Тёмная сторона луны (джен)

Двор перед домом оказался небольшим и порос густой травой, которую, похоже, иногда подрезали, но вовсе не старались превратить в аккуратный газон. Неподалёку от дома виднелся большой сарай — тоже вещь вполне обычная. Там же, вероятно, и гараж — и, видимо, оттуда и идёт дорога. И правильно: нечего глядеть на развороченную землю. Да и грязи от неё зимой и осенью…

Остановившись на крыльце, Хадрат огляделась. Двор был довольно большим и обжитым: недалеко от дома в землю был вкопан основательный стол с двумя широкими скамьями по длинным сторонам. За ним виднелось выложенная камнями круглая площадка для костра, обрамлённая крупными гладкими валунами. Тот, кто её сделал, явно хорошо представлял себе лесной пожар и позаботился о том, чтоб не стать его причиной.

Никаких грядок здесь не было — вероятно, огород располагался с другой стороны — а вот орешник с зелёными ещё орехами был, как росло и несколько молоденьких рябин и кустов шиповника. А вот и то, что нужно! В правом углу двора Хадрат увидела буквально заросли высоченного падуба — ягоды на нём были ещё зелёными, но это не имело значения. Ей и листьев бы хватило. Теперь надо верно дозу рассчитать — и как хорошо, что не пришлось идти куда-то! Хадрат едва на ногах стояла: видимо, не стоило вставать. Но ничего — тут недалеко. Дойдёт.

Идти было больно, а потом Хадрат исколола себе все пальцы, отрывая плотно сидящие листья и ягоды. Но оно того стоило — теперь она сможет убрать хозяев из дома! Не подохнет, ничего — падубом вообще сложно насмерть отравить. Разве что сожрать весь куст, наверное. А от дюжины ягод ничего ей не сделается — пронесёт со всех сторон, и всё. Осталось теперь сообразить, куда всё это добавлять. И как.

Свою добычу Хадрат завернула во взятую на кухне салфетку и спрятала себе под подушку, а затем, подумав, перепрятала под матрас. И сама легла, обессиленная и изнемогшая, словно пробежала тридцать миль. Рана дёргала и ныла, и болела уже с такой силой, что Хадрат хотелось завыть. Ещё и кровь на бинтах проступила… Хадрат поворочалась, отыскивая удобную позу, и в конце концов кое-как пристроилась и замерла. Постепенно боль начала утихать, и Хадрат сама не заметила, как задремала.

К обеду, когда хозяева вернулись, выяснилось, что рана действительно открылась, а ещё у Хадрат опять начался жар. Пришлось признаться, что она и вправду выходила — мол, хотела посидеть на солнышке, подышать свежим воздухом… Как ни странно, ей ни слова резкого не сказали — дамочка вдохнула только и попросила пока больше так не делать, а мужик открыл окно и позже принёс ей в комнату охапку полевых цветов в обычном глиняном горшке. Комнату наполнил запах мёда, а Хадрат сперва чуть не разревелась, тут же разозлилась на себя за это, а потом — и на него. Что он тут изображает? Ещё бы розы приволок в хрустальной вазе. Издевается он, что ли?

Но привычно накрутить себя у неё не получилось: Хадрат отлично знала, что никто над ней не издевается. Да она бы и сама сделала бы на его месте примерно то же самое, разве что не цветы бы притащила, а какие-нибудь ветки. И вообще этот мужик с его женой почему-то совершенно не вызывали в ней агрессии — может, потому, что она собиралась отравить её? Или просто потому, что Хадрат себя плохо чувствовала?

С этими мыслями она и задремала. Разбудили её к вечеру, и сил у Хадрат хватило лишь на то, чтобы поесть. Жар так и не спал, а может, и вообще усилился, и Хадрат теперь то впадала в забытьё, то выныривала из него, всё равно ощущая мир немного ненастоящим. Кажется, день сменился ночью, а потом опять днём… и опять… или это просто ставни прикрывали? Или нет? Или…

Хадрат проснулась так резко, словно её окатили ледяной водой. Полнолуние проспать нельзя, конечно, но ей, кажется, это почти удалось. Хадрат в панике… нет, к счастью, не вскочила, а просто села, но этого хватило: рана стрельнула болью, заставив Хадрат глухо зарычать. День был пасмурным, и по свету определить время было невозможно — но, по крайней мере, за окном было светло. Пока ещё светло. Но как-то недостаточно… или это просто облака? Нидхёгг, Хель и Мордред, пожалуйста, пускай это будут просто облака! Она же ничего не сделала, она даже не придумала, как подсунуть дамочке эти ягоды и листья… кстати, где они?!

Хадрат сунулась сначала под подушку, не нашла их там, снова запаниковала, потом вспомнила, что перепрятала всё под матрас, залезла рукой под него — и выдохнула. Да, вот они — лежат себе. И даже почти не изменились внешне. Так-так-так, теперь… теперь это надо как-нибудь перемолоть и подсунуть дамочке. Как только? Как ей сделать так, чтоб она наверняка их съела?

План, казавшийся таким простым, внезапно стал почти невыполнимым. Как же она упустила этот пункт? Можно… можно в чай подсыпать, но как знать наверняка, что она будет пить его одна? В любом случае, ей надо на кухню.

Тело, как это называла Хадрат, гудело, как всегда бывало перед полнолунием, и она уже чувствовала некоторую излишнюю подвижность в суставах — значит, времени осталось совсем мало. Когда в этот раз всходит луна? И ведь небо тучами закрыто — и захочешь, не увидишь! А наизусть она не помнила… вроде, вечером, не ночью? А само полнолуние вообще, кажется, было где-то днём? В смысле, Луна стала полной днём, а не… а, к Нидхёггу эту астрономию!

Голова слегка кружилась, рана здорово болела, но Хадрат было всё равно. Она встала и, сжимая в руке свёрток с листьями и ягодами падуба, выбралась из комнаты — и сразу поняла, что хозяев дома нет. Поначалу Хадрат этому обрадовалась: значит, она как раз заварит чай, а потом, когда будет разливать его, просто положит в чашку дамочке растолчённые ягоды. И всё. Только надо разобраться, как всё тут устроено…

Кухня оказалась неожиданно большой, а плита… плита. Хадрат замерла, тупо на неё глядя. Как ей пользоваться-то? Она в жизни дела не имела с маггловскими плитами — хотя, вроде бы, на вид она казалась довольно… старой. Может, дровяная? Вон там и дверца есть… Но дверца оказалась от духовки, и Хадрат вновь застряла. Но ведь как-то же она включается! И, наверное, как-то просто… только как?!

Ладно. Надо просто размять ягоды и держать кашицу наготове. Где тут… что-нибудь? Посуда? Ложки? Хадрат открыла висящий над раковиной шкафчик и победно ухмыльнулась: угадала. Так. Взять… что? Чашку, да, пожалуй, чашку. Теперь найти ложку… ах ты ж! Ложек не было. Хотя они, наверное, где-то в другом ящике… но где?

Хадрат заоглядывалась и начала хаотичо открывать дверцы шкафчиков и выдвигать ящики, и вдруг поняла, что в кухне что-то изменилась — но не сразу сообразила, что. А когда до неё дошло, Хадрат прошиб холодный пот: изменился свет.

Начало темнеть.

А хозяев так и не было! Может… Может, они вовсе не вернутся? Могут же они уехать на ночь? В гости? На работу? Ещё куда-нибудь? В тюрьму попасть, в больницу?

Могут. Но Хадрат прекрасно понимала, что на самом деле никто не бросил бы вот так, без предупреждения, в доме раненого без присмотра. Значит, они просто где-то задержались, и вернутся скоро… слишком скоро.

И слишком поздно.

Она не успеет. Она точно не успеет ничего им подмешать! Потому что Хадрат уже нутром чуяла луну — и знала, что уже почти пора раздеваться и готовиться. Боже, что ей делать?!!

Нужно… Нужно как-нибудь связать себя. Цепь! Надо найти цепь! Толстую и прочную. Уйти в лес и обвязать ей какое-нибудь дерево потолще и собственную шею. Потому что лапу можно перегрызть — она слышала о подобных случаях — а с шеей это не получится. Цепь. Где может быть цепь?

В сарае! Наверняка у лесника в сарае есть и цепи, и какие-нибудь инструменты! И замки.

Хадрат бросила всё — и чашку со сложенными в неё ягодами, и раскиданные рядом листья, и открытые шкафы и ящики — и почти бегом бросилась в сарай. Бурлящая в крови луна стала неожиданной её союзницей: боль хотя слабей не стала, но сил стало больше, а двигаться рана не мешала. Уже у самого сарая Хадрат успела запаниковать от мысли, что она будет делать, окажись там на двери замок, но, к счастью, ничего такого не было: дверь оказалась просто закрыта, плотно, но без всякого запора.

Внутри было темно, но не настолько, чтобы вовсе ничего не видеть, а для обострившегося уже зрения Хадрат света, проходившего сюда из узких окон под самой крышей, вполне хватало. Она лихорадочно заозиралась. Да, вот инструменты — много разных… Доски… сундуки… Большой, идущий вдоль стены удобный стол… Полки вдоль другой, да и над ним… Да где же, где? Они должны висеть где-то на стене, наверное… или же лежать на полках…

Есть! Хадрат даже закричала, наконец, увидев действительно висящие на стене в дальнем углу цепи. Разные — от тоненьких до тяжеленных, в руку толщиной. Это ей и нужно! Дотащить бы… ничего. Дотащит. Теперь замок… замки. Лучше два — и обмотать себя двумя концами. Так надёжней. Да, две цепи за два дерева. Если она там не рехнётся, может быть, они её удержат…

Замки обнаружились на одной из полок — смазанные, с ключами вместе. Он аккуратист, этот лесник. Отлично! Всё-таки ей повезло. Она выбрала два побольше и потяжелее и, сунув их в карманы пижамной куртки, с трудом сняла с крюков две цепи, повесила их себе на шею и на плечи и обмотала концами руки. И пошла — тут уж было не до бега, но хоть немного в лес она должна была уйти! Не здесь же ей себя приковывать… А время шло, летело, и Луна звала, и Хадрат уже начинала ощущать хорошо знакомый зуд под кожей. Ладно, наплевать — никуда она особо не ушла, конечно, но не важно. Вот есть хороший дуб… и вон ещё один. Так, не распылаться! Хадрат сняла цепи и буквально уронила их на землю. Как же больно! От боли во рту было горько и в глазах темнело — а может, это уже… нет, нет, ещё не сейчас! Ещё немного. Так… обернуть цепь вокруг дерева, пристегнуть конец замком… дура! Идиотка! Замков надо четыре, а не два! По два на цепь! Ладно… ладно, наплевать. У неё два есть, и цепь толстенная. Обойдётся. Главное — потуже затянуть на шее, чтобы голова не вылезла… только ведь у волка шея толще! Или нет? Вдруг она задохнётся? Хель, ну почему она никогда этим не интересовалась? Так… так… волк — это же почти собака по размеру? Большая… какая-нибудь пастушья. Например, овчарка или лайка. Она же видела когда-то их ошейники! Не такие уж они большие… нет — она затянет цепь по своей шее, а там уж как получится. Задохнётся — значит, такова судьба… скорее!

Оборачивать цепь с крупными, в половину ладони, звеньями вокруг шеи было тяжело и неудобно, да и сделать совсем плотно у Хадрат это попросту не вышло: слишком длинными были эти звенья. Пришлось сделать чуть слабее и надеяться, что голова у волка в дырку не пролезет.

Хадрат успела защёлкнуть замок, но стянуть с себя пижаму уже не смогла — превращение началось. И последней её человеческой мыслью стало то, что надо было бы, наверное, найти ружьё и спрятать, потому что…