Маховик времени, или Новая история Гарри Поттера (джен)

Тридцатое августа. Два дня до Распределения

Минерва МакГонагалл в который раз обходила школу, чтобы удостовериться в ее готовности принять детей. В принципе, это было не нужно, ведь она уже и так все по три раза перепроверила, но это действо неожиданно успокаивало. Весь тот ураган в груди утихал только тогда, когда она прикасалась к стенам школы в тех местах, в которых когда-то была счастлива. Мало кто знал, но волшебный замок способен сохранять эмоции людей, и поэтому бывало, что ученики возвращались в какое-то место много-много раз и именно там находили успокоение или вспоминали о горе. Если это было разовое чувство, то ощутить его мог только тот, кто «оставил» его там, а если это было длительно или для многих людей сразу, то почувствовать могли и остальные. Именно поэтому в кабинете зельеварения дети чувствовали себя некомфортно, в кабинете прорицаний — растерянно, в Большом зале — счастливо, а на вершине Астрономической башни так спокойно.

— Кар!

Минерва вздрогнула и обернулась. Прямо на нее своими темными глазами смотрел абсолютно черный ворон, причем явно не обычный, так как был очень крупным, и от его перьев шло едва заметное черное марево. Он сидел на раме окна в башне астрономии и держал в своих лапках письмо.

— Это мне? — неуверенно переспросила Минерва, не требуя ответа, но ворон неожиданно кивнул. — Странно… — протянула она и с опаской подошла к птице. — И ужасно интересно.

— Кар! — своеобразно поторопил ее почтальон и стремительно спикировал вниз, как только она отвязала письмо.

— Сумасшедший дом, — пробормотала Минерва и, не теряя ни секунды, вскрыла письмо.

Уважаемая администрация школы Хогвартс!

Спешим вам сообщить, что внесенный ранее в список поступающих учеников Гарри Джеймс Поттер не будет обучаться в Школе чародейства и волшебства. Причины данного решения огласке не подлежат. Решение отменить невозможно. Контракт расторгнут в одностороннем порядке с отказом от компенсации оплаченного обучения.

С уважением, Отдел магического образования министерства магии Великобритании.

— Что? — Минерва была удивлена. — Как это не будет?

Она еще долго бы возмущалась, если бы не заметила еще один лист, вложенный в конверт, и фотографию ребенка лет десяти.

Уважаемая Минерва МакГонагалл! Наследник рода Поттер в полном порядке, однако проживать в Англии в целях безопасности он более не будет. Не пытайтесь его найти, ибо это ни к чему не приведет. Даем вам слово, что следующий наследник рода будет обучаться в вашей школе, как и его предки.

P.S. По возможности не оповещайте директора о причине отсутствия ребенка. Подарите ему спокойствие и не верьте слухам.

С уважением, настоящие опекуны Гарольда Джеймса Поттера.

На фото был мальчик, удивительно похожий на Джеймса. Очки-велосипеды, растрепанные волосы и, как контраст, яркие зеленые глаза Лили. Он улыбался и махал рукой в камеру. Снимок был немагическим, так что мальчишка не шевелился, но даже так было видно, что с ним все хорошо и он счастлив.

— Что же, — Минерва строго посмотрела на лист пергамента с посланием от опекунов Поттера, который сразу после этого по ее желанию загорелся прямо у нее в руках. — Ни о каком мальчике я не слышала, не видела и ничего не знаю… — а вот фотография отправилась в ее магический кошель к фотографиям отца, матери, брата и… любимого.

* * *

— Ты думаешь, мы поступили правильно? С этим письмом? — Вальбурга была не уверена в таком решении сына. Ей было бы спокойнее, считай все жители страны без исключения, что он погиб вместе со всей семьей магглов.

— Она старалась заботиться обо мне тогда, пускай и по-своему своеобразно, — Кастор на мгновение задумался. — Я бы не хотел, чтобы она переживала. Тем более, она определенно винила бы себя, в том, что я погиб — она же не смогла отговорить Альбуса оставлять меня магглам.

— А если она кому-нибудь расскажет? — сомнения все же не хотели покидать Вальбургу.

— А ей поверят? — Кастор задумался на минутку. — К тому же, что-то мне подсказывает, что она не только не станет говорить обо мне Альбусу, но и не скажет никому другому, ну, может, только если Помоне и Филиусу, те тоже будут переживать.

— Ох, не знаю, не знаю, Кастор, — Вальбурга вздохнула, — Мы ходим по краю…

Апартаменты декана факультета Слизерин. Через два часа после пира.

Тук. Тук. Тук.

Мерный, тихий, можно даже сказать, робкий стук в двери покоев Северуса заставил его ощутить дежавю. А уж когда в открытую дверь снова просунулась Минерва, так и подавно.

— Я, конечно, не приглашал, ну да ладно, — он отступил в сторону и приоткрыл дверь. — Заходи.

— Северус? — МакГонагалл в шоке уставилась на коллегу, язык которого отчаянно заплетался. — Ты что, пьян?!

— Самую малость, Ми-нерва, — икнул он посреди ее имени. — Самую малость, — повторился Снейп и рухнул в кресло, снова протягивая руку к бутылке и делая большой глоток прямо из нее.

— Так, хватит, — Минерва выдернула бутылку из рук зельевара, отчего тот пошатнулся и практически упал на пол, и поставила на полку шкафа. — Северус, — она усадила того в кресло, влила ему в рот отрезвляющее, благо Снейп озаботился оставить его на столе заранее, и стала щелкать у его лица пальцами. — Ты слышишь меня? — молчание. — Северус!

— Ну что ты хочешь, а? — он отвел ее руки от своего лица и, шатаясь, поднялся. — Что вы все от меня хотите?! — его голос перешел на крик. — Что? — Снейп пребывал на грани, собираясь со всего маху рухнуть в бездну отчаяния. — Почему вы не можете просто оставить меня в покое и дать спокойно подохнуть?

— Северус! — подняла на него голос МакГонагалл. На ее памяти он так не напивался еще ни разу.

— Что «Северус», Минерва? Что? — Снейп запустил руки в волосы. — Он умер, понимаешь? Умер! Они все умерли!

— Кто? — вздохнула та и сама упала в ближайшее кресло.

— Тот, кого я клялся защищать; тот, кто ни в чем не виновен, но виноват во всем; тот, ради кого она умерла! — он одним махом снес все, что стояло на столе, а потом рухнул в кресло рядом. — Тот, чью фамилию я ненавижу, но в чьи глаза так хотел посмотреть.

— Ты говоришь о…

— Да, я говорю о сыне Лили и этого… — он запнулся, словно вспоминал все ругательства, которые знал, и старался подобрать самое обидное, но потом словно сдулся и бросил это дело. — Джеймса.

— Но с чего ты, Мерлина ради, это взял? — Минерва заволновалась. Откуда он мог это взять? Правда это, или это и есть те самые сплетни, о которых ее предупреждали в том письме?

— Когда я в конце июля заходил к директору со списком ингредиентов на год, то не обнаружил его, но обнаружил письмо для Поттера. Я не искал его специально, а найдя, даже и не посмотрел толком, но адрес его проживания показался мне странно знакомым. Я тогда два часа потратил, чтобы вспомнить, кто из магов там живет, пока не понял, что не так. Это был обычный маггловский адрес.

— Погоди, — прервала его Минерва, нахмурившись. — Как это ты смог прочитать адрес? Альбус же при нас с Хагридом заклял его! Ни один маг не смог бы его прочитать или узнать, если бы ему только не сказал лично тот, кто уже его знал, а это я, Хагрид, сам Альбус и малыш Гарри!

— А я был там еще до вас, и знал его, видимо, поэтому. Пусть это и было всего один раз, когда переносил туда... — он запнулся. — Одну свою старую знакомую. После пыток, — зачем-то добавил он, задумавшись.

— Ты пытал свою знакомую? Зачем?

— Нет, пытал ее не я. Это был конец семьдесят девятого года, если я правильно помню. Я только недавно получил мастерство в зельях благодаря Темному Лорду и варил их для Пожирателей у него в поместье. Егеря тогда привели трех девушек-магглянок, дабы Лорд мог развлечься. Мне уже тогда было противно все, что там происходило, но мастерство я мог получить, только имея чью-то протекцию, а получить ее нищему полукровке было ой как тяжело. Считай, практически невозможно, но не суть. Мне тогда за чем-то понадобилось выйти, и среди добычи я и увидел ее. Она была испуганной, грязной и... беременной. Этого было еще не видно, но чувствовалось. Она подняла на меня испуганные глаза, и я увидел в них немую просьбу. Она не решалась ничего говорить вслух, но я и так все понимал. Она боялась того, что будет, и боялась, что я, помня детские обиды, мало того что не помогу ей, но и усугублю страдания, однако все же теплилась надежда, что я помогу. Думал я недолго. Хотя подумать и было над чем. Ставить под угрозу свою жизнь, чтобы спасти её сквибке, которая меня всегда недолюбливала? Глупо. Я это понимал, как и понимал, что не смогу не помочь, какой бы язвой она ни была. И я решился. Усыпил охранников и девушек, споил оборотное одному из егерей, переодел его, дал зелье безумия и ушел с ней в лабораторию. Сбегать из поместья, когда в него с минуты на минуту прибудет Лорд, было бы крайне неосмотрительно. Надел на нее свой плащ, дал маску, влил успокоительное и заставил сидеть в углу лаборатории и ждать. Без моего разрешения в лабораторию мог заходить только Лорд, но он, слава Мерлину, был слишком занят. Нам повезло, что Лорд явился в плохом настроении и сразу же с порога заавадил егеря, что был под обороткой, и не пришлось придумывать историю: "Что случилось, и как егеря поймали своего же?" Было ли мне жаль его и девушек? Нет. Магглов я недолюбливал из-за отца, хотя и понимал, что это глупо, а егеря — вообще не те, о чьей смерти можно горевать.

— И все же...

— Я не герой, Минерва. И не готов жертвовать собой ради незнакомцев. А то, что я делал, конкретно так попахивало самоубийством. Так вот, продолжим. Трое суток Лорд не покидал поместья, и трое суток я прятал ее в лаборатории, унимая ее истерики и спасая беременность, ибо из-за стресса она дважды чуть не потеряла ребенка.

— А потом?

— А потом Лорд ушел, и у меня появился шанс вывести ее. Я дал ей оборотку с волосом мелкой сошки из Пожирателей, и мы вышли из лаборатории. Однако выйти из поместья мы без приключений не смогли. Кто же знал, что этот идиот как раз в этот день решит поругаться с Кэрроу. Причем с обоими. Нас там же у выхода и сцапали. Я отделался оглушающим и извинением за недостаточную меткость, а она словила аж три круциатуса.

— А она — это?.. — с ужасом спросила Минерва, в душе надеясь, что знакомой Северуса была прошлая хозяйка дома.

— Она — это Петунья Дурсль, в девичестве Эванс.

Дом номер 4 по Тисовой улице. 1979 год.

— А-а-а, — в который раз за последний час застонала женщина, но сейчас уже гораздо тише, чем было вначале, и уже своим голосом.

— Ты как? — аппарация из поместья Лорда, еще и после оглушающего, далась Северусу нелегко, но беременной сквибке, еще и после трех круциатусов, она должна была показаться адом.

Снейп приблизился к ней и стал медленно водить палочкой, накладывая диагностические заклинания.

— Плохо, Северус, — сквозь слезы протянула Петунья и попыталась скукожиться.

— Петунья, — его глаза расширились в страхе — по ногам женщины текла кровь, а диагностика показала достаточно четко — организм отвергал плод. — Ты… Ты, скорее всего, потеряешь ребенка. Я могу отвести тебя к врачам, а могу сделать все сам, будет менее болезненно и гораздо быстрее.

— Нет! — снова закричала она и попыталась встать. — Нет, Северус, пожалуйста! Только не это! — она зашлась в рыданиях. — Сделай что-нибудь, я прошу тебя!

— Но я не Мерлин! Я и так делал эти три дня все, что мог! Он не выживет, Петунья, — и тише добавил: — Мне жаль.

— Пожалуйста, — из ее глаз фонтаном текли слезы. — Северус, это мой единственный шанс стать матерью. Я прошу тебя, хоть ценой моей жизни, но спаси ребенка, прошу!

— Петунья! Как я это сделаю? Ему всего… — он замер, пытаясь понять хотя бы примерный срок беременности, но Петунья успела раньше.

— Три месяца.

— Три месяца, — кивнул он. — Как я его спасу? Еще и без тебя? Было бы ему хотя бы семь — без вопросов, я спас бы вас обоих, но три…

— Я не знаю, Северус, но прошу, пожалуйста, спаси моего сына, — она схватила Снейпа за рукав и притянула к себе. — Я умоляю тебя.

— Петунья, что бы я ни предпринял, риск твоей смерти более девяноста процентов! Это неоправданный риск! Ничего критического не будет, если сейчас мы сделаем что должно, а потом ты сможешь забеременеть снова! — Снейп начал раздражаться. Мало того, что он рисковал жизнью, чтобы ее спасти, так она еще и требовала от него невозможного.

— У меня больше не будет детей, Северус, — голос ее звучал отрешенно и безжизненно. — Эта беременность и так мне подарена судьбой, так что если я лишусь ребенка, мне просто незачем будет жить…

— Подарена судьбой?

— Он маг, Северус, а я сквиб, без рода и поддержки семьи с огромными проблемами со здоровьем. У меня анемия, начальная стадия гипертиреоза и избыток соматотропина, пусть и небольшой. Причем все эти проблемы резистентны к зельям, как сказали в вашем проклятом Мунго, — Петунья замолчала и прикрыла глаза.

— Ты была в Мунго?

— Наши врачи сказали, что я бесплодна, как и Вернон, у него тоже проблемы со здоровьем. И тогда я решила пойти к вашим. Где Косая аллея, я знала, сыграть ничего не знающую иностранку, забывшую палочку дома, я смогла на ура, благо изворотливости мне не занимать, а галлеоны остались еще со времен учебы Лили. Оттуда уже камином я смогла переместиться в Мунго, — очередной спазм скрутил ее, и рассказ на время пришлось прервать.

— Петунья, я… — Северус не знал, что сказать. Убить ребенка означало убить и ее саму.

— Прошу, если есть хоть что-то, что его спасет, прошу, помоги, — она уже не кричала, но в ее тихом голосе было столько боли, сколько Снейп почувствовал ее почти материально.

— Как он вообще может быть магом, если ты слабый сквиб, а твой муж — маггл?!

Картинка никак не хотела складываться у него в голове. Вероятность рождения мага у маггла и слабой сквибки меньше двух процентов, у двух магглов меньше одного процента. Практически все магглорожденные — дети сквибов или сильного сквиба и маггла; чаще исход положителен, если сквиб — мать, реже, если отец.

— Вернон сквиб в первом поколении. Его родители — маги, но я не могу сказать тебе, кто они, — Петунья вздохнула. — Они отправили его в детский дом в четыре года, когда выяснилось, что каналы не развиваются. В пять его усыновили Дурсли. У них была уже дочь, но они очень хотели сына. С тех пор он всем сердцем ненавидит магию, ведь она забрала у него семью. Я понимала, что ребенок может быть магом, но не говорила об этом Вернону, а когда в Мунго подтвердили... Я просто надеюсь, что он примет это.

— Это меняет дело, — Снейп выдохнул. — Хорошо, я попробую. Если он сильный сквиб, то забота о развитии ребенке ляжет на него.

* * *

— Петунья! — Северус два дня ждал, пока женщина придет в себя, но на третий день решил ускорить этот процесс. — Петунья!

— Не кричи, Северус, голова раскалывается, — открыла глаза та и посмотрела на него. — Пожалуйста, скажи, что все получилось!

— Кхм, — отвел глаза он. — Получилось, но не без сложностей. Я связал твое ядро и ядро ребенка, сейчас он питается только твоей магией. Произошла практически полная отслойка плаценты. Еще чуть-чуть, и не получилось бы и этого. Но проблема вот в чем: ядро у тебя совсем маленькое, так что скоро оно погибнет, ты станешь магглой, а процесс возобновится. Тебе нужна подпитка. Обеспечить это можно только через артефакт. Через знакомых я узнал, сколько такой будет стоить. Три тысячи галлеонов. Это пятнадцать тысяч фунтов. Такова цена жизни твоего сына.

— Я согласна на артефакт, — спустя десятиминутное молчание сказала Петунья. — Сейчас в процессе продажи дом моих родителей, выручить за него мы сможем двадцать тысяч фунтов, из которых десять достанутся нам с Верноном. Пять у нас лежит в банке — все, что осталось от продажи дома приемных родителей Вернона. Я поговорю с ним. Сколько ждать артефакт?

— Он будет у тебя завтра. Так как возьму я его у знакомого — деньги он будет ждать еще две недели, так что время у тебя есть. Насколько смогу, я его заряжу, а потом передам твоему мужу и больше не смогу тут появляться. Если будет невмоготу — пишите, я решу, куда подъехать, и встречусь с Верноном. Твой организм после истощения ядра начнет губительно переносить магию поблизости, и если со сквибами все будет нормально, то маги будут медленно тебя убивать. Твой сын после моих манипуляций должен будет родиться сквибом, но если он вдруг родится магом...

— Я умру?

— Не сразу, но его присутствие в доме будет приносить тебе боль, чуть меньшую, чем ты чувствовала во время круциатуса, — Петунья вздрогнула. — Я оставлю тебе зелье, — он поставил на прикроватный столик флакон темно-синего цвета, — которое разрушит его каналы, и он станет сквибом, даже если был магом. Но давать ли его своему ребенку — решай сама. Я не буду ничего тебе советовать. Если он и так сквиб — оно не навредит.

— Спасибо тебе, Северус. Ты спас мне жизнь трижды.

— Я должен был извиниться за те письмо и ветку.

— Я никогда на тебя и не злилась.

— Теперь я в этом уверен.

Апартаменты декана факультета Слизерин. 1991 год.

— И когда ты сказал, что они все мертвы, ты имел в виду?.. — МакГонагалл впервые слышала своего коллегу таким откровенным.

— Сегодня, когда он не появился на распределении, я сразу после пира аппарировал к ним. Я подумал, что Петунья могла дать то зелье, которое я варил для ее сына, Поттеру. Она вполне на это способна. И если все так и случилось, то он бы и не смог поехать, но когда я аппарировал туда... — Снейп замолчал.

— Северус, — позвала его Минерва после минутного молчания.

— Он сгорел, Минерва. Их дом, он сгорел еще месяц назад, — Снейп о чем-то задумался. Тридцатого июля, за день до его дня рождения.

— Как это произошло?

— Пожарные сказали соседям, что это была случайность. В тот день был сбой электричества, и если бы их дома не было, то все бы обошлось, но они были дома и смотрели телевизор. Там их тела и нашли. Все четыре. И я не знаю, как жила Петунья с Поттером. Она должна была его ненавидеть, так как рядом с ним испытывала постоянную боль.

— А ты видел ее, ну, после того дня?

— Лишь один раз. Она гуляла в парке с сыном и мужем, а я в тот день в парке ждал поставщика одного крайне редкого ингредиента для зелий. Мальчишке было лет шесть, светленький, крупненький, но не слишком, с курносым носом и серыми глазами. Он был похож на Петунью и Вернона внешне, но взгляд у него был как у Лили, озорной и веселый, хотя оба родителя у него крайне спокойные и малоэмоциональные.

— А он был, — Минерва замешкалась. — Сквибом?

Северус покачал головой.

— От него не шла вообще никакая аура. Судя по всему, он вообще стал магглом.

— Разве это возможно?

— Все возможно, — неопределенно ответил Северус, а потом снова потянулся к бутылке, которую успел снять со шкафа.

— Северус! — воскликнула Минерва. — Хватит пить! Я не знаю, что с Петуньей, но с Поттером точно все нормально.

— То есть?! — воскликнул Снейп и уставился на нее.

— Вот его фото, — Минерва вытащила фотографию мальчика из кошелька. — Не знаю, кто его нашел, может, родственники Поттеров или Блэков, все-таки он Блэк на четверть, но его увезли из страны и решили вопрос с Министерством магии. Письмо я сожгла, но получила я его два дня назад. Так что успокойся, жив твой Поттер, но далеко, а вот в Дурслях я не уверена.

— А четвертый труп?

— А ты уверен, что они не взяли еще одного ребенка из детского дома?

— Нет, я уже ни в чем не уверен...

Дом номер 4 по Тисовой улице. 1991 год 30 июня.

— Мама, можно я поиграю с Пирсом во дворе, можно, а? — сероглазый блондин так умоляюще посмотрел на мать, что она не могла ему отказать. Она уже одиннадцать лет не могла ему ни в чем отказать.

— Конечно, можно, солнышко, но ровно в четыре жду тебя дома! — она шутливо погрозила ему пальчиком и отпустила прогуляться.

— Дадли опять сбежал? — Вернон, подкручивая усы, зашел в гостиную и сел рядом с женой. — Никакой дисциплины.

— Дорогой, успокойся, — Петунья приобняла его и поцеловала в щеку. — Я уверена, что с ним все будет хорошо. Он еще успеет прочитать всю ту ерунду, что нам пришлось купить, тем более, что половину из этого мы с ним и так уже прошли.

— Надеюсь. Как и надеюсь на то, что с репетитором он занимается так же активно, как и носится, потому что он до сих пор говорит по-французски с акцентом, а через два месяца ему уже в школу! И я не думаю, что там будут лояльно относиться к англичанину, который не удосужился в идеале выучить их язык и говорит как крестьянин! И это в элитной-то школе.

— Я предлагала Америку, там обучение на английском, но ты сам не захотел, — нахмурилась Петунья — любые сомнения в адрес ее сына она воспринимала крайне болезненно.

— Дорогая, не захотел не я, не захотел наш бюджет, — Вернон на мгновение задумался. — Америку мы бы точно не потянули!

— Тогда Германия.

— Вот уж нет, с фрицами мой сын учиться не будет! — возмутился он, так как эта темя была для него крайне болезненна.

— Ладно, — вздохнула Петунья. — Надеюсь только на то, что сын наш не притащит домой вейлу, коих во Франции целая община.

— Зная Дадли, — усмехнулся супруг, — он притащит домой именно её.