Цунами (гет)

Сириус крался по коридорам, словно мышь, пока его не посетила гениальная идея превратиться в пса. Он выскочил в больничный коридор с помпой, свалил цветочный горшок, погрыз чей-то костыль, скинул с тележки ванночку с медикаментами и в довершение тяпнул за щиколотку главного целителя Мунго. Тут же нашлась парочка «добрых» санитаров, которые скрутили Бродягу, просканировали на бешенство, чумку и ещё какую-то заразу, а после выставили за порог учреждения с напутствием не возвращаться — напутствием в виде жалящего заклинания под хвост. А что поделать? Иначе улизнуть из Мунго не получалось, а лежать там несколько суток Сириус не собирался. Хватило прошлого раза.

В груди при вдохе по-прежнему ворочалось колючее ежиное семейство. Болели даже кости. Синяк на копчике принял модный в этом сезоне баклажанный оттенок — жаль, никому не покажешь.

Хорошо, что в животном виде боль немного купировалась. Плохо, что от бездомного пса с нервным тиком шарахались даже бомжи. Сириус добирался до Гриммо вечность. Во рту ни маковой росинки. Никто его не встречал. Наверное к лучшему. Едва ли отец похвалит за побег.

Пропахшие чужаками мантии висели в прихожей. Сириусу не нравился запах. Он знал, кому принадлежала одежда.

Красавчик лежал на нижних ступенях лестницы. Ленивец зевнул во всю пасть при виде Бродяги.

— Здравствуй!

— И тебе не хворать, — ответил Красавчик, мотнув башкой. — Твой брат наверху, с ним двое. Я не почувствовал в них угрозы.

— А зря. Эти парни… плохие мальчики. Особенно сивый. Я б его поганой метлой гнал под зад.

Красавчик оскалился. Тема мётел была для него болезненной. Раньше его самого частенько ими охаживали.

— Когда я смогу уйти?

— Мы договорились, что ты стережёшь дом и наблюдаешь за моими родными до конца года, а я регулярно снабжаю твоих дружков лучшей говяжьей вырезкой. Чем ты, вообще, недоволен?! Как сыр в масле катаешься...

— Быть домашним псом скучно. Я по свалке своей тоскую, по стае.

Пришел черёд Сириуса фыркать. Да этой дворняге не угодишь! Под крышей шикарного особняка ему, видите ли, скучно. Глупый пёс готов променять мягкую лежанку и пятиразовое питание на картонку и обглоданные ещё тремя блохастыми сородичами кости.

— Уговор был до конца года, — с рыком повторил Сириус. — Ты и так сачкуешь! Что не спросишь — не видал, не слыхал. Нет, чтобы наверху сейчас сидеть и сведения полезные вынюхивать…

— А ты не зарывайся! Я ведь и дёру дать могу! Без твоей вырезки с ребятами перезимуем! Меня на районе даже кошки уважают. Моя мать — самая громкая сука во всём Лондоне!

— Спорное утверждение, но допустим. Ладно, не бузи. Я перегнул палку.

При слове «палка» Красавчик неосознанно приподнялся.

— Я из Мунго сбежал. Всё тело ноет, кроме хвоста. Хвост… не знаю, откуда он берётся. Может, это копчик удлиняется при обращении…

— Что такое «Мунго»?

— Ветеринарка, — отмахнулся Сириус. — Спрячься где-нибудь на кухне. Я смотаюсь наверх.

Розье и Лестрейндж были в спальне Регулуса. Сириус буквально шёл по следу, поднимаясь по лестнице.

— Реджи не умеет пить, ему не наливай! — услышал он, едва ступив на нужный этаж.

Эван. Эван разливал по бокалам какой-то славно журчащий напиток.

Сириус подавил рвущееся из груди ворчание.

— Я-то думал, вы празднуете удачную операцию, а вы горюете, — произнёс Лестрейндж-младший.

— Нет, мы скорбим из-за распада маленькой страны под названием… Регмиона. Хорошо я придумал?

— О, так вы запиваете любовные страдания, — без тени сочувствия заключил Рабастан.

— Если ты накосячил, Реджи, я мог бы извиниться перед девушкой. Я умею.

— Так и тянет, — впервые подал голос Регулус.

— К ней?

— Так и тянет разбить тебе нос, Эван.

Розье загоготал. Раздался шорох. Шаги. Дверь открылась перед носом Сириуса так резко, что хлынувший из комнаты свет ослепил его.

— Твой пёс нас подслушивал.

— Чушь собачья!

Сириус прошмыгнул мимо хромающего Розье и сел возле брата. Слава Мерлину, тому хватило ума убрать со стола карту и отцовские наработки. Регулус неодобрительно гипнотизировал собачью макушку — Сириус шерстью чувствовал этот скребущий взгляд.

Эван тихо застонал и залпом осушил свой бокал, будто солдат, которому сообщили, что у него вот-вот ампутируют конечность.

— Что с тобой? — всполошился Рабастан. — Выглядишь хуже меня.

— Да? Значит, и впрямь паршиво. — Эван потёр лоб, на ладони осталась кровь.

Теперь и Регулус вскочил на ноги.

— Тебя ранили?

— Трелони огрела бутылкой.

— Если ты в состоянии шутить, то всё не так плачевно. — Рабастан приподнял светлую чёлку друга, под которой виднелась царапина.

— Одно небольшое усилие, и я снова стану красивым, — беспечно откликнулся Розье, по-волшебству стирая кровавую линию с кожи. — А вот тебе уже ничего не поможет.

— Ха-ха. Придурок.

Сириус почувствовал себя лишним. Эти трое вели себя… как Мародёры. Они подкалывали друг друга. Они делились секретами, словно близкие друзья или братья.

Лестрейндж плюхнулся в кресло, и тут Сириус почувствовал слабый, но всё же узнаваемый аромат, которым перед полнолунием дышала вся его квартира в Косом переулке. Так пахло аконитовое зелье Дамокла. Но какого чёрта им разил карман дружка Регулуса?

— Вам случайно не пора? — тоскливо спросил Регулус. — Я хотел бы немного покопаться в себе в одиночестве.

— И прикончить Огденское без свидетелей.

— Прикончить я хотел только тебя, Эван.

— Оставь его, — смилостивился Лестрейндж. — Пусть человек вдоволь пострадает по ушедшей любви. Провожать не надо.

— Злорадствовать — тоже, — бросил Реджи ему вслед.

Сириус на всякий случай залаял, предупреждая Красавчика, чтобы тот не высовывался и не палил всю контору.

Когда слизеринцы ушли, он ощутил существенный щипок за ухо.

— Что ты здесь делаешь? Тебе прописан постельный режим.

Сириус забрался на кровать и принял человеческий облик, от души закряхтев на всю комнату.

— Мне осточертело куковать в четырёх стенах! — Он растянулся, приняв позу звёздочки, сбросил тапки и пошевелил пальцами на ногах, выглядывающих из-под короткой больничной пижамы. — Всё болит. Всё ноет.

— В этом и смысл нахождения в палате — не перетруждать себя, отдыхать и поправляться.

— Чем больше ты трындишь, тем хуже мне становится. Садись и пиши завещание. Квартиру я оставляю Люпину. Байк — Гарри, но сначала пусть подрастёт. Мумифицированного крота — целителю Уоткинсу. Он хотел подарить его тестю.

Регулус рассмеялся, отсалютовав бутылкой.

— Вот так ты и разбазариваешь семейное имущество.

— Ты и правда напился вдрызг?

— Нет. — Регулус опустился на покрывало, бесцеремонно подвинув руку Сириуса. — Последний раз я надирался, когда чуть не потерял Кричера.

— Где потерял?

Брат кисло улыбнулся.

— Неважно.

— Что, вообще, у вас новенького? Как бабушка?

— Самочувствие ухудшилось. Мама сейчас у неё, а папа пытается уговорить какого-то чудо-целителя отправиться в Корнуолл.

Сириус сел, потерев заскрежетавшие рёбра и грудину.

— Тебе нельзя появляться у деда в таком виде, — добавил Регулус. — Ты заставишь всех ещё больше волноваться.

— Это из-за проклятья? Никогда не видел ничего подобного! Похоже, заклинание-самоделка. Бабушку ранило в правое плечо.

Реджи мрачно кивнул.

— Проклятье невербальное, что ещё больше усложняет процесс лечения. Мы не знаем, с чем имеем дело. Это на тебе всё заживает, как на собаке.

— И зачем Пожирателям Тонксы?! Может, это был муженёк Беллы? Она так и не простила сестру за брак с Тедом.

— Руди? Нет. Когда мне сказали, что у нападавшего было две палочки и маска с волчьим оскалом, то я сразу понял, что речь о Долохове.

— Надеюсь, тебе хватило ума не кидаться на него с кулаками. Таких надо подкарауливать в подворотне. В темноте. Со спины.

— Ты уверен, что твоё место на Гриффиндоре?

— Знаешь, я кое-что осознал, Реджи. Проигравшему всё равно, честно он сражался или нет. Победитель получает всё, лузер — ничего. Я не хочу проигрывать. Больше не хочу. Оставим благородство для дуэльных клубов. Это мне мои рёбра сейчас подсказывают.

— Долохов работает на два фронта. Он пособник Гриндевальда, как и Гер... Грейнджер. Антонин сказал, что не собирался вредить Тонксам. Ему было нужно кое-что другое, и он бил вполсилы. В любом случае веры никому из них нет. Они нам не союзники.

— А что там за история с Трелони?

Регулус сделал глоток виски из стеклянного горлышка.

— Она в руках Тёмного Лорда. Ему нужна была пророчица, и он её получил. Меня тут заверили, что она не помнит ни одного своего предсказания.

— Трелони под защитой Дамблдора!

— Хреновая защита. Её выманили из Хогвартса с помощью Флетчера. Эван принял его облик.

Сириус грязно выругался. Без Розье и тут не обошлось. Флетчер пропал вместе с Дирборном несколько недель тому назад. Оба наверняка уже покойники.

— Иди к себе, Сириус, — посоветовал Регулус. — Обещаю, что не сдам тебя обратно в Мунго.

— Прогоняешь?

— Просто не хочу лицезреть твои волосатые ноги на моей кровати.

Сириус тупо уставился на свои голени.

— Надо переодеться. В палате не было ничего, кроме этой тоскливой робы. И палочка пропала.

— Палочка ждёт тебя в комнате. Подожди минуту, я принесу что-нибудь из твоего шкафа.

Сириус благодарно улыбнулся. Он не собирался оставаться на Гриммо. Полнолуние на носу. Ремусу и Белби понадобится помощь. Да и Джеймса не помешало бы проведать — он там, глядишь, на потолок уже лезет.

— А где Пинки? — спросил Сириус, когда брат вернулся со стопкой одежды.

— Все эльфы в Корнуолле, включая Кричера. Они сами попросились. Думаю… — Реджи помедлил. — Думаю, они что-то чувствуют. Ладно. Вот. Одевайся! Эй! Меня не было три минуты, а ты уже вылакал остатки Огденского?!

Эльфы что-то чувствуют? В смысле? Сириус хотел было уточнить, но ему в лицо прилетели брюки. Пряжка ремня шлёпнула по губам.

Пока он одевался, Регулус наводил порядок в комнате. Брат снял со стола иллюзорные чары, которыми были замаскированы от лишних глаз записи о крестражах.

— Что это? — глухо спросил он, когда Сириус, стоя в одних штанах, воевал с футболкой в поисках горловины. — Звезда по центру груди…

— Мой новый крутой шрам от проклятья Долохова! Ай! Не трогай! Больно же!

У Регулуса был странный взгляд. Он словно видел и не видел перед собой Сириуса. Или видел на его месте кого-то другого. Брат сжал кулаки, быстро спрятав руки в карманы брюк.

— Я уже сталкивался с таким шрамом, — внезапно поделился Регулус. — Немного правее и ниже, но… да, с таким же.

— Э-э… Что ж… Приятного мало. Долохов весьма изобретательный ублюдок.

Регулус окончательно закрылся. Ушёл в себя. Надо растормошить эту Колючку.

— Ты виделся с Гермионой?

— Сколько ты просидел под дверью?

— Это не ответ. — Сириус покачал головой. — Если Кричер сейчас в Корнуолле, значит, ты забрал его у неё.

— Для его же безопасности. Гермионой движут светлые намерения, но на пути к цели она может быть беспощадной как к себе, так и к другим. Я не готов с этим мириться. Не хочу. В одном можно не сомневаться: твой крестник дорог ей не меньше, чем тебе.

— Гарри?!

— Гарри Поттер. Не спрашивай, почему. Я не отвечу. Ты можешь поверить мне на слово?

Сириус пораскинул мозгами и кивнул.

— Последнее, что я могу сделать для Гермионы, это сберечь её тайну.

— Я немного напуган, — пошутил Сириус, просунув голову в нужное отверстие в футболке. — Помяни моё слово: вы ещё будете вместе. Ну а я… отправляюсь в свою нору. Ремусу понадобится помощь в подготовке логова. Через пару ночей полнолуние.

— В твоём состоянии лучше держаться подальше от оборотня.

— В прошлом месяце благодаря снадобью Белби Ремус был тише воды. И вот ещё что — этим зельем насквозь провонял Лестрейндж.

Регулус отделался раздражённым взглядом. Брата настолько поглотили собственные думы, что он едва заметил уход Сириуса.

Лавина упрёков обрушилась на Бродягу откуда не ждали. Ремус ничуть не обрадовался его возвращению в жилище. Лунатик добрых полчаса распекал его за побег из Мунго, ходил за ним из комнаты в комнату и отчитывал за наплевательское отношение к здоровью. Больше всего Сириусу хотелось напялить на голову гоблинский шлем и отрезать все звуки. Вряд ли Рем это оценит…

— И нечего со мной нянчиться! В подвале почти всё готово! Защита нанесена, цепи заколдованы и… И зачем ты нюхаешь моё аконитовое зелье?

— Хочу убедиться, что мне не показалось, — откликнулся Сириус, поставив пузырёк обратно на стол. — Как думаешь, кто из Пожирателей смерти готовил это зелье для оборотней, когда Волдеморт делал на них ставку?

Ремус поскрёб в затылке, и через несколько секунд в его глазах зажглось озарение, словно он нашёл среди волос переключатель.

— Снейп!

— Ага, я тоже так решил.

Белби высунулся из кухни.

— Мой рецепт очень сложен. У него получается?

Сириус сморщил нос и сложил губы уточкой.

— Очевидно, да.

— В таком случае я бы не отказался побеседовать с этим человеком. Одна голова хорошо, а две — лучше, — потрясая пальцем, сказал Дамокл. — Я несколько недель топчусь на одном месте. Я в отчаянии! У меня есть идеи, но мне не с кем их обсудить.

— К сожалению, Северус Снейп работает на нашего врага, — со вздохом произнёс Ремус.

— Кто знает… — пробормотал Сириус. — Пора перекинуться со Снейпом парой слов. Мне есть что сказать бывшему сокурснику.

— Знаю я твои разговоры.

— Нет, Рем, на этот раз я и правда собираюсь тихо-мирно побеседовать со Снейпом. Если он поможет тебе излечиться от ликантропии, я лишь пожму ему руку.

Лунатик недоверчиво прищурился.

— Ты пил.

— Последнее, что я пил — кроветворное зелье, — соврал Сириус. — Так моя помощь с подготовкой не нужна?

— Нет. Отец расчистил подвал, выкинул хлам. Мы даже поговорили. Вроде ни о чём, а вроде обо всём. Но так друг друга и не поняли. Отец готовит плакаты, собирается на митинг в поддержку Трэверса — он необычайно популярен среди жителей Лютного переулка, и те собираются пройти по всему волшебному кварталу, скандируя его имя и... Волдеморта.

— Флаг им в руки. Ну, то есть… ну да.

— Ты есть будешь? Перед обращением на меня всегда нападает жор, мы наготовили уйму всего. Присоединяйся.

Дважды предлагать не пришлось. Сириус вылизал тарелки до блеска и чуть не прикусил себе язык, когда Белби как умалишённый закричал:

— Как долго вы собирались скрывать от меня, что это человек?! — Он с грохотом опустил аквариум перед Сириусом.

— Чего?! — ахнул Ремус.

— Мартина — маледиктус, она больше не сможет принять прежний облик.

Ремус исторг страшный всасывающий звук — такой издаёт резиновая уточка, если придавить её ногой и медленно приподнять стопу.

— О Мерлин! Это и правда девушка?! — простонал Лунатик, спрятав покрасневшее лицо в ладонях. — А мы обсуждали при ней все мои физические данные и реакции в человеческом виде и волчьем. Все!

— А я ходил по кухне голым! — вскричал Дамокл.

— Она никому не расскажет об услышанных и увиденных здесь… ужасах, — промолвил Сириус, знатно удивлённый откровениями соседей по квартире.

— Ну спасибо, — процедил Ремус. Он наклонился к стеклу, за которым плавала Мартина. — Так мы с тобой товарищи по несчастью.

Белби моргнул несколько раз подряд.

— Ты прав, мой друг! Проклятье маледиктуса, как и ликантропия, насильно обращает человека в другое существо. А можем ли мы считать первое магической болезнью, а оборотня — жертвой передающегося через слюну тёмного заклинания? Если допустить, что да, и учесть, что болезни лечат лекарствами, а действие чар снимают контрчарами, — кисти Белби затряслись, глаза забегали. — Я должен всё начать сначала! Мне нужны пергамент и перо!

— Это достать легче, чем Снейпа, — со смешком сказал Сириус.

Вскоре Ремус отправился в отчий дом делать последние приготовления, а окрылённый Белби оккупировал кухню. Может, ему и правда удастся помочь Мартине… Сириус наконец приземлился на любимый диван, положил плеер на грудь, воткнул наушники… Однако постукивание из стоящего в углу гостиной шкафа несколько нарушило его планы. Он вскочил, уронив несчастно клацнувший Sony Walkman на пол, и кинулся к шкафу, будто тот вёл на Ноев ковчег, задраивающий последний люк. Ладонь стала мокрой от пота, соскользнула с ручки.

— Тук-тук, — улыбаясь во все тридцать два зуба, сказал Джеймс, когда дверь шкафа открылась, и из необъятной тьмы появился самый беспечный тупоголовый «олень» на свете.

— Я тебе сейчас по башке постучу, — пророкотал Сириус. — Мы договорились, что исчезательный шкаф — самое крайнее средство перемещения! Количество проходов ограничено, и если ты воспользовался им только для того, чтобы сказать мне грёбаное «тук-тук»…

— Не сердись, Бродяга. Я скоро выть начну на пару с Лунатиком. Разве так встречают многодетных отцов?

Укол вины за подброшенного в дом Поттеров мальчишку Малфуа заставил Сириуса проглотить поток брани и перейти на неразборчивое ворчание.

— Я умираю от ничегонеделания и вместе с тем не знаю, куда деваться от тысячи хлопот. Я выучил все маггловские сказки наизусть. Разбуди меня ночью — перескажу любую залпом. Мои руки пахнут земляничным детским мылом. Меня тошнит от этого запаха! Клянусь, я готов заблевать всё вокруг! Я стал хуже слышать. Нет, не потому что у меня проблемы с ушами, а потому что все звуки попросту слились в сплошной гул. А ты почему такой взъерошенный и бледный?

— Спасибо, что заметил.

— Дела Ордена, да? Чё-о-орт! Я безумно скучаю по вылазкам! — Джеймс мечтательно закатил глаза.

— Ты говоришь, будто тебе семнадцать! — Сириус подобрал плеер и остановил кассету, задержав пальцы на кнопках. Почему он так сказал? Почему?

Он был чуть старше Сохатого и, само собой, разница в возрасте не чувствовалась. До настоящего момента. Между ними вмиг разверзлись не недели и месяцы, а целые годы. Сидящий взаперти Сохатый просто не мог его догнать, не мог повзрослеть вместе с Сириусом. Он не стоял у могилы Доркас, не улепётывал от великанов в компании Мальсибера, не тащил на себе окровавленного Регулуса… Мир Джеймса сузился до пелёнок, погремушек и ссор с Лили по каждому пустяку. Он наверстает, набьёт шишек. Просто попозже. А сейчас.... Сейчас Сириус должен похлопать друга по плечу, утешить — точно так делал папа, когда один из его сыновей где-нибудь падал или что-то ломал, сидел наказанным в комнате, оставался без сладкого… Должен подобрать для Джеймса занятие — рискованное, но не опасное, сложное, но выполнимое. Иначе тот и без посторонней помощи найдёт себе приключение на пятую точку.

— Как насчёт вечерней прогулки по английскому захолустью?

— Я готов на всё! Любые эксперименты! — загорелся Поттер. — Полетим на мётлах? Где твой байк?

— Попридержи фестралов! — Сириус кисло улыбнулся. — Я скажу тебе нереально возмутительную, вопиющую, преужаснейшую вещь: мы поедем туда на автобусе.

* * *

— Ты дал ему сдачи?! — допытывался Джеймс.

Сириус держался за поручень. Салон мотало туда-сюда, и, казалось, все внутренности в теле Бродяги — тоже. Пара костей стопроцентно поменялась местами.

— Я даже близко не был так хорош, как бабушка.

Джеймс уронил челюсть.

— Ты бы её видел!.. — восхищённо вспоминал Сириус. — Она была валькирией, амазонкой, воительницей! Представь седую принцессу Лею с палочкой вместо пушки… Ага! Вот-вот.

— Нужно записаться к миссис Мелании на частные уроки ЗОТИ!

— Литтл-Хэнглтон! — крикнул водитель «Ночного рыцаря».

— Литтл-Хэнглтон! — вторил ему кондуктор.

— Литтл-Хэнглтон! — воодушевлённо сказал Джеймс, прильнув к замызганному окну. — Приехали!

— Да, — прокряхтел Сириус, держась за дверь автобуса при спуске из салона. — Чёртов Литтл-Хэнглтон.

Застывшая буграми грязь блестела глазурью в свете фар, как бы говоря: «Катился бы ты отсюда, дружок, или тебя прокачу я».

Сириус сослался на секретное задание, и Джеймс с невозмутимым видом мотнул головой, принимая правила. Он был согласен на всё, даже на роль молчаливого падавана⁽¹⁾, неукоснительно следующего за более опытным товарищем. Проблема в том, что Сириус понятия не имел, куда именно следовать. Учитывая, что за Риддлами числился довольно крупный надел земли, у них были собственная псарня и конюшня, домик предков Волдеморта должен привлекать внимание. Однако за встречающимися на пути деревенскими халупами следов былой роскоши не замечалось. Гонты тоже жили в Литтл-Хэнглтоне, и они, магглоненавистники и фанатики чистоты крови, не стали бы соседствовать с фермерами и скотоводами. Поиски придётся продолжить на окраине деревни.

— Трактир! — Джеймс каким-то чудом разглядел изображение пивной кружки на выцветшей вывеске. — Можно спросить дорогу там. Магглы любят почесать языками, приняв на грудь. Впрочем, — он рассмеялся, — волшебников это тоже касается. Помнишь, как Флетчер исполнил гимн Хогвартса на нашей с Лили свадьбе?

— А-а… Да, Наземникус… Знаешь, а ведь он… Вообще, отличная идея, Сохатый! Расспросим местных. Уж они-то должны знать, где жили Риддлы.

В трактире было тесно и темно. Бо́льшая часть посетителей собралась у чёрно-белого экрана «волшебного» ящика и, расплёскивая пиво, следила за атакой парней в белых трусах и полосатых футболках, бегущих с мячом к воротам парней в полосатых трусах и чёрных футболках.

Джеймс заказал две пинты «чего-нибудь» приличного. Сириус хлопнулся на стул рядом с другом и протёр стойку перед собой рукавом куртки. Лучше бы он этого не делал. Аберфорт хотя бы имитировал соблюдение чистоты в своей забегаловке. Тут же на сей счёт не заморачивались. Чья-то жвачка, прилепленная сбоку к солонке, превратилась в окаменелость.

— У нас редко появляются новички. — Бармен наполнил стаканы. — Как вас занесло в нашу дыру, парни?

— Нужда, — несчастным голосом выдал Сириус. — Но на выпивку нам пока хватает, — тут же добавил он, заметив, как напрягся бармен. — Мы ищем местечко для выступлений нашей рок-группы. Надо с чего-то начинать, название у вашей деревушки уж больно колоритное.

— Студенты?

— Отчисленные, — рассмеялся Сириус, пихнув Джеймса под рёбра. Сохатый принял выражение а-ля морда кирпичом.

— Тут вам, ребята, ловить нечего. Деревня маленькая, и старожилы вашу музыку не оценят. Молодёжь стремится в город, мужики спиваются. Работы нет. Загибаемся.

— Так было всегда? — спросил Джеймс, отхлебнув из стакана.

— Сколько тебе, парень? Лет двадцать? Моя дочка старше тебя. Я прожил в этой глуши сорок два года и не припомню, чтобы дела тут шли иначе. Хотя старик мой рассказывал, что при Риддлах деревня процветала.

— Кто такие?

— Местные землевладельцы, хозяева Риддл-мэнора.

— Богатенькие значит… — протянул Сириус.

— Ха! Да уж. Да только богатство на тот свет не прихватишь. Сгинули лордики одним днём, — продолжал бармен, которому явно нравилось травить байки. — Однажды летним утром горничная нашла Риддлов мёртвыми. Лежали все рядышком. Глаза открытые, полные ужаса! Не могли же трое здоровых людей умереть просто так. В деревне их не любили — нрав уж больно противный. Но не убивать же за это? Говорили, садовник их прикончил. Фрэнк Брайс. Он после войны с головой не дружил, призраки ему мерещились, голоса всякие… У него и ключ был. Дверь-то в мэнор была не взломана.

Джеймс и Сириус обменялись мрачными взглядами. Человеку с волшебной палочкой ключ бы не понадобился.

— Посмотреть бы на этот дом, — сказал Сохатый.

— А на что там смотреть? Особняк в запустении. Окна выбиты, на верхних этажах тонны птичьего помёта. Разве что сад по-прежнему хорош. Фрэнка ведь тогда отпустили. За недостатком улик. Ха! По-мне, так дело тут нечисто. Брайс с начальником участка вместе служили. Оба с фронта вернулись хромоногими и нелюдимыми. Рыбак рыбака…

— Ага, ясно. И всё-таки как пройти к дому Риддлов? — настаивал Сириус.

— На холме он стоит, на северной окраине деревни. Сложно пройти мимо.

Поразительно, но дом и правда было трудно не заметить. Сириус убедился в этом лично, когда с выпивкой было покончено, и ноги вынесли его из бара на свежий воздух. Как он раньше не увидел серокаменную махину в четыре этажа? Мистика какая-то.

Джеймс перемахнул через ограду Риддл-мэнора, поздно спохватившись о том, что приятелю такой трюк не по силам.

— Спасибо, что не даёшь забыть, какой я жалкий, — в шутку посетовал Бродяга, заставив железные прутья стать гуттаперчевыми. Сириус пролез через них и огляделся. В лунном свете на белом снегу они с Джеймсом, что мухи на белой скатерти.

— Здесь жил отец Волдеморта? — зашептал Сохатый. — Маггл?

— Да.

— И тоже лорд?

— Ну… какой-никакой, но лорд. У него наверное бумажка была соответствующая. С печатью.

— И ты думаешь, Волдеморт спрятал нечто ценное в доме?

— Нет, но ничто не мешает мне надеяться.

— Так что мы ищем? — напирал Сохатый, шагая между заснеженными клумбами к особняку.

— Предположительно кольцо Гонтов.

— Серьёзно? Легче найти иголку в стоге сена! — воскликнул Джеймс. — И кто, Мерлиновы штаны, такие Гонты?

— Наследники Слизерина, — отозвался Сириус и рассмеялся, увидев выражение лица друга. — Я нарисую тебе родословную Волдеморта, когда мы вернёмся в Лондон. Его бабушку звали Грунтильда. Жуть, правда?

— Но почему мы ищем кольцо Гонтов не в доме Гонтов?

— А ну стоять! — рявкнули откуда-то справа.

Сириус вскинул палочку, оттолкнув Джеймса в сторону, чтобы тот не попал под удар. Впрочем, опасности напугавший их человек не представлял. Из-за ствола голого дерева вышел хромой мужчина в кепке, из-под которой выглядывали седые, как снег, волоски. Масляная лампа в его руке выдавала в нём маггла.

— Хотели проскользнуть в дом и снова поджечь половики?

Джеймс растерялся.

— И в мыслях не было, сэр! Мы… мы…

— Это частная собственность, и вам, тут не место, хулиганьё! Если бы не моя бессонница, вы бы тут устроили… — Маггл запнулся, заметив палочки. — Убирайтесь, пока я не вызвал полицию.

— Вы Фрэнк? — догадался Сириус. — Фрэнк Брайс. И вы, кажется, поняли, кто мы.

— Я служил на Королевском военно-морском флоте, пацан, и уж как-нибудь смогу накостылять двум молокососам, кем бы те ни были! Можешь не грозить мне своей палкой!

— Точно. Вы знаете, кто ходит с такими «палками».

— Конечно, я знаю! — воскликнул бывший садовник Риддлов. — За полгода навидался таких.

— Здесь были другие волшебники? — удивился Джеймс.

— Вы четвёртые. Впрочем, в одном я не уверен. Он, вообще, на человека мало чем похож был… Всё! Проваливайте!

— Подождите, — попросил Сириус, сделав шаг вперёд и тут же — назад, потому как Фрэнк принял оборонительную позу готового дать сдачи солдата Её Величества. — Неужели все эти люди тоже осматривали дом Риддлов?

— Не посмели! — гордо заявил набычившийся Фрэнк. — Их интересовала хибара покойного Морфина.

— Морфина Гонта?! — Сириус прикусил нижнюю губу. Мозги заработали на полную катушку. — Проводите нас туда!

— С чего бы? Уходите. Больше я ничего не скажу.

Палочка прадеда нагрелась, ободряя, искушая. Сириус не видел смысла в длительных переговорах. Не с Фрэнком Брайсом.

— Империо!

Заклинание вызвало безмятежную улыбку на лице Фрэнка. Кто б увидел — не поверил. Джеймс грохнулся на задницу в снег от неожиданности.

— Ты спятил?! — вскричал Поттер. — Это Непростительное, Сириус!

— Выбор не велик. Некоторые ответы слишком важны, а этот осёл ни за что бы их не дал по своей воле. Обсудим мои прегрешения немного позже. — Сириус убрал палочку за пояс и подошёл к Фрэнку. — Расскажите, кто ещё искал дом Гонтов!

— Последним был старик, — произнёс Брайс, хмурясь, напрягая память. — Длинная борода, очки на горбатом носу, уверенный шаг. Он прикидывался добреньким, улыбался, но меня не проведёшь. Этот тип себе на уме. Я проводил его к дому Гонтов…

— А дальше?

— Дальше я ушёл. Понятия не имею, почему. Ноги сами пошли в обратном направлении. Колдовство — не иначе.

— Неужели это был профессор Дамблдор? — прошептал Сириус. — Кого ещё вы видели, Фрэнк?

— Нелюдь!

— В смысле? — опешил Джеймс.

— Желтоглазый мертвяк слонялся тут в сумерках — никак из могилы поднялся. Кладбище в долине. Я сразу смекнул, что он оттуда. Взял лопату, чтобы чмокнуть его по темечку и упокоить, а он как глянул… Я черенок сразу и выронил.

— Хорошо. Вам повезло, что этот мертвяк ограничился внушением. Мой друг не был так удачлив.

— А ещё была она, — тихо сказал Фрэнк и замолчал.

— Она? — переспросил Сохатый.

— Я не помню.

— Так вспомните! — приказал Сириус. — Это важно, Фрэнк!

Брайс схватился за голову, смяв козырёк кепки в кулаке. Он словно испытывал боль, ковыряясь в чертогах памяти, как старатель на приисках.

— Кто-то поработал над его воспоминаниями, — сказал Джеймс. — Бесполезно.

— Нет, — возразил Сириус. — Он вспомнит. Это приказ. Мой приказ. Когда отец использовал Обливиэйт на Регулусе, я в кои-то веки заглянул в домашнюю библиотеку и полистал пару умных книжек. Чтобы безвозвратно стирать память, нужно превосходно владеть легилименцией, нужно точно знать, какие воспоминания следует изменить, а какие уничтожить. Это дано единицам.

— Она была совсем плоха, — внезапно прохрипел Фрэнк. — Едва дышала, прижимала коробку.

— Что было в коробке?

— Не знаю. Я не трогал. — Фрэнк закрыл глаза. По его щекам полились слёзы. — Она меня жуть как пугала.

— Когда это было? Ну же, старина!

Брайс в упор посмотрел на Сириуса. Зрачки его были расширены. На ресницах быстро застывала влага.

— В тот день я дёргал ландыши — каждый год я борюсь с этими клятыми сорняками возле изгороди. Окно было открыто, показывали фильм про арабскую принцессу⁽²⁾, которая хотела бежать с любовником. Можно подумать, эта дурочка плохо жила во дворце. А потом похолодало. Солнце скрылось, и меня продрал мороз по коже. Кто-то кричал. Слов я не разобрал — не знаю таких. И всё стихло. Я вышел проверить, а там она. Я нашёл её на крыльце. Кто-то высосал из неё все силы. Это гнилое место — ползучие гады кишмя кишат возле дома Гонтов. Куда ж её такую? Скажут, снова я виноват! Как тогда… с Риддлами. Вещи при ней были странные, замороченные. Я её за советскую шпионку по глупости принял. Но нет. Таких технологий у коммунистов нет и не было, хотя слушки про маскировочные плащи давно ходят… Я эту девочку выходил, пожалел. Было в ней что-то. Сломанная она была, как и я. Такое сразу видно. В глазах всё написано. Потом-то я понял, что она колдунья. Рука у неё болела. Она сама лечилась, травы тут собирала. Я не возражал. Говорили мы мало. Это тоже хорошо. А потом она ушла. Поблагодарила и ушла, махнув палочкой у меня перед носом. И коробку свою забрала.

Сириус сжал плечо Фрэнка.

— Спасибо.

— Эта девушка как-нибудь представилась? — вмешался Джеймс. — Она сказала вам своё имя?

На этот раз старый садовник не раздумывал ни секунды.

— Гермиона. Так её звали.

1) Падаван — ученик джедая во вселенной Звездных войн.

Вернуться к тексту

2) Мишааль бинт Фахд ибн Мухаммед Аль Сауд — принцесса из дома Саудов, казнённая за прелюбодеяние. В апреле 1980 года канал BBC выпустил о ней скандальный документальный фильм — «Смерть принцессы», и король Саудовской Аравии разорвал дипломатические отношения с Британией.

Вернуться к тексту