Призрак и его Страж (джен)

Багряные дни. Странная традиция. С одной стороны, вроде как праздник посвященный объединению сердец, романтике и прочему; с другой — багряной бывает и кровь, и в эти дни Шакс всегда лютовал больше других, призывая бороться и побежать во имя... во имя чего, Кхола так и не понял до конца, но одно он мог сказать точно: вся эта суета была слишком преувеличенной. Слишком.

Впрочем, его Страж так не считал. Шаман с удовольствием окунулся в суету праздничных дней, раздаривая улыбки направо и налево, совершенно не напоминая того задумчивого, загадочного и отстраненного от суетной жизни человека, которого он когда-то поднял из праха. Тот шаман искал ответы, проводил непонятные обряды, стремился вернуть связь с своими... корнями, какими бы они ни были. И стремился к обособленности, уединению.

Этот же Страж будто был его братом-близнецом — та же внешность, голос... но как будто совершенно иная личность. Легкие шутки, мимолетный флирт с девушками, организация какого-то совершенно нелепого, но с другой стороны, милого празднества на площади города. Он совершенно не был похож на Стража, да и не считали его таковым.

Причину таких изменений Призрак пока не знал, поэтому все, что ему пока что оставалось — это наблюдать.

Про себя он называл эти личности Шаман и Варлок. Просто чтобы разделять эти состояния своего подопечного. Оба были им, но... оба были разными. Нормально ли это — сложно было сказать. Делиться с кем-то такими подробностями их отношений Кхола не хотел. Это было бы... невежливо по отношению к его Стражу.

Его Страж был Шаманом пока что большую часть их знакомства — но, в основном, когда он был наедине с собой, с природой. Он был одержим идеей вспомнить, кто он — что не слишком редкая идея среди Стражей, но его Страж хотел мало того что вспомнить — он считал, что был шаманом, обладателем мистической силы, и хотел вновь научиться ей владеть в полной мере.

То, что его подопечный — особенный, Кхола уже точно знал. Несмотря на свой скептицизм, Призрак не был слепым, и уже не раз замечал труднообъяснимые вещи, которые его Страж вытворял даже будучи отсеченным от Света — причем по собственной же инициативе! Травы, воскурения, ловцы снов... сами сны, в конце концов!

И видения. Кхола сам боялся признаться себе в этом до конца, но по связи — той странной незримой связи, объединяющих их, он... иногда ощущал. Что-то иное. Не совсем похожее на Странника. Это пугало.

Но Шаман упорно продолжал искать ответы. Кхола лишь надеялся,что это не приведет его к беде.

А Варлок... эта... скажем так, ипостась его Стража, был другим. Варлок проявлялся на Башне, постепенно — более веселый, легкий, мягкий. Он-Варлок вливался в жизнь, отпуская его-Шамана, становясь... непохожим на себя. И оставаясь собой.

На каком-то из городских праздников он даже танцевал с девушками, дарил цветы и назывался Аро, и если бы Кхола не знал, что этот смешливый черноволосый мужчина — его Страж, он бы с уверенностью сказал, что это вообще другой человек.

— Страж? — он тихо привлек внимание своего напарника, дождавшись когда тот останется один на одном из балкончиков, чуть в стороне от веселой толпы. Мужчина весело улыбался, выпутывая из длинного хвоста лепестки роз — да, в этом было еще одно отличие. Когда его Страж был Варлоком, он почти не заплетал этих сложных кос — так, перехватывал волосы лентой, чтобы не мешались. Это все были мелочи, не сразу заметные глазу — но из них складывались общие впечатления.

Мужчина повернулся к призраку и тепло улыбнулся, подставляя ладонь.

— Привет, Кхола. Как тебе праздник?

Призрак вздохнул и привычно приземлился на протянутую ладонь, чуть шевеля оболочкой:

— Несколько... двусмысленно. С одной стороны, абсурдно романтичный, с другой стороны... схваток в Горниле стало в два раза больше. Подумать только... Шакс просто плещет неуемной энергией, матчи транслируются постоянно...

— О да... хорошо что я туда не хожу, — мужчина хмыкнул, поглаживая призрака по граням и устремил взгляд на город. Легкая улыбка блуждала по его губам, — Но это вдохновляет. Несмотря ни на что — Город живет. Люди радуются, веселятся... островок мира, скрытый высокими стенами... — он поднял голову рассматривая огромный шар в небе, — Я читал хроники. Когда-то его не было вообще. Мир был... больше чем это пространство. Праздники были иными и их было куда больше... Разные народы, культуры... Когда-то у каждой народности и нации были свои праздники, представляешь?

— Да... — Кхола чуть пошевелился, — Золотой век... был поистине золотым. Много чего было создано, еще больше потом было утеряно...

— Но не смотря на это — человечество продолжает жить, — мужчина перевел взгляд на огни города, отражение света в его зрачках сияло голубоватым, — Знаешь... Я хочу дожить до того момента, когда Земля снова будет заселена. Когда она снова будет наша... когда мир не будет сконцентрирован в одном городе. Когда мы станем снова свободными — а не будто бы загнанными в резервацию... это ведь наша Земля.

Призрак покосился на решительное лицо мужчины и приподнялся над его ладонью, мерцая синеватым визором.

— Это зависит в том числе и от нас, Страж.

— От нас... — эхом отозвался мужчина, со вздохом отпуская перила, которые успел непроизвольно сжать, — Интересно, будет ли когда-нибудь мирная профессия для Стража, м? Хотел бы я знать... Когда наконец празднование Багряных дней не будет означать схватки насмерть, а будет олицетворять традицию единения любящих сердец — но только ее. Не хочу, чтобы Лакшми оказалась права. Война... не может быть вечной. Она не должна быть такой.

— Хотелось бы знать... — эхом отозвался Призрак, поднимая визор на безмолвный шар, парящий над городом.

* * *

Говорят час перед рассветом — самый темный. Кхола мог бы с этим поспорить — для него и его ночным зрением ночь и день были одинаковы — но предпочитал не вступать в бесполезные диспуты. Тем более, что Стражи тоже приобретали в той или иной мере это свойство — видеть сквозь тьму.

А еще говорят, что Стражи не спят, и не видят снов... Его Страж ухитрялся опровергать и это утверждение. Иногда длинноволосый смуглокожий мужчина уходил в недолгие забытья — даже когда снова вернул себе Свет — после которых иногда приходил в себя задумчивым.

Вот и теперь — расслабленное тело напряглось, мужчина с легким вздохом сел, вцепляясь в края меховой накидки. Огляделся, вздохнул, поднимая голову к звездному небу.

— Страж? — позволил себе спросить Кхола, подлетая ближе и зависая над рукой — с некоторых пор маленькому Призраку начинали даже нравиться странные привычки его Стража по поводу и без повода касаться своего напарника, баюкать в ладонях оболочку. Это было по-своему... приятно. Хотя, конечно, он бы в жизнь не признался в этом другим Призракам. Это было... личным.

Шаман оторвался от созерцания неба, усмехнулся, подставляя ладонь на которую опустился его миниатюрный спутник. И вздохнул, прислоняясь спиной к бетонной стене Башни. Здесь, на верхотуре, его могли бы побеспокоить только птицы... ну или какие-нибудь залетные Стражи из числа Охотников, которым бы приспичило полазить по труднодоступным местам.

— Мне снились сны, Кхола, — наконец, тихо проговорил мужчина.

— Сны? — Призрак чуть пошевелил гранями, которых мужчина бездумно касался пальцами, поглаживая.

— Да... сны. Видения. Иногда они приходят ко мне. Разные. Не всегда понятные. Однажды снился сон... я был вэкэн. Я был... я камлал.

Травы были горьки на вкус, Дым свивался полотнами, мой верный зверь сторожил вход. Бубен в моих руках пел, а воздух с юга доносил привкус гари и пороха. Я камлал духам войны. Я призывал предков присмотреть за потомками, благословить наш народ. Я чуял вкус перемен. Дух предков был обеспокоен — и не только он. Сама земля стенала. Перемены близились. Но я не помню лиц своих предков — я не помню голоса покровителя своего народа — хотя мне кажется, что стоит только обернуться... и я все вспомню. Но нет. Я помню процесс — но не остальное. Хотя я знаю, что это было и что происходило. Я отчетливо помню и свой бубен — туго натянутая кожа буйвола с ритуальными рисунками, я помню даже какие узоры были на моих руках! — он вытянул вперед руку, рассматривая предплечье, — Когда я очнулся тогда... мои руки стали иными. Без шрамов, без узоров, не такие... и я был старше? Возможно. Не помню.

— А что тебе снилось сейчас?

Мужчина помолчал, продолжая поглаживать разрисованную оболочку своего спутника.

— Наверное это был кошмар. Или... я не знаю. Мне снилась... война. Бесконечная, затяжная война. Кровь и смерть. Алое на белом. На снегу, на земле, на телах... Запах пороха, гари и железа, и душный запах эфира. Сталь скальпеля, нитки с иглой в моих руках. То стальной, а то костяной, заточенной на точильном камне. Я штопал, шил, сшивал раны, тела и души.

Вкус боли, страданий. Смерти. Везде. Повсюду. Я задыхался, Кхола — и этому не было ни конца ни края. И что самое страшное — я... не ощущал... ничего. Я был... один. Ну... почти.

— Почти?..

— Да. Когда я почти задохнулся в этом болоте агонии, меня... вытащили, — мужчина усмехнулся, — Я почувствовал хватку на загривке. Знаешь, как кошки носят своих детенышей. Острые клыки, прикусившие кожу — не больно, но ощутимо. Горячее дыхание, мощный выдох в волосах... и меня рывком выдернуло из... этого. И я проснулся.

— Может это и был твой покровитель?

— Вряд ли... — мужчина задумчиво посмотрел наверх, рассматривая звезды, — Этот...кто-то... был мощным, сильным, но... не изучающим, как Большие духи. Нет. Он просто.. был. Кто-то кто сильнее меня — но не враждебный. Скорее... оберегающий. Вопрос только в том — кто это был? И зачем ему было вытаскивать меня? И... кто я был в этом сне? — мужчина вздохнул и чуть улыбнулся, прикрывая глаза, — Интересно... а Стражам могут сниться их прошлые жизни?

Кто я?....