Die Sonne (гет)

Доджсон сидела на кровати в своей комнате. На ее коленях лежала черная мантия Драко Малфоя.

Разумеется, она не собиралась орудовать иголкой с ниткой. В конце концов, она не зря училась в Хогвартсе пять с половиной лет.

Она собралась было взмахнуть палочкой, чтобы раз и навсегда избавиться от долга перед Драко Малфоем, но тут в ее голове всплыли его слова.

… Потому, что на самом деле ты этого не хочешь …

Она втянула носом слабый аромат его туалетной воды.

Запах власти и самодостаточности.

Запах таинственности и глубины.

Запах свободы.

Почему она так странно чувствует себя?

Пытаясь найти ответ, Доджсон одним взмахом палочки вернула пуговицу на ее первоначальное место и вышла из комнаты, прихватив с собой мантию.

Блейз Заббини и Лиона Спирит сидели друг напротив друга за невысоким столиком в гостиной Слизерина. Перед ними лежали свитки с составом зелья. Они высчитывали необходимое количество ингредиентов.

Вернее, высчитывала Лиона, а Блейз смотрел на нее.

Удивительно, думал он. Какой небольшой фразы порой бывает достаточно для того, чтобы жизнь человека перевернулась. Словно по волшебству…

Ведь сколько лет он смотрел на Лиону исключительно как на подругу, младшую сестренку. А сегодня вдруг увидел всю несостоятельность этих ограничений.

Есть просто Лиона — такая, какой она была все эти годы.

И она будет такой всегда — или почти всегда.

Но стоило взглянуть на нее с другой стороны, и весь мир закружился в потоке цветных пятен.

По лестнице, ведущей в спальни девочек, спустилась Доджсон. Она бережно держала в руках черную мантию. Такую же, какая была у самого Блейза.

Заббини усмехнулся.

«Кажется, Любви было недостаточно одной пары жертв. Вчера она соединила нас с Лионой, а сегодня…»

Костяшки пальцев несколько раз коснулись деревянной поверхности двери.

— Войдите, — голос человека, точно знающего, кто именно хочет войти.

— Малфой, — Доджсон придала своему лицу выражение неприятия. — Вот твоя мантия. Надеюсь, больше я тебе ничего не обещала.

— Не обещала, — согласился Малфой.

— Я могу идти? — подняла брови слизеринка.

— Как хочешь, — пожал плечами блондин и повернулся к окну.

Во всем его виде читалась какая-то подавленность. Бессильно опущенные худые плечи; голова, клонящаяся вперед, к холодному стеклу.

Она не видела его глаз, но могла поклясться — он отвернулся специально. Чтобы она не увидела чего-то, что прячется в их глубине.

— Драко, — осторожно позвала она.

Его плечи чуть напряглись.

— С тобой все нормально?

— Вполне.

И тишина. Пара минут в абсолютном молчании.

— Знаешь, — сказала она, закрывая за собой дверь и медленно двигаясь к окну, — я думаю, что нам нужно поговорить. Я чувствую, что между нами уже давно повисло что-то… не то ненависть, не то…

— Не нужно, — Малфой обернулся, и Доджсон увидела его глаза. Такие же, как всегда, но без вспышек сарказма и ледяной пустоты. Совсем другие глаза совсем другого человека. Он продолжил. — Не надо давать этому определение. Это есть, ведь так?

Доджсон, кивнула, подойдя еще на шаг ближе. Остановилась.

— Значит, нужно просто принять это, как есть. Или убить в зародыше. Что ты выберешь?

… Потому что на самом деле ты этого не хочешь …

— Я принимаю это.

Его шаг навстречу. Теперь они стояли совсем близко друг к другу.

— И что же теперь? — спросила она. — Мы ведь должны…

— Не надо обязательств, — сказал он, и его губы коснулись ее губ.

Любовь выбирает своих жертв так расчетливо, что любой убийца может позавидовать ей.

И сейчас ей удалось совместить две несовместимые, казалось бы, половинки.

Два одиноких человека, смирившихся со своей отрешенностью от мира. Начавших видеть в этой отрешенности какое-то благо, недоступное другим.

И вдруг… одна вспышка, и они сидят рядом на одном из широких подоконников замка, и его рука лежит на ее руке.

Глаза в глаза.

Немногим удавалось видеть в глазах Драко Малфоя такой набор эмоций. Настоящих, видимых эмоций.

Он словно все эти годы надвигал на свои глаза затворку, отражающую чужие взгляды и не позволяющую им проникнуть в душу. А теперь поднял этот заслон, и Доджсон могла увидеть каждую его мысль.

Ему незачем было скрывать их от нее.

— Как продвигаются дела с зельем? — спросил он.

— Работа идет, — пожала плечами Доджсон. — Сегодня только второй день, еще рано о чем-либо говорить. Но, думаю, скоро все будет готово. Зелье уже постепенно принимает нужный цвет.

— Отлично, — он слегка прищурил глаза, улыбнувшись. — Значит, скоро Блейз снова будет в строю.

— Он и так в строю. Только не в нашем…

— Ну, да, — согласился Малфой. И вдруг вскочил с подоконника, и в его глазах загорелся недобрый огонек. Злость. — Да как ты смеешь разговаривать со мной так, чертова сиротка?! — прошипел он, сощурившись.

— Закрой рот, белобрысый ублюдок, или я его тебе порву!

— Что ты мне сделаешь?! — ехидно переспросил он.

— Порву твой чертов рот, а потом зашью черными нитками! Чтобы все видели: этот сопляк болтал много лишнего, — произнесла Доджсон, яростно выплевывая каждое слово.

— Если ты еще раз назовешь меня сопляком, я…

Из-за поворота вышла какая-то пуффендуйка — скорее всего, с третьего курса.

— Чего уставилась?! — разом заорали на нее Доджсон и Малфой.

— Ну-ка пошла прочь! — добавил слизеринец, и его глаза блеснули в полумраке коридора.

Испуг отразился на лице девчонки, и она со всех ног помчалась подальше от этого «опасного» места.

Через полминуты, когда звук ее торопливых шагов затих за поворотом, двое шестикурсников рассмеялись.

Малфой вновь сел на подоконник и приобнял Доджсон.

— Как ты думаешь, она убежала достаточно далеко? — спросил он.

— Судя по ее лицу, потянет на мировой рекорд, — усмехнулась Додж и бросила взгляд на часы. — Мне уже пора. Эдри попросил меня вернуться в лабораторию к трем часам.

— Я тебя провожу, — Малфой слез с подоконника следом за девушкой.

— Непременно. В другой жизни, — улыбнулась Доджсон. — А пока сиди здесь и изображай остывающую ярость.

И она зашагала прочь, на прощание поцеловав Драко.

А он лишь смотрел ей вслед, проклиная конспирацию во всех ее проявлениях.

Когда Доджсон вошла в лабораторию, там уже сидели Эдри, Ларс и Джон.

Когда эти трое встретились в Хогвартсе, удивлению Ларса и Эдри не было предела — этот выскочка Джонни не только оказался волшебником, он еще и преподает Защиту от Темных Сил!!! И Доджсон ничего им не сказала!

Однако вскоре они свыклись с этой мыслью, пожали «выскочке» руку и предложили сотрудничество.

И теперь Джон Вэнс в свободное от работы время приходил в лабораторию и помогал с зельем.

— А где наши голубки? — спросила слизеринка, опираясь руками о стол.

— Кто бы говорил, — усмехнулся Ларс. — Хоть бы засосы прикрыла.

— Что?! — Доджсон подняла брови. — Какие еще засосы?!

Эдри сдавленно смеялся, прикрывшись дверцей тумбочки, в которой искал какой-то очередной компонент.

— Смешно, да? — скрестив руки на груди, угрожающе-вкрадчивым тоном проговорила Доджсон. — А так?

И она запустила в Ларса скомканной тряпкой, которой снимали с огня котелок с зельем.

— Эй-эй! Не бросайтесь рабочим оборудованием в лаборатории! — возмущенно воскликнул Эдриан. — Если ты довеешь меня, Доджсон, я тебя отшлепаю!

— Вот как? — Додж снова подняла брови.

— Ага, — засмеялся Ларс. — Мокрой рукой по голой… ой!

Вторая тряпка все-таки попала в цель.

Джон лишь улыбался, глядя на эту «потасовку».

И тут в лабораторию вошла Лиона.

— А где Блейз? — спросила на.

— А вы разве не вместе? — спросил Ларсен, показываясь из-за шкафа, за который спрятался за пару секунд до этого.

— Как видишь, нет, — пожала плечами девушка. — Он пошел искать Драко и, видимо, до сих пор не вернулся.

— Всем нужен Драко, — со вздохом протянул Ларс. — Может, мне сменить имя, и тогда я тоже кому-нибудь сгожусь?..

— Вряд ли, — ответил ему Эдриан, извлекая на свет искомую склянку. — Для этого тебе нужно изменить пол…

— Для тебя — все, что угодно, мой зайчик! — притворно-восторженно воскликнул Ларс и бросился к Лоуренсу.

Через две минуты, когда Эдри все же удалось оторвать от себя хохочущего Ларса, а все остальные, наконец, успокоились, Доджсон сказала:

— Ну что, не будем ждать Блейза? Давайте начнем.

— Давайте. Но вы с Лионой пока посидите. Нужно только три человека.

— Притеснение по половому признаку? — подозрительно спросила Доджсон.

— Разумеется, — кивнул Эдри. — Ты еще сомневалась? Джон, подай мне вон ту емкость.

Вэнс взял со стола стаканчик, но тут же быстро опустил его, расплескав часть содержимого.

— Эй, осторожнее! — в состоянии, близком к панике, воскликнул Ларс.

— Какого черта? — недовольно спросил Эдри, оборачиваясь.

— Н-ничего, — быстро ответил Вэнс. — Мне как-то нехорошо. Я, наверное, зайду попозже.

— Погоди-ка, — Доджсон спрыгнула с тумбочки и подошла к молодому человеку. — Покажи руку.

Вэнс протянул ей левую руку.

— Не эту, — нахмурившись, покачала головой девушка.

— Зачем?

— Какая разница?

— Ну, зачем тебе моя рука?

— Покажи. Просто покажи мне ее. Если там ничего нет, зачем тогда затягивать?

— А если я просто не хочу?

— Значит, тебе есть что скрывать.

Все остальные с несколько растерянными лицами переводили взгляды с Джона на Доджсон. А они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза.

Прошло несколько секунд, и лишь тогда Вэнс с каменным лицом протянул девушке свою руку…

Красный рубец протянулся через все линии ладони.

Доджсон закусила губу и глубоко вздохнула.

— Ты — оборотень? — раздался чуть позади нее дрожащий от потрясения голос Лионы.

— Нет, — ответила за него Доджсон. Она, не отрываясь, смотрела в его глаза, так похожие на ее собственные. Такое же ночное небо. Такие же расширенные зрачки. Такая же стена, внезапно застившая взгляд. — Он вампир.