Маховик времени, или Новая история Гарри Поттера (джен)

После произнесенного МакКошкой имени парни застыли как громом пораженные. Еще в том мире, где они проживали первые свои жизни, на упоминание этого имени у них в компании было некое негласное табу. Гарри и Невиллу было трудно перенести то, что их подруга скончалась, причем сама желая этого. Драко как-то незаметно для себя тоже привязался к Луне, и ее смерть заставила его впервые в жизни от отчаяния разнести половину своей лаборатории, а Теодор и Блейз просто расстроились из-за смерти странной, но очень интересной девушки — она пусть и не была им близка, но она была человеком и подругой их друзей. Да и к тому же все они винили себя, что не помогли, не приободрили, не защитили… Самоубийство убивает двоих, ведь страдает не только тот, кто умирает, но и тот, кто ценил и любил этого человка.

Записка же, которую нашли в ее доме, ничего не объясняла, только сообщала почерком Луны, что теперь она отправляется дальше, в следующее путешествие, и вообще она уже очень давно опаздывает на встречу со стражами междумирья, что должны сопроводить ее к новой жизни и забрать к себе ее мозгошмыгов.

Тогда они ничего не поняли и стали вместе со слизеринцами искать зацепки. Они прошерстили каждый миллиметр пепелища, что когда-то был милым и уютным домом Лавгудов, опросили практически всех ее знакомых, но так ничего и не нашли. Кроме еще одной записки от Луны, в которой она в своем стиле просила Гарри успокоиться и не искать виновных в ее смерти. Записка нашлась в Хогвартсе, в любимом месте Луны, и она знала, что Гарри придет туда, когда оставляла ее. Только тогда парни, скрепя сердце, оставили попытки найти виновного. А зря. После того, как выяснилось, кто на самом деле виноват в ее смерти, Гарри и Невилл провели не один ритуал, чтобы попросить у Луны прощения за свою слепоту, но так и не добились ответа — душа Луны к тому моменту уже давно покинула пределы «междумирья» и отправилась дальше.

Очнувшись же теперь от первого шока, Невилл стал неверяще оглядывать толпу первокурсников рядом с собой в поисках девушки, которую они не смогли защитить, а Кастор постарался вытряхнуть из головы мысли о том, что все это глупая шутка, которая в очередной раз сделает ему больно. Воспоминание о смерти странной, но такой родной когтевранки все еще выводило его из равновесия, ведь этот белокурый ангел пошел на смерть ради них. И пусть Гарри Поттер сделал для магического мира то же самое, но жертва Луны осталось никому не известной, да и к жизни она потом, как это сделал Гарри, не вернулась.

Сейчас же парни никак не могли понять, почему никого не волнует, что МакГонагалл вызвала на Распределение девочку, которой на данный момент исполнилось только десять. Причем заместитель директора сказала это самым что ни на есть спокойным и уверенным тоном, а значит, ошибки быть не могло, к тому же ни один преподаватель или студент, помимо них с Невиллом, очевидно, не замечал неточности, и все они с нетерпением ожидали очередную не распределенную пока первокурсницу.

И вот толпа первокурсников наконец расступилась, чтобы явить взору сотен студентов белокурого ангелочка, которого и Невилл, и Кастор признали в тот же момент.

— Слизерин!

Шляпа даже ни на секунду не задумалась, прежде чем отправить блондинку на факультет змей, и ребятам даже показалось, что она выкрикнула этот результат куда быстрее, чем для Малфоя в прошлый раз, хотя все они когда-то считали, что это невозможно, чем очень тешили самолюбие Драко.

Кастор этому факту сильно удивился, ведь он и представить себе не мог, чтобы такая нежная, умная, смелая, доверчивая и, откровенно говоря, странная девушка могла попасть в логово хитрых и склизких змей, к коим он теперь здраво причислял и себя. Кастору даже в голову прийти не могло, что для того, чтобы попасть на факультет воронов, в прошлый раз ей пришлось угрожать Шляпе сожжением, а после того, как она отказалась, приложить невербальным Конфундусом. Он считал, что Шляпа отправила ее туда сама: так как его не было при ее первом распределении, он не знал, сколько времени она провела за разговорами с этим трудно поддающимся уговорам головным убором. По его мнению, она могла быть несравненно умной когтевранкой, доброй и милой пуффендуйкой, смелой и храброй гриффиндоркой, но нисколько не хитрой и изворотливой студенткой Слизерина. У нее просто не могло быть таких качеств, которые могли бы привести ее на факультет змей. Ну, кроме того, что зеленый ей к лицу. Однако, как оказалось, что-то он не учел, ведь нашла же что-то слизеринское в ней Шляпа.

Невилл же, услышав решение Шляпы и сопоставив прошлое и настоящее, только усмехнулся — он был уверен, что этот ангел удивит их еще не раз.

Сама же Луна после произнесенного вердикта мило улыбнулась и с достоинством, свойственном потомственной королевской особе на светском рауте, медленно направилась в сторону Кастора. Не в сторону стола, не к первокурсникам и даже не к студентам факультета, нет. Полумна шла именно к нему, все время глядя прямо в его серо-голубые на данный момент глаза. Она будто точно знала, что все его мысли в эту секунду заняты именно ей, и улыбалась этому забавному, с ее точки зрения, факту.

— Разрешите? — вкрадчиво поинтересовалась она у Кассиуса Уоррингтона, который, глядя в глаза этой милой девушки, зарекся иметь хоть какие-нибудь дела с первокурсниками этого года, так как даже для него — парня из потомственной тёмной семьи — они были слишком тёмными и пугающими.

— Конечно, — Кассиус сдвинулся как можно дальше, потому как здраво полагал, что и тот чокнутый на всю голову первокурсник, который так сильно напугал его на каникулах, что Кассиуса до сих пор дрожь пробирала при одном только его упоминании, точно попадет на Слизерин и сядет именно рядом с этими двумя. И не ошибся.

— Лонгботтом, Невилл! — назвала МакКошка имя его персонального кошмара.

— Слизерин! — прозвучало от Шляпы как приговор.

В этот раз Невилл не забыл снять шляпу, но и в этот раз он практически бежал к столу, только теперь не Гриффиндора, а Слизерина. А как только сел — рядом с Кастором, как и предполагал Уоррингтон, — выжидательно уставился на новенькую, причем так же подозрительно, как и его сосед.

«Ну, здравствуйте, мальчики, — улыбнулась та своей привычной еще со школьных годов улыбкой. — А хорошее начало для анекдота вышло, как считаете: встретились как-то два старых ярых гриффиндорца и странная мертвая когтевранка за столом Слизерина…»

«Луна!» — нахмурились одновременно Кастор и Невилл.

«А что Луна, мальчики? Я что, не права, что ли?» — ехидно усмехнулась она.

Кастор же и Невилл сидели в шоке. Они не узнавали в этой девушке ту странную блондинистую когтевранку, что была их боевой подругой, не узнавали ту, что всегда была доброй и смелой, что носила на шее ожерелье из пробок от сливочного пива, а в ушах серьги-редиски. И одновременно узнавали ее. По жестам, по взгляду, по ее улыбке и привычке вплетать волшебную палочку в прическу, откуда она ее могла очень быстро достать. Сейчас у нее была какая-то простая японская прическа, когда часть прядей закалывалась палочкой, а часть — закручивалась и локонами укладывалась на плечи или красиво спадала по спине аж до поясницы.

«Луна…»— все так же глупо повторяли парни, до конца не веря, что она здесь, рядом с ними.

И Лавгуд их не винила. Во-первых, они действительно могли не ожидать увидеть ее на год раньше, чем в прошлый раз, а во-вторых, она не знала, сколько лет для них прошло после ее смерти. После ее якобы «самоубийства». И она не винила их, что они поверили в эту липу, ведь она сама же ее и создала. Сама сделала все, чтобы они поверили в ее историю. Сама…

* * *

— Луна, привет! — молодой мужчина пытался выглядеть дружелюбным сокурсником, зашедшим на чашечку чая к подруге детства, но Лавгуд знала, что это не так. Она знала, что он пришел для того, чтобы забрать ее жизнь. И она подготовилась к этому весьма значимому для нее событию.

Когда Полумна только узнала о проблемах в роду Крамов, то практически сразу поняла, кто корень всех бед этой семьи. Только один человек мог так сильно ненавидеть Гермиону, что решился медленно сводить ее с ума. Только один человек был настолько безумен, чтобы мстить подобным образом. Только один человек мог несколько лет подряд делать так, чтобы на восьмом месяце девушка теряла свое дитя.

Шестеро детей. Шесть маленьких человечков, что так и не успели появиться на свет. Каждый раз Луна соглашалась быть крестной мамой для будущего наследника Крамов, и каждый раз вместо обряда с розовощеким малышом она успокаивала бедную женщину, которой с каждым мертворожденным ребенком становилось все хуже. Виктор никогда ее не винил, нет, но потерю детей также переживал очень болезненно. Сейчас же она опять была беременной. И это была уже седьмая попытка, после возможного провала которой Гермиона поклялась просто покончить с собой, чтобы не держать при себе Виктора, потому как тот безумно хотел детей, а она помочь с этим не могла. Но в этот раз, Луна была уверена, что все у них будет хорошо, ведь тот, кто занимался подобным больше не сможет причинить ей вред. Он никому из дорогих Луне людей больше не сможет сам причинить боль.

— Привет, Захария! — улыбнулась она своей странновато милой улыбкой. Смит немного скривился, глядя на нее, и, конечно, не заметил ее немного подрагивающие руки и капельки влаги в уголках глаз. — Зайдешь в дом?

— Да, спасибо, — Смит заметно нервничал перед тем, как переступить порог ее дома. Видимо он здраво полагал, что даже такая странная и беспечная девушка как Полумна могла поставить защиту от недоброжелателей, однако никакого сопротивления он не почувствовал, отчего, только перешагнув порог, сразу шумно выдохнул и стремительным шагом направился в гостиную.

— Чаю? — голос ее был как всегда мил и нежен, хотя она и знала, что он пришел ее убивать, и это немного пугало ее.

Почему же Полумна была так уверена, что ее пришли убивать? Все просто — она сама позвала его. Сама ментально связала их и практически приказала себя убить. Она не могла больше смотреть на муки подруги, не хотела видеть смерти родных и близких, не хотела больше никого терять, да и жить с проклятием она уже откровенно устала. И этот ритуал — единственное, что могло помочь ей преодолеть чары некроманта и уйти наконец в мир иной. Она давно заслужила покой, но отсутствие ответа на вопрос: «Достойна ли она этого покоя?» заставлял ее нервничать. Мало ли как выкрутится мерзкое проклятие, когда-то казавшееся ей даром?

— Не откажусь, — ехидно улыбнулся Захария, глядя куда-то в стену позади нее. Луна видела, что ему было морально тяжело, ведь одно дело — убивать младенцев, которые еще не появились на свет, чтобы свести мать с ума, а другое — самолично запачкаться в крови, причем таким магловским способом.

Смит же сидел и не понимал, почему решил убить ее и почему именно так, но раз он пришел, то дело нужно было сделать. Когда Луна отвернулась, чтобы выйти на кухню, он всадил ей в спину обыкновенный магловский нож, который купил спонтанно только прошлым вечером в маленьком городке неподалеку от базы.

— Ах, — Луна хоть и готовилась к боли, но не знала, что все будет именно так. Нож, попавший ей в спину, был до того длинным, что практически проткнул ее тело насквозь.

— Надеюсь, ты будешь мучиться так же, как и моя жена, — мерзким голосом пошептал ей Смит в самое ухо, зло оскалившись. За секунду он из напуганного своей идеей мужчины превратился в холодного маньяка-убийцу, что с наслаждением любовался муками своей жертвы. Затем он пару раз прокрутил нож и одним точным движением вытащил его из не сопротивляющегося, но еще живого тела, толкнул Луну в спину, отчего она упала, развернул к себе лицом и стал наблюдать.

Кровь очень быстро изливалась через сквозное отверстие в груди и спине, отчего лужа крови под ней было просто огромной. Но этого Смиту оказалось мало, и он запустил Круцио в почти бездыханное тело, чтобы ускорить смерть и сделать ее максимально болезненной. Луна извивалась от боли, но не издавала ни звука; тогда взбешенный маньяк снова взял нож и воткнул его прямо в сердце своей жертве.

— Сгинь в Бездне, Полоумная Лавгуд, мучайся в посмертии за моих сына и жену, — прикрыв глаза, выдохнул Смит и сразу аппарировал прочь.

— Ты и на Земле будешь мучиться не меньше, — прошептала Луна обескровленными губами, когда Захария наконец покинул ее дом, и со стоном боли поднялась. — А если Гарри все-таки узнает, то и сбежать на тот свет легко у тебя не выйдет.

Оживить себя как нежить у Луны получилось на «превосходно», все-таки кровь предков не просто так ценилась волшебниками. Осталось так же виртуозно сымитировать самоубийство для ребят и всего магического мира, что будет очень нелегко, имея на теле две ножевые раны и лужу крови в гостиной. Но она справится, ведь ей не привыкать удобно умирать. За столько лет-то…

* * *

— МакДугал, Мораг!

— Когтевран!

Распределение очередного первокурсника заставило Полумну мысленно вернуться из дня своей смерти к тем, кто все еще смотрел на нее, ожидая ответов на свои незаданные вопросы. Но как бы ей ни хотелось плюнуть на все и рассказать им поскорее о своей жизни, о семье, о проклятии, Луна понимала, что Большой зал — не место для таких разговоров. Поэтому она решила действовать по-другому.

—  Вы хотите меня о чем-то спросить, господа? — нарочито удивленно посмотрела она на парней, несколько раз невинно взмахнула длинными ресницами и мило улыбнулась.

О, они безусловно хотели о многом ее спросить, но делать это за столом Слизерина в Большом зале, где сидело множество любопытных студентов, было бы крайне глупо и неосмотрительно с их стороны, так что им ничего не оставалось, кроме как состроить милые лица и смиренно ждать окончания пира.

— Нет, мисс, что вы, — Кастор широко ей улыбнулся, отчего глядевший на них боковым зрением Кассиус нервно икнул. — Мы с другом лишь хотели вам сказать, что вы великолепно выглядите, и мы были бы рады, если бы вы удостоили нас чести сопровождать вас в гостиную.

— Я с радостью приму ваше предложение, господа! — мило улыбнулась она, а потом мысленно добавила: — «Хотите обсудить это в гостиной?»— и скептически приподняла бровь. — «В месте, где первого сентября происходит одна из самых больших вечеринок в школе? Серьезно?»

«В Слизерине комнаты на два-три человека, займем комнату на двоих и там поговорим», — внес предложение Невилл.

«Вы, наверное, забыли, господа, а может быть, и не знали, раз вы гриффы и когтевранка, но на факультете змей девушкам нельзя заходить на территорию мужчин, собственно, как и наоборот, парни не могут безосновательно попасть на территорию девушек. Проходы зачаровывал сам Салазар, пусть и тысячелетие назад, но чары все еще активно оберегают непорочность как парней, так и девушек», — прозвучал у всех троих в голове посторонний голос, отчего они все немного вздрогнули и невольно заорирались.

Услышать чей-то голос в голове было крайне неприятно. За время этой своей жизни и Невилл, и Кастор как-то отвыкли, что нужно активировать защиту. Да и кто бы мог подумать, что кто-то может вот так вот бесцеремонно ворваться в ментальный диалог, ведь технику коллективной ментальной связи представили в гильдию менталистов тогда, когда Поттеру с Лонгботтомом было уже далеко за шестьдесят, да и доступна она была только мастерам-менталистам. Откуда о такой технике могли знать Луна, которая погибла задолго до этого, и неизвестный, о котором, как бы это глупо ни звучало, они не знали ничего — было непонятно.

— Макмиллан, Эрни!

— Пуффендуй!

«Вообще-то, приличные люди при знакомстве называют себя и приветствуют собеседников» — ответила голосу Луна, пока парни были в таком раздрае, что не могли никак собраться с мыслями. В тот момент их не волновало, что голос был неучтив, их волновало, что Луна откуда-то знает о коллективной ментальной связи, и имеется кто-то неизвестный, что так легко смог к ним зайти на огонек и теперь знает часть их секретов.

«О, прошу прощения, миледи, за мою неучтивость. Забыл о манерах при взгляде на ожившее чудо. Здравствуйте, лорды и леди! Имя свое я вам, увы, сказать пока не могу, но если узнаете — отпираться не буду. Менталистика — мой родовой дар, раскрытый на сто процентов и наслоенный на проклятие. Из-за этого проклятья все лорды и наследники в нашем роду против воли считывают мысли других, причем слышим мы их все одновременно и с одинаковым звуком».

«Могу представить себе этот гам», — хмыкнул Кастор, припоминая, как Вальбурга заставила его надеть артефакт с подобными свойствами и отправила прогуляться с домовиком под невидимостью по улице, дабы он осознал необходимость поставить прочный окклюментный блок, а не останавливаться на достигнутом. Ужас — единственное, что он мог сказать тогда. Но с него-то артефакт сняли, а вот кому-то еще жить с этим…

«Спасибо за сочувствие, я постепенно привыкаю, но вот ваш разговор меня привлек. Кто вы? Путешественники во времени? Попаданцы из прошлого или будущего? Жертвы чьих-то экспериментов? Проклятые души?»

«Я ближе к жертве экспериментатора отношусь», — пробурчал Невилл, мрачно поглядывая на Кастора, который озадаченно смотрел в пустую тарелку.

«А я — к проклятой душе…» — печально ответила Луна.

«Как интересно… Не вместе, но синхронхронно. А вы очень любопытные персонажи. Вон как Уоррингтона от вас крючит. Давайте позже все-таки обсудим это, если вы не против, а то тут скоро ваш друг будет и, боюсь, поговорить нам незаметно все же не удастся», — сказал неизвестный, перед тем как пропасть из эфира.

— Малфой, Драко!

Кастор оторвался от созерцания пустой тарелки и попытки очистить сознание и поставить защиту, чтобы избавиться от гостя, и взглянул в сторону того, кто был ему другом три четверти его жизни. Малфой, как и в прошлый раз, довольно горделиво подошел к МакКошке и демонстративно опустился на стул, а когда она надела на него Шляпу, то та отреагировала довольно стремительно:

— Слизерин!

«Да, вы были правы, мистер Блэк, вердикт мисс Лавгуд определенно был вынесен быстрее», — раздался в голове у Кастора голос, который как бы ушел. Однако в этот раз его не слышали ни Луна, которая активно рукоплескала Драко и освобождала для него место рядом с собой, ни Невилл, который также был рад Малфою, но серьезность так и проскальзывала в каждом его движении. Неизвестный, вступивший с ними в диалог, напугал его не меньше, чем Кастора, пусть он и пытался казаться равнодушным.

— Я уж думал, что никогда не присяду! — возмущаясь, сел к ним Драко, предварительно поблагодарив Луну за освобожденное место.

— Это потому, что ты Малфой. До вас пока дойдут… Не то что Блэк, раз-два и он уже за столом. Да и я недолго стояла, — усмехнулась Гринграсс, глядя на возмущенного блондинчика. Ей, судя по всему, вид обиженного аристократа доставлял несравнимое удовольствие.

— Смотри, Гринграсс, будь поосторожнее со словами, а то Малфой решит, что ты хочешь стать следующей леди Блэк, и решит отравить тебя в порыве ревности, — ехидно заметил Блейз. — А учитывая, что его крёстный — один из лучших зельеваров, думаю, тебя не откачают.

— Твои данные устарели, Блейз, — усмехнулся Драко, растягивая слова. — Помолвки с нашей воинственной мисс не будет — у нас «астрологическая несовместимость» — так, кажется, обосновали свой отказ Гринграссы.

— А кто сказал, что ты ревнуешь Дафну? — решил добить Драко Забини, наслаждаясь произведенным эффектом.

— Ах, ты! — зашипел тот не хуже змеи и потянулся к другу детства, чтобы дать ему хорошенький подзатыльник.

— Спокойнее, ребята, на вас уже грифы смотрят, — прервал дружескую дискуссию парней Винсент.

— А как по мне, так довольно мило, — улыбнулась Луна. — Хотя и привлекает нарглов.

— К дракклам нарглов, пусть подавятся редиской! — улыбнулся Кастор, который наконец смог расслабиться в кругу своих друзей. Именно рядом с ними он смог перестать думать о Смите, которого хотелось разорвать на биллион маленьких первокурсников, и о загадочном голосе, что смог сбить спесь с двух легкомысленных путешественников во времени.

— Моррис, Келла!

— Гриффиндор!