Популярное
VKontakte
WhatsApp
TelegramZulan: В тексте встречаются иностранные слова и выражения. Поскольку я не лингвист и вынужден пользоваться автопереводчиком, эти фразы могут оказаться не вполне корректны.
Если вы обнаружите подобное, дайте мне знать как это исправить
Проверено на грамотность 
Если мы хотим пользоваться миром,
приходится за это сражаться.
Марк Туллий Цицерон
Проснулся Илья под надоевший уже писк аппаратуры с ощущением, что его тело мяли четверо мускулистых массажистов пять часов кряду. Кто-то ещё и руки-ноги к кровати привязал, чтобы не дёргался. От такого отношения почему-то накатила обида напополам со злостью.
Когда его вырубило? Последним воспоминанием была поездка в пресловутом лифте. А потом всё! «Резкое нарушение сознательности и полная потеря всякой совести», как говаривала мама Софа, когда он пытался отмазаться от совершенных им косяков.
«Вот говорил же тебе — поспеши!» — вставил Гермес свои пять копеек.
«Меня что, больничный грузовик переехал? Всё тело ломит!»
«Мурка тебя чуть не переехала. Небуке cпасибо скажи, что живой ещё.»
Мальчик с трудом приоткрыл глаза. Ничего не видно, всё плывёт. Только какие-то тени вперемешку со светом. Даже время суток не определить. То ли день, то ли вечер уже.
Рука явно опутана проводами и капельницами. И не слушается! Пальцы и то не разогнуть — онемели. Тяжёлые, словно чужие.
От злости за собственную слабость с его губ сорвался хриплый выдох.
— Лежать! Не шевелиться! — раздался знакомый хмурый голос доктора, эхом отдавшийся в черепной коробке. Негромко, но вполне весомо, чтобы не продолжать попыток двигаться.
Опять он! Небось и привязал только для того чтобы поиздеваться. У-у-у, гад!
Зрение с трудом сфокусировалось, чтобы различить тёмное пятно нависающее над ним. Когда в глазах прояснилось, пятно превратилось в чёрную фигуру Константина Константиновича.
«Не ворчи, ворчундра! Небука не такой уж и Бука, как тебе кажется.»
«Да ну тебя! Тоже мне, защитник нашёлся!»
И чего Гермес за него так впрягается?
— Я буду задавать вопросы, а ты моргай. Один раз «Да». Два раза «Нет». Ты меня понял?
Отвечать и общаться совсем не хотелось. Но Илья все равно моргнул. Просто назло.
— Что-нибудь болит? Кружится голова? Есть пожелания? Нет... Отлично!
Доктор отметил показания в блокноте. Затем принялся развязывать ремни.
— У тебя был припадок, — слова он произносил негромко и монотонно, словно лекцию читал. — По симптомам похож на эпилепсию. Пришлось зафиксировать. Предполагаю развитие опухоли после сотрясения. Пока ты под наблюдением. Начнётся ухудшение — будем переводить в областную.
— За... зачем? — язык с трудом поворачивался, чтобы задавать вопросы.
— У нас хирургов нет, — хмуро и где-то даже со злостью, ответил доктор.
«Походу у них вообще нихрена нет!» — съязвил Гермес. — «Я прямо слышу, как он посылает лучи наидобрейших пожеланий в адрес минздрава, администрации больницы и главврача лично. Хирургов нет, санитарок нет, докторов не хватает. Оборудования нет. Все ушли на фронт… в смысле ухаживать за Кошем. Все кто мог. Один только он — позабыт, позаброшен...»
Неудобное чувство стыда за свои недавние мысли шевельнулось у мальчика.
— Почему… вы?
— Что «я»? Почему тут? Надо! Всё, не задавай идиотских вопросов! — отчего-то вспылил доктор. — Отдыхай!
С этими словами, он ушёл за ширму в свой угол, оставив пациента в недоумении. Вот только-только начал хорошо думать и на тебе! Умеют же некоторые неожиданно переворачивать отношение с ног на голову по нескольку раз за одну минуту!
Мальчик со злостью уставился на колеблющиеся тени от лампы, светящей откуда-то со второй половины палаты. Похоже, что уже давно наступил вечер.
«Ну вот чего он опять психует?!» — поведение доктора показалось Илье непонятным и обидным. — «Небось от того, что кольцо украсть не дали!»
Сделав, таким образом, нужное умозаключение, он мысленно успокоился, найдя оправдание своей злости.
«Знаешь, а я в этом уже не уверен», — в голосе Гермеса явно обнаруживалось сомнение.
«Почему это?»
«Небука сидит сейчас, поставив локти на стол, обхватив голову руками.»
«Ну и что? Может он так из-за кольца переживает!»
«Видел бы ты сейчас его лицо — так не сказал бы.»
Илья ничего не ответил. Сдался ему этот доктор. Вор он и есть вор!
По коридору что-то тихо прошуршало, заставив облиться холодным потом. Он и до приступа ничего не мог сделать, а сейчас так и подавно не защититься!
«Да не — это не она. Мурка позже заявится» — поспешил его успокоить Гермес.
«Ты-то откуда знаешь?»
«Догадываюсь. Кстати, тебе все равно делать нечего, так может посмотрим, стоила наша игра свеч? Зря деды с ремонтом старались что ли?»
«Они-то да… А с лифтом кто меня развёл?» — выплеснул Илья остатки злости. — «Ничего не сказал, так ещё и ржал как конь! Думаешь, это смешно?!»
«- Эй, эй! Полегче! К лифту я не имею никакого отношения!
«- Опять врёшь, брехун несчастный!»
«- Собака брешет. А я тут не при чём совсем!»
«- А кто тут при чём? Пушкин?»
«- Ты на Александра Сергеича бочку не гони! За Александра Сергеича я сам кому хочешь уста порву и гляделки выколю! Лучше внутрь заскочи и посмотри, как тут всё преобразилось»
После недавней вспышки ругаться и выплёскивать обиду уже не хотелось. А больше заняться было нечем, поэтому только и оставалось, что последовать совету.
Во внутреннем пространстве и в самом деле произошли некоторые изменения Часть линий, ранее серых и едва заметных, ярко светились. И, разумеется, эти освещённые линии делили контуры окружностей на четыре ровные части. Даже больше — сами сектора едва заметно окрасились в разные цвета.
Гермес встретил его, прыгая по делениям рулетки. То двумя ногами, то на одной. Словно в классики играл, прям как девчонка!
— От девчонки слышу, — донеслось в ответ.
Допрыгав до конца, Гермес остановился и посмотрел мальчика:
— Ну как тебе разметочка? Зачёт?
— Круто! Что это даст?
— Шарик подбрось — увидишь!
Хорошо, что ограничения скованного тела не действуют во внутреннем пространстве! Впрочем, оно и в реальности стало более отзывчивым, отходя от онемения.
— Эх-х-х!
Илья размахнулся и вскинул руку вверх. Цепи на кандалах послушно последовали за траекторией. Зелёный шарик взлетел в тёмное небо, вспыхнул множеством колец и вырос в размерах. Затем с огромной скоростью обрушился под углом на край площадки и помчался по кругу. Откуда-то донеслось лошадиное ржание, звуки быстро сменяющейся мелодии и внезапно все затихло.
Побежав по кругу, шарик сменял один сектор за другим. Наконец он замедлил движение и остановился на одной из мелких линий в тёмно-синем секторе. Линия вспыхнула, передала вспышку небольшой прилегающей области, а затем и всему сектору.
— Avibus bonis(1), — словно заклинание произнёс Гермес непонятную фразу. А затем его накрыло волной света.
— Экспелиармус, блин, — прокомментировал Илья. — Тоже мне, Копперфильд нашёлся!
И замер на полуслове.
Световая волна схлынула и превратилась в контуры инвалидной коляски. С крыльями, бронированным кожухом, лазерными турелями по бокам и ещё кучей технических наворотов, назначения и названия которых мальчик не знал. Сам же Гермес предстал в виде нелепого старичка с бородкой, в кожанке с цепями и мотоциклетном шлеме с красными крылышками по бокам.
— Боевая машина Гермес-двадцать-двадцать к выполнению боевого задания готова! — раздался механический синтезированный голос.
— Во! Видал! — Гермес-старичок поднял руку в кожаной перчатке с большим пальцем вверх.
— Круто! Прямо Дамблдор на минималках, — восхитился Илья. — Но борода тебе не идёт.
— Да пофиг! Имидж ничто — техника всё! Гермес-двадцать-двадцать — не дай себе подохнуть!
По бокам от боевой инвалидной коляски выдвинулись крылья, заставив агрегат подняться в воздух на полметра.
— Ну как?!
— Об-б-балдеть!
Турели неожиданно нацелились на мальчика. Тот не успел ничего сказать, как лазерные выстрелы ударили по оковам и цепям. Те с грохотом рухнули на пол и растаяли.
— Э! Что за фигня?! Предупреждать надо! — возмутился Илья. — А если бы в меня попал?
— Не боись, шут ребёнка не обидит! Сейчас ещё один фокус покажу! — коляска взмыла выше, посерела и замерла в чёрном небе.
— Эй! Ты куда?!
— Догадайся с одного раза! — раздался голос Гермеса откуда-то извне.
И точно — звуки движущейся по воздуху коляски раздавались уже в самой палате. Что-то с шумом лопалось, выжигалось, взрывалось и падало.
— Ты чего творишь там? — пробормотал вслух Илья, выбравшийся из «внутреннего пространства» и теперь прислушивающийся к тому, что происходило за пределами видимости.
«Место очищаю! Набросают мусора всякого, а ты убирай! Замри!»
Только сейчас мальчик заметил, что доктор Костин давно вышел из-за ширмы и присматривается к нему. Неужели его слова прозвучали вслух? А теперь вот подошёл к кровати единственного пациента и прислушивается. Ему-то зачем? Шпион, что ли? Хотя не так уж далеко от одного до другого.
— Что-то болит? — сухо спросил доктор.
— Нет, нет, это я … — Илья чуть не сказал «не вам», но вовремя исправился. — … случайно.
— Если что зови громче, — Константин Константинович неожиданно заглянул мальчику в глаза и зачем-то потрогал ему лоб. — Я отойду на минутку. Скоро вернусь!
«- Что это было?» — последние действия обычно хмурого доктора повергли Илью в шок.
«- Ты чуть не спалился, дурак! Хочешь эту палату на другую сменить, что ли? Из травматологии решил в психиатричку эмигрировать?»
«- Прости. Это нечаянно!»
«- Нечаянно», — передразнил его Гермес. — «За нечаянно лечат отчаянно!»
«- Ворчишь прям как старый дед. Новый облик примеряешь?»
«- Поговори мне ещё!» — огрызнулся «старый дед». — «Эх-х-х, молодо-зелено! И где вы годы мои молодые?! А я таким же был когда… И я таким же был когда… »
Продолжая таким образом напевать, постаревший псевдобог продолжил носиться по палате. Убирать мусор, как выразился ранее. И судя по всему ни стены, ни потолок ему сильно не мешали. Звуки колёс раздавались, то сверху, то снизу, то сбоку.
Главное, чтобы ничего не свалилось. Хотя... Что будет, если на кого-то свалится кусок невидимой штукатурки?
«- Ничего не будет. Возможные противопоказания: лёгкое нарушение сознательности, потеря ориентации в пространстве и преждевременный летательный исход. В особых случаях. Наверное.»
«- Да ну тебя! Опять со своими шуточками дурацкими...»
Мальчик хотел было продолжить и сказать что-то колкое в адрес Гермеса. Однако кое-что заставило его резко замолчать. Не смотря на весь создаваемый шум, до Ильи каким-то чудом донеслось цоканье острых когтей в коридоре. Страх колючей лапой придавил сердце, а лоб покрылся испариной.
«- Ну вот и добыча. Я всё ждал, когда она появится», — раздался звук перезаряжаемого оружия. — «Шустро среагировала!»
«- В смысле среагировала?»
«- В том смысле, что я ей все сигналки порвал, она и взбесилась! Всё, не мешай, пора заняться дезинсекцией!»
Раздались звуки лазеров и резкого прыжка массивного тела прочь от двери куда-то в коридор. И тишина...
«- Попал?»
«- Куда там! Готовится!»
Боевой клёкот раздался где-то над кроватью, заставив вздрогнуть, когда паучиха запрыгнула в палату прямо сквозь стену. Судя по всему, Гермес сразу среагировать не успел и по всему помещению началась взаимная гонка. Звуки выстрелов, шипение насекомого, когти, царапающие препятствия и опасное щёлканье слились в одну какофонию.
Лежать посреди ведущегося сражения неподвижным болванчиком то ещё удовольствие. Умом вроде понимаешь, что опасность не так сильна, как если бы дрались в реальности. Но страх, что кто-то из опасных противников тебя ненароком заденет, всё равно вылез из каких-то дремучих глубин. Появилось жгучее желание отползти куда-то подальше или зарыться где-нибудь поглубже. И как только на реальной войне люди выдерживают?
Двигая непослушными трясущимися руками, он попытался натянуть покрывало повыше. Выходило плохо, но лучше так, чем вообще никак.
Кажется, несколько его всё-таки зацепило — бросало то в жар, то в холод. Появись тут доктор, небось решил бы, что у него лихорадка. Однажды даже закружилась голова, когда щелчок жвал раздался почти над самым ухом.
Как ни странно, совершенно детское решение помогло справиться со страхом и теперь оставалось только вслушиваться в происходившее вокруг. К удивлению Ильи, звуки сражения приобрели ритм, в котором смутно угадывалась едва знакомая мелодия. «Всё... финиш», — подумалось мальчику. Тут битва идёт не на жизнь, а на смерть, а ему всякий блатняк из-под одеяла слышится. Может и в самом деле он с ума давно уже сошёл, а всё это бред его больного сознания. Но до чего же, блин, реальный!
Сомнения относительно мелодии (но не собственного рассудка) развеялись, когда Гермес под этот ритм ещё и запел.
— Мурка, ты мой Мурёночек.
Мурка, мой паучёночек…
Ну да, он и в такой ситуации развлечение себе найдёт! Шут гороховый! Или как там Дед Троп говорил? Скоморох?
— Мурка, Мурка, где твоя тужурка?
Здравствуй, моя Мурка, и прощай!
С этими словами Гермес сделал последний выстрел. С потока раздался звук падения огромной туши. Стук бьющегося в агонии существа и предсмертный скрип жвал быстро затих и наступила тишина.
— Она... всё? — прошептал Илья спустя несколько минут после наступившей гробовой тишины. Даже обычных больничных звуков не было слышно.
— Она — всё! — подтвердил невидимый Гермес. — Упокой, господи, её злобную душу. Тело мы уже как-нибудь сами... утилизируем.
— А ты можешь так же и с…- хотел спросить мальчик, но быстро замолк, услыхав шаги в коридоре.
«- Тс-с-с!!!» — предупредительно зашипел собеседник. Вскоре в палату зашёл и сам доктор.
— Как самочувствие? Что болит?
Константин Константинович присел рядом с кроватью и принялся осматривать пациента.
— Мне уже лучше, — хрипло ответил Илья. В самом деле, после избавления от оков и угрозы со стороны злобной паучихи, на душе стало как-то совсем-совсем легко. Хотя умом-то он понимал, что ничего еще не закончилось.
— Можно осторожно двигаться. Вставать нельзя!
— Спасибо!
— Запомни! Любое резкое движение может стать последним! Понял?
— Понял!
— И меньше разговаривай. С кем бы то ни было.
Фигня какая-то. Разговаривать-то почему нельзя?
«Слово серебро — молчание золото. Язык твой — враг твой. Меньше болтаешь — лучше спишь. Чем больше молчишь — тем больше за умного сойдёшь!»
«Да иди ты!» — огрызнулся мальчик. Доктору он, разумеется, ответил другое:
— Хорошо.
«- Иду, иду. Теперь я замолкаю. Не то по шее получу и мусор тут не приберу...»
Гермес запустил пилу и принялся за «утилизацию». Периодически слышались выстрелы лазеров, которыми выжигались останки. Звуки были отвратительными, от чего Илью иногда передёргивало.
«- Ты потише там!»
«- От такой туши враз не избавишься. Лучше Небуку слушайся и молчи в тряпочку!»
— Судороги? — обратил доктор внимание на скривившееся лицо мальчика. — Что-то болит?
— Немного... шум в голове, — отмазка была так себе, но ничего другого на скорую руку придумать не получилось.
— Это возможно, — сделав пометки в блокноте, Константин Константинович поднялся. — Усилится шум — сообщи. Обязательно! Понял?!
— Да!
— Теперь спи! Выключаю свет.
Странный он какой-то. Слишком уж… заботливый.
Гермес между тем закончил своё дело и наступила тишина.
Илья лежал с открытыми глазами и размышлял. Не верилось, что угроза жизни так быстро ушла. А может её и не было? Может это он сам себе всё придумал?
Молчание его внутреннего спутника внезапно испугало мальчика. А вдруг все эти события и в самом деле выдумка его больного сознания? И ничего подобного — ни Гермеса, ни Коша, ни Пелагеи Петровы, ни Мурки — ничего этого не было? А он просто лежит в смирительной рубашке в какой-нибудь психиатрической палате, обколотый лекарствами и видит бред наяву?
«Гермес! А Гермес!»
«Ну чего тебе? Мне тут тоже отдохнуть хочется!»
Уфф, слава богу — не выдумка. Или выдумка, но хотя бы реальная. Сойти с ума в совершенном немом одиночестве абсолютно не хотелось бы.
«Как ты думаешь, Кош уже знает?»
«А куда он денется. Он же не дурак!»
«Небось сильно сердится?»
«Может и сердится. Тебе-то что с этого?»
«А вдруг он придёт. Ночью. Или пришлёт кого-нибудь похуже Мурки.»
«Ну пришлёт. И чё?»
«Успеем проснуться? Ты справишься?»
«Можно подумать, кроме тебя у него больше дел никаких нет. Тоже мне, пуп земли нашёлся!»
«Не злись. Мне просто страшно. Сможешь одолеть?»
«Вот когда придут — тогда и посмотрим!»
«А если сам придёт — справишься?»
«Больше ему делать нечего, как за всякими мальчишками по ночам ходить!»
«Ну всё-таки?!»
«Кош — это тебе не Мурка. За ним такие силы стоят, что лучше лишний раз на рожон не лезть. Один не справлюсь. С ним целой командой надо!»
«А где их искать?»
«Кого?»
«Ну, воина, царя, царицу и ещё кого-то там… Не помню точно»
«Вот голова садовая, уже и стих запомнить не может: царя и царицу, солдата, попа, палача и девицу! Найдём. Сейчас не время об этом думать — ночь на дворе!»
«А скоморох? Не ты ли?»
«Может и не я. А может и я. Мало ли божеств на свете! Ты спать вообще собираешься?»
«Собираюсь. А Пелагея Петровна — она кто?»
«Откуда я знаю. Спи давай!»
Отказываясь что-либо дальше понимать, Илья провалился в сон.
1) Avibus bonis (лат.) — В добрый час, при хороших предзнаменованиях
Отключить рекламу