Как лягут кости (редакция 2019 г) (джен)

Все хорошее когда-нибудь заканчивается. “Когда-нибудь” чаще всего происходит именно в тот момент, когда вы лежите рядышком с любимым человеком и, замерев от нежности, наблюдаете, как медленно гаснет улыбка.

Вот именно тогда наступает пресловутое “когда-нибудь”. Обычно ему сопутствует телефонный звонок или стук в дверь. В нашем с Наташей случае это был телефонный звонок. Я мог даже не смотреть на дисплей телефона, чтобы сказать, кто звонит...

Не верьте начальству. Если оно внезапно благодушно дает вам отгул, лучше всего пойти на работу. Иначе… Ни выключенный телефон, ни попытка уехать за город вам не помогут. Все равно придется идти. Только… Чаще всего теряя части туалета на бегу… И слушая то ли жалобные стоны, то ли угрожающие рыки вашего начальства. Ибо без вас почему-то ничего не работает.

Я с грустью взглянул на не прекращающий звонить телефон, убрал руку с бедра Наташи и нажал кнопку приема вызова.

— Да, Саня, — произнес я в трубку.

— Паш, извини, но отгул отменяется, — Саня, кажется, был искренен в своем сожалении.

— Шашлык? — спросил я.

— Нет. Лучше бы. Некрасов…

— А что с ним не так? — удивился я.

— Попытка суицида, — ответил Саня.

— Как? — воскликнул я.

— Давай дуй в РУВД, тут все расскажу, — произнес Саня.

— А Наташка? — спросил я, оглянувшись на любимую.

— А она пусть отдыхает. Сами разберемся, — проворчал Саня.

— Хорошо, скоро буду, — сказал я и повесил трубку.

— Что случилось? — спросила Наташа, приподняв голову с подушки.

— Проблемы в РУВД. Некрасов чего-то там учудил… Твоя помощь не требуется. Но мне…

— Но тебе придется выйти на работу, — вздохнула Наташа. — Давай тогда одеваться.

— Наташ, тебе можно не идти, — произнес я.

— А чего я дома одна буду делать? — жалобным тоном спросила Наташа.

— Сваришь ужин и будешь ждать усталого мужа с работы, — ответил я.

— Ужин мы сварим вместе…

В итоге мы с Наташей отправились на работу, конечно же, вдвоем. Начальника, то есть Саню, мы неожиданно встретили неподалеку от здания РУВД. Он сидел на неизвестно откуда взявшейся здесь скамейке и грустно вздыхал.

— Что вздыхаем? Грустишь, что лучшим сотрудникам ни дня для перекура не даешь? — усмехнулся я, присаживаясь рядом.

— Уходит эпоха, — с странной тоской в голосе произнес Саня, немного невпопад на мою реплику.

— Что случилось, Саша? — спросила Наташа.

— Да вот, — махнул рукой Саня. Мы посмотрели туда, куда он указывал, и увидели двух рабочих, которые возились с вывеской над крыльцом нашего РУВД. Они вешали новую.

Если честно, наше РУВД — давным-давно не РУВД, конечно. По всем документам мы являемся районным отделением полиции “Вихры”. Именно эта надпись была на новой вывеске, которую сейчас вешали рабочие. На старой же было именно что “РУВД Солнечного округа”. Солнечный округ — это наш район, по странному недомыслию названный Центральным, хоть и находится он на окраине города, и поселок Вихры.

Вот такая у нас география. А с вывеской еще веселей: на нее не выделяли денег. И многие из нас, из полицейских РОП “Вихры”, вообще не знали, что они служат не в РУВД, а в именно отделении полиции, покуда не заглядывали в свой контракт или удостоверение.

Мы привыкли к тому, что мы — РУВД. И для нас действительно уходила целая эпоха вместе с вывеской. Для меня, Сани, Наташки и многих других вне всяких сомнений эта вывеска много значила. Даже несмотря на то, что когда-то, совсем недавно, именно под этой вывеской работал Федотыч, оказавшийся злым гением. Мы его таким не считали. Он нас принял и научил работать. Да, я был повинен в том, что наконец вскрылось то, что он делал на самом деле. Но я все еще считал его своим учителем. Также — с РУВД. Наверное, никогда для нас наше РУВД не перестанет им быть. Даже несмотря на то, что сменилась вывеска.

— Ладно тебе, Саня, — произнес я и хлопнул своего начальника по плечу. — Все нормально. Эпоха не закончилась. Мы еще здесь. Сотрудники РУВД Солнечного округа.

— Знаешь, Паш, иногда ты говоришь просто шикарные вещи, — улыбнулась Наташа и, повернувшись к Сане, требовательно подергало его за плечо. — Давай рассказывай, что там с Некрасовым приключилось? Хватит горевать.

— Некрасов ваш — идиот. Повеситься пытался. Прямо в обезьяннике. Не спрашивайте как, я и сам обалдел от такого.

— Вот именно, что спрошу, — сказал я.

— Ты с него шнурки снимал, Паша? — спросил меня неожиданно Саня. — По глазам вижу, что нет. Ну вот. На них-то он повеситься и пытался. Бестолочь. Лучше бы у меня галстук спросил или пеньку. Все равно толку было бы больше…

Мы с Наташей молчали, внимательно слушали. Саня вздохнул и продолжил:

— Ты понимаешь, Паш, он ведь на своих шнурках пытался повеситься… И не подумал ведь, дурачок, что делать это в обезьяннике бессмысленно. Там не только товарищи по несчастью снимут, но и дежурный же все видит. А главное… Как думаешь, куда он привязал свои шнурки?

Я пожал плечами. Так-то ответ я знал, но не видел смысла его озвучивать. Пусть Саня выговорится.

— За лампочку! — с ответом Саня не заставил себя ждать. — Единственное, что свисало сверху. И петлю он сделал хорошую… Но не рассчитал, что хоть веса в нем, как в воробушке, но провод, запущенный в эксплуатацию еще во времена советские, на него не рассчитан. Да, это крепкий алюминиевый провод, но он же для освещения нужен, а не для того, чтобы на нем вешались идиоты. И ведь главное… Не в этом проблема. Некрасов сам себе приговор подписал. Не могу я теперь ничего сделать. А я… Я ведь хотел спустить его дело на тормозах. Действительно хотел. А теперь не могу. Не доложи я прокурору, доложит кто-нибудь другой… И полетят головы. Не только моя, но и все. Мы ведь под Дамокловым мечом уже три года ходим. А я каждого куста стал бояться. Иной раз даже думаю — а может, мы зря дядю Федю взяли? Лучше был бы “висяк”... Вот такие дела, Паша. Что скажешь?

— Да что сказать. Все ты правильно сделал. И тогда, и сейчас. А с Некрасовым… Что ж, не судьба нам пацана спасти от его же идиотизма. Жалко, конечно, но сам понимаешь, мне моя шкура дороже стала… Да, я гадом себя чувствую, но кто нет, в такой-то ситуации? Ладно, — махнул я рукой. — Пойдемте, что ли, в РУВД, друзья-товарищи?

— Что собираешься делать? — спросила Наташа, поднимаясь со скамейки.

— Зайду к твоему отцу, узнаю, что у нас по последнему “шашлыку”...

— А Некрасов?

— А что Некрасов, — вздохнул я. — Сам виноват. Дурак. И пусть его зона от этого вылечит.

Саня поморщился и, встав со скамейки, зашагал в сторону РУВД. Мы с Наташей переглянулись и поспешили за ним.

В принципе, я Саню понимал прекрасно. Ему приходилось тяжелее, чем нам. Ведь именно он принял на себя три года назад ответственность за все РУВД, став его врио. И Дамоклов меч, который он упоминал, прежде всего висел над ним, а не над нами. Я никогда не спрашивал его, чего ему стоило вновь принять меня на работу тогда, полтора года назад. А ведь я был человеком, что никогда не мог вернуться в строй. Благодаря тому, что мой отец обвинялся во многочисленных убийствах. Не знаю, как ему удалось. И не хочу знать. У меня есть некоторые домыслы, но они ими и останутся, пока сам Саня мне не расскажет.

Но я лично — это фигня. Мелочь. Но вы представьте, отвечать за отделение полиции, часть которого, как оказалось ранее, были членами преступной группировки. Самой влиятельной если не в городе, так в округе точно.

Каждый шаг, каждое решение Сани разбиралось на атомы и рассматривалось под микроскопом. Это было очень хреново, но в то же время — хорошо. Ведь под руководством Шиповалова и пристальным присмотром со стороны всех вышестоящих структур РУВД вышло на показатели, которые даже рядом не валялись с показателями эпохи Федотыча. Стопроцентная раскрываемость в течение трех лет. По всем направлениям.

Безумная ответственность. Высочайшее напряжение. И это все лежало тяжким грузом на плечах одного Сани. Конечно, все сотрудники РУВД были вовлечены в это. И помогали как могли. Все пахали, как проклятые. И даже преступники немного затихли. За те полтора года, что я был на вольных хлебах, то есть пытался работать частным детективом, громких преступлений в нашем округе не случалось. Мелкие грабежи, мошенничество и… Все. Убийств было немного. И раскрывали их по горячим следам.

Вот так было совсем недавно. И постепенно мы забыли, какие проблемы есть у нашего РУВД. А они ведь никуда не делись. И только поэтому Саня ничего не мог поделать в этой ситуации с Некрасовым, а еще мы просто были обязаны поймать Шашлычника и объяснить действия нашего стажера Орлова в деле с поддельным оборотнем. Потому что иначе было нельзя.

За этими размышлениями я сам не заметил, как вошел в РУВД, пройдя в дверь с уже висевшей на ней новой вывеской, и поднялся на второй этаж, в экспертно-криминалистический отдел, где, я надеялся, меня уже ждал отчет по последней жертве Шашлычника.