Цунами (гет)

Сириус стоял перед дверью кабинета, словно перед входом в мавзолей. Изнутри раздавался шум. Кто-то хозяйничал в комнате, святая святых Ориона Блэка, копошился в вещах отца. Сквозняки? Мыши? Воры? Невозможно! Дом укреплён всевозможными чарами.

Смысл гадать? Нужно зайти и посмотреть, да только ноги словно приросли к полу.

— Это призрак господина Ориона вернулся закончить дела, — прошелестел Кричер, поглядывая на застывшего в нерешительности Сириуса. При этом эльф и сам не двигался с места.

Прошло всего несколько дней после провала операции, но время на Гриммо словно остановилось. Всё вокруг напоминало Сириусу об отце — в каждом уголке ощущалось его незримое присутствие, так что объяснение Кричера не так уж неоправданно.

БАЦ! Что-то грохнулось в отцовском кабинете.

Кричер вмиг поседел бы от страха, если б не был лыс — пучки волос в носу и ушах не считаются. Его и без того огромные глаза вылезли из орбит, а морщинистое лицо покрылось испариной.

— Призраки не роняют вещи, Кричер.

Собравшись с духом, Сириус повернул ручку и толкнул дверь. Никаких призраков. Лишь хаос. Книги валялись на полу, перья были разбросаны, чернила растекались по столешнице. И в центре этого беспорядка на луноскопе сидела сорока. Чёрно-белая птица в заполненной серостью утра комнате. Символ дурных предзнаменований в доме, полном горя…

Кричер ахнул.

— Это плохой знак, хозяин!

Сириус отмахнулся, несмотря на дрожь, пробежавшую по спине.

— Не неси чушь. Просто птица. Открой окно пошире. Нужно её выпроводить!

Эльф поднял створку выше и замахал руками. Увы, наглая птица и не думала покидать помещение — она перелетела на люстру и закачалась на ней, противно заклокотав.

— Надо лучше закрывать окна — вот и всё, — проворчал Сириус. — Посмотри, сколько снега намело за ночь! Теперь внизу лужа. Пол испорчен.

— Щеколда сгнила, хозяин.

— И кто в этом виноват? А это что? Цветы на бюро перемёрзли.

— Кричер — отвратительный слуга! Кричер постарается всё исправить! — Домовик достал тряпку и принялся убирать воду, не забывая при этом приговаривать: — Как будто хозяину есть дело до цветов… Хоть репейник по горшкам рассади вместо комнатных роз — не заметит.

— Я всё слышу.

— Конечно, слышит. Хозяин Кричера такой проницательный, такой внимательный к мелочам! — тотчас отозвался эльф и, вернувшись к работе, добавил: — Раскомандовался.

Сириус скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку, наблюдая за суетливыми действиями слуги. Ну вот — отвёл душу, и настроение вроде как… поднялось. Кричер тоже выглядел довольным.

Сириус посмотрел на птицу, которая и не подозревала, какой ужас наводит на суеверных британцев одним лишь появлением на горизонте — что на магглов, что на волшебников. И как порой забавны и те, и другие, когда, повстречав сороку на улице, воровато оглядываются, прищуриваются и с волнением ищут глазами её пернатую подружку. Ведь каждый знает, одна сорока — к беде, а две — к радости, три — к девочке, четыре — к мальчику, пять — к серебру, а шесть — к золоту, семь — к страшной тайне, а восемь — к исполнению желаний⁽¹⁾…

— Погоди! — опомнился Сириус. — Что ты сейчас сказал?

— Кричер виноват! Кричер больше не будет дурно говорить о хозяине в его присутствии.

— Да нет же! Вот — опять! Ты обращаешься ко мне «хозяин»?

— А как же иначе? — Старый эльф удивился. — Господин Орион покинул нас. Кричер с удовольствием называл бы хозяином мастера Регулуса, но мастер Регулус не может занять место главы рода благороднейших и древнейших, по старшинству оно принадлежит хозяину Сириусу.

— Но дедушка ещё жив.

— Господин Арктурус… — Домовик запнулся. — Он не хозяин. Он давно отказался. Кричер глуп, Кричер не может объяснить. Кричер может продолжить уборку?

Сириус рассеянно кивнул.

В конце концов, отец ненавидел беспорядок. В кабинете хранились древние свитки, артефакты, контракты и отчёты, книги по генеалогии и тёмным искусствам. Здесь плелись интриги, заключались союзы и выносились приговоры. Это центр власти семьи Блэк. Теперь эта власть перешла к Сириусу. Он не желал её — Бог ему свидетель. Он никогда не хотел становиться главой рода, принимать судьбоносные решения и вести дела. Несколько недель тому назад, после смерти Лонгботтомов, Сириус твёрдо решил, что никогда не вернётся в эту комнату, но Судьба имела на него свои виды. Ради благополучия родных, любимых и близких, он должен не просто переступить порог кабинета, ему придётся переступить через себя. Не раз и не два.

Он подошёл к бюро и достал пергамент.

— Приберёшься позже, Кричер. Нужно отправить письмо. Выбери самую быструю сову из совятни дедушки.

Эльф вытер руки о наволочку-тогу и аппарировал.

От прозвучавшего хлопка сорока встрепенулась и, словно получив долгожданный сигнал, пулей вылетела в окно. Подвески люстры задребезжали. Дурная птица закричала, оказавшись на свободе.

И ей ответили другие птичьи голоса.

Сириус не верил в приметы, но сейчас в нём что-то дрогнуло. Он бросился к окну, за которым сидела стайка сорок.

— Что ты делаешь? — спросила Вальбурга, заглянув в кабинет.

— Считаю. А-а… Не бери в голову. Я проверял магическую защиту крыльца. — Сириус обернулся к матери.

Её глаза, обычно холодные и оценивающие, сейчас казались запавшими и покрасневшими, как у банши. Опять всю ночь не спала, гипнотизируя имя младшего сына на фамильном древе.

— Регулус жив, — сказал Сириус. — Гобелен никогда не врёт.

— Разумеется. — Вальбурга заняла место Ориона за столом, стиснула подлокотники высокого стула, как будто хотела раскрошить их пальцами. — Я написала его друзьям. Они молчат. Написала племянницам. Нарцисса ответила сухо и коротко. Люциус оформил ей срочный порт-ключ, чтобы отослать их с Драко отдохнуть на Ибицу. Ей ничего неизвестно. А Белла…

— Не стоило ей писать.

Мама уставилась на Сириуса в упор.

— Как ты собираешься возвращать Регулуса? У тебя есть план? Твой дед совершенно раздавлен уходом Мелании и… и Ориона. Сигнус тоже не в силах помочь и нажать на Беллатрису. Эта дрянь по доброй воле не признается, не расскажет, где Реджи! А Дамблдор? Чем он занимается? Он подключил Аврорат?

Сириус поджал губы.

Дамблдора волновало другое.

Например, зачарованная карта на первом этаже, которая показывала части души Волдеморта. Первая точка, надо полагать, обозначающая самого Риддла, постоянно перемещалась в пределах страны. Вторая — светилась в поместье Лестрейнджей — именно её увидел папа и поспешил предупредить сыновей о том, что уничтожить Тёмного Лорда не удастся. Это, конечно, крестраж. Однако Лестрейнджи превратили своё поместье в неберущуюся крепость, так что добраться до него невозможно.

Что до Аврората… После нелестных отзывов Доркас Сириус представлял его неповоротливым гигантом, который лишь изредка шевелил пальцами. Для него потеря Аластора Грюма — всё равно что потеря руки. Если даже Грозный Глаз, переживший столько битв и покушений, не устоял под натиском Волдеморта… что тогда ждёт остальных? Скримджеру придётся постараться, чтобы сохранить моральный дух среди подчинённых. Если его люди сочтут, что борьба с тёмными силами лишена смысла, они дрогнут и разбегутся, чтобы спасти свои шкуры.

Ещё одна забота профессора — смена штаб-квартиры. Дож спрятал дом под Фиделиус, даже не сказав, кого сделал Хранителем. Может, вонючку-бундимуна из мусорного бака?

Никто в Ордене не верил, что Регулус сможет противиться чарам Волдеморта, никто, кроме Сириуса. А Реджи меж тем держался. Иначе Волдеморт уже объявился бы на Гриммо, ломая барьеры и щиты, чтобы уничтожить карту, отслеживающую местонахождение крестражей.

— Бесполезные, — выдохнула Вальбурга. — Все, все бесполезные…

Появление Кричера прервало её гневный монолог.

— Приказ выполнен, хозяин! Кричер принёс Метеора.

Воробьиный сыч прыгнул в протянутую руку Сириуса.

— Ты нашёл того, кто нам поможет спасти Регулуса?

— Всего лишь потянул за одну ниточку за неимением других, мама.

— Не держи меня в неведении!

— Я тоже сподобился на переписку. Накидал пару строк Персивалю Мальсиберу, — сказал Сириус. — Он мой должник. Пришло время платить по счетам.

Материнское цоканье языком показалось ему самым укоризненным звуком на свете.

— Что? — сердито спросил он.

— Если у Перси есть хоть капелька мозгов, он не ответит на твою писульку. Если две капельки — подстроит ловушку. Тёмный Лорд схватил Регулуса за предательство. Никто в здравом уме не станет рисковать своей шеей и связываться с тобой — человеком Дамблдора.

— Но я спас Мальсиберу жизнь…

— Ты взял с него клятву об ответной услуге? Или расписку на зачарованном пергаменте? Уверена, тебе это и в голову не пришло. На что ты рассчитываешь? На мифический долг жизни? На порядочность? Серьёзно? Ты настолько наивен?

Сириус молчал, чувствуя, как его надежда тает, словно снег под жарким солнцем. Мальсибер был единственной зацепкой. Без него им с друзьями оставалось только брать штурмом поместья Пожирателей смерти, начиная с Лестрейндж-парка.

— И всё-таки я должен поговорить с Персивалем! — настаивал Сириус.

— Он не примет тебя.

— Но ты — другое дело! — Сириус вытащил чистый пергамент и, смахнув со стола всё лишнее, положил его перед матерью. — Напиши Элеоноре. Она твоя подруга. Попроси о встрече. Сегодня же. Миссис Мальсибер тебе не откажет. Она тоже потеряла мужа…

Вальбурга взяла перо и нахмурилась, обмакнув его в разлитые чернила.

— Не вижу в этом смысла. Разве что… я могу попробовать наложить на Перси Империус и заставить его выложить всё, что ему известно! Я вытрясу из него правду!

— Мама, я надеюсь, мы обойдёмся без крайностей. Ты отправишься к Мальсиберам не одна. Возьмёшь с собой Красавчика…

— Собаку?!

— Ну как сказать…

* * *

Особняк Мальсиберов дышал чопорной сдержанностью: мебель из тёмного дуба, тяжёлые портьеры, фамильные портреты с надменными лицами предков. Здесь испокон веков ценили принадлежность к избранному кругу.

Вальбурга вошла в дом, ведя на поводке крупного чёрного пса. Эльф Мальсиберов опасливо посматривал на него, как будто мысленно уже подсчитывал ущерб, нанесённый собачьими лапами предметам роскоши в доме.

Наконец двери гостиной, украшенные витражом с изображением херувимов, открылись перед носом Сириуса. Он невольно фыркнул, ощущая нелепость этого богохульства — ангелы, охраняющие покой в доме Пожирателя Смерти. Мир сошёл с ума.

В гостиной их ждала Элеонора. Платье из тёмно-зелёного бархата подчёркивало усталость, пролёгшую глубокими морщинами в уголках её глаз и губ на землистого цвета лице. Она приветствовала Вальбургу поцелуем в щёку.

— Как я рада, что ты нашла в себе силы прийти, — произнесла она, отступая вглубь комнаты. — Нельзя оставаться наедине с горем.

— Благодарю, Элеонора, — глухо отозвалась Вальбурга. — Смерть Ориона стала для меня ударом, это правда, но я обязана держаться ради Реджи.

— Это Красавчик, да? — спросила Элеонора, дабы уйти от скользкой темы. — Роскошный пёс. Домашние питомцы — это спасение в трудные времена. Они помогают пережить горе, отвлекают от печальных мыслей, дарят безусловную любовь и преданность. Я уверена, что Красавчик сейчас — твоя главная поддержка. Прошу, присаживайся. — Элеонора указала на диван, усыпанный мягкими подушками.

Вальбурга машинально кивнула, поглаживая улёгшегося у её ног Сириуса по голове.

— Я боялась, что ты откажешься от встречи.

— Ну что ты, дорогая.

— Мою семью кто-то проклял, Элли. Я не понимаю, что происходит. Я всего лишь женщина, которая в одночасье потеряла любимого мужа и сына. Это всё Сириус! Я знаю!

— Сириус? — удивилась миссис Мальсибер.

— Да, это его вина. Он задурил Регулусу голову. Кто же ещё? О, я давно подозревала, что этот поганец не оставит семью в покое и сделает всё, чтобы подставить Блэков под удар. Он ненавидит нас, всех нас!

— Не говори так, Вэл! — Элеонора жестом выпроводила эльфа и наколдовала веер. — Ты сейчас в таком состоянии… Нельзя винить во всём одного человека.

— Не-на-ви-дит, — повторила Вальбурга, смахнув скатившуюся слезу. — Сколько раз я слышала от него, что место его брата в Азкабане? Сколько раз он проклинал своих предков? Он заявлял мне в лицо, что желает быть сыном другой женщины. Он предпочёл бы жить в бедности, без магии или вовсе остаться сиротой, лишь бы не носить фамилию Блэк!

Сириус забыл, как дышать. Вот бы провалиться под землю и исчезнуть, лишь бы не слышать эту исповедь. Нет, мама преувеличивала. Нет. Разве такое было? Может… когда-то давно. Очень-очень давно. В другой жизни, в иной реальности.

Бродяга почувствовал непреодолимое желание встать и уйти. Он поджал задние лапы, готовясь подняться, но усилием воли заставил себя остаться на месте. Не сейчас… Нельзя. Нужно довести дело до конца… Но как же стыдно. Как же больно. Он тихо заскулил, не в силах сдержаться.

— Помилуй! Даже Красавчику не по себе от твоих слов, Вэл.

— Ощущаю себя прокажённой. Никто не навестил меня, кроме Аурелиуса, взявшего на себя организацию похорон. Старые друзья отделались письмами с соболезнованиями. Теперь на нашей семье клеймо предателей. Но Регулус не виноват. Он так жаждал признания старшего брата… — Вальбурга высморкалась. — Увижу ли я его снова? Ты что-нибудь знаешь о нём? Молю, не молчи! Беллатриса сказала, что кости моего Реджи бросят собакам, что Тот-Кого-Нельзя-Называть оставил его слюнявым идиотом, и смерть…

Элеонора схватилась за сердце.

— Тебе плохо?

— Мне нужны капли. Когда ты говоришь все эти страшные вещи о Регулусе, я представляю на его месте моего Перси. Я бы не пережила, нет…

— У Персиваля всегда был прекрасный пример перед глазами — его отец, преданный идеалам чистоты крови до последнего вздоха. Он сейчас дома?

— Кто? — просипела миссис Мальсибер, побледнев. — Роберт? Его же разорвали великаны…

Сириусу стало жалко эту женщину. Мама была беспощадна.

— Перси. Твой сын.

— Он наверху. В своём крыле. Никого не принимает.

— Я позову эльфов. Мне не нравится твой цвет лица. — Вальбурга поднялась и крикнула домовика. К тому моменту Элеоноре понадобились почти все её подушки — впечатлительная дама. И мама прекрасно это знала, сгущая краски. Её чудовищный спектакль поразил даже Сириуса, готового к подобному развитию событий. Пока эльфы хлопотали вокруг хозяйки, Вальбурга отстегнула поводок и качнула головой в сторону холла.

Сириус воспользовался суматохой и выскользнул из гостиной. Итак, ему надо наверх. Он давненько не гостил у Мальсиберов, но всё равно легко ориентировался в доме. Запахи… Они подсказывали дорогу, вели Бродягу по коридорам мимо рядов портретов, изображавших предков Персиваля из разных эпох.

У одной из дверей запах усилился. Бродяга поскрёб её когтями, и через несколько секунд из комнаты послышался голос:

— Кто там?

Сириус не ответил. Ударил по дереву лапами.

Послышался звук копошения в замке. Дверь приоткрылась, и в проёме показался Персиваль. Его лицо выражало крайнюю степень недовольства.

— Я велел не беспокоить! Что за…

Сириус просочился в комнату, прежде чем Персиваль успел его шугнуть. Времени на объяснения не было, поэтому, едва осмотревшись, Блэк сбросил анимагический облик, чем вогнал бывшего однокурсника в ступор.

— Мне нужна твоя помощь.

Персиваль налетел на дверь спиной.

— Ты сошёл с ума? — прошипел он. — Если кто-нибудь проведает, что здесь… в моём доме…

Конечно, Мальсибер боялся, но в душе этого слизеринца ещё оставалось немного совести и… благодарности. Должно было остаться. Сириус пропустил его бормотание мимо ушей.

— Регулус. Я должен его найти.

Лицо Персиваля изменилось.

— Ты обратился не к тому человеку, Блэк.

— Ты знаешь, где он, — настаивал Сириус.

— Твой брат — предатель. Он заслужил свою участь. Повелитель накажет его по всей строгости и доберётся до секретов, которые Регулус хранит за окклюментными щитами.

— Накажет? Доберётся? Волдеморт ещё его не тронул? Почему?

Персиваль поморщился, будто имя Тёмного Лорда доставляло ему физический дискомфорт.

— Он занят другими вещами. Больше я ничего не знаю. Даже если бы знал, не сказал бы.

— Я спас тебе жизнь! — напомнил Сириус, повышая голос. — Я рисковал, чтобы спасти тебя. Ты не можешь отказать мне в помощи!

— Никто не просил давать мне мантию-невидимку.

Сириус зарычал, вцепившись в волосы. Раздражение стало щитом, за которым он прятал страх — леденящий, парализующий страх за брата. Тянуло крушить всё вокруг, выбить правду силой. Но это бесполезно. Мальсибер не сломается под давлением.

— Я прошу тебя, Персиваль, — забормотал Блэк, стараясь смягчить тон. — Пожалуйста. Помоги мне. Я сделаю всё, что ты захочешь! Я отплачу тебе сторицей. Только скажи мне, где Регулус. Я обещал. Обещал отцу, что верну Реджи. Дал слово. Папа умер у меня на руках. Он прикрыл меня, спас от атаки Волдеморта. Я не могу его подвести. Ты должен понимать это лучше других.

Мальсибер стоял, опустив голову, словно взвешивал каждое слово Сириуса.

Внезапно из угла комнаты, словно из ниоткуда, раздался едкий и до зубовного скрежета знакомый голос:

— Как трогательно, Блэк. У меня глаза на мокром месте.

Сириус резко обернулся. В полумраке, возле книжного шкафа, стоял грёбаный Северус Снейп.

— Могу их натянуть ещё дальше, — выплюнул Сириус. — Что ты здесь забыл?

— Навещаю старого друга, — небрежно ответил Снейп. — А вот тебе здесь не рады. Любой, кто попытается помочь твоему брату, разделит его участь. — Он повернулся к Персивалю. — Не слушай его. Не поддавайся на слезливые речи. Прогони. Иначе ты тоже навлечёшь на себя гнев Тёмного Лорда.

— Регулус пытался остановить Волдеморта! Он рисковал своей жизнью, чтобы избавить нас всех от этого чокнутого тирана! И ты… Говоришь, навещаешь друга? Ха! Да ты здесь прячешься, трусливый мудак! — Сириус залился злым лающим смехом. — Ты дрожишь от страха, потому что Регулус знает, что ты шпионил для Ордена! Как интересно получается… Перси, одного предателя ты осуждаешь, а другого прячешь у себя под крылышком? Или ты не знал?

Мальсибер выхватил палочку и направил её на Сириуса.

— Знал, — заключил тот.

— Твой брат — самонадеянный идиот, — прошипел Снейп. — Из-за него я без пяти минут покойник!

Сириус расхохотался ещё громче, несмотря на подступившие слёзы. Казалось, его сердце вот-вот лопнет, как хлопушка. Нет, он не доставит этому сальноволосому придурку такое удовольствие.

— Бей, Перси! Я ж за себя не ручаюсь! Вытяну правду клещами!

— Я не лгал. — Мальсибер опустил палочку. — Понятия не имею, где твой брат. Повелитель поручил Нагини расколоть его. Она владеет особыми ментальными техниками, но те, похоже, не так уж хороши. Регулус не поддаётся.

— С чего ты взял?

— С того, что моё предплечье ещё не разорвало от невыносимой боли, — прокомментировал Снейп, явив взору чёрную метку. — Вот жду.

Блэк замолчал. Губы будто склеились.

— Я принесу виски, — сказал Персиваль.

Бродяга второй раз в жизни остался наедине со Снейпом. Первый случился на отработке в классе профессора Биннса и закончился тем, что Сириус отправил ненавистного слизеринца в секретный лаз под ивой — в пасть Лунатика.

— У меня нет времени на выпивку с… с кем-то вроде вас, — устало буркнул Сириус, однако остался на месте.

Снейп опёрся тощим задом о столешницу, как бы говоря, что тоже никуда не уйдёт.

— Что ты собирался делать, если бы я не вмешался? Если бы Перси не проняло? Пустил бы в ход угрозы, да? Это риторический вопрос, Блэк, не ёрзай. Можешь не отвечать. Твоё место на Слизерине, как и всех твоих родственничков.

— А?

— Вы законченные эгоисты. Ни о ком не думаете, кроме себя. А ведь мне тоже есть, за кого переживать. Моя мать осталась в Коукворте, наотрез отказавшись покидать эту дыру. Упряма, как гиппогриф. Если меня начнут искать… Ладно. Тебе же насрать.

— Сколько экспрессии, — хмыкнул Сириус. — Моя мать — тоже не подарок. Хочешь, рассмешу тебя, Снейп? Если бы не должок Мальсибера, я попёрся бы за помощью в Паучий тупик — к тебе.

— Да ты совсем отчаялся.

— Взял бы Джеймса и Рема для моральной поддержки. Всё ж не каждый день планируешь вымаливать прощение у врага. Прикинь, открывает нам твоя мать и спрашивает: «А вы кто такие?», а мы ей: «Школьные друзья вашего мальчика».

— Ты этот бред на ходу сочиняешь?

— Есть такое, — признался Сириус. — Я глаз не смыкаю третьи сутки — имею право молоть чушь.

— Кажется, это хроническое.

— Я должен спасти брата.

— Я не держу зла на Регулуса, — немного помолчав, меланхолично произнёс Снейп. — Если бы не твой брат на пару с Грейнджер, я был бы уже мёртв. Они спасли меня от разоблачения перед Тёмным Лордом. Хотя их метод нанесения руны не поддаётся никакой критике…

— Что за руна?

— Защитная. Я нанёс её Персивалю, а потом рассказал, что шпионил для Дамблдора.

— Так у вас с Персиком парные татушки? Как мило.

— Ну и урод же ты, — огрызнулся Северус.

Сириус прошёлся по периметру комнаты, как по камере. В конце концов, в отличие от дементора, сопящего за прутьями решётки, его нынешний собеседник умел говорить. Тишина была невыносимой, поэтому Блэк спросил:

— Помнишь Дамокла Белби?

— Автора аконитовой настойки?! Невосполнимая утрата для всего волшебного мира!

— Утрата? Ах да! Вообще-то, он жив. Дамокл узнал, что ты готовишь его зелье и захотел взять тебя в подмастерья.

Северус воззрился на вышагивающего Сириуса с неприкрытым шоком.

— Не грузись. В итоге обошлись без тебя.

— Прекрасно. У меня и так есть достойный наставник. Обойдусь без всяких Белби.

Сириус нахмурился.

— А чем это занят ваш Лорд, раз оставил Реджи в покое?

— Видимо, Гриндевальдом. Ты новости, что ль, не читаешь?

Сириус круто развернулся к Снейпу.

— Ты поддерживаешь связь с Гермионой? Что с ней? Она пропала вместе с этим волшебником!

— Тебе пора открывать сыскное бюро. С учётом того, что ты, как выяснилось, та ещё псина, рано или поздно дела пойдут в гору. Я знаю не больше твоего. Повезёт, если Грейнджер ещё жива. Ей оставалось недолго.

— В каком смысле?

Северус сузил глаза.

— Я говорю о проклятье кольца Гонтов. Оно убивает её. Если уже не убило.

Сириус застыл как громом поражённый. Ясно, что крестражи защищены злыми чарами, но чтобы настолько… Гермиона скрыла смертный приговор даже от Регулуса. Безрассудная несчастная девчонка…

— Лекарства нет, — добавил Снейп. — Это проклятье, созданное Тёмным Лордом. Его невозможно снять.

— Но… но что же тогда делать?

— Ничего, — ответил Северус. — Ты так и не понял, что мы проиграли?

— Да ладно! Только потому, что у нас временные трудности? Я оптимист! Самый что ни на есть прожжённый оптимист! — Сириус выдавил улыбку. — Я тут с утра сорок посчитал. Их было восемь. Смекаешь? Не семь и не девять. Сначала прилетела одна, а потом я увидел за окном ещё нескольких. Это хороший знак!

— Напомни, сколько дней ты не спал?

Дверь открылась. Вернулся Мальсибер. Ещё с порога он приподнял брови, будто был удивлён отсутствием свежих трупов в комнате.

— Виски нет. Извините, судари, осушил намедни без вас. Но я нашёл отменный портвейн… — Персиваль поставил на стол бутылку и три бокала — небольших, с узкими горлышками, идеально подходящих для этого крепкого напитка. — Вы хоть в курсе, какое сегодня число?

— Нет, — честно ответил Сириус, а Снейп мрачно фыркнул, взяв бокал.

— Первое января, Блэк. Счастливого Нового года.

* * *

Январский ветер заметал фасады домов. Сириус брёл по обледенелому тротуару, сжимая сигарету в зубах. Он шёл вперёд, переходя от фонаря к фонарю, и костерил себя за слабоволие. Он же бросил курить и неплохо справлялся с искушением.

«Счастье — это сигара под названием «Гамлет»⁽²⁾ — гласил слоган на маггловском билборде. Заманчиво? Даже слишком. Сириус купил пачку не раздумывая, соблазнившись обещанием. Но реклама врала — врала, как всегда. Какое там «счастье»? Обычная отрава, горький дым, разъедающий горло и лёгкие. Никакого тебе «Гамлета» в комплекте, кем бы тот ни был. Обман потребителей.

Что делать дальше? Куда идти? К кому обращаться за помощью? Сириус был загнан в угол, словно зверь, окружённый охотниками.

Мальсибер обещал прислать весточку, если что разнюхает. Когда это будет? Придётся приступить к плану Б, но для начала его надо разработать. Может, Дамблдор прав, и стоит сосредоточиться на крестраже? Как далеко распростёрся барьер над владениями Лестрейнджей? И как глубоко? Нанять гоблинов с динамитом, прорыть туннель до какого-нибудь погреба, а после под мантией Джеймса обнести дом Рудольфуса. Или прожечь в барьере дыру Алкагестом! Попытка не пытка.

«Папа, как же тебя не хватает».

До родного крыльца осталось лишь два поворота. Сириус почти дошёл, хотя замедлялся, как мог. Мама давно дома. Ждёт хороших новостей, а получит сына, от которого несёт креплёным вином и перегаром. Но портвейн, стоит отдать должное, был чертовски хорош.

— С Новым годом! — Какой-то косматый мужик в дырявом пальто помахал Сириусу рукой с медной кружкой, зажатой в озябших пальцах. Вот он — настоящий бродяга. — Угости сигареткой, парень. Выручи в честь праздника, а? Мне и начатая сгодится.

Сириус хохотнул, выпустив облачко дыма изо рта.

Осчастливить бездомного — всё, на что он способен этим вечером. Блэк зарылся в карманы, достал пачку и выудил сигару. Мужик присвистнул, разглядев на ней бумажное кольцо с логотипом марки.

— А чего ты ожидал, друг? Дешёвку не употребляю. А вообще… — Сириус сунул в руки маггла всё, что было. — Держи! Я бросаю. На этот раз точно. — Он затушил свою сигару о фонарный столб и выкинул в урну, как и подобает добропорядочному жителю Лондона.

Оборванец ощерился, сам не свой от драгоценного улова. Зубов у него оказалось чуть больше, чем пальцев.

— Огонька не будет, — предупредил Сириус, привыкший поджигать волшебной палочкой.

— Огонёк и свой найдётся. Вот удружил, парень.

Сириус невольно вздрогнул, когда чиркнула спичка. Его новый приятель не отличался терпением. Или не хотел ждать, когда коллеги из подворотни отожмут добычу.

— Слушай, а кто такой этот Гамлет?

Бездомный жадно втянул табачный дым и, перекатив кончик сигары на языке, на полном серьёзе сказал:

— Принц датский.

— Ясно.

Хреново у принца идут дела, раз пришлось рекламировать курево. Вот тебе и счастье.

— Ты голодный?

— «Паёк» у меня есть: булка с маргарином, кипяток с привкусом томатного супа, консервы… «Святоши» вчера раздавали в придачу к книжонкам.

— Здесь несколько пенсов, — расщедрился Блэк. — Купи себе нормальной еды и поешь от пуза. Нечего грызть прошлогодний хлеб.

Маггл рассмеялся, оценив шутку.

— Ты грешки, что ли, замаливаешь? Или эту… Как её? Карму чистишь?

— А что, помогает? — хмыкнул Сириус, задрав голову к колпаку фонаря, закачавшемуся от порыва ветра. — Я не знаю нужных слов и к кому лучше обращаться.

— Я наведаюсь за ужином к местным «спасителям душ» — на халяву чё б не сходить? — и замолвлю за тебя словечко, парень, — огорошил его бродяга, указав пальцем вверх. — Даже свечку поставлю за твоё здоровье.

— Лучше за моего брата.

Блэк спрятал руки в карманы и пошёл дальше. Второй раз в жизни кто-то обещал за него помолиться. Первой вызвалась Лили. Может, одной её мало?

Сириус оглянулся напоследок. Маггл копошился в урне в поисках затушенного «Гамлета», будто нюхлер, увидевший блестящую крышку от пивной бутылки.

«А может… запустить в Лестрейндж-парк десяток этих меховых клептоманов и провести там полную деинвентаризацию?»

Сириус громко вздохнул.

И почему его планы — все как один — дерьмо собачье? Он надеялся на приметы, на молитвы, на шальную удачу... Лишь бы спасти Регулуса.

Он достал сквозное зеркало и согрел дыханием молчаливое стекло. Бесполезная фиговина! Глупо рассчитывать на то, что Волдеморт оставил зачарованную вещицу Регулусу, чтобы тот мог побеседовать с родными после пыток.

Звуки возни привлекли внимание Сириуса. Он пригляделся к неясной массе кряхтящего тряпья в нескольких ярдах от крыльца дома Блэков. Кажись, товарищи по несчастью его нового друга в дырявом пальто, вот только надравшиеся до состояния нестояния. Заблевали весь снег вокруг. Гады.

— Блэк, — позвал тот, кого Сириус принял за ханыжку.

Рабастан Лестрейндж, окровавленный и грязный, сидел перед ним на дороге. Но тогда рядом с ним и не пьяница в отключке, а…

— Руди... Он не дышит.

Очевидно, ему это ни к чему. Лицо Лестрейнджа-старшего говорило само за себя: он мёртв.

Рабастан бережно поправил мантию на покойном, словно укрывая его от стужи, и тут Сириуса словно прорвало:

— Кричер! Кричер, иди сюда!

Домовик выбежал из дома, оскальзываясь в спешке на ступенях.

— Магглы увидят. Магглы увидят! — затараторил он, когда Сириус, потеряв надежду оторвать Рабастана от бездыханного брата, одним взмахом палочки поднял тело Рудольфуса в воздух.

— В дом его! Кричер, освободи прихожую. Живо! Убери ногу тролля к пиксиной бабушке! Мешает!

Вальбурга отпрянула к стене, когда мимо неё проплыл труп. Мантия соскользнула с него, обнажая рукоятку кинжала, торчащего из груди.

— Что это значит? — с растерянностью спросила миссис Блэк. — Что это значит? — повторила она, обращаясь к Рабастану, чьи глаза, казалось, ничего не видели. — Объяснись! Немедленно!

— Мама, подожди. Дай ему прийти в себя.

Кричер сдвинул мебель, освободив центр гостиной, но Сириус опустил тело Лестрейнджа на кушетку и упреждающе зыркнул на эльфа, приготовившегося оплакивать обивку. Рабастан без сил плюхнулся на пол, взяв Рудольфуса за руку.

— Ковёр, — жалобно выдохнул Кричер.

— Цыц! — шикнул Сириус.

— Я требую ответа! — не унималась Вальбурга. — В нашем доме траур. Тело моего мужа едва остыло, мой сын пропал. Зачем вы… ты заявился сюда?

— Я хотел спасти Регулуса, — пролепетал Рабастан. — Мы пытались сбежать через парк…

— Моего Реджи? — Голос Вальбурги задрожал. — Басти, заклинаю, расскажи мне, что случилось!

— Белла, — закрыв лицо ладонями, сказал Лестрейндж. — Она не желала нас отпускать. Она бросилась в погоню, а Руди хотел ей помешать. — Рабастан застонал. — Она убила его! Эта ведьма убила его!

— А Реджи? Что с ним? — Мама затрясла воющего от горя Лестрейнджа.

Сириусу пришлось применить силу, отцепляя её пальцы от липкой от пота и крови рубашки.

— Я оставил его! — выпалил Рабастан. — Мне пришлось оставить его там!

— Он мог аппарировать следом! Должен был! — выкрикнула Вальбурга.

— Исключено! Белла его связала. Он не мог прорваться через барьер. Я выжил только… только потому…

— …что ты оборотень, — закончил Сириус. Хватка матери тотчас ослабла, и он сумел оттащить её от Лестрейнджей. — Я понял это, когда почуял аконитовое зелье в твоём кармане.

— Белла убьёт нашего Реджи. Теперь-то уж точно.

— Мама, перестань, — взмолился Сириус, безуспешно пытаясь вернуть её на ноги. — Посмотри на гобелен. Ничего не изменилось. Ничего не…

Гобелен в самом деле выглядел по-прежнему, но карта папы, которую повесили рядом… Она изменилась. Светящаяся точка в Дартмуре погасла, а в Лондоне, наоборот, зажёгся огонёк. Как это возможно?

Сердце Сириуса грохнулось в желудок, поднялось к горлу и снова упало.

— Что ты принёс сюда? — прошептал он, ощупав Рабастана глазами с головы до пят.

— Принёс? В каком смысле?

— …какую-то вещь, разящую тёмной магией.

Сириус схватил окровавленную мантию Лестрейнджа, проверяя карманы.

— Ты что творишь?! — возмутился Рабастан, взвившись на ноги.

— Он здесь. Я уверен!

Сириус тяжело дышал. В висках стучало. Он был близок, так близок…

— Крестраж, хранящий кусочек души Волдеморта! Он был в Дартмуре, где-то у вас в поместье, а сейчас переместился на Гриммо! Карту не обманешь! Её заколдовал мой отец. Ты что-то прихватил с собой. Ты или… или твой брат…

Едва ли Рабастан понял половину сказанного. Он беспомощно уставился на Рудольфуса. Сириус проследил за его взглядом, ощутив, как по коже ползут мурашки.

«Это кинжал».

Крестраж! В его доме! Он нашёл его! Это невозможно. Невероятно… Мысли Сириуса неслись галопом.

— Нужно извлечь кинжал! Сейчас же!

— Я не смог, — пробормотал Рабастан, опустив глаза на изуродованные пальцы. — Серебро.

Серебро, мать его, гоблинское серебро… Но Сириусу было плевать. Он обхватил рукоять кинжала и, затаив дыхание, потянул его на себя. Лезвие поддалось с тихим, жутким хрустом. Сириус вытащил оружие из груди Рудольфуса.

— Убери, — выдохнул Лестрейндж. — Убери подальше.

Не сводя глаз с литеры «V» на начищенном наконечнике, Сириус попятился назад. Тёмная магия обволакивала пальцы, пока Вальбурга не забрала кинжал из его ладони.

— Кричер, неси растворитель! — скомандовала она. — Я не звала Тома Риддла в свой дом.

— Мама...

Хотелось сполоснуть руки, смахнуть следы чужого колдовства, хотя бы вытереть о штанину, что Сириус сразу же и сделал, как вдруг почувствовал: зеркало в кармане потеплело.

1) «One for Sorrow» — популярная детская считалка о сороках (One for Sorrow, Two for Joy, Three for a Girl, Four for a Boy, Five for Silver, Six for Gold, Seven for a Secret Never to be Told, Eight for a Wish, Nine for a Kiss, Ten for a Bird you Must Not Miss!).

Вернуться к тексту

2) «Happiness is a cigar called Hamlet» — рекламный слоган, известный в Британии с 1966 года благодаря серии забавных роликов, в которых персонаж, потерпев сокрушительную неудачу в чём-то, утешается, закуривая сигару.

Вернуться к тексту