Die Sonne (гет)

Все происходило слишком быстро, чтобы делать из случавшегося какие-либо выводы.

Упал на плечи широкий капюшон, сверкнули белоснежные клыки и горящие зеленым фосфорным светом глаза, взметнулись руки в черных широких рукавах…

Джон Вэнс нес смерть тем, для кого эта смерть была работой.

В нем было то, что увидела Доджсон еще в Хогвартсе, в свете факела у больничного крыла — властность.

Ангел смерти.

Но теперь он был другим.

Сегодня он был жесток. Жесток и силен.

Он летал по залу подобно черной птице, и то здесь, то там Пожиратели падали, сраженные его ударами. Он двигался настолько быстро и непредсказуемо, что никому не удавалось попасть в него заклинанием.

Гарри Поттер, пробравшийся туда, где лежала слизеринка, положил ее голову на свою свернутую мантию и, встав в полный рост, посылал заклинания одно за другим. Впрочем, ответа не было — все Пожиратели были настолько увлечены борьбой с Джоном, что просто не замечали вспышек, пока они не валили их с ног.

Доджсон лежала на полу, и по ее щекам катились слезы.

Обида тела — именно так называл их Ларс. Тело не понимает, отчего ему причинили боль, и сознание не успевает остановить слезы.

Все ее тело словно разламывалось при каждом, даже незначительном, движении. Поэтому девушка не могла вытереть слезы. И смотрела на двух молодых людей, которые еще могли бороться.

Гарри — в том же черном свитере, в котором она нашла его в свой День рождения. Но теперь не болезненный, а сильный и решительный — темные брови сведены, лицо сосредоточенно, движения четки. Настоящий спасатель.

И Джон… Словно воронка смерча, он мчался по залу, и Пожиратели падали, сраженные ударами когтей и зубов. Кто-то ранен, а кто-то — убит…

А она, Доджсон, так и лежала на месте — беспомощная и плачущая. И это та самая «мстительница», возомнившая о себе невесть что.

Стыд…

И тут все посторонние мысли разом улетучились. Один из Пожирателей повернулся в их с Гарри сторону. Его палочка поднялась, а губы зашевелились.

Доджсон разобрала слово «Авада», но еще прежде извернулась и свалила с ног Поттера. Юноша упал на спину, и зеленая вспышка прошла прямо над его лицом. Он пораженно смотрел перед собой расширенными глазами, а Доджсон уже потеряла сознание от дикой боли, за секунду до этого прошептав: «Авада Кедавра».

Еще через секунду Пожиратель Смерти упал замертво.

Доджсон открыла глаза. Очертания комнаты плыли, и окружающие предметы растворялись друг в друге. Голова раскалывалась, а тело все еще болело так, словно она двое суток подряд копала могилы.

— Додж! — раздался откуда-то со стороны встревоженный голос.

Этот голос она уже почти забыла.

— Деймон, — пробормотала слизеринка, вяло улыбнувшись.

— Как ты?

— Лучше не бывает.

— Глупый вопрос, — согласился Деймон. — Но, по крайней мере, ты пришла в сознание.

— Кто бы говорил, Салливан, — вновь вымученно улыбнулась девушка. — А сколько я уже так лежу?

— Со вчерашнего вечера. Сейчас 6:30 утра. Можно сказать, что ты всего лишь проспала ночь.

— Чудесно. Значит, сегодня…

— Второе марта.

— Значит, я была без сознания около суток?

— С чего это ты взяла? — поднял брови Деймон. — Вчера вечером ты пыталась ходить, разговаривала, обнималась с Малфоем, бормотала ему что-то вроде «Давай останемся друзьями»…

— Что? — в ушах у Доджсон зазвенело. — А вот об этом подробнее.

— Вчера вечером вы втроем вошли в холл — ты, Поттер и еще какой-то парень, Джон. Все в грязи и крови, в порванной одежде. Этот темноволосый

нес тебя на руках. Мы уж подумали, что ты без сознания, но тут ты сказала: «Отпусти меня, Джон». Встала на ноги. Пошатнулась. Малфой подхватил тебя и прижал к себе. Что ни говори, странноватое было зрелище. Он в своем сером свитере, такой весь светловолосый и чистенький, крепко обнимает тебя, запачканную черт знает чем. Ты как будто в крови плавала, Додж.

— Это больше похоже на правду, чем ты думаешь, Деймон, — проговорила она. — Дальше что?

— А ты как будто бредила. Сказала: «Я долго думала о нас. Ты очень дорог мне. Но есть люди, которые для меня дороже». А Малфой спросил: «Ты хочешь, чтобы мы остались друзьями?». Ты ответила: «Да» и потеряла сознание. Вот так все и было. Драматично, не так ли?

Доджсон пораженно молчала. Неужели вот так просто она разрешила ту проблему, которая мучила ее все время заточения?! Она предложила Драко остаться друзьями?!

— И что он сделал?

— Драко? Отнес тебя в больничное крыло.

— Он не сердился?

— Нет. Беспокоился, суетился, а когда мадам Помфри сказала, что с тобой все будет нормально, успокоился и положил какой-то сверток тебе на тумбочку. И ушел, пробормотав себе под нос «Что ж, назовем это дружбой…».

— Я рада, что ты пришел в себя, — сменила тему Доджсон. — Теперь можно выдержать все, что угодно.

— Только благодаря тебе, — улыбнулся он и положил руку ей на лоб.

— Не мне, — сонным голосом возразила Доджсон. — Моей маме.

— Почему? — спросил Деймон.

Ответа не последовало. Девушка уже спала мирным сном выздоравливающего человека.

«Вчера вечером, около 20:00, группа авроров обнаружила здание, в котором до этого, очевидно, проходили собрания Пожирателей Смерти. Участников собрания тоже нашли — пятеро убитых слуг Темного Лорда лежали в главном зале. Остальным, как видно, удалось скрыться.

Четверо были убиты зверским способом — их тела имеют глубокие царапины и укусы, у одного даже сломана шея. А пятый умер под действием заклинания смерти.

Первоначальная версия авроров была такова: Сами-Знаете-Кто наказал этих пятерых за какую-нибудь повинность. Однако в ходе экспертизы удалось установить, что заклинание смерти, от которого скончался Люциус Малфой, «правая рука» Темного Лорда, было выпущено из ивовой палочки с пером феникса. Эксперты также выяснили, что такая палочка — единственная в Англии и принадлежит мисс Доджсон, студентке шестого курса школы чародейства и волшебства Хогвартс.

Директор школы, Альбус Дамблдор, выступил в качестве защитника мисс Доджсон на экстренном судебном процессе, и ему удалось убедить судей заменить заключение в Азкабане на изгнание в мир маглов без права на возвращение.

Весьма примечателен тот факт, что до вчерашнего вечера магическое сообщество было уверено в том, что Люциус Малфой находится в тюрьме Азкабан. Однако выяснилось, что его срок отбывает совершенно другой человек — некто Артемис Гросс.

Расследование все еще ведется, а представители Министерства Магии уже выехали в Хогвартс, чтобы привести приговор в исполнение.

Так что семья Доджсонов-магов скоро окончательно исчезнет с лица земли».

— Я очень благодарна тебе, Джон, — говорила Доджсон, полусидя на своей кровати. — Если бы не ты… я не знаю, что бы с нами сейчас было.

Снадобья мадам Помфри творили чудеса — боль шла на убыль. Теперь, хотя движения все еще приносили Доджсон боль, ее можно было терпеть.

— А я знаю, — усмехнулся Джон. — Лучше скажи спасибо Темному Лорду. Если бы он не попытался убить тебя ударом о стену…

Доджсон засмеялась, но тут же побледнела и смолкла.

— Что? — сразу же сорвались с мест Джон и Деймон.

— Да нет, ничего, — выдохнула Доджсон. — Просто ребра болят.

— Так, змею не смешить, — многозначительно произнес Деймон.

— Лучше убить, — раздался голос от входной двери.

— Драко, — улыбнулась Додж, но улыбка тут же сошла с ее губ, когда она увидела выражение лица вошедшего. — Что случилось?

— Ты, — коротко прошипел он и, подойдя к ее кровати, сунул ей под нос «Ежедневный пророк».

Доджсон пробежала глазами статью, и лицо ее помрачнело.

— Ты убила моего отца, паршивая…

Он замолчал, не сумев подобрать подходящего слова.

— А он убил моих родителей, — тихо, но твердо ответила девушка. — Двое против одного. Так что «ты мне должен», Драко Малфой.

— С чего ты взяла, что именно он убил их?

— Вот с этого «подарочка», — Доджсон подняла руку, на которой лежал амулет — бронзовая монетка на шнурке. — Того самого, что ты оставил для меня. Ты сказал, это тебе подарил отец? Трогательно. Но перед этим он снял его с шеи МОЕЙ покойной матери. Тебе все еще нужны доказательства?

— И как ты после этого могла предложить остаться друзьями?!

— Я не знала, что это был твой отец! И я не помнила про то, что вообще убила кого-то! Я бредила, Малфой!

— Как же ты не узнала моего отца?

— Знаешь, Драко, когда Пожиратели собираются убить кого-то, они обычно надевают маски. Тебе ли этого не знать? Так вот: когда твой отец собирался убить Гарри, на нем была маска!

— Ах, Гарри? Как же! Наш миленький Гарри! Плохой Люциус чуть было не загубил нашего золотого мальчика! Ты предала нас, Доджсон! Спуталась с гриффиндорцем и предала.

— Я ни с кем не спутывалась.

— А вот и нет. Ты убила ради него.

— А меня чуть не убили друзья твоего отца! Как ты не понимаешь этого, дурак?!

— Да пошла ты, чертова сиротка! Я ненавижу тебя. И если когда-нибудь ты вернешься в мир магов, я тебя убью. Запомни эти слова.

И Малфой вышел, взметнув напоследок полы мантии.

— Он это серьезно? — подняв бровь, спросил Джон.

— Вряд ли, — щуря глаза, сказала Доджсон. — Если бы он был готов, он убил бы меня здесь и сейчас. И даже вы не помешали бы ему.

— По-моему, он все еще любит тебя, — предположил Деймон.

— Думаю, уже нет. Но… даже если и любит... это ненадолго, — уверенно сказала Доджсон. — Это пройдет.

-Удивительно, — зачирикала Парвати Патил, когда Малфой смерчем пронесся мимо них с Лавандой, — действие зелья прекратилось!

— Наверное, это из-за сильных эмоций, — предположила Лаванда. — Надо посмотреть в инструкции.

— А жаль, что прекратилось, — пожала плечиками Патил. — Было бы очень интересно посмотреть на свадьбу Малфоя и Доджсон. Наверное, это было бы ужасно…

— Ну, что поделать, — вздохнула Лаванда. — Любовные зелья — это ведь так сомнительно. Хорошо хоть немного подействовало.

— Неплохая получится статья, когда наша газета вновь заработает, — кивнула Парвати.

— Слава Богу, это будет уже скоро…

Через два часа они вновь стояли на крыльце Хогвартса.

Вэнс и Доджсон.

Она пожимала его руку и, улыбаясь, что-то говорила. А он слушал очень серьезно, потом сказал несколько фраз, и она кивнула.

А затем до ушей Гарри, который как раз подходил к главному входу, донеслось: «Пора, Джон. Здесь вот-вот будут чиновники из Министерства».

А он ответил: «Счастливо, Доджсон. И, если что, ты знаешь, как меня найти».

Она кивнула, и Вэнс, бросив на крыльцо что-то небольшое и темное, исчез в клубах пара.

Доджсон наклонилась и подняла с каменного пола черное крылышко летучей мыши, а потом вновь повесила его на шею.

— Привет, Доджсон, — произнес Гарри через несколько секунд.

— Привет, Поттер, — улыбнулась она. — Ты как?

— Да мне-то что? Вот как ты?

— В норме. Уже могу ходить.

— А куда делся Вэнс?

— Не знаю. Наверное, домой. Ему ведь нельзя здесь оставаться. Вот-вот приедут люди министра. Его могут обвинить в убийстве четырех Пожирателей Смерти.

— Это точно, — протянул Гарри. — А как же ты?

— А что я? У меня нет выбора. Буду жить как магла.

— И тебя это не пугает?

— Абсолютно нет. У них есть чему поучиться. Скучновато, конечно, но жить можно. Уж лучше, чем в Азкабане.

— И это все из-за меня, — закусил губу Поттер.

— Не говори глупостей, — отмахнулась слизеринка. — Я осознавала, на что шла.

— А вот и нет. Ты действовала интуитивно.

— Может быть, — легко согласилась девушка. — Но я сделала это САМА. И сама отвечу. К тому же, я хотела мстить за смерть моей семьи. И отомстила как раз тому, кому должна была. Волей Случая.

— Значит, это Малфой убил твоих родителей?

— Да.

— А… ты и правда… племянница Темного Лорда?

— Не будем об этом. Ведь у тебя тоже не самые лучшие родственники…

— Но ты в этом отношении меня переплюнула.

— И не только в этом.

— А в чем это еще? — поднял брови Гарри.

— Если я начну перечислять, то не закончу до ночи. А у меня совсем мало времени.

— До прихода авроров?

— Да.

— И ты совсем не переживаешь по поводу того, что покидаешь Хогвартс?

— О Хогвартсе я не жалею. Жалею о людях, которых оставляю здесь. Но… как знать, может, это и к лучшему. Ведь мы по-прежнему сможем переписываться.

— Даже мы с тобой?

— А почему нет?

— Ну, Слизерин и Гриффиндор…

— Этого больше нет, Поттер, — улыбнулась Доджсон. А потом оторвала от своей мантии значок Слизерина. — Я теперь магла. А маглам в Слизерине не место.

Он посмотрел на ее оторванный значок, перевел взгляд на ее лицо.

— Ты ненормальная, Доджсон, — улыбнулся он.

— Да, я такая, — кивнула девушка, и двое подростков вошли в двери главного входа.

Вместе.

— И что, тебе совершенно нельзя будет колдовать? — расширив глаза, вопрошал Дерек Вердана.

— Вердана! — прорычал Блейз. — Ты что, иностранец?! Она уже двадцать раз сказала, что ее палочку сломают!

— Иди-ка ты отсюда, — добавила Лиона. — Нам надо поговорить наедине.

— Но я ведь никому…

— Да, как обычно, — усмехнулся Деймон.

— Ну и идите вы, — со злостью бросил Дерек и зашагал прочь.

— Так о чем вы договорились с Джоном? — спросил Деймон, когда величайший сплетник всех времен и народов скрылся из виду.

— Мы не договорились. Я спросила его о Посвящении. А он только сказал, что сможет однажды инициировать меня, если я захочу этого.

— Чтобы ты стала вампиром? — спросил Блейз.

Додж кивнула.

— И что же? — прищурив глаза, спросил Деймон. — Ты собираешься стать вампиром?

— Нет, Деймон, — покачала головой бывшая слизеринка. — По крайней мере, не сейчас.

— Но это шанс вернуться в мир магов, ведь так? — подняла брови Лиона.

— Да, — ответила Доджсон. — Но это же — шанс остаться в нем навечно.

— Значит, предложение Вэнса не имеет для тебя никакого значения? — спросил Блейз.

— Почему же? — усмехнулась Доджсон. — Я ведь не сказала, что не хочу становиться вампиром. Лишь то, что я не стану им сейчас. А там — посмотрим…

— Иногда ты бываешь очень странной, Додж, — покачал головой Деймон и повернулся к окну.

А Доджсон вдруг стало неловко. С чего бы это?

— Мисс Доджсон, — чуть ли не торжественным голосом вещал Перси Уизли, сдвинув на нос очки в роговой оправе. — На основании указа министра магии Корнелиуса Фаджа от 1 марта 1996 года ваша волшебная палочка подлежит уничтожению. Вы также в принудительном порядке изолируетесь от волшебного мира. Вам запрещено заводить дома магических животных и совершать колдовские ритуалы. Если вы совершите какие-либо действия, способствующие обнаружению магического мира маглами, вы немедленно будете отправлены в тюрьму Азкабан. Вам понятны требования Министерства Магии, мисс Доджсон?

Рон Уизли стоял в толпе учеников Хогвартса и впервые гордился своим старшим братом. Хоть раз в жизни он сделал полезное для общества дело.

По мнению Рона, разумеется.

— Да, — ответила Доджсон.

Высокий аврор с длинными седыми волосами подошел к бывшей студентке и, приняв палочку из ее рук, переломил кусочек дерева на две части.

Палочка жалобно хрустнула, и Доджсон чуть было не заплакала. Сколько воспоминаний и событий было связано с нею! Первые заклинания, первые переделки, первые нарушения правил…

Два обломка, в середине которых виднелись обрывки пера феникса, упали на пол.

— Можно забрать их? — спросила девушка.

Седовласый аврор молча кивнул. Было видно, что эта несложная работа не приносит ему никакой радости.

Доджсон подняла с пола два части своей волшебной палочки и убрала их в карман.

— Прощайтесь с теми, с кем не успели, мисс Доджсон, — пожал плечами Перси Уизли.

Доджсон повернулась туда, где стояли слизеринцы. Малфой смотрел на блестящие носы своих ботинок, Крэбб и Гойл — туда же. Лиона и Блейз грустно улыбались, стараясь подбодрить ее. Деймон улыбался еще грустнее. А вот Пэнси Паркинсон даже не скрывала своей радости — сияла, как Трелони при виде знамения смерти. Вердана подмигнул, когда встретился с ней глазами, и Доджсон улыбнулась. Не слишком естественно, но все же.

А потом пошла к тем, с кем много лет делила факультетский стол и гостиную. Обняла Лиону, чуть не задохнулась в объятиях Блейза, пожала руку Деймону. И в тот момент ей больше всего захотелось не отпускать эту руку — и тогда ничего страшного не случится. Но это была лишь иллюзия. И Доджсон отпустила. А потом заключила Деймона в свои объятия.

— Пишите, ребята, — сказала она коротко. — И… спасибо вам за все, — тут она понизила голос и добавила. — И за Порошок Забвения тоже спасибо. Хорошо, что на оборотней он не действует. Кстати, не забудьте — завтра вам надо выпить зелье. Советую сначала попробовать на Уизли — если не помрет, пить можно.

Блейз и Лиона фыркнули от смеха. А Додж уже подошла к Малфою.

— Драко, я знаю, мои слова сейчас ничего не значат для тебя, — сказала она. — Но мне действительно жаль, что не было другого выхода. Жаль, что так сложились обстоятельства. Прощай.

А потом сказала, обращаясь уже ко всем слизеринцам:

— Не сдавайтесь. Храните наши традиции, но помните: иногда полезно разрушать стереотипы.

И с этими словами она развернулась и направилась в противоположную сторону холла. Туда, где стояли гриффиндорцы.

Увидев среди них Джеймса Грина, она подошла к нему.

— Жаль, что ты уходишь, Доджсон, — сказал он, и она могла верить в искренность его слов. — Я мог бы еще многому научить вас с Гарри.

— Он еще прославит тебя. А мне пора сменить учителя, — улыбнулась слизеринка. — Спасибо тебе, Гр… Джеймс. Ты помог мне не сломаться. Ты действительно другой. Не такой, как многие «хорошие мальчики» из Гриффиндора.

— Ты тоже ненормальная, — рассмеялся Грин и взъерошил волосы на голове Доджсон.

— Удачи, Джеймс. И высшего балла на ЖАБА.

— Зря напомнила, — поморщился Грин. — Но все равно спасибо. Тебе тоже удачи. И помни то, о чем я говорил тебе. Смотри по сторонам, чтобы не получить в нос.

Доджсон кивнула и отошла чуть вправо.

— Поттер, — позвала она негромко.

Он вышел вперед, и они оказались лицом к лицу.

— Знаешь, Поттер, а ведь мне будет тебя не хватать, — сказала она, чуть приподняв уголок губ. — Твоего геройства. Твоей иронии. Твоего гриффиндорства.

— Мне тоже будет не хватать тебя, Мэри.

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!

— «Мне будет не хватать тебя, Мэри».

— Какого черта? Поттер, еще раз назовешь меня Мэри, и я тебе глаза выколю.

Он посмотрел на нее удивленными глазами, а потом рассмеялся.

Она мгновенно остыла и засмеялась следом.

— Все-таки ты довольно неплох. Хоть и гриффиндорец. И говоришь всякую чушь, — сказала она.

— Какой изысканный комплимент, — усмехнулся Поттер.

А Доджсон встала на цыпочки и крепко обняла его.

Поттер сначала удивленно заморгал, а потом улыбнулся и дружески похлопал ее по спине.

Слизеринка и гриффиндорец.

«Ты ведь знаешь, как относятся слизеринцы к гриффиндоролюбам».

Теперь уже неважно, как.

Иногда полезно разрушать стереотипы.

Отпустив Поттера, бывшая слизеринка подошла к профессору Дамблдору.

— Спасибо, сэр. Если бы не Вы, мои дела были бы плохи.

— А если бы не Вы, плохи были бы дела мистера Салливана и мистера Поттера. Так что никакое добро в этом мире не остается безответным. Помните об этом, и, возможно, тогда Вы найдете Путь.

— Путь к чему?

— К будущему, — ответил директор. — Или к прошлому, смотря куда вы хотите прийти.

— Я постараюсь разобраться в этом, профессор, — кивнула Доджсон.

— Удачи, мисс Доджсон.

— Спасибо, сэр.

Она посмотрела туда, где стоял профессор Снегг, декан ее бывшего факультета. Он покачал головой, словно говоря своим видом «О времена, о нравы!». А она улыбнулась — на этот раз легко и искренне.

Доджсон поняла, что здесь остаются люди, для которых она действительно что-то значит.

Значит, тогда, в библиотеке, Грин был не прав. Ее слышат. Ее видят. Ее будут помнить.

По крайней мере, сегодня.

— До свидания, — сказала она всем и в сопровождении двух авроров вышла на улицу, услышав за своей спиной целый хор — «Счастливо», «Пока», «Прощай» и даже «Катись».

Саркастически усмехнувшись, Мэри-Сью Доджсон шагнула навстречу новой жизни. Жизни в поисках Пути.