Их секрет (гет)

На следующий день железные кольца исчезли. Вместо них на руке остались уродливые фиолетовые линии, пересекавшие бледную кожу. Гермиона потратила около часа, пытаясь вывести их заклинанием, но особого результата не добилась — гематомы лишь поменяли цвет с фиолетового на желтый.

Первым уроком была трансфигурация. МакГонагалл долго рассказывала о важности экзамена ЖАБА, а потом они приступили к практической части. В этот момент Гермиона благословила то обстоятельство, что пострадала лишь ее левая рука — в противном случае она не смогла бы ничего сделать.

К концу урока Гермиона была единственной из всего класса, кому удалось трансфигурировать маленьких птичек — они парили высоко под потолком, словно ожидая, что кто-то еще к ним присоединится, но этого так и не произошло.

Как только прозвенел звонок, Гарри, сидевший рядом за партой, сгреб учебник и тетрадь в сумку.

— Снейп не сильно ругал тебя вчера? — спросил он, направляясь к выходу из кабинета.

— Да нет, ничего такого…

Тут их нагнал Рон.

— Ага, Гарри рассказал мне, из-за чего наш факультет лишился баллов в десять часов вечера!

— Ты же знаешь, ему лишь бы найти, к чему придраться, — бросил Гарри, поджав губы. — Если бы Снейп застал кого-то из Слизерина после отбоя, то притворился бы слепым...

Они вышли в коридор и вдруг увидели, как к ним навстречу идет тот самый мальчик из Когтеврана, которого они заметили вчера на трибуне. Он смотрел только на Гарри, и Рон, заметив это, хохотнул:

— По-моему, это к тебе!

— Рон, перестань, — отмахнулся Гарри. Он всегда чувствовал неловкость, когда к нему проявляли повышенное внимание.

— П-привет, можно тебя на минутку? — спросил Чарли, поравнявшись с ними. Его голос звучал нарочито громко, но покрасневшие щеки выдавали волнение.

— Конечно, — и Гарри, быстро взглянув на Гермиону, отошел с Чарли в сторону.

Гермиона с Роном остались ждать возле окна.

— Джинни сказала, что когтевранцы решили пошутить и использовали на нем какую-то штуку близнецов, — сказал Рон, едва заметно кивнув в сторону Чарли.

— Да, — Гермиона скрестила руки на груди. — Чарли перевелся сюда из другой школы. Я думаю, ребятам просто нужно время, чтобы привыкнуть к нему, а ему, чтобы освоиться и раззнакомиться со всеми.

Рон задумчиво кивнул. Через пару минут Гарри вернулся к ним уже без Чарли.

— Ну и чего он хотел? — спросил Рон, подавив зевок. Трансфигурация, как видно, навеяла на него сон.

— Да просто спросил, может ли его отец упомянуть меня в статье.

— Какой еще статье? — насторожилась Гермиона. — Гарри, ты должен быть осторожен с этим...

— В статье, защищающей права магглорожденных, — Гарри пожал плечами. — По-моему, в этом ничего плохого нет, как раз наоборот.

— А меня его отец случайно не хочет упомянуть? — спросил Рон, приподняв брови. В его голосе звучала нотка обиды. — Сколько уже можно писать про тебя, Гарри…

Они начали пререкаться, но Гермиона больше не слушала их. Она почувствовала, как железные нити снова опутывают руку и натягиваются, вспарывая кожу. Прикусив губу, чтобы не издать ни звука, способного ее выдать, Гермиона коснулась локтя Гарри кончиками пальцев.

— Ладно, встретимся через урок.

— А ты разве не идешь с нами?

— Нет, у меня Руны, — выдавила Гермиона.

Она обернулась и направилась быстрым шагом к туалету. Кровь уже стекла на ладонь. Оказавшись на месте, Гермиона зашла в кабинку и закрыла дверь. Задрав рукав, она обнаружила, что всю руку залила кровь. На этот раз нити захватили и плечо тоже. Гермиона прислонилась к двери лбом, в изнеможении прикрыв глаза, и произнесла несколько исцеляющих заклятий.

Когда спустя несколько минут Гермиона вышла из туалета, на ней не было лица. Волосы, собранные в аккуратный пучок с утра, растрепались, а глаза опухли и покраснели. Гермиона направилась на второй этаж, где находился нужный ей кабинет, как вдруг встретила Невилла.

— Привет! — она сама не заметила, как подбежала к нему и схватила за локоть. По ошарашенному взгляду Невилла Гермиона поняла, что сжала слишком сильно, и, смутившись, отступила на шаг.

— Привет, Гермиона, — он окинул ее подозрительным взглядом. — С тобой все хорошо?

— Да-да… я просто хотела спросить, ты узнал что-нибудь? Ну, насчет растения?

— Я написал дяде, и только что отнес письмо в совятню, — Невилл взглянул на нее с сочувствием. — Я уверен, дядя Элджи сможет помочь. Не волнуйся.

* * *

На следующий день Гермиона проснулась раньше обычного. Боли, на удивление, не было. Облегченно выдохнув, Гермиона поднялась, прокручивая в голове расписание, и подошла к окну — там практически ничего не было видно из-за плотного тумана. Белая даль.

Первым уроком была травология, а значит, нужно сэкономить время за завтраком, чтобы найти нужную теплицу вовремя. Гермиона принялась собираться. Оттого, что она не обнаружила с утра боли в руке, у нее даже немного поднялось настроение. Как мало теперь нужно для счастья… Закончив со сборами, она покинула комнату и направилась в гостиную Гриффиндора, чтобы встретиться с Гарри и Роном.

Как только они зашли в Большой зал, то сразу же заметили всеобщее оживление. Здесь царил переполох, все что-то обсуждали. Гермиона бросила взгляд на слизеринский стол, пока Гарри с Роном усаживались рядом — у Малфоя был отсутствующий вид, зато другие студенты либо брезгливо кривились, разглядывая газету, либо жарко спорили между собой. Даже на расстоянии до Гермионы донеслись громкие реплики Теодора Нотта.

Аппетита у Гермионы не было. Она безразлично взглянула на пирог с патокой, стоящий прямо перед ней, и мягко коснулась плеча сидящей рядом Джинни, отвлекая ее от разговора с Лавандой.

— О, привет, — Джинни развернулась и взглянула на нее.

— Привет. Что читаете?

Джинни вручила Гермионе газету.

— Помнишь, ты рассказывала про Чарли Уинстона? Так вот, его отец написал одну очень любопытную статью…

— Да? — отстраненно переспросила Гермиона, пробегая глазами по тексту.

Гарри, сидящий рядом, сначала тоже склонился над газетой, но быстро оставил это занятие, вернувшись к еде. Гермиона взглянула на него с легким укором.

— Тут, между прочим, о тебе упоминается, Гарри, — сказала она и снова опустила взгляд в газету.

Гарри пожал плечами, как бы показывая, что уже и сам об этом догадался. Рон вообще ни на что не обращал внимания, деловито накладывая сосиски в тарелку.

— О ком же еще говорить! — сказал он с набитым ртом.

— Ну, здесь совсем немного, — добавила Гермиона, — просто выражение поддержки тебе и Дамблдору. А в целом… похоже на полный разгром идеи чистоты крови, — Гермиона замолчала, читая дальше, словно бы проверяя верность своих выводов. Потом с улыбкой кивнула, не отрываясь от текста: — Да… здесь даже приводится статистика, показывающая, что по части магических способностей магглорожденные ничем не уступают чистокровным.

— По-моему, это и так всем давно известно, — прокомментировал Рон, не переставая при этом пережевывать пищу. Потом взял из рук Гермионы газету и, уделив ей пару секунд, деловито добавил, не отрывая глаз от текста: — Идея равенства, заключающаяся в том, что ни у кого не может быть привилегий или же ограничений по признаку происхождения... Разве это не банально? — он вернул Гермионе газету. — И чего они так всполошились? — Рон указал вилкой на слизеринский стол. — Кстати, Гермиона, передай сок, пожалуйста.

Гермиона передала ему графин, смерив при этом неодобрительным взглядом.

— Очевидно или нет, а многие волшебники до сих пор не признают права магглорожденных, — произнесла она. — К тому же, автор не сдерживался в выражениях насчет сторонников идеи чистоты крови. Он так и написал: «Культ чистоты крови — не более, чем высокомерная выходка тех, кто хочет получать все блага магического мира, не прикладывая усилий, а только лишь по праву рождения!»

Гермиона встретилась взглядом с Роном, и они одновременно усмехнулись.

— Если Уинстон хотел задеть слизеринцев, у него это получилось, — вдруг сказал Гарри. Гермиона обернулась к нему. — Они ведь не изменили своих взглядов, просто оскорбились, и все.

— Я думаю, это статья не для них, Гарри, — ответила Гермиона. — А для тех, кто еще не выбрал сторону. И если хотя бы один волшебник после прочтения убедится в том, что незнакомое, чужое, не значит плохое, статья была написана не зря.

* * *

Нотт возвращался в гостиную Слизерина по пустым, слабо освещенным коридорам. Настроение было отвратительным — он до сих пор не мог отойти от статьи. В голову лезли разные мысли, в основном мрачные, злые, безрадостные. Как будто неведомый голос все говорил и говорил в его голове, и Нотт уже порядком устал от него. Он был бы рад, если бы этот голос наконец умолк.

«Дурацкая статья… Уинстон ничего не понимает… Называть слизеринцев недалекими и высокомерными… Разве наши претензии безосновательны?.. Это наш мир, наша магия… Так по какому праву грязнокровки вламываются сюда и вытесняют нас — чистокровных волшебников?..

А Грейнджер… Такая напыщенная… Скоро грязнокровки вроде нее будут везде… Сначала их назначают старостами школы, потом они займут места в Министерстве магии... А что потом?.. Станут помыкать чистокровными... Грейнджер уже сейчас помыкает — ходит с важным видом и раздает указания… А чем она лучше других?.. Тем, что много знает … Но ведь, как по-хорошему, эти знания не должны были ей достаться… И ее здесь быть не должно… Как и остальных грязнокровок…

Нет… нужно убедить наших присоединиться к Темному лорду… Только так мы сможем защитить себя… Довериться Его убеждениям… Это будет правильно…»

Мысли текли, но их прервал звук шагов. Нотт вздрогнул и поднял голову. Почти тут же его блеклые, серые глаза сузились, и злость захлестнула его, поднялась до самого горла…

Он увидел мальчишку Уинстона, отец которого написал статью. Тот шел вприпрыжку, то и дело наступая на мантию, которая была ему велика, и периодически поправлял огромную сумку с учебниками, сползающую с плеча. Он никого не замечал.

«Еще бы ему не плясать, ведь у его отца триумф!», — подумал Нотт с презрением.

Но дело было не в этом. В сущности, Чарли был просто ребенком, подвижным и непоседливым. Ему, может, и хотелось бы ходить так же размеренно и важно, как старшекурсники, но было выше его сил.

Нотт остановился. Голос в голове наконец умолк. Его охватило предвкушение.

Мальчик тоже заметил его. Сначала он замер, но потом все-таки продолжил свой путь, хоть и не так уверенно, как прежде. Взрослые всегда так на него действовали — он становился робким и тихим.

Нотт наблюдал за ним, прищурившись и не двигаясь. Когда они поравнялись, он резко сделал шаг в сторону. Мальчик замер и с тревогой взглянул на Нотта, словно не мог поверить, что его опасения подтвердились, и старшекурснику действительно что-то от него нужно.

Впрочем, весь вид Нотта говорил о том, что от него лучше держаться подальше. Мальчик это почувствовал. Он быстро прошел мимо Нотта, но тот развернулся, направил палочку ему в спину и произнес заклятие обезноживания. В ту же секунду мальчик рухнул на пол.

Нотт ухмыльнулся и медленно подошел к нему. Ему наконец стало легче: вид этого ребенка, который не чувствовал ног и отчаянно пытался подняться, несколько компенсировал моральный ущерб, нанесенный его отцом. Нотт задумчиво взглянул на него — бледное лицо Чарли покрылось красными пятнами, он сильно ушибся, и только каким-то чудом не разрыдался.

— Что тебе нужно?.. — задыхаясь, проговорил Чарли. Он потянулся к сумке, намереваясь достать палочку, и тут же сморщился от боли, однако Нотт быстро отшвырнул ее ногой в сторону.

— Эй! Что ты…

— Ты слишком много болтаешь, — заметил Нотт, раздраженно мотнув головой. — Силенцио!

Теперь рот мальчика открывался и закрывался, не производя звука. Лицо исказилось от страха. Он пытался доползти до сумки, но Тео, непринужденно взмахнув палочкой, отправил ее в конец коридора. Чарли наблюдал за этим действием с отчаянием, тяжело дыша. Сердце билось быстро-быстро. Теперь единственный его шанс на спасение упущен.

— Костюм у тебя и вправду был неплохой, — насмешливо произнес Нотт, покусывая губы. — Жаль, что так вышло, — он издал нервный смешок, кивком головы указав на его колени. Из-за падения и его попыток ползти ткань порвалась.

Однако мальчик никак не отреагировал на его выпад. Он не поднимал головы; светлые, мягкие пряди упали на лицо, закрывая его. Нотт сжал губы, и, взмахнув палочкой, произнес:

— Агуаменти!

В следующее мгновение Чарли с ног до головы окатило ледяной водой. Это было так внезапно, что он чуть не задохнулся. Нотт пристально смотрел на него, боясь хоть что-нибудь упустить. Смотрел, как он хватает ртом воздух, а потом захлебывается водой и кашляет, наклоняясь, все так же беззвучно. Как трет глаза поцарапанными руками. Убирает со лба слипшееся волосы и наконец смотрит на него. С полнейшим ужасом.

Нотт же испытывал неопределенные чувства. С одной стороны, вся эта картина вызывала у него отвращение. Одежда прилипла к телу мальчика и уже не скрывала его худобу. Чарли опустил голову, и Нотт больше не видел его лица, но по тому, как вздрагивали его плечи понял, что он плачет. Но, с другой стороны, Нотт испытывал удовлетворение, так как полностью контролировал ситуацию. Он подошел к нему совсем близко и, ухватив за волосы на затылке, заставил посмотреть на себя.

— Все же и чистокровные способны на кое-какую магию, не так ли?

* * *

Гарри практически закончил собираться на ужин к Слизнорту. Они с Роном были в комнате одни. Рон лежал на кровати, согнув одну ногу в колене, и листал журнал по квиддичу. Гарри совершенно не горел желанием идти на ужин. Он надел пиджак и принялся застегивать пуговицы, рассеянно глядя прямо перед собой.

— Хватит вздыхать, Гарри, — буркнул Рон, глядя на него поверх журнала. — Ты все-таки на ужин идешь, а не к Снейпу котлы чистить! Что такого-то?

— Мне не по душе эта компания, — признался Гарри. — Постоянно одно и то же. Все хвастаются связями своих родителей в Министерстве магии, а Слизнорт прикидывает, как извлечь из этого выгоду…

Рон задумался на секунду, а затем кивнул.

— Да… Ну, зато поешь, — заметил он, видимо, твердо решив найти хоть что-то положительное в этой ситуации. — Я бы, например, не отказался сейчас от чего-нибудь вкусненького…

— Я не голоден, — быстро проговорил Гарри, отходя от зеркала.

— А Гермиона пойдет? — неожиданно спросил Рон. — Слизняк вроде и ее приглашал…

Гарри метнул взгляд на Рона и подавил вздох.

— Я… не знаю, не уверен. Она вроде плохо себя чувствует. Но я зайду к ней, спрошу.

Собравшись, он попрощался с Роном и вышел в коридор. По дороге к кабинету профессора Слизнорта он не встретил ни единой души. Наверное, все отдыхали в гостиных или же готовились ко сну.

И вдруг за очередным поворотом Гарри увидел нечто странное. Сначала ему в глаза бросилась чья-то сумка, валяющаяся посреди коридора, а затем он увидел неизвестный силуэт, скрытый тенью. Гарри сделал пару шагов вперед и узнал Теодора Нотта; возле него какой-то младшекурсник скорчился на полу. Гарри тут же ускорил шаги, вынимая палочку на ходу.

Когда он подошел совсем близко, Нотт, до этого увлеченный своим занятием, обернулся на звук. В его глазах промелькнул испуг, но почти тут же сменился выражением злости. Нотт вскинул палочку, но Гарри сделал это быстрее.

— Левикорпус!

Нотт завис в воздухе, издав сдавленный вздох. Он начал сыпать угрозами и оскорблениями, но для Гарри это значило не больше, чем посторонний шум. Мальчик пронзительно смотрел на него и тяжело дышал, пока он снимал с него заклинания. Он был насквозь мокрый и весь дрожал.

Гарри отрывисто произнес, глядя на него:

— Вставай.

Мальчик тут же вскочил и слегка пошатнулся, отходя от заклинания обезноживания. Гарри с тревогой оглядел его и, убедившись, что все в порядке, молча протянул ему сумку.

Затем он обернулся к Нотту. Тот нелепо размахивал руками, вися вниз головой, его лицо покрылось красными пятнами. Гарри поморщился и, отойдя от него на пару шагов, взмахнул палочкой, отменяя заклинание. Нотт упал на пол с оглушительным звуком.

— Я тебя убью нахер, Поттер, ты меня понял? — прорычал он со стоном и мучительно скривился.

Гарри наблюдал за тем, как он поднимается, и слышал хлюпающие звуки за спиной — их издавал Чарли, все еще насквозь мокрый. Когда Нотт все-таки поднялся, Гарри с вызовом посмотрел на него и ответил тихо:

— Убьешь меня?.. Ну, попробуй.

Глаза Нотта расширились. Он возмущенно выдохнул, чувствуя себя еще более уязвленным. Гарри хмыкнул.

— Не думаю, что моя жизнь в опасности, — он растянул губы в брезгливой усмешке и сделал пару шагов назад. — Ведь ты нападаешь только тогда, когда точно уверен, что тебе не смогут дать сдачи. Но моя палочка со мной, — и, словно в доказательство своих слов, он легко перекрутил ее между пальцев, а потом сжал.

Нотт издал звук, напоминающий рычание, но Гарри уже отвернулся от него и направился вслед за мальчиком. Впрочем, Нотт не предпринимал попыток его догнать. С этого момента Гарри перестал о нем думать, сосредоточившись на Чарли.

Гарри не решался поравняться с ним. Он хотел узнать, что именно произошло, хотел как-то помочь, но отчего-то не решался. От увиденного внутри стало гадко. Он уже напрочь забыл и про ужин, и про Слизнорта.

Он все-таки поравнялся с ним и мельком взглянул в его сторону. Чарли поспешно отвел взгляд, как будто стыдясь встретиться с ним глазами, но потом, что-то для себя решив, посмотрел на Гарри в упор и произнес:

— Спасибо.

Гарри покачал головой.

— Стой, я применю высушивающее заклинание…

Чарли остановился. Его светлые волосы, потемневшие от воды, теперь стали, как прежде. Капли воды на ресницах тоже исчезли. Он вытер нос рукавом и шмыгнул носом.

Взгляд Гарри остановился на его ладонях — они были в порезах. Он попросил Чарли развернуть их и затем произнес заживляющее заклинание.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Гарри. — Я могу отвести тебя в больничное крыло, если…

— Я в порядке, — выдавил из себя Чарли. — Я просто не понимаю… Почему?.. Ведь я не сделал ему ничего плохого…

Гарри наблюдал за ним, затаив дыхание, а потом отвел взгляд.

Почему?..

Он не знал. Раньше, живя с Дурслями, он не раз задавал себе этот вопрос, и не находил ответа. Почему они так плохо к нему относились? Чем он это заслужил?

— Не думай об этом, — сказал Гарри серьезно. — Дело не в тебе, а в нем. И он ответит за то, что сделал.

* * *

На ужин в «Клубе Слизней» Гарри с Гермионой не пошли. Узнав о поведении Нотта, Гермиона решила как можно скорее принять меры.

Она была шокирована. И особенно ее беспокоило то, что Нотт казался ей совершенно неуправляемым. На других студентов обычно действовали ее замечания, тогда как ему было плевать. Он успешно проигнорировал ее слова, сказанные в поезде о том, чтобы впредь не позволял себе ничего подобного. И Гермиона понимала, что раз слова на него не действуют, надо применять другие методы.

Конечно, Чарли просил ее не рассказывать об этом. Он стыдился того, что не смог себя защитить и так глупо попался. Но Гермиона не согласилась с ним. В конце концов, они находились не в равных условиях — Нотт старше, и, следовательно, искуснее в магии. Гермиона понимала, что просто обязана сообщить декану о происшествии. Ведь если сделать вид, что ничего не было, что тогда помешает Нотту сделать это снова?

Расставшись с Гарри и Чарли, Гермиона направилась в кабинет профессора Снейпа. Добравшись до нужной двери, она постучалась, но никто не ответил. Поколебавшись немного, она осторожно открыла дверь и вошла. Внутри горел тусклый свет, окрашивая помещение в зелено-желтый оттенок, и сильно пахло травами; этот запах подействовал успокаивающе на Гермиону. Однако в кабинете Снейпа не было.

Гермиона замерла на пороге, не зная, как поступить. Помедлив немного, она развернулась, чтобы уйти, как вдруг услышала звук, донесшийся из камина. Догорающие поленья задвигались, и пепел рассыпался на пол. Гермиона слегка нахмурилась. Через секунду оттуда появился Снейп.

Гермиона дернулась и открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле. Снейп не заметил ее. Он сделал пару нетвердых шагов, придвинул к себе стул, и тяжело опустился на него, едва сдержав стон. Все внутри Гермионы похолодело — наверняка он был у Волан-де-Морта!

Снейп, не замечая ее, оперся локтями о стол и закрыл лицо руками. Даже с такого расстояния Гермиона видела, как они дрожат. Впрочем, все это было ей знакомо — то же самое творилось с ней после пытки Круциатусом. Если заклятие длилось слишком долго, организм окончательно давал сбой. Она даже двигаться не могла — малейшее движение отзывалось резкой болью в измученном теле.

— Профессор Снейп, — тихо произнесла она, делая шаг навстречу.

Он даже не шелохнулся, но Гермиона заметила, как напряглась его спина. Снейп медленно отнял руки от лица и повернулся к ней.

— Мисс Грейнджер, — хрипло произнес он, — в какой момент вы решили, что можете находиться здесь в мое отсутствие? — он замолчал и продолжил через секунду с явным усилием, превозмогая боль: — Вы… не можете заявляться сюда каждый раз, когда это взбредет вам в голову…

Гермиона сделала еще пару шагов к нему.

— Профессор, я пришла буквально пару минут назад. И я хотела сообщить вам…

— Мне все равно. Уходите.

Его лицо снова свело от боли, и он опустил голову.

— Пожалуйста, скажите, как мне помочь вам, — произнесла Гермиона с отчаянием. Она не могла оставить его в таком состоянии. — Скажите только, где находится зелье, и я принесу его вам…

Снейп поднял голову. Дрожь не прекращалась, пот стекал по его лицу. Ему очевидно было очень плохо, но он отвергал всякое сочувствие злым, колючим взглядом.

Гермиона невольно отпрянула.

— Вы очень поможете мне, — глухо проговорил он, — если уберетесь отсюда сейчас же.

Снейп протянул руку и попытался сомкнуть пальцы на палочке, чтобы самостоятельно призвать флакон с зельем, способным его исцелить. Не получилось. Гермиона видела — он прилагал максимум усилий, но, как он ни боролся, он весь дрожал, до кончиков пальцев. Палочка с тихим стуком покатилась по столу.

Это вывело Гермиону из ступора. Она дернулась и устремилась к шкафу, в котором хранились зелья. Снейп что-то возразил, но Гермиона не обратила на это внимания. Она открыла дверцы шкафа и деловито осмотрела полки. Там находилось бесконечное множество флаконов. Гермиона попыталась вспомнить, какой именно ей принес Снейп однажды в подземелье, и наконец, определив его по цвету, побежала обратно к нему.

— Этот? — спросила она, показывая флакон Снейпу.

Вместо ответа он лишь продолжил сверлить ее тяжелым взглядом.

— Профессор Снейп…

В попытке хоть как-то до него достучаться, Гермиона невольно коснулась рукой его плеча, и тут же почувствовала, как напряглись его мышцы. Снейп мгновенно замер и опустил взгляд на ее руку. Он не сбросил ее, но Гермиона почувствовала — он сделал бы это с большим удовольствием.

— Хорошо, мисс Грейнджер, считайте, что вы помогли. Кажется, именно это свойственно гриффиндорцам — спасать кого-то даже тогда, когда об этом не просят, — несмотря на то, что голос его звучал тихо, в нем чувствовалась угроза. — А теперь, вон отсюда.

Гермиона опустила руку и, не говоря больше ни слова, выбежала в коридор. Резкая, невыносимая боль скопилась в горле, но Гермиона не обращала внимания. Она все бежала и бежала, пока не добралась до лестницы. Гермиона взялась за перила, и вдруг что-то лопнуло внутри нее. Она больше не могла противиться боли, сдавливающей горло, и заплакала.

Она сама не понимала, почему ее настолько задело поведение Снейпа. Почему то, что он выгнал ее, несмотря на ее искреннее желание помочь, стало такой неожиданностью? Неужели она не знала, какой он человек? Не знала, что он грубый, несправедливый, и что общаться с ним — одно сплошное испытание! Конечно, знала. Но что-то заставило Гермиону думать, что с ней он может быть другим.

Лестница со скрипом остановилась, и Гермиона шагнула на этаж, где располагалась ее комната. На душе было тоскливо и пусто. Своим поступком Снейп показал, что не доверяет ей, и, вероятно, никогда не сможет.