Цунами (гет)

Сириус вышел из шкафа — всё же дурной пример заразителен — и очутился в коридоре дома Поттеров. Открывшаяся дверца толкнула стоявшие рядом коробки с ёлочными украшениями. Среди отвергнутых придирчивой Лили и не попавших на рождественское дерево потускневших шаров виднелись раритетные ватные игрушки. Покойная миссис Поттер их сердечно любила и каждый год вешала на ёлку. Особенно Сириусу запомнился арлекин с картонным лицом и воротником из креповой бумаги. И безобразный медвежонок с перекошенной мордой. И ангел, похожий на приплюснутого мотыля. Теперь эти уродцы пылились в коробке, их участь была предрешена — мусорные баки. Лили избавится от них, когда Джеймс будет дрыхнуть наверху, или подождёт до весны, а там под шумок традиционной провожающей зиму уборки…

— Сириус! — Сохатый вышел встречать друга с сынишкой на руках. — Твой крёстный пожаловал, Гарри. Прямиком из Нарнии.

— Не понял.

— Да ты входи! — Джеймс потянулся ближе. — Дамблдор сейчас в гостиной.

— По поводу?

— По поводу твоего «подарка» в виде белокурого мальчонки. Мог бы и предупредить, что это родственник Малфоев. Лили увидела его фото в новом выпуске «Ежедневного пророка» и сразу подняла кипиш. Теперь твоя очередь рассказывать, где ты его взял. Я обрисовал ситуацию в общих чертах, но, сам понимаешь… Это же Дамблдор.

Директор Хогвартса сидел за столом, накрытым нарядной скатертью в красно-зелёную клетку. Тосты перед ним были щедро смазаны ароматным вареньем.

— Я не отдам мальчика Люциусу! — заявила Лили, продолжая разговор, который Сириус невольно прервал своим появлением. — Вы же наверняка читали статью Риты Скитер. Малфои могут быть причастны к убийству его семьи!

Сириус поднял к глазам газету, любезно ожидающую читателя на углу стола. Регулус упоминал о плане Гриндевальда вынудить Абраксаса отдать ему дневник в обмен на молчание об этом скользком дельце. Однако сейчас в публикации второй части обличающей Малфоев статьи не было смысла. Разве что Гриндевальд обладал одним особо неприятным качеством — мстительностью.

— Здравствуй, Сириус, — поприветствовал Альбус, отсалютовав вошедшему чашкой.

— Добрый вечер.

— Мне сказали, что юный мсье Малфуа обязан тебе своей жизнью.

— Ну уж… — Сириус поскрёб макушку. — Это вышло случайно. Я охотился за Шоттом по наводке Грозного Глаза, а наткнулся на маленькую копию Люциуса.

— Люциуса… — хмыкнула Лили. — Теперь всех белокурых детей запишем ему в родню?

— Малфой-старший, этот злобный птеродактиль, сейчас мёртв, но его сынок, уверена, ничем не лучше!

— Лили, — мягко произнёс Альбус. — Ты не можешь удерживать чужого ребёнка, тебе ли это не знать. Ты изучала семейное право Магической Британии…

— И поэтому мне хорошо известны все возмутительно устаревшие законы!

— Подожди немного, — шепнул Бродяге Джеймс. — Они спорят уже около часа. Скоро закончат. Лили обычно выдыхается на пятьдесят пятой минуте.

Сириус молча кивнул.

— Только не говори, что Люциус хочет забрать Андрэ себе?

Джеймс опустил Гарри на игровой коврик и отвёл Сириуса в сторону кухни.

— Боюсь, всё именно так. Малфой обратился к защитнику, чтобы обвинить редакцию «Пророка» в клевете. Естественно, с его слов, он не имеет отношения к пожару и вообще ничего не знал о выжившем родственнике, потому что фамильный гобелен Малфоев был давным-давно украден.

— Давным-давно? — Сириус мрачно усмехнулся. — Хитро.

— А ещё Люциус объявил награду за сведения о местонахождении ребёнка. Что думаешь?

— Что Цисси далеко не в восторге от инициативы дражайшего супруга.

— Нас тоже никто не спрашивал, — бестактно, но справедливо заметил Джеймс. — Но Андрэ (теперь я хоть знаю, как звать твоего кукушонка) хотя бы проблем не доставляет. Он очень тихий. Всё время читает.

Сириус взглянул на мальчика, сидящего за кухонным столом с книжкой в руках. Картинки не шевелились.

— Кто убил малиновку? — прочёл Сириус первую строчку на странице. — А ещё говорят, у волшебников мрачные сказки. Ты умеешь читать, Андрэ?

Мальчик кивнул. Читать он и правда умел, а вот разговаривать…

— В каком часу тебя завтра ждать? — спросил Джеймс.

— Тут такое дело, Сохатый… — Сириус стушевался. Признаваться вслух, что Рождество он собирался встречать в совсем другом месте, было неловко. — Я, конечно, заскочу к вам на часик-другой… Но…

— Я подумаю над вашими словами, — раздался смиренный голос Лили, вышедшей в коридор. — Счастливого Рождества!

— Пятьдесят пятая минута, — одними губами сказал Джеймс, подмигнув Блэку, и тот поспешил проводить Дамблдора.

Профессор стоял у входной двери. Дорожная мантия слетела с вешалки, ему оставалось только продеть в рукава руки. Серебристые завязки под горлом завязались сами собой.

— Этот ребёнок много страдал, но ты не можешь оставить его у себя, Лили. Тем более, когда тебе самой грозит опасность. Волдеморт не забыл о вас. Не давай ему новые точки давления. Дети — твоя сила и слабость. Будь осторожна.

— Я буду, — пообещала Лили.

— Профессор, у меня тоже к вам разговор! — вклинился Сириус. — Давайте я провожу вас. Это касается Ремуса. Не буду портить атмосферу праздника подробностями, речь о его «пушистой проблеме».

Дамблдор приглашающе улыбнулся и, попрощавшись с Поттерами, вышел на крыльцо.

— Скоро вернусь! — пообещал другу Сириус и выскользнул из дома.

Профессор ждал его в островке света уличного фонаря и первым делом наложил на выскочившего без верхней одежды Сириуса согревающие чары.

— Спасибо.

Дамблдор сверился с часами на цепочке. Куда-то спешил?

— Я слушаю тебя, Сириус.

— Не знаю, как начать. Давно надо было сказать, но обстоятельства так сложились… Начну с главного. Дамокл Белби — создатель «волчьего противоядия», жив!

На мгновение по лицо Дамблдора набежала тень.

— Он в безопасности? — спросил директор совершенно серьёзно, отодвинув справедливые упрёки на второй план.

— В полной. Всё это время он продолжал работу над зельем и помогал Ремусу во время обращений. Ремус не мог рассказать вам раньше, простите. Он дал слово. И я — тоже.

— Но сейчас ты его нарушил.

— Да. Нарушил. Потому что рассчитываю на взаимную откровенность, сэр. Мне нужен Северус Снейп, его образцы зелья, его знания, его сотрудничество, но прежде чем идти к нему и… и унижаться, я должен быть уверен… — Сириус тяжело вздохнул. — Он — ваш человек? Это важно! Я никому не скажу. Я не стал ни о чём расспрашивать при Джеймсе. У него со Снейпом долгая история взаимоотношений и…

— Северус Снейп, насколько мне известно, получил Чёрную метку три года назад, — произнёс Дамблдор. — Он служит Волдеморту, готовит зелья для врага, обучается тёмным искусствам. Этот человек рассказал Тому Риддлу о подслушанном пророчестве. Полагаешь, он может втайне работать на Орден Феникса?

— Я не говорил об Ордене! — стоял на своём Сириус, ничуть не оробев. — Ну хорошо. У меня другой вопрос. Патронус.

— Патронус? — эхом переспросил Дамблдор, устремив взгляд куда-то за горизонт.

— Патронус Снейпа — лань?

— Не исключено.

— Это обнадёживает.

Дамблдор вперил в него глаза, но тут же улыбнулся, прогоняя тревогу.

— Хочешь рассказать мне что-то ещё?

Сириус быстро помотал головой.

— Очень жаль, я бы хотел побеседовать, но время поджимает. Меня ждут. — Дамблдор вновь достал часы и постучал по циферблату указательным пальцем, будто осуждал секундную стрелку за спешку. — Здесь недалеко. У ворот местной церкви. Сегодня там поёт дивный детский хор. Сбегай послушать, как будет свободная минутка, Сириус. Можешь не заходить, если стесняешься. Снаружи всё тоже прекрасно слышно.

— Обязательно.

Профессор не спеша зашагал по заснеженной улочке.

Кто же мог его ждать? Миссис Бэгшот? Но она бы пригласила его к себе. Батильда — не поклонница вечерних променадов; даже её пекинес выгуливал всё чаще себя сам, топчась по внутреннему двору перед коттеджем.

Вместе с Альбусом уходило волшебное тепло. Ничто больше не сдерживало зимний холод, и тот набросился на жертву, словно сорвавшийся с цепи Барбос, кусая, кусая, кусая. Сириус поёжился и тряхнул головой. Волосы упали на лицо.

До церкви-то рукой подать. Проскользнуло в тоне директора что-то такое… интригующее.

Сириус огляделся. Никого. Надо решаться! Сейчас! Он выдохнул, зажмурился и превратился в пса.

Лёд ужалил подушечки лап, как бы говоря, что нечего стоять на месте. Пора действовать!

Сириус знал в округе каждый ярд и легко ориентировался даже в полутьме, которую предпочёл хорошо освещённой дороге. Он двигался по маггловским участкам, держась поближе к заборам, кустам и почтовым ящикам, заваленным снегом по самый флажок.

Довольно быстро до ушей долетело пение. В местной церкви собрались деревенские жители: взрослые и дети. Профессора Дамблдора не было видно. Мог ли он зайти внутрь? Нет. Нос подсказывал Бродяге, что искать его надо снаружи. Тянущийся за Дамблдором шлейф шибал в ноздри малиновым вареньем. Цепочка следов, ведущих в сторону кладбища, могла принадлежать только директору Хогвартса. Вдруг рядом появились новые отпечатки. Новый запах. Сириус присвистнул бы, не будь он в облике пса.

Красться между могил оказалось проще простого. Найти двух человек, бредущих по едва проторённой тропе между памятниками и надгробиями, не стоило труда. Снег под ногами хрустел, как корочка свежеиспечённого хлеба в руках счастливого пекаря.

— Почему это место? — спросил Альбус.

Его спутница сняла капюшон, высвободив пышные волосы.

— Я давно искала повод посетить Годрикову Впадину, но всё не находила смелости, — призналась Гермиона. — Однако я запомнила её другой. Тогда на этом кладбище было по крайней мере на две могилы больше. Я боялась, что не найду дорогу. Зря. Мы почти пришли. Сюда, сэр. Смотрите.

— Тут ничего нет.

— Ничего, — спокойно согласилась Гермиона. — И надеюсь, не будет. Когда я была здесь в прошлый раз, на этом месте стояло надгробие с именами Лили и Джеймса Поттеров. Меня привёл к ним Гарри. А я привела вас.

Профессор глубоко задумался.

— Как они погибли, мисс Грейнджер?

Она вздохнула.

— Они доверились не тому человеку. Его звали Питер Петтигрю. Он был Пожирателем смерти, раскрывшим секрет Фиделиуса Лорду Волдеморту.

— Но мальчику удалось спастись…

— Да, Гарри выжил, несмотря на пущенную в него «Аваду».

— Вы расскажете, как ему это удалось?

— Нет, профессор. На этот вопрос я не отвечу. Сейчас это неважно. Пророчество сбылось. Гарри тоже доверился не тому человеку. Вам.

— Мне больно это слышать. Поэтому вы не пришли ко мне раньше?

— Я предполагала, что рано или поздно мы встретимся. Простите, что задержалась. Были неотложные дела.

— Из какого вы года, мисс? — светским тоном полюбопытствовал Дамблдор, как будто каждый вторник вёл беседы с путешественниками во времени.

— Из тысяча девятьсот девяносто восьмого.

— Где вы взяли хроноворот?

— Мне дал его герр Гриндевальд.

— Всё ещё полон секретов! — В возгласе директора чувствовалось восхищение. — Геллерт знает, что вы здесь?

— Нет! Нет, конечно!

— Вы заключили с ним сделку.

— Клятву на крови, — сказала Гермиона, ссутулившись. — Его помощь в обмен на свободу.

— По-видимому, вы довольно находчивы, раз сумели заставить его следовать обещанному. Сколько крестражей уже найдено, кроме медальона?

— Вы и это знаете… — поразилась Грейнджер и невесело усмехнулась. — Хотя этого следовало ожидать. Вы проницательны, сэр. Чашу и медальон уже сожрало адское пламя. Но это не всё. Я сумела достать кольцо Гонтов! — Она заявила это с ноткой гордости и всё же умолчала, с каким трудом ей достался крестраж из хижины.

— Литтл-Хэнглтон… Слишком просто. Том был небрежен.

— И всё же защита кольца была безупречна, — прибавила Гермиона.

— Оно тоже сгорело?

— Я… Я не посмела бросить его в огонь, когда была возможность. Камень в этом кольце невероятно ценный. По-видимому, он достался Гонтам от Певереллов. Если повернуть его три раза…

— Вы нашли его, — выдохнул Дамблдор тихим потусторонним шёпотом, едва уловимым ушами Бродяги. — Дар Смерти. И как? Вы использовали его?

— Боюсь, мой опыт неоднозначен. Все те, кого я хотела увидеть, в этом времени живы. Ко мне никто не явился. — Гермиона немного помолчала и, казалось, заговорила совсем не о том, о чём хотела: — Я собираюсь нарушить целостность кольца, не повредив камень. Это возможно проделать с помощью Алкагеста, который готовит сэр Дагворт-Грейнджер.

— Алкагест… Превосходная мысль, мисс Грейнджер!

— Я знаю, что вы достали диадему Равены Равенкло. Уничтожение частички души Риддла в ней также можно проконтролировать.

— Вы так бережно относитесь к артефактам прошлого. Значит, вы не лгали хотя бы о любви к истории магии. Где же кольцо сейчас?

Сириус задержал дыхание.

— Оно в «Гринготтсе». В моей ячейке.

— Вы сильно рискуете. Случись с вами несчастье, и крестраж может навечно сгинуть в гоблинских хранилищах.

Гермиона негромко рассмеялась.

— Именно поэтому я уже разделила эту тайну с надёжным человеком.

— С Северусом, — догадался Дамблдор. — Только он мог сообщить, что диадема у меня.

— Северус Снейп — единственный человек, боровшийся за жизнь Гарри до конца. Не вините его за то, что он не донёс обо мне. Он умеет хранить секреты. За это мы оба его и ценим.

Дамблдор многозначительно прогудел через нос и огладил бороду, словно Санта из рекламы колы.

— Вы раскрыли все свои карты?

— И не только свои. Мне доподлинно известно, что самый первый крестраж Риддла — его дневник — находится у Блэков. Они собираются его уничтожить, но, учитывая, как это непросто… — горячо заговорила Гермиона. — Я не могу уповать на случайность, гадать, получится у них или нет, а они не станут со мной откровенничать.

— Хотите возложить нелёгкую миссию провести переговоры с ними на вашего покорного слугу? — Альбус улыбнулся. — Геллерт, полагаю, не знает, что дневник у Блэков?

Гермиона покачала головой, смахнув снежную шапку с чьей-то одинокой могилы.

— Он убил бы всю семью не моргнув и глазом.

— Похоже, их жизни вам дороги. Вы заручились поддержкой младшего Блэка, чтобы вызволить Геллерта из камеры Нурменгарда, я прав?

— Какое это имеет значение? — сердито отозвалась Грейнджер.

— Регулус давно меня тревожит. У мальчика сложная судьба. Кому принадлежит его преданность?

— Никому.

— Никому… — повторил Альбус, с интересом наблюдая за разнервничавшейся собеседницей.

— Он давно уже не мальчик и сам принимает решения.

Дамблдор не стал перечить.

— Я сообщу, когда Алкагест будет готов. К этому времени я прошу вас, заклинаю убедить Блэков отдать дневник или удостовериться, что они его уничтожили. Тогда нам останется покончить только со ставшим смертным Риддлом.

— Я прислушаюсь к вашей просьбе и наведаюсь на Гриммо, 12. У меня всего один вопрос. Как вы собираетесь провести завтрашний день?

Гермиона опешила.

— Простите?

— Завтра Сочельник. Думаю, не ошибусь, предположив, что вы учились в Хогвартсе… — Дамблдор поправил очки на горбатом носу. — На Равенкло или Гриффиндоре? На факультете Годрика, верно? Вот и славно! Мой «глазомер» пока работает исправно. Хогвартс, мисс Грейнджер, всегда открыт для своих воспитанников. Приходите завтра. Обязательно приходите. Минерва обещала устроить соревнование на скорость по тройной трансфигурации, а Филиус — приготовить традиционные печенья с предсказаниями. Кроме того, где вы ещё найдёте такую большую праздничную ель? Или у вас были другие планы? Приходите.

— Я не знаю.

— Хогвартс — ваш дом. Что бы ни случилось.

А потом произошло нечто напугавшее Сириуса куда сильнее, чем всё услышанное ранее — Гермиона разрыдалась. Дамблдор осторожно привлёк её к себе и трогательно похлопал по вздрагивающей спине.

— Вы хорошо сражались. Нет ничего страшного в том, чтобы побыть слабой один день. Дайте мне слово, что завтра аппарируете к воротам школы.

— Я не могу. Магия меня больше не слушается.

— Тогда попросите эльфа перенести вас. Сможете?

Гермиона слабо угукнула, отстранившись и быстро вытерев дорожки слёз.

— Вот и хорошо! — бодро сказал Дамблдор. — Я поручу школьным эльфам приготовить комнату. Поужинаете в Большом зале и отправитесь спать.

— Вы хотите вытянуть из меня все мои секреты, — пробормотала Гермиона.

— О, безусловно, я попробую. Надо спросить у Горация зелье болтливости. Итак, вы пообещали.

— Я пообещала.

В воздухе кружились редкие снежинки. Гермиона ушла, но в ушах шокированного Сириуса всё стоял девичий плач. Блэк не шевелился, напрочь позабыв о холоде сугроба, в котором засел, будто парализованный воплями банши.

— Выходи, Сириус, — внезапно попросил Дамблдор. — Негоже сидеть на могиле. Покойный может постучать тебе снизу.

Бродяга вскочил на ноги, оглянувшись на надгробие, превратившееся в белый холмик. Прятаться не было смысла. Сириус принял человеческий облик и тотчас попал под струю согревающего заклинания.

— Когда вы меня раскусили, профессор?

— Ах это… Давно, ещё в Мунго. Ты всё сейчас слышал?

— Каждое слово!

— Тогда отправляйся домой и договорись с отцом и братом о нашей встрече. Давно пора объединить усилия и покончить с Волдемортом раз и навсегда.

* * *

Сириус просунул голову в дверной проём библиотеки. Отец уснул за книгой, раскрытой у него на коленях. Знакомая обложка. Уж не тот ли это талмуд по чарам, что штудировал Лунатик при создании карты школы?

Огарок свечи доживал последние минуты, обнимая мягким светом фигуру Ориона, расслабившегося в кресле. Никто не задул свечу с наступлением утра — никто не решился потревожить спящего.

Сириус аккуратно отступил назад, не став будить отца. На того свалилось чересчур много хлопот. Самочувствие Мелании ухудшалось, дневник был бомбой со сломанным таймером, Регулус зачастил на рейды, а теперь на горизонте замаячил непростой разговор с Дамблдором… Все тайны стали явными.

У Блэков не было принято встречать Рождество, хотя Мелания не раз намекала, что этот праздник ей по душе. Да, он маггловский, да, религиозный, хотя сегодня всё чаще можно услышать о Санте, чем о Рождественском деде. Многие магглы воспринимали праздник как повод провести время в кругу семьи, обменяться подарками и умять индейку. Чем волшебники хуже?

Сириус не питал иллюзий: в уходящем году его родня приняла решение присоединиться к празднованию не потому, что враз перевоспиталась и преисполнилась любовью к магглам.

Бабушка угасала.

Порадовать её было просто и… безумно сложно одновременно. Нужно всего лишь вновь собраться за одним столом, купить гору упаковочной бумаги, срочно развесить гирлянды и украсить высоченное дерево, срубленное эльфами в пресловутом ельнике на окраине поместья.

Сириус слышал, как в стенах хихикали пикси — они жили в этом доме столько же лет, сколько стояли его стены. Предпраздничная суета вызвала ажиотаж даже у полого рыцаря в коридоре второго этажа: он постукивал латной рукавицей по груди, отчего бубенцы в натянутых под потолком гирляндах дружно вздрагивали, расталкивая ягоды омелы.

Из комнаты бабушки слышалась музыка. Сириус притащил ей радиоприёмник. Рождественские гимны сменялись один за другим и снова шли по кругу. Любой бы на месте Регулуса уже осатанел от голоса Синатры, однако брат был абсолютно спокоен. Он сидел в изголовье кровати рядом с приподнявшейся на подушках бабушкой и медленно перелистывал альбом, заполненный колдоснимками.

Мелания давно не вставала. Сириус машинально потёр рукоятку её трости, на которой стала скапливаться пыль.

— Удивительное дело, — сказал он, повернувшись к бабушке. — Нам, Блэкам, безобразно не везёт с наследственностью по части здоровых ног. Ты, дедуля и папа — все с тростью. Мама регулярно жалуется на варикозное расширение вен. Да и я отличился, когда чуть не лишился конечности из-за великаньего копья. А Реджи, кажись, нам подбросили пикси. — Сириус подмигнул брату. — Или ты скрываешь от нас зудящую боль под коленной чашечкой? Колись!

— Ну и что же тут удивительного? — хмыкнула бабушка. — Пока на Гриммо стоит отрубленная ножища шамана троллей, вряд ли что-то изменится.

— В смысле? — опешил Регулус.

— Я давно говорила, что этой проклятой подставке для зонтов место в огне, а не в прихожей, но фамильные реликвии, добытые Блэками в бою, видите ли, ценятся в этой семье гораздо больше, чем моё мнение.

— Подставка проклята? — уточнил Сириус. — Чёрт возьми! Я испепелю эту штуку к хренам собачьим!

— Не выражайся! — предупредил Регулус, памятуя о свинье-копилке, что блюла чистоту разговорной речи в доме.

Бабушка рассмеялась. Потом закашлялась.

— Как поживает твой друг-оборотень? — любезно осведомилась она. — Я видела через шторы луну, круглую, как головка сыра. Мистер Люпин благополучно перенёс полнолуние?

— Отлично! Во время учёбы Ремус долгое время загадывал одно и то же рождественское желание — излечиться от ликантропии. А потом перестал. — Сириус замолчал, вспомнив тяжёлый разговор в гриффиндорской гостиной, разорванный учебник ЗОТИ за шестой курс и невыплаканные слёзы в глазищах Лунатика. Он потерял надежду, которая трепетала в ребёнке, ожидающем чуда. И из-за чего? Из-за страницы учебника, ставшей той самой соломинкой, переламывающей хребет верблюда. Учебника, автор которого никогда и не видел оборотней, но называл их беспринципными чудовищами, обречёнными на вечные муки. — Ремус вскоре избавится от проклятья оборотня! Вот увидите! Как и ты, бабушка, поправишься со дня на день.

— Так и будет, мой дорогой… Ох, какая скабрёзная песенка! — Мелания приподнялась на локтях, уставившись на приёмник. — Возмутительно! Сделай погромче.

Голос, льющийся из прибора, принадлежал ребёнку. Сириус прибавил громкость. А к мальчугану, поющему о маме, поцеловавшей Санту, тем временем присоединился хор.

Регулус выслушал припев в их исполнении и фыркнул.

— Несчастный наивный ребёнок, мать изменяет супругу на глазах у сына.

Сириус растерянно моргнул и, смекнув, о чём речь, захохотал.

— Наконец и я могу назвать тебя невеждой, братец. Налицо «Тролль» по маггловедению.

Бабушка и Реджи обратили взоры на Сириуса с явным интересом, что случалось необычайно редко, и, как итог, он ощутил груз великой ответственности в вопросе просвещения близких. Он приготовился поделиться тайным знанием, полученным от магглорождённых ребят, с которыми общался в Хогвартсе.

— Дело в том, что Санта — это не один конкретный человек, забирающийся в дома через камины с мешком подарков наперевес. Пф… Сказочка для антуража. Кто бы его пустил к магглам с нынешними расценками на летучий порох? Нет! Санта — это должность! — заявил Сириус, потрясая указательным перстом. — На Рождество отцы всех маленьких магглов обязаны натягивать красную шубу, колпак, сапоги и варежки, присобачивать себе бороду и поддевать накладной живот, если свой не дотягивает по объёму… В общем, делать всё, чтобы сойти за Санту и положить под праздничное дерево подарки домочадцам! Фишка в том, что дети об этом не подозревают, потому что… потому что так надо. Вот.

— Значит, это милое дитя видит, как его мама целует его же папу, — весело подытожила Мелания и широко улыбнулась. — Какая милая песня⁽¹⁾. Почему её запустили всего раз? Заколдуй их, Сириус, чтобы они поставили её снова.

Сириус понятия не имел, кто эти загадочные «они», но пообещал, что непременно заставит «их» повторить понравившийся бабушке трек.

— Значит, Сантой может быть каждый, — скучающе протянул Регулус, отложив альбом. — Как банально. Магглы любят такие штучки.

— Ага, они и правда любят банальные вещи: пикники на природе, футбол, пиво, колу, Элвиса, ну не знаю… свободу, равенство, братство. Не все, конечно. Там есть свои «Волдеморты», собирающие вокруг себя дурачков.

Реджи округлил рот и прижал руку к груди.

— В самое сердце.

Сириус показал ему язык.

— У вас всё в порядке? — Папа заглянул в комнату, смерив троицу полусонным взглядом.

— Заходи, сынок, — тепло сказала бабушка, и Сириус будто перенёсся в прошлое, застав на пороге спальни маленького Ориона Блэка, отчаянно трущего глаза, которые он едва-едва разлепил. — Дети снова дразнят друг друга.

— Характер, как у пикси, — произнёс отец, глянув на Сириуса. Нестрого, скорее уж ласково. — Ты всё ещё настаиваешь на своём присутствии на ужине, мама?

— Разумеется! Я обязана увидеть, как один индюк разделывает другого.

— Мы договорились, что ты не будешь цепляться к Сигнусу…

— Но разве от большого ума купишь у гоблинов камень, Орион! Камень! Здесь, на побережье, я найду сотню таких же булыжников, и все они сгодятся для того, чтобы закапанными воском лежать в подвале дома Сигнуса.

— Это фамильный алтарь.

— Что случилось с прошлым?

— Не выдержал количество жертвоприношений, — отшутился папа.

Мелания надула губы.

— И раз ты тверда в своём решении, тебе придётся выпить зелье, прописанное целителем.

— Оно бесполезное.

— Мама.

— Хорошо, хорошо.

— И вторую порцию через час…

Сириус заулыбался. Регулус словно только и ждал, когда бабушка сдаст позиции. Стакан с лекарством вмиг оказался в его руке.

Через несколько минут Мелания уснула, музыка стихла, свет приглушили.

— Возвращаемся на Гриммо, — распорядился Орион. — Хочу попробовать кое-что новенькое.

Он был немногословен, когда по возвращении домой Регулус достал тетрадь Риддла. Крестраж, повинуясь его магии, завис в воздухе. Кожаная обложка дневника казалась чернее ночи.

— Отойдите к двери, — приказал отец, взмахом палочки увеличив карту Британии так, что получилось огромное полотнище. Новое заклинание, срывающееся с губ отца набором незнакомых Сириусу слов, заставило карту покрыться сетью хаотичных линий, пока три из них не потянулись к парящему дневнику. Орион был доволен. — Это «Гринготтс», — он указал кончиком палочки на начало луча где-то в северной части Косого переулка.

— Это крестраж Гермионы! — поддакнул Сириус и скосил глаза на стоящего рядом брата. Регулус изображал соляной столп.

Папа перешёл в другой конец карты.

— Хогвартс. Дамблдор оставил диадему в школе под личным присмотром.

— Тогда эта точка… — наконец сказал Регулус, сосредоточив взор на последнем ключевом пункте, который сиял ярче всего. — Сам Тёмный Лорд. Он сейчас в Девоншире. — Брат криво улыбнулся. — Подумать только, в нём ещё теплится кусочек души…

— Похоже на то, — согласился отец. — Между крестражами сложная ментальная связь.

— У тебя получилось, пап! — с восторгом воскликнул Сириус. — Ты справился!

— Да, теперь мы можем быть уверены, что время пришло. Все крестражи найдены. Завтра я напишу Дамблдору, пора обсудить наши условия. Блэки должны выйти победителями из этого конфликта. Если после падения Риддла Регулусу предъявят какие-либо обвинения, это не победа.

— Дамблдор прекрасно знает, что я предал Тёмного Лорда, — сказал Регулус. — Теперь, когда он знает, что крестраж у нас, торговаться бесполезно. Я готов понести наказание.

— Это мы ещё посмотрим, — грозно пообещал отец.

— Давайте оставим все неприятные разговоры на завтра! — предложил Сириус, почувствовав уныние самых близких людей. — Сегодня Сочельник! Нужно закончить подготовку к праздничному ужину! Осталось всего ничего! Мы не можем ударить в грязь лицом перед дедушкой Поллуксом и дядей Сигнусом. Они наверняка захотят переплюнуть нас в следующем году!

— Верно, — согласился Орион. — Забудем о плохом хотя бы на один вечер. Ваша бабушка мечтала отметить Рождество в кругу семьи. Признаться, я нахожу эту причуду забавной.

— Отправляйся в Корнуолл, — сказал Регулус. — Я приберу здесь.

— Я помогу! — вызвался Сириус, ловко кувырнув палочку в ладони.

— Заприте крестраж как следует, — напоследок велел папа.

После его ухода Сириус принялся складывать карту, краем глаза присматривая за Реджи, сосредоточенно накладывающим защитные чары на крышку ларца.

— Напомни мне сжечь подставку для зонтов.

— Ладно, — вяло откликнулся Регулус.

— Здорово ты придумал… ну с альбомом. Проклятье чертовски болючее, хорошо, что ты немного отвлёк бабушку. Она ведь выкарабкается?

Брат прекратил колдовать и внимательно посмотрел на Сириуса в ответ.

— Конечно! Она сильная! Она обязательно поправится!

— Ага, — Сириус смешался. — Я обещал забежать к Поттерам. Потом в Лютный переулок. Одна нога здесь — другая там. Я быстро.

— Главное, не опоздай к ужину.

— Замётано! — Сириус нерешительно затоптался на пороге комнаты. — Гермиона сейчас в Хогвартсе. Ты знал, что она гриффиндорка?

— Едва ли это самая неприятная из её характеристик, — проворчал Регулус, как ни в чём не бывало вернувшись к ларцу.

Сириус слабо хихикнул.

— Она не сказала Гриндевальду, что дневник у тебя. Наверное, это что-то да значит.

— Время позднее. Твой крестник ляжет спать раньше, чем дождётся подарка.

— Уже лечу!

* * *

Когда Сириус вернулся на Гриммо, на ходу стягивая ленту серпантина с плеча, в доме не было слышно ни звука. Реджи его не дождался.

В носу приятно щекотало. Бокал эльфийского вина отдавал приятной сладостью на языке.

Красавчик где-то дремал, если не свалил в родные пенаты. Нога тролля в прихожей враждебно притопнула, стоило лишь направить на неё палочку.

— Это твоя последняя ночь, — пригрозил ей Сириус. — Увидимся утром, кочерыжка!

Парадный костюм дождался хозяина на вешалке в спальне. Мелания Блэк любила элегантно одетых мужчин. Ради бабушки Сириус был готов стерпеть даже галстук-бабочку. Так он по крайней мере меньше походил на выпускника элитной школы. Кое-как завёрнутые подарки по взмаху палочки отправились в Корнуолл. Кричер стопудово их переупакует и повяжет приличные банты.

Уже покидая спальню, Сириус обратил внимание на пропажу любимого торжественно-красного домашнего халата.

1) "I Saw Mommy Kissing Santa Claus" — рождественский хит Джимми Бойда.

Вернуться к тексту