Другая история компании с Большой Спасской — 2 (джен)

Примечания:

С Новым годом!.. И новой главой)

Домой Олег вернулся только в последний день каникул. После разбора вещей он хотел позвонить Женьке, чтобы забрать Вульфа, но телефон его опередил.

— Ты? — услышал Олег срывающийся голос Тёмыча.

— Как слышишь, — усмехнулся тот.

— Слышу, — пропыхтел Тёмыч. — Тут… тут… такое!.. — продолжал он. — Я его видел!

— Кого? — не понял Олег.

— Василия Николаевича, — прошептал Тёма. — Он ожил!

— Чего? — переспросил Олег.

— Василий Николаевич ожил, — тихо, но чётко повторил Тёмыч. — К тебе сейчас можно?

— Лучше не стоит. Предки дома.

— Тогда выходи на улицу! — потребовал Тёмыч. — Встречаемся возле моего подъезда. Давай быстро. Я пока позвоню остальным.

И в трубке раздались частые гудки. Олег бросился в переднюю. Не успел он, однако, зашнуровать ботинки, как в коридоре возник Борис Олегович.

— Ты куда? — строго взглянул он на сына.

— К ребятам, — медленно произнёс Олег. — Тёмыч звонил. Говорит, в школе вывесили расписание, — принялся он сочинять на ходу. — Надо же выяснить, какие завтра будут уроки… И Вульфа от Женьки забрать.

— Да. Вульфа привести действительно надо.

— Тогда я пошёл, — поторопился выскочить в дверь Олег.

Во дворе его догнала Василиса с Раулем на поводке.

— Привет! — улыбнулась она на бегу.

Рауль радостно гавкнул и попытался напрыгнуть на Олега, но тот увернулся от уже тяжёлого пса и поздоровался в ответ:

— Привет.

И они помчались вниз по Большой Спасской. Друзья их ждали у поворота к собственному дому. Вульф с радостным визгом стал прыгать на хозяина. Тот, подняв пса, от избытка чувств поцеловал его в нос.

— Соскучились друг без друга, — заметила Таня.

— Отец говорит, Вульф всё время мрачный был, — вмешался Женька.

— Ничего, старина, — опустил пса на землю Олег. — Теперь всё позади. Мы вернулись.

Вульф в ответ шумно вздохнул и полез здороваться с Раулем. Друзья засмеялись. Затем Тёмыч, враз посерьезнев, сказал:

— Я вам всем уже два часа названиваю, а никого нет.

— Вы, что, тоже недавно вернулись? — поглядел Олег на девочек и Женьку.

Выяснилось, что Женька приехал всего полчаса назад. Катя и Таня возвратились ещё вчера, но с утра отправились по магазинам. Василиса же в шестом часу утра ходила гулять с Раулем и потому после обеда завалилась спать.

— Ладно, рассказывай, — поторопили Тёму друзья. — Что там случилось?

— Сам не пойму, — пожал плечами тот. — Василий Николаевич явился. Живой.

— Куда явился?

— Прямо ко мне в квартиру, — последовал ошеломляющий ответ. — То есть, вообще-то я точно не знаю. Но он Василий Николаевич. И вроде такой же.

— Что ты несёшь? — покрутила пальцем у виска Катя. — Осложнение после травмы сказывается? Глазонька зажил, а головке бо-бо?

— И денежки тю-тю! — захохотал Женька.

— Денежки тут ни при чем, — не развеселился Тёмыч. — А если не хотите, могу вообще ничего не рассказывать.

— Слушай, ты объясни по-человечески, что там с Василием Николаевичем, — попросила Таня.

— Действительно. А то зачем звать тогда было, — возмутился Женька.

— Я вот и объясняю. Помните, рядом с нами квартира. Там эти жили… Ну, как их… Стародымовы — муж, жена и ребенок маленький.

— И что с того?

— Просили по-человечески, вот и слушайте… Ну, этот ребенок у Стародымовых ещё жутко орал. Стародымовы говорили, что сын у них нервный, потому что живёт в большой тесноте. Ну, в общем, они неожиданно получили какое-то наследство и купили квартиру побольше. А эту, которая рядом с нами, продали. Потом она пустая стояла. А сегодня утром мы с матерью завтракаем и телевизор смотрим. Вдруг бац — электричество вырубилось. Мы вышли на площадку. Решили, что пробки вылетели…

— Ну! — поторопил Женька. — А дядя Вася-то что?

— Не мешай! Так вот, значит, выходим, а в распределительном щитке какой-то мужик возится. Мать его спрашивает: «Вы что, электрик?» А мужик отвечает: «Нет. Я новый жилец из вот этой квартиры». И показывает на дверь Стародымовых. Тут мать на него кричать принялась. Вы же знаете, она у меня вообще нервная. А тут она как раз свой любимый сериал смотрела…

— И Тёмочка вместе с мамочкой тоже смотрел про мексикано-бразильскую любовь, — усмехнулась Катя.

— Я просто завтракал, — покраснел Тёмыч. — А эта бразильско-мексиканская любовь мне до лампочки.

— Ты лучше дальше рассказывай, — поторопил Олег.

— Ну, значит, мать возмущается. Сосед извинился. И электричество нам врубил. Потом щиток закрыл и говорит: «Теперь давайте знакомиться. Меня зовут Василий Николаевич». Тут я на него посмотрел и увидел…

— Чего ты увидел? — уже прыгал Женька.

— Того самого, — отозвался Тёмыч. — Который в поезде…

— Не может быть! — воскликнул Олег. — Ты уверен?

— Почти, — кивнул Тёмыч. — Во всяком случае, этот очень похож на того.

— Он, что, узнал тебя? — полюбопытствовал Женька.

— Не знаю, — пожал плечами Темыч. — Я так и не понял.

— Как это не понял? — удивилась Василиса.

— Василий Николаевич как-то странно на меня глянул и вроде бы подмигнул. У меня вообще душа в пятки. Думаю: «Сейчас матери доложит, где и как мы с ним познакомились».

— Да уж. Этого нам не надо, — заволновался Женька. — Иначе нас больше предки ни в один поход не отпустят.

— Вот и я тоже так подумал, — согласился Тёма. — И быстренько в квартиру смылся. Стою за дверью и слушаю. А мать с ним продолжает трепаться.

— Нехорошо разговоры старших подслушивать, — с ехидцей покачала головой Катя.

— Отстань, — поморщился Тёмыч. — Я, значит, стою в квартире, а они разговаривают. Ну, мать и спросила его, где он раньше жил. А он отвечает: «В районе метро «Сходненская». Я как услышал, думаю: «Всё. Приехали. Сейчас доложит матери в лучшем виде, как мы на электричке катались». Но он ничего не сказал.

— Совсем ничего? — уточнил Олег.

— Нет, он вообще-то сказал, что очень рад познакомиться с такой очаровательной соседкой. Это про мою мать. Ну, та и вернулась домой жутко довольная. «Как, — говорит, — нам повезло с новым соседом! Такой вежливый. Не то что эти Стародымовы со своим орущим ребёнком». Потом мать села сериал свой досматривать. А я доедал завтрак. Пока за столом сидел, мне вдруг пришло в голову: вдруг Василий Николаевич меня не узнал. Там, в поезде, я ведь в шапке был. И глаз у меня… сами понимаете. Да и вообще мы с ним даже двух слов не сказали друг другу. Лёшка с Женькой с ним в Петропавловской крепости без меня познакомились, а потом с ним Тимофей больше общался…

— Слушай-ка, — повернулась к нему Катя. — Ты этого Василия Николаевича хорошо запомнил?

— Ну, вообще-то у меня тогда только один глаз видел, — медленно произнес Темыч. — И Василия Николаевича я особенно не разглядывал. Тем более в поезде на нем была кепка, а в коридоре — нет.

— Может, ты всё-таки перепутал? — не верил Олег в воскрешение Василия Николаевича.

— Всё может, конечно, быть. Но уж больно похож. Усы, очки, имя, отчество, бывший адрес… Всё совпадает… — Тёмыч помолчал. — И роста вроде такого же. И фигуры похожи.

— А какая у него фигура? — поинтересовалась Катя.

— Да совершенно обыкновенная. Средняя. Он весь какой-то средний. И рост, и фигура. Пол-Москвы таких.

— Такого только в розыск объявлять, — усмехнулся Олег.

— Да уж… Особых примет просто навалом…

— А Тёма прав, — вспомнил Женька. — Дядя Вася таким и был.

— Почему был, если он есть? — спросил Тёмыч.

— Ну, ты же сам говоришь, что до конца ещё не уверен, — ответила ему Таня.

— И вообще, — подхватил Женька. — Что же тогда случилось в Клину?

— Ну, вообще-то такое бывает, — солидно проговорил Тема. — Например, Василий Николаевич мог впасть в глубокую кому. Медицине подобные случаи широко известны.

— Опять медицина! — вздохнула Катя.

— Ну знаешь, медицина везде и без неё далеко не уедешь, — фыркнула Василиса.

— Или он мог заснуть летаргическим сном, — продолжил Тёма. — Некоторых в таком состоянии вообще в морг отвозят. А они потом там просыпаются. И санитары сходят с ума от страха.

— Весёлая картинка, — фыркнула Катя.

Василиса захихикала.

— Это уж для кого как, — ответил ей Тёмыч. — Но вообще-то с нашим Василием Николаевичем такое вполне могло случиться.

— Точно! — издал ликующий клич Женька. — Мы дядю Васю жалели, а он ожил и ушёл на своих двоих из медпункта!

Олег двинулся к подъезду Тёмыча.

— Пошли. Проверять его будем.