Цвета радуги (джен)

После этого в зале наступила тишина. Практически было слышно, как заскрипели шестеренки у учеников и учителей. Поттер обернулся в сторону директора — тот, надо признать, быстро оправился от шока и улыбнулся парню. Искренне или нет — судить было рано, но Поттер признал, что Дамблдор умеет делать хорошую мину при плохой игре — а с такими нужно держать ухо востро.

Тут зааплодировал стол Слизерина, и Гарри отправился к своим новым однокурсникам. Сел рядом с Малфоем и стал знакомиться с другими — в первую очередь со старостами. Ими были пятикурсники Эдгар Мальсибер и Элеонора («только так, и никак иначе, Поттер!») Стивенс. Гарри со всеми знакомился и улыбался, параллельно следя за учительским столом. Снейп, как обычно, был чем-то недоволен, хотя это скорее было наиграно. Рядом с ним сидел очень занятный субъект — мужчина с тюрбаном на голове. Необычна была его аура — все тело полностью было окрашено в серо-коричневатый оттенок, а голова ярко отличалась — была почти черной. И этот цвет был парню довольно знаком по пентаграмме в Годриковой лощине. Хотя, может, это и совпадение? Тут мужчина повернулся к мальчику затылком, разговаривая со своим соседом — коротышкой Флитвиком (Снейп его описал довольно хорошо — спутать было не с кем), и лоб Гарри пронзила боль. Он поморщился и отвернулся. Тут явно было что-то не то.

Мальсибер ответил на вопрос Гарри, что то был профессор Квирелл. Парень сразу вспомнил предостережение Снейпа насчет него, тут действительно стоило призадуматься. «Но это подождет — у директора же все под контролем, верно? Вон, как улыбается, произнося свою речь. Только что за бред он только что сказал? Вот уж кто-кто, а Дамблдор точно немного чокнутый. Или прикидывается. Зато еда появилась».

После пира, когда все наелись и напились (в хорошем смысле этого слова), директор сделал еще несколько замечаний и послал всех… спать. Старосты Слизерина встали, сделали зверские мины, что новички смирно построились, да и остальные тоже, и повели всех на выход, домой в подземелья. К этому времени в дверях зала образовалась нешуточная пробка, которую с трудом разгребли старосты трех факультетов, столпившихся в дверях. Поттер, конечно, понимал, что все ехали целый день, все устали и хотели спать, но не до такой же степени?

Выбравшись наконец из Большого зала, слизеринцы организованной толпой двинулись в свою гостиную. Немного поплутав, по мнению Поттера, который уже успел найти сюда дорогу и даже парочку удобных тайных ходов, они подошли к входу — большой портрет какого-то потомка Салазара Слизерина открывался по паролю «Чистая кровь». Да, есть такие люди, наслушавшиеся всяких нравоучений на тему — «хочешь спрятать — положи на самое видное место», а то, что противник может оказаться не таким хитроумным, мол «они подумали, что я так подумаю, поэтому такой вариант точно не сработает», в расчет просто не берут. Поттер всерьез намеревался побеседовать на эту тему со своим новым деканом или старостой. Они же имели дело с гриффиндорцами, в конце-концов…

А вот, кстати, и декан. Снейп провел вступительную воспитательную беседу с новичками на тему «Мы — Слизерин, и каждый сам за себя. Внутри Дома мы можем враждовать, но на все угрозы извне мы отвечает могучей кучкой, так как никто иной нам и не подумает помочь», растянувшуюся на двадцать минут. Поттер не мог понять, «Ну что это был за детский сад — они первые начали, поэтому мы только защищаемся, а лучшая защита, как известно — нападение. Замкнутый круг, ей богу». Список тем для беседы с деканом рос. «Эх, поговорить бы с Волдиком, когда тот появится… Только бы оказался вменяемым…»

После беседы все разошлись по комнатам. Поттеру предстояло спать в одной комнате с Малфоем, Винсентом Креббом, Грегори Гойлом и Теодором Ноттом. Когда все улеглись спать, Поттер задумался, что делать теперь. Стоит ли держать себя скромно и тихо, якобы плясать под дудку Малфоя, как, он подозревал, будет весь первый курс? Или брать быка за рога — так кто примет его всерьез? Не дуэли же в гостиной устраивать! Придется опять действовать по ситуации. Как он это не любил! Но что оставалось делать, если стратегические планы были явно не его сильной стороной.

Долго думать на эту тему не получилось, потому что под этот двойной громоподобный храп думалось вообще отвратительно. Кребб и Гойл отличились. Что удивительно, Малфой с Ноттом спали. «А, у них на пологе какое-то заклинание, глушилка, наверное. Попробуем скопировать… Так, еще немного не так… Кажется, затихли… Работает! Ну все, а теперь спать…»

* * *

Следующий день оказался понедельником. Эх, расслабился Поттер за лето, разучился рано вставать! А попросту проспал! Ну, перестарался с глушилкой, не услышал, как соседи встали, а будильника у него отродясь и не было. Нужно было приобрести. И теперь он бегом собирался на завтрак, не утруждая себя тянуться за вещами. Магия — хорошая штука! Так, собравшись за минуту и помывшись за пять, он рванул на завтрак. Рванул тайными тропами, поэтому почти не опоздал — слизеринцы в большинстве своем только еще принимались за еду, протирая сонные глаза. Поттер приземлился рядом с Драко и спросил:

— Доброе утро. Почему не разбудили?

— Думали — сам встанешь, к тому же ты что-то там бормотал. Решили, что ты уже проснулся.

Поттер кивнул и принялся накладывать себе еду. Свой сон он не помнил, поэтому что он там мог бормотать, не знал. Ну да ладно. Когда Мальсибер принес расписания, Поттер глянул на свое и мученически вздохнул:

— Понедельник — день тяжелый.

— А что там такого? — поинтересовался Теодор.

— Двойные зелья с Гриффиндором, трансфигурация с Равенкло и двойные ЗоТИ опять с грифами. Ужас.

Поттер обратил внимание на Теодора. Он был довольно тихим, спокойным, неразговорчивым. С другой стороны, прошло меньше суток с момента знакомства… Кребб с Гойлом его мало заинтересовали. Он решил потом приглядеться к девочкам их курса, но пока судить было не по чему.

* * *

Зелья, как решил Поттер, для него не будут представлять особой проблемы. Если только Снейп не примется за него всерьез как за своего индивидуального ученика. По крайней мере, с первых занятий — точно нет. Бывший двойной шпион не сделает ничего, что может вызвать хоть каплю подозрений. Конечно, дело касалось всего лишь учебы, да и время было вроде мирное, но привычка — вторая натура, как говориться…

Так и оказалось. Профессор Снейп влетел в класс подобно летучей мыши, произнес зажигательную речь о крайней пользе и вообще могуществе зелий, задал несколько контрольных вопросом из программы, кажется, конца первого курса гриффиндорцам Уизли и Лонгботтому (хозяину несчастной жабы, которую тот искал в поезде), снял с них в сумме десять баллов за вполне закономерное отсутствие ответов (судя по выражению лиц слизеринцев, данным поворотом событий они были довольны, но ответов не знали сами), снял также пять баллов с гриффиндорки Грейнджер (помощница Лонгботтома по поиску жабы и эксперт школы по книжке История Хогварца) за ответы с места и дал задание сварганить простейшее зелье из тройки компонентов. Поттер с такими заданиями справлялся играючи, даже будучи слепым. Так что зелье у него получилось не совсем идеальное, но вполне правильное и годное к употреблению. Лонгботтом взорвал котел. Как можно было добавить иглы дикобраза именно в тот момент, когда они будут опасны, если таковых в рецепте не значилось вообще?! Зельевар, очевидно, задался тем же вопросом, поэтому просто снял еще десятку и выгнал всех прочь.

Трансфигурация прошла для него… скучно. Сначала была утомительнейшая лекция на сорок минут, сдобренная, правда, настоящим анимагическим превращением профессора МакКонаггл в кошку (причем Поттер мог поклясться, что видел эту кошку не раз, когда исследовал замок летом — вот так сюрприз!). Из той лекции Поттер вынес лишь то, что теория трансфигурации — это просто зубодробительная вещь. Он, конечно, читал учебники, но там ему все казалось гораздо проще, да и практические советы ему помогали всегда больше, чем голые формулы, коих на лекции была целая доска, исписанная каллиграфическим почерком.

А потому он не удивился, что ни у кого на второй, практической части не удалось ни с первого, ни со второго, ни с десятого раза выполнить задание — превратить спичку в иголку. Поэтому он тоже бесцельно махал палочкой, бормоча себе под нос ахинею, отдаленно напоминающую нужное заклинание. И только когда Грейнджер удалось посеребрить спичку и заострить кончик, Поттеру надоело это, и он не глядя махнул палочкой. Обычная маленькая спичка превратилась в десятисантиметровую иглу.

— Упс, — только и смог сказать Поттер, глядя на профессора.

— Очень хорошо, мистер Поттер, а уменьшить вы ее сможете?

Он пожал плечами и махнул еще раз. Игла уменьшилась, и в кабинете наступила гробовая тишина. Только после этого Поттер понял, что забыл произнести заклинание. «Угу, еще бы его знать…». Тогда он срочно сделал удивленное выражение лица и заверил всех — это вышло случайно. Пришлось реабилитироваться, когда профессор предложила ему «случайно» превратить иглу в спичку обратно. Поттер постарался, чтобы это не вышло вообще — и бедная иголка то ли испарилась, то ли уменьшилась еще — до атомарных размеров. Профессор покачала головой, но двадцать баллов Слизерину добавила. Дальнейший урок прошел относительно спокойно.

ЗоТИ (то бишь Защита от Темных Искусств) прошла для Поттера гораздо увлекательнее, чем для всех остальных. Ученики замучились выуживать из заикания профессора Квирелла хоть что-то полезное. Самые хитрые приготовили самопишущие перья (естественно, слизеринцы), но видя, что перо записывает всю лекцию дословно, со всеми заиканиями, запинками и междометиями, схватились за голову. Рассказывал профессор про вампиров, хотя Поттер в учебнике за первый курс такой темы не видел.

Сам Поттер больше следил не за лекцией, а за лектором. В те немногие моменты, когда моменты, когда Квирелл поворачивал голову своим тюрбаном к зрителям, у Гарри начинала болеть голова. И от тюрбана до лба парня словно протягивалась нехорошая ниточка нехорошего черного цвета. Аккуратно к шраму, тому самому, первому, в виде молнии, который ему оставил Волдеморт. Сначала Поттер все же думал, что это случайность, и у него вообще крыша поехала, но после третьего раза он окончательно уверился — шрам начинал болеть именно тогда, когда профессор поворачивался к нему тюрбаном. И черный ореол в его голове… Гарри терзали нехорошие предчувствия, и он начинал догадываться, в чем дело. А если его догадки верны, то дело было… А как оно, кстати, было? Плохо? Так он давно хотел поговорить с Волдемортом, пусть даже в таком варианте. Хорошо? А будет ли тот с ним разговаривать, или сразу авадой шарахнет, авось со второго раза выйдет? Вменяем ли он? И неужели директор не в курсе? Конечно, в курсе! И история с камушком сюда же! Поттер начал ругаться уже вполголоса, и Малфой, а именно он сидел рядом, странно на него посмотрел и даже спросил, что с ним. Поттер заверил его, что все в порядке, а сам лихорадочно соображал, как быть.

«Нужно срочно рассказать все Снейпу. Или не стоит? Вдруг он тут же побежит к своему бывшему хозяину? Или к нынешнему? Тогда еще хуже — начнется полный кавардак, и Дамблдор примется за дело всерьез. Если он, конечно, не знал все с начала. Но тогда он узнает, что знаю я, а вот это будет очень плохо. И нужно как-то защититься от ниточки. Окклюменция? Точно! И Снейпу пока ни слова! Я еще жить хочу…» А причина такой боязни была довольно проста, и в то же время сложна. Снейп ему рассказал о пророчестве.

Ретроспектива.

Однажды вечером за ужином Поттер в очередной раз спросил:

— Но профессор, я никак не могу понять. Темный Лорд пришел в дом моих родителей, так? Убил их — это я еще понимаю, они были врагами, и все такое. Но зачем он пытался убить меня? Он что, такой маньяк? Сумасшедший? Не верю, и все тут!

И Снейп неожиданно ответил, хотя до этого не раз переводил тему на более безопасную:

— Конечно, он был немного сумасшедшим. Но при этом ума ему было не занимать. И ни одно его убийство из известных мне не было совершено бессмысленно и без цели. Убивал он легко и без сомнений, это так. Но на обычные «развлечения» пожирателей он не ходил. Он убирал ключевые фигуры, так сказать, не размениваясь на мелочи. Так что и в ваш дом он пришел не просто так. Тут вы правы, вас он убивать не стал бы, если бы не было причины.

— Значит, она была, эта причина?

— Да, и довольно веская. Основной целью тогда были не ваши родители.

— Я?!

— Да. Но не стоит винить себя в смерти родителей — их бы он все равно убил, рано или поздно, слишком много раз они уходили от него, а Темный Лорд такого не прощает.

— Но при чем здесь я?

— Вы верите в судьбу, мистер Поттер?

— Нет, — в замешательстве ответил Гарри, шокированный сказанным выше.

— А стоило бы. Темному Лорду было суждено прийти к вам, так или иначе. И он решил прийти пораньше, когда, по его мнению, вы не будете представлять никакой угрозы для него.

— Суждено? Как это?

— Очень просто, мистер Поттер. Пророчество. Одна предсказательница выдала на-гора одно занятное пророчество о Темном Лорде и том, кто сможет его остановить. Под него подошли двое — вы и еще один ребенок. К сожалению для вас, он сделал свой выбор в вашу пользу.

— А вы знаете, как оно звучит?

— Нет, такие вещи Темный Лорд не говорил никому. Его последователи даже не знали, зачем он пошел тогда к вам в гости, он не взял с собой никого. Иначе все могло сложиться иначе для вас — вас могли просто добить. Кто знает…

— Это мне, значит, так повезло? Ну надо же…

— Да, повезло. После Авады еще никто не выживал, как вы знаете. А это уже огромное везение, или закономерность, я не знаю.

— А кто еще знает про пророчество?

— Уверен, знает Дамблдор, и скорее всего полностью, но никому этого, естественно, не скажет.

— Полностью? А кто знал не полностью? — подозрительно спросил Поттер, — Профессор?

— Темный Лорд. Он знал лишь первую его часть.

— А откуда вы это знаете? — решил развивать успех подловивший на оговорке зельевара Гарри.

— Когда та предсказательница выдала пророчество, там был Дамблдор, который и записал его. Один пожиратель подслушивал это, но его заметили, и он бежал, успев услышать лишь часть.

— И тем пожирателем был…

— Я.

После этого Поттер надолго задумался, начал ходить по комнате из угла в угол. Была у него такая особенность — если нервничает, начинает двигаться. Если он начинал бегать — пиши пропало. Затем он остановился перед зельеваром.

— Значит, у меня есть весьма основательная причина ненавидеть вас, профессор.

— Да, — беспомощно выговорил зельевар.

— И почему я не пользуюсь такой возможностью, — скорее у себя, чем у Снейпа, спросил Поттер. Потом он махнул рукой, витиевато выругался и сказал перед тем, как уйти к себе, — Что было, то прошло, профессор.

Конечно, на следующий день, когда Поттер все же остыл достаточно, чтобы ненароком не убить учителя, он выяснил все, что из пророчества было известно Снейпу, а также место, где лежала его полная запись. К сожалению, дорога в Отдел Тайн Министерства была для него пока закрыта.

Конец ретроспективы.