Другая история компании с Большой Спасской — 2 (джен)

На следующее утро Олег кое-как смог проснуться — ночью ему приснился кошмар с тем бронзовым львом из переулка. Он очень надеялся, что это был простой кошмар, и Тане ничего не угрожает.

У ворот, ведущих во двор, его уже ждали пятеро друзей.

— Я им уже в общих чертах рассказала, — сообщила Таня.

— Опять во что-то влезли, — поглядел исподлобья на Олега Тёмыч. — Чует моё сердце: с этими бритыми бандитами дело добром не кончится.

— Тёмик маленький. Тёмику страшно, — нараспев произнесла Катя.

— Я вот тебе сейчас покажу Тёмика.

— Прекратите!

— А чего она лезет.

— Уж пошутить нельзя.

Тёмыч, громко сопя от обиды, демонстративно отвернулся и стал делать вид, будто его чрезвычайно заинтересовали чахлые деревца во дворе у Олега и Василисы, которые недавно посадил председатель их ЖСК.

— Я думаю, надо сегодня с уроков смотаться, раз такое дело, — предложил Женька.

— Зачем? — с недоумением поглядели на него остальные.

— Пойдем прямо сейчас в ваш переулок на Сретенке!

— Ну и что ты там собираешься делать? — не понял Олег.

— Искать этих двоих! — запрыгал от нетерпения Женька. — И тех троих бритых, которые приезжали!

Друзья расхохотались.

— Женечка думает, что они нас там все вместе стоят и дожидаются, — проговорила сквозь смех Катя.

— Да ладно вам, — добродушно улыбнулся Женька.

— Тут надо начинать совершенно с другого конца, — объяснил Олег. — Вот после уроков и приступим.

— Женька, ты что, забыл? — повернулся Тёмыч к нему. — Тебя же Алевтина сегодня спрашивать будет.

— Помню, — без особого воодушевления отозвался Женька. — Кстати, — начал он вдруг с беспокойством оглядываться по сторонам. — Где Пашков?

— Зачем он тебе понадобился? — не поняли остальные.

— Затем, чтобы химию отвечать Алевтине, — объяснил Женька.

— Ты что, Пашкова вместо себя отвечать отправишь? — тихо спросила Таня.

— Нет, — покачал головой Женька. — Он мне шпаргалки обещал сделать. По какой-то своей особой методике.

— Ясно, — с трагикомическим видом изрекла Катя. — Раз в дело вмешался Пашков, то попух наш Женечка.

— А он говорит, всё нормально будет.

— Ты его слушай больше, — с осуждением произнес Тёмыч. — От Лёшки одни неприятности.

— Мог бы и сам выучить, — подхватила Таня.

— Не мог, — покачал головой Женька.

— Почему? — удивился Олег. — Ты же специально вчера вечером дома остался, чтобы химию подготовить.

— Ну-у… я вроде сначала остался, а потом не остался.

— Как это?

— Меня Лёшка на футбол позвал болеть за «Динамо». И Ваську тоже. Какая уж там химия. А потом Лёшка мне обещал принести шпаргалки, с которыми даже полный дурак ответит.

— Меня Лёшка первой позвал, — наконец заговорила непривычно молчаливая Василиса. — Прибегает ко мне, говорит, погнали, сегодня «Динамо» играет, я сейчас ещё Женьку позову. А я ему, что Женька сейчас к химии готовится и мешать ему, умереть — не встать, какая плохая идея. Но Женька нам сам тут позвонил.

— Хотел конспекты взять, — снова заговорил Женька. — А там Лёшка позвал. Ну, и я согласился.

— А нафига тебе был нужен Васькин конспект, если учебник есть? — не понял Олег.

— У Васьки конспекты удобные. Всё есть.

Женька прекрасно понимал: без шпаргалок ему сегодня никак не справиться. Тем более, что Алевтина Борисовна клятвенно пообещала, что, если обе темы не будут сданы, Женька получит двойку в четверти. Поэтому надежда была только на Лёшку.

— Детективы-детективчики!

Женька обернулся. Рядом с ними, улыбаясь во весь рот, стоял Лёшка Пашков.

— Ну? — выкрикнул Женька. — Принес?

— Не трепыхайся. Все чётко, — тут же заверил его Пашков. — Мы с братаном Сашком из-за тебя целую ночь напролет не спали. Зато теперь у меня всё тут, — похлопал он себя по внутреннему карману. — Полный курс химии в шпаргалках за девятый класс.

— Зачем полный? Мне же только две последние темы нужны.

— Так надежней. Алевтина-то вредная. Вдруг она тебе дополнительные вопросы начнет задавать по другим темам. А у тебя, пожалуйста. Всё под рукой.

— Молодец, Лёшка.

Пашков зарделся от похвалы.

— Фирма веников не вяжет.

— Только иногда сбои бывают, — не удержалась от колкости Катя.

— Не ошибается только тот, кто ничего не делает, — отбил выпад Пашков.

Остальные усмехнулись.

— Ну, — с важным видом проговорил Пашков. — Химия у нас третьим уроком. До этого, Женька, будешь тренироваться.

— Зачем тренироваться? — с удивлением посмотрел тот на Лёшку. — Ты же сказал, что у тебя в шпорах есть все ответы.

— Я и не говорю, что тебе нужно тренироваться по химии. Нужно только освоить систему управления резинками. Ясно?

— Это мы можем, — обрадовался Женька.

— Тогда пошли в школу. Будем осваивать в туалете.

Они двинулись вниз по Портняжному, но не успели достигнуть школьной калитки, как к ним подбежала пухлая блондинка Маша Школьникова по прозвищу Моя Длина.

— Привет, мальчики-девочки! — игриво помахала она рукой. — Чего такие серьезные?

— Привет, Машка, — с восторгом уставился на неё Пашков. — Ну, ты сегодня просто класс!

Посмотреть и впрямь было на что. Середина головы у Машки сияла кислотно-зелёным, хотя кончики волос оставались натурального оттенка. К этому вдобавок шли желтого цвета пиджачок, красные обтягивающие джинсы, зеленые туфли на огромной платформе и майка с фосфоресцирующей надписью «Ив Сен-Лоран».

— Это последний крик моды, — высокомерно отозвалась Школьникова. — А вообще, отстань, ребенок.

Пашков лишь горестно вздохнул.

— Что-то крики у моды слишком громкие пошли, — достаточно громко заметила Василиса.

Школьникова яростно на неё взглянула.

— Ты гляжу, так от них оглохла, что носишь одни джинсы месяцами.

— Уж лучше носить джинсы месяцами, чем ходить с разноцветной башкой.

Моя Длина кинулась было на Василису, но та шагнула в сторону и легко растворилась в толпе.

— Пошли! Нам тренироваться надо! — Женька потянул Пашкова в школу.

Остальные последовали за ними. До начала занятий оставалось всего десять минут.

Возле дверей девятого «В» стояли Марат, Борька, Василиса, Илья Горный и ещё человек пять.

— Мара-атик, какие «казаки» классные! — немедленно углядела Моя Длина на ногах у Ахметова сапоги из крокодиловой кожи.

— Предок вчера привез с Амазонки, — объяснил Марат. — Там были международные гонки на выживание. На каноэ. Предок спонсировал нашу команду. Поэтому на каждой российской лодке было написано название отцовской фирмы. И на майках наших спортсменов тоже.

— А моя мать этим летом поедет на ралли «Париж — Дакар», — тут же заявила Моя Длина.

— Это менее круто, — с пренебрежением отозвался Ахметов.

— И совершенно скучно, — добавила Василиса. — Если самому не участвовать.

Моя Длина обиженно поджала губы. Они были вечными соперниками. Мама Моей Длины вела неплохой бизнес, и на этом основании Моя Длина с гордостью причисляла себя к «современной российской буржуазии», а Марата презрительно именовала выскочкой и «новым русским». Василису она никак не именовала, но это не мешало им почти каждый день ссориться.

Марат не трудился к чему-нибудь себя причислять. Он вообще больше всего любил спорт, и основное время у него проходило в занятиях на различных тренажерах. А его отец когда-то был простым носильщиком на вокзале и только недавно сделал свою карьеру.

Василиса же происходила из дворянского рода, и о своём происхождении упоминала в исключительных случаях. Её отец и тётя тоже были бизнесменами.

— Зато ралли «Париж — Дакар» — не какая-нибудь твоя Амазонка в диких джунглях, — заспорила Моя Длина. — И для этого даже участвовать не обязательно.

— Но «казаков» там таких на заказ не сошьют, — выдвинул контраргумент Ахметов. — Между прочим, этого крокодила мой папа сам поймал.

— На удочку? — поинтересовалась Катя.

— Кто их знает, на что их там ловят, — не заметил иронии в словах Кати Марат. — Может, на удочку, а может, на спиннинг.

— Хватит! — решительно потянул Женька к туалету Пашкова.

Олег и Тёмыч устремились за ними. Им тоже было интересно поглядеть, что за шпаргалки изобрели двое неутомимых братьев.

Результат превзошел самые смелые ожидания. Пашков извлек из карманов какие-то длинные резинки, затем появился разборный металлический каркас и, наконец, несколько узких рулонов бумаги, размером не больше катушки ниток.

— Давай сюда! — нетерпеливо протянул руку Женька.

— Не торопись, — отступил назад Пашков. — Вот сейчас соберем, на тебе установим. А после будешь учиться, как этим управлять. А вы чего стоите без дела? — повернулся Лёшка к Тёмычу и Олегу. — Мне нужна ваша помощь.

Те покорно к нему приблизились. Изобретение братьев Пашковых заинтриговывало. Хотелось скорее увидеть, каково оно в действии.

— Ну-ка держи, — протянул Пашков одну из железяк Тёмычу. — А ты, — перевел Лёшка взгляд на Олега. — Привязывай вот сюда резинку. Женька, не елозь. Иначе мы до конца света на тебе шпаргалки не зафиксируем.

— Я и так стараюсь, — откликнулся Женька, который совершенно не мог пребывать больше минуты в неподвижном состоянии.

Какое-то время мальчики работали молча. Затем в туалете стали появляться одноклассники. Каждый, естественно, интересовался, что происходит с Женькой. Узнав же, в чём дело, они оставались в качестве зрителей. Каждому было любопытно поглядеть в действии то, что Мишка Сидоров назвал «шпаргалочным агрегатом Пашкова».

Наконец сборку закончили. Теперь Женька напоминал пациента великого хирурга Илизарова. Левая рука мальчика была закована в металлический каркас, на котором Лёшка старательно укрепил бумажный рулончик. Далее шли многочисленные резинки.

— Нажмешь вот сюда, — инструктировал Пашков, — рулон развернется. Тут главное что. Шпаргалка к тебе сама из рукава на ладонь выходит. А потом, когда не нужна, надо за эту резинку потянуть, и она назад спрячется.

— Кто, резинка? — совершенно запутался Женька.

— Тупой, что ли? Не резинка, а шпаргалка. Вот ты, к примеру, — потянул Лёшка за одну из резинок. — Часть нужного текста уже прочел. Тогда включай перемотку. Хотя, погоди.

— Чего ждать-то? — не понял Женька.

— Сам не видишь? — начал колдовать над каркасом Лешка. — Тебе же коротко. До ладони текст не доходит.

— Подумаешь, — отмахнулся Женька. — Главное, видно.

— Это сейчас тебе видно, — не согласился Лёшка. — А когда пиджак наденешь, то половина текста в рукаве останется.

Он быстро подрегулировал конструкцию.

— Теперь нормально. Значит, если часть текста тебе уже не нужна, надо включить перемотку.

Лёшка потянул за другую резинку, и бумажная лента, исписанная угрожающего вида химическими формулами, стала быстро перематываться на пустой валик.

— Отпад! — восхитился Мишка Сидоров. — Прямо как на видаке.

— У Пашкова же голова!

Олег тоже с восторгом разглядывал изобретение. Тёмыч испытывал определенный скепсис. Он вечно во всём сомневался. Поэтому на всякий случай спросил:

— А ты, Лёшка, уверен, что эта штука по химии сработает как надо?

— Ну что за человек! — всплеснул руками Пашков. — Неужели не видишь? Вещь надежная. С большим запасом прочности. Она даже в космосе и то сработает. Так, Женька, надевай пиджак.

Женька оделся.

— Теперь попробуй сам.

Женька поежился. Потом энергично подергал плечом.

— Как-то мне в пиджаке неудобно, — недовольно проговорил он. — Я вообще-то к свитеру больше привык.

— В свитере нельзя, — возразил Лешка. — Шпаргалки не сработают. Поэтому я тебе и велел пиджак надеть.

— Я и надел, — уныло произнес Женька. — Это отцовский.

— Заметно, — пригляделся Пашков к пиджаку Васильева-старшего. — Он тебе широковат. Но для нашего дела это даже лучше.

— А предку моему мал, — счел своим долгом сообщить Женька. — Он из него вырос.

— Он у тебя, что, до сих пор растет? — громко захохотал Марат Ахметов, который тоже успел явиться в туалет.

— Он не растет. Он толстеет.

— Мой тоже толстеет, — поделился Марат. — Особенно жалуется на итальянскую кухню. Говорит, что от нее очень разносит.

— Хватит вам! — крикнул Пашков. — Иначе я Женьку до химии натренировать не успею.

Тут раздался звонок. Ребята побежали на географию. Во время урока Лешка продолжал инструктировать Женьку с помощью записок. Но Женька боялся испортить неосторожным движением сложную конструкцию. Поэтому до конца географии осваивал технические тонкости в теории.

На перемене ребята хотели приступить к практическим занятиям. Однако весь класс, уже наслышанный о чудесном изобретении, обступил Женьку. Со всех сторон только и раздавалось:

— Дай мне попробовать!.. Нет, мне!.. Лучше я!

В результате Женьке пришлось вместо тренировки отбиваться от многочисленных просителей. На биологии он все же освоил действие кое-каких резинок. Однако биологичка Екатерина Алексеевна вызвала Пашкова к доске, и на этом тренировка закончилась.

Оставалась последняя перемена. Пашков увел Женьку от греха подальше во двор. Там, наконец, ему удалось как следует объяснить принцип работы шпаргалочного агрегата. Женька, путаясь в резинках, кое-как научился приводить конструкцию в действие. Правда, ему вдруг подумалось, что, наверное, куда проще было бы как следует подготовиться к химии. Тем более, что футбольный матч вчера оказался неинтересным. Но что уж теперь говорить.

— Ты, наконец, усек? — давал последние наставления Пашков.

— Вроде бы да, — не слишком уверенно отозвался Женька.

— Вроде бы или понял? — Тёмыч вместе с Олегом последовал за Женькой и Лёшкой во двор.

— Вообще-то понял, — с почти обреченным видом произнес Женька. — Но если сумеете подсказать без этой штуки, то возражать не буду.

— Никому ничего подсказывать не придется, — заверил Пашков. — У моего шпаргалочного агрегата есть ответы на все случаи жизни.

— Верней, на все случаи химии, — уточнил Тёмыч.

— Пошли, — первым услышал звонок Олег.

Когда они, запыхавшись, прибежали на третий этаж в химический кабинет, тощая рыжая учительница Алевтина Борисовна уже сидела за столом.

— Садитесь, — то и дело одергивая вниз рукава платья, распорядилась она. — А ты, Васильев, — поглядела она на Женьку. — Можешь даже и не садиться. Положи вещи и марш к доске.

Женька, сунув под парту кожаный рюкзачок, вернулся к учительскому столу.

— Какой ты сегодня нарядный, — нервно потирая ладони, отметила Алевтина Борисовна. — Сразу видно: готовился отвечать.

— Вообще-то готовился, — вынужден был покривить душой Женька.

«Только бы мне в этом чертовом шпаргалочном агрегате ничего не перепутать!»

— Ну начнем, — сказала химичка. — Расскажи-ка ты мне, будь любезен, об устройстве и работе доменной печи.

— Сейчас, — принялся бурно копаться в рукаве Женька.

— Ты почему чешешься? — в панике уставилась на него химичка.

— Я не чешусь.

— Нет, чешешься, — пристально посмотрела на него химичка и украдкой почесала собственную ладонь.

По бурному содружеству «В» пронесся смешок.

Женька продолжал искать резинку.

— Говори честно, кто тебя кусает?!

— Никто, — Женька вынужденно оставил поиски.

— Тогда веди себя прилично.

— Не старайся, — донесся в это время до Женьки бодрый шепот Пашкова. — Там все равно про доменную печь нету.

У Женьки екнуло сердце. Он с мольбою посмотрел на друзей. Те начали спешно перелистывать страницы учебника. Василиса закопалась в тетрадь.

Марат Ахметов тоже решил помочь Женьке. Он взял на себя Алевтину, чтобы у остальных в это время появилась возможность подсказать.

— Ахметов! Теперь ты чешешься!

— Это нестрашно, Алевтина Борисовна, — усиленно скребя голову, со стоическим видом ответил Марат. — Отец какого-то клеща с Амазонки привез. Теперь никак вывести не можем.

Алевтина Борисовна вздрогнула, побледнела и, постаравшись как можно дальше отойти от Марата, осведомилась:

— Надеюсь, что этот клещ не заразный?

— Врачи еще не определили, — весело отозвался Марат. — Они сейчас отца обследуют. Только клещ какой-то хитрый. Сидит внутри и не вылазит.

И Ахметов почесал бок. Большая часть класса, опустив головы, сотрясалась от беззвучного хохота. В это время Катя, сидящая на первой парте, быстро шептала Женьке: «Верхняя часть доменной печи называется колошником, средняя — шахтой, а наиболее широкая часть распаром».

Женька, имеющий об устройстве доменной печи такое же представление, как о работе желудка австралийского утконоса, изумленно вытаращился на девочку. Из ее слов он составил себе примерно такую картину.

Огромная печь, в которой почему-то стоит галошница. А где-то еще находятся какие-то распорки.

— Дальше, — потребовал Женька.

— Дальше там горн, — ответила девочка. — В форме цилиндра.

Тут Женька почувствовал, что сейчас лишится рассудка. Ему живо представилась высокая шляпа-цилиндр, из которой доносятся трубные звуки горна.

— Дальше, — потребовал Женька.

— Отверстия, — подсказала Катя. — Много. Из одного поступает шлак. Из другого чугун. А в третье воздух вдувают.

Женька немедленно себе представил нечто вроде расстрелянного из пулемета цилиндра. «Бред какой-то», — подумалось мальчику. Быть может, отведи судьба ему еще минут пять, он добился бы от Кати более выразительной подсказки. Однако Алевтина Борисовна, отойдя немного от потрясения, в которое поверг её Ахметов со своим папой и амазонскими клещами, потребовала:

— Васильев, хочу услышать наконец от тебя про доменную печь.

— Ну, доменная печь… — медленно начал Женька. — Доменная печь — это такая большая печь.

Тут он выдержал краткую паузу и, заискивающе глядя в глаза химичке, доверительно сообщил:

— Знаете, Алевтина Борисовна, по-моему, это очень большая печь.

По классу пронесся сдавленный стон.

— Я знаю, Васильев, что это большая печь. Но мне бы очень хотелось узнать от тебя, как она устроена.

— Устроена… устроена… устроена…

— Колошник, — одними губами произнесла Катя.

Женька едва заметно кивнул.

— Знаете, Алевтина Борисовна, там есть одна такая галошница! — очень громко и очень отчетливо произнес он. — Галошница! — повторил Женька. И чуть тише добавил. — А еще там есть распорки.

— Какие распорки? — закричала Алевтина Борисовна.

— Не знаю, — почел за лучшее капитулировать Женька. — Могу еще рассказать про дырки в цилиндре.

— Не стоит, Васильев, — язвительно произнесла Алевтина Борисовна. — Садись. Два.

— Алевтина Борисовна! — заканючил Женька. — Не надо два! Я вообще-то хорошо учил. Спросите меня еще что-нибудь.

Химичка задумалась. Посвящать ещё один урок Женьке ей совсем не улыбалось. Оставаться с ним после занятий, чтобы он исправлял двойку, тем более. Поэтому она приняла решение:

— Хорошо. Ответишь, поставлю тройку. Что образуется при сгорании метана?

Едва услыхав вопрос, Лёшка радостно закивал головой. Мол, в шпаргалке эта формула есть. Женька сунул руку за пазуху. Однако, пока он мучился над проблемой устройства доменной печи, резинки куда-то окончательно исчезли. Женька, изогнувшись вопросительным знаком, начал шарить под пиджаком.

— Опять ты чешешься?

В этот момент Женька нащупал одну из резинок. Шпаргалка выехала в ладонь. Мальчик украдкой заглянул в нее. Но там оказались свойства солей угольной кислоты.

— Васильев. Я жду.

— Я знаю, Алевтина Борисовна! Сейчас отвечу. Подождите еще секундочку.

Он вновь принялся лихорадочно шарить под пиджаком.

«Куда же эта перемотка девалась?»

— Не чешись! Ахметов, твой клещ, по-моему, все-таки заразный.

— Он не мой. Он папин, — немедленно вступил в спор Марат.

— Какая разница, — опять почесала ладонь Алевтина Борисовна. — Всё равно тебе надо в больницу.

Тут Женька нашел резинку перемотки. Сперва он почувствовал, как у него на руке начало что-то крутиться. Затем раздался треск. Химичка, заподозрив неладное, направилась к мальчику.

— Сейчас, Алевтина Борисовна. Сейчас...

— Ну-ка, что у тебя там с рукой?

Женька уже совершенно потерял голову. Не понимая, что делает, он простер руку к химичке, одновременно потянув сразу за все резинки. Раздался громкий хруст. Плотно свернутый рулончик пашковских шпаргалок выстрелил прямо в лоб Алевтине Борисовне.

— Бандит! Убийца! — заверещала она на весь класс.

Затем, подхватив с пола пашковские шпаргалки, вылетела из класса.

Класс онемел. Все смотрели на Женьку. Тот с отрешённым видом вытряхивал из рукава обломки пашковского агрегата.

— Ну ты даешь! — первым пришел в себя Марат. — Выстрел прямо в яблочко!

— Тебе только с техникой обращаться, — осуждающе поглядел Пашков на Женьку.

— Говорил же, что ничего хорошего не получится, — назидательно произнес Тёмыч.

Женька только рукой махнул и направился к себе за парту. Но едва он сел, как в класс влетела взъерошенная Алевтина Борисовна. С ней пришли Михаил Петрович и Арсений Владимирович.

— Что тут произошло? — строго оглядел бурное содружество девятого «В» директор.

— Произошло покушение на жизнь преподавателя! — непрестанно одёргивая рукава платья, воскликнула химичка.

— Ну покушение — это уж слишком сильно сказано, — оценивающе вертел в руках рулончик шпаргалок Арсений Владимирович. — Таким оружием, Алевтина Борисовна, даже мышку не убьешь.

— Не смейте при мне говорить о мышах! — взвизгнула Алевтина Борисовна.

— Арсений Владимирович! Ты же знаешь…

— Извини, Петрович, запамятовал...

— И вообще, как это не убьешь! Когда этот варвар выстрелил, у меня прямо искры из глаз посыпались!

— Искры — это еще не смертельно.

— Кому как!

— Арсений Владимирович...

— Может, Петрович, я вообще пойду? — осведомился с надеждою тот. — Ты же меня пригласил самострел освидетельствовать на предмет опасности для жизни. А тут вон только какие-то железяки валяются.

И он указал пальцем на пол, где продолжали лежать обломки «шпаргалочного агрегата».

— Самострела не было, — тут же заверил директора Женька.

— А что было? — пристально посмотрел на него Михаил Петрович.

— Ну это… такое, — замялся Женька.

— Он меня специально убить хотел! — настаивала на своей версии Алевтина Борисовна. — Я в «Московском комсомольце» недавно статью о таком читала. Ученик застрелил в Тамбове учителя алгебры, чтобы не исправлять двойку. У нас с Васильевым совершенно аналогичный случай.

— Я что, по-вашему, киллер? — вскочил на ноги Женька.

— У нас в классе киллеров нет! — немедленно вступился за него Марат.

— Мы вообще мирные люди! — подхватил Мишка.

— И проблемы решаем мирно и цивилизованно, — добавила Василиса.

— Тихо!

— Отставить!

— Перестаньте меня пугать!

— Я не пугаю, а навожу порядок, — обиделся Арсений Владимирович.

Присев на корточки, он вдруг начал с любопытством разглядывать обломки «шпаргалочного агрегата».

— Интересная вещь, — какое-то время спустя сказал он.

— Ты о чем, Владимирович? — с недоумением уставился на него директор.

— Вот об этом, Петрович. Между прочим, неплохо организованное вспомогательное средство. Только есть некоторые нарушения техники безопасности. Это мы с вами, — поглядел он на класс. — Пройдем на следующем уроке... Ты смотри, до чего Васильев додумался. Вот это сюда надевается, — приложил он каркасик к руке. — А за это вот тянется, — потряс он перед носом директора резинками. — Ну Архимед!

— Это не… — начал было Пашков, но вовремя осёкся.

Увидев, с каким восторгом Арсений Владимирович воспринял его изобретение, Пашков сперва было хотел признаться в авторстве. Однако в последний момент до него дошло, что сейчас будет благоразумней остаться в тени. Конечно, если бы он этим спас Женьку… Но тот уже явно попух. Так чего же зря множить список жертв? Тем более что агрегатом пользовался всё-таки Женька.

Пока Арсений Владимирович вертел в руках каркас, Михаил Петрович углубился в изучение шпаргалок. Судя по его виду, содержание рулона вызвало у него любопытство.

— Ну-ка, Арсений Владимирович, дай мне очки для чтения, — попросил он. — А то я свои в кабинете забыл.

Очки немедленно были выданы. Водрузив их на нос, директор углубился в дальнейшее изучение текста. Класс молча ждал, что последует дальше. Женька, втянув голову в плечи, даже боялся представить себе, какая участь ему уготована.

Михаил Петрович сперва читал шпаргалки стоя. Затем, не отрываясь от формул, в задумчивости уселся за стол Алевтины Борисовны и продолжил изучать.

— Ну теперь убедились, до чего дошел этот Васильев? — спросила химичка.

— Да, да, — рассеянно закивал головой директор. — Очень интересная работа.

— Что вы этим хотите сказать?

Михаил Петрович с ответом не торопился. Рулончик братьев Пашковых был выполнен настолько квалифицированно, что Михаила Петровича охватило невольное восхищение.

— Васильев! — наконец нарушил он молчание.

Женька поднялся на ноги.

— Ты это сам готовил? — потряс рулончиком в воздухе директор.

— С-сам...

— Молодец!

— И технические знания проявил хорошие. Ты у меня и по ОБЖ показываешь неплохую успеваемость.

— Может, вы ему еще и медаль за это безобразие вручите?!

— Нет, — мигом построжал директор. — Я думаю, Алевтина Борисовна, вот как нам с вами следует поступить, — повернулся он к учительнице. — Дадим Васильеву несколько дней на подготовку. А потом пусть ответит вам по материалам шпаргалки.

— Уж я его, Михаил Петрович, спрошу, — обрадовалась Алевтина Борисовна.

— А заодно и проверим, насколько полезны шпаргалки в качестве метода усвоения материала.

Тут раздался звонок. Директор, его заместитель и Алевтина Борисовна ушли. Женька кинулся в коридор, чтобы поговорить по душам с Пашковым. Но Лёшка куда-то исчез.

— Ну ты молодец! — подошли к Женьке пятеро друзей.

— Я этого гада Пашкова убью! — пребывал в редком для себя неистовстве Женька.

— Сам виноват, — изрёк с назидательным видом Тёма. — Нужно было рассчитывать на собственные силы.

— Это Тёмочка на личном опыте уяснил, — иронично сощурилась Катя.

Женька расхохотался.

— Ничего смешного не вижу, — проворчал Тёмыч.

— Наверное, ты слишком маленький, чтобы смешное видеть, — хлопнул его по плечу Борька, подошедший к компании.

Тёмыч обиженно засопел.

— Васька, ты мне нужна.

— Раз нужна — значит пойду. До встречи!

И они убежали в сторону лестницы.

— В буфет убежали, — проводил их голодным взглядом Женька.

— У нас есть ещё одно дело, — напомнил Олег. — Тань, ты с тётей Верой договорилась?

— Да, — кивнула Таня. — Тётя сегодня нас ждет во второй половине дня. Она до самого вечера в галерее.

— Тогда пошли прямо сейчас, — потребовал Женька. — А то мне здесь как-то сегодня не нравится, — обвел он тоскливым взором стены родного учебного заведения.

— Досидишь до конца уроков. Не развалишься, — строго сказал Олег.

— Тем более что тёти Веры всё равно сейчас нет, — внесла ясность Таня. — Она с утра собиралась ехать к какому-то коллекционеру.

— А говорила, до вечера в магазине, — растерялся Женька.

— Правильно. С двух часов и до вечера тетя Вера нас ждет в любое время.

— Теперь ещё до двух часов тут ждать, — принялся ковырять пол носком кроссовки Женька.

— Может, ещё ничего интересного и не выясним, — не спешил Тёмыч. — Подумаешь, нашли какую-то железяку.

— Опять что-то нашли? — вдруг показался за Женькиной спиной Лёшка.

— Ну, я сейчас тебе дам! — с воинственным видом воскликнул Женька.

— Я для него из кожи вон лезу, и вот благодарность!

— Да уж, спасибо тебе, постарался. Теперь весь материал по твоей кретинской шпаргалке сдавать. А шпаргалка у Миши.

— Шпаргалка тут! — с гордостью вытащил из кармана джинсов сложенный лист бумаги Лёшка.

— Где ты взял? — изумились остальные.

— Где взял, там уже нету, — с гордостью отозвался Лёшка. — Вернее, как раз в том-то и штука, что есть!

— Как это? — не дошло до ребят.

— Очень просто. В нашем роду Пашковых всегда было принято: раз уж ошибся, то исправляй.

— Ну и ты стырил у Миши из кабинета шпору? — поинтересовался Тёмыч у Пашкова.

— Не просто стырил, а ксерокопировал. Это у нас ксерокопия, а оригинал я снова подкинул Михаилу Петровичу. Потому что, если бы я его не подкинул, Мише нечего было бы отдать Алевтине, и она стала бы спрашивать у Женьки что-нибудь другое.

— А теперь, — радостно подхватил Женька. — Одна шпора у неё, а одна у меня?

— Именно, — подтвердил Пашков. — А пользоваться я тебя за неделю так научу, что вообще никто ничего не заметит.

— Ну, Лёшка! — уже совершенно оставила жажда возмездия Женьку.

— Знай наших, — покровительственно похлопал его по плечу Пашков. — А теперь говорите, что вы нашли?

Юные детективы переглянулись. Кажется, им придется четвертый раз подряд вести расследование вместе с Лешкой. Во всяком случае, отступать уже поздно. Пашков явно просек что компания с Большой Спасской опять на пороге расследования.

— Ладно, Лёшка, — принял решение Олег. — Дело такое… Только, — спохватился он. — Ни…

— Никакой самодеятельности и никакого Сашка, — радостно перебил Пашков.

— Вот именно, — с очень серьезным видом подтвердил Олег.

— Вообще-то вы много теряете. У Сашка голова почти так же хорошо работает, как у меня.

— Нам, Лёшенька, одной твоей головы более, чем достаточно, — фыркнула Катя.

— Как хотите, — не стал настаивать тот.

— Ой! — поглядел на часы Женька. — Большая перемена почти кончается, а мы ещё в буфет не ходили.

— Потерпишь, — поглядел на него исподлобья Тёма. — Только о еде и думаешь.

— Нет, — возразил Женька. — Я о ней думаю только, когда проголодаюсь.

— А голодный он у нас всегда, — с трагикомическим видом проговорила Катя.

— Пошли скорее! — ринулся вниз по лестнице Женька.

— Погоди. Давай сперва Лёшке расскажем, — попытался его остановить Олег.

— Не могу, — уже скрываясь из вида, прокричал Женька.

— У него нервный стресс после химии, — проводила мальчика задумчивым взглядом Таня.

— Вы лучше рассказывайте, — обратился к друзьям Пашков. — Тогда я смогу до конца уроков это дело обмозговать. Вдруг мне что-нибудь интересное придет в голову.

— Я предпочел бы, чтобы не приходило, — пробормотал себе под нос Тёма, но Лёшка его не услышал.

— Да, пока вообще непонятно, — начал Олег. — Вполне может быть, что это просто случайное совпадение.

И они с Таней быстро изложили Лёшке суть вчерашнего происшествия. Глаза у Пашкова загорелись.

— Никаких тут случайностей нет, — решительно заявил он. — И вообще, это дело как раз для меня. Тут надо разрабатывать особую тактику.

— Не надо пока ничего разрабатывать! — хором воскликнули остальные.

— Как хотите, — пожал плечами Пашков.

«Буду я с ними зря спорить, — добавил он про себя. — Все равно без моих способностей им в этом деле не обойтись».

Последнюю фразу Пашков, увлекшись, произнес вслух.

— Ты чего это? — уставились на него ребята.

— Да так, — густо покраснел Лёшка.

Тут на его счастье, раздался звонок. Друзья поспешили в класс, возле дверей которого их нагнал Женька, что-то дожёвывавший на ходу.

— Классные коржики давали, — поделился он с друзьями.

— И когда у тебя этот обжорнический период пройдет? — вздохнула Катя.

— Никогда! — радостно выпалил Женька и, оттолкнув Сотникова Рената, первым вбежал в родной класс.