террор так легко забудутся.

— Это ты мои объяснительные МакГонагалл не читал. Если мне её удавалось пронимать, то тут… тьфу.

— И всё же папа прав: не стоит лезть в пекло. Безопасность нашей семьи важнее дрязг между колдунами.

Сириус поморщился, что не укрылось от внимания Регулуса.

— Уговорил, Колючка.

— Что между вами произошло? Вы с отцом поссорились?

— Недопонимание. Не бери в голову. Ты тут никаким боком.

— Точно?

— Ага.

— Сириус, прошу тебя, если у Белби всё получится с зельем, скажи мне.

— Ла-адно. Думаю, если Дамокл справится, весь мир узнает об этом, не только ты. А он справится. И, вообще, мы победим!

* * *

— Я собиралась навестить тётю на следующей неделе, но узнала, что ей снова нездоровится, и поспешила сюда, — сказала Нарцисса, сбрасывая коробки с гостинцами в руки Пинки.

— Госпожа Вальбурга ещё не проснулась после успокоительного, — доложил тот.

— Реджи, неужели вернулась старая болезнь? — прошептала кузина.

— Надеюсь, что нет.

— Ещё вчера с госпожой всё было хорошо, она перебирала почту и подписывала открытки.

— Пинки, приготовь нам что-нибудь перекусить. Цисси, ты же останешься на ланч? Мама как раз придёт в себя.

— Конечно, останусь. Я принесла колдоснимки Драко. По-моему, вы единственные, кому я не успела их показать.

Регулус вежливо улыбнулся. Периодический просмотр колдокарточек племянника — крест, который он вынужден нести в качестве идеального дяди.

— Тебе нужно чаще у нас бывать. У тебя же есть прекрасная колдокамера.

— Извини, но лучше уж ты приходи к нам. В Малфой-мэноре меня особо не жалуют.

— Я всё улажу! — заявила Нарцисса. — Власть постепенно переходит в мои руки.

Регулус прыснул.

— Драко — мой главный козырь. Только я могу успокоить его крики, пробивающие все заглушающие чары в поместье! Уже ясно, что из него вырастит сильный волшебник!

— Или певец.

— Смейся-смейся. Даже Абраксас стал вести себя терпимее и прекратил придираться ко мне по любому поводу. Этот хрыч любит детей.

— Охотно верю, — хмыкнул Регулус.

Нарцисса остановилась перед фамильным гобеленом Блэков, на котором «цвело» личико Драко. Его будущие дети уже не появятся на зачарованной ткани. Их место на гобелене Малфоев, где бы тот сейчас ни находился.

— Знаешь, о чём я мечтаю? — тихо произнесла Нарцисса, оглянувшись на Регулуса. — Что к тому времени, когда Драко повзрослеет, никакой войны не будет. Что ему не придётся облачаться в чёрное и под покровом ночи выходить на улицы, как это делает его отец. Что его предплечье всегда будет чистым. Что в Хогвартсе он найдёт настоящих друзей. Что мы с Люциусом будем плакать на его свадьбе, а не на похоронах. Что отец оставит свою секту и будет нянчить правнуков.

— Это прекрасная мечта, Цисси.

— Да. И она станет возможной только в случае победы Сам-Знаешь-Кого.

— Верно, — выдохнул Регулус.

— Тогда почему от одной мысли о его победе у меня бегут мурашки по всему телу? Я знаю, что не должна была этого говорить. Ты единственный, с кем я могу поделиться сомнениями. Белла не поймёт.

— С чего такие мысли?

— Я слышала, что Сам-Знаешь-Кто сделал с Рудольфусом. А вдруг и Люциус чем-то провинится? Не желаю видеть мужа изуродованным, побитым, как паршивая собака!

— Малфои верны Повелителю. Ничего дурного не случится.

— Я знаю, знаю, знаю! — Цисси нажала на виски кончиками пальцев, будто хотела выдавить кощунственные мысли из черепной коробки. — Абраксас в бесконечном долгу перед Сам-Знаешь-Кем.

— В долгу?

— Амелия Малфой очень долго не могла родить из-за какого-то проклятья. Сам-Знаешь-Кто его снял, и буквально через год на свет появился Люциус. Абраксас был так рад появлению наследника, что устроил салют над всем Уилтширом. Не представляю его таким счастливым.

— Похоже, верность Абраксаса Тёмному Лорду непоколебима, — проговорил Регулус. — Если бы ты рассказала мне эту историю раньше, Цисси…

— Я недавно узнала её от домовых эльфов мэнора. Амелия была моложе Абраксаса на пятнадцать лет. Видимо, из-за проклятья ей не нашли партию получше, выдали за «старика». Она скончалась совсем молодой. Роды дались ей слишком тяжело. Тётя должна её знать, они учились в одно время. Может, у неё остались карточки со школьных времён.

— Наши альбомы пострадали из-за одной непредвиденной неприятности, почти ничего не сохранилось.

— Надо будет сделать копии всех снимков Драко. В трёх экземплярах.

— Ты одержима колдоснимками.

— Хочу запечатлеть каждый момент, пока Драко мне позволяет! Потом вы, мальчишки, вырастаете и становитесь невыносимыми упрямцами. Уж и поцеловать на людях нельзя! Даже в щёчку!

— Не знал, что у тебя душевная травма.

— Цисси совершенно права! — Вальбурга вошла в гостиную, одетая в домашнее платье, но не забывшая подрумянить лицо. — Сыновья не терпят нежностей. Попробуй обними своего мальчика на перроне — весь извертится, словно пеплозмей.

— Я всегда за поцелуи, но не на глазах у всего поезда, набитого циничными подростками! — отшутился Регулус. — Как самочувствие, мама?

— Всё хорошо. Всего лишь хандра.

— Слава Мерлину, ничего серьёзного! — обрадовалась Нарцисса. — Вы уже получили приглашение на свадьбу Эйвери?

— Я видела письмо, но не успела вчера его вскрыть. Кто счастливица?

— Миранда Джагсон. Но счастья на её лице я не заметила. Брак по расчёту. После фиаско с «Торнадо» Джагсоны хватаются за последнюю соломинку.

— Иногда любовь рождается уже в браке. Нам с Орионом в этом плане повезло. Мы обожали друг друга с пятого курса.

— До сих пор не могу понять, как Арктурус и Поллукс позволили вам вступить в брак, тётя.

— О, дорогая, эта тёмная история. Я сразу сказала, что не выйду замуж ни за одного волшебника, кроме Ориона, и не потерплю рядом с ним ни одну девушку. А ведь за него сватали ведьмочек из хороших семей, обещали связи и золото. Блэки всерьёз рассматривали нескольких кандидаток. Арктурус во всём искал выгоду, а в моём союзе с Орионом её не было. Пришлось вспомнить кое-какие ныне запрещённые приёмчики наших предков, чтобы отпугнуть невест и быть убедительной.

— Мама, — с укором произнёс Регулус.

— Что? Ты же не донесёшь на меня в Аврорат за чёрную магию?

— Хорошо, что мне эти приёмчики не понадобились, — с хитринкой сказала Цисси. — Но я бы не отказалась от парочки советов на всякий случай.

Очаг камина озарило зелёное пламя.

— Отец! — воскликнул Регулус. — Ты вовремя! Спаси меня из этого женского шабаша!

Орион поцеловал жену в лоб и поприветствовал Нарциссу.

— Признавайтесь, снова стращали Реджи разговорами о браке?

— Только начали.

— Как ты, Вэл? Голова не кружится?

— Не понимаю, почему все так переживают. Я абсолютно здорова! Ты останешься на ланч?

— Я забежал за своими записями. Пообедаю в Корнуолле.

Регулус воспользовался возможностью оставить дам и улизнул из комнаты следом за отцом. Орион выглядел взволнованным. Он улыбнулся Регулусу, когда тот зашёл в кабинет.

— Не хочу спугнуть удачу, но, похоже, нас ждёт грандиозный прорыв в магической науке.

— Ты штудируешь книги в библиотеке Блэков?

— Схватываешь на лету. Твои наработки по связующим чарам были хороши, но им кое-чего не хватало. Кажется, я на верном пути, сынок. Помяни моё слово, очень скоро, имея на руках всего один крестраж, мы сможем обнаружить все остальные, не выходя из дома.

— Ты же говорил, что поиски крестражей не наше дело.

— Да, но я не смог устоять перед исследовательской работой.

— Сириус заходил утром.

— Как у него дела?

Регулус пожал плечами.

— Сириус улыбается даже тогда, когда мир летит к чертям.

— Значит, неплохо, — усмехнулся Орион. — Где же мой набор письменных принадлежностей? Пинки всё перекладывает. Только Кричер в точности знал, каким должен быть беспорядок.

Регулус стоял в дверях кабинета и наблюдал за отцом. Этот потрясающий человек всегда его защищал, его и Сириуса. Возможно, Гермиона не считала Регулуса достойным хранить её тайны, но он не мог больше поступать так же. Он закрыл дверь и набрал побольше воздуха в грудь.

— Это я освободил Гриндевальда из Нурменгарда.

Орион прекратил рыться в ящике стола и сосредоточил взор на сыне.

— Я понял это несколько недель назад и ждал, когда ты признаешься сам.

— Прости меня.

— Присмотри в моё отсутствие за матерью. Вчера она была сама не своя.

— Хорошо.

— Никаких контактов с Дамблдором и Авроратом. Дедушке тоже ни слова, как бы ни мучила совесть.

— И в мыслях не было!

Орион многозначительно глянул на Регулуса, и тот сбавил пыл.

— Поговорим об этом позже. Втроём.

— Втроём?

— Сириус, как я понимаю, тоже в курсе. Я прав?

Регулус смотрел в сторону, старательно избегая встречи с отцом глазами.

— Возможно, освобождение Гриндевальда — это самый идиотский поступок, что я когда-либо совершал, но я о нём не жалею.

— Время покажет, — философски изрёк Орион. — Время покажет.

* * *

Признаться оказалось легче, чем он думал. Отец уже всё знал, и Регулус знал, что тот знал. И Сириус знал, что все знали.

С души будто глыба упала, но при этом отдавила ему ноги.

Регулус стоял возле стола с рассыпанными на нём игровыми камнями и не видел ни одной хорошей комбинации.

За окнами давно стемнело, на площади горели фонари. Магглы проходили мимо особняка Блэков, не замечая магию под своим носом. Проехал автомобиль, содрогающийся от хлопков, рвущихся вместе с дымом из трубы в задней части кузова. Тусклое марево висело над Лондоном. Звёзд не видно — огни города мешали им светить.

Крик из глубины дома заставил Регулуса вздрогнуть. Наверное он в аду, а Пинки, ворвавшийся в комнату с выпученным глазами, грешник, за которым гнались с вилами черти.

— Госпожа нашла свою палочку и подожгла балдахин!

Регулус отодвинул эльфа с дороги и вышел из спальни.

Мама сидела на ковре и выла. В ней снова что-то сломалось. Так бывает. Иногда из напольных часов не вылетает кукушка, какая-то пружинка не срабатывает, но стоит постучать по корпусу, и всё опять хорошо.

Балдахин уже догорал, балка над кроватью рухнула, объятая пламенем. Эльф быстро её потушил.

— Мама… — Регулус осторожно выудил палочку из рук Вальбурги. — Ты сказала, что здорова.

— Поганые магглы! — выплюнула умалишённая женщина, занявшая тело его матери. — Они пытались войти. Я слышала стук.

— Это была машина. Внизу никого нет.

— Лжец! Ты их покрываешь? Ты тоже стал магглолюбом?

— Послушай…

— Какой позор?! Чума болотная в доме моих предков!

— Империо. — Заклинание мигом успокоило Вальбургу и пронзило сердце Регулуса шипами вины. — Иди в комнату для гостей, мама. Здесь плохо пахнет. Пинки поможет тебе приготовиться ко сну и уберёт тут. Ни о чём не переживай. Ты поняла меня?

— Да-да.

— Отлично. Пинки!

— Пинки здесь, мастер!

— Позаботься о постельном белье и… Что это? — прошептал Регулус, обнаружив в руках домовика предмет, который не рассчитывал больше увидеть.

— Музыкальная шкатулка госпожи.

— Где ты её взял? Она была разбита.

— Госпожа часто жаловалась миссис Малфой, что её любимая шкатулка пропала, и миссис Малфой подарила ей сегодня такую же. Пинки заведёт её в комнате для гостей, чтобы…

— Нет! — рявкнул Регулус, вырвав шкатулку. — Не смей к ней прикасаться! Никогда!

Пинки съёжился, в глазах блеснули слёзы.

— Вон отсюда, — прошипел Регулус, будучи потрясённым до глубины души. — Вон!

Он держал музыкальную безделушку, а казалось — ядовитую тварь. Замкнутый круг. Выхода нет. Этому следует положить конец. Это было уж слишком. Слишком!

Регулус спустился вниз, прихватив с вешалки утеплённую мантию.

— Куда же вы? — пискнул Пинки, выскочив за ним на крыльцо.

Регулус, не тратя времени, аппарировал.

Каким-то чудом его не расщепило. Голова кружилась. Словно во сне он добрался до лавки артефактов и обрушил кулак на дверное полотно. Горбин долго не отпирал, взвешивал все за и против. За мутными стёклами промелькнул зажжённый ночник.

— А-а, мистер Блэк! Вы припозднились. — Лавочник открыл дверь немного шире, продемонстрировав поношенную пижаму и ночной колпак.

— Пришёл пожелать вам приятных снов, — сказал Регулус и толкнул дверь с такой силой, что Горбин отлетел внутрь магазина. — Однажды вы поделились со мной деталями одного заказа. Не откажите мне в любезности и сейчас. — Регулус поставил на стойку шкатулку. — Что-то знакомое, не так ли?

— Так ли! Так ли! — Горбин рьяно закивал. — Заказ мистера Малфоя. Повторный. Он обратился ко мне на прошлой неделе, заплатил честь по чести. Специалист у меня есть, приятель. Я вам уже рассказывал.

— Да, рассказывали, — согласился Регулус, стараясь обуздать эмоции и не прикончить торгаша на месте. — За сведения о прошлом заказе я тоже вручил вам кругленькую сумму и надеялся, что, если кто-то вновь захочет проклясть мою мать, вы немедленно сообщите.

— Конечно! Но клиентов к концу года так много! — Горбин нервно рассмеялся. — Все готовят «подарки» своим недругам, все желают кого-то проклясть! Я не забыл о вас. Так получилось…

— Вы отвлеклись. Понимаю. — Регулус дёрнул уголком губ. — Может, мне стоит оставить вам на будущее напоминание? Например, вырезать его на лбу.

Горбин бросился ему в ноги.

— Пощадите! Я не решился предупредить вас! Что с меня взять? Я человек маленький. Мне нельзя обижать клиентов, а мистер Малфой не прощает ошибок.

— Думаете, я прощаю?

— Он ещё и открытки взял. Там страсти всякие нарисованы. Суд над ведьмами, маггловские шествия. На Хэллоуин хорошо раскупают.

— Жалкий кусок дерьма! — Регулус пинком отпихнул от себя Горбина.

Тот заворчал от удара сквозь зубы.

— Редукто!

Шкатулка взорвалась, разлетелась в щепки, звякнув механизмом на прощание. Дьявольское изобретение.

Регулус развернулся и быстрым шагом покинул лавку, аппарировав прямо на ходу при первой же возможности. Он почувствовал землю под ногами, но не спешил открывать глаза, отсчитывая про себя ускользающие секунды. Морозный воздух колол ноздри, пытался пробраться под мантию возле шеи, трепал волосы. Голова шла кругом, мысли скакали, и палочка подрагивала в ладони. Пальцы коснулись кованых ворот. Металл был чертовски холодным.

— Здравствуйте, мистер Блэк, — голос домашнего эльфа Малфоев раздался по ту сторону ограды.

Регулус распахнул глаза.

— Я хочу увидеться с твоим хозяином. Неотложное дело.

— Мастер Люциус сегодня не в поместье.

— Мне нужен другой мистер Малфой.

Эльф удивился. Регулус никогда не наносил визиты главе семьи.

— Поппель узнает, примет ли хозяин мистера Блэка. Мистеру Блэку повезло, что хозяин ещё не отошёл ко сну. Он в библиотеке. Сэр может подождать его ответ в доме.

— Да, я желаю получить ответ.

Ворота Малфой-мэнора бесшумно открылись. Эльф поклонился и засеменил рядом с Регулусом к величественному крыльцу, бросая на гостя тревожные взгляды, всё ускоряя и ускоряя шаг, дабы не отстать.

Регулус отказался проходить в гостиную, оставшись в одиночестве среди тускло освещённого вестибюля. Он слышал отдалённый призрачный стук. Может, его разум помутился, как у матери? Напряжение сковало каждую часть тела, вызывая покалывание в мышцах. Время тянулось невыносимо. Сейчас Абраксас погогочет над просьбой увидеться и отошлёт его прочь, тем всё и кончится.

Нет. Этого допускать нельзя!

Регулус направился в библиотеку, не дожидаясь унизительного отказа. Эльф выскочил ему навстречу, замахав ручками.

— Нельзя, нельзя, — затвердил он.

— Пусть заходит, — сказал Малфой-старший. — Раз уж пришёл. Не выгонять же чистокровного волшебника в ночь за порог, словно побирушку из Лютного.

Он говорил негромко, но голос его отчётливо растёкся по этажу, пробрался в уши и осел там гадостным осадком снисхождения.

Полоса света лежала на полу библиотеки и карабкалась по стене, где когда-то висел портрет Брутуса Малфоя. Она брала начало от проёма между стеллажами — входа в комнату, откуда умыкнули гобелен. Абраксас не потрудился скрыть потайной кабинет. Он сидел за столом, усмехаясь в бороду.

— Чем обязан, мистер Блэк?

— Тем, что до сих пор дышите. Вы прислали моей матери проклятую вещь, прислали дважды.

— Да-а, да-а, — скучающе протянул Абраксас. — Открытки со страшилками, письма с угрозами. Чего я только не посылал этой грымзе за последние годы. Ну как? Она всё же спятила? Невыносимо видеть её пышущей здоровьем.

Регулус стиснул челюсти.

Малфой откинулся на спинку кресла, положив руку на лежащую на раскрытой перед ним книге палочку.

— Ты явился, чтобы пожурить меня, мальчик?

— Вы признаётесь, что…

— А-а… Будешь пугать Азкабаном. Попробуй. Доказательств у тебя нет, а метка на предплечье имеется. Я с удовольствием посмотрю на твою беседу с аврорами. Что такое? Нечего возразить?

— Я убью вас.

Абраксас прищурился.

— Ты? Молокосос! Силёнок не хватит. Убирайся!

— Нужно было захватить с собой обломки шкатулки, чтобы запихнуть их в вашу глотку.

— Избавь меня от блэковской спеси. Придумай что-то поинтереснее пустых угроз, если хочешь меня остановить. Расспроси матушку, пока та способна связно разговаривать. Вальбурга прекрасно разбирается в тёмных искусствах. Или она способна проклинать только слабых женщин?

Регулус потемнел лицом.

— Не думайте, что я не смогу пустить вам Аваду в лоб.

— Я слышал, что ты прикончил Фенрира, загнав нож ему в сердце. Оборотни — ловкие твари, но безмозглые. Ты убил всего раз. А знаешь, скольких отправил на тот свет я? Сколько жизней изменил один росчерк моего пера? — Абраксас буравил Регулуса взглядом. — Вдовство пойдёт Ориону на пользу. Пусть берёт с меня пример.

Регулус вскинул палочку.

— Круцио! — Малфой оказался быстрее. Проклятье пронзило Регулусу грудь и вгрызлось в кожу, плоть под ней и кости. Он выгнулся и закричал. Колени ударились об пол. Боль была ослепляющей, абсолютной, заслоняющей чёрной дланью как будущее, так и прошлое. Она оставила его один на один с бесконечной агонией.

— И я не успокоюсь, пока Вальбурга Блэк не отправится в палату душевнобольных или на погост, а следом за ней и вы, её щенки!

Дрожь затронула каждый сустав в теле Регулуса, сковала голосовые связки. Столько ненависти…

— Экспеллиармус! — выкрикнули со стороны входа в кабинет.

Пытка прекратилась. Регулус беззвучно захрипел. В глазах двоилось.

— Что ты творишь? — пророкотал Малфой, встав на ноги. — Как смеешь нападать на меня, наглец? Я из милости позволяю тебе жить под этой крышей! Отдай палочку!

— Зачем? — осведомился Розье, прислонившись плечом к стеллажу.

— Зачем? Я преподаю урок младшему Блэку, и он ещё не усвоен.

— Никогда не замечал за вами тяги к педагогике. Я восхищён вашим подходом, мистер Малфой. Всё так наглядно, красочно, громко. Я правильно запомнил? Круцио!

На сей раз красный луч вырвался из палочки Эвана и ударил Абраксаса с такой силой, что тот перевалился через подлокотник вверх тормашками.

Регулус пытался встать, пытался справиться с трясущимися конечностями, пока приблизившийся с помощью костыля Розье с нечитаемым выражением лица держал под Непростительным хозяина мэнора. Абраксас сипел и глотал кровь, идущую из носа. Его пальцы скрючились на груди, судорога превратила руки в куриные лапы.

Регулуса шатало. Он тряхнул головой, отгоняя цветастые пятна перед взором.

— Мне убить его? — спросил Эван. — Эй! Реджи? Ты меня слышишь?

— Подожди.

Розье отвёл кончик палочки в сторону.

— Д-дневник, — потирая больное горло, потребовал Регулус, склонившись над содрогающимся Араксасом. Зубы стучали. — Гд-де он? Тетрадь в этой комнате?

Взгляд Малфоя на мгновение стал осознанным и метнулся к здоровенному зеркалу в уродливой раме. Вместо слов Абраксас вытолкнул изо рта сгусток крови.

Регулус выпрямился, придерживаясь за край стола, и сосредоточился на зеркале. Отражающее стекло держали на весу вырезанные из дерева крылатые пикси со злобными мордочками.

— Кажется, это сейф.

Эван тоже оглянулся на громадину у стены и, хромая, подошёл к ней, костылём убрав с пути перевёрнутое кресло.

— Сейф? Зеркало плоское, с обратной стороны… — он проверил, — …ничего нет.

— Заклятие незримого расширения? — Голос был сорван, получился шёпот.

— Наверное.

Эван постучал по стеклу, и глазки всех пикси разом вспыхнули. Рама «ожила».

— Ты не наш хозяин! — произнесли рукотворные твари хором и захихикали, обнажив игольчатые зубы. — Мы тебя покусаем! Мы тебя съедим!

Крылья ещё с минуту шуршали, пока всё снова не стихло.

Регулус стоял перед зеркалом, утопая в лунном свете. Эван был рядом. Как в прежние времена. Как в школе. Как на тренировках у Беллы или на квиддичном поле. Он улыбнулся и повернул голову к Блэку.

— Попробуем ещё раз? — предложил Эван, и его лицо начало меняться. Морщины испортили кожу, брови окончательно выцвели, а нос увеличился и раздался к низу, проклюнулась борода. Розье превращался в Абраксаса, дряхлел на глазах. Отвратительное зрелище. Противоестественное.

— Открывайся! — приказал он, обратившись к зеркалу.

Рама загудела.

— Рады вас видеть, господин! — отозвались деревянные создания.

Стекло растворилось, явив содержимое волшебного сейфа: полки со всевозможными шкатулочками, пузырьками, мешочками. На одной из них лежала невзрачная тетрадь в кожаной обложке. Эван взял её и протянул Регулусу.

— Ты искал это?

Блэк слабо кивнул, и крестраж оказался в его руках.

— Ты… — Малфой неловко перевернулся на живот, точно парализованный ядом жук. Розовая слюна капала с искусанных губ на пол. — В-всё-таки ты. Не жить. Тебе не жить, Блэк… он узнает. Вам обоим. Так и думал… дуэль… отвод глаз.

Эван направил палочку на Абраксаса, потянувшегося пальцами к предплечью.

— Авада Кедавра.

Смерть пришла мгновенно.

Регулус зажмурился от яркой вспышки зелени. Мелькнула мысль: «Так нельзя!». И следом: «Так ему и надо!».

Вот и всё. У Эвана всё всегда просто.

— Ты убил его.

— А ты хотел сделать это сам? Извини. — Эван потёр морщину меж кустистых седых бровей. — Голова болит. Постоянно. Конечно, мне грех жаловаться рядом с тобой. Старый хрыч пытал тебя около минуты. Он хотел уничтожить твою семью, грозился убить тебя и миссис Блэк. Как ты?

Прошла всего минута? Для Регулуса под Круциатусом минули годы.

— Эван, я… — он выдохнул через рот. Не было смысла притворяться или ссориться над трупом врага. — Ужасно.

— Нужна помощь?

— Да. — Регулус с трудом опустился на край стола и потёр плечо свободной рукой. — Всё плывёт перед глазами. И шрам ноет так, будто я получил его только вчера. Чёрт… Эван, ты убил его.

— Я же извинился.

Блэк покачал головой. Его друг неисправим.

— Сейчас прибегут эльфы. Нам конец.

Розье поднял с пола палочку Регулуса и вложил ему в ладонь.

— Не понимаю, о чём ты. Конец? С чего бы? Покойнику мантия ни к чему. Я надену её и провожу тебя до камина. Посмотри-ка, он обмочился. Нет, я к нему не притронусь. Трансфигурирую дедовский балахон из гардин…

Регулус молчал, поочерёдно глядя на двух Абраксасов. Один был неподвижен, второй — чересчур деятелен. Сюрреалистический сон всё не заканчивался.

— Первый Круциатус, да? — спросил Эван, содрав со штанги штору. — Каково это?

— Мне никогда в жизни не было так больно, — неожиданно признался Регулус.

— Хуже, чем падение с метлы?

— Несравнимо.

— В тот раз ты отделался переломом.

«Ненастоящим».

— Да, но я быстро пошёл на поправку. — Регулус смутился. — Зря я это сказал.

— Из-за моего костыля? Забудь! У метаморфизма есть свои недостатки. Хорошего понемножку.

— Что делать с телом?

— Ничего? — полувопросительно предложил Эван. — Авада тем и хороша, что не оставляет следов. Кровь я уберу. Все скажут, что мистер Малфой помер на склоне лет. Инсульт. Готов поспорить, Люциус не станет привлекать в семейное дело посторонних. Не думай об этом.

Регулус убрал тетрадь за пазуху. Эван ничего о ней не спрашивал. Он возился с трупом, будто с гигантской тряпичной куклой, усаживал мертвеца в кресло с помощью магии, поправлял волосы.

— У нас не было выбора, — сказал Регулус, обращаясь больше к самому себе, нежели к Розье. Память подкинула размытый образ гриффиндорки, случайно увидевшей то, что не следовало. Мэри Макдональд. Был ли выбор тогда?

Эван облачился в новую одежду — копию малфоевской.

— Я бы предложил тебе опереться на меня, но, сам понимаешь, эльфы не должны заподозрить неладное. Постарайся не хромать.

— Ты тоже.

Они вышли из библиотеки вместе. Регулус едва соображал, куда идти. Малфой-мэнор превратился в морское судно во время шторма. Поппель мялся у подножия парадной лестницы с подсвечником в руках.

— Я лично выставлю этого юнца, — объявил ему Эван.

— Как угодно, хозяин.

— Заявиться посреди ночи в чужой дом и требовать от меня объяснений? Неслыханно!

Эван махнул рукой, отпуская эльфа:

— Проверь пленников и иди спать.

Регулус не произнёс ни слова, пока не зачерпнул горсть волшебного пороха для перемещения по каминной сети.

— Адрес свой помнишь? — пошутил Розье.

— Спасибо, — на полном серьёзе произнёс Регулус, прижав руку к ткани, под которой находился крестраж.

— Знаю, ты всё ещё злишься на меня. Считай это частью моих извинений.

— Эван, ты понимаешь, что ты сделал? — прошептал Регулус. — Ты убил Малфоя.

— Наверное я должен был испугаться? — Розье посмотрел на свои руки. — Я ничего не почувствовал. Кроме сожаления, что не пришёл минутой раньше. Я никогда тебя не подведу, Реджи. Больше никогда.

* * *

Когда Регулус вывалился из камина на ковёр, на него тотчас кто-то налетел и принялся облизывать лицо.

— Красавчик, отойди! — скомандовал отец. — Сириус, ты тоже угомонись.

И всё же руки подскочившего к очагу старшего брата сжали плечи Регулуса.

— Где тебя носило? С мамой снова беда! Малфой взялся за старое?

— Откуда ты знаешь?

— Красавчик добрался до моей квартиры и чуть не вынес дверь. Он мне всё рассказал.

— Регулус, что происходит? — обеспокоенно спросил отец. — Почему я узнаю о проклятых шкатулках от собаки?

— Главное, с мамой теперь всё будет хорошо. Она поправится. Окончательно поправится! — Регулус почувствовал злые слёзы, подступающие к глазам, а затем объятия — самые крепкие на свете.