Бетти Снейп и Чужая Душа  (джен)

1998

— Кажется, я однозначно дал Поттеру понять, что в ближайшее тысячелетие никого из вашей шайки видеть не желаю.

Гермиона выпрямилась; старый больничный стул под ней пронзительно скрипнул.

— Гарри рассказал, что вы были очень убедительны, — она смотрела бывшему преподавателю прямо в лицо, стараясь говорить ровно и вежливо. — И то, что я всё-таки сижу здесь перед вами, лишь подтверждает бедственность моего положения.

— Это очень занимательно, но у меня нет на это времени. Как видите, — он театрально махнул здоровой рукой в сторону замусоленного «Пророка», лежавшего на узкой прикроватной тумбочке, — я занят. И хотя штудирование одного и того же номера в течение нескольких дней едва ли можно назвать увлекательным занятием, даже это я предпочту выслушиванию ваших стенаний.

Гермиона закусила губу. Снейп обхватил ладонью предплечье левой руки, явно испытывая дискомфорт от её абсолютной неподвижности, и раздражённо ёрзал на подушке, подложенной под поясницу. Большую часть его тела и шею скрывали бинты, а на плечи был накинут выцветший больничный халат. Снейп выглядел немногим лучше, чем во время её первого визита, но хотя бы перестал напоминать живого мертвеца.

И голову ему помыли. Стоило только подумать о том, что санитары наверняка сделали это насильно, как брови Снейпа медленно поползли вверх.

— Извините, — смущённо выпалила Гермиона, отводя взгляд.

— О, не стоит, — осклабился Снейп. — Забавно, что друзья, проводящие много времени вместе, могут перенимать друг у друга черты и свойства характера. Вы, например, так же как и ваш пустоголовый друг, абсолютно не умеете контролировать свой разум.

Он пытливо и с азартом пытался заглянуть в отведённые глаза бывшей студентки. По всей видимости, ему, на долгие месяцы заточённому в четырёх больничных стенах, это казалось забавным. Лежать целыми днями и терпеть постоянную боль, глядя в потолок, унылый пейзаж за окном или — что ещё хуже — на статьи Скитер, последняя из которых била все рекорды по попыткам очернить его и без того подмоченную репутацию, наверняка было увлекательно, но весьма однообразно.

— Я понимаю, что вам больше не на ком отыграться, профессор, — собрав остатки мужества проговорила Гермиона, — но, боюсь, этот разговор ни к чему не приведёт.

— Я рад, что мы пришли-таки к единому мнению. Могу ли я теперь рассчитывать, что вы покинете мою палату?

— Нет, пока вы не согласитесь выслушать меня. А если не хотите слушать — хотя бы почитайте.

Гермиона вытащила из сумочки потрёпанный блокнот и протянула его Снейпу, на лице которого не промелькнуло даже намёка на любопытство.

— Убирайтесь, Грейнджер.

— Прочитайте! — отчаянно пискнула Гермиона, тряхнув блокнотом у него перед носом. — Просто прочитайте, скажите, что думаете — и я уйду и больше никогда не попадусь вам на глаза, профессор. Прошу вас!

От истерических ноток в её голосе Снейп скривился, но руку всё-таки протянул.

— Давайте сюда. И в ваших же интересах, чтобы эта писанина оказалась достойнее творчества Риты Скитер.

Он излишне резко выдернул блокнот из чужих пальцев и, разместившись поудобнее, быстро пролистнул страницы. Книжица была исписана вдоль и поперёк.

— Рано радуетесь, Грейнджер, — бросив короткий взгляд на её просиявшую физиономию, едко предупредил Снейп. — Мне даже страшно представить, чего вы там могли понаписать в таком объеме.

Вернувшись к первой странице, он углубился в чтение. Выглядел он при этом крайне сосредоточенным, периодически потирал пальцами переносицу, придерживая локтем открытую страницу и раздражённо поправлял мешающую руку, лежащую на коленях мёртвым грузом. Гермиона нервно потирала одну ногу другой, кусала губы, ёрзала, но всеми силами старалась не мешать.

Так прошли долгие десять минут. Закрыв блокнот, Снейп поднял глаза и протянул девушке её труды.

— Какого рода ментальной магией вы пользовались?

Гермиона растерянно захлопала глазами, совершенно позабыв всё, что вычитала в увесистых фолиантах за последние несколько месяцев.

— Ну же, Грейнджер, — подстегнул Снейп, — моё терпение не безгранично, а ваша писанина и яйца выеденного не стоит. Раз уж впутали меня в это — отвечайте на поставленный вопрос.

— Я же написала, что….

— Рассказывайте, Грейнджер!

Снейп поморщился, услышав, как жалко теперь звучал его излюбленный командный тон, больше похожий теперь на воронье карканье.

— Перед тем, как отправиться с Гарри на поиски крестражей, — затараторила Гермиона, — я наложила Обливиэйт на своих родителей, чтобы защитить их от Пожирателей.

Снейп смотрел на неё, водя пальцами по губам, и, кажется, впервые за всё это время действительно слушал.

— Я стёрла все воспоминания о себе и отправила их в Австралию. А теперь не знаю, как всё исправить. В книгах не говорится ничего…

— Здравый смысл невозможно извлечь из книг, мисс Грейнджер, — оторвав пальцы от губ, медленно проговорил Снейп, — и те, у кого он отсутствует, должны быть готовы к чудовищным последствиям своих необдуманных действий. Вы применили Обливиэйт, чтобы стереть из памяти ваших родителей все воспоминания, связанные с вами?

— Да, сэр.

— Более того, судя по записям, вы попытались втиснуть новые воспоминания на место предыдущих. С точки зрения ментальной магии, подобная выходка — это акт вандализма, мисс Грейнджер. Для замещения памяти существуют другие, куда более деликатные способы, чем грубый и топорный Обливиэйт. Вы бы ещё для верности их Конфундусом ударили.

— У меня было не так много времени…

— У вас не было времени, — растягивая слова, эхом отозвался Снейп. — Должно быть, беготня по лесам с мистером Поттером и мистером Уизли увлекла вас гораздо больше, чем забота о памяти собственных родителей.

Жгучие слёзы стыда и отчаяния закипали в глазах. Гермиона глубоко вдохнула, чтобы успокоиться: по крайней мере, Снейп пытался ей помочь, хоть и в весьма изощрённой манере.

— Я посчитала, что стерев воспоминания с помощью Обливиэйт, я смогу заменить их новыми с помощью…

— В вас, как обычно, нет тонкости, — жёстко подметил Снейп и, попытавшись по привычке скрестить руки на груди, недовольно рыкнул, когда рука его не послушалась. — Заклинания, которые вы использовали, годятся разве что для создания напоминалок. Всё это совершенно не подходит для изящной работы вроде манипуляций с человеческим подсознанием. Одно дело — изменить воспоминания, не затрагивая целостность самой материи, а совсем другое — грубо стереть и попытаться втиснуть на их место новые. Модификация и стирание — принципиально разные процессы. Вы хотели, чтобы ваших родителей постигла судьба идиота Локхарта?

— Я читала, что тот, кто применил Обливиэйт, может отменить его действие и вернуть воспоминания на место, при условии, что этот человек сам является предметом утраченных воспоминаний. Все упущенные моменты мы бы восстановили с ними вместе. Стирать ложные воспоминания я не собиралась, потому что…

— Какой немыслимый бред. И это вас считают умнейшей волшебницей своего поколения?

Гермиона сникла окончательно. Снейп смотрел на неё без капли жалости.

— Обливиэйт невозможно «отменить», мисс Грейнджер, — прошелестел он.

— Возвращение утраченных воспоминаний — сложный, многоступенчатый процесс, затрагивающий все аспекты ментальной магии, включая легилименцию. Их невозможно восстановить, просто ткнув в человека палочкой и произнеся заветные слова. Стёртые воспоминания, как таковые, никуда не исчезают с подкорки человеческого сознания, они лишь теряют свою визуальную оболочку, или если говорить понятным вам языком, вы теряете возможность видеть картинки, связанные с вашими воспоминаниями, но в той или иной форме они по-прежнему хранятся в вашем подсознании. Люди, способные прочесть, извлечь и правильно интерпретировать их, встречаются крайне редко. Тёмный Лорд держал этих людей при себе, а тех, кто не желал сотрудничать, убивал без промедления.

— Вы занимались подобным? — с надеждой вклинилась Гермиона; Снейп, который явно наслаждался недавно обретённой возможностью вновь произносить долгие пространные речи, резко замолк.

— Я занимался многим, но вас это касаться не должно, — выдержав короткую паузу, проговорил он. — Кроме того, процесс извлечения воспоминаний может быть крайне опасным для целостности человеческого сознания. Неудача может привести, в лучшем случае, к деменции, в худшем — к вегетативному состоянию, а то и гибели. А теперь спросите себя, мисс Грейнджер: осознавали ли вы, чтó именно вам придется делать для возвращения воспоминаний вашим родителям, прежде, чем размахивать палочкой в геройском порыве уберечь их?

Гермиона оставила попытки сдержать слёзы, заструившиеся по щекам. Снейп был абсолютно прав, и от этого становилось только больнее.

— Я не надеялась, что мы выживем, — сдавленно всхлипнула она. — За время скитаний в поисках крестражей, я почти смирилась с тем, что могу погибнуть. Но жить, с мыслью о том, что родители никогда обо мне не вспомнят…

Снейп даже не пытался изобразить сочувствие. Гермиона вытерла нос рукавом.

— Скажите, сэр, вам известны какие-то другие способы восстановления памяти?

— Известны, но они не менее рискованные, — моментально отозвался Снейп. — Сложные составы зелий. Древние ритуалы. Очень неприятная материя, соваться в которую я бы не советовал.

— Но, чисто теоретически, — дрожащим от робкой надежды голосом, произнесла Гермиона, — вы могли бы это сделать? Любым из возможных способов. Я знаю, что не имею права просить вас, но…

— Чисто теоретически — мог бы. Но не стану по ряду причин, которые вам знать совершенно необязательно, — голос разговорившегося было Снейпа вновь звучал обжигающе холодно. — И что бы вы себе там не надумали, поясню: я лишь указал, откуда растут ноги у вашей безответственности. Надеюсь, вы сдержите данное ранее обещание и больше не станете мозолить мне глаза.

Горько всхлипнув напоследок, Гермиона подхватила сумку и блокнот, и покинула палату, оставив Снейпа в гордом одиночестве бормотать проклятия в адрес некоторых особенно назойливых гриффиндорцев.