И даже Смерть не разлучит нас (III) (гет)

«Мои близкие!» — так начала звучать громогласная торжественная басовитая мужская речь.

После того, через что каждому из четверых присутствующих в доме пришлось пройти, голос, возникший из книги, их не сильно поразил.

«Я искренне сожалею, что на вашу долю выпало бесчисленное множество страданий. Дар, которым наградил меня Бог, за множество веков до последних событий, не позволял мне пренебречь обязанностями, которые были возложены Им на меня.

Он ведал мне обо всём, что должно было случиться. Но, почему именно так, а не иначе — я узнавал лишь, когда ощущал новые пророческие мысли. Книги, что я писал в Библиотеке Неприкаянных долгое время в Аду, тому подтверждение. Мой брат, известный вам как Сущий, зачитывал их, воплощая судьбы в жизнь. Однако постепенно я начал слышать столько пророчеств… Столь увлечённо я погрузился в книги, на которых излагались мысли, действия, само существование… что не заметил, как утекало не только время моего пребывания в Аду… Но и жизнь. Расписывая судьбы смертных душ, оказавшихся в Раю или же в Аду, я вдруг осознал, насколько был одинок. Мой дар, который я в молодости считал благословением и желал с его помощью всячески угодить Богу, стараясь преуспеть, обернулся проклятием для меня. И, однажды меня осенило — рано или поздно я однажды уловлю мысли о пророчестве касательно себя. Касательно своей судьбы. Ведь я тоже, как и множество смертных душ, оказался в Аду.

Но этого не происходило. Слишком долго не происходило… Я ждал, надеялся, одновременно исполняя свой долг в записывании судеб людей. И вот однажды случилось то, о чём я не сожалел и никогда не стану сожалеть — я нарушил свой обет ангела. Записывая одну из книг, я узрел на страницах фолианта судьбу одной девушки. Молодой, юной. Описание, что я составил по приходящим в голову мыслям, позволило мне непроизвольно влюбиться в них. Как и в девушку, за которой я начал наблюдать. Поначалу испытывал обыкновенное любопытство. Однако потом я увидел в ней нечто, чего не видел в книгах судеб других смертных. Она была самой замечательной, милой девушкой и невероятно добрым и чутким человеком. Тогда я и решил преступить божественную клятву…»

— Божественную клятву? — переспросила тихо Хезер.

— Имеется в виду, наверное, обет безбрачия для Ангелов, — кратко пояснила Валка.

«Однако внезапно меня посетило новое озарение — я давно уже не ангел. Благодаря нашей мудрой королеве Лилит я обрёл новый облик, способность превращаться в любого человека, которого увижу. Я стал Неприкаянным — падшим ангелом. И этот факт я расценил как второе благословение. Всё вокруг будто обрело краски жизни. Я видел их в каждом уголке Ада, в каждом существе, заселяющем его. А внутри словно всё кричало — вот он, шанс обрести то, чего у меня никогда не было. Глядя на семью нашей королевы, я осознал одну важную вещь — моё одиночество не вечно. При Лилит в Аду действительно был порядок. Но также присутствовала свобода. Та, что мне так не хватало в Раю. Я поблагодарил Бога за это про себя. Хоть он и изгнал нас, но это — лучшее, что случалось со мной в моей ужасно долгой жизни.

Когда я встретил твою мать, Валка… — сердце у женщины замерло, когда она стала слушать дальше: — Через множество лет, когда я пережил Мировой Бунт, устроенный моим братом, я понял — вот она — недостающая часть меня. Моя половинка. И любовь. Никого в целом свете я не любил больше, чем твою мать. Её доброта, искренность и взаимные чувства ко мне и мои к ней дали нам с ней тебя, дочь моя. Я часто находился в мире смертных. Благодаря Лилит я научился блокировать постоянные притоки мыслей в мою голову. Все эти годы, что я проводил с ней — были самые лучшими. Однако в глубине души мне становилось ясно — ничто на свете не вечно. Тем более, счастье.

Не знаю, позавидовал ли мне мой брат, Сущий, или же это просто входило в его планы — он направил демонов в Долину, чтобы покончить со мной. Он знал — я не вернусь более в Чёрную Тайну, чтобы продолжать исполнять свой долг перед Всевышним. Случилось это в тот самый миг, когда у тебя, дочь моя, родился сын — мой внук, Иккинг. Я искренне сожалею, что не смог остаться с вами. Лучше бы я так и поступил. Но чувство долга перед теми, с кем я подружился за много веков после произошедшего Мирового Бунта, отчётливо давало понять — бросить друзей в Аду так же было бы низко и подло, как оставить тебя и Иккинга.

Ты, Иккинг, — теперь слегка басовитый мужской голос обращался к юному Хэддоку, — знаешь историю, связанную с моей кончиной. И с кончиной твоей матери в Аду. Мы оба оказались пешками на шахматном поле, созданном Сущим. Тогда я даже и представить не мог, чем обернётся его игра с Судьбой. И лишь сейчас ты, я и Валка понимаем, какую роль мы сослужили моему брату в Аду. И чего он добился.

Не стоит судить его за то, как он умело, подобно кукловоду, использовал наши Судьбы, записанные мною на страницах магических фолиантов. Когда завершилась война между Раем и Адом, не успев, к моему великому счастью, набрать полную силу, я понял, чего добивался Сущий. Он хотел лишь сохранить Три существующих Мира. И, в частности, тот, в котором он жил и живёт до сих пор. Хотя столько жизней было положено задолго до последних событий из-за его хитрых манипуляций Судьбами, я осознал — Сущий действительно делал это всё ради спасения наших миров.

Я же, как ты знаешь, Иккинг, внук мой, за которым я долгие годы наблюдал, и девушками, что к тебе столь трепетно относятся, — Астрид и Хезер слегка покраснели от услышанного, — вспомнил забытое, казалось, за сотни лет, проведённые в Раю, чувство под названием любовь.

Я хочу сказать, Иккинг, Астрид и Хезер, что ваши чувства, искренние и невероятно трепетные, помогут вам и в дальнейшем преодолевать трудности, которые будет ставить перед вами жизнь. Я не могу вам раскрывать смысл этих трудностей. И всё же кое-какую завесу тайны судеб каждого из вас я способен приоткрыть. Я знал, что любовь моего внука к этой замечательной девушке — Астрид Хофферсон — способна преодолеть всё. В пророчестве, что я когда-то написал, это и было сказано:

Только истинная, любовь возвышенная способна остановить войну между Раем и Адом.

Так и случилось. Только я не догадывался, что эта нелёгкая доля выпадет на плечи моей семьи. Что каждому из вас придётся… умереть, чтобы пройти ещё через множество поворотов Колёс Судьбы. Я мог лишь наблюдать за вами в Раю. Но ни вмешаться, ни услышать слова Божьи о ваших судьбах не мог… Возможно, так хотел Всевышний… И я ещё раз хочу выразить сожаление, что не смог вам помочь больше.

Гавриил — единственный мой друг в Раю. Когда он понял, Астрид, — теперь Абстрагирус обращался к юной Хофферсон, — кто ты и откуда ты, то поступил очень мудро. Он направил тебя ко мне. Благодаря его поступку ты узнала о причинах войны. Они были настоящими. Ангелы действительно задумывались над тем, чтобы нанести поражение Аду. Однако в этот раз вмешалась древняя сила, которую все без исключения боятся больше всего. Да, — полушёпотом произнёс последнее слово Абстрагирус. Все четверо поняли, о ком шла речь, — я говорю о Пустоте — поглотительнице миров, разрушающей их сначала изнутри, а затем пожирающей. Не мне говорить о замыслах Божьих, но Всевышний, очевидно, нашёл способ справиться с Ней. Уверен, Он знал о порче, что охватила души, умы и тела его первых детей — ангелов, — и среди них — самых достойных. Бог — действительно синоним истинной,= возвышенной любви. Ибо обладая могуществом, Он не мог уничтожить своих же детей. Это противоречило Ему самому. И в очередной раз,= Он показал нам, ангелам и вам, моей семье, что именно решительность, смелость, скреплённая чистой любовью, способны справиться с подступающей Пустотой.

К сожалению, я не уверен, что это была Её последняя попытка поглотить наши миры. Она не остановится просто так. Ангелы, что покинули поле битвы в Долине, исполнили наказ новой Неприкаянной — разрушили Десятую Обитель Великого Храма. И силой своего духа запечатали проход, ведущий туда. На Земле развёртывание войск прекратилось. Безумие, спровоцированное едва не развернувшейся войной в Аду, прекратилось. Люди словно очнулись от кошмара, в который их разум постепенно начал погружаться.

Однако одному человеку, находящемуся среди вас, предстоит сделать ещё кое-что. Столь же невероятно безумное и необыкновенное. Хезер, — теперь все поглядели на юную брюнетку, которую дальнейшие слова весьма напугали, — ты станешь писательницей на Земле. То, что пришлось тебе пережить в столь юном возрасте, не соизмеримо ни с чем. Книга, из которой доносится мой голос, должна будет стать новой ветвью виденья, открывшегося всем существующим в Трёх Мирах силам. Твоя задача — донести до людей новое слово, которое обретёт со временем силу и заменит нынешние порядки. Книга, подобно теням, будет нашёптывать тебе мысли. Она станет направлять тебя по данному пути. Не бойся быть той, кем ты должна быть. И кем желаешь стать. Я буду незримо наблюдать за тобой, девочка, — ласковым голосом произносил Абстрагирус. — Но прежде напиши историю о том, что с тобой и моей семьёй приключилось за прошедший отрезок времени».

После всего вышесказанного, Второй Неприкаянный добавил:

«Я горжусь каждым из вас. И искренне сожалею, что не могу находиться сейчас, рядом с вами, дабы разделить самую что ни на есть победу и благоприятное завершение столь трагической истории, постигшей Ад, Землю и Рай. Да хранит вас Бог. И прежде, чем фолиант закроется, я добавлю кое-что напоследок: Хезер, теперь ты — часть моей семьи. Не разрывай нити, соединившие тебя со мною. А ты — Иккинг — не сомневайся в своей новой и верной подруге. И в том, что всё произошедшее с тобой — было правдой».

Голос смолк. Вместе с ним прекратилось и безумие, творившееся за окнами дома Хэддоков. Каждый из присутствующих не ожидал услышать краткую историю Абстрагируса и, вместе с тем, то, чего они не осознавали во время всех своих приключений.

— Оказывается, всё это время… мы действительно были пешками в игре с Судьбой… — поражённо произнёс Иккинг. — Я в шоке…

— Но… — аккуратно старалась возразить подступающим мыслям Астрид, — Иккинг, не зацикливайся на этом, — она крепче прижалась к возлюбленному. — Всё, что действительно имеет значение, — ты остановил войну. Спас миры от уничтожения, наш родной дом, меня…

Астрид коснулась его щеки, нежно проведя пальчиками по ней. Иккинг немного расслабился. Он крепко обнял свою возлюбленную и поцеловал. Та слегка смутилась в присутствии его матери. Но Валка лишь улыбнулась. Она была счастлива за своего сына. И видела смертными глазами — им вместе было очень хорошо. Как ей со Стоиком, до того, как она… покинула его и сына. Радовалась, что её отец рассказал об этой горькой части своей истории. О том, почему ему пришлось покинуть свою родную дочь. И хотя шрамы на сердце Валки не могли исчезнуть, она приняла раскаяние своего отца как должное.

Только Хезер была бела как снег. В отличие от членов семьи Хэддоков, она не испытывала счастья и радости. Судьба не давала ей передышки. Книгу, что получил Хэддок, сам Неприкаянный передал ей. Что же это получалось — теперь она будет такой же, как Аделина? Той, кто будет слышать множество поступающих в голову мыслей, которые станут сводить её разум с ума? И зачем ей нужно следовать указаниям того, кого она в жизни никогда не видела, не слышала? Тем более, того, кто не был ей ни отцом, ни дедом! Хезер хотелось кричать и метаться по дому, изнывая от душевной боли. Если её друг, Иккинг, обрёл то, чего так всем сердцем желал — маму, возлюбленную, возвращение домой, то она сама ничего, кроме ветхой книжонки, не получила. И ей искренне хотелось найти для себя хоть что-нибудь по-настоящему желанное: возлюбленного, её умерших родных, новую семью, которая бы её приютила. Хезер чувствовала себя чужой среди них.

— Хезер, ты сделала многое для спасения Астрид. Я благодарен тебе как никто другой, — улыбчиво поглядел на неё Иккинг. — А эта книга… — он показал ладонью на синий фолиант, что был закрыт.

— Я возьму её. Думаю, она мне пригодится, — загадочно произнесла Хезер.

В отличие от неё умиротворённые новым поворотом жизни влюблённые и Валка не почувствовали странности. С чего бы Неприкаянному понадобилось передать именно этот фолиант не своему родному внуку? Почему он выбрал именно её? Девушку без семьи, одинокую… Хезер понимала — последние слова из книги — загадка куда более сложная…

От размышлений её отвлёк мягкий тон Валки:

— Иккинг прав. Все мы, четверо, одна семья.

Объятие, которое последовало после этих слов, не вызывало чувства… «оптимизма», которым упивались трое из «новой» семьи… Воистину, интрига, оставленная Неприкаянным, частично осушила сосуд, наполненный, словно водой, счастьем. Хезер тихонько отпрянула от друзей и, делая вид, что всем довольна, сказала, что хочет пока посмотреть книгу. А остальные тем временем вновь обнялись. На поведение юной Хезер никто не обратил внимание, и они продолжили беседу без её участия.

— Вы давно уже встречаетесь? — Иккинг с Астрид слегка замялись и залились краской от вопроса Валки.

— Ну… — почесал затылок Иккинг, не зная, как ответить. Тогда Астрид взяла на себя смелость сказать:

— Да. Два месяца, — улыбнулась она.

— Думаю, твой отец обрадуется, когда узнает, что у тебя появилась возлюбленная, — предположила Валка.

— И не только этому! — Иккинг достал свой мобильник и вручил его матери, набрав предварительно номер Стоика.

Валку это слегка потрясло. Она не знала, как начать разговор. Улыбка сменилась страхом. Валка испугалась, насколько колко отреагирует на её внезапное появление её любимый. Однако Иккинг чувствовал, что всё будет хорошо. И не сомневался в настоящей реакции отца.

— Мы оставим вас наедине, — тихонько сказала Астрид, беря своего возлюбленного за руку и отводя в другую часть гостиной. — И… что теперь нас ждёт, любимый?

— Возвращение к нормальной жизни. Надеюсь, — улыбнулся он Астрид. — Не нужно мне больше подобных приключений. Всё, чего я хочу, — быть рядом с тобой, любовь моя, — затем он подумал о предстоящих насущных делах. — Нам с тобой предстоит ещё одно важное событие в жизни.

— Экзамены! — слегка закатила глаза Астрид.

Она захотела чуть высвободиться из объятий юноши, но Иккинг неожиданно потянул её к себе поближе и полушёпотом ей на ушко произнёс:

— Не только… — томный взгляд заинтриговал её. — Выпускной. Ты ведь ещё не решила, с кем пойдёшь на бал? — лукаво полюбопытствовал Иккинг.

Астрид состроила хитрый взгляд. Её глаза игриво забегали туда-сюда. Через несколько секунд она заявила:

— Вообще-то я уже решила, с кем пойду.

— Вот как? — продолжал лукаво улыбаться он. — И с кем же? Он выше меня? Красивее? Обаятельнее?

— Ну-у… ростом он с тебя. У него чарующие глаза. Хорошо сложен. Да и целуется он классно… — игривая улыбка Астрид позволила ему не воспринимать сказанные ею слова всерьёз. Он лишь загадочно улыбнулся и совершил маленькую хитрость:

— Вот так? — и нежно впился в губы возлюбленной.

Она закинула руки за его затылок, обхватив его шею. Иккинг прижал её к себе как можно плотнее. Спустя минуту сладостного поцелуя, который Астрид уже не захотела прерывать, Иккинг почти торжественным тоном спросил её:

— Астрид Хофферсон, ты пойдёшь со мной на бал?

— Да, мой Карасик, — они оба смущённо улыбнулись друг другу, а затем возобновили поцелуй.

Он чувствовал тепло её тела, дыхания, ласковый счастливый взгляд через её сомкнутые, чарующие, небесно-голубые глаза. Как и Астрид. От столь дивной нежности их отвлёк взволнованный голос Валки:

— Сынок! Твой отец… он… — эмоции настолько переполняли её, что она не могла передать их смысл в словах.

— Ну, что сказал папа? — Иккинг и Астрид, казалось, волновались за Валку ещё больше, чем она сама.

— У нас состоится семейный вечер. Он будет сегодня дома.

— А… как он отреагировал на ваше возвращение? — не скрывая любопытства в глазах и жестах, спросила Астрид.

— Поначалу Стоик был шокирован… но… Вы бы слышали, как он едва ли не кричал от… радости… ну, мне так подумалось, — слегка стеснительно улыбнулась Валка, ожидая возвращения своего мужа.

— Мама, это же… — Иккинг не мог найти себе места, чтобы не выкрикнуть «УРА-А-А!» — ПОТРЯСАЮЩЕ!!!

Они втроём дружно обнялись, радуясь новому, счастливому повороту судьбы. Однако не все были готовы разделить их счастье.

Хезер чувствовала себя лишней в их доме. Она радовалась за Иккинга, что тот обрёл мать и любимую, казалось, на всю жизнь… Но сама она не чувствовала покоя. Несмотря на возвращение домой, на Землю, Хезер по-прежнему ощущала себя самым одиноким человеком на свете. И, как она позже поняла, Абстрагирус это знал. Знал, что юная брюнетка будет чувствовать себя брошенной и никому не нужной. Поэтому он и вручил ей эту книгу. И Хезер, столь очаровательная, смелая, решительная — не меньше, чем Астрид, — но не обрётшая ничего после этих приключений, приняла подарок Неприкаянного. Она коснулась пальцами обложки синего фолианта и раскрыла его страницы. И там, на пожелтевших, в некоторых местах чуть почерневших страницах проявилась ещё одна запись, адресованная только ей:

«Ты встретишь большую любовь, и она заполнит пустоту в твоей измученной душе. Только когда разорвёшь нити с новообретённой семьёй — моей семьёй, Хезер, возьми этот фолиант с собой. Пусть он подсказывает тебе, что делать, когда твоя душа вновь отчается и ты будешь чувствовать себя брошенной и одинокой. Здесь есть заклинание, которое позволит тебе видеться с твоим лучшим другом — Беззубиком. Он так же скучает по тебе, как ты по нему. Аделина разрешила ему видеться с тобой. И скоро в образе чёрной как вороново крыло летучей мыши дракон явится к тебе домой. Когда солнце зайдёт за горизонт».

Эта воистину счастливая весточка, первая за всё время её возвращения на Землю, позволила ей улыбнуться и немедля покинуть дом. Чтобы не нарушать идиллию семьи Хэддоков, Хезер, тихонько распахнув окно, перелезла через него, забрав фолиант с собой. Она бесшумно прошмыгнула к калитке двора и покинула его. Когда Иккинг, Астрид и Валка оглянулись и увидели, что их «новый член семьи» покинула дом, и заметили её через окно, Хезер обернулась к ним. Она посмотрела на друзей так, словно прощалась с ними. Не на час, не на день или же на неделю. Плавно помахав им рукой, она побрела на остановку, пустив единственную слезинку.

Иккинг и Астрид поспешили её догнать, чтобы уговорить остаться с ними. Однако к Хезер неожиданно пришла мысль вновь открыть фолиант. Ей попалось то старинное заклинание, которое содержало в себе хорошо известную руну. Руну «Таофельт». И был нарисован дом. В книге имелся перевод слова «дом» на рунный демонический — «Картос».

Хезер незамедлительно зачитала слова:

— Таофельт Картос!

Она исчезла прямо на глазах возлюбленных. Спустя секунду Хезер очутилась в собственном доме, где жила исключительно одна — в старой, изрядно потрёпанной хибаре. Где-то протекала крыша, когда лил мощный ливень. Где-то даже задувало. А зимой вообще можно было замёрзнуть — отопление дома было слабым. Но этот дом на Земле стал ей более чем родным, за одиноко прожитые годы в нём. Она оказалась в своей комнате.

Присев за стол, Хезер обхватила руками книгу, и, опёршись на неё подбородком, почти уткнувшись носом, принялась плакать.

* * *

Иккинг и Астрид пребывали в замешательстве. Для ребят Хезер сделала немало, как и для спасения миров. Только Валка молчаливо наблюдала и сдерживала эмоции. Она ощутила некую параллель между её вынужденным действием семнадцать лет назад, и тем, что совершила Хезер. Валка понимала прекрасно — та должна была оставить свою новую семью. Так же, как ей самой пришлось когда-то оставить свою…

Однако печаль юной Хезер сменилась небольшим умиротворением, когда зашло солнце, а в малюсенькой гостиной возникла оранжевая воронка. Из неё показалась маленькое беззащитное существо. Оно стремилось только к одному человеку. К тому, с кем он разделил приключения, опасности… А ей с кем всегда было комфортно, кто приносил её душе покой. Вразумлял от необдуманных действий и всегда защищал её. Её лучший друг, Беззубик, такой махонький, прилетел в домик Хезер — навестить названную сестрёнку.

— Беззубик! — счастливо крикнула она. Дракон, несмотря на облик летучей мыши, проурчал. — Как же я счастлива тебя видеть!

Хезер включила свет поярче и, разместив на столике угощения и поставив кружки горячего чая, решила рассказать своему брату обо всём, что приключилось за последний день. Неожиданно книга вновь сама по себе распахнулась. Беззубик подошёл к книге. Внезапно у дракона округлились кошачьи глазки, когда он увидел на страницах фолианта свои мысли, что мечтал донести до Хезер, изложенные на страницах. Хезер сообразила — книга позволяла дракону излагать чувства и эмоции, растолковывая их в себе. Этот факт приободрил её.

Она узрела в письменах, что чётко излагали мысли Беззубика: как он переживал, что ей пришлось так поступить. Дракон рассказал о том, что за прошедшие семь дней в Аду так же произошли изменения.

Хезер узнала, что её друг отказался от владычества в Адских Просторах. Его делами занялась Трёхкрылка. Аделина восприняла отставку Беззубика с пониманием. В Аду появилось множество созданий, которых раньше не было. Все они — творения неизвестных ему сил. Не жестокие, справедливые. Но хладнокровные, не милосердные. Зато благодаря им и Ночным Фуриям, что активно следили за порядком в Междумирьях, «Ад чем-то стал больше походить на Землю!» — цитировал слова Аделины Беззубик.

Демоны по-прежнему перемещались через Врата Ада на Землю к призывателям среди смертных. Он также рассказал, что Сущий после всей этой истории вернулся в Чёрную Тайну, свою мрачную обитель. Теперь вместо Хуорнов и Сумеречных Теней его обитель охраняли тайноведы — летающие одноглазы с длинными щупальцами, что также являлись его соглядатаями. Через три дня после возвращения Хезер и остальных Беззубик нашёл способ защитить тайноведов от огненного света в Междумирьях. Сотни этих созданий разлетелись в различные Междумирья. «Они — нечто вроде наблюдателей за порядком», — пояснил Беззубик.

К тому же они выискивали для Сущего новоприбывших, позволяя ему, таким образом, быстрее узнавать о них и записывать их судьбы на страницах новых фолиантов. Бездну стали охранять тайноведы и несколько Ночных Фурий.

Изменения коснулись и его родины — Измерения Драконов. С помощью целительной силы Вод Драконьей Жизни, которых не затронул огонь демонов, Салеос и Ада вместе с Древоломом и Белиной возродили плодородные почвы. Фурии и демоны приняли в себя целительную силу Жизни Вод. Пролетев над разрушенными землями, подобно дождливым облакам, они окропили лечебной водой разрушенные земли своего Междумирья. Реки вновь потекли. Земли снова обрели зелёные летние цвета. Леса вернули свой прежний облик. Даже крепость с помощью волшебной силы Вод самоотстроилась! Беззубик поделился мыслью: «Вот каким образом и кто создал пристанище для нас» — Хезер была приятно поражена.

Затем он рассказал, что вскоре драконы вновь станут заселять этот чудесный уголок в Аду. Вернутся давно забытые породы драконов. Гремучий Сероскал же находился сейчас в Чёрной Тайне, куда его заключили после всего, что он совершил. Тайноведы по настоянию Аделины и Сущего должны были вскоре стереть из его памяти все знания о демонах, рунах и прочем. После этого они погрузят его в Воды Драконьей Жизни, где его душа вместе с телом вернётся к Ним, получив возможность переродиться. Не самая ужасная смерть для этого дракона.

Затем ночной окрас Беззубика слегка сменился розоватым. Он признался, что Белина ему нравится давно. С тех пор, как впервые увидел её во время последних событий в Аду. Годы, проведённые в забвении из-за Белой Хвори, не изменили её возраста. Она стала его ровесницей. И Белине, как думалось дракону, он тоже нравился. Беззубик поделился радостной вестью — после встречи с Хезер он отправится к Белой Фурии на свидание. В свой родной край, откуда Воды, подобно Ниагарскому Водопаду, брали своё начало… В скрытый от чужих глаз мир. В мир, где находили покой и перерождались сотни драконьих душ. Вскоре, после восстановления Измерения Драконов, Салеос и Ада отправились искать приют в другие Междумирья — возможность найти для себя интересное занятие.

Хезер изумилась тому, сколько всего произошло в Аду вскоре после её возвращения домой. Она рассказала дракону о том, что пережила за последние одиннадцать часов — по земным меркам. Беззубик раскрыл рот от удивления, когда узнал, на что ей пришлось пойти, чтобы повернуть свою судьбу в лучшую сторону. Хезер также заявила ему о ближайших планах — уйти из школы. В любую другую, лишь бы впредь не видеться с «новой семьёй». Она твёрдо заявила, что спокойно сдаст экзамены в другой школе. Оставалось всего полтора месяца до них. Поэтому особо терять ей уже было нечего.

«Ты не преувеличиваешь смысла, сказанного тебе Неприкаянным?» — мгновенно проступили слова встревоженного Беззубика на страницах синего фолианта.

— Нет, — вслух ответила Хезер. — Абстрагирус чётко дал мне это понять. Я действительно хочу стать счастливой, мой друг. У всех началась своя жизнь. У Иккинга с Астрид, у Валки. У тебя, друг мой — свидание с Белиной. Я очень за тебя рада… Рада за друзей, но… — грустно вздохнула она. — Невзирая на счастливые повороты судьбы, я так и осталась не у дел… Абстрагирус помог мне понять — если я хочу быть счастливой, то должна изменить течение своей судьбы. Пусть Иккинг будет счастлив. Но видя его перед собой, я не обрету счастья. Я должна сама выковать для себя судьбу. Хорошую судьбу. А книга подскажет мне, когда я буду нуждаться в совете.

«Ты уверена, что так слепо стоит отказываться от Хэддоков?» — появилась очередная запись слов Беззубика на странице.

— Да, — спокойно кивнула она. — Мне кажется, я наконец-таки поняла, что все эти годы заблуждалась, считая, будто Иккинг станет мне новой семьёй. И возлюбленным. Абстрагирус помог мне осознать столь очевидную истину, — улыбнулась она дракончику. — И я рада, что теперь стала свою судьбу видеть более отчётливо. И я исполню просьбу Неприкаянного.

«Просьбу?» — спросил заинтригованный дракон.

— Да. Я напишу книгу о приключениях Иккинга и Астрид в Аду. И выпущу её здесь, на Земле. Разумеется, я изменю имена героев. И первыми получателями трёхтомника… — казалось, Хезер начала слышать мысли, исходимые из страниц фолианта. — Станут главные герои этой истории. Пожалуй, я примусь писать прямо сейчас!

«Постой, а… домашние школьные задания? И твоя дальнейшая жизнь?»

— Я найду работу после экзаменов. Устроюсь кем-нибудь: кассиром, продавцом или же няней для деток. А домашние задания… на завтра я делать их не буду. Ведь я подам заявление о переводе в другую школу. По семейным обстоятельствам, — лукаво улыбнулась она. — К счастью, по закону так можно сделать, чему я несказанно рада. Но историю я примусь писать прямо сейчас. Возможно, через этот фолиант я свяжусь с Аделиной. Попрошу её выделить для меня ту часть информации из Книг Судеб наших героев, которая уже случилась. Их будущее меня не волнует. Только то, что они пережили.

«Хм, а ты? Ты будешь присутствовать в написанной истории? — улыбнулся дракон. — И я тоже?»

— Конечно! — счастливо отметила Хезер. — И я не буду искажать факты. Тем более, что люди всё равно не увидят в ней правды. Это и к лучшему. Теперь я поняла значение фразы: Что ни делается — делается к лучшему!

Через пару минут Беззубик ощутил покалывание в лапах… Это был сигнал к возвращению в Ад. Дракон и Хезер тепло попрощались. Она обняла друга, а дракончик чуть, словно маленький котёночек, потёрся мордочкой о её щеку. После Беззубик пообещал навещать её пару раз в неделю. Хезер пожелала ему удачи в его свидании с Белой Фурией. Спустя секунду возникло небольшое оранжевое свечение, размером с теннисный мячик. Дракон прошёл через него, оглянувшись на свою сестрёнку, дёрнул правым ушком вниз, прощаясь по-драконьи, на что Хезер помахала пальчиками ему в ответ.

Портал закрылся. Хезер выглядела спокойной, слегка усталой, но… ощущение брошенности и покинутости исчезло. Через пять минут, допив уже остывший чай, она принялась к исполнению своих планов. И первое, что она собиралась сделать — начать писать историю. Историю о приключениях Иккинга Хэддока и Астрид Хофферсон — главных героев её будущего шедевра. Она взяла большую старую тетрадку и, вооружившись шариковой ручкой, принялась писать.