Тёмная сторона луны (джен)

Настроение у Скабиора было основательно испорчено, и он решил прежде, чем возвращаться к остальным, проветриться — нехорошо сидеть с такой кислой рожей на единственным, возможно, за всю жизнь празднике в твою честь. И что его понесло сейчас к МакМоахирам? Говорила же ему Эбигейл — не лезь и дай им время. Вот на кой так было делать? Почему он не послушал? Надо было как-нибудь встряхнуться — только как? Не домой же так являться — уж кто-кто, а Гвен и Крис не заслужили сейчас ничего, кроме радости и счастья. В Спинни, что ли, заглянуть? Да, пожалуй — у него и деньги есть. Вернее, то, что от них осталось — но уж пару-тройку галеонов он вполне потратить может. Лавки должны быть открыты — ещё совсем рано, да и лето… да, пожалуй. Девочки сумеют и растормошить его, и настроение поднять — а то ему ещё ведь с Ритой объясняться… Нет, она поймёт, конечно, хоть и высмеет, но всё равно особой радости Скабиору этот разговор не принесёт.

Эбигейл он отправил бумажный самолётик, написав, что у него есть небольшое дело, но он вернётся позже, непременно — а потом камином отправился в «Котёл», откуда уже двинулся на Диагон-элле. Его, прежде всего, интересовала там кондитерская — но какая именно, он пока что не решил. Надо купить разного — и пирожных, и конфет, и просто шоколада. А ещё мороженого! Да, определённо, мороженого — и тогда стоит зайти к Фортескью, и вот там всё разом и купить. Он сто лет мороженого девочкам не приносил — а ведь лето же, да и тепло сегодня.

К его удивлению, с ним здоровались — Скабиор, конечно, отвечал, но чувствовал себя при этом так, словно обманул всех, причём случайно, и теперь не знает, как признаться в этом. И признаваться ли вообще.

Фортескью, по счастью, принял его как обычно — то есть, в общем-то, никак, но с некоторой неприязнью. Однако же мороженое укладывал в коробки с обычным тщанием, так что Скабиор даже успел вспомнить, что надо взять его и в «Лес», да и домой. Пока он, посмеиваясь, гадал, хватил ли у хозяина запасов, или же ему придётся после такой закупки закрываться, он вдруг ощутил на себе чей-то внимательный и настойчивый взгляд. Скабиор лениво подошёл к прилавку с пирожными и чуть наклонился, вроде бы разглядывая их, но на самом деле вглядываясь в отражение зала. И почти что сразу разглядел невысокую девчушку лет, пожалуй, двадцати с отрезанными по плечи русыми волосами и круглыми щеками, делающими её миловидное личико совсем детским. Где-то он её уже видел… или она просто была на кого-нибудь похожа. В любом случае, опасной эта девочка не выглядела, и хотя Скабиор на всякий случай и незаметно вытряхнул себе в руку палочку, в целом, он расслабился. А потом заказал чашку чая и, выбрав столик понеприметнее, уселся и рассеянно уставился в окно, наблюдая таким образом за отражением девчушки.

Некоторое время она продолжала буравить его взглядом, а затем, решившись, подошла к Скабиору и, глядя ему в глаза, очень чётко проговорила:

— Здравствуйте!

— Доброго дня, — дружелюбно отозвался Скабиор. А девчонка нервничает — словно на экзамене! — Чем могу помочь?

— Пожертвуйте что-нибудь в фонд защиты горегубок! — во вроде бы уверенном голосе девчушки слышалось упрямство и совсем чуть-чуть отчаяния, но Скабиор так изумился, что почти не обратил на них внимания. В фонд чего?

— Я об этом фонде никогда не слышал, — проговорил он так доброжелательно, как мог. — Вы мне не расскажете?

— Вы знаете, кто такие горегубки? — серьёзно спросила девчушка.

— Зверьки такие, — ответил Скабиор. — Лысые. С наростами.

— Да, — кивнула девчонка. — Эти наросты используют в самых разных зельях. А вы знаете, что происходит с горегубкой после этого?

— Нет, — ответил он, вопросительно приподнимая брови.

Хотя он, конечно, знал — как не знать подобного контрабандисту? Да и в юности он зарабатывал их отловом.

— Они истекают кровью! — воскликнула она. — И медленно умирают — если их гуманно прежде не убьют.

— Но без них невозможно делать многие зелья, — мягко заметил Скабиор.

— Но мы уверены, что можно найти способ сохранять им жизнь! — настойчиво проговорила девчушка. — Можно зашивать им рану, например, и накладывать заживляющие зелья — чары на них не срабатывают, а это получается, мы проверяли! Но это сложно, а значит — дорого, — сказала она горько. — Мы создали фонд, чтобы покрывать из него расходы — они ведь могут жить ещё потом несколько лет! Ну и что, что без наростов? Всё равно их можно выпускать! Жить им это не мешает!

Это же откуда такое диво дивное взялось? Скабиор старательно удерживал на лице благожелательное выражение и улыбался, хотя куда больше ему хотелось просто вытаращиться на неё. Горегубки! Она бы ещё флоббер-червей спасать решила. Это же просто крысы, голые большие крысы — хотя эта, вероятно, и крыс жалеет. Вон как горят глазищи.

— А «мы» — это кто, можно поинтересоваться? — благодушно спросил Скабиор.

— «Мы» — это мы с друзьями, — нет, определённо, если она будет так глядеть, то просмотрит в нём дыру. — Люди просто не задумываются, насколько всё это ужасно! А они ведь умные и милые — умнее крыс, вы знали? Вы когда-нибудь общались с ними? — спросила она пылко.

— Не особенно, — дипломатично ответил Скабиор, чьё общение с горегубками до сих пор ограничивалось отловом и транспортировкой, но это явно было не то, что следовало сообщать девчонке.

— А хотите посмотреть на них? — предложила она. — И пообщаться?

— В гости приглашаете? — шутливо спросил он.

— Приглашаю! — она закивала. — Мы с друзьями будем рады вам. Пойдёмте?

— Не боитесь незнакомого мужчину в гости звать? — он игриво подмигнул ей.

— Почему незнакомого? — изумилась она. — Вы же Кристиан Винд — вас все знают! Вы же почти персонаж учебников уже!

Теперь пришла очередь удивляться Скабиору, и он даже ошарашенно молчал пару секунд. Но ведь… да, пожалуй. А она права! Его и вправду должны знать… все! Особенно теперь, наверное. Но и прежде, с этим фондом… так он что… в историю… попал? Не в обычном смысле, а по-настоящему?

— Тогда это нечестно, — пошутил он почти машинально. — Я-то вас не знаю.

— А я вам представлюсь, — девчонка заулыбалась и протянула ему руку. — Александра Белби.

Странно, несколько отстранённо подумал Скабиор. Он же, вроде, никогда не сожалел, что отучился удивляться — что ж его сегодня уже в третий раз как обухом по голове? Белби? Вот это круглощёкая любительница горегубок — Белби? А ведь точно, сообразил он. Вот она похожа на кого! Щёки, нос, глаза — всё его! И ногти, эти маленькие круглые ногти — вот он где их видел.

— Приятно познакомиться, — абсолютно искренне проговорил он, пожимая маленькую тёплую ладошку. — Что ж, пойдёмте поглядим на ваших горегубок.

Нет, определённо, от такого предложения он не откажется. В Спинни он ещё успеет — или, может, Мерлин с ним? От его хандры всё равно уже не осталось и следа, так зачем ему туда именно сейчас? Завтра сходит — как раз, кстати, перед полнолунием самое время в бордель ходить. А мороженое… а мороженое отнесёт в «Сад». Как раз к десерту и поспеет. И потом, оно же зачаровано, не съедят сейчас — останется на завтра.

Заодно и новых знакомых угостит.

Он забрал как раз принесённые Фортескью уменьшенные и сложенные в пакет коробки, расплатился и поднялся.

Аппарировали они культурно, со специальной площадки в дальней части коридора кафе, и оказались перед небольшим каменным домиком с бросающейся в глаза своей новизной крышей, стоящим, кажется, посреди леса.

— Тут сейчас, наверное, нету никого, — сказала Александра, ведя Скабиора к двери. — Мы пытаемся собрать деньги, так что днём здесь пусто… но горегубок я вам покажу. Они совсем ручные!

— Что, не собираются? — с понимающим сочувствием спросил Скабиор.

— Деньги? Нет, — она вздохнула и, коснувшись палочкой двери, открыла её и впустила Скабиора первым. — Но мы не так давно начали. И у нас получится, — сказала она с уверенностью. — У вас же получилось!

— У меня… да, — не стал спорить он, оглядываясь. Они стояли в маленьком то ли коридоре, то ли холле, в который выходило пять дверей и чей пол был почти сплошь заставлен самой разной обувью. — Но я был не один. Откровенно говоря, меня туда почти позвали, — признал Скабиор, позволяя Александре протиснуться мимо него.

— Всё равно, — ответила она с той абсолютной уверенностью, которая порой действительно срабатывает. — Они вон там живут, — сказала Александра, открывая самую левую дверь. — Осторожно только, — предупредила она. — Тут чары, чтобы они не сбежали, а когда пройдёте, они могут броситься. Хотя они ручные, но они же вас не знают.

Прежде чем войти, Скабиор заглянул в комнату — и увиденное его и впечатлило, и, в то же время, рассмешило: лишённые своих актиниеподобных наростов горегубки и вправду чрезвычайно напоминали полностью облысевших крыс. Интересно, сохранили ли свойства их укусы и теперь? Нет, пожалуй, на себе он проверять это не станет.

Держа наготове палочку, он переступил порог и, ощутив чары как тонкий плотный барьер, вошёл в комнату. Крысы… тьфу ты, горегубки заволновались, издавая высокий громкий звук, напоминающий нечто среднее между треском и писком, и забегали, обходя его по большой дуге.

— Вы на корточки присядьте, — посоветовала Александра и тут же так и сделала. — Они должны к вам привыкнуть. Протяните руку, пусть обнюхают!

Скабиор, слегка поколебавшись, всё же сел. Девчушка стоила того, чтобы его даже покусали. Ишь ты… Белби. Разругалась, видимо, с папашей.

— А отец ваш вам не помогает? — спросил Скабиор как можно нейтральнее.

— Нет, не помогает, — сердито сказала Александра. — Он говорит, что без горегубок обойтись нельзя, и что у него их просто быстро и безболезненно усыпляют, а не мучают. И что нарост этот надо срезать только у живых, иначе у него свойства не такие. Папа не злой, нет, — сказала она, строго поглядев на Скабиора, и ему этот взгляд понравился. Правильно, малышка. Своих надо защищать. Всегда. — Просто он не понимает.

— Он же зельевар, — кивнул Скабиор, наблюдая за осторожно подкрадывающимся к нему горегубкам.

— Ну вот именно, — сказала Александра. — Он сказал, что если бы вывести таких, чтоб у них от чар всё заживало, а то и чтобы потом наросты снова вырастали, это бы решило все проблемы. Только как их вырастишь? — она горестно вздохнула.

— Знание ответа — половина дела, — бодро сказал Скабиор. — Тут надо подумать… как-то же выводят новые виды.

Одна из горегубок дотянулась носом до его руки, и теперь обнюхивала пальцы, а Скабиор не мог отделаться от мысли о том, до чего они похожи на голых кошек… сфинксов. Даже хвосты длинные и тощие… и ляжки жирные, и брюхо висит. Но, в целом, звери как звери… наверное, они вполне могут казаться кому-то милыми.

— Я об этом папу спрашивала, — сказала Александра. — Но он как-то… По-моему, ему совсем эта идея не понравилась, — она вздохнула. — Я не знаю, почему.