Острие лезвия, ветер и любовь (гет)

— Сули что-то давно нет. Когда она вернётся? — спросил Мерри, не адресуя этот вопрос кому-то конкретному; Гэндальф, стоящий рядом с ним, заворчал. — Может, случилось что?

— Она не только человек, но ещё и волк! Пошла на охоту и когда вернётся, мы уж её как-нибудь да увидим.

Отсутствие оборотня стало уже слишком заметным. Волчица и раньше уходила охотиться, но покидала Братство не больше чем на сутки. Нынче минул уже третий день с момента её ухода. Да и ушла Хранительница как-то странно — не сказав никому, во время своего же дежурства. Заменивший девушку в тот день Фродо позже рассказывал, что проснулся, а Сули уже не было.

На плечо полурослика легла широкая мозолистая ладонь гондорца.

— Вернётся, — он кивнул. — Само собой вернётся. Сули не так давно говорила, что вокруг нет дичи, вот ей и пришлось забраться дальше. Она найдёт нас по следу.

Хоббит неуверенно улыбнулся человеку и снова устремил свой взгляд назад: Братство было на подступах к Карадрасу и собиралось сделать привал, последний перед восхождением. Сейчас Мерри прекрасно видел степи раскинувшуюся перед ним, но нигде не виднелась уже ставшая знакомой белая волчица.

Она всегда возвращается, успокоил он себя.

— Может, пойдём поищем? — спросил хоббит несколькими часами позже у Арагорна. — Вдруг и правда в беду попала?

— Или заблудилась? — подметил Сэм.

Гэндальф не одобрил эту идею и после сытного перекуса объявил, что здесь же они останутся на ночлег.

— Но если Сулмендис не вернётся к ночи, мы отправимся на Карадрас без неё, — бескомпромиссно произнёс волшебник.

Дежурить остался Боромир. Впервые за долгое время он и правда остался один.

Горный хребет непроходимой стеной отгораживал Братство от всего остального мира. Кругом, куда ни глянь, каменные скалы — одни больше, другие меньше — неустанно тянулись к небу. Будто играли в догонялки, стараясь перегнать друг друга. Но ни одна из скал не могла сравниться с вершиной Карадраса; гондорцу приходилось высоко поднимать голову, чтобы разглядеть её. Покорить такую гору… да это уже само по себе подвиг.

Человек покачал головой, разминая затекшую шею, а после, рукой в мягкой перчатке, почесал глаза. Всё было белым бело от выпавшего снега.

Один их хоббитов негромко проговорил что-то во сне и перевернулся на другой бок, неловко задев гнома. Гимли этого и не заметил, продолжая — пока ещё не громко — похрапывать.

Снег вновь начал сыпаться с неба и аккуратные корохотные хлопья, медленно паря, неизменно падали на белую землю, сливаясь с другими — бесчисленными — снежинками. Всё казалось светлее, но мужчину это не успокаивало. Он прислуживался к каждому шороху, всматривался в каждый призрачный силуэт. Но мысли его были далеко отсюда. Как и все остальные в Братстве, он волновался о Сули. Да, человек неустанно повторял, что в отсутствии (пропаже) оборотня ничего странного нет и быть не могло; он ни раз пересказал рассказы подруги об охоте, об исчезнувшей дичи. И эти слова успокаивали остальных Хранителей, но не его самого. Оборотня не было уже слишком долго, чтобы можно было не беспокоится и списать всё на очередную охоту.

Человек почесал глаза и зевнул. Холод окутывал со всех сторон. Такой зыбкий, упрямый и цепкий, он пробирался под плащ, кольчугу, куртку из варенной кожи и даже сквозь наброшенное на плечи одеяло.

Может быть Сули нужна помощь, а мы сидим здесь и бездействуем, — мысленно возмутился мужчина и нетерпеливо провёл рукой по рукояти меча. Дай ему волю, гондорец давно бы сорвался на поиски новой подруги, но долг велел оставаться с Хранителем Кольца. И сейчас это стало тяжело как никогда.

Боромир бросил через плечо взгляд на мирно спящего полурослика: не хотел признавать этого, но Кольцо имело над ним власть, куда большую, чем над остальными. Каждая секунда нахождения рядом с творением Тёмного Властелина стояла нечеловеческий усилий. Не сорваться. Не сглупить.

Человек боялся.

Раздался приглушенных хруст снега; мужчина поднялся на ноги, уронив одеяло с плеч, и на половину вытащил меч, готовый встретить врага. Но взамен встретил друга.

Волчица успела подобраться довольно близко прежде чем оказалась замечена. Она брела по протоптанной Братством тропе, устало передвигая лапы, а из открытой пасти валил пар при каждом выдохе. Перемазанная грязью и кровью шерсть на лапах и морде свалялась и висела неопрятными тяжёлыми комьями, лишаясь привычного белого цвета. Услышав шорох закаленной стали о ножны, Сули дернула ушами и приподняла морду. Тогда она и увидела стоящего человека и неспешно дернула хвостом, а потом принялась вилять им, пусть устало, но всё же радостно.

Боромир сел на своё место; волчица сделала ещё несколько шагов и упала на снег рядом с ним, лениво положив голову на колени друга. Тот улыбнулся, положил ладонь на загривок оборотня, потрепал, привычным жестом, и попытался пальцами вычесать грязь. Выходило плохо.

— Где же ты была?

Ответом послужил возмущенный рык.

Волчица лениво фыркнула, устраивая голову поудобней, и закрыла глаза, почти проваливаясь в сон, такой желанный сейчас. Тихий и спокойный. Она до жути устала — пришлось бежать несколько часов к ряду, да ещё и есть охота.

Мужчина, не сдерживаясь, обнял оборотня за шею, уткнувшись носом в, такую мягкую теперь, жёсткую шерсть на загривке. Она пахла дорожной пылью и кровью. Сули раздосадовано фыркнула и выпуталась из его рук, обернувшись человеком — на плечи ей тут же упало поднятое одеяло.

— Мечом заколоть не получилось, так ты меня раздавить решил, — прошептала девушка, севшим от долгого молчания голосом.

Подобрав горсть снега, она умылась, стирая кровь, от чего кожа на лице покраснела и слегка пощипывала, обернулась к мужчине; тот всё ещё улыбался, а потом, не сдержавшись от радости встречи, снова обхватил подругу за плечи и прижал к себе, усадив на одно колено, словно Сули ничего и не весила. Боромир прислонился лбом к её лбу и произнёс, одновременно и счастливо, и взволнованно:

— Мы боялись, что не вернёшься.

Темноволосая не нашла что ответить. Она, чуть отстранившись, посмотрела на гондорца, но глаза его были теперь закрыты. Он был сейчас так же спокоен как в минуты сна. Расслабленный и умиротворенный. Милый. Девушка улыбнулась и поддалась вперёд, уткнувшись губами в щетинистую щёку. Отблеск улыбки пробежался по лицу человека, и Сули положила голову на его плечо.

— Рада тебя видеть.

Боромир не спрашивал где она была, а девушка не рвалась рассказывать. Сказать ей было нечего. Оборотень со страхом в сердце осознала, что не помнит прошедших трёх дней.

Она не знает, чья кровь на её лице и руках.

* * *

Волчица мотнула головой, отряхнув шерсть от выпавшего снега. Не так уж и много его скопилось за ночь, но тучи плывущие по небу говорили: "то ли ещё будет!".

Неловко — сонно — потянулась и вдруг почувствовала, как чья-то тяжёлая рука лежит поперёк её спины. Боромир встретил оборотня и с ней же провел всё оставшееся время: сначала двое вместе дежурили, а после — когда гондорца сменил Арагорн — Сули обернулась волком и легла спать бок о бок с другом. Воспоминание о том, как мужчина во сне, стремясь к теплу, обнимал её, зарываясь пальцами в густой мех, вызывало мурашки, бегущие по телу. Сейчас воин лежал рядом, укрытый тёплым одеялом, и совсем чуть-чуть припорошенный снегом. Растрёпанные рыжие волосы упали на лицо; волчица обернулась человеком, чтобы убрать их. Как же забавно он сморщил нос, когда оборотень невесомо коснулась кончиками пальцев его лица. Сули не сдержала улыбки.

Озорные солнечные лучики бегали по маленьким снежным сугробам, заставляя те мерцать, а темноволосую щуриться от такого яркого света. Оборотень оделась и решила перекусить. На дежурстве сидел Леголас, и она сдержанно кивнула ему, приветствуя. В одной из сумок хищница нашла чуть сморщенное и холодное яблоко и впилась зубами в его зелёный кислый бок. Сок наполнил рот, и девушка сморщилась; яблоко неприятно холодило зубы и почти полностью потеряло вкус.

— Доброе утро, — раздалось рядом. Это был Гимли. — Нашлась пропажа.

Сули кивнула ему и откусила ещё кусочек. Остальные члены Братства Кольца тоже начали просыпаться и кто кивать, а кто радостно приветствовать вернувшуюся подругу.

— Где же ты так долго пропадала? — спросил ещё не проснувшийся до конца Мерри, а оборотень закашлялась. Она боялась и ждала этого вопроса.

— Охотилась, — выдавила, почти равнодушно, — далеко ушла, — и махнула рукой.

Ложь уже не так искусна, как бывала прежде, но хоббит не стал спрашивать дальше. Кивнув, он направился к ещё сонному Сэму, разводившему костёр.

— Давай помогу!

К Сули подошёл проснувшийся, но ещё пребывающий в дрёме, Боромир. Он быстро зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони, бросил взгляд на почти доеденное яблоко и кротко спросил:

— Ещё есть?

Девушка, вместо ответа, снова опустила руку в сумку и вытащила на этот раз красное яблоко, чуть поменьше. Гондорец съел его в три укуса и забросил в снег огрызок. Проследив за полётом оборотень ещё раз укусила своё яблоко и пересеклась взглядом с Фродо.

Она замерла; хоббит быстро глянул на Сэма, следом на Арагорна и вновь повернулся к девушке. Он быстро кивнул, темноволосая ответила тем же — неловко и порывисто.

— Сули? — рядом как-то неожиданно оказался Мерри. — Идём завтракать.

Оборотень кивнула, но не отвела глаз от Брендибака — уж очень страшно было вновь пересечься взглядом с Бэггинсом.

* * *

Переход через горы дался труднее: погода испортилась почти сразу, стоило им сняться с привала. Густая метель плотной белой стеной встала перед Братством, и даже волчице было сложно идти, чего уж говорить о хоббитах. Они увязли в снегу, почти по плечи. С каждым шагом продвигались всё медленнее и медленнее, в конце концов без посторонней помощи выбраться они уже не могли. Темноволосая предложила везти их, но Арагорн не одобрил идею.

— Без движения они и вовсе замёрзнут, — твердо сказал дунэдайн.

Теперь до волчицы стали доноситься какие-то голоса или же один голос. Тот был слишком слаб, чтобы даже её острый слух мог уловить. Охотница окинула взглядом остальных членов Братства, но никто из них, казалось, не услышал того, что слышала она.

Может почудилось, — рассудила оборотень и побрела дальше.

Она шла, вторая после Гэндальфа, а маг уверенно брёл пробираясь сквозь снежные сугробы и закрываясь от метели полями шляпы. Вся его борода и плащ были усеяны снегом. Гэндальф Серый, как же. Сейчас уже скорее Белый. И вдруг снова голос. Волшебник остановился; Сули пришлось сделать то же .

— Ты слышала? — спросил истари, и голос его почти утонул в шуме метели, но волчица смогла уловить прозвучавшие слова. Она громко зарычала. — Значит всё же не показалось.

Первый камень с грохотом свалился откуда-то с вершины. Небольшой, даже маленький, он упал в снег в нескольких метрах от Гэндальфа и бесследно скрылся в сугробе. Следом упал ещё один, а за ним два. Начался камнепад. Арагорн и Боромир первыми поняли, что происходит и остановили хоббитов — встали вместе с ними возле самой скалы, плотно прижимаясь к каменной глади. Волшебник и гном, чуть помедлив, поступили так же. Волчица же, как и была, осталась стоять на тропе, почти над самым обрывом. Голос раздавался будто бы совсем близко, такой знакомый, и оборотень вдруг поняла чей он.

Саруман.

— Сули! — услышала она крик позади. Боромир, кажется, кричал ещё что-то, но оборотень не слушала. Она вглядывалась в непроглядную белую метель, будто бы желая увидеть в ней мага. Своего старого друга.

Слова, звучащие эхом, были ей не понятны, но голос — всё тот же — знакомый с юных лет будто притягивал к себе. Саруман всегда помогал воспитаннице эльфов, защищал. Он просто не может обидеть.

Сверху раздался пронзительный скрежет, будто сама гора переломилась пополам. Оборотень пересилила наваждение, подняла голову и увидела, что огромная глыба сорвалась с вершины и теперь летит на неё. Ей бы бежать, но страх сковал покрепче стальных цепей, она могла лишь беспомощно заскулить.

— Сули! — кто-то ухватил её за шкирку и дернул на себя.

Ралис? - успела подумать волчица и обернулась человеком в тот самый момент, когда её вновь потянули.

Девушка ощутила холодную скалу голой спиной и как кто-то теплый её обнял, прижимая к горе крепче. Она слышала грохот, слышала крики остальных — голос, звучавший повсюду — а сама держалась за своего спасителя. Не открыла глаза. Приложила щеку к мягкой куртке. Испуганный кролик, а не грозная волчица. Рука наткнулась на колчан, прикреплённый к его спине.

— Всё хорошо, — вдруг раздалось над правым ухом. Ладонь легла на волосы Сули и успокаивающе погладила. Это был Леголас.

— Как она? — донесся откуда-то сбоку голос Арагорна. Ответа эльфа девушка не услышала, да его и не было. Принц молчал, а оборотень ощущала, как его длинные пальцы запутываются в её коротких тёмных волосах. Слышала биение сердца.

Оборотень приоткрыла правый глаз и подняла голову, посмотрев на царевича, он тоже смотрел на неё и по взгляду Сули поняла — Леголас напуган ни меньше чем она сама.

— Я обязана тебе жизнью, — севшим голосом произнесла темноволосая, а эльф вдруг слабо улыбнулся. Где-то на фоне, перебивая друг друга, раздавались голоса Арагорна, Боромира, Гэндальфа, да и всех остальных, но сейчас слушать их не хотелось. Ладонь лежала на груди принца, и оборотень чувствовала, как заполошно бьется в его груди сердце. Почти так же быстро как и её.

Леголас отстранился и Сули вновь обернулась волком, но на этот раз не отошла от скалы ведь камни ещё падали.

Было решено спускаться с гор, но для этого нужно было сначала переждать метель или хотя бы дождаться утра. Хоббитов начало заметать, да и остальные замерзли, так что, несмотря на запрет Гэндальфа, было решено разжечь костер. Взяв с собой растопку и дрова по настоянию Боромира, Братство не прогадало, и пока остальные возились с костром, волчица не отходила от хоббитов, стараясь согреть их в образе волка — тёплая кровь, текущая по её венам, ощущалась даже сквозь жёсткую шерсть — или хотя бы заслонить от летящего снега.

Когда наступило утро, закончилась и метель. Сули пошла первая, чтобы расчистить дорогу иногда меняясь с Боромиром и Арагорном, что шли за ней. Гондорцу снег доходил до самых плеч, следопыт был чуть выше, а вот волчицы было не видно вовсе, хоть её голова и возвышалась над сугробами. Причиной тому был снежно-белый мех, и лишь нос, да жёлтые глаза выдавали её. Леголас шёл по снегу вровень с остальными от чего оборотень волей неволей, но вновь начинала его ненавидеть.

Принц спас её от страшной (и странной) гибели, за что Сули не могла не быть благодарна.

Как можно было повести себя так глупо и безрассудно? — корила себя, утаптывая снег широкими лапами. — Ещё, чего лучше, прыгнула бы с этой скалы, да и спасла бы всех от своей глупости. И от зверя...

Хищница не была уверенна до конца в том, что случилось в те три дня её отсутствия, но в глубине души она, с леденящим душу страхом, допускала один единственный достоверный вариант — Сули перестала быть собой, а зверь, пусть только на время, но вырвался.

Но Саруман говорил, что став зверем однажды, обратно уже не стать прежним, — рассуждала воспитанница Элронда и Келебриан. — И что же это тогда было?

Сейчас, как никогда прежде ей нужен был совет. Белый маг был одним из немногих кто мог его дать, но теперь...

— Осторожно! — воскликнул принц и задумавшаяся волчица остановилась. Она вскинула голову и прорычала, будто спрашивая, что не так. — Там обрыв. Бери правее.

И то правда — в паре шагов, прямо перед оборотнем, земля обрывалась и начиналась небесная гладь.

И вновь спас, — произнесла она про себя. — Спасибо, — белая волчица кивнула, беззвучно благодаря лихолесца в очередной раз.

Они, все четверо, вернулись, чтобы забрать хоббитов. Сули несла Мэрри и Сэма. Пин уселся на спину Боромиру, а Фродо — Арагорну. Остальные шли позади, и только Леголас всё так же легкой поступью брёл по снегу, внимательно оглядываясь по сторонам.

* * *

Привал сейчас нужен был как никогда. Снег, налипший на шерсть волчицы, растаял полностью и ей, волей не волей, пришлось обернуться человеком, чтобы обсохнуть. Хоббиты сбились в кучу и сидели у самого костра. Боромир уснул, устроившись неподалеку. Остальные тоже спали, а Леголас остался на дежурстве.

Принц смотрел на звезды.

Эклесс рассказывал Сули, что в те времена когда он служил Морготу, свет звезд смог пробудить в нём хорошее. Оборотень верил, что именно это далекое и прекрасное свечение помогло ему перебороть зверя, которым его создали. Старый волк рассказывал девушке о них — звездах. Он не знал, какие имена дали им эльфы или люди и придумывал их сам. Имена те были слишком просты и, как казалось мужчине, не могли отразить всей красоты. Эклесс мечтал, что однажды узнает как звучат их имена на эльфийском, узнает, откуда они взялись. Мечтал. Тот самый монстр, сотворенный Морготом.

— Я совсем не хочу в Морию, — произнесла темноволосая, встав рядом с царевичем. Тот не взглянул на неё, продолжая задумчиво смотреть вверх, на небосвод.

— Как и я.

Они не сказали больше ни слова друг другу — так и стояли в тишине, пока оборотень не отправилась на ночлег, а утром её разбудил Боромир — девушке пришла очередь дежурить, но гондорец не лег спать, а остался с подругой.

— Чего же ты спать-то не идёшь? — спросила Сули, сидя рядом с человеком.

— Солнце скоро встанет. Я уснуть не успею, как надо будет уже вставать, — разъяснил медноволосый воин, а девушка возмущенно (играючи) толкнула его в плечо рукой.

— Тогда зачем меня-то разбудил?

— А чего мне одному сидеть? — усмехнулся гондорец. Он обнял нахмурившуюся Сули за плечи и прислонился щекой к её лбу. Темноволосая молчала. — Я бы хотел, чтобы рассвет не загорался сегодня, — призналась тихо мужчина. — Чтобы мы так и сидели здесь с тобой, вместо того чтобы идти в копи Мории. Пусть я никогда там и не бывал, мне этого и не хочется.

— И я тоже не бывала, — ответила оборотень и посмотрела на угасающие на небе последние звезды. — Хелтай говорил, что там теперь давно никто не живет кроме гоблинов да орков. Знал бы он, что я туда собираюсь…

— Мой отец тоже был бы не в восторге, — усмехнулся Боромир. Его подруга слабо улыбнулась и положила голову на плечо человека.

— Ты воин.

— А ты оборотень.

Сули фыркнула.

— Хелтай бы туда и брата моего побоялся отпускать, а тут я.

— Брат? — задумчиво повторил гондорец. — Ах, да. Помню, ты рассказывала о своих запутанных родственных связях.

Девушка глупо хихикнула, прикрыв улыбку ладонью.

— Его зовут Тейран. Он старше меня. Намного старше. Вот-вот и перевалит ему за три тысячи лет. Он мне приходятся единокровными братом, — мужчина задумчиво провёл пару раз большим пальцем по левому плечу подруги. — Были и ещё: у Бодиль (матери) сын, что родился на стыке двух эпох — Альв, а у Хелтая, то бишь у отца, двое сыновей-близнецов. Те чуть младше Альва. Но сейчас у него только мы с Тейраном и остались. Остальные погибли. И Бодиль вместе с ними.

Боромир и раньше слышал обо всех этих оборотнях: Сули, коснувшись кого-то из них в своих историях, неизменно поясняла, кем тот ей приходится, но вот так, разом обо всех, девушка ещё не рассказывала.

— У меня тоже есть брат, — воин тоже не раз рассказывал подруге о Фарамире, но всё равно посчитал важным упомянуть его теперь.

Сули кивнула.

— Боромир, — позвала она, совсем тихо. — Я хочу попросить тебя кой о чем. Это может показаться странным.

— Уже заинтригован, — усмехнулся человек, за что девушка ткнула его локтем в бок. Первые редкие лучики выглянули из-за горизонта, скрыв за своим светом блёклые звезды.

— Я серьезно, — она помолчала немного, собираясь с мыслями. Как такое лучше сказать? Да никак! — Если вдруг случится так, что я перестану быть собой. Если я сорвусь, ты можешь…

Раздался вой, и сердце девушки вдруг остановилось, а всё тело будто заковало в ледяные оковы — как тогда в Остранне, когда она впервые уловила едва заметный запах другого оборотня. Темноволосая со страху вцепилась чёрными волчьими когтями в землю, испугано уставившись в сторону звука. Как назло ветра не было, и охотница не могла ощутить запах, чтобы понять: стая это или заблудшие на чужих землях волки.

Бежать от греха подальше! — твердил Сули внутренний голос. - Бежать так далеко как только сможешь. Если они найдут меня на своих землях… О, Эру. Меня растерзают на месте.

На счастье девушки порыв ветра принес ей благую весть: на них надвигается не стая, и оборотень не смогла сдержать неуместно радостной улыбки. Боромир подскочил на ноги.

— Твои? — с надеждой в голове спросил мужчина. Девушка с трудом стёрла такую ненужную, но всё-таки счастливую улыбку с лица и мотнула головой.

— Буди всех!

Налетевшие как из неоткуда волколаки окружили лагерь. Прежде никогда их здесь не было; Хелтай трепетно следил за соблюдением границ чужаками. Всё это могло значить лишь одно — стаи давно не было дома и на их двор повадились наведываться враги.

Волчица бросилась в бой, но первый волколак к которому она бросилась, упал на землю, не добежав пары метров до врага, с торчащей из глаза эльфийской стрелой.

- Наша Йорун решила показать зубки? — улыбаясь во весь рот Ралис обходил белую волчицу по кругу. — Посмотрим, посмотрим.

Сули ударила следующего врага по морде, разодрав когтями шкуру. Кровь залила его глаз, но волколак и ухом не повёл. Клыки звонко клацнули совсем рядом; оборотень отшатнулась.

Светло-серый волк занял место рыжеволосого мужчины и ждал атаки. Он медленно обходил девушку с дразнящим надменным видом.

Волколак бросился вперёд, а волчица увернулась и вцепилась в незащищённую шею. Соленная кровь брызнула в стороны и наполнила волчью пасть.

Первая атака была отражена без особых усилий. Ралис увернулся от сомкнувшихся совсем рядом с его мордой челюстей, проскочил под головой молодой охотницы и обхватил клыками её шею.

Хруст сломанных позвонков и мягкое падение обмякшего тела на землю. Сули бросилась на следующего.

Волчица отбивалась. Точнее сказать она беспорядочно била лапами и иногда попадала. Тогда волк сжимал челюсти сильнее, заставляя выть от боли.

Один из напавших уверенно направлялся к оставшемуся без защиты Сэму. Хоббит вытащил меч и выставил его перед сверкающей клыками пастью, храбро защищая пони Билла за своей спиной.

Сули упала и закашлялась, когда серый собрат разжал челюсти. Ралис, не скрывая разочарования, хмыкнул, развернулся и пошёл прочь, а волчица нагнала его почти разу, прыгнула и повалила на землю.

Придавленный к земле волколак извивался и пытался столкнуть Сули. Два мощных удара по голове заставили его оставить попытки и уснуть на некоторое время. Ещё один напал сзади и свалил охотницу с ног.

На месте волка возник мужчина.

Девушка проскочила под нависшей над ней тушей.

Магический кинжал будто сам прыгнул в руку.

Сули замахнулась.

- Запомни, милая, — раздался шёпот над самым ухом, а холодный кинжал занял место у шеи. — Ты должна научиться не забывать про козырь в своем рукаве.

Заточенный острый кинжал вошёл метко в глаз волколака по самую рукоять, пробивая череп. Монстр упал на землю, а темноволосая успела спрыгнуть с его спины.

Раздался скрежет и треск — пламя охватило дуб, а с него перекинулось на другие деревья. Девушка глянула на Гэндальфа. Как бы им самим теперь не попасться в устроенную им ловушку. Нападавшие, те, что были на ногах, разбежались, оставив Хранителей одних, а когда солнце встало, в округе не было ни живых волколаков, ни тел убитых. Леголас собирал свои стрелы, а Сули пыталась понять куда делись тела. Это были не простые волки, это она поняла сразу.

— Это были оборотни, — воспитанница эльфов подняла с земли стрелу и задумчиво уставилась на окровавленный наконечник. Она знала этот запах. — Не мои сородичи. Не стая, а другие оборотни. Моя дальняя родня. Дети тех, кто остался в услужении Тьме.

* * *

Оборотень уже в образе человека шла во главе Братства, ведя остальных к вратам Мории. Она никогда не спускалась в подгорное королевство, но не раз бывала у самых ворот — это ведь земли стаи. Но возникла непредвиденная проблема:

— Гномьи двери невидимы, когда закрыты, — сказал Гимли, постукивая секирой о каменные стены, защищавшие город. Вот уже с полчаса они безрезультатно бродили вдоль того места где должны быть ворота в Морию, пытаясь найти хоть намёк на их присутствие. Гэндальф говорит, что бывал в гномьем городе, да вот только входил он через восточные врата.

— А может попробуем обойти? Подумаешь Саруман, с нами тоже истари, — предложила Сули; волшебник лишь раздраженно буркнул что-то в густую бороду.

Братство расположилось у стен и стало ждать; девушка сняла с пояса мечи — один положила на колени, другой поставила рядом, оперев рукоятью о гору. Сверкающая сталь вырвалась из ножен. Меч был ей в пору — для взрослого мужчины он был бы слишком мал, но для темноволосой и этого было достаточно. Она занималась фехтованием, но в далекой юности, ещё до встречи со стаей. Обучали её ривенделльские эльфы, в частности Элладан и Элрохир.

— Хороший меч, — одобрил Боромир. Все их учебные бои прежде проходили с тренировочными мечами, и потому мужчина даже не знал о существовании этих — парных эльфийских клинков. — Да только вот короткий.

— Тебе короткий, мне в самый раз. Для воина главное не меч, а ловкость, — процитировала она Элладана и бросила взгляд на Арагорна. Тот сидел, прислонившись спиной к стене, и задумчиво курил трубку.

Девушка хотела прибавить к своим словам ещё что-то, но все слова как-то разом вылетели из головы, когда мимо лица промелькнула серая сталь и звякнула, выбив клинок из руки.

— Ополоумел?! — воскликнула Сули, подскочив на ноги. Гондорец беззастенчиво улыбался в ответ.

— Решил проверить прошли ли наши тренировки даром, — говорил он. — Реакции тебе действительно не занимать, — он ещё раз ухмыльнулся и встал в боевую стойку. — Ну же, продолжим.

— Боромир, я…

— Продолжим, — повторил он и сделал выпад, чуть не зацепив руку оборотня. Она успела увернуться, а спорить больше не стала и, отыскав свой второй меч, блокировала удар. Выпад следовал за выпадом, лязг металла резал тишину вокруг Братство и убегал дальше по водной глади, а усмешки человека становились всё более и более явными. Сражалась девушка левой рукой, но для гондорца это не составило проблемы. Обычно соперники оборотня немного терялись, не зная как лучше к ней подступиться. Человек не растерялся.

— Мой конюх и тот ловчее сражается, а в нём весу как в кобыле моего брата.

Сули сделала резкий выпад, просчитавшись и меч оказался снова отброшен в сторону. Девушка вскрикнула и схватилась за руку, на которую пришёлся удар; ей было немного стыдно за такой постыдный просчет. Боромир ведь и прежде проделывал такое, пора бы уже запомнить. Пин подобрал упавшее оружие и бросил обратно, Хранительница поймала его на лету, кивнула хоббиту и снова повернулась к человеку.

— Стань полу боком, — подсказал Арагорн и она послушалась, а после почувствовала, как к щекам приливает кровь: сейчас на виду у Братства, да ещё вот так легко проигрывая, Сули хотела хоть бы и под землю провалиться, лишь бы не всё вот это.

— Не поможет, — прозвучало самоуверенно, и Боромир снова сделал резкий выпад вправо, тем самым его левый бок оказался открытым. Сули незамедлительно атаковала. — Попалась! — мужчина засмеялся, держа её за руку. Меч снова отлетел прочь, ведь воин лишь создал видимость незащищенности, чтобы заманить подругу в ловушку. Снова. — Продолжим? Этак я могу хоть до самого утр…а-а-а-а!

Белая волчица опрокинула человека на лопатки. Теперь и его меч отлетел в сторону. Сули скалилась над самым его лицом, и белые клыки торчали из раскрытой пасти. Не забывай о своём козыре! Этот урок она запомнила на всю жизнь. Зарычав, оборотень резко захлопнула пасть, щёлкнув клыками в миллиметрах от лица гондорца. Добившись нужного эффекта, она фыркнула и отошла в сторону. Боромир остался лежать на земле, а медленные волны касались его растрепанных волос.

— Когда сражаешься с оборотнем, не забывай о волке что сидит в нём, — запоздало предостерёг медноволосого мужчину Леголас.

Воин поднялся на ноги, поднял меч и вернул его в ножны. Усмешка снова пробежала по его лицу.

— Не понимаю я, зачем тебе меч.

Сули волком, улеглась рядом со стеной, недалеко от Арагорна. Она задумчиво смотрела на холодную водную гладь, а потом отвернулась к серой каменной стене. В груди клокотала обида на друга. Вот зачем он всё это устроил. Выставил Сули неумёхой. Но больше всего расстраивало осознание: она вовсе разучилась сражаться на мечах, а те тренировки с Боромиром прошли даром.

— Ты когда-нибудь пробовал орочье мясо? — с усмешкой спросил у гондорца Арагорн. Много лет назад следопыт и сам задавал воспитаннице Элронда подобный вопрос.

— Нет, — Боромир мотнул головой, успев удивиться нелепости вопроса. Он посмотрел на волчицу и вновь на Арагорна.

- А я вот пробовала, — ответила Сули дунэдайну, — и скажу тебе, что оно такое же на вкус как и на вид. Как будто съел полуразложившегося оленя, натёртого тухлыми яйцами. После такого, волей неволей, решишь начать заниматься фехтованием.

Эти слова, сказанные когда-то в шутку, и пересказал гондорцу следопыт.

Мужчина положил ладонь на рукоять, и Сули испугалась, что он снова затеет с ней учебный бой, но Гэндальф спас оборотня. Дорога в Морию была открыта, а Гимли принялся нахваливал «гномий дом». Рассказывал он об этом по большей части Леголасу, но эльфу здесь было так же интересно как самому гному в Ривенделле. Отстав от остальных, Сули обернулась человеком, в спешке оделась и вмиг догнала остальных.

Стоило ей сделать первый шаг, войдя в подгорное королевство, как она отшатнулась. Запах затхлости, разложившихся трупов. Запах смерти. Говорила же — надо было обойти это место! А в свете факелов темноволосая могла не только почувствовать, но и увидеть.

Люди и хоббиты обнажили мечи, Леголас приготовил лук. Боромир тут же начал говорить что-то, но оборотень не могла разобрать слов. Лишь слово «Рохан» коснулось ушей и перед глазами девушки пронеслись те счастливые моменты в бескрайних степях: мягкая земля под лапами, высокая трава, ослепительно яркое солнце и ветер. Свежий ветер. Воспоминания были так прекрасны и чарующи, но в сознании всплыло нечто иное.

Оборотень повернулась к Фродо и уставилась на него голодными волчьими глазами. Она ощущала, как зверь внутри неё вновь жаждет крови.

Сули и сама не поняла как перевоплотилась в волчицу, успела лишь отметить, что на этот раз, в отличие от всех прошлых, вокруг не валялись лохмотья, в которые превращалась её одежда во время обращения. Что-то изменилось.

Хищница бросилась к хоббиту, но тот ускользнул прямо из-под носа; она зарычала от досады и заметалась. Кольцо заволокло разум, будило в ней зверя, да так умело, что оборотень и не заметила водного стража. Всё что она видела — беззащитный Фродо на шее у которого висела самая прекрасная вещь во всем мире.

Самая прелестная.

Волчица бросилась к полурослику и почти настигла его, но земля ушла из-под ног. Водный страж схватил её и кинул об стену гномьего города. Сули слабо тявкнула и обмякла.