Взгляд Майкрофта (гет)

Майкрофт действительно не любил Рождество. И всё-таки в этом году он ждал его. Не дождался — в магическом мире как раз зашевелилась консервативная партия, недовольная выборами, поэтому Рождественский вечер Майкрофт провёл в одиночестве у камина. Не то, чтобы ему не нравился такой досуг. Не то, чтобы он мог быть чем-то недоволен или действительно предпочитать компанию другого человека спокойному течению своих размышлений.

Он крутил эту мысль с наслаждением некоторое время, а потом отбросил. В его ситуации самообман был опасен.

В десять вечера посреди комнаты вдруг появилась серебристая выдра. Проскакав по комнате, она остановилась, принюхалась, подошла к Майкрофту и из её глубины раздался голос Гермионы:

— С Рождеством, Майкрофт. Хотела бы я провести этот вечер с вами.

Ответа явно не требовалось, поэтому Майкрофт промолчал, не сводя глаз с выдры. Та, немного посидев перед его креслом, растаяла в воздухе.

Майкрофт был рад, что почти сразу ему позвонил милорд Грейвз с весьма нервным внешнеполитическим вопросом. Было предпочтительнее включить ноутбук и погрузиться в работу.

Пропал мистер Поттер. Гермиона не говорила о нём ни слова, но Майкрофт по её эмоциям и обрывкам фраз примерно мог догадаться, какое событие послужило тому причиной. Правда, ему не удалось выяснить, в какой момент он приобрёл дозу героина, у кого и как именно обошёл наблюдение — но приходилось делать скидку на магию.

Майкрофт был уверен, что Гермиона навещала мистера Поттера в клинике перед тем, как в Новый год возникнуть посреди гостиной. Очевидный вывод Майкрофт удержал при себе, вместо этого сказал:

— Вам стоит отдохнуть. Лидер страны… сообщества, в вашем случае, не имеет права работать на износ.

— Кто бы говорил, — пробормотала Гермиона, садясь за стол, где уже был сервирован лёгкий обед.

— Не берите пример с меня, — улыбнулся Майкрофт, — я стою за троном, знаете ли, а не обращаюсь к нации. Могу себе позволить…

— Вы тоже выглядите уставшим, Майкрофт, — тихо сказала Гермиона, и её магия ласково надавила на его сознание. — Жаль, что наши с вами должности не предполагают отпусков.

— Чем-то приходится жертвовать, — заметил он.

— Что бы вы делали, если бы он вдруг появился?

Приступив к еде, Майкрофт пожал плечами:

— Ничего не приходит в голову. Вероятно…

Он действительно не знал ответа на этот вопрос, поэтому добавил:

— Я полагаю, вы поехали бы к морю и читали бы книгу на берегу.

— Не думала об этом… да, пожалуй. Наверняка. Знаете, я иногда скучаю по Дувру.

В этом Майкрофт не сомневался. По тишине, покою и своей научно-психиатрической работе. Но он не ожидал, что Гермиона скажет:

— Я бы туда не вернулась. Сейчас… лучше.

В голову вцепились иголочки боли, но Майкрофт не отмахивался и не закрывался от них.

* * *

На кольце загорелась надпись: «Клуб, 19:15». Прошло уже чуть больше года с тех пор, как они с Гермионой в последний раз встречались в клубе. В этом не было нужды. Чужое отстранённое нейтральное пространство, так же как официальная обстановка рабочего кабинета, не требовались им для комфортной беседы.

И всё-таки клуб.

Майкрофт повернул кольцо так, чтобы надпись не была видна. Он не стал отвечать. Прикрыв глаза, он мысленно перебрал варианты. Что-то особенное заставило Гермиону назначить встречу в клубе. Работа? Нечто неожиданное в Министерстве Магии?

Майкрофт улыбнулся, не ощущая ровным счётом никакой весёлости, просто растянул губы. Он неплохо знал Гермиону, чтобы не сомневаться — в случае экстренного происшествия она не станет откладывать встречу на два часа, она напишет: «Срочно!».

У неё появился важный рабочий вопрос, который, возможно, требует присутствия других волшебников? Снова нет. В этом случае встречу она назначила бы на Уайтхолл, а главное, предупредила бы. «Ваш кабинет, 19:15, буду не одна», — примерно так она написала бы.

Это было бы пошло и глупо, если бы не так… неизбежно. «Клуб». Болезненный разговор, который проще выдержать вдали от дома и связанных с ним переживаний.

В семь часов он был на месте. Распорядился, чтобы заранее принесли чайный прибор, разожгли огонь и сел в глубокое кресло.

Он не чувствовал ни энергии, ни сил. Только глубочайшую усталость. Настолько сильную, что она лишала его воли, разбивала. Последний год был удивительно… лёгким. Шерлок почти не влезал в неприятности. Гермиона управляла Министерством Магии и получала пусть не однозначное, но всё же удовольствие от этой работы. Забавно, что этого хватало, чтобы счесть год приятным. Несмотря на Египет, несмотря на майскую акцию и последовавшие на неё ответы, несмотря на ситуацию в Шотландии и множество других вопросов, которые приходилось решать.

Как аналитик, сам себе Майкрофт порекомендовал бы немедленную отставку. Не сейчас он её планировал, ещё нет. Но она стала бы лучшим выходом, если бы не один факт.

Никто другой не выведет отношения с магическим миром на новый уровень. Если он лично, своей рукой, не напишет все необходимые документы, это некому будет сделать. И окажется, что всё было бестолку.

Он опустил голову, давая себе ещё несколько мгновений слабости. Пока Майкрофт Холмс не может уйти в отставку. А значит, встреча в 19:15 состоится и пройдёт именно так, как следует.

Он услышал знакомый хлопок. И ещё, наверное, почти минуту сохранял неподвижность, ощущая, как густая, невыносимая боль сдавливает его голову, как от силы магии становится нечем дышать.

Но справился с болью, поднялся и произнёс негромко:

— Вы хорошо выглядите, Гермиона.

Это была ложь, и Гермиона прекрасно об этом знала. Возможно, она специально не стала использовать косметику или просто забыла о ней, но Майкрофт мог ясно видеть по её лицу, что произошло. Она плакала. Долго, горько и отчаянно. Скорее всего, в одиночестве. Майкрофт сомневался, что она пошла бы искать утешения у подруг. И записать свою боль алкоголем она не стала, прожила её самостоятельно.

— Как давно вы выстроили эту партию? — спросила Гермиона отрывисто, и стало понятно, что она слегка сорвала горло — голос звучал хрипловато.

— Довольно давно, — ответил Майкрофт. Им обоим не требовалась конкретика. В сущности, даже в этом разговоре не было нужды. Они могли опустить его.

От головной боли потемнело в глазах, и Майкрофт подумал, что сейчас готов был бы пустить её в своё сознание. Охотно. Карты на столе, тайн там больше не осталось, во всяком случае, представляющих для Гермионы какой-то интерес.

— Интересы Великобритании превыше всего?

— Разумеется. Я ведь говорил об этом, — ответил он и посмотрел ей в глаза. Одно усилие с её стороны — и они будут избавлены от этого объяснения, так неприятного им обоим.

Но Гермиона не собиралась читать его мысли. Ей это было бы сейчас, полагал Майкрофт, неприятно.

— Магическое сообщество не допустит угрозы своим интересам и шантажа в свой адрес. Как вы там говорили? Британия не ведёт переговоры с террористами. — Ваша попытка угрожать неприкосновенности нашей тайны…

Майкрофт рассмеялся. Боже правый, он предпочёл бы разгром кабинета. Такого рода суждения Гермионе не шли.

— Гермиона, вы ошибаетесь, я не угрожаю Статуту о Секретности и не шантажирую вас. Я действую в интересах граждан страны и подданных Её Величества, — сказал он мягко.

— То есть вашу фразу: «По счастливой случайности, один датский медиамагнат обладает исчерпывающей информацией о волшебном мире», — мне нужно расценивать как предложение о сотрудничестве?

Крылья её носа дрогнули от гнева, но магия оставалась под полным контролем. Майкрофт скрестил руки на груди и заметил:

— Мистер Лонгботтом, очевидно.

— Ваш союзник отныне вне зоны досягаемости. Вам он больше не поможет, — очень метко отметила Гермиона.

— Надеюсь, он пребывает в добром здравии.

— В наилучшем.

Гермиона смотрела в огонь, а Майкрофт не сводил взгляда с неё. Очень отчётливо вдруг вспомнилась лохматая юная девочка в туфлях на квадратных низких каблуках.

— А если бы я отказалась? — спросила Гермиона дрогнувшим голосом.

— Я не раз говорил вам, Гермиона… Вы очень похожи на моего брата, — ответил он с искренней теплотой.

— Им вы тоже манипулируете?

— Разумеется. Вы ведь не думаете, что он сам решил два года мотаться по Европе в поисках контактов Мориарти?

Майкрофт хмыкнул и опустил руки. Ему было тяжело видеть слёзы в глазах Гермионы. Действительно больно. Только это, разумеется, не имело никакого значения. Существовала необходимость, государственная цель, во много раз более значимая чем мелкое копошение отдельных людей.

— Почему вы были уверены во мне? Я хотела отказаться.

Он негромко рассмеялся. Она и сама понимала, что отказаться не сумела бы, и выплеснула злость на саму себя в камин — в нём вспыхнул волшебный синий огонь, спросила:

— И в чём цель? Потому что, клянусь Мерлином, лучше бы у вас была цель.

Разгром в кабинете всё ещё был бы предпочтителен, как и спонтанное агрессивное чтение мыслей, и Майкрофт позволил себе резкость:

— Вы спрашиваете как обиженная женщина или как политик?

Она никогда не была политиком, но ответила спокойно:

— Вы говорили Невиллу о спасении жизней.

— Магический мир веками существовал в изоляции, и это приемлемо, — медленно проговорил Майкрофт, — теперь вас интересует мир обычных людей. Вы не можете оставаться сами по себе, свободно гуляя по маггловским городам.

— Вы полагали, что сможете управлять мной?

Он опёрся локтем о спинку кресла.

Всё было так просто, так очевидно, и в то же время… Сам себе он сказал бы, что впутывается. Впутался. Уже. Свершившийся факт. Ему хотелось включить перемотку, как на утомительном эпизоде кино, пролистнуть всю эту беседу, оказаться на десять минут впереди во времени. Покачав головой, он сказал:

— Вы стихия. Я не могу управлять ураганом. Я могу… — он не договорил. Было достаточно, что Гермиона поняла главную мысль. Она закончила её:

— Минимизировать риски? Держать руку на пульсе? Больше не удастся. Наше сотрудничество, мистер Холмс, окончено.

Она готова была разрыдаться прямо здесь, и от этого становилось горько. Даже головная боль почти не ощущалась.

Майкрофт понимал, что может прямо сейчас всё изменить. Человеческие эмоции никогда не были чем-то сложным. Он мог заставить Гермиону заплакать. Мог вызвать бурю, которая разгромит кабинет. И наконец, он мог получить прощение за эту небольшую политическую игру. В сущности, они были слишком давно знакомы. И Гермиона слишком хорошо знала его.

Он не делал ничего. А потом тихо произнёс:

— Я полагаю, госпожа министр, вы предпочтёте передать контакты с миром магглов в другие руки. Нам нужно обсудить планы на дальнейшее сотрудничество и зафиксировать договорённости. Информирую вас, что от имени правительства Её Величества я уполномочен вести переговоры с представителями магического сообщества Великобритании о разделении сфер влияния.

Когда Гермиона исчезла, Майкрофт сел в кресло, налил себе остывшего чая и почти залпом осушил чашку. Он не мог себе позволить отставку.

* * *

У человека, который появился в его рабочем кабинете на Уайтхолл, не было лица. В прямом смысле. Глядя на него, Майкрофт понимал, что не в состоянии удержать в памяти ни единой черты. Разве что белозубая широкая улыбка запоминалась, но она выглядела совершенно искусственно.

— Так-так, — произнёс человек, продолжая улыбаться, — мистер Майкрофт Холмс, грозный и великолепный. Интересный эффект дают воспоминания, мистер Холмс, любопытные искажения порождают. Вы не замечали?

Майкрофт приподнял одну бровь, но промолчал. Он не стал говорить, что обладает великолепный памятью. Этому человеку он вообще предпочёл бы не говорить ничего. Такие люди встречались крайне редко. Особенно в политике. К счастью, чаще они находили себе пристанище в глубинах научных лабораторий.

— Я полагаю, вы полномочный представитель Министерства Магии, сэр, — проговорил Майкрофт.

— Ох, имена, какая неловкость… Мистер Кто, — и он пожал Майкрофту руку совершенно неощутимой, невыразительной ладонью. — Простите эти шпионские игры, понимаю, вам непривычно. Я невыразимец. Мисс Грейнджер попросила меня лично взять на себя решение наших с вами вопросов. Что ж… — он с энтузиазмом потёр руки, — приступим?

Он щёлкнул пальцами, и на стол из невидимой дыры посыпалась целая гора свитков пергамента. Майкрофт подозревал, что мистер… Кто-бы-он-ни-был получает от этого определённое удовольствие. Изобразив на лице подобие улыбки, Майкрофт заметил:

— Ваша магия несколько неаккуратна, мистер Кто. Не стоит нервничать, наш вопросы важный, но не срочный.

— Напротив, мистер Холмс, чрезвычайно срочный. Видите ли… должен сказать откровенно… — он чуть понизил голос, словно собирался делиться секретом с театральных подмостков, — мне совершенно не доставляет удовольствие ваше общество. Нет-нет. Но разве можно отказать нашему дорогому министру в такой маленькой просьбе?

— Ни в коем случае. Полагаю, мисс Грейнджер была достаточно… настойчива, — обронил Майкрофт.

Мистер Кто ошибся, думая, будто бы это сработает. Во-первых, несмотря на тон его голоса и формулировку фразы, Майкрофт не сомневался, что в любовной связи он с Гермионой не состоял никогда. А во-вторых… может, мистер Кто ещё и пребывает эмоционально в поре ранней юности, но сам Майкрофт этот возраст давно перерос. Он прекрасно умел выдерживать общение даже настолько неприятных представителей человечества.

— Прошу вас, мистер Кто, — Майкрофт указал на стул для посетителей, — садитесь, и мы приступим к плану документа. Как вы понимаете, после подготовки черновика он должен быть согласован премьер-министром и членами Тайного совета с нашей стороны и, вероятно… Визенгамотом — с вашей.

— А также министром магии, — добавил мистер Кто с задумчивом интонацией. — Простите за беспорядок. Это — те акты и постановления Визенгамота, которыми нам с вами придётся пользоваться, чтобы не нарушить законы магической Британии.

Майкрофт в ответ кивнул в сторону книжного шкафа слева и сказал:

— Это законодательные документы, понимание которых необходимо, чтобы не нарушить законы всей Британии. Можем обменяться. Вам хватит недели на изучение?

— Будет достаточно трёх дней, — без улыбки ответил мистер Кто, и Майкрофт понял, что как минимум этот раунд мистер Кто проиграл.

Было очевидно, что если достаточно много курить и ещё больше работать, он по-прежнему мог быть полезен Британии.

Когда мистер Кто исчез, Майкрофт достал сигарету из второй за этот день пачки, и вызвал Элис — систематизировать и оцифровывать свитки. Он не собирался ползать за ними под столом, даже если мистеру Кто очень этого хотелось.