If we could turn back time (гет)

После разговора с дедушкой на душе у Невилла стало существенно легче. Он понимал, что он не один, и что теперь у него есть у кого спросить совета. Он долго думал и, посоветовавшись с дедом, решил, что бабушке они рассказывать историю о возвращении во времени не будут.

Для неё была сфабрикована версия, по которой Невилл перепутал флаконы, что ему выдал дед. И что это должно было быть укрепляющее зелье, но с внимательностью Невилла он легко мог спутать. А жаропонижающее он попросил Тилли принести, потому что дедушка сказал, что может ненадолго подняться температура.

На удивление, бабушка легко приняла это объяснение, когда навестила его вечером. И лишь пожурила за невнимательность в надежде, что сегодняшнее состояние станет для него уроком. В любом случае, она была даже рада, что состояние Невилла удержало Джерома от визита в лавку. Её же вскоре после печальных дневных событий в срочном порядке вызвали в Визенгамот, где обсуждался произвол Аврората и открывалось дело против Грюма. Судебное разбирательство с Визенгамотом в полном составе планировалось на завтрашний день.

— Нет, вы представляете, кидаться разрушительными заклинаниями посреди бела дня, в центре оживлённой улицы! Я понимаю, что в Лютном далеко не лучший контингент, но всё же! А что дальше, он устроит облаву перед началом учебного года в Косом переулке? Разгромит Фортескью, приняв пожирателей мороженого за Пожирателей Смерти? — Августа Лонгботтом пылала праведным гневом, который разделяло в этот день почти всё магическое сообщество, узнав о случившемся из экстренного выпуска «Пророка».

«Произвол Аврората», «Грюм — бдительный аврор или старый маразматик», «Рейды среди бела дня. Что дальше? Обыски в поместьях?» — подобными заголовками пестрели все статьи, предоставляя колдографии с мест «славы» старого аврора. Разгромленные лавки и магазины, разбитая мостовая, кратеры от взрывных заклятий тут и там, — одних иллюстраций хватало, чтобы понять, что этот произвол больше нельзя пускать на самотёк. В каждой статье перечислялся список пострадавших волшебников, но пока что ни слова не было о погибшем, что было удивительно для Невилла — он-то ожидал, что это станет последним гвоздем в крышку аврорской карьеры Грозного Глаза, как и в прошлом. Но сейчас подозрительное затишье заставляло напрячься.

Возможно, это ошибка и никто не умер? Нет-нет, вряд ли Смерть бы просто так пугала Невилла. Он не был уверен, что у этой эфемерной силы вообще есть такие понятия, как чувство юмора или умение лгать.

* * *

19 августа 1988 года. Лонгботтом-мэнор

Невилла выписали уже к вечеру. Они навестили его родителей и вернулись в мэнор. Этой ночью Невилл спал без сновидений.

Всё прояснилось наутро. Сова принесла утренний выпуск «Пророка», который был в два раза длиннее стандартного, и бабушка охнула, увидев первую полосу.

Гораций Слагхорн погиб от руки Аластора Грюма!

Вчерашний несогласованный рейд Аврората под руководством неизменного Аластора Грюма обернулся катастрофой для всего магического мира!

Нас оставил выдающийся зельевар и мастер своего дела, Гораций Юджин Флакк Слагхорн. И мы бы не были так раздосадованы, если бы мы знали, что он мирно умер от старости в своей постели. Но увы, мы вынуждены заявить, что он был зверски убит тем, кто должен стоять на защите правопорядка. Аластор Грюм уже не в первый раз превышает свои полномочия, и в этот раз это обернулось трагедией для всех нас. Нас оставил один из трёх последних мастеров зелий, что остались в Магической Британии. Его коллеги: Северус Тобиас Снейп, его ученик и преемник, самый юный мастер зелий в истории Англии, и действующий преподаватель зельеварения в Школе Чародейства и Волшебства «Хогвартс», а также Джером Мортимер Лонгботтом, владелец лавки «Котёл Лонгботтомов», которая является крупнейшим поставщиком зелий для больницы Святого Мунго на благотворительной основе, а также личным зельеваром многих старинных семейств. И теперь на плечи этих двух мужчин ляжет забота о будущем тонкой науки зельеварения.

Узнать больше о жизни и достижениях Горация Слагхорна вы можете в продолжении этой статьи на стр. 2-3.

Если вы хотите освежить себе память о том, кто такой Аластор Грюм и за какие заслуги он всё ещё занимает должность главы Аврората, а не отправлен в Азкабан, смотрите стр. 4.

Воспоминания учеников профессора Слагхорна, входивших в его «Клуб Слизней», вы найдёте на стр. 5.

Сын Горация Слагхорна об открытии благотворительного «Фонда Слизней» для поддержки талантливых студентов. «Я продолжу дело, которое начал мой отец...» Стр. 6.

Если вас интересуют оставшиеся в живых мастера зельеварения, переходите к стр. 7. Узнать расположение «Котла Лонгботтомов» и/или оставить заказ вы можете на стр. 8. Заполните бланк заказа и отправьте сову!

Похороны Горация Слагхорна пройдут на кладбище в Бадли-Бэббертон, где известный зельевар проводил свои годы на пенсии.

Невилл с долей отвращения пролистал газету, просматривая статьи наискосок, и вернул её бабушке, которая пошла вчитываться подробнее. Журналисты с костями готовы были съесть Грюма и, в целом, по мнению Невилла, были правы. Чего только стоило использование Непростительных заклинаний на пауках и студентах, когда он был преподавателем в Хогвартсе. ⁽¹⁾ Была бы возможность, Невилл бы и сам принял участие в судебном заседании, свидетельствуя против Грюма. Но этих событий ещё не произошло, увы. Остаётся надеяться на судебную систему Визенгамота.

Что до Слагхорна, Невиллу было немного жаль старика — тот был хорошим преподавателем, который действительно пытался объяснить предмет. Увы, Невиллу не довелось у него поучиться, потому что у него не хватало даже самых базовых знаний по зельеварению для обучения на уровне ЖАБА, так что с профессором он виделся лишь в Клубе слизней. И в тот ему дорога оказалась быстро заказана, так как он не представлял никакого интереса для честолюбивого профессора. Так что в большей мере ему всё же было наплевать на его смерть. Если ставить на весы жизнь его дедушки и жизнь профессора Слагхорна, то сомнений, кто перевесит, не было никаких.

— Как же удачно получилось, что ты не отправился вчера в лавку, Джерри! — Августа подняла обеспокоенный взгляд от газеты. — В кои-то веки я благодарна за невнимательность Невилла. Потому что его-то вылечить — это вопрос половины дня, а вот если бы с тобой что-нибудь случилось... — она протянула руку Джерому, и тот ободряюще сжал её сухую ладошку в своей.

— Всё хорошо, Ави, — улыбнулся он супруге, гладя её по костяшкам пальцев. — Со мной всё в порядке. И я надеюсь, что сегодня Визенгамот наконец снимет все полномочия с этого умалишённого! Не хотелось бы, чтобы всё магическое сообщество жило в страхе.

— О, да, не беспокойся. На заседании малого состава вчера вечером почти единогласно проголосовали за возбуждение дела против Грюма и поднятие вопроса о его профпригодности. А это было ещё до того, как нам сообщили информацию о личности погибшего. Сейчас же журналисты точно раздуют это дело.

— Ну, значит, остаётся надеяться, что утренняя газета произведёт должный эффект, чтобы и полный состав проголосовал против Грюма. Кто будет выступать на стороне обвинения?

— Сын Горация, Генрих Слагхорн, — Августа показала разворот, где молодой человек, похожий на Слагхорна, только на добрую сотню фунтов легче, рассказывал журналистам об открытии фонда. — Он явно будет пытаться занять место своего отца, чтобы хотя бы не упустить все его полезные связи. Отдадим Горацию должное, в людях он всегда разбирался. Интересно, его сын унаследовал хотя бы фамильное обаяние?

— Время покажет. — Джером с сомнением пожал плечами. — Я учился у Слагхорна в Хогвартсе, и благодаря его рекомендации смог получить мастерство. Профессор Слагхорн всегда знал, к кому обратиться, чтобы добиться желаемого, за что ему были благодарны многие «слизни». Думаешь, его сын сможет так же ловко использовать свои связи, как отец?

— Не могу сказать точно. Генрих — хаффлпафец, и это всё же очень сильно сказывается на его амбициях. Если его отец был истинным слизеринцем по сути и всегда искал выгоду в любых связях, то вот сын больше имеет альтруистические взгляды. Он сможет помочь людям в трудных ситуациях, но не сможет использовать их в свою пользу или ради других.

— М-да, у Горация был, конечно, талант, — согласился Джером. — Будет жаль, если все его старания пойдут прахом.

— Жаль, что так получилось, но мы ничего уже не сможем сделать, лишь наблюдать, не растратит ли Генрих наследие отца, — вздохнула Августа. — Жаль Слагхорна... Я надеялась, что у Невилла тоже будет возможность поучиться у старика.

— Ну, если верить статье с первой полосы, сейчас в Хогвартсе преподаёт его ученик, тоже мастер. Думаю, он будет на похоронах учителя, так что будет, наконец, возможность познакомиться.

Невилл тихонько хмыкнул в тарелку, надеясь, что Августа с Джеромом, увлечённые разговором, не услышали его. Снейп был ужасным учителем. Возможно, хорошим зельеваром, но именно преподавание он не любил. Ну, или он не любил идиотов, которые не могут даже следовать написанной на доске подробной инструкции. В числе этих идиотов постоянно оказывался Невилл из-за своей рассеянности, так что на него часто валились шишки и отработки от самого нелюбимого профессора.

В прошлой жизни его деду не довелось познакомиться со Снейпом. Невилл не мог ответить на вопрос, было это хорошо или плохо. Потому как сейчас он видел живой интерес к талантливому коллеге в глазах Джерома, но слегка опасался — не выльется ли он в разочарование. Снейпа счесть приятным в общении мог разве что соплохвост.

Сейчас, после того, как Невилл погиб и вернулся во времени, он уже не боялся Снейпа. В мире есть вещи и пострашнее раздражённого профессора. Интересно, во что теперь превратится его боггарт?..

От размышлений его оторвал стук в окно. Большая незнакомая сипуха сидела за стеклом с привязанным к лапе конвертом.

— Вроде бы в газете писали, что заказы принимаются «Котлом», а не направляются мне лично, — проворчал Джером, вставая, чтобы открыть окно. Забрав письмо, он привычно взмахнул палочкой, проверяя его, и, удовлетворённо кивнув, распечатал.

— А, это как раз от Генриха, — он погрузился в чтение на минуту, после чего поднял взгляд на супругу, — Похороны Слагхорна состоятся через два дня, и нас приглашают прийти. Портключ на троих прилагается.

Он достал из конверта перо, которое, судя по всему, и было зачарованным портключом.

— О, я не сомневалась, что нас пригласят. Нужно будет завтра посетить мадам Малкин, приобрести Невиллу траурную мантию. — Августа дочитала газету и приступила наконец к завтраку. — Сегодня не получится — заседание начнётся в полдень, но велик риск, что оно может затянуться, — тяжело вздохнула она. — Вы бы только знали, насколько неудобные в Визенгамоте кресла! Не люблю длинные заседания.

— Если хочешь, мы можем прийти на заседание в качестве зрителей. Посидим на деревянных лавках в знак солидарности, — хрипловато хохотнул Джером.

— Нет уж, спасибо, — усмехнулась в ответ Августа. — Ценю твою заботу, Джерри, но, я думаю, Невиллу нечего делать на судебном заседании. Это не самое веселое времяпровождение.

— Зато он сможет увидеть слаженную работу судебной системы нашего Министерства, — напыщенно произнёс Джером, после чего насадил на вилку кусочек бекона и отсалютовал им Невиллу.

— А если система, как ты говоришь, слажена, то почему бабушка думает, что заседание затянется? — Невилл перевёл взгляд с одного собеседника на другого.

— Потому что оба человека, к кому имеет отношение это дело, крайне уважаемы в магическом обществе или определенных его кругах и так же сильно ненавидимы другими, — на этот вопрос решила ответить Августа. Она отложила приборы и, промокнув салфеткой губы, продолжила объяснять: — Начнём с погибшего: мастер зелий, долгое время был преподавателем в Хогвартсе и выпустил не одно поколение студентов, основал свой «Клуб Слизней», в котором собирал самых одарённых студентов, помогал им заводить полезные знакомства, а некоторым и вовсе дал путевку в жизнь. Его одновременно чуть ли не боготворит половина его бывших учеников и глубоко презирают остальные, кто не был достаточно умён, богат или интересен для профессора. Он нелюбим обывателями, которых не допустили в его привилегированный клуб.

Что же касается обвиняемого, здесь тоже неоднозначная ситуация. Аластор Грюм лично посадил в Азкабан около сотни Пожирателей Смерти. Руководил самыми крупными операциями во время последней войны, чаще всего успешными. Известен своими жестокими, но эффективными методами управления: в его отряде всегда идеальная дисциплина и высокая эффективность. Авроры, служившие под его началом, крайне востребованы, так как чаще всего это элитные боевики с лучшей подготовкой.

Но, если смотреть с другой стороны, он очень сильно сдал после окончания войны. Для него она никогда не кончалась. А то, что хорошо в военное время, совершенно неприменимо в мирное. И если его постоянная бдительность в годы войны спасла многие жизни, то сейчас она переросла в элементарную паранойю: он видит врага в каждой тени, даже если это его собственная. За былые заслуги ему досталась должность главы Аврората, что было обоснованно в первые годы после войны, но уже совершенно не нужно сейчас. Я думаю, что вчерашний инцидент станет последней каплей и большинство проголосует за то, чтобы снять этого самоуправного человека со всех постов и судить как рядового аврора за убийство и нанесение тяжкого вреда гражданским, — Августа закончила описание обеих сторон конфликта.

— Так что, в общих чертах, сегодня в Визенгамоте соберутся почитатели и ненавистники обеих сторон. И, казалось бы, очевидное дело будет рассматриваться долго. Потому что одни будут давить на то, что убийство — это убийство, тем более такого человека, как Слагхорн. А другие будут утверждать, что это просто сопутствующий ущерб. Главное, преступник пойман, а методы не важны. — Августа тяжело вздохнула, предвкушая, какая вакханалия будет сегодня твориться в суде. — Так что я не думаю, что вам следует тратить на это время. Я и сама бы не пошла, но должность обязывает.

— Ладно, как скажешь, Ави, — покорно согласился с супругой Джером и перевел взгляд на Невилла. Тот тоже согласно кивнул. — Только трансфигурируй себе подушку, чтобы не страдать все эти часы в неудобном кресле, — заботливо добавил он.

— А это неплохая идея, — улыбнулась ему в ответ Августа, которая всегда расцветала при проявлении заботы со стороны мужа. — Только как вы тут без меня? — наигранно протянула она.

— Не переживай, мы найдём, чем заняться в твоё отсутствие! — Невилл заметил хитрый взгляд деда и догадывался, что у дедушки на него планы.

* * *

Джером Лонгботтом всегда отличался любопытством. И после разговора с Невиллом в Мунго оно только разыгралось и не на шутку. Перемещения во времени, общение с высшими силами и некоторое подобие сознания у них — всё это вызывало у него неподдельный интерес. Не говоря уже о том, что его внук прожил целую жизнь и мог что-то о ней помнить. Даже прошлый вечер после возвращения из больницы Джером провёл в библиотеке вместо лаборатории — настолько его заинтересовало то, что рассказал Невилл. И сегодня он планировал узнать больше.

Августа отбыла в Министерство в половине двенадцатого, и едва проводив её у камина, Джером направился в комнату Невилла, по дороге лишь заскочив в свой кабинет. Нужно было забрать одну вещь.

Постучавшись и открыв дверь в комнату внука, он увидел идиллическую картину: тот сидел за столом у окна и кормил жабу, негромко нашёптывая Тревору что-то ласковое. Невилл обернулся на звук открывающейся двери с лёгким запозданием.

— Я зайду? — спросил Джером и, получив утвердительный кивок в ответ, зашёл в комнату, где направился к своему любимому креслу, которое располагалось возле стены. Два кресла с небольшим кофейным столиком между ними чаще всего использовались бабушкой или дедушкой, когда они заходили пообщаться с внуком. И Джером уселся в одно из них, жестом приглашая Невилла присоединиться. Тот закончил кормить своего питомца и, убрав всё со стола, присоединился к нему, с ногами забравшись в кресло напротив.

— Итак, Нев, — начал дедушка, — я не стану скрывать, что я, хоть и с трудом, но всё же верю в твой рассказ. Но я очень хочу увидеть хоть что-нибудь своими глазами, — и действительно, в глазах Джерома горел такой исследовательский интерес, что Невилл даже удивился, как он мог забыть об этой стороне своего дедушки, который всегда был в первую очередь учёным.

— Хорошо, только ты обещал научить меня доставать воспоминания.

Невилл не стал спорить, тем более, что ему искренне хотелось, чтобы дед, которого он считал своим наставником, ему поверил. Признать честно, у Невилла не было сил держать всё в себе — ему было нужно с кем-то поговорить о своём прошлом, потому что он сам мог упустить важные моменты, а ему не хотелось потерпеть неудачу.

Джером протянул Невиллу тонкий футляр, и у того перехватило дыхание. Он знал, что внутри — палочка его отца, которой он пользовался много лет, прежде чем ему купили его собственную. Он приоткрыл коробочку и нежно провёл по узловатому инструменту, который отдавал узнаванием.

— Ты же знаешь, как с ней обращаться? — Джером усмехнулся, взглянув на обиженный взгляд ребенка, которым его одарил Невилл за такой вопрос.

— Я пользовался этой палочкой, пока мне не исполнилось шестнадцать, — пробормотал он, беря палочку в руки. Держать её было не так удобно, как в прошлом, потому что его рука ещё не успела вырасти.

— Что? — теперь настала очередь Джерома удивляться. — Почему бабушка не купила тебе новую палочку?

Невилл тяжело вздохнул. Он боялся этого вопроса и не знал, как правильно на него ответить. Не скажешь ведь, что после смерти деда бабушка перестала быть доброй и заботливой, превратившись в жестокую и требовательную, словно вместе с дедом умерла и последняя добрая частичка её души.

— Я не знаю... — замявшись, начал было он, но его перебили.

— Знаешь, — отрезал Джером, — но не хочешь говорить. Мне начать угадывать?

— Ну, если ты хочешь...

Это было бы выходом: Невиллу было бы проще, чтобы дед сам строил предположения, чем произносить обидные слова, выставляя бабушку, которую он знал, в дурном свете.

— Я хочу услышать от тебя правду, какой бы она ни была. Для тебя это может быть горьким прошлым, но для меня это не свершившееся будущее. И как бы я ни хотел верить, что оно не свершится, я всё равно должен о нём знать, — Джером уселся поудобнее с серьезным выражением лица. — Так как ты хочешь провести этот разговор?

— Попробуй задавать наводящие вопросы или делать предположения, — Невилл всё ещё мялся и не мог подобрать слов, чтобы описать, в кого превратилась Августа Лонгботтом из любящей жены и бабушки, которую знал Джером. — Я не знаю, как мне описать ситуацию.

— Давай попробуем начать издалека. Когда у тебя произошёл первый магический выброс?

— В девять лет. Без месяца десять, — ответил Невилл, не особенно понимая, к чему тот клонит.

— Поздновато... — Джером тяжело вздохнул, понимая, какое давление на одинокую женщину, на которой остался весь род, оказывало отсутствие магии у внука.

— Да, я сам знаю, — грустно заметил Невилл. — У меня очень долго не проявлялись магические способности, и все думали, что я сквиб. Дядя Элджи всячески пытался меня то напугать, то поставить в сложную ситуацию, чтобы я всё же устроил стихийный выброс. А в итоге просто выкинул меня из окна, но я не разбился, а мягко приземлился с помощью магии, которая наконец соизволила помочь.

Воспоминания о попытках дяди пробудить в нём магию были не из приятных, так что Невилл слегка скривился.

— Ух, Элджи придумал, — то ли с удивлением, то ли с гордостью присвистнул Джером. — Нет, это, конечно, перебор, но мой младший брат всегда отличался интересными идеями.

— Ага, очень интересно, когда тебя выбрасывают из окна, — насупленно проговорил Невилл. — Я с ним потом месяц не разговаривал, пока он не подарил мне на день рождения очень редкий фикус в качестве извинения.

— Ну, зато помирились, — миролюбиво заметил дед, — А что Августа? Устроила, наконец, праздник в честь пробуждения твоей магии? Она всегда так ждала этого дня!

— Ты точно хочешь знать? — с сомнением спросил Невилл.

— Дай угадаю, ворчала, что в тебе поздно проснулась магия и она не сможет тебя многому обучить до школы? — с улыбкой спросил Джером.

— Нет, она только констатировала факт, что я не сквиб, и всё, — с горечью произнёс Невилл. — Ни праздника, как вы устроили мне пару недель назад, ни поздравлений, ни гордости — ни-че-го.

— Ты серьезно? — в глазах дедушки отразилось искреннее удивление. Такое поведение супруги не вписывалось в его картину мира.

— Увы, — развел руками Невилл. — Бабушка совсем замкнулась в себе после твоей смерти. Кажется, для неё пропал смысл в жизни и она продолжала просто существовать. Я был просто блёклой тенью, напоминающей ей о том, что она потеряла. А потеряла она многое: мужа, сына, невестку... И тут я: недостойный наследник, невоспитанный и плохо обучаемый, слабый магически и вообще жалкая копия своего отца и деда, — на глазах выступили детские слёзы обиды, но Невилл зло смахнул их. — Бабушка никогда не говорила этого так, как я сейчас, но имела это в виду. Она постоянно сравнивала меня с отцом, который отлично учился, вступил в Орден Феникса и боролся за правое дело, с тобой, который был уважаемым зельеваром... И эти сравнения никогда не были в мою пользу. Даже мой дар к травологии, единственное, в чём я был хорош, сравнивали с даром дяди Элджи, и даже тут — не в мою пользу.

Джером сидел ошарашенный. Он знал, что Августа любила прятаться за ледяной маской и для многих она в школьные годы была «ледяной принцессой», а после выпуска — «железной леди», но не думал, что его смерть снова загонит его любимую в её скорлупу. Так относиться к их единственному внуку было неприемлемо!

Джером несколько раз сжал и разжал кулаки, глубоко дыша. Ему нужно было унять гнев, загоревшийся внутри. Ави не виновата. Да и той женщины, которую описывает Невилл, он не знает. Ее еще не существует. Хотя какое еще! Ее и не появится. Джером не допустит!

Так прошло несколько минут, пока собеседники приходили в себя: Невилл, глотающий злые слёзы от воспоминаний и обиды на бабушку, и Джером, который мог понять, что произошло с его любимой, но не хотел верить, что всё оказалось так плохо.

— Прости, что заставил рассказать мне это, — негромко начал он. — Мне очень жаль, что я погиб в твоей прошлой жизни и это так сильно сказалось на твоей бабушке.

— Да ничего, — отмахнулся Невилл, вытирая слёзы сгибом локтя. — Я тогда привык. Просто понимал, что я всегда буду хуже кого угодно. Не важно, сравнивала ли бабушка меня с папой, или тобой, или Гарри Поттером, — я всегда проигрывал всем.

— Мне правда жаль, Невилл, — Джером не находил слов, чтобы выразить сочувствие.

Они просидели в тишине ещё несколько минут. Невилл ни о чём не думал, а просто смотрел на дедушку, крутя в пальцах палочку отца. Как ему не хватало того, кто сказал бы, что ему жаль...

— Ладно, давай закончим на сегодня разговор о бабушке, — прервал тишину Джером. — Я обещал научить тебя извлекать воспоминания.

Глаза Невилла загорелись, и он воодушевленно подскочил с кресла, с палочкой наизготовку.

— Я готов!

Джером засмеялся, глядя на воодушевленного мальчика, который сейчас правда выглядел на восемь лет, без сверх-серьезного выражения лица.

— Давай постепенно, малец, — слегка осадил его дед. — Для начала давай расскажу, как это работает.

Невилл закивал и уселся назад в кресло и, умилительно сложив руки на коленях, приготовился слушать.

— Так вот, для извлечения воспоминания тебе нужно для начала сконцентрироваться на том, чем ты хочешь поделиться. Подумай сейчас, для тренировки, о чём-нибудь приятном. Сконцентрируйся на хорошем воспоминании, как для вызова Патронуса.

Невилл задумался. Точно, Патронус! Он вспомнил, как они с Луной оставались вдвоём в Выручай-комнате после занятий ОД и пытались призвать телесного Патронуса. Как они обнимались на ковре с длинным ворсом у камина, говоря обо всём подряд, а потом, держась за руки, пытались раз за разом повторять заученное заклинание, пока у Луны не получилось. Серебристый заяц с длинными ушами поскакал по комнате под радостный переливчатый смех девушки. Она была так счастлива, и тогда Невилл понял, что окончательно в неё влюбился.

Это воспоминание было личным, но все хорошие воспоминания были так или иначе связаны с Луной. Так что он решил остановиться на этом воспоминании, в котором хотя бы не было ничего постыдного.

— Готов? — спросил дедушка. Невилл кивнул в ответ. — Тогда продолжай думать об этом моменте и прикоснись палочкой к виску, — он в точности повторил указания деда. — А теперь начинай потихоньку отводить палочку в сторону, представляя, как ты достаёшь эту мысль из своей головы. — Из виска к палочке потянулась тонкая серебристая нить воспоминаний, и Джером тут же достал из кармана жилетки небольшой пузырек, который и протянул внуку. — Сбрасывай его сюда. Коснись палочкой.

Невилл завороженно наблюдал, как тонкая ниточка погрузилась внутрь пузырька, придавая его воспоминанию вещественную форму. Ему казалось, словно в переливах серебряной жидкости ему мерещится лицо Луны.

— Акцио Омут Памяти, — произнёс Джером. И спустя пару секунд к нему в руки влетела небольшая чаша с незнакомой Невиллу жидкостью, в которую тот и опрокинул пузырек. — Ты не возражаешь, если я посмотрю это воспоминание?

— Конечно нет! Смотри, — Невиллу было очень интересно, получилось ли у него, поэтому он завороженно ждал, пока дедушка, погрузившись лицом в чашу, смотрел воспоминание.

Спустя пару минут Джером вынырнул с довольной улыбкой на лице.

— Какое тёплое воспоминание, Нев, — улыбнулся он внуку. — Тебя я узнал, понятное дело. А девушка — это было Луна?

— Да, это она, — улыбнулся Невилл. У него получилось!

— Она вырастет настоящей красавицей, — пряча довольную ухмылку в бороде, заметил дед. Невилл засмущался, и дедушка рассмеялся, глядя на столь милую реакцию. — Ох, как же я жду будущего, чтобы узнать, как оно обернётся в этот раз... — улыбка потихоньку уходила с его лица, и он становился серьёзнее. — Но чтобы знать, чего нам нужно избежать, я бы хотел попросить тебя поделиться теми воспоминаниями, о которых ты рассказал мне ранее. О моей и твоей смерти.

Джером вздохнул, понимая всю тяжесть своей просьбы. Невилл тоже молчал. Вспоминать о Луне было приятно. А вспоминать об ужасах войны или о смерти близкого человека — даже слово «неприятно» не описало бы сути. Это противные липкие воспоминания, холодком забирающиеся по спине, поджидающие тебя в тёмных уголках памяти, нападающие в ночи, кошмарами. Невилл поежился. Ему не хотелось вновь досконально вспоминать эти события, вот совсем. Но и отказать деду он не мог.

Он кивнул с разом посерьезневшим лицом, и дед достал пару новых склянок.

Невилл сосредоточился, пытаясь как можно подробнее вспомнить сначала день смерти деда, а затем — своей и Луны. Две серебряных ниточки оказались внутри флаконов, и Джером подхватил их, сжимая в кулаке. По его лицу тоже было видно колебание, но он решительно вылил флаконы в Омут и нырнул.

В этот раз дедушки не было дольше. Невилл даже успел заскучать, когда, наконец, с громким вздохом Джером поднял лицо от чаши. В его глазах стояли слёзы, что решительно не вязалось у Невилла с образом весёлого дедушки. Он сидел молча, хватая ртом воздух и пытаясь прийти в себя.

— Ты в порядке? — Невилл соскочил с кресла и обеспокоенно подошел к дедушке. Тот порывисто обнял его и прижал к груди, гладя по голове. — Дед?

— Прости меня, малец, — наконец выговорил он, — прости, пожалуйста, если сможешь.

— Да за что? Ты ни в чём не виноват! — порывисто возразил Невилл.

— За то, что оставил тебя тогда, да еще и так кошмарно. За то, что заставил сейчас вспомнить все эти ужасы. За то, что не до конца поверил тебе на слово, — он упёрся лбом в плечо внука, всё ещё не отпуская его и не поднимая взгляда.

— Это всё в прошлом, — глухо отозвался Невилл. — Ты сейчас со мной, и это самое главное. И ты мне теперь веришь?

— Верю. Конечно, верю, Нев, — Джером поднял виноватый взгляд. — Прости, что мне нужно было это увидеть своими глазами, чтобы поверить окончательно.

— Конечно, прощаю, — искренне ответил Невилл. И он правда не держал зла на Джерома, потому что понимал, что и сам не поверил бы в такой фантастический рассказ, если бы не было доказательств. А они были, и он понимал, почему дед их попросил.

— Спасибо, — облегчённо выдохнул он. — Но мне нужно побыть одному и все обдумать.

Джером отпустил внука из объятий, и не дожидаясь ответа, подхватил Омут и вышел из комнаты. Невилл не обижался — действительно, деду было нужно сейчас переварить всю информацию самостоятельно, и он не мог помочь. Оставалось только ждать.

* * *

Закрывшись в кабинете, Джером налил себе в бокал огневиски. Увиденное им поразило его ещё сильнее, чем рассказ Невилла. Слова не могли передать тот ужас, который тому пришлось пережить. Боль потери, другой, третьей. Он хоть и смотрел воспоминания со стороны, был безмолвным наблюдателем, всё равно он испытывал эмоции, которые в этот момент двигали Невиллом. Страх. Боль. Любовь. Ярость. Отчаяние. Все эти эмоции сейчас переполняли его через край, и ему было нужно прийти в себя. Нельзя показываться Августе в таком состоянии, когда она вернётся — она проницательна и сразу заметит неладное, а Джером не любил лгать супруге. Но и хотел оградить ее от тех страданий, что перенес их внук. Он не хотел взваливать и на нее это бремя.

«Да, будет лучше, если она будет жить сегодняшним днём», — решил для себя Джером и опрокинул бокал залпом. Огневиски обожгло голову, прочищая её. Стало немного легче, и он расслабился. Достав из кармана маленькие пузатые склянки, он перенес воспоминания из Омута назад, и убрал их в ящик стола, тщательно защищённый. Так будет лучше. Прошлое будущее должно оставаться в прошлом. Это ценный опыт, но повторять заплыв в эти воспоминания он не хотел. Не сегодня, уж точно.

— Я жив, Невилл и Ави тоже. Фрэнка с Алисой вылечим. Всё будет хорошо! — ободряюще произнёс вслух Джером. И даже поверил в это сам.

1) Студентам Хогвартса не объявляли, что под личиной их преподавателя скрывался Пожиратель смерти, а Гарри не распространялся об этом кому-либо, кроме Рона и Гермионы. Так что Невилл не знал, что это был Барти Крауч-младший.

Вернуться к тексту