Цунами (гет)

Гермиона не могла без сожаления смотреть на гибель реликвий Основателей, но в душе ликовала.

Пламя страстно облизало цепочку медальона прежде, чем проглотить. Чаша растворялась в огненном зеве, плавилась.

Гриндевальд вспотел, палочка в его руке подрагивала. Долохов стоял рядом, готовый в любой момент прийти на помощь.

Адский огонь бесновался, вскидывал кольца, шипел, чуть коснувшись земли. Жар, исходящий от него, растопил сосульки фонтана, и в его чаще посреди зимы снова журчала вода, но и её срок не был долог. Вскоре пошёл пар. В чёрных ониксовых глазах сидящей на верхушке фонтана гаргульи плясали красные блики. Даже замёрзшая трава под ногами Гермионы больше не хрустела — оттаяла. Да и сама Грейнджер взмокла. Спина под свитером покрылась потом, ладони нагрелись. А ведь она по настоянию Уолды не подходила к огню ближе, чем на двадцать футов.

Лорелея держалась ещё дальше.

— Если огонь вырвется из-под контроля, сгорит не только добрый участок заповедного леса, но и парк, дом... мы, — сказал Нотт, заставив Гермиону оторвать взгляд от пламени. — Вы видели? Внутри этого адского жёрнова рождаются адские молнии. Какова скорость молнии? Вы успеете аппарировать?

— А вы? — вопросом на вопрос ответила Гермиона. — Здесь небезопасно, Натаниэль.

— Вы читали «Историю магии»? Сколько волшебников понадобилось, чтобы усмирить Великий лондонский пожар?

— Сто двадцать четыре.

— Тогда будем надеяться, что Гриндевальд и правда стоит сотни колдунов и чародеев.

Гермиона посмотрела на старика в кресле.

— Он слишком зол, чтобы умереть.

— Крестражи уничтожены.

— Только два.

— Думаете, Волдеморт что-то при этом почувствовал?

— Хм… Определённо. Ах! Кажется, огонь наконец начал гаснуть!

Клубок шипящих искр, сожравших медальон и чашу с потрохами, неохотно распадался на лоскуты. Стало трудно дышать. Не выкачал ли Геллерт весь кислород на милю вокруг?

— Блестяще! Кто ещё бы справился?! — воскликнул Антонин и захлопал.

Ему вторила Лорелея. Помешкав, к ним присоединились Гермиона и Натаниэль.

Гриндевальд даже не улыбнулся. Улыбка оставила его лицо вместе с личиной герра Эйгенграу. Болезненный вид, беззубый рот, морщины-борозды — истинный облик тёмного гения.

— Как продвигается работа над книгой? — спросил он Нотта.

— Вы будете довольны.

— Пойдёмте, покажете мне, чего добились.

Гермиона тоже пошла к дому.

Гриндевальд доверил книгу Бидля Натаниэлю. Поначалу это удивило, но объяснение оказалось банальным донельзя: Геллерт стал хуже видеть и больше раздражаться.

Он подозвал Лорелею.

— Как там Гектор? Он способен работать?

— Слёг, он винит себя в пропаже растворителя. Можете снова положиться на меня. Я была прилежной ученицей мастера, и на мои зелья ещё никто не жаловался.

Прозвучало несколько двусмысленно, учитывая смертоносный профиль Лорелеи, но Гриндевальд одобрительно кивнул.

— Антонин достал кровь для зелья смены сущности. Его нужно сделать быстро. Люди Бартемиуса стоят под моими окнами. — Гриндевальд без посторонней помощи поднял коляску на террасу и в компании Нотта скрылся под крышей особняка.

— Ты достал кровь метаморфа?! — изумлённо спросила Лорелея, когда с ней поравнялся Антонин.

— Почти. — Долохов усмехнулся. — Родственники этих «перевёртышей» тоже подходят.

— Я в курсе! Не стоит сомневаться в моих знаниях, — уязвлённо произнесла Лорелея. — Однако я удивлена, что кто-то поделился кровью добровольно. Её же не нацедили силой? Такая не подойдёт.

— Не стоит сомневаться в моей памяти. — Долохов достал пузырёк с багровой жидкостью и покрутил перед носом Лорелеи. — Редкий ингредиент. Следи за температурой под котлом, когда будешь работать, прилежная ученица. Не спусти кровь попусту.

— Каков нахал! — выплюнула Лорелея, выхватив пузырёк, и скрылась в глубине дома.

— Какая женщина, — с кривоватой улыбкой произнёс Долохов.

— Это кровь Розье? — спросила Гермиона.

— Эвана? У этой Розочки даже сердце обросло шипами. Розье задаром даст лишь проклятье выпадения зубов. Пришлось импровизировать.

Подул ветер. Гаргулья встрепенулась и завернулась в свои крылья, словно в плащ. Гермиона поёжилась, глядя на маленькое чудовище. Было время, когда согревающие чары выходили у неё даже без палочки — стоило всего-то шепнуть заклинание в поднесённые к губам ладони. Что же теперь? Теперь повышенный риск слечь с пневмонией. Холод быстро забирался под пропотевшую одежду.

Чудовище размером побольше малыша гаргульи насмешливо глядело на Гермиону. Долохов её беспокоил. Он слишком много знал. Старый шрам под сердцем заныл.

Гермиона догнала коляску Гриндевальда и по привычке взялась за ручки на её спинке. Ощущение тёплого дерева под пальцами умиротворяло, а присутствие Натаниэля и Лорелеи помогало настроиться на рабочий лад. Последняя как раз говорила с герром о каком-то поручении. Гермиона прислушалась.

— Как дела у мисс Джагсон? — спросил Гриндевальд.

— Думаю, она уже видит галлюцинации, — спокойно ответила Лорелея. — Яд, которым был пропитан предсвадебный подарок, действует быстро, а симптомы отравления весьма противоречивы. Ни Джагсоны, ни Эйвери не смогут подобрать противоядие. Если они будут тянуть время, невеста скончается, так и не дойдя до алтаря. Немного терпения. Они быстро сдадутся и ответят на наши условия.

Гермиона обомлела.

— Ты отравила Миранду Джагсон?

— Её жених, Юпитер Эйвери, — журналист «Ежедневного Пророка», а Бернард Эйвери — друг и родственник главного редактора газеты. Если мы хотим, чтобы статью Риты Скитер о Малфоях напечатали, придётся пойти на маленький шантаж.

— Эйвери и Джагсоны заключают брак по расчёту!

Лорелея фыркнула, мимоходом полюбовавшись своим обручальным кольцом на безымянном пальце.

— Я поверила бы в это, но… с Джагсонов нечего стрясти. Они разорены. Последнее, что они могут продать — своих дочерей, племянниц и внучек. Что до Эйвери… Этот дурак поймал стрелу Купидона. Влюблённый мужчина пойдёт на всё ради возлюбленной. Она умирает. Естественно, он захочет её спасти любой ценой. О, не смотри на меня, как на злыдню из сказки!

— Эйвери могут заявить о вымогательстве в Аврорат, — заметила Гермиона.

— Поэтому в письме с нашими требованиями мы любезно напомнили о наличии Чёрной метки на предплечье жениха, — раздражённо сказал Гриндевальд.

Почтовая сова ждала на жёрдочке для крылатых почтальонов. Гермиона открыла окно гостиной и впустила птицу в тепло. Вместе со скрученным номером «Пророка» к лапе совы было привязано письмо. Геллерт быстро ознакомился с ним и протянул его Лорелее.

— Быстрее, чем вы думали. Готовьте противоядие для мисс Джагсон. «Ежедневный пророк» наш.

— Займусь этим после того, как приготовлю зелье для вас.

Гриндевальд ограничился кивком, отпуская её.

Гермиона встала поближе к камину и слегка оттянула ткань в районе груди. Надо переодеться. Кулон, который она сделала из игрового камушка, пристал к влажной коже под свитером. Гермиона чувствовала себя липкой — внутри и снаружи. «Маленький шантаж» удался. Замена «Придире» найдена. Но какой ценой? По крайней мере, она никого не травила, чтобы добиться цели. Всего-то пригрозила ушлой журналистке, что расскажет всей Британии о её анимагической форме. Это другое! Или нет? Где же ей найти мерило допустимого зла? Она покосилась на Нотта. Тот хранил молчание, борясь одной рукой с лентой, удерживающей газету в свёрнутом виде. Через минуту ему удалось одержать над завязками верх. Натаниэль расправил свежий выпуск и полукрякнул-полукашлянул.

— В чём дело? — резко произнёс Гриндевальд.

— Интересный некролог, — ответил Нотт. — Абраксас Малфой скоропостижно скончался в своём поместье в Уилтшире.

— Моя догадка подтвердилась! Он мёртв.

Гермиона поспешила к Натаниэлю, встав на цыпочки, чтобы поверх его плеча взглянуть на страницу «Пророка», и как раз в этот момент очаг камина за защитным экраном вспыхнул зеленью. Мелодичный голос диспетчера объявил:

— Секретариат Департамента магического правопорядка. Мистер Карнелл Элдерберри запрашивает о визите.

Гриндевальд сгорбился в кресле. Гермиона бросилась к камину.

— В визите отказано! Герр Эйгенграу подхватил предрождественский литалоптериоз. Это очень заразно!

Из трубы раздалось шипение, вниз шлёпнулась горсть сажи.

Гермиона замерла перед экраном, вооружившись кочергой. Огонь снова вспыхнул, и в нём проступили очертания секретаря Крауча.

— Доброе утро, Гермиона! — бодро поприветствовал Карнелл.

— Здравствуй! — Она пересела так, чтобы мужчин за её спиной не было видно. Мелкая металлическая сетка защитного экрана мешала Элдеберри чётко видеть обстановку в комнате, а врождённая тактичность не давала попросить убрать препятствие и указать на вопиющее нарушение этикета при общении волшебников через каминную сеть.

— Так у вас карантин?

— Ага.

— Никогда не слышал о предрождественском литалоптериозе. Герр Эйгенграу хорошо себя чувствует?

— Вполне сносно, только весь покрыт золотыми пятнами в форме бубенцов. Эта зараза берёт тех, у кого нет праздничного настроения.

Карнелл хихикнул.

— Тогда моё начальство тоже в зоне риска. Мистер Крауч хотел пригласить герра Эйгенграу на встречу.

— Сейчас это невозможно.

— Я передам главе. Конечно, он будет недоволен. Мистер Крауч считает, что единственная веская причина отсутствия сотрудника на работе — это смерть.

— Герр Эйгенграу на него не работает, — напомнила Гермиона.

— Точно. Что-то я разговорился. Не выдавай меня, ладно?

Гермиона изобразила пальцами молнию, застёгивающую рот.

— Я — могила. Какие новости в Министерстве магии?

— Отдел международного сотрудничества готовится к приёму замминистра магии из Аргентины, но ребята что-то перемудрили, и теперь на всех этажах на полу то и дело сам по себе появляется пляжный песок. У четырёх эльфов-уборщиков уже нервный срыв. У стирателей памяти пропали отчёты по происшествиям за последний год — кто-то переложил их и забыл, куда. А! И наш автомат чаркофе взорвался от перегрузки. Поговаривают, его сломал Грозный Глаз, когда стукнул посохом. Ты слышала, Абраксас Малфой скончался?

Гермиона бросила быстрый взгляд через плечо. Гриндевальд словно бы и не слушал её разговор с Карнеллом.

— Да, отошёл к праотцам. Прочла в «Ежедневном пророке».

— Так вот в три часа дня состоятся выборы нового члена Визенгамота. Люциус, конечно же, предложит свою кандидатуру на место отца, исход уже ясен. В остальном всё тихо. Забастовку унитазов вряд ли можно считать новостью… В столовой повесили рождественское меню. Кое-что уже можно попробовать. Советую «Запечённую Аляску»⁽¹⁾. Нужно поддерживать праздничное настроение, Гермиона, чтобы не покрыться бубенцами. Может, заглянешь в наше «подземелье», раз твой шеф сейчас отдыхает?

Каждый раз, когда Карнелл улыбался, его суровое лицо кардинально преображалось. Милый парень. Он приглашал на свидание. Короткое предрождественское свидание в стенах Министерства магии.

— Раз обстоятельства так сложились, что я обладаю достаточным количеством свободного времени, мне не повредит сладкая профилактика литалоптериоза, — сказала Гермиона, вложив в голос всё воодушевление, на какое только была способна. — Я подойду ближе к двум часам.

— Отлично! — В очаге из-за грудного возгласа Карнелла столбом поднялся пепел. — Ой! — Секретарь Крауча дёрнулся и стукнулся о выступ своего камина. — Тогда я жду!

— Пока-пока! — Гермиона помахала рукой. Улыбка слезла с её лица, стоило огню в очаге погаснуть.

— Не самое удачное время для романтики, — произнёс Натаниэль.

— Что вы задумали? — спросил Гриндевальд.

— Хочу перемолвиться словечком с Люциусом Малфоем. — Гермиона вернула кочергу в сервитер⁽²⁾. — Пока вторая часть расследования не вышла, мы можем использовать его страх перед статьёй и получить ответы на вопросы. Жаль, если труды Лавгуд и Скитер пропадут попусту.

— Хорошо! — Гриндевальд оставался мрачен. — Попробуйте узнать, где дневник. Вряд ли у вас получится, но попытка не пытка.

Нотт тем временем постучал палочкой по лежащей на столе книге сказок. Страницы зашелестели. Над ними, словно гигантские проекции, сменяли друг друга принявшие объём иллюстрации. Здоровенный горшок соткался в воздухе буквально из ничего и запрыгал на отросшей ноге, расплёскивая мгновенно исчезающую жижу. За ним поскакала зайчиха Шутиха, при виде которой у Гермионы защемило в груди — так иллюзия походила на Патронус Луны. Зайчиха разбежалась и сиганула в вазу для цветов, из которой выплеснулась уже самая настоящая вода. Гриндевальд наконец улыбнулся, подняв глаза на Натаниэля.

— Похвально.

— Это только начало.

Затем над книгой возникли три иллюзорные волшебницы, бредущие куда-то сквозь заросли. В руках одной из них был свиток, напоминающий старинную карту. Гриндевальд потянулся за ним, но пальцы прошли сквозь марево и схватили лишь воздух. Мираж рассыпался.

— Неудача! — Натаниэль рассердился на самого себя. — Целенаправленно взаимодействовать с образами пока не выходит.

Гермиона кашлянула.

— До двух время ещё есть, если для меня нет поручений, я навещу сэра Гектора, если позволите.

Геллерт небрежно взмахнул ладонью.

— Идите. Вы свободны.

* * *

— Постоянная бдительность, — оправдалась Гермиона, дождавшись от Северуса ответа на вопрос о цвете глаз Лили Поттер. Снейп ответил сквозь скрежет зубовный. Ну да ничего. Стерпит. Он должен быть благодарен за возможность познакомиться с величайшим светилом зельеварения Британии.

— Какой дурацкий вопрос! — шипел Снейп, шагая за Гермионой к дому Дагворт-Грейнджера. — Любой человек, знавший Эванс в школе, мог на него ответить.

— Да, любой другой человек сказал бы, что они зелёные, но ты почему-то назвал их малахитовыми с вкраплениями охры. Весьма поэтично.

— Не зарывайся.

После нескольких ударов кольцо дверного молотка встрепенулось в её руке, а латунная бычья голова, из носа которой оно свисало, ожила.

— Никого не желаю видеть! — промычал дверной молоток голосом сэра Гектора, страдающего заложенностью носа.

Грейнджер выпустила кольцо от неожиданности.

— Дядя, вы заблокировали камины и зачаровали окна отталкивающими чарами — моя сова не смогла к вам пробиться…

— Гермиона? — жалобно уточнила бычья башка.

— Вы впустите меня? Я привела к вам своего друга, чтобы развеять грусть.

Щёлкнули замки, засовы, цепочки. Дверь открылась.

Гермиона вошла в особняк Гектора и попросила Снейпа следовать за ней. Хозяин дома вышел им навстречу в удручающе-тоскливом виде. Зельевар совсем расклеился. Он громко шмыгал носом. Чистые салфетки роились у него над головой, готовые в любую секунду прийти на помощь, использованные — мятыми комочками вереницей тащились по полу.

— Гермиона, — протянул мастер зелий. — Меня ограбили! Как это могло произойти? Мне не оправиться от этого удара…

— Воры очень изобретательны. Даже «Гринготтс» грабят. Не корите себя.

— Какой позор! Провал! Фиаско! Вся работа насмарку! Не только моя, но и коллег! Некоторые так расстроились, что снова начали пить. Я пока держусь. Не знаю, что меня больше подкосило: смерть Хуго или потеря Алкагеста...

Снейп, услышав название считавшейся мистической субстанции, неприлично громко вобрал носом воздух.

— Кто этот молодой человек, Гермиона? — спросил Гектор, наконец-то его заметив.

— Мой старый знакомый — Северус. Ваш фанат, дядя.

— Поклонник, — проворчал Снейп для вида, но его покрывшиеся розовыми пятнами щёки выдавали смущение перед кумиром.

— Он давно мечтал с вами познакомиться.

— Вы интересуетесь зельеварением, Северус? — слабым голосом спросил Гектор.

— Зельеварение — мой любимый предмет из школьного курса, сэр. А алхимия — единственный факультатив, заслуживающий внимания.

— Вот как? Тогда скажите, как избежать ожогов при употреблении зелья собачьего дыхания?

Гермиона спрятала улыбку за кашлем. Этим вопросом несколько месяцев назад Гектор испытывал её саму, выбрав довольно редкий состав.

— Бораго рекомендует заранее принять мятную эссенцию, но осмелюсь поделиться личным опытом: достаточно ментоловой конфетки за час до приёма зелья, сэр, — оттарабанил Снейп.

Дагворт-Грейнджер посмотрел на Гермиону.

— Да, вижу, вы и правда хорошо знакомы.

Снейп недоумевающе заморгал.

— Северус многому меня научил, дядя. Он очень хорош! — заверила Гермиона.

— Я прочёл все ваши исследования, опубликованные в «Вестнике зельевара».

— Все? — Дагворт-Грейнджер недоверчиво улыбнулся. — Даже мою статью о применении корней винограда?

Северус быстро мотнул головой.

— Ноябрьский выпуск прошлого года! Его быстро сняли с продажи из-за того, что пятая страница «Вестника» кусала читателям пальцы, но я успел купить.

Сэр Гектор добродушно рассмеялся.

— Проходите в гостиную. Не стесняйтесь. Это мне впору краснеть из-за беспорядка. Эльфов у меня нет. Все померли.

— От старости?

— Боюсь, от излишнего рвения. Уборка в лаборатории алхимика — дело опасное. Н-да… Я что-нибудь отыщу перекусить. Пирог или печенье…

Когда Гектор вышел, разогнав полой халата скомканные салфетки, Северус устроился в кресле, обтянутом тёмно-коричневой кожей с намечающимися потёртостями на подлокотниках.

— Алкагест! Он в самом деле существует?!

— Да, и ты поможешь Гектору начать всё с нуля, воодушевишь его и вернёшь снова в строй. Все гении обожают восхищение. Хвали его, хвали, и он расцветёт! Нам нужна его вера в себя, нам нужен растворитель. Действуй! Сегодня Гриндевальд уничтожил два крестража с помощью адского пламени…

Северус обалдел.

— Ему удалось обуздать волшебный огонь?!

— Да. Но вряд ли у него опять получится, — нехотя признала Гермиона. — После использования заклинания на инферналах, он едва дышал. Сегодня — цедил каждое слово, злился и мелко дрожал. Он отдал все силы. Что уж говорить о нас? Тяжело это признавать, но мне не удастся повторить чары адского пламени, не сгорев в нём. Как и тебе.

— Я бы и пробовать не стал. Наверное. Ну… хорошо. Допустим, я помогу Дагворт-Грейнджеру с Алкагестом, — с нарочитой ленцой произнёс Снейп. Он на диво естественно смотрелся в старом типично-директорском кресле. — Не скрою, сама мысль меня будоражит. Но что ты собираешься делать дальше?

— Для начала приведу волосы в порядок, — подытожила Гермиона. — Меня пригласили на свидание.

— Энтузиазм так и хлещет. Ухажёр так себе?

Она опустила глаза.

— Хороший порядочный человек, в котором я совершенно не заинтересована. Секретарь Крауча.

— Блэк ещё не проклял его геморрагической лихорадкой?

— Я несколько дней не получала от Регулуса ни единой весточки.

— Хочешь выпытать, как он поживает? — съехидничал Снейп. — Понятия не имею. Я не вхожу в боевое крыло. Тёмный Лорд выделил меня за умственные способности, а не за умение быстро трясти палочкой.

— В моём времени ты преподавал ЗОТИ.

— А что, проклятье с должности всё-таки сняли? Никто не продержался на ней дольше года! Профессор Милли утонул, профессор Зобраст пропал, профессор Фишер перемудрил с заклинанием и превратился в рыбу — этот идиот так и задохнулся на полу на глазах у всего класса… Нет, я пока хочу жить! И не то чтобы меня интересовало твоё благополучие… Как там продвигаются поиски целебного источника?

Гермиона улыбнулась.

— Надежда умирает последней.

— Ну-ну.

Грейнджер вынула из сумочки медный ключик и передала Снейпу.

— Я сделала копию. Доступ у предъявителя. На всякий случай. — Она проследила за тем, как Северус молча убрал ключ во внутренний карман пиджака и запахнул мантию.

— Раз уж тебе так интересна судьба никчёмного Блэка… Что-то затевается. Тёмный Лорд призывал боевиков. Регулус был в их числе. Звучало имя Крауча. Я уже предупредил Орден, но и ты имей в виду.

— Мальсибер рассказал? Он тоже любит трясти палочкой.

Северус с лёгкой усмешкой демонстративно пожал плечами. Она могла лишь гадать, с чего ему пришло в голову пощадить её чувства и поделиться сведениями.

— Не знаю, зачем я с тобой болтаю. Терпеть не могу Блэков!

* * *

От рождественских украшений рябило в глазах. Где-то тихо играла музыка — типичный плейлист для маггловских магазинов в сезон распродаж. Приторная радость, от которой сводило зубы. Десерт тоже оказался чересчур сладким. Как и Карнелл — сама обходительность.

Односложно отвечая ему, Гермиона ненароком взглянула на циферблат наручных часов. Скоро три — самое время подстерегать Люциуса на подступах к залу собраний Визенгамота. Он будет чертовски не рад её видеть. Хорошо. От злости многие твари тупеют. И люди — тоже.

Она упустила момент, когда разговор с Карнеллом перекинулся на тему аргентинского танго. Оказалось, он прекрасно разбирался в танцах, музицировал с раннего детства и был хорош в спортивной гимнастике, об успехах в которой Элдерберри почему-то сообщил с покрасневшими ушами. Он ослабил узел чёрного галстука, когда Гермиона похвалила его выправку. О подобной осанке она могла только мечтать.

— Куда-то торопишься? — невозмутимо спросил Карнелл, поймав её за очередным подглядыванием за стрелками часов.

Всё же дураком он не был. Крауч не брал болванов в штат.

— Мне нужно встретиться с мистером Гринграссом. Он оказывает юридические услуги герру Эйгенграу. Кажется, сегодня у него слушание в Визенгамоте, — на ходу сочинила Гермиона. — Извини, я опять о работе.

— Ничего. Я сам такой, Гермиона. — Карнелл тихонько рассмеялся. — Долг и дисциплина превыше всего. Проводить тебя?

— Разве что до лифта. Не хочу отнимать твоё время.

И вновь никаких возражений. Карнелл вёл себя как джентльмен. Он видел в ней родственную душу старательного трудоголика, может быть, — карьериста, но последнее его не смущало. Он был выходцем из обеспеченной чистокровной семьи, но звёзд с неба не хватал. Всего добивался сам трудом и упорством. Выпускник Равенкло, отличник на аврорских курсах. Его отобрал в свою группу лично Крауч. Телохранитель и делопроизводитель в одном флаконе. Гермиона восхищалась такими людьми, но до чего ж этот парень был… скучен.

Она вздохнула с облегчением, избавившись от него в министерском лифте. Неужели при знакомстве с Гарри и Роном она была такой же занудой?

Из кабинки Гермиона вышла в компании двух незнакомых ей судей.

Мимо прошла группа волшебников в тщательно разглаженных бордовых мантиях и академических шапочках. Члены Визенгамота стекались к залу собраний. Двери открыли для всех желающих, коих обычно и не было. Скучные заседания не пользовались успехом у зрителей. Эльфы завершали уборку сидячих мест, выметали песок, меняли свечи. Гермиона, одетая в красное, смешалась с людьми у входа. Она высматривала светлую макушку Люциуса, но глаз то и дело цеплялся за кисточки на шляпах.

— Мистер Паркинсон, добрый день.

— Вы были с визитом у Малфоев?

— Прекрасно выглядите, госпожа Снайд. Чудесный цвет лица. В чём секрет?

— Министра сегодня не будет, он готовится встречать иностранную делегацию.

— А Барти?

— Чудесная погода сегодня, не так ли, мистер Фоули?

— Это всё хороший сон и правильное питание.

— Только что оттуда. Венок, присланный Блэками, неприлично огромен.

— Крауч отвечает за безопасность. Сами-Знаете-Кто наверняка попытается сорвать переговоры.

— Люциус задерживается.

— Розовые розы с траурной лентой! Представляете? Благоухают на весь особняк! И звенят.

Гермиона пристроилась за спиной Паркинсона, в красках рассказывающего коллеге о посещении поместья Малфоев.

— …Блэки откровенно ликуют. Вальбурга заказала в «Белой Виверне» ящик эльфийского вина. Только тс-с.

— Думаете, Абраксасу помогли отправиться на тот свет?

— Он умер несколько дней тому назад, но Люциус не афишировал кончину родного отца. Конечно, здесь что-то не так! Зачем что-то скрывать, если причина смерти — больное сердце? Уверен, Малфой умер не своей смертью. Слишком уж много врагов старик нажил. И обрати внимание, Блэков сегодня нет. Ни Арктуруса, ни Ориона. И кто-то потом будет утверждать, что они непричастны.

— Их нет, потому что случилась беда, — сказала подошедшая Элеонора Мальсибер, облачённая в такую же мантию цвета спелого томата, и грозно воздела указательный палец. — На их семью совершено нападение. Мелания серьёзно пострадала, а один из сыновей Ориона едва остался жив.

Гермиона вскинула голову и резко отступила, так что отдавила кому-то ногу.

— Кто на них напал? Что произошло?

Неповоротливый Паркинсон заозирался, когда его собеседники вопросительно воззрились на Гермиону. Миссис Мальсибер приставила монокль к правому глазу.

— Мисс Грейнджер? Что вы тут делаете?

— Расскажите, что случилось с Блэками! — потребовала она.

— Я не знаю подробностей. Вчера Вальбурга внезапно отменила наш запланированный ланч, и это всё, что я поняла из её сумбурных объяснений.

— Блэки живучи как кошки, — сказал Паркинсон. — Не стоит волноваться.

Но она волновалась!

Гермиона откололась от толпы. Сердце стучало в горле, ворочалось на корне языка, перекрывая дыхание. Всё вокруг слилось в одно, смешались пол и стены из сизого мрамора.

Профессор Дамблдор, тронувший её за плечо, показался ей рукотворным призраком, который охранял опустевший дом на Гриммо. Она дёрнулась назад, сбрасывая его руку.

— Мисс Грейнджер, с вами всё в порядке?

— Да, — выдавила Гермиона, натягивая улыбку. — Рада вас видеть, сэр. Вы тоже пришли на заседание?

— К счастью, я заслужил привилегию присутствовать на столь скучных мероприятиях исключительно по собственному желанию. Сегодня желания нет. Оно отлучилась месяц назад и до сих пор не вернулось. Вас привело сюда что-то важное?

Она забыла, зачем пришла, кого ждала.

— Мне пока не доводилось посещать подобные собрания. Здесь весь свет магического общества. Я собиралась полюбопытствовать.

— Любопытство — прекрасное качество! Оно мне весьма импонирует. Надеюсь, вы выпьете со мной чашечку чая? Я хотел бы с вами побеседовать. Найдётся минутка для главы Визенгамота? А я в качестве ответной любезности утолю ваше любопытство. Дряхлеющие старики любят сплетни.

— Вы не старик. По крайней мере не дряхлый.

Дамблдор с добродушной улыбкой покачал головой.

— Вы очень добры. Идёмте на воздух. Заседание не начнётся ближайшие полчаса.

— Откуда вы знаете?

— Знать — это моя работа. Ваше решение, мисс Грейнджер? Составите мне компанию?

— Да, конечно. Нельзя упускать шанс поговорить с человеком, открывшим двенадцать способов использования крови дракона.

Гермиона направилась за директором Хогвартса.

Дамблдор нашёл диадему. Сейчас её можно уничтожить без страха, что Риддл почувствует потерю крестража и поднимет всех на уши. Том уже начал действовать. Если пропажа Алкагеста не его рук дело, то чьих же? Однако разум отказывался работать. Гермиона двигалась точно в полусне и не заметила, как оказалась на поверхности, как профессор сменил мантию волшебника на пальто и обзавёлся маггловским головным убором в виде фетровой шляпы.

Теснота телефонной будки осталась позади. Звуки города обрушились шквалом.

— Я знаю чудесную тихую чайную недалеко от театра, — сказал Альбус, перекрывая сигнал клаксона. — Её владелец сквиб, так что к колдовству там относятся с пиететом.

Гермиона кивнула. Он мог говорить что угодно. Ей всё равно. Она едва соображала.

Главное, один из сыновей Ориона ранен… едва остался жив.

Снежинки аккуратно ложились на поля шляпы Альбуса — не таяли, сплетались в причудливый узор.

— В Дурмстранге вы наверняка привыкли к более низким температурам и сквознякам. Живописное место, холодная погода, горячие люди, а замок-крепость — зеркальная копия Колдовстворца, не считая его рубиновых звёзд, горящих днём и ночью. Когда шестьдесят два года назад советские маггловские власти решали, что делать с учебным заведением, директор, ныне покойный граф Аверин, большой учёный и знаток трансфигурации, скажу я вам, зажёг на башнях школы эти яркие красные звёзды. Комиссия маггловских комиссаров была настолько поражена этим зрелищем, что все вопросы у них отпали, и школа была спасена. Но в Дурмстранге, конечно, есть свои достопримечательности и истории. Взять хотя бы орлов из червонного золота на воротах… Правый занятно выражается на польском.

— Левый, — машинально поправила Гермиона. В своих письмах Виктор как-то пошутил, что эта металлическая птица ругается, как краковский сапожник.

— Да, — согласился Дамблдор, лукаво улыбнувшись. — Левый. Давненько я там не бывал. Вы следите за проходящими у вас на родине митингами?

Гермиона постаралась сосредоточиться на вопросе, вспомнить сводки новостей и прочитанные учебники, но ничего не получалось. Это не то, о чём болело её сердце.

Дамблдор выдохнул облачко пара.

— Свобода выбора учебного заведения — животрепещущий вопрос для волшебников разделённой Магической Германии. По соглашению между маггловскими и волшебными властями, юные колдуны и чародеи на этой огромной территории лишены такой возможности ради сохранения баланса магического потенциала двух возникших после падения Гриндевальда и Третьего Рейха стран. Так расскажите же мне, как вы, жительница Магдебурга, города Восточной Германии, смогли поступить в Дурмстранг, куда берут только уроженцев Западной? Но это не самое удивительное, мисс Грейнджер. Как директор Хогвартса я имею доступ к одной необычной книге, куда при рождении волшебника на территории Британии специальное зачарованное перо вносит имя будущего ученика Хогвартса, автоматически зачисляя его в школу. Имя Гермионы Грейнджер там есть. Да, вы родились в Англии, я помню. Однако, вот в чём дело… оно появилось там только в прошлом году.

Это должно было однажды случиться. Гермиона морально готовилась к разоблачению, но не ожидала, что профессор раскусил её ещё в день знакомства.

Даже сейчас наглая ложь могла бы всё исправить. У Гермионы была маленькая тёзка. Сначала докажите, что она — копия. А чиновников можно подкупить и запугать в любой стране, сколько бы букв у той не значилось в названии.

Дамблдор хотел поговорить, а не сдать её в Аврорат или в Отдел тайн на опыты. Он вывел Гермиону из Министерства магии, чтобы та не чувствовала себя загнанной в угол.

Ей предстоял тяжёлый разговор о человеке, плетущем паутину лжи в далёком Гастингсе, о проигранной Орденом войне, об Избранном — несчастном мальчике из пророчества. Да. Время пришло.

И всё же…

Гермиона покачала головой и прижала свободную руку к груди, а другой сильнее стиснула палочку.

— Я отвечу вам в другой раз. Не сейчас, сэр. Нет. Я должна идти.

Дамблдор был разочарован. Она попятилась.

— Вы сбегаете от меня?

— Не от вас.

С каждым шажком назад она всё яснее осознавала, что крестражи, Волдеморт, Малфой, Дамблдор, Гриндевальд, Гарри… — ничто не имело значения. Ничто, кроме Регулуса.

Гермиона обхватила круглый кулон холодными пальцами. Нужно сосредоточиться, нужно увидеть, унюхать, услышать, потянуться к цели всем сердцем, всей душой, отыскать маяк в тумане.

Гермиона зажмурилась до мушек перед глазами, под веками вспыхнули пятна, принявшие форму мебели в комнате Блэка на площади Гриммо. Она была пуста. Регулус отсутствовал. Гермиона, не задерживаясь, «покинула» его спальню и продолжила поиски. Её сознание дрейфовало в пространстве, боясь найти его чуть живым на койке в больничной палате. Но вот в нос забралась свежесть зимнего леса, снег захрустел под ногами… Величественный замок вырос на горизонте. И сердце Регулуса билось где-то рядом.

«Хогвартс».

Гермиона не успела оценить расстояние, и хватит ли ей сил добраться до школы, не распавшись по дороге на атомы. Она аппарировала, оставив потрясённого её выходкой Дамблдора одного посреди маггловской улицы. Она нырнула в темноту, исчезла из мира на несколько секунд, чтобы вскоре собрать себя заново на окраине Запретного леса.

Гермиона вытолкнула воздух из лёгких и схватилась за низко растущую ветку, чтобы устоять на поползшем снегу. Белые хлопья валили стеной, школа вдали напоминала гору угловатых теней.

— Стой, где стоишь!

Кончик палочки упёрся Гермионе между лопатками. Она оступилась и ушла в сугроб по щиколотку. Мужская рука грубо придержала её сзади за плечо у самой шеи.

— Регулус… Мне больно.

Блэк жёстко развернул Гермиону к себе лицом. Она сморгнула снег, налипший на ресницы, сморгнула пелену аппарации и выступившие слёзы радости. Из-под знакомой половинчатой маски с перьевым орнаментом на неё колюче смотрели серо-голубые глаза.

— Как ты здесь очутилась?!

— Я нашла тебя с помощью плюй-камня, который ты мне оставил. Я сделала из него кулон, я говорила. Где ты носишь свой?

— Камня? Какого камня?! Ты с ума сошла?! Тебе тут не место! — прошипел Регулус. — Пожиратели смерти совсем близко, Гермиона. Тёмный Лорд объявится с минуты на минуту, а ты… — он осёкся, встряхнул и осмотрел Гермиону, словно куклу, которую случайно уронили и сломали в отсутствие хозяйки. — Ты дрожишь.

Она обхватила лицо Регулуса ладонями, насколько позволяла маска.

— Ты цел, — затвердила Гермиона, водя по его щекам кончиками пальцев. — Цел, цел…

— Конечно, я цел. Да что на тебя нашло?

— Я поняла, только что поняла. Всё остальное утратило смысл, когда я представила, что могу тебя потерять, что ты ранен, что мы никогда не увидимся. Это всё равно что ночной кошмар, Регулус, реалистичный до дрожи… — прошептала Гермиона, взглянув на свои пальцы, удерживающие чёрную мантию Пожирателя смерти. Ей придётся его отпустить, но пару мгновений близости она ещё выгадает, украдёт у ветра и стужи, у бездушного волшебника с ледяным взглядом. — Я видела целый мир, в котором ты погиб. Мы даже не были знакомы.

Взгляд Регулуса резал, как скальпель.

— Если в том мире мы не встретились, он был ошибкой, дурацким сном… Закрой глаза и досчитай до десяти. Когда ты их откроешь, я всё ещё буду рядом. Или поцелуй меня, чтобы удостовериться.

— Я не стану закрывать глаза, — сказала Гермиона, но тут же это сделала вопреки обещанию, когда Регулус в нетерпении завладел её губами. Его пальцы зарылись ей в волосы. Нежности не было и в помине. То что нужно!

Она притянула его за шею ещё ближе. Ничего в жизни ей не хотелось сильнее, чем поцелуев Блэка — страстных, обжигающих, подчиняющих. Если ей суждено умереть в его объятиях прямо здесь и сейчас — пускай, так и быть.

Он отстранился для вдоха. Гермиона доверчиво прижалась к нему сама, потёрлась о его кончик носа своим, безмолвно прося о продолжении. Лишь бы не отпускал, не останавливался. Регулус обнял её, прошептав что-то в волосы. Так они и застыли посреди снежной насыпи, держась друг за друга.

Гермиона не шевелилась. Мысли канули в небытие, а она осталась. Тепло. Тепло окутывало её, пока всё вокруг становилось серебристо-серым — её новый любимый цвет.

Мир стал похож на капсулу снежного шара с оседающими после хорошей встряски хлопьями. Замок тонул в белом крошеве.

— Пожиратели смерти никогда не нападали на Хогвартс, — тихо проговорила Гермиона. — Волдеморт всегда опасался прямого столкновения с Дамблдором.

— Цель не Дамблдор, — ответил Регулус, — а молодая учительница прорицаний.

— Профессор Трелони?

— Верно. Эван в облике Флетчера выманит её за пределы замка. Она не откажется прополоскать горло бурбоном с дружком-собутыльником. По дороге в Хогсмид её схватят.

— Эван тоже здесь? — удивилась Гермиона. — Вы работаете вместе?

Регулус замялся.

— Зачем вам Трелони? Неужели из-за пророчества? В таком случае твоему Лорду ничего не светит. Сивилла ничего не помнит. Она изрекает пророчества бессознательно и тут же их забывает.

Регулус напрягся. Гермиона почувствовала натяжение его мышц на руках.

— Что тебя привело сюда?

— Беспокойство! Я была в Министерстве магии и узнала, что на твою семью напали… Как твоя бабушка? Что с Сириусом?

— Что ты делала в министерстве? — продолжал допрос Регулус, разорвав объятия.

— Хотела поговорить с Люциусом. Ты наверняка уже знаешь, что Абраксас мёртв. Что думаешь? Он и правда умер от инфаркта, или ему помогли?

— Помогли? — обманчиво мягким тоном отозвался Регулус. — А есть подозрения?

— Может и есть, — проворчала Гермиона, возмущённая услышанными сплетнями. — Паркинсон распространяет слухи, что без Блэков тут не обошлось!

Губы Регулуса изогнулись в злой улыбке.

— Понятно, — произнёс он. — Ты с ним согласна? С Паркинсоном…

— Ещё чего! Но смерть Абраксаса в любом случае многое меняет.

— Ты здесь, чтобы узнать, имею ли я отношение к трупу этого подонка?

— Нет, это не так! — воскликнула Гермиона.

— Да, имею, — холодно сказал Блэк. — Я забрал дневник из поместья Малфоев. Крестраж у меня.

Уж не ослышалась ли она? Гермиона остолбенела.

— Тогда… тогда почему ты молчал?! Столько всего произошло за эти дни! Столько безвинных людей пострадало!

— И не говори.

— Ты мог бы отправить сову или прислать эльфа. Крестраж — достаточно веский повод для…

— Я не отдам дневник, — отрезал Регулус. — Мне не требуется помощь человека, который ни во что не ставит жизнь моих близких.

— О чём ты говоришь?

— Итак, подошла ли кровь моей тётки для зелья Гриндевальда? Долохов так старался её достать, что искалечил мою бабушку и чуть не убил Сириуса. А Андромеда… Моей кузине нет и сорока, а у неё седые виски. Абсолютно белые волоски, — уставившись в одну точку, проговорил Регулус. — Её муж, её дочь… Они могли погибнуть от шального заклинания. И когда я спросил Антонина, для чего это всё, знаешь, что он ответил?

— Подожди, — взмолилась Гермиона, схватив Блэка за предплечье. Понимание случившегося шокировало. — О Боже!

— Ради общего блага. — Регулус посмотрел на Гермиону, но его взгляд остался пустым. — Я не убил его. Не смог, не успел, даже не попытался. Он сейчас где-то рядом. Или нет? Понятия не имею. Только что был здесь.

— Я ничего не знала.

— Нет? Какая досада. А я уж было подумал, что ты знаешь всё. Тебе известно, что случится завтра, через неделю, через месяц… Из какого ты года, Гермиона?

Это крах. Её будто погрузили в кипящий котёл и запаяли крышку. Деваться некуда. Дышать нечем. И всё же Гермиона расправила плечи.

— Из тысяча девятьсот девяносто восьмого.

— Ты училась в Хогвартсе?

Самый безобидный вопрос.

— Да.

— В девяносто восьмом Тёмный Лорд, полагаю, живёт и здравствует?

— Да. Он победил.

— Твой друг Гарри — сын Джеймса и Лили Поттеров?

Гермиона кивнула. Это допрос. Но она не преступница. Регулус должен это понять и вынести справедливый приговор.

— Как всё стало просто, не так ли? — Он не сводил с неё глаз, но лучше бы не смотрел вовсе. — Повелитель убил его?

— Гарри был его незапланированным крестражем. Он — ребёнок из пророчества.

— И он мёртв.

Равнодушие в голосе Блэка вывело Грейнджер из себя.

— Да. Он мёртв! Мои друзья мертвы! — сорвалась Гермиона. — Орден пал! Магглорождённые волшебники подверглись гонениям! Я не могла всё так оставить! Нет!

— И ты добыла хроноворот…

— Мне дал его Гриндевальд! В обмен на обещание освободить его из тюрьмы. И раз уж я вызволила джина из бутылки, то взяла с него слово помочь в борьбе с Волдемортом!

Регулус покачал головой, точно вёл воспитательную беседу с несмышлёным ребёнком.

— Джин ненавидит хозяина бутылки, Гермиона.

— Клянусь, если бы сейчас я могла вернуть его в клетку, я бы это сделала! Он военный преступник, убийца сотен магов по всему миру, но… он был мне нужен!

— Как и я. Да, ты говорила.

Гермиона дёрнулась как от пощёчины. Регулус играл словами, превращая их в дротики.

— С тобой всё не так!

— Ты убеждала меня, что Гриндевальд великий волшебник, что нужно его слушаться — тогда всё получится. Я не знал, что и думать. Иной раз мне казалось, что ты им восхищаешься, а порой, что ты его боишься.

Гермиона прикусила губу. Мысли разлетались, как выпущенные из ракетницы шутихи. Ей не опровергнуть ни единого слова Блэка. В них была истина. Она переняла у Гриндевальда не только знания по рунам, она лучше поняла саму магию, научилась подмечать человеческие слабости и оборачивать их в свою пользу. Геллерт стал ей учителем и соратником, но вместе с тем — самым опасным врагом в тылу.

— Это сложно объяснить.

— Что ж, я оценил его величие, Гермиона. С меня хватит.

Хруст веток заставил его вскинуть палочку и развернуться в сторону шума. Гермионе же было плевать на угрозу быть обнаруженной врагом.

— Когда с Риддлом будет покончено… — заговорила было она, подавшись к Блэку.

— Когда с ним будет покончено, на сцену выйдет новый Тёмный Лорд. Герр Эйгенграу! То есть выкатится. Если не придумает, как создать новые ноги.

— Нет! Я остановлю Гриндевальда, если он перейдёт черту.

— Ты? — Регулус запрокинул голову и расхохотался. — Как, скажи на милость? О, это так иронично! Я лучше всех представляю, как тебе тяжело разыгрывать спектакль и расшаркиваться перед жаждущим власти волшебником, готовым пустить тебе Аваду в лоб. Надеюсь, у Гриндевальда хотя бы нет предубеждений к магглорождённым?

Гермиона побледнела как полотно.

— Ты поэтому молчала, держалась за свои секреты? Боялась моей реакции?

— Как ты себе это представляешь? Я не могла выложить всю правду при первой встрече! Любой бы решил, что я удрала из Мунго!

— И ты выдала себя за чистокровную волшебницу из Дурмстранга, несчастную сиротку, чьи родители были верными последователями Гриндевальда.

— Никто не тянул тебя за язык! Ты сам это придумал. Идеальную легенду. Мне оставалось принять её и заставить всех поверить в этот удобный вымысел. У меня не было выбора, ведь… — Гермиона уставилась себе под ноги. — Ведь ты бы не стал помогать девчонке из Ордена Феникса, магглорождённой.

— А что же потом? Что потом, Гермиона?! Когда я узнал твой статус крови, ты продолжила водить меня за нос. Считаешь, узнай я, что ты магглокровка, мной будет сложнее вертеть? Всё время манила и отталкивала. Ну, что же ты молчишь? Посмотри на меня. Как тогда… Как раньше. Как в ту ночь, когда ты выбежала ко мне под дождь. Меньше всего в тот миг ты была похожа на волшебницу. Ты не была человеком — может, цветком, феей или всепрощающим ангелом. Если бы я поддался на уговоры, если бы вошёл с тобой в дом Арабеллы… Утром я увёз бы тебя как можно дальше отсюда — дальше от войны, смертей, от безумия. На край света. Так я тогда думал, кляня себя под дождём. В тот день я убил человека. Впервые. От меня разило кровью. А ты хотела угостить меня чаем. Тебе было всё равно. О Мерлин! Я не мог войти, не смел до тебя дотронуться. Это всё равно что порочить святыню. Но так хотел… Безумно! Несправедливо! Всё это время я пытался тебя понять, увидеть, что-то хорошее в магглах, о которых ты так лестно отзывалась, принять их образ жизни. Я менялся, я находил их изобретения забавными, интересными, странными, но по-своему органичными. Нормальными. Ты не замечала. Ты поставила на мне клеймо фанатика чистой крови, что хуже Чёрной метки, и мне его не смыть, как ни старайся. Ты никогда в меня не верила, в нас, в мои чувства. Ты решила всё за меня. Скажи, что это не так. Возрази мне.

Гермиона задрожала. Горло сдавили сдерживаемые рыдания.

— Ты помнишь, как подвёл меня к фамильному гобелену?

— О Мерлин! — Блэк хотел сжать переносицу, но наткнулся на маску, о которой совсем забыл. — Я сделал глупость…

— Нет, дослушай! Время не терпит вмешательства, Регулус. Оно наказывает нарушителей. Волшебство… скоро я не смогу им пользоваться, оно станет мне недоступно. Мантия Гарри потеряла магический свойства, чернила на бумагах Ордена, которые я взяла с собой, выцвели. И я…

— И ты… — растерянно промолвил Регулус.

Гермиона думала, что это откровение поставит точку величиной с пропасть.

Возможно, себе-то можно признаться, Регулус попал в яблочко. Она не верила, что он, сын ярых ревнителей чистоты крови, слизеринец, вступивший в ряды Пожирателей смерти, сумеет послать к чёрту вдолбленные с детства и впитанные с молоком матери предрассудки.

Вдруг Регулус взял её замёрзшую руку и поднёс кончики пальцев к губам. Ошеломляюще тёплым.

— Моей магии хватило бы на двоих, — прошептал Блэк, и она сдалась на его волю, опустила потяжелевшие веки. — Или тебя останавливает что-то другое? Ты так жестока. Гермиона…

Да, это так. Она эгоистично надеялась, что, откажись он от неё сам, ей станет легче.

Его большой палец ласкал центр её ладони между линией сердца и линией жизни, дразняще надавливал. Регулус прижался раскрытыми губами к выпирающей косточке на запястье, под котором серебрился браслет часов. Язык нажал на кожу, вызвав электрический разряд, прошедший по телу резко выдохнувшей Гермионы.

Она почувствовала, как Регулус ненавязчиво потянул за пластиковое колечко, стягивая подарок Рона с фаланги её пальца. Гермиона отдёрнула руку, отпрянула и сжала ладонь в кулак.

— Нет!

Регулус кивнул, не делая попытку приблизиться. Он потёр пальцы, обожжённые ободком заколдованного кольца.

Вот теперь-то пропасть разверзлась во всю ширь и заполнилась ядовитым туманом, заросла непролазным терновником.

— Дневник будет уничтожен, как я и сказал. Способ найден. Можешь быть спокойна. Твоему другу тоже ничего не грозит, пока он под Фиделиусом. Сириус никогда не выдаст тайну. — Регулус ненадолго замолчал. — Что с ним стало в твоём времени?

— С Сириусом? Он погиб, — ответила Гермиона. — Ваш род прервался, а дом на Гриммо стал штаб-квартирой Ордена Феникса.

— Ясно.

— Ясно? Что тебе ясно? Не спросишь, какая судьба была уготована тебе?

— Героическая смерть, как я понимаю.

Гермиона размеренно вытолкнула воздух из лёгких.

— Ты утонул в пещере, пытаясь добыть медальон. Тебе удалось, Регулус. Стоило ли это того? Инферналы утащили тебя под воду. Никто не знал о твоём импульсивном поступке долгие-долгие годы, пока Кричер не рассказал обо всём Гарри. Это ужасно!

— Кричер… Он был в пещере?

— Да, он-то и показал тебе дорогу.

— И ты позволила мне отпустить Кричера к Тёмному Лорду, прекрасно зная, куда тот его отведёт, какие твари обитают в подземном озере?!

Вообще-то, Гермиона испытывала некую гордость за то, что изменила судьбу Регулуса и не дала ему бесславно сгинуть в гнилых желудках нежити, но его обвинения выбили почву из-под ног. Волдеморт недооценил привязанность своего слуги к домовику, и она наступила на те же грабли. Оправданий не было. Нет, они были. Да только ни одно не устроит Блэка.

— Медальон должен был попасть в пещеру.

— Этот эльф… — тихо произнёс Регулус. — Он — часть моей семьи. Кричер всегда заботился обо мне. Я знал его с рождения. И ты, лицемерка, сидела возле него, меняла повязки на рваных ранах, утешала меня… Как ты могла? Что ты чувствовала в тот день?

— Я была уверена, что Кричер сумеет спастись! В прошлый раз ему это удалось! Пожалуйста, выслушай…

Регулус закрыл глаза. Он тяжело дышал. Его маска у прорезей для глаз покрылась едва заметным инеем.

— В этот раз ты могла бы и солгать, Гермиона Грейнджер. И я бы поверил, — хрипло сказал Регулус. — Опять. Ведь я не могу тебе сопротивляться. Не мог.

Снегопад усилился.

— Есть силы аппарировать отсюда? — поинтересовался Регулус, и в его голосе ощущалась лишь усталость, любви места не было. — Нет? Кричер!

Домовик появился перед позвавшим его хозяином, утонув в снегу. Над сугробом торчала только ушастая голова эльфа. В ту минуту над лесом со стороны Хогсмида что-то взлетело. Луч заклинания взмыл над макушками деревьев, словно ракета, и взорвался зеленью, заражая облака гнилью метки Волдеморта.

— Доставь Гермиону в Гастингс! — воскликнул Регулус и побежал в сторону тракта. — Сейчас же!

— Будет сделано, мастер! — откликнулся эльф, отвоёвывая у снега дюйм за дюймом пространства вокруг себя.

Внезапно Блэк остановился, будто вспомнил нечто важное. Его плащ беспощадно трепал ветер — тот ещё проказник и сводник. Сколько влюблённых он соединил, а сколько разлучил? Сколько случайных встреч организовал? Скольким голубкам, амурным почтальонам, помог донести заветное письмо? И сколько кораблей занёс в шторм, убив чьих-то родных и любимых…

«Если ты обернёшься, я всё расскажу», — малодушно загадала Гермиона, удерживая взгляд на скрытой чёрным плащом спине.

— Потом возвращайся на Гриммо к моему отцу, — сказал Регулус, обратившись к домовику. На долю секунды Гермионе показалось… Она убедила саму себя, что он хотел оглянуться, но так этого и не сделал. — Тебе больше не стоит исполнять чужие приказы, Кричер. Иди домой. И ты тоже, Гермиона. Прощай.

Эльф схватил её за руку и аппарировал раньше, чем до Гермионы дошёл смысл слов Блэка.

«Прощай…»

Она вмиг оказалась в коридоре дома Эйгенграу. Её пальцы, протянутые в пустоту, опустились, как увядшие лепестки.

— До свидания, мисс, — неловко поклонившись, пробормотал Кричер, а затем исчез с очень тихим хлопком.

Ну хоть у кого-то мечта сбылась! Он отправился на Гриммо, 12.

Гермиона рассмеялась, несмотря на потёкшие слёзы. Она вытерла их раз, два, три.

Всё правильно.

Может, Регулус и любил её, но любовь не спасала от смерти. Кому нужна мёртвая невеста? Блэк назвал это жестокостью. Но куда более жестоко было давать ему надежду, которой не располагала даже сама Гермиона. Фонтан был по-прежнему далёк.

Её миссия практически закончена. Победа забрезжила на горизонте.

Гермиона уставилась на пластик, впившийся в кожу на покрасневшем от холода пальце. У Китти Уайт⁽³⁾, изображённой на навершии кольца, давно стёрся нос, выцвел красный бант у левого уха, делающий антропоморфную кошку узнаваемой во всём мире. Плохая краска и десяток заклятий окончательно испортили безделушку.

Гермиона сняла кольцо и осмотрела обезображенный палец, от которого через всю ладонь под рукав мантии убегала полоска сухой, тронутой проклятьем кожи. Когда оно доберётся до сердца, всё будет кончено, не раньше. Дамблдор продержался около года, но у него был Фоукс. Остатки слёз феникса, которые Снейп вручил Гермионе в день побега вместе с другими целебными снадобьями, она истратила на Гриндевальда.

Нужно всё обдумать. Отсечь лишнее и заняться делом. Это отличало её от Регулуса. Им руководили чувства, но она не такая. Никогда не была такой.

«Прощай».

Для начала хорошо бы договориться о встрече с профессором Дамблдором, раз тот уже всё знает. Так даже проще. Да. Написать ему? Это поможет настроиться.

«Прощай».

Гермиона тряхнула головой, надавив на виски кончиками пальцев.

Волдеморту осталось недолго. Все крестражи найдены. Осталось согласовать усилия и уничтожить «якоря» Тома Риддла, пока тот не заглянул в разум Регулуса чуть глубже. Блэк слишком импульсивен для окклюмента. Вспыльчив. Нерационален.

«Прощай».

— Замолчи, — процедила Гермиона в никуда.

Осталось решить, что делать с Гриндевальдом? Гермиона была честна с собой: она прикипела к этому жуткому человеку. Перстень Гонтов, лежащий в «Гринготтсе», был её страховкой. К нему не вела ни одна ниточка. Гриндевальд мог бы искать его вечно, вынужденно отдавая предпочтение добыче других крестражей и в силу клятвы не отвлекаясь на собственные далеко идущие планы, а такие, без сомнения, были и есть. И он не спешил ими делиться. Гермиона могла и не дождаться результата, но у неё был Северус. Чистый холодный разум.

Когда кольцо, диадема и дневник будут уничтожены, а Волдеморт исчезнет, клятва на крови утратит силу. Можно ли дать Гриндевальду уйти? Он — привязанный к коляске старик. И останется таким, если фонтан не будет найден.

Из кабинета хозяина особняка струился слабый свет.

Гермиона толкнула приоткрытую дверь и увидела на ковре посреди комнаты Карнелла. Он лежал так, словно только что делал снежного ангела. Палочка грозила выпасть из его неподвижной ладони. Карнелл, не моргая, смотрел в потолок. Не дышал.

— Кажется, вы забыли в министерстве перчатки, и этот болван искал вас, чтобы их вернуть, — равнодушно пояснил Гриндевальд, ссутулившийся в кресле у окна и до дрожи похожий на скрюченную гаргулью из пыльной ниши Нурменгарда. — Рыскал без спроса по каминам поместья. Он вылез из очага и увидел меня. Перчатки на секретере.

---

1) «Запечённая Аляска» — десерт, мороженое на бисквитной подложке, покрытое взбитыми яичными белками, зарумяненными в духовке.

Вернуться к тексту

2) Сервитер — металлическая декоративная подставка для каминных аксессуаров (кочерги, щипцов, совка и метёлки).

Вернуться к тексту

3) Kitty White — полное имя персонажа Hello Kitty.

Вернуться к тексту