Тёмная сторона луны (джен)

Гарри внимательно смотрел, как рассаживаются судьи — однако, к собственной досаде, на сей раз не увидел ничего полезного: они просто занимали свободные места, начиная с нижних, лишь иногда выбирая себе в соседи приятелей. Так, Морриган Моран, вошедшая одной из первых, придержала рядом с собой место для Августы Лонгботтом, а Терри Бут — для Энтони Голдштейна. Флетвок оставила место для Гринграсса, пришедшего одним из последних — они появились вместе с Шаффиком, но разошлись, и последний довольствовался местом на самой верхней скамье с краю, получив в соседи МакЛагена и приз в виде то ли пончиков, то ли плюшек из внешне небольшой коробки, которыми его сосед тут же с ним поделился. А вот Маркус Белби пришёл первым, и сидел теперь так близко к обвиняемому, как вообще мог — и выражение его лица Поттеру понравилось. Что бы там ни говорили, но за годы наблюдений за Визенгамотом он успел понять, что колеблющиеся нередко отдают свои голоса вслед за теми, кого считают более компетентным — или заинтересованным — в рассматриваемом вопросе. А Белби, безусловно, можно было назвать специалистом по оборотням.

Известный своей суровостью Визерс на сей раз составил компанию Харкиссу, и это было скверно: два не склонных к милосердию судьи могли, разом проголосовав, оттянуть часть голосов совсем не в ту сторону. А когда к ним присоединились Смит и Огден, Поттер и вовсе помрачнел — слишком уж это было похоже на пусть и небольшую, но коалицию. Хорошо хоть опоздавший Шеклболт сел рядом с ними, разбавляя эту мрачную компанию…

Однако повлиять на схему рассадки судей он не мог — да и гонг зазвучал вновь, и в зал ввели обвиняемого. При виде Скабиора Гвеннит подалась вперёд и приподнялась, и Арвид тут же мягко потянул её назад, что-то тихо ей шепнув, а Скабиор, поймав взгляд дочери, запнулся, и охрана — потому что никаких дементоров сюда теперь не допускали — подтолкнула его в спину и почти силой усадила в кресло. В среднее одно из трёх, стоявших в центре зал. Лязгнули, обвивая его руки и ноги, кандалы, и в зале воцарилась тишина. Гонг прозвучал в третий раз, начиная заседание, и Поттер, дождавшись соответствующих слов председательствовавшего сегодня министра, встал и начал зачитывать обвинение.

А Скабиор всё смотрел на Гвеннит. Не так долго они, вроде бы, не виделись — чуть больше трёх недель — но как же она изменилась! И не только потому, что её живот заметно подрос — она вообще казалась намного старше. Бледная, взволнованна, она нервно сжимала руку мужа и не отрываясь смотрела на Скабиора — а ему от её взгляда было невероятно, остро стыдно. Как так могло выйти, что он вообще о ней не думал, когда всё это планировал? Да, ему сказали, что его заколдовали — но ведь он же помнил, как всё это было! И что в его мыслях дочери вовсе места не нашлось. Что это за колдовство такое — ведь он не забыл о её существовании, ему просто будто стало всё равно. Ну есть и есть — что ж ему, планы из-за этого менять?

Это мучило его сильней всего. С остальным он, в общем, примирился — в конце концов, он не может отвечать за то, что сделал под внушением. Но вот так забыть о Гвен — а ещё о Кристи. И о том втором мальчишке, что родится… Уж кто-кто, а Скабиор отлично знал, что такое стыдиться собственной родни. И устроить вот такое…

За всеми этими мыслями он умудрился пропустить допрос Фоссет и опомнился только когда она уже почти закончила. Нет, так дело не пойдёт! Пропустить собственный процесс — нет, определённо, он не хочет быть первопроходцем в этом деле. Так что он встряхнулся, сосредоточился и, внимательно слушая, как именно Фоссет тогда его скрутила, как доставила после в аврорат, принялся разглядывать зал. Когда-то давно, в юности, обнаружив в себе талант к стихосложению, он мечтал о славе и о том, что однажды будет стоять перед большой толпой, которая будет глядеть на него во все глаза и ловить каждое его слово. Что ж, фактически он получил желаемое — разве что он теперь сидит, а не стоит, но всё остальное, что называется, в наличии: зал действительно большой, а уж смотрят на него действительно со всем вниманием. А как слушать будут! Сбылась мечта идиота.

Взгляд Скабиора наткнулся на Эбигейл, и он смутился. Вот кого он тут никак не ожидал увидеть — что она вообще здесь делает? Зачем пришла? Да не одна… Хель, она что, с собой весь «Лес» притащила? Зачем?! Он даже дёрнулся, но цепи намертво удерживали его на месте, и у Скабиора лишь плечо заныло. Он опять уставился на обитателей «Леса», и на сей раз сумел разглядеть выражение их лиц и, прочитав на них волнение, тревогу и сочувствие, смутился. Они, значит, поддержать пришли. Его.

Скабиору до дрожи захотелось как-то двинуться, пошевелиться, однако всё, что он мог сделать, это повернуть голову и сжать кулаки или пошевелить пальцами: цепи с такой силой прижимали запястья к подлокотникам, что даже двигать кистью было затруднительно. Скабиор крепко, до боли сжал кулаки, а затем медленно разжал их, разглядывая выступающего теперь Причарда, удивительно складно рассказывающего суду о состоянии мистера Винда во время первого допроса, его очевидной растерянности и раскаянии и готовности к сотрудничеству. Да уж, что-что, а растерялся тогда Скабиор так, как никогда прежде за всю жизнь, это он отлично помнил.

— Старший аврор Причард, — раздался в нервной тишине неприязненный мужской голос, и взгляд Скабиора метнулся в зал в поисках его источника. — Почему вы сразу не закрыли дело? Вы не доверяете старшему аврору Фоссет?

— У меня не было и нет никаких причин не доверять показаниям старшего аврора Фоссет, судья Визерс, — ответил Причард, а Скабиор разглядывал плотного мужчину неопределяемого возраста (ему могло быть и шестьдесят, и девяносто — особенно если он применил какое-нибудь окрашивающее волосы заклятье) с суровым лицом и тонкими, почти незаметными губами. — Однако это преступление слишком сильно противоречило предыдущей жизни мистера Винда — это и заставило меня предположить вмешательство.

— Которого наши специалисты, однако, не нашли, — недовольно заметил Визерс.

— Наши не нашли, — согласился с ним Причард.

— Я правильно понимаю, — осведомился Визерс, — что, по мнению Аврората, нам следует инициировать проверку всех штатных легиллиментов Министерства магии?

— Я не уполномочен выступать от имени Аврората в данном вопросе, — ответил Причард, и Скабиору почудилась в его голосе издёвка.

— Возможно, нам ответит на этот вопрос старший аврор Поттер? — поинтересовался Визерс.

Поттер встал, и Скабиору вдруг стало интересно. Тут была какая-то интрига, подковёрная борьба, о которой он ничего не знал, но которую сейчас остро ощутил.

— Аврорат не имеет никаких претензий к отделу легиллименции, — чётко проговорил он. — Как было установлено в ходе расследования, оказанное на мистера Винда воздействие нельзя считать легиллименцией.

— И что же это было такое? — с иронией спросил Визерс. — Конфундус?

В зале засмеялись, а Скабиора окатила волна ярости. О да, это очень смешно! Он бы тоже с удовольствием посмеялся, если бы с кем-нибудь из них сделали подобное, а потом он сидел бы тут в цепях и до сих пор чувствовал на языке вкус человеческой крови.

— Нет, — невозмутимо ответил Поттер. — Это была несколько более сложная и менее известная магия.

— Не соблаговолите ли вы поделиться с Визенгамотом подробностями? — язвительно поинтересовался Визерс, и Скабиор не столько услышал, сколько прочитал по губам Причарда выразительное и яркое ругательство.

— Непременно, — пообещал Поттер и заявил: — Аврорат вызывает в качестве свидетеля и обвиняемой Туали Данн.

Скабиор сперва, пожалуй, ощутил, а затем уже увидел изумление на лице одной из судей — маленькой женщины с длинными тёмными волосами и красивым лицом, в котором было что-то настораживающее и почти пугающее. То, как она сейчас смотрела на Поттера своими синими глазами, заставило занервничать Скабиора: он бы очень не хотел, чтобы кто-то вроде неё так бы на него глядел. Поттер тоже поймал этот взгляд и, вероятно, как-то умудрился ей ответить — Скабиор не видел его лица, но заметил, как по губам женщины скользнула едва ощутимая усмешка, а то самое пугающее выражение из её глаз исчезло, сменившись напряжённым интересом.

Боковая дверь открылась, и в зал вошли Робардс с двумя аврорами и высокая худая темноволосая женщина, которую её сопровождающие усадили в кресло справа от Скабиора.

— Туали Данн, — повторил Поттер, представляя её. — Аврорат предъявляет вам обвинение в…

Пока Поттер зачитывал обвинения, в зале стояла звенящая тишина. Скабиор, повернув оставшуюся свободной голову, что называется, ел глазами сидящую в паре-тройке футов от него женщину, которая им, кажется, вовсе не интересовалась, а спокойно разглядывала зал. Цепи, судя по всему, не причиняли ей особенного неудобства — или же, возможно, её самообладание было достаточным для того, чтобы демонстрировать окружающим только то, что она полагала необходимым.

— Мы, конечно, весьма впечатлены оперативной работой аврората, — проговорил сосед того мужика, которого Причард назвал Визерсом, — но какое отношение поимка сбежавших во время упомянутой операции бандитов имеет к нынешнему делу?

— Мы не бандиты, — громким хорошо поставленным голосом проговорила прикованная к соседнему креслу женщина, и Скабиор подумал, что с её стороны выступать с подобными заявлениями — не самая удачная идея.

— Вам слова не давали, — недовольно заметил другой судья, толстяк с обманчиво добрым лицом и похожим на бугристую картошку носом. — Господин главный аврор, объясните вашему свидетелю правила поведения в суде!

Маленькая длинноволосая женщина с синими глазами слегка качнула головой и немного приподняла лежащую на столе ладонь в мягком успокаивающем жесте. А они знакомы, понял Скабиор — та судья-красотка и его соседка. И, похоже, заодно: вон как смотрят друг на друга. Значит, он попал: раз у этой бабы судья-подружка, у него шансов нет. Его упекут по полной, а две эти твари вечером будут сидеть в каком-нибудь мэноре и попивать винцо. Вот он так и знал, что ему не выбраться отсюда! Тут даже никакой Поттер не поможет, потому что…

Скабиор так глубоко ушёл в эти мысли, что пропустил начало допроса своей соседки, и очнулся в тот момент, когда она, в ответ на какой-то вопрос, ответила:

— Нет. Это не Империо.

И усмехнулась.

— Какое заклятье вы использовали? — спросил Поттер.

— Этого вам знать не нужно, — ответила Данн, вызвав этим недовольный гул в зале.

— Вы отказываетесь отвечать? — настойчиво спросил Поттер.

— Вам достаточно того, что я рассказала, — сказала Данн, высоко поднимая подбородок и опять глядя на ту самую судью. Скабиор увидел, как ресницы красотки слегка дрогнули, и по губам едва на полсекунды промелькнула тень улыбки. Это было странно: они что, не понимают, чем закончатся такие разговоры с Визенгамотом? Что они задумали?

— Это решать суду! — возмущённо проговорила седоволосая судья с длинным узким лицом, напомнившим Скабиору одну из тех уродливых африканских масок, контрабандой которых он одно время промышлял. — Что вы себе позволяете, мисс Данн?!

— Я признаю, — сказала та, и Скабиор поёжился от зазвеневшего в её голосе холода, — что зачаровала Винда и вынудила его напасть на магглов. Этого достаточно. Больше мне вам сказать нечего, — отрезала она — и прикрыла глаза тяжёлыми веками.

Зал возмущённо забурлил, а Скабиор не мог оторвать глаз от лица судьи-красотки, чьи губы вновь тронула лёгкая, но вполне отчётливая улыбка.