Свет в окне напротив (гет)

В «Кабаньей голове» было неожиданно многолюдно и шумно. Аберфорт разливал пиво по кружкам и делал это с самым недовольным видом. Увидев меня, он только буркнул:

— Вернулся? — и махнул рукой в сторону лестницы.

Два пролёта — восемнадцать ветхих ступеней, вели к двери в обшарпанную чердачную комнату. И лестница, и дверь, и комната были связаны с отвратительными воспоминаниями, но какое это имело значение?

Тратить время на вежливость также не полагалось. Смерив меня тяжёлым взглядом, Августа Лонгботтом сообщила:

— Сегодня утром моя невестка попросила позвать к ней Альбуса Дамблдора. Чтобы тот помог защитить её сына от Беллатрисы Лестрейндж.

— Что... что ей ответили?

Миссис Лонгботтом сочла моё замешательство и последовавший вопрос глупыми. Других эмоций я не почувствовал.

— Правду. Её враги повержены, её сын — герой и ждёт возвращения родителей домой, — отчеканила она.

— Теперь ей небезопасно оставаться в Мунго. Если…

— Пустое, — нетерпеливо прервала меня миссис Лонгботтом. — Алиса и Фрэнк уже дома.

— Фрэнк тоже заговорил?

— Нет. Что с того? Мой сын и в детстве произнёс первые слова позже сверстников. Достаточно посмотреть в его глаза, чтобы понять — он возвращается!

Прямая спина, твердый взгляд, вздёрнутый подбородок. Августа Лонгботтом тщательно выполняла условия своего нелегального сговора с бывшим Пожирателем смерти, по совместительству — зельеваром, которому повезло наткнуться на счастливое открытие. Информирование об изменениях, происшедших в разуме и поведении пациентов, было частью этого соглашения. Чувства и эмоции — нет.

Минимальный сдвиг в феврале. Токсические симптомы в марте. И три месяца без динамики. При каждой встрече я ожидал, что вновь услышу: «Пошёл вон, шарлатан!» Но Августа Лонгботтом только твердила: «Им не хуже. Продолжим».

Она раскрыла сумку и выставила на стол пустой флакон. Я покачал головой.

— Пора менять лекарство. Но перед этим мне нужно их увидеть.

— Разумеется. Завтра.

— Сегодня.

— Разве мой внук ждал недостаточно долго, чтобы первым увидеть своих родителей в здравом рассудке?

— Я приду позднее. Скажем, в восемь вечера.

— Хорошо, — лицо моей собеседницы неожиданно дрогнуло, и я впервые увидел, как несгибаемая Августа Лонгботтом улыбается. — В восемь вечера. Моя семья будет ждать вас… профессор Снейп.

Кажется, она собиралась сказать что-то ещё. Но я был благодарен, что она этого не сделала...

Аберфорт неторопливо протирал стаканы, с отвращением оглядывая переполненный зал.

— Жарковато, — посочувствовал я.

— Да уж, — проворчал он. — Сейчас ещё школьники подтянутся.

— Выход в Хогсмид за пару дней до каникул? С чего бы?

— Сбегут, и все дела.

— Спасибо, что просветил. Учту.

— Никак возвращаться надумал? — Аберфорт отставил стакан и взглянул на меня из-под мохнатых бровей. — Ой, дурак…

— Сказал человек, который сжёг недвижимость, приносившую ему приличный доход?

— Так это Поттер постарался, — невозмутимо парировал Аберфорт. — Поттер кого хочешь убедит в чём угодно.

— Точно, — согласился я. — Поттер умеет.

Аберфорт усмехнулся в бороду.

— Выпьешь за его здоровье?

— Не сейчас.

— Тогда ступай, куда шёл. Видишь, некогда мне.

Я последовал совету гостеприимного хозяина, но через пару шагов Аберфорт меня окликнул:

— Эй! Кольцо-то купил?

— Придержи язык, — посоветовал я, не оборачиваясь.

Слухи, о которых Джейн Холли была столь невысокого мнения, поползли с марта. Возможно, Хопкинс-младший всё же нашёл книжку с портретами. Аберфорт язвил, Уизли вернулся к режиму яростной антипатии, Минерва подозревала мистификацию, миссис Поттер продумывала варианты свадебной церемонии, сам Поттер молчал. У Гермионы ситуация вызывала безудержное веселье. На приёме по случаю годовщины победы мисс Грейнджер сообщила репортёру в ответ на его прямой вопрос, что «готова обдумать предложение руки и сердца, если оно будет исходить от профессора Снейпа». Я узнал об этом на следующее утро из свежего выпуска «Пророка». Был ли я зол? Несомненно. Но и горд, как мальчишка.

Хогсмид неторопливо вступал в летний сезон. Запах скошенной травы смешивался с запахом свежего хлеба из пекарни, у «Трёх мётел» стояло лёгкое карамельное амбре, а ветер с холмов щедро добавлял в этот коктейль терпкий аромат цветущего вереска. Хозяева лавок наводили порядок в своих владениях: протирали витрины, подкрашивали вывески. На западной окраине вдоль озера сияли яркими крышами несколько новых аккуратных домов. Наугощавшийся кёльшем Поттер сболтнул, что дома сдаются внаём и принадлежат Аберфорту. Здравый коммерческий ход. Дурная слава Визжащей хижины канет в прошлое, лет через пять новую улицу назовут «Тихой» или «Озёрной», и даже Северус Снейп, проходя мимо, перестанет судорожно поправлять тесный воротник сюртука. Возможно, профессор Лонгботтом снимет один из этих домов для своих родителей. Будет навещать их по воскресным дням, и когда-нибудь они привыкнут, что взрослый нескладный парень — их сын…

Поток философских мыслей, которого с избытком хватило на трёхмильную прогулку, был бесцеремонно прерван у ворот Хогвартса. Прямо за ними обнаружилась группа школьников, склонившихся над чем-то, лежащим на дороге. Заметив меня, большинство из них благоразумно скрылись в кустах возле колонн с вепрями. Но двое остались и теперь наблюдали через решётку за моим приближением.

— До конца экзамена школа полностью закрыта для посторонних, — наконец заявил один из них — четверокурсник со значком Рейвенкло. Судя по тому, что я не сразу вспомнил его имя, в девяносто восьмом он был менее смелым.

— Любите сообщать очевидные вещи, Уилсон? — поинтересовался я. — Не могу представить, как это пригодится вам в жизни.

Запертые ворота растаяли дымкой, когда я прошёл сквозь них. Позёрство, конечно. Остатки нарушителей застыли на месте, но уже через мгновение рванули за своими младшими приятелями. Трусливые бестолочи. Готов поставить галеон, что Поттер бы не сбежал.

Увы, в Хогвартсе явные проблемы с дисциплиной. Не знаю, как будет обстоять дело с «закрытием гештальтов», но закрыть дырки в системе безопасности школы точно придётся.

Скамейки вдоль дороги пустовали. Большинство студентов ещё корпели над экзаменационным заданиями в душных классах, а немногие счастливчики, закончившие работы раньше, оккупировали лужайки вдоль озера. Компания младшекурсников с криками и хохотом носилась по мелководью, другая группа пыталась прикормить гигантского кальмара…

— Как вы это сделали? — белобрысый мальчишка вынырнул на дорогу из кустов так внезапно, что я выхватил палочку. Он опасливо покосился на неё, но продолжил: — Только директор может снять охранные чары во время экзаменов.

Эрудированное препятствие лучилось восторгом причастности к неясной тайне и мешало пройти к замку.

— Директор Хогвартса — профессор Макгонагалл. Задайте свой вопрос ей. И освободите дорогу, иначе мы узнаем, сохранил ли я возможность снимать баллы с факультетов.

— А-а… Вас впустила директор, — разочарованно протянул мальчишка. Он неохотно посторонился, но пошёл рядом, время от времени заглядывая мне в лицо. — Она всё ещё в Большом зале. На практическую трансфигурацию сбежались все учителя. Там же Гермиона Грейнджер! Понимаете?

Да. Я понимал. Но тема закончилась раньше, чем мне бы хотелось. Мальчишка вновь обогнал меня и спросил:

— А вы в следующем году снова начнёте преподавать, да? Говорят, что профессор Макгонагалл приглашала самого Гарри Поттера... У меня подружка со Слизерина. Я скажу ей, что видел вас, она обрадуется.

— Вы имеете в виду мисс Райт? — уточил я, и увидел, как лицо болтуна просияло восторгом. — Интересно, что она скажет, если узнает, что вы пытались сбежать в Хогсмид?

Восторг мгновенно сменился негодованием.

— Мы не собирались сбегать! Это был эксперимент. Билли… то есть, один парень, сказал, что сквозь решётку, возможно, не проходит только живое. И мы уговорили старших трансфигурировать в камень жабу, чтобы попытаться перекинуть её через ограду. А тут вы… Жаба ускакала, экзамены почти закончились…

Глаза у первокурсника были нахальные, но он говорил правду. Компания малолетних оболтусов ставила серьёзный научный опыт, а я его сорвал. И чем теперь прикажете компенсировать вред, нанесенный магической науке?

— Не пробовали искать ответ академическим путём?

Мой собеседник озадаченно взглянул на меня.

— В библиотеке, — пояснил я. — В третьем томе расширенного руководства по защите от Тёмных искусств содержатся все необходимые подсказки. Если вы умеете читать и грамотно распределите время — успеете удовлетворить свой научный интерес до каникул.

Мысли мальчишки были забавно предсказуемы: поиски подвоха, желание похвастаться знакомством с тем-самым-Снейпом перед компанией, следящей за диалогом на приличном расстоянии, и бьющее через край любопытство.

— Спасибо… сэр, — пробормотал он. — Я побегу?

— Не смею вас задерживать.

Мгновение он колебался с выбором направления, но всё же рванул к замку.

Я проводил его взглядом. Какой сюрприз ожидает Ирму… Интересно, почему никто из нас не пытался в своё время нагрузить дополнительными занятиями близнецов Уизли? Расширенный курс трансфигурации, углублённые зелья, факультатив по защите… Не факт, что это бы сработало, но вдруг?

Дорога повторила изгиб озера и вытянулась прямой линией до школы. А по ней, навстречу мне, шла Гермиона Грейнджер.

* * *

Профессор Марчбэнкс сделала пометку в своем потрёпанном блокноте и благосклонно кивнула.

— Благодарю, мисс Грейнджер. Это было впечатляюще. Думаю, скоро мы услышим о ваших профессиональных успехах. А сейчас можете идти.

Я сделала несколько шагов, и двери Большого зала мягко закрылись за моей спиной. Всё! Обучение в Хогвартсе закончилось! Наверное, в этот момент стоило почувствовать ликование. Но пока ощущалась только бесконечная усталость. Впрочем, нет. Ещё хотелось пить. И выспаться. И немедленно увидеть Северуса. Ага, размечталась! Даже если он уже вернулся с континента, я не смогу покинуть школу раньше, чем закончится время, отведённое на экзамен, и директор Макгонагалл снимет с Хогвартса свои «дополнительные ограничительные чары». Ладно! Буду воспитывать силу воли и невозмутимость.

Я села на ступеньку центральной лестницы. Минуты тянулись невыносимо медленно. Тихо звякнул алмаз в часах Хаффлпаффа. Интересно, за что можно получить балл во время экзамена?.. Кубок школы в этом году, похоже, достанется Рейвенкло. Сапфиры заполнили их часы почти до верха. Гриффиндор отставал на целую горсть рубинов. Неспроста Невилл — то ли в шутку, то ли всерьёз — порывался начислить мне баллы за что угодно в те дни, которые я провела в школе. Часы Слизерина были заполнены едва ли на треть. Зато почти наверняка основную часть изумрудов заработала умница Элли Райт.

Легкий шорох отвлёк меня от межфакультетской арифметики. Справа от лестницы промелькнула маленькая фигурка домового эльфа в круглой шапочке с прорезями для ушей.

— Винки? — неуверенно окликнула я.

Это и правда была Винки. Выглядела она намного лучше, чем в год турнира Трёх волшебников. Острое личико округлилось и посвежело, светлая блузка с эмблемой Хогвартса была тщательно накрахмалена и отглажена. Огромные глаза внимательно смотрели на меня.

— Винки приятно, что мисс Гермиона её вспомнила. Мисс хочет что-то спросить?

— Я… мне просто захотелось поговорить с тобой. Но если ты занята…

— У Винки сегодня выходной! — спокойно объяснила она, села ступенькой ниже и аккуратно расправила юбку на коленях.

Вряд ли экзамены могли вызвать слуховые галлюцинации, поэтому я уточнила:

— Выходной? Ты не обидишься, если я спрошу? Раньше ты считала, что выходной — это плохо. Что изменилось?

— Теперь почти все эльфы Хогвартса берут выходной, — в голосе Винки появилась торжественная напевность, — в память о свободном эльфе Добби, спасшем Гарри Поттера, и эльфах, погибших при защите школы. Некоторые отдыхают даже два раза в год. Сегодня моя очередь.

У меня перехватило дыхание. Винки осторожно прикоснулась к моей руке и добавила, будто читала мысли:

— Винки знает, что Гермиона Грейнджер хотела помочь эльфам. Винки помнит, что она заступалась за Винки перед хозяином и другими эльфами.

Я помотала головой:

— Тогда мои действия были не слишком умными, теперь я это понимаю. Но… можно будет обратиться к тебе, если мне понадобится узнать что-то о жизни или традициях эльфов?

— Да, — просто ответила она. — Винки будет рада помочь.

— А могу я спросить сейчас? Что вы делаете в свой выходной?

— Пока не придумали, — серьёзно ответила Винки. — Выходной — это очень трудно.

Я кивнула. Наивно было ожидать, что свобода сразу начнёт приносить удовлетворение.

— Винки тоже хочет спросить мисс Гермиону, можно?

— Конечно!

— Если Винки захочет помочь кому-то в свой выходной день, то Винки сделает доброе дело или нарушит память своего друга Добби? — выпалила она и застыла в ожидании ответа.

Знала бы Винки, какие глубокие культурные корни имеют её сомнения. Впрочем, вряд ли она нуждалась в лекции о фарисействе и иудейской субботе.

— Наверное, нужно представить, как бы поступил сам Добби?

Винки склонила голову набок и задумчиво проговорила:

— Добби любил нарушать правила. И Добби любил помогать друзьям, — она соскочила с места и хлопнула в ладоши. — Тогда Винки сама принесёт письма, которые мисс Гермиона Грейнджер просила передать ей только после всех экзаменов!

Она исчезла с негромким хлопком и через мгновение вернулась, протянув мне пачку писем.

— Спасибо, — от души поблагодарила я. — Совсем о них забыла. Теперь мне будет чем заняться до тех пор, пока ворота Хогвартса откроются.

— А Винки вернётся к исполнению своих… своего выходного, — она с достоинством поклонилась и вновь исчезла.

Эх, Грейнджер, как же ты ошиблась, решив, что обучение в Хоге закончилось! Вот тебе и новый урок: о формировании самосознания волшебного народа, точках бифуркации и логике исторических процессов. Только успевай записывать! А ты им шапки подсовывала...

Я сидела и улыбалась. Сеанс самобичевания вызывал исключительно приятные эмоции. Отвлечься от него и сконцентрироваться на письмах удалось с трудом. Два были от Джинни, по одному — от Гарри и Рона. Синий министерский конверт заставил меня вздрогнуть, но первым я всё же распечатала письмо от Гарри. Оно было сегодняшним, а значит должно было содержать новостей больше, чем остальные. Рациональный подход себя оправдал. Пробежав текст глазами, я узнала, что Джинни «немного нервничает» из-за того, что я не ответила на её письма, Рон и Джордж получили, наконец, лицензию на свои чудо-шкафы; если верить Слизнорту, то комиссия выставила мне максимальный балл по зельям, «кое-кто очень неожиданный» передаёт мне привет, но «подробности при встрече», Кингсли затеял реорганизацию Министерства, а «профессор Снейп»… — тут моё сердце исполнило акробатический этюд — вернулся в Лондон тем же порталом, что и Гарри. Ещё вчера вечером.

Я снова взглянула на часы. Долго ещё? Часы равнодушно показывали, что осталось больше четверти часа. Так… Будем считать, что невозмутимость и силу воли я уже воспитала. А письмо из Министерства прочитаю где-нибудь по дороге. Поближе к воротам.

* * *

Гермиона не смотрела по сторонам. Всё её внимание занимал листок бумаги в руке. Экзаменационный билет? Я вспомнил, как она хмурится, перечитывая особо заковыристые фразы учебника, закусывает губу, нетерпеливо откидывает с лица прядь волос…

Словно услышав, Гермиона подняла глаза, просияла, ускорила шаг и через минуту оказалась рядом. Копна растрепанных кудрей, школьная мантия, почти прозрачное, осунувшееся лицо.

«Рад встретить вас в добром здравии, мисс Грейнджер»,— собирался сказать я. Не успел. Гермиона меня обняла. И я понял, что вернулся домой.

— Это более удачный вариант выражения радости от неожиданной встречи? — шепнула она минутой позже.

— Несомненно, — одобрил я, — разве что немного жаль невольных зрителей.

— Жаль, — жизнерадостно подтвердила она. — Но что поделать? Постэкзаменационный синдром! Я не в себе.

— Симулянтка.

Гермиона улыбнулась мне той самой улыбкой, которая ничего не скрывает, и за которую невозможно заглянуть.

— Может и так. Но пострадавших не видно. У тебя встреча с директором?

— Нет.

— Исчерпывающе подробно. Как конференция?

— Без неожиданностей.

Гермиона тихо рассмеялась.

— Ясно. Вопросы откладываются. Но если ты просто случайно проходил мимо, может составишь мне компанию?

Я кивнул, и Гермиона свернула на боковую тропинку, спускавшуюся к озеру.

— Что нового в Хогвартсе? — поинтересовался я.

Она задумалась.

— Всё так же. И не так. Даже Филч как-то по-другому чахнет над школьным имуществом. Домовые эльфы согласились брать выходной, представляешь? Пусть в ритуальных целях, но это же огромный шаг вперёд… Профессора были очень рады меня видеть. Особенно Хагрид. И даже Бинс со мной однажды поздоровался. Слизнорт, пока был здесь, предлагал мне лучшие лаборатории Европы… в промежутках между восторгами на тему того, каким гением оказался его ученик, а он, конечно, никогда в этом не сомневался, — добавила она с явным неодобрением.

— Зато в Кёльне Гораций разглагольствовал исключительно о твоём изящном решении дополнительного задания по зельям, — поддел я.

Она досадливо качнула головой.

— Ты же знаешь, что решение не моё. Я всего лишь прочитала «Магию зельеварения» и действовала в рамках предложенной модели. Если бы задания составлял ты, вряд ли я справилась бы даже с половиной из них!

Вероятно, это был своеобразный комплимент. Но отреагировать на него Гермиона мне не дала.

— Зато ты заработал мне сегодня дополнительные баллы по трансфигурации! Профессор Тофти предложил импровизацию с томиком «Сказок барда Бидля»… — она прервала рассказ и остановилась. — Всё, мы пришли. Смотри, что я себе здесь устроила!

Гермиона взмахнула палочкой, и ветви ивняка разошлись, открывая проход на небольшую лужайку.

— Идеальное место для подготовки к экзаменам! В гриффиндорской гостиной было слишком шумно. Я уже отвыкла… Почти всю неделю просидела здесь. Вот на этом корне.

Да, место было идеальным. Старый бук совсем одряхлел. Толстые корни топорщились над землей, как кольца Нагайны. Дупло в основании затянуло травой, один из стволов надломился несколько лет назад во время бури, склонился до разросшегося кустарника, но не засох, а исправно зеленел, создавая надёжную защиту от любопытных глаз... Не от воспоминаний.

— Как дела, Нюниус? Экспеллиармус!

— Импедимента!

— Как прошёл экзамен, Нюнчик?

— Северус? — Прохладные пальцы коснулись моей руки, и наваждение сгинуло.

Я огляделся.

Защитные чары на лужайке были установлены точной и лёгкой рукой. Широкий и тонкий отвлекающий барьер, несимметричное шумопоглощающее, стандартный набор за вычетом «Протего тоталум» и с добавлением незнакомых мне модификаций чар помех. Обнаружить снаружи следы магии было практически невозможно, так же, как и людей внутри.

— Неплохо. Это ты натворила?

Гермиона довольно кивнула и села на изогнутый корень.

— Отрабатывала чары и немного увлеклась. Жалко было снимать всё это, не похваставшись.

Она еще раз с удовольствием обвела взглядом своё творение, посмотрела на меня и нахмурилась.

— Тебе здесь не нравится? Уйдём?

И кому нужна легилименция при наличии интуиции Гермионы Грейнджер?

Я покачал головой.

— Слишком старая история, чтобы от неё бегать. Сейчас меня больше интересует, что приключилось со сказками барда Бидля.

Мгновение Гермиона тревожно всматривалась в моё лицо, но всё же продолжила:

— Так вот, я трансфигурировала её в сказку о четырёх братьях и мантикоре. Профессор Марчбэнкс спросила, какое издание я взяла за основу. Я ответила, что никогда не видела бумажный вариант текста. Тогда книгу попросила профессор Макгонагалл. Она очень долго её изучала… А потом сказала куда-то в пространство, что «готова вернуться к разговору про вторники, среды и четверги». Это то, что я думаю?

Я кивнул. Сел рядом.

Здесь было тихо. Барьер приглушал громкие звуки. Еле заметный ветер шевелил листву. От земли, нагретой солнцем, поднимался тёплый пар. Гермиона снова прикоснулась к моей руке.

— Согласишься? — спросила она.

— Да. Потом сто раз пожалею.

Гермиона усмехнулась и протянула мне листок, зажатый в руке. Я ошибся. Это был не билет.

— Они создают рабочую группу по ликвидации коррупции и дискриминации в Министерстве. Формально собеседование через две недели. Но Кингсли рассчитывает на меня.

— Согласишься? — спросил я, уже зная ответ.

— Да, — весело подтвердила она. — Буду кошмарной министерской крысой семь дней в неделю. Тебя это не пугает?

— Нет.

— А вдруг у меня, — Гермиона запнулась и закончила не так уверенно, — никогда не будет детей? Как вообще можно совмещать материнство и то, чем я собираюсь заниматься?

Я прислушался к её мыслям. Идея была свежая. И как любая свежая идея, посетившая голову Гермионы Грейнджер, она требовала немедленной интенсивной проработки в беседе для поиска аргументов.

— Дети? Невыносимые маленькие нахалы или тупицы, которые не способны запомнить рецепт из трёх ингредиентов? — уточнил я. — Невероятная потеря!

Повисла пауза.

— Твои дети никогда не стали бы тупить на зельеварении, — наконец возразила мисс Последовательность-и-Логика. — Они были бы лучшими! Во всём! Ты бы гордился ими. Ты…

Сохранить каменное выражение лица было трудно. Но я справился и подвёл итог:

— В любом случае, только тебе решать, стоит ли верифицировать своё предположение. И когда этим заниматься.

* * *

Северус ответил очень серьёзно. И потому было понятно, что он иронизирует.

— Другими словами, ты сейчас уведомил меня, что планирование нашей семьи — мой выбор и моя сфера ответственности? — уточнила я.

Он криво усмехнулся и кивнул. Нет, это не только ирония. Неужели смутился? Кажется, это моё новое достижение!.. С ума сойти, сколько событий уместилось в этот учебный год. Неужели прошлым летом я всерьёз собиралась уйти из волшебного мира? У меня снова есть родители, друзья, магия, а теперь и диплом Хогвартса… И Северус.

Объект моей радости многозначительно хмыкнул, но комментировать не спешил. Над замком поплыл приглушенный звук колокола.

— Экзамен закончился… — машинально проговорила я. — Скоро здесь будут толпы студентов… Погоди, а как ты попал на территорию школы?

— Прошёл через ворота, — нейтральным тоном разъяснил Северус.

— Но профессор Макгонагалл специально предупредила… «защита замка исключает проникновение на его территорию во время сдачи СОВ и ТРИТОН». Или Хогвартс до сих пор… — опять ляпнула я раньше, чем подумала, но деваться было некуда и пришлось закончить, — считает тебя директором?

Северус поморщился, но ответил удивительно развёрнуто:

— Хогвартс не обладает разумом в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово. Скорее, это последствия того, что директор Магонагалл не до конца убеждена в законности моей отставки.

Объяснение Северуса непременно стоило осмыслить. Но именно в эту минуту парадные двери замка хлопнули так, будто никакого шумопоглощающего барьера вокруг нашей лужайки не было. Я вскочила на ноги, но рассмотреть сквозь листву, что происходит, было трудно. Зато через пару секунд по главной аллее со всех ног пронёсся Невилл, на ходу застёгивавший мантию.

Северус помешал мне броситься наперерез. Удержал за локоть, покачал головой.

А сам не сразу отвёл взгляд от удаляющейся фигуры. Как же мне хотелось верить, что мой друг именно сейчас получил хорошие новости из госпиталя святого Мунго! Мы ни разу не возвращались к теме старших Лонгботтомов. Но ведь тогда, в марте, когда Невилл с Ханной приглашали нас на свадьбу, Северус сказал: «Постараюсь успеть». Вряд ли это означало, что он постарается вовремя выйти из дома?

Теперешний Северус не стал оставлять намёков. Жестом радушного хозяина он пригласил меня вернуться на прежнее место и заговорил о другом:

— Кстати, о Министерстве и министерских… Глава Департамента магического правопорядка Австралии Джейн Холли шлёт тебе привет и наилучшие пожелания. Она приезжала на конгресс.

Вот так сюрприз. У меня неприятно заныло в груди. Прикрывшись окклюменцией, я спросила максимально ровным тоном:

— Значит, Джейн всё же нашла своего таинственного могущественного волшебника? И… как… она тебе?

— Импульсивна, — отозвался Северус, немного подумав. Глаза его странно блеснули. — Чтобы тебе не пугаться и не теряться в догадках: она предложила мне самостоятельно определить услугу, которая будет ей по силам, в обмен на порцию третьего зелья и ментальное сопровождение этапа… лечения. Сделка выполнена. Участники не пострадали.

Я мысленно повторила про себя всю фразу, каждое предложение которой наверняка скрывало увлекательнейшую историю. Хотелось бы верить, что когда-нибудь мне удастся узнать хотя бы часть. Вот только…

— Ты сказал, что конгресс прошёл без неожиданностей. Значит, Джейн была в планах?

— Да. Она намекнула о своём появлении заранее. Я был готов.

Замечательно. А мне опять ничего не сказал... Конечно, Северус решил не отвлекать меня перед экзаменами, был уверен, что сам справится, хотел защитить от неприятных мыслей… А если бы Джейн выбрала тактику угроз? Разве это никак не касалось меня и моей семьи? Как я собираюсь бороться с предрассудками волшебного сообщества, если не могу убедить даже своих близких, что такая снисходительная защита оскорбительна? И Гарри! Уж он наверняка всё разведал и потому оказался рядом… Я понимала, что большая часть моего раздражения вызвана окклюменцией. Стоило только снять эмоциональный блок, и стало бы легче. Но показывать бурю эмоций, которую вызвало упоминание Джейн, мне не хотелось. Надо собраться. Зачем я себя накручиваю? Разве сама никогда не поступала так же? Не решала за других? Сколько раз? Считать устану!

Северус не сводил с меня пристального взгляда, как будто ожидал, к какому решению я приду.

— Значит, теперь всё хорошо? — вздохнула я, пытаясь успокоиться. — Джейн счастлива, у неё нет претензий, она больше не караулит, когда ты попадешься к ней в сети?

Северус коротко кивнул, по-прежнему не отрывая от меня внимательного взгляда.

— И сейчас тебе никто не угрожает, — продолжила я, — больше нет никаких тайн, интриг, недоговорённостей?

Он едва заметно нахмурился.

— Ещё мы с Поттером устроили марш-бросок по кёльнским барам. Хотели преподнести Аберфорту в подарок бочонок лучшего кёльша. Кажется, немного увлеклись дегустацией. Это считается недоговорённостью?

Вот! Опять он всё сводит к иронии! Пока я решала, обидеться или засмеяться, Северус добавил тихо, но очень внятно:

— Я полагал, что не обязан отчитываться во всех своих действиях…

Внутри стало холодно. Я опустила взгляд. Тяжело видеть его таким: со сжатыми губами и очень спокойным выражением тёмных матовых глаз. Вглядывайся, не вглядывайся — ничего не увидишь. Отчитываться... Слово крутилось в голове, как на заезженной пластинке. Отчитываться. Вот как это называется? Окклюменция затрещала по швам, мне не хватало сил, чтобы остановить эмоциональный поток нахлынувших горьких мыслей. Отчитываться? Действительно. И перед кем? Девчонкой. Бывшей ученицей. Какой-то гряз… Нет-нет-нет! Окклюменция разлетелась в клочья, и я закрыла лицо руками, как будто это могло защитить от взгляда профессора Снейпа... Да что со мной?!

— Северус… — начала я, продолжая смотреть в землю. Потом догадалась поднять на него взгляд и охнула.

— Это настолько для тебя важно? — медленно выговорил он.

— Ты мне важен, — перебила я. — Важен, нужен, дорог. Остальное или вторично, или вовсе не обязательно.

Я уткнулась в его плечо. Несколько мгновений он не шевелился, а потом притянул меня к себе и обнял. Дорожная мантия Северуса едва уловимо пахла озоном от международного портала и пеплом от Летучего пороха, но сквозь все чужие запахи пробивались знакомые горьковатые ноты шалфея и полыни.

Вот это и называется семейный скандал из ничего. Северус за всю жизнь только и делал, что отчитывался. То перед Волдемортом, то перед Дамблдором. Эх ты, Грейнджер. Захотела быть третьей в этой компании?

— Кажется, мне не подходит окклюменция, — пробормотала я. — Она действует на меня почти как палочка Лестрейндж.

— Возможно, — согласился Северус. — А возможно, ты просто расстроилась. Но тебе понадобятся навыки контроля сознания, если будешь работать в Министерстве. Придётся освоить другую модель защиты.

За границей нашего маленького временного мирка оживал Хогвартс. Главные двери хлопали теперь каждую минуту. По аллеям, дорожкам и тропинкам растекались студенты, обсуждавшие свои успехи и неудачи.

— Есть дела на завтра? — спросил Северус после долгого молчания.

— Нет. До собеседования — никаких планов.

— Хорошо. Хочу познакомить тебя с одним человеком. Если ты не против.

— Не против, — озадаченно пробормотала я. — Мне нужно знать о нём что-то ещё?

— Мы знакомы не так давно. Он не волшебник, его жена — тоже. Завтра они отмечают золотую свадьбу. Фрэнк — хороший человек, — по тону Северуса я поняла, что ему снова неловко. — Я сказал, что приду с тобой. Он очень волнуется.

— А если я ему не понравлюсь? — спросила я, отложив в ящичек «подумать» остальные удивительные факты. Вопрос прозвучал жалостливо.

Северус отстранился, смерил меня оценивающим взглядом и покачал головой:

— Исключено. Фрэнк разбирается в людях.

— Значит, завтра у меня снова экзамен! — я рассмеялась, на душе стало легко и тепло. — А мне так нравилось думать, что они закончились!

— Ещё чего! — фыркнул Северус, возвращаясь к своему обычному тону. — Все всегда сдают экзамены… Хм.

Хмыканье относилось уже не к моей персоне. Девочку я узнала сразу. Мальчишки были незнакомыми. Один яростно жестикулировал и что-то рассказывал. Другой нёс тяжелую книгу, не слишком удачно пряча её под мантией. Они прошли так близко, что я услышала обрывок разговора об исчезающей лягушке и опознавательных чарах.

— Готова спорить, это те самые Таббс и Уокер! — шепнула я Северусу. — Элли ты и сам знаешь. Интересно, какая книга могла им понадобиться за два дня до каникул?

— «Расширенное руководство по защите от Тёмных искусств», том третий, — сразу ответил Северус.

— Ого! Это был дедуктивный метод или легилименция?

Судя по отсутствию ответа, Северус счёл вопрос риторическим.

Первокурсники тем временем ненадолго исчезли из поля зрения и снова появились уже на небольшой озёрной косе. Похоже, Элли Райт заметила библиотечную книгу и теперь устраивала мальчишкам разнос. Слов слышно не было, но эхо доносило узнаваемые интонации маленькой зануды Грейнджер. Северус поднялся.

— Через час мне нужно быть в Лондоне.

— Я с тобой.

— Уверена? Полагаю, твои друзья на это не рассчитывали, — он показал взглядом сквозь заросли ивняка. Я не сразу разглядела в толпе школьников, движущихся от замка, рыжеволосую макушку Рона и черные вихры Гарри. И с трудом подавила вздох разочарования.

* * *

— Странно, Гарри не писал, что будет сегодня в Хогвартсе, — с неудовольствием заметила Гермиона. И добавила совсем уж нелепое: — А может, они вовсе не ко мне пришли?

— Действительно. Разве в их головы могла прийти идея устроить тебе сюрприз? — согласился я. — И цветы они носят с собой ежедневно!

— А может я тихо подожду, пока они уйдут? — с надеждой спросила Гермиона.

— Тебе решать. Им известно о твоём укрытии?

— Ну, мы несколько раз приходили сюда делать уроки, а потом Гарри здесь внезапно разонравилось, и...

Я хорошо знал этот застывший взгляд и закушенную губу. Мысли Гермионы Грейнджер завертелись со скоростью, непригодной к считыванию, и улеглись в очевидный вывод: «Гарри знает, почему Северусу не нравится это место».

Гермиона судорожно вздохнула и опустила глаза. Сочетание развитой интуиции и незащищённой эмоциональности для человека, который собирается идти в политику, может стать серьёзной проблемой. Надо будет над этим поработать. А способность Поттера постоянно наступать на мои мозоли — всего лишь врожденная особенность, доказанная многолетней практикой, которая не зависит от количества совместно распитых спиртных напитков. Подтверждая это суждение, Поттер с Уизли внезапно свернули с аллеи и направились к озеру.

Через минуту ветер донёс раздражённый голос.

— … испарилась сразу после экзаменов. Что за срочные дела? — Уизли взмахнул букетом с такой силой, что несколько лепестков взлетели в воздух.

Поттер пробормотал в ответ что-то миролюбивое и попытался отобрать цветы.

— Ну да, конечно. Мы оба знаем, по кому она скучала, — ворчливо отозвался Уизли. — Не могла и десяти минут подождать.

Отвлекающий барьер повлиял на них не самым удачным образом. Вместо того, чтобы развернуться и уйти, Поттер озадаченно огляделся и остановился. Уизли тоже затоптался на месте.

— Гермиона Снейп! — негодующе продолжил он. — Нет, хуже: министр магии миссис Снейп! Ты представляешь?!

— Рон, чего ты добиваешься? — Поттер был удивительно терпелив. — Ты же сам… э-э-э… поучаствовал в этом?

Рыжий купидон не смутился.

— Я всего лишь не хотел, чтобы Снейп чувствовал себя победителем. Он должен был признать, что Гермиона ему небезразлична. А теперь Снейпу слишком хорошо. И меня это злит.

Слушать откровения Уизли было не слишком уместно, хотя и познавательно. Я отошёл подальше, но на силу звука это повлияло мало. Фрэнк называл такую комбинацию «цугцванг». В сочетании с милыми воспоминаниями этого места эффект получался… объёмным.

— Смотри-ка, — интонации голоса Уизли изменились, и я вздрогнул, но он всего лишь указал рукой на компанию первокурсников у воды. — Это же та самая суперправильная Элли?! Если она не знает всё про всех в школе, то я — верховный чародей Визенгамота. Спрошу у неё, — и не дожидаясь реакции Поттера, он побежал вниз по крутой тропе.

Гермиона, замершая там, где её застал голос Уизли, впервые пошевелилась и оглянулась на меня. Её лицо отражало все оттенки сожаления. Совестно было прятаться от друзей, которые бросили свои дела, чтобы поздравить подругу с окончанием школы, неловко от того, что в неприятной ситуации оказался я, и банально стыдно подслушивать. Кажется, именно в этой последовательности.

— Иди к ним, — предложил я. — Все равно у меня вечером деловая встреча… Вернусь не раньше половины одиннадцатого. И тогда мне будет, что тебе рассказать.

На последних словах Гермиона улыбнулась.

— Хорошо, — удивительно кротко ответила она.

Пасторальность сцены слегка нарушал Поттер. Он по-прежнему стоял на расстоянии вытянутой руки от барьера и неловко переминался с ноги на ногу, то наблюдая за Уизли, допрашивающим первокурсников, то разглядывая ивовые кусты.

— Интересно, догадывается ли Гермиона, что защитные чары не распространяются на мою карту? — пробормотал он внезапно, глядя куда-то поверх наших голов.

— Невероятно! — всплеснула руками Гермиона и зачем-то перешла на шёпот. — Как я могла забыть о карте! Пожалуй, стоило добавить заговор ненаносимости и защиту от слежения… Хотя тогда на карте появится пустое пятно? Или нет?

— Пожалуй, у тебя действительно постэкзаменационный синдром! Просто. Сними Чары. Прямо сейчас, — подсказал я.

— Рон думает, что я забыл карту дома, — уточнил Поттер, продолжая смотреть в пространство. — Мы сейчас ещё раз поищем Гермиону в башне Гриффиндора, а если не найдём — отправимся в Хогсмид…

Поттер подмигнул ивовому кусту и добавил:

— Кстати, кёльш я доставил. Аберфорт поворчал, конечно, но был доволен.

Пыхтя и отдуваясь, на тропе показался Уизли. Вид у него был одновременно весёлый и злой.

— Я же говорил, девчонка знает всё! Жаль, что слизеринка. А нам здесь больше делать нечего. Догадайся с трех раз, кто нарисовался в школе ещё во время экзаменов? Снейп! Налетел, нетопырь, и утащил нашу Гермиону в свою пещеру.

Поттер бессовестно заржал. Он хлопнул друга по плечу и подтолкнул его, задавая направление движения. Но Уизли был настроен пофилософствовать.

— Знаешь, я понимаю, что у нас с ней было не слишком много общего, друзьям прощать недостатки проще, и всё такое. Но вот скажи мне, что она в нём нашла? Такого, что другие не видят?

Я перевёл вопросительный взгляд на Гермиону. Она тоже развела руками, скрывая улыбку.

Поттер посмотрел на Хогвартс, залитый тёплым золотым солнцем, потом оглянулся на другой берег озера, туда, где когда-то стояла Визжащая хижина, и ответил задумчиво и отрешённо:

— Знаешь, Рон, пожалуй, всё дело в самом факте его существования.

И не глядя больше по сторонам, зашагал к замку.