Миссия «Найти Учиха» (гет)

Сакура давно ждала этого дня. Да кто бы не ждал? После войны, когда наконец наступил относительный мир и порядок, большинство разговоров её друзей по большей части были именно об этом. Каждый хотел скорее пересечь отметку совершеннолетия и узнать, кто предназначен ему судьбой.

Конечно, некоторым из них уже было известно имя родственной души. Для кого-то это было радостной новостью. Рок Ли понятия не имел, кому принадлежит имя, которое он обнаружил на левой руке, чуть выше локтя, но зато был твердо уверен, что они обязательно поладят. Сейчас его и не удавалось встретить в деревне. Не успевал он вернуться с одной миссии, как уже требовал у Хокаге следующую — и обязательно где-нибудь подальше.

* * *

Кого-то открывшееся имя озадачивало или даже вызывало зависть. Например, последнее время что-то странное происходило между Шино Абураме и Чоджи Акимичи. Эти два спокойных и неконфликтных парня, казалось, находились в стадии войны. Сложно представить, чтобы Чоджи смотрел на кого-то с неприкрытой ненавистью или чтобы Шино использовал жуков для мелких пакостей. Тем не менее, они так достали всех, что однажды Ино и Киба прижали их к стене и заставили объяснить, в чем же дело.

Оказалось, что в положенный день у Шино на запястье появилось имя «Аяме Теучи», что крайне опечалило Чоджи. Он знал, что этой девушке уже несколько лет известно имя родственной души, но она скрывала его из-за возраста самого Чоджи. Он так надеялся, что это было его имя. Аяме всегда была добра к нему и, Ками-сама, она восхитительно готовила! Он не мог представить женщины лучше! Потому когда он вдруг увидел её в парке с Шино, то не мог поверить своим глазам! Он не захотел сдаваться, даже когда узнал, что те — родственные души. Не сошёлся клином на этом свет! Чоджи искренне считал, что только он может оценить потенциал Аяме по достоинству.

В клане Абураме в целом было большой редкостью иметь родственную душу. Весь клан состоял практически из одних мужчин. Когда член клана достигал определенного возраста, он отправлялся искать женщину, которая согласилась бы родить ему ребенка за определенное вознаграждение. Поэтому когда у Шино появилась метка — это была огромная удача. Он мог надеяться на взаимность и не переживать, что ему не придётся фактически покупать себе наследника. Ещё большей удачей было то, что девушка оказалась из Конохи, и они даже были знакомы. Поэтому последнее, что сделал бы Шино, это отказался от этого удивительного подарка судьбы. Он собирался приложить все усилия, чтобы Аяме приняла его. И никакой Чоджи с его глупыми фантазиями в планы Абураме не входил.

* * *

У кого-то имя предназначенного судьбой не вызывало особой радости.

Шикамару выглядел откровенно обречённым, когда случайно узнал, что именно его имя проявилось у Темари на бедре. То же можно было сказать о Суйгецу, близком друге Саске. Сакура не знала, кто его родственная душа, но учитывая то, как он печалился и как Саске и Джуго над ним подшучивали, нелегко ему придётся. Саске ещё было семнадцать, и он не знал, кто уготован ему судьбой, а вот у Джуго метка так и не появилась. Как и у Какаши-сенсея. Такое тоже случалось, хоть и не часто. Это не было приговором. Некоторые, наоборот, хотели не иметь метки, взамен получая возможность самому строить свою судьбу.

К сожалению, иногда родственной душой человека оказывался тот, кого уже не было в живых. В таком случае метка бледнела, но всё равно до конца жизни оставалась на носителе, напоминая ему о потерянном счастье. Сакура считала это жестоким. Она знала, как тяжело было Цунаде видеть имя, которое та прятала под одеждой. Имя, которое каждый раз напоминало наставнице о том, что она не справилась, не успела, не смогла. Не легче было и Тен-Тен, которой пришлось изменить прическу, чтобы хоть как-то спрятать свою метку, потому что прямо под её правым ухом виднелось начертанное блеклыми буквами имя: «Нейджи Хьюга».

* * *

Иногда Сакура размышляла о том, какое имя появится на её теле. Насколько сильно она надеялась в детстве, что это будет Саске, настолько же сильно сейчас молилась об обратном. Ещё во времена учебы у Цунаде она стала понимать, что нормальных отношений с Учиха не предвидится. Чем старше они становились, тем чётче она видела, насколько они разные. Его попытка убить Харуно, а затем и тяжёлая война, полная потерь, окончательно вернули ей здравый смысл. Если раньше Саске был мечтой, то теперь это было бы не иначе как наказание.

Откровенно говоря, Сакура даже не представляла, чьё имя могло бы её порадовать. Харуно любила своих друзей, но практически все они были идиотами. Она не могла себе представить, к примеру, семейную жизнь с Наруто. Да она же бы его на третий день прибила. Как и Кибу. И тем более Сая. А Чоджи сам бы себя убил от такого-то счастья. Ибо обычно её кулинарные таланты восхвалял только Морино Ибики, используя её стряпню как вспомогательный инструмент в своей работе.

На кого-то постарше рассчитывать тоже не приходилось. Официальным возрастом согласия в Конохе считалось шестнадцатилетие, и Сакура не представляла, что могло бы заставить мужчину целых два года оставлять девушку в неведении. Да даже будь он из другой страны, уже бы нашел Харуно, ибо не было в пяти странах того, кто не знал имён легендарной команды номер семь.

Будильник прозвенел, и Сакура в нетерпении побежала в ванную. На часах было четыре утра. Это время точно можно было считать полноценным началом нового дня. Сегодня ей исполнилось восемнадцать, и она наконец узнает имя родственной души.

Сакура начала торопливо осматривать себя. Честно говоря, она предполагала, что имени могло и не быть. Тогда все было бы так просто. Хуже было бы, если бы она не знала, кто это. Хотя если бы знала, скорее всего, тоже возникли бы сложности. И совсем грустно было бы, если имя проступит блеклыми буквами.

Но, не оправдав никаких её ожиданий, под левой грудью, прямо возле сердца, ярко-черными буквами было написано: «Учиха Шисуи».

Сакура ждала до полудня, прежде чем снова решилась проверить метку. Ничего не изменилось. К вечеру она проверяла слова едва ли не каждые полчаса — буквы не бледнели. В отчаянии она даже на полчаса заблокировала поток своей чакры, но все оставалось по-прежнему. Выходило, что или с Харуно что-то не так, или Саске — не последний Учиха.

В первый вариант поверить было гораздо легче. Только Сакура всё ещё оставалась лучшим ирьёнином пяти стран, и она прекрасно знала, что её тело идеально функционирует. Шизуне лишь подтвердила это. Диагностика не показывала ни малейшего отклонения, ни каких-либо странностей в теле Сакуры.

Со вторым вариантом было сложнее. Каким образом некий Шисуи мог быть жив, если клан был уничтожен много лет назад? Учиха было строжайше запрещено переселяться — слишком они берегли свои глаза. И это имя… Кажется, Сакура слышала о нем, но расспросить подробнее не было времени. Да и у кого? Осталось мало тех, кто хорошо знал кого-то из мертвого клана, и все они не спешили обсуждать эту тему.

За эти мыслями Сакура и не заметила, как ноги сами привели её к дому. А ведь сегодня ещё следовало пережить празднование дня рождения. Все наверняка захотят узнать имя её родственной души.

Не успела она открыть дверь, как раздалось громогласное и разноголосое:

— Сюрприз!!!

* * *

На самом деле, Харуно зря переживала. Это был действительно весёлый праздник. После войны было очень приятно увидеть всех близких сразу. Не каждому сейчас выпадала такая возможность. С вопросами оказалось ещё проще. Достаточно было пообещать Ино и Наруто, что они узнают первыми, если Сакуру до конца вечера никто не будет донимать. Эти двое и по отдельности могли быть пугающими, а уж совместные их усилия и подавно впечатляли.

Время пролетело незаметно, и гости стали потихоньку расходиться по домам. Уже и Хатаке собирался раствориться в шуншине, когда Сакура тихо произнесла:

— Какаши, останься, пожалуйста! Мне нужна твоя помощь.

Шестой внезапно вздрогнул и остановился, а затем кивнул, соглашаясь. Сакура ещё во время войны заметила, что он начал воспринимать её несколько иначе. После победы над Кагуей, если Харуно не была в госпитале, значит, она помогала в резиденции. И там у неё было предостаточно поводов убедиться в правильности своих догадок. А заодно ещё раз вспомнить, почему Какаши так одинок. Он был слишком правильным. Не было ни капли надежды, что он хоть как-то проявит свою симпатию до того, как она узнает, кто её родственная душа. Отчасти, поэтому Сакура и была не против, чтобы метка и вовсе не проявилась. Какаши был симпатичен ей как мужчина, и, наверное, со временем она даже смогла бы его полюбить. Но ярко-черные буквы имени «Шисуя» всё так же оставались на месте. А это значило: вероятнее всего, тот был жив. И, следовательно, на Хатаке как мужа или партнёра рассчитывать не приходилось.

Когда уже все практически разошлись, Сакура попросила остаться Какаши, Ино, Наруто и Саске. Двое из них просто подпрыгивали от нетерпения, в то время как вид других двоих источал полное безразличие к происходящему.

— Сакура, если на тебе нет моего имени, я определенно не понимаю: какого биджу я здесь делаю?

— Я сейчас всем вам кое-что покажу, а потом уже разберемся, кому есть до этого дело, — огрызнулась Сакура и начала расстёгивать ципао.

Саске продолжал что-то бурчать, стараясь не слишком откровенно пялиться на раздевающуюся Харуно. Какаши пытался сделать то же самое, а Наруто наоборот радостно пускал слюни, при этом скрещивая пальцы на удачу.

— Ками-сама, они такие милые у тебя! — хихикнула Ино. — Будь я даже полностью голой — ни Чоуджи, ни Шикамару не заметили бы. Один бы возмущался, что я загораживаю облака, а второй — сетовал, что я пришла без еды.

В этот момент Сакура как раз подняла край спортивного топа, и четыре пары глаз уставились на неё. Первым, как ни странно, заговорил Наруто:

— Ну вот, так я и знал, даттебайо!

— Что ты знал, бака? Что там будет это имя? — не выдержала Ино.

— Знал, что там не будет моего имени, — обиженно буркнул тот. — Опять не повезло.

— Можно подумать, мне повезло, — прошипела Сакура.

— Саске, кроме племянника Кагами, был ещё хоть один? — негромко спросил Какаши.

— Нет, — ответил Учиха.

Затем подумал и добавил:

— Или я не знал. Но это не типичное клановое имя. Его мать была из другой деревни. Она умерла сразу после родов — это была её последняя воля. Во всяком случае, так говорила моя мама.

— А может, и со мной поделитесь? А то я так понимаю, вам двоим известно, чьё это имя? — начала злиться Харуно.

— Понимаешь, Сакура… — начал Какаши.

— Шисуи Учиха давно мёртв, — грубо перебил его Саске. — У меня нет причин в этом сомневаться. Итачи убил его и так пробудил свой мангекьё шаринган.

— Ну ты и гавнюк! — возмутилась Ино, обнимая Сакуру. — Нельзя было как-то помягче сказать?

— Но, насколько я помню, тело так и не нашли? — уточнил Хатаке.

— Тебе ли не знать, как можно уничтожить тело? Вот после «аматерасу» ничего не находят, — усмехнулся Учиха.

— Но надпись не поблекла! — вмешалась Ино. — Я уверена, что он может быть жив.

— Послушай, блондиночка, — начал злиться Саске. — Мангекьё шаринган просто так не пробуждается! Для этого нужно пережить очень сильное потрясение! Именно поэтому Итачи сделал это!

— Теме, ты был там? — неожиданно серьезно спросил Наруто. — Потому что если нет, мне придется напомнить, сколько лет Итачи внушал тебе мысль, что уничтожил клан, чтобы стать сильнее.

Саске замолчал и разгневанно уставился на Наруто.

— Завтра я выдам тебе разрешение на получение всех необходимых материалов в архиве, — наконец заговорил, обращаясь к Сакуре, Какаши. — Сакура-чан, мы обязательно найдем его, даттебайо!

Ранним утром Сакура уже была в кабинете у Хокаге. В больнице у неё был выходной, так что она собиралась весь день провести в архиве. К тому же, после обеда обещала присоединиться Ино, чтобы помочь в поисках информации. Наруто же взялся договориться с Саске, чтобы тот поискал информацию в клановых подвалах. Как бы странно это ни было, но Саске не испытывал никакой радости от возможности пополнить свой клан. Наоборот, со вчерашнего вечера он выглядел крайне недовольным.

— Тебе так не терпится приступить к поиску? — полушутливо спросил Хатаке.

— Я не люблю не понимать, что происходит, — ответила Сакура. — И почти полностью уверена, что Саске прав. Но я хочу доказательств, чтобы с чистой совестью начать изучать мутацию метки.

— Ма-а-а, Сакура, не слишком цинично? Тебе всего восемнадцать. Как же вера в светлое будущее, любовь и прочее такое?

— И прочее такое, — улыбнулась Харуно. — Вот-вот… Или ты предпочел бы снова услышать от меня протяжное: «Саске-кун»?

Хатаке аж закашлялся.

— Это вряд ли. А если доказательств не будет?

— Не думаю. Все равно что-нибудь да найдется. Тем более, Узумаки, со всей своей увлечённостью, вызвался помочь. На его счету уже есть один возвращенный в деревню Учиха.

* * *

В архиве оказалось всё не так просто, как хотелось бы. После войны там был бардак и в свежих делах, а в залежах десятилетней давности — и подавно. Только чтобы найти место, где лежат свитки того года, ушло больше трёх часов. Неприятным сюрпризом оказалось, что практически все дела, связанные с Учиха, были под грифом строгой секретности и хранились в архивах Корня. А значит, большая часть из них уничтожена.

Тяжело вздохнув, Сакура решила сначала все же разобраться здесь, а потом уже идти дальше. Создав двух теневых клонов, она принялась перебирать бумаги.

Когда пришли Яманака, Харуно уже нашла всё, что можно было. Но, увы и ах, дело Шисуи Учиха укладывалось в две строчки. По официальной версии, он совершил самоубийство, но тело найдено не было. И больше ничего. Как будто он вообще не ходил на миссии, и даже личного дела у него не было. Сакура начинала чувствовать раздражение. Ну почему у неё всегда всё через одно место? Оставалась ещё надежда на архив Корня. Но и тут её ожидало разочарование. Как только Данзо умер, большая часть помещений Корня сразу же загорелась. Видимо, это была ещё одна из его печатей. И, зная отношения Данзо к Учиха, глупо было надеяться, что их документы уцелели.

* * *

Выйдя из архива, девушки столкнулись с Генмой Ширануи. У Яманака заблестели глаза, и, придав своему лицу самое милое выражение, та повисла на руке Ширануи.

— Дяденька Генма, а правда, вы спасёте двух прекрасных девушек из непростой ситуации?

Ширануи ухмыльнулся, потому что спасать ему обычно приходилось других от этих самых девушек. А судя по тому, в какой позе стояла Ино, она явно старалась, чтобы он смотрел ей не в глаза. Значит, дело сложное, и они все равно не отстанут.

— А принцесса меня поцелует? — игриво уточнил Генма.

— Конечно! Вот вы нам сейчас за чашечкой чая всё расскажете, а потом обязательно, — с самым честным выражением лица обещала Ино.

Сакура только усмехнулась.

«Вот взрослый мужчина, а ведётся не хуже Кибы. Но, может, он сумеет рассказать что-нибудь полезное о Шисуи».

Когда они заняли столик в чайной, Ино на ходу сочинила историю, что они сейчас изучают глазные болезни и им нужно больше информации, но Сакура её прервала.

— Мне вчера исполнилось восемнадцать. Я просто хочу узнать больше об Учиха Шисуи, даже если сейчас его нет в живых.

Сакура знала, что Ширануи, ещё будучи генином, потерял свою родственную душу на третьей войне шиноби. Он был хорошим человеком, поэтому лишь грустно улыбнулся и начал рассказывать всё, что помнил. Оказалось, Генма частенько пересекался на миссиях с Шисуи и запомнил его как доброго и справедливого шиноби, для которого деревня и забота о людях были превыше всего. Шисуи много участвовал в делах клана, но также был не менее частым гостем и в кабинете Хирузена Сарутоби. Ширануи никогда не верил, что Учиха совершил самоубийство. Нет, только не он.

Сакура задумалась.

«А вдруг Шисуи действительно жив и встрял в какую-то передрягу? И кроме как на меня, рассчитывать ему больше не на кого».

Она могла сколько угодно считать, что родственная душа — это не всегда благо, но и бросать человека в беде не собиралась.

Генма закончил рассказ, и девушки, поблагодарив и оплатив счёт, засобиралась дальше.

— А как же поцелуй, принцесса?

— Конечно, конечно! А ты точно не боишься? — хитро спросила Ино.

Ширануи насторожился.

— А с чего бы мне бояться?

— Просто сегодня мой непосредственный начальник опять кричал, что если ещё хоть кто-то из АНБУ вместо того, чтобы нормально работать, будет пускать на меня слюни, то он лично его на опыты пустит.

Генма ещё больше нахмурился, когда заметил и выражение лица Сакуры, и что она едва сдерживала смех.

— А скажи мне, солнышко, кто именно сейчас твой начальник?

— Ой, ну он такой большой дяденька с банданой на голове, — Ино продолжала старательно изображать идиотку. — А вот же он сидит!

Яманака указала куда-то пальчиком и приветственно помахала рукой. Генма повернулся и непроизвольно сглотнул. Ну конечно же! В конце зала, за угловым столиком, обедал Морино Ибики.

* * *

К вечеру, наконец, нашлись Наруто и Саске. Побитые и злые, зато с какими-то бумагами.

— И что на этот раз случилось, бака? — раздражённо поинтересовалась Сакура.

Лечить этих двоих всё равно ей придется.

— Саске-теме, жадина-говядина! Не пускал меня в клановое хранилище, даттебайо!

— Усуратонкачи! Хранилище называется клановым от слова «клан»! Узумаки там не место!

— Ками-сама! И это герои войны! Вы в итоге хотя бы что-нибудь нашли? — смеясь, спросила Ино.

— И да, и нет, — ответил Саске. — По сути, мы нашли его личное дело и записи о всех его миссиях.

— И? — поторопила Харуно.

— И всё. Нет ничего, чтобы могло указать на возможное местонахождение Шисуи. У него все миссии были или связаны с внутренними делами клана, или с личными приказами Хокаге. Причём два раза в одно и то же место его не отправляли. Последней его миссией от клана была слежка за Итачи. Так что я не думаю, что брат меня обманул.

Ребята в молчании пили чай.

«Похоже, — подумала Сакура, — придется признать поражение в первый же день. Потому что путешествовать по миру и спрашивать каждого встречного, не видел ли тот, случайно, Учиха — явно не вариант».

— Я знаю, что делать! — неожиданно заголосил Наруто.

— Добе, зачем орать-то?

— Излагай, —меланхолично отозвалась Харуно. — У меня всё равно вариантов нет.

— Я отправлюсь на гору Мьёбоку и спрошу Великого Жабьего Мудреца, — провозгласил Узумаки. — Великий Достопочтенный Старикашка знает всё на свете! Ему раз плюнуть найти этого Шисуи.

— Фукусаку, он сейчас это серьёзно?

— Да, Шима! — тяжело вздохнул тот.

— Наруто, чтоб тебя! Перед тобой Великий Жаба-Мудрец, а не цыганка-гадалка! Пророчества так не работают! — заругалась Шима.

— Огромный Старик-отшельник, это очень важно, даттебайо! Сакура-чан не сможет быть собой, если не встретит свою вторую половину!

Шима и Фукасаку продолжили ругать Наруто, подталкивая к выходу, когда Гамамару всё-таки ответил:

— Ты останешься здесь на три дня и три ночи. Если за это время мне не откроется пророчество, ты будешь наказан за свою дерзость.

Казалось, Узумаки перспектива наказания нисколько не испугала. Слабоумие и отвага, верный двигатель Наруто, помогали верить в успех затеи.

— Спасибо, Огромный Старик-отшельник, даттебайо!

Но к концу третьего дня Наруто начал расстраиваться. Если он вернётся ни с чем, что тогда делать Сакуре-чан? Как он сможет ей помочь, если другого плана у него не было? В таком настроении хмурый Узумаки отправился к Великому Жаба-Мудрецу.

— Наруто, время вышло, и мне придется сказать, что… — начал Гамамару, но внезапно замолчал.

А затем, уже совсем с другой интонацией, добавил:

— В стране Волка, в час Луны, девушка с именем цветка должна будет сделать выбор, который решит её судьбу. Трижды она сможет выбирать, но лишь слушая сердце, обретёт то, что ищет.

Фукасаку и Шима только переглянулись. Неужели это было настолько важно, что Великому Достопочтенному Старикашке открылось пророчество?

— Спасибо, даттебайо! Я знал, что ты не подведешь, Огромный Старик-отшельник! — счастливый Узумаки радостно улыбался.

* * *

Сакура ошарашенно слушала Наруто и не могла поверить. Она даже не сомневалась, что Наруто на горе Мьёбоку просто намылят шею и отправят домой. Вместо этого теперь Узумаки восторженно рассказывал ей пророчество Жабы-Мудреца.

«Какого биджу происходит с моей жизнью? Может, меня Кагуйя сглазила? И что теперь делать? Тащиться в страну Волка? Вот блин!»

Сакура уже была уверена, что сделала всё, что можно, и стоит просто жить дальше. И на тебе! А ещё она представляла «счастливые» лица Какаши и Шизуне, когда она заявится к ним с просьбой отпустить её поискать Шисуи.

«Ками-сама, ну почему с Учиха столько проблем?»

Утром следующего дня Харуно, в компании Узумаки, отправилась к Хокаге. Какаши был рад видеть бывших учеников, но чем больше Наруто рассказывал, тем мрачнее становился Хатаке.

— Какаши-сенсей, а вы чего нахмурились так? — спросил Наруто.

— Пророчества Жабьего Мудреца — не шутки. Если до этого дошло, то дело не только в личных целях или симпатиях. Наверняка есть и другие причины для поиска Учиха.

«Нет, нет, нет! — обречённо подумала Сакура. — Ну почему ты всегда такой правильный?!»

— Я так понимаю, Хокаге-сама разрешит мне отправиться в страну Волка? — уныло уточнила она.

— Сакура-чан, ты что не рада?

— Очень рада, Наруто, — её голос так и сочился сарказмом, незаметным для жизнерадостного юноши.

— А, я так и думал, Сакура-чан! — а затем тот обратился к Хатаке. — Какаши-сенсей, а когда этот день Луны, даттебайо?

— Наруто, если ты собираешься стать Хокаге, стоит получше поработать над пробелами в знаниях, — назидательно сказал наставник. — Но, отвечая на твой вопрос, точно сказать не могу. Каждый год дата варьируется в зависимости от астрономического положения Луны. Обычно это конец июля — начало августа.

Сакура радостно выдохнула — оставалась ещё куча времени. Это не укрылось от Какаши.

— Не обольщайся, Сакура. Дорога не близкая, и тебе ещё придётся разобраться с тем, какой конкретно выбор тебе предстоит сделать. Так что заканчивай свои дела и в середине апреля отправляйся. Первоначально я оформлю тебе миссию на полгода, а дальше будем смотреть по ситуации. К тому же, по пути тебе нужно будет выполнить несколько дополнительных миссий.

«Нет, — подумала Сакура. — Она меня не сглазила — она меня прокляла».

* * *

Сакура стояла на обрыве, где предположительно умер Шисуи Учиха, и смотрела вниз. Она бы выплыла, возможно, с трудом, но точно бы выплыла.

Уже больше десяти дней её терзали сомнения. Во-первых, она была не рада, что её родственная душа — именно Учиха. Все представители этого клана, которых ей довелось повстречать, были или нервными и неуравновешенными, или вообще пребывали в своём мире. Саске трижды пытался убить её, пытался убить Наруто, хотел разрушить деревню, а потом заявился с новостью, что теперь он хочет стать Хокаге. Итачи, руководствуясь своим пониманием любви, заварил такую кашу, что ещё много лет пришлось расхлебывать. И Харуно могла поспорить, что у него хватило бы сил упокоить Данзо вместо того, чтобы вырезать целый клан. Да, жертвы были бы, но не в таком же количестве. Тем более, Сарутоби был на его стороне. А про Мадару и начинать рассказывать не стоило. Ослепленный проклятием любви, он едва не погубил весь мир. Впрочем, как и Обито Учиха. Тот и так тяжело переживал смерть Рин, а когда, в день его совершеннолетия, увидел на себе её имя — совсем слетел с катушек. Сакуру пугала такая запредельная и безудержная, но, в то же время больная и горькая любовь.

Во-вторых, Харуно не хотела покидать Коноху. Это долгое и опасное путешествие, а дома она была так нужна и в больнице, и в резиденции. Да и сама идея следовать словам из пророчества Жабы-Мудреца не прельщала её. Это звучало, как поди туда — не знаю куда, и реши то — не знаю что.

С другой стороны, надпись все ещё не блекла. Сакура больше и больше начинала верить, что Учиха жив. Харуно так и не нашла в архиве больницы ни единого случая, чтобы имя родственной души не блекло после её смерти. Учитывая, как Шисуи описывали Какаши, Генма или Гай, это был не тот человек, который просто бы отказался от предназначенного судьбой человека: парень ценил узы и связи. За восемь лет вполне можно было найти возможность, чтобы хотя бы познакомиться. Раз он этого не сделал — причина должна быть серьезной. И независимо от того, что ей хотелось, она не могла просто наплевать на родственную душу. Если ему нужна помощь, она должна хотя бы попытаться.

— Шаннаро! — в сердцах воскликнула Сакура. А затем разбежалась и прыгнула в реку.

Обсыхая, сидя на поляне, Сакура признавала, что погорячилась. И что «все достало» — не повод проверять теории о глубине реки. Кстати, славно её так покидало быстрое течение. Выплыла она на берег, по ощущениям, только минут через сорок. Зато все лишние эмоции как рукой сняло. Правда, Иннер Сакура истошно орала в голове, что если теперь она у них за голос здравого смысла, то пора писать завещание, а не на миссии собираться.

Харуно услышала шаги неподалеку и обернулась. Теперь понятно, почему полянка казалась такой знакомой. Обычно Сакура бывала здесь, приходя с противоположной стороны.

— Добрый день, Мизуко-сан! Как вы поживаете?

— Сакура-сан? Здравствуйте! Давненько вы к нам не забегали. Спасибо, все хорошо. Но матушки сейчас дома нет. Поэтому если вам нужны травы, придется мне немного помочь, — неловко ответил тот.

Сакуре всегда было интересно, сколько ему лет. Так, по внешнему виду, и не догадаешься. Сакура познакомилась с бабулей Хироко и её сыном ещё в первый год обучения у Цунаде-шишо. Хироко-сан собирала и выращивала некоторые очень ценные и редкие травы, и Сакуре частенько приходилось за ними бегать. Поначалу ей было жаль Мизуко, но достаточно было несколько раз перекинуться с ним парой слов, и Сакура убедилась, что в жалости он не нуждался. Это был удивительно спокойный и жизнерадостный человек, который был доволен своей жизнью.

— Спасибо, Мизуко-сан. Я просто мимо проходила, и решила отдохнуть у реки.

— Нечасто у нас тут мимо проходят, — улыбнулся он и поправил непослушную светло-серую прядь волос. — Мне кажется, или вас что-то тревожит?

Харуно всегда удивляла эта его способность. Казалось, не смотря на неё, он все равно видел её насквозь. Что бы ни волновало её, у него всегда находились нужные слова.

— Мизуко-сан, я не хочу обременять вас своими проблемами, — начала Сакура, но после долгих уверений, что всё в порядке, продолжила: — Мне недавно исполнилось восемнадцать.

— Поздравляю, Сакура-сан! Но поскольку это ещё не тот возраст, о котором обычно печалятся, думается мне, дело в другом.

— Да, так и есть. Я совсем не знаю человека, который оказался моей родственной душой. И не знаю, где его искать. И вообще…

— Хокаге-сама не отпускает? — поинтересовался Мизуко. — Матушка рассказывала, что вы нынче очень известный человек и крайне заняты.

Харуно даже немного засмущалась.

— Вообще-то, у меня и правда сейчас много работы. Но после войны все заняты. Я знаю, что вы с бабулей Хироко тоже трудитесь не покладая рук.

— Не горюйте, Харуно-сан. Через полгода будет попроще, и, возможно, Хокаге-сама сможет вас отпустить. Или нужный человек сам вас найдет.

— А? Нет, Хокаге уже отпустил меня…

— Но вы все равно опечалены. Так в чем же дело?

Сакура замялась, не зная, как сформулировать донимавшую её мысль. Пророчество Жабы-Мудреца говорило слушать своё сердце, но что делать, если это сердце хотело остаться в Конохе.

— Не знаю, Мизуко-сан, не знаю. А что, если это не такая хорошая идея — искать этого человека? Вдруг это станет ошибкой, и все станет только хуже. Я же ведь совсем его не знаю. Зато знаю достаточно случаев, когда связь родственных душ приводила к ужасающим последствиям. Чего только стоит прошлая война, — грустно сказала она.

— Харуно-сан, но я должен напомнить, что вы были одной из тех, кто эту войну и завершил. Так что не думаю, что есть что-то, с чем бы вы не справились, — добродушно ответил Мизуко.

А затем продолжил:

— Держать под контролем ситуацию — это безусловно важно, но так же важно понимать, что жизнь не всегда предсказуема. Неизвестно, как именно сложатся обстоятельства, но не стоит исключать возможность, что вы можете обрести гораздо больше, чем представляете. Но если не решитесь, вас ожидает только сожаление об упущенных возможностях.

Он замолчал, а Сакура задумалась.

«Может, и правда хватит сомневаться? В конце концов, действительно лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не делал».

— Знаете, Харуно-сан, если бы у меня была родственная душа, я бы сделал всё возможное, чтобы с ней встретиться. И вряд ли бы что-то смогло меня остановить.

* * *

Путь в Страну Волка лежал через Деревню, скрытую в траве, а затем через Страну Земли. Сакура не сомневалась, что Какаши обязательно отправит кого-то с ней, поэтому настроилась на компанию Учиха. Тем более, Саске всё рвался в путешествие для искупления своих грехов. Но услышав, что ему нужно будет сопровождать Сакуру, этот добе упёрся как осёл. Хогаке ему уже даже угрожал миссией по развлечению дочки Дайме, но тот оставался непреклонен. Чем было вызвано такое поведение, Сакура могла только предполагать.

Поэтому в день ухода из Конохи компанию ей составили Рок Ли и Тен-Тен. У последней были рабочие вопросы с поставщиками оружия в Иве, а Зеленый Зверь Конохи изо всех сил рвался дальше искать девушку, чьё имя теперь для него было самой сладкой музыкой. Сакура же должна была по прибытии в Иву месяц проработать в местной больнице. Цучикаге буквально то выпрашивал, то требовал от Хатаке, чтобы девушка хотя бы месяц потренировала их ирьенинов, потому что с медиками там была совсем беда. А затем она сможет отправиться в Страну Волка.

В день прощания Наруто и Ино тараторили без умолку о том, как они рады за Сакуру и что всё обязательно получится. Иногда Харуно думала, что если бы эти двое были всего лишь чуточку внимательнее, то они легко бы обнаружили, насколько похожи. Шикамару даже вслух это говорил, но Ино лишь отмахивалась. Саске прощанием себя утруждать не стал, а Какаши лишь сдержанно пожелал ей удачи. Один Ками знал, что конкретно вкладывал Хатаке в эти слова, но его взгляд в этот момент говорил гораздо больше.

Последний раз посмотрев на деревню вдалеке, Сакура усмехнулась и подумала о том, что хорошо было бы, чтобы Шисуи точно оказался последним из Учиха, которого ей приходилось искать, чтобы вернуть в Коноху.

Уже в первые дни вынужденного путешествия, Сакура убедилась, что просто не будет. Дорога в Иву была не близкая — минимум четыре дня пути, — а попутчики вели себя своеобразно. Рок Ли все так же через каждое слово взывал к силе юности или пытался устроить очередное безумное соревнование. Только теперь к этому прибавились бесконечные рассказы о прекрасной Казуко Маэми. Напоминать о том, что он её ещё даже не видел, Сакура не стала. Да и зная неугомонный оптимизм Ли, наверняка, кем бы ни была эта Маэми — ему она точно понравится. Но это хотя бы было ожидаемо.

Тен-Тен же вела себя откровенно странно. Она больше не закатывала глаза при очередном упоминании пресловутой силы юности или новой выходке Ли. Наоборот, куноичи всячески поддерживала сокомандника и даже принимала участие в некоторых состязаниях.

К концу второго дня им оставалось несколько часов пути до границы со страной Земли, когда внезапно началась гроза. На небе сверкали молнии, гремел гром, и ливень совершенно не был похож на быстро проходящий. Поэтому единогласно было решено переждать буйство природы в ближайшей деревеньке. К счастью, через пятнадцать минут они уже были в гостинице. Место было очень скромным, и поэтому, похоже, не слишком популярным. Зато компания смогла беспрепятственно снять два номера.

После нехитрого ужина ребята разошлись по гостиничным номерам. Было решено пораньше лечь спать, чтобы на рассвете продолжить путь в Иву. Несмотря на долгий тяжёлый день, заснуть у Сакуры не получалось. Она долго лежала, молча уставившись в потолок. Решив подышать свежим воздухом, Сакура подошла к окну. Дождь все так же лил как из ведра.

Внезапно вдалеке, у дерева, она увидела чей-то силуэт. Казалось, человек, скорее всего, мужчина, смотрел именно на неё. Это было странно и пугающе. Тут молния яркой вспышкой осветила дерево, затем мужчину, а затем Харуно увидела ярко-красные глаза. И это точно был не Саске. Через несколько секунд куноичи уже была у дерева, но мужчина не собирался её ждать и пустился прочь. Сакура бросилась за ним, но никак не успевала нагнать его. Деревья быстро мелькали, пока оба не оказались у обрыва. Секунда, мужчина остановился на краю обрыва, повернулся к ней лицом, закрыл глаза и начал спиной вперёд падать в реку.

— Шаннаро! — закричала Сакура и бросилась за ним.

А дальше — темнота и много-много воды. Харуно кидало из стороны в сторону, но та изо всех сил пыталась дотянуться до мужчины. Вода больно била, особенно по щекам, и внезапно тьма начала проясняться. Сакура почему-то увидела перед собой обеспокоенную Тен-Тен и поняла, что это не вода её бьёт, а та пытается привести её в чувство.

— Всё хорошо, Сакура, — ласково проговорила Тен-Тен, — это просто сон.

Сакуру продолжало трясти, и она не могла успокоиться. Тогда Тен-Тен крепко её обняла. Так, в молчании, они просидели некоторое время, пока Тен-Тен несмело спросила:

— Уже лучше?

— Да, спасибо, Тенни…

— Сакура, я могу спросить? — начала та и, дождавшись кивка, продолжила. — Шисуи — это имя твоей родственной души?

Харуно вопросительно посмотрела на Тен-Тен, и та объяснила:

— Ты много раз произносила это имя, пока я не могла тебя разбудить.

Сакура про себя отметила, что последний раз в кошмарах ей являлся Саске, ещё до начала войны.

— Да. Поэтому я отправляюсь в страну Волка, чтобы найти его.

— Я рада, что тебе повезло больше чем Ли, и ты хотя бы знаешь, где искать.

— На самом деле, я даже не знаю, жив ли он, — нервно ответила Харуно.

Лицо Тен-Тен выражало крайнее удивление.

— У тебя же есть метка. Если чернила яркие, значит, он жив.

— Да, но по всем документам он мертв. И весь его клан тоже мёртв.

Тен-Тен молчала, но по её лицу было видно, что она догадалась, о каком клане шла речь. Помолчав несколько минут, она всё-таки заговорила.

— Послушай, Сакура… Об этом обычно не говорят, потому что это слишком тяжело, но, наверное, сейчас все же стоит. Когда умирает твоя родственная душа, ты всегда это чувствуешь. Не важно, где ты, не важно, сколько тебе лет, не важно, знакомы ли вы — ты чувствуешь это. Я не видела момент смерти Неджи, но когда это произошло, я просто знала, что это случилось. В этот момент всё внутри меня замерло и заледенело, и всё, что я могла, — это молчать и смотреть. Казалось, все чувства и слова просто испарились в этот момент.

Сакура хотела что-то ответить, но Тен-Тен перебила её и продолжила:

— Не думай, что так произошло, потому что мы были влюблены. Мы оба хорошо понимали, что клан Хьюга никогда не даст нам пожениться. Мы могли бы быть только друзьями или соратниками, ну, или сама понимаешь, — Тен-Тен невесело усмехнулась. — Но даже если бы мы вообще незнакомы, я бы все равно это почувствовала. Это всегда чувствуется. Если ты можешь сомневаться, значит, он жив. В обратном случае сомневаться бы не пришлось.

— Спасибо, Тенни, — сказала Сакура и некрепко сжала её ладонь. — Мне жаль…

— Это жизнь, и так бывает, — постаралась отмахнуться от неё Тен-Тен. — Просто теперь я стараюсь как можно больше времени проводить с близкими людьми. Не знаю, сколько ещё времени пройдет, пока Ли найдет свою вторую половинку. Поэтому я ценю то время, которое могу провести с ним. В конце концов, неизвестно, как обстоятельства сложатся дальше. Возможно, Ли решит жениться и переехать в другую деревню. Или мало ли что ещё.

Харуно прекрасно было понятно, куда та клонит. Это было грустно, но Тен-Тен чётко дала понять, что жалеть её будет себе же дороже. Поэтому девушки ещё немного поговорили и отправились спать.

В ту ночь Сакуре больше ничего не снилось.

Утром следующего дня, на границе со Страной Земли, их встретила сопровождающая группа. Не то чтобы в этом была необходимость, но спорить с Цучикаге никто не собирался. Но, встретившись с отрядом, Сакура уже через два часа в очередной раз воздевала руки к небу, вопрошая, за что ей такое наказание? Она ничего не имела против Иттана и Исаму. Это были серьезные шиноби, четко следующие инструкциям и, на первый взгляд, лишенные ненужных эмоций. Проблема была в их третьем спутнике. Харуно ещё издалека заметила, что он странно себя ведёт. Его поведение было похоже на то, что обычно делал Наруто, когда нервничал: парня вело из стороны в сторону, он не знал, куда деть руки, и кидал на Сакуру странные взгляды. Настолько странные, что Тен-Тен уставилась на подругу и вопросительно подняла бровь.

Сакура лишь пожала плечами, пытаясь вспомнить, где же она его видела. Память услужливо напомнила, как один парень на войне пытался вручить ей любовное письмо. Именно этот парень. И видя его взгляды, Сакура пятой точкой чувствовала надвигающиеся сложности.

За годы службы в команде номер семь и обучения у Цунаде-шишо Сакура смогла хорошо развить интуицию, которая и в этот раз её не подвела. Морио, узрев в прибытии Сакуры в Иву не иначе как подарок судьбы, всячески пытался произвести на неё впечатление. Настолько, что в течение уже двух часов ни Иттан, ни Исаму, ни сама Сакура не могли заставить его хоть на пару минут отвлечься от неё. Будь это Наруто, она уже разок-другой стукнула бы его хорошенько, чтобы мозги на место встали. Но памятуя о том, что клятвенно обещала Какаши не бить кого-то без действительно веской причины, Сакура лишь нервно разминала пальцы.

Наконец, Морио оставил её в покое и внезапно переключил свое внимание на Рока Ли, любезно согласившись посоревноваться, кто из них быстрее добежит на руках до ближайшей деревни.

Иттан, смотря на это зрелище, выпучил глаза и хлопнул себя по лбу.

— Исаму, мы по дороге к границе Морио головой не ударяли?

— Морио умнее, чем ты думаешь, — рассмеялся Исаму. — Могу поспорить, он сейчас вытягивает из циркача всю возможную информацию о девочке-медике. Ты же помнишь, как он рвался на эту миссию?

У Сакуры не было такого хорошего слуха, как у Кибы или Какаши, но ей все равно удалось услышать ответ Исаму. Только этого ей не хватало для полной радости! И действительно, через полчаса вернулись довольный Ли и ещё более воодушевленный Морио, который сразу же направился к Харуно. Тен-Тен не удержалась от смешка, а у Сакуры медленно начинал дёргаться глаз.

— Сакура-сан, давайте встречаться! — не мудрствуя, сразу же выпалил Морио.

Сакура сжала зубы, а потом развернулась на сто восемьдесят градусов и с боевым воплем: «Шаннаро!» — с одного удара свалила огромное дерево. Повернувшись обратно, она увидела совсем не то, что ожидала. Тен-Тен откровенно веселилась, Иттан и Исаму едва ли не крестились в ужасе, а эти два идиота — Морио и Ли — уставились на неё влюбленными взглядами, шёпотом восхваляя её силу.

Сделав глубокий вдох, Харуно начала:

— Послушай, Морио, мы не можем встречаться!

— Почему?

— Ну, во-первых, у меня есть родственная душа!

— Это не страшно.

— У меня ужасный характер! Я крушу все вокруг! Постоянно!

— Это не проблема.

— Я живу в Конохе и не собираюсь менять место жительства!

— Ничего, я перееду в твою деревню.

— Ками-сама, я — лесбиянка! — в отчаянии Сакура прижала к себе истерично хохочущую Тен-Тен.

— У каждого свои недостатки.

Харуно в очередной раз прокляла Кагую, попутно думая, что даже Наруто не был настолько непробиваемым. Ли тут же начал возмущаться, почему девушки скрывали от него свои отношения. Иттан и Исаму тихонько причитали о злобной Куроцучи, давшей им эту треклятую миссию. А Морио не прекращал попытки уговорить Сакуру стать его девушкой, а лучше — сразу женой.

Безудержные ухаживания Морио продолжались до самого вечера. Апогеем истории стала серенада под гостиничными окнами у номера Сакуры и Тен-Тен. К этому моменту последней уже тоже было не смешно. Завтра предстоял тяжёлый день, и слушать завывания под окном ни у кого желания не было. Потому Сакура пошла на крайние меры и отправилась к двум другим сопровождающим. Она постучала в дверь их номера, а когда та отворилась, самым чопорным тоном произнесла:

— Иттан-сан, Исаму-сан, я благодарю вас за сопровождение и помощь. Но, к сожалению, обязана предупредить, что если ваш сокомандник не перестанет вести себя неадекватно, я буду вынуждена уведомить руководство обеих деревень. Каждый член нашей команды прибыл в Страну Земли с важной миссией, и психологические пытки в виде чрезмерного энтузиазма вашего сокомандника несколько утомляют.

Исаму заметно огорчился, а Иттан не менее чопорно ответил:

— Я вас услышал, Харуно-сан! Прошу простить за причиненные неудобства.

Они любезно распрощались, дверь закрылась, и Сакура услышала:

— А я тебе говорил, Исаму! А ты всё: «Дело молодое — разберутся!» Вот и разобрались! А завтра ещё старик Цучикаге с нами разберётся! И хорошо если он, а не эта ведьма — Куроцучи!

Сакура не пыталась дослушать разговор, а скорее направилась в номер. Нужно использовать время рационально, особенно если Морио закончил песнь боли её ушей. И действительно, по возвращении её в номер парня под окном уже не было. Блаженная тишина тут же сморила обеих девушек.

* * *

На следующее утро сопровождающие из Ивы были явно не в духе. Иттан искрился недовольством, Исаму и Морио выглядели не отдохнувшими, а последнему, похоже, ещё и славно вчера досталось от Иттана. Зато Сакура могла спокойно выдохнуть.

— Что, парень, — обратилась Тен-Тен к Морио, — иссякло вдохновение преследовать Сакуру-чан?

— Тен-Тен! — зашипела Сакура.

— Она же твоя девушка! — возмутился Ли.

Куноичи рассмеялась, а Морио смущённо ответил:

— Никогда! Но вчера Иттан-сан объяснил, что некоторые вещи лучше не делать, — и инстинктивно потёр бок. — А Исаму-сан объяснил, как будет правильнее себя вести.

Сакура только собралась поблагодарить Ками, как Морио продолжил:

— Так что теперь я все сделаю правильно, и Сакура-сан обязательно согласится стать моей женой!

Тен-Тен в очередной раз довольно рассмеялась, когда Харуно, Иттан и Исаму одновременно застонали.

* * *

Тем не менее, всю дальнейшую дорогу, Морио не доставлял никаких неудобств. Он продолжал оказывать Сакуре внимание, но делал это гораздо сдержаннее и уместнее. Иногда его начинало заносить, но суровый взгляд Иттана быстро приводил его в чувство. Ближе к вечеру компания прибыла в Иву, и пути ребят разошлись. Тен-Тен и Ли отправились к поставщикам металла, а Сакура и сопровождающий отряд — к Цучикаге. После отчёта и обсуждения задачи, поставленной перед Сакурой, та отправилась в выделенную ей служебную квартиру. Завтра, рано утром, она планировала осмотреть местный госпиталь и поскорее приступить к работе.

Так начались крайне тяжёлые будни Харуно в Иве. Работы было настолько много, что Сакура не раз вспоминала время обучения у Цунаде-шишо. А ещё, почему Сенджу так не любила Цучикаге. Старик пытался буквально выжать из куноичи всё, что возможно. Не успевали уйти одни студенты, как следующие уже жадно заглядывали ей в рот. На практические занятия приходило такое количество людей, что Сакуре приходилось кричать, чтобы люди в конце толпы могли её услышать. Она работала каждый день не менее двенадцати часов, но старик Ооноки все время пытался подкинуть ей дополнительных учеников, пока Сакура не пригрозила, что отправит письмом Хокаге жалобу о бесчеловечном отношении к ней. Не сказать, что Цучикаге испугался, но обороты немного сбавил.

Всё время в Иве у Харуно каждый день была отличная возможность прочувствовать, насколько здорово, когда рядом есть заботливый и любящий человек. Поначалу, услышав планы старика Ооноки на свою несчастную шкурку, Сакура не сомневалась, что с Морио ей больше видеться не придется. На это просто совершенно не нашлось бы времени. Но не тут-то было. Морио не собирался отступать от своих намерений и методично продолжал ухаживания. По утрам он находил время, чтобы принести ей кофе. В обед как коршун следил, чтобы ей дали нормально поесть, частенько сам этот обед ей и принеся. Вечерами практически силой вытаскивал из клиники, дабы Сакура не свалилась от переутомления. И это не считая приятных мелочей в виде конфет, цветов или необходимых книг.

Поначалу Сакура пыталась с этим бороться. Но, учитывая рабочие нагрузки, быстро плюнула на это дело.

«Пока не доставляет неудобств, пусть себе ходит», — решила она.

А Морио и рад был стараться. К концу третьей недели, когда он отбыл на миссию и не пришёл к ней с утра с кофе, Сакура поняла, что привыкла к шумному воздыхателю. А может, даже, и привязалась. Поэтому, когда он вернулся с миссии и, ни на что особо не надеясь, в очередной раз пригласил Сакуру на свидание, она взяла и согласилась. Харуно не собиралась отказываться от поисков Шисуи, но даже если она его и найдет, ведь случалось и такое, что по некоторым причинам родственные души выбирали дружбу, а не любовные отношения. Так что почему бы и нет?

Воодушевленный Морио едва смог взять себя в руки, и Сакура мысленно посмеялась, потому что свадебные колокола ну уж слишком явно звучали в его голове. Тем не менее, он весь вечер вёл себя галантно и очень старался не торопить события.

Они мило поужинали в кафе, а затем решили прогуляться в ближайшем парке. Беседа неспешно текла, и Сакура вдруг подумала, что ей сейчас крайне комфортно и спокойно. Парочка заняла скамейку под огромным раскидистым деревом, и Морио продолжил рассказать очередную смешную историю, когда Сакура почувствовала, что он взял её за руку. Харуно покраснела, но убирать руку не стала.

Как-то незаметно разговор перетек в другое русло, и вдруг Сакура поняла, что Морио совершенно с другой интонацией тихим шёпотом рассказывает, какая она прекрасная. И смотрит на её губы. И что если он сейчас полезет целоваться, то она не уверена, что захочет ответить взаимностью. Она в целом не была уверена, чего хотела.

В этот момент Морио замолчал и начал с определенной целью медленно к ней наклоняться. Сакура зажмурилась, представляя, как он расстроится, когда она его оттолкнет, но ничего не произошло. Харуно открыла глаза и увидела, что Морио застыл со стеклянным взглядом. А потом заметила в отражении его глаз мужчину с ярко-красным шаринганом.

— Какого биджу? — незамедлительно возмутилась Сакура. — Ты зачем это сделал?

— Это я у тебя хочу спросить, какого биджу, Харуно? Пока этот Наруто-теме и «папочка» Какаши переживают, как тут их дражайшая Сакура, она, не заморачиваясь, зажимается по углам с каким-то идиотом!

— Во-первых, это не твоё дело! А во-вторых, ни с кем я не зажимаюсь!

— Да, конечно, — насмешливо ответил Саске. — А вот этот смертник только что наверное, Мадару пытался поцеловать?

— Шаннаро! Ты понимаешь, что это нападение на шиноби в его деревне? Что ты вообще с ним сделал?

— На самом деле, я поступил с ним ещё гуманно, — хмыкнул Учиха. — Я просто показал ему веселое кино про рассенган Наруто и райкири Какаши. Пусть знает, с чем ему придётся иметь дело, если так хочется таскаться за твоей тощей задницей.

Сакура зажала пальцами переносицу и медленно выдохнула.

— Зачем ты вообще пришёл?

— А ты угадай! У кого через несколько дней заканчивается миссия по обмену знаниями? И чью несчастную тушку нужно сопроводить в Страну Волка?

Терпение Сакуры лопнуло, и она всё-таки попыталась хорошенько врезать. Но Саске и без ринненгана был очень серьезным противником, а с ним и подавно. А сейчас, находясь в чужой деревне, где ей нельзя было сражаться в полную силу, достать его было практически нереально. Харуно мысленно досчитала до десяти и пообещала себе выбить из него хотя бы часть его дерьма, как только они отойдут на достаточное расстояние от селения.

— Ками-сама! Мне не нужно твоё сопровождение! Направляйся куда хочешь!

— А как же командные узы? — в очередной раз ухмыльнулся Учиха.

— Раздражаешь! — ответила ему Сакура.

А затем до обоих дошло, что именно она сказала, вся нетипичность ситуации, и они тихонько рассмеялись.

— Встретимся через три дня, на рассвете, у огромного валуна на юго-восточной дороге, — сказал Учиха и растворился в шуншине.

Сакура тяжело вздохнула и принялась приводить в чувство Морио. Уж непонятно, чего там намудрил Учиха, но настойчивый ухажёр был твердо уверен, что просто заснул в самый неподходящий момент. Решив, что будет нечестно с её стороны давать парню ложные надежды, Сакура призналась, что ещё не готова к отношениям с кем-либо. И что ей нужно время, чтобы она смогла понять, чего действительно хочет. Морио, конечно же, расстроился, но вслух лишь поблагодарил за откровенность и заверил, что готов ждать её сколько бы ни потребовалось. Харуно лишь оставалось заставить его пообещать, что если он встретит достойную девушку, то все же прекратит ожидания. На этой грустной ноте они разошлись по домам.

* * *

Следующие несколько дней Сакура заканчивала работу и сдавала отчёты. Старик Ооноки пытался уговорить остаться ещё на месяц, но у неё была официальная бумага от Хокаге о следующей миссии в Стране Волка. С Морио они попрощались ещё за день до её отъезда, так как того отправили на миссию.

В положенное время Харуно добралась до места встречи. Учиха уже ждал её, и они сразу же отправились в путь. Скажи ей кто-то несколько лет назад, что она будет путешествовать с Саске, Сакура бы точно не поверила. Тем более, не поверила бы, что его компания была бы для неё нежелательной. Она понимала, почему он согласился её сопровождать. Когда твой близкий друг Наруто, часто было так, что легче согласиться, чем объяснить, почему нет.

Харуно, не забывшая неприятных слов Саске, все ещё предвкушала момент, когда тот опять начнёт вести себя как гавнюк и она с чистой совестью сможет надрать ему задницу. Ну, или хотя бы потрепать его высокомерную шкурку. Но Саске практически не разговаривал с ней, обращался только по делу и иногда даже проявлял зачатки человеческих чувств. Это немного настораживало.

Дорога в Страну Волка должна была занять не меньше четырех дней. Чем дальше они уходили, тем хуже становились погодные условия. Сакура настроилась на тяжёлые ночёвки в холодном лесу, но Саске лишь смерил её обычным высокомерным взглядом и сказал:

— Я не собираюсь потом выслушивать претензии твоего «папочки», если ты отморозишь свою худую тушку.

Все это высказывание было более чем странным.

«Какое ему вообще дело, какие у них отношения с Какаши, или какая у меня фигура? И ничего я не худая! И тем более, было прекрасно понятно, что лучший ирьенин пяти стран ничего себе не отморозит от ночёвки в лесу».

— Перестань так называть Какаши! — рявкнула Харуно, а затем характерным движением начала разминать пальцы.— Какое тебе вообще дело до моей, как ты говоришь, худой тушки?

Но Учиха ничего отвечать не стал. Молча развернулся и направился в сторону ближайшей деревни. Сакура решила не развивать конфликт. Кто знает, сколько ещё ей терпеть эту занозу. Успеет ещё посчитать ему косточки.

В захудалой деревеньке была одна-единственная гостиница и лишь один свободный номер. Здраво рассудив, что это все равно лучше, чем лес, Сакура не стала возмущаться. Тем более Саске всё равно выберет спать на полу, главное, лишь бы подальше от надоедливой Харуно.

Поэтому, выйдя из душа, она совершенно не ожидала увидеть его на кровати. Саске, заметив, что она собралась стелить себе на полу, закатил глаза и произнес:

— Не тупи, Харуно! Сейчас не та погода, чтобы кто-то из нас спал на полу, — затем окинул её взглядом и добавил: — Не знаю, что ты там себе напридумывала, но, для справки, я не собака, чтобы на кости кидаться.

— Саске-кун, — протяжно начала Сакура, а когда он вздрогнул, продолжила: — Тебе уже говорили, какая же ты сволочь?

— Ага, постоянно, — ни капли не смущаясь, ответил тот, укутываясь в свое одеяло. — Ложись давай и лапы свои при себе держи.

Сакура молча закатила глаза и улеглась на свою половину. Кровать была достаточно большой, чтобы они могли спать на ней и не нарушать личное пространство друг друга. Тем более было смущающим проснуться и обнаружить, что её используют как подушку, прижав к себе и закинув на неё сверху руку и ногу.

— Ну и кто из нас не может держать свои лапы при себе? — смущённо поинтересовалась Сакура.

И тут произошло невиданное ранее — сонный Саске открыл глаза и густо покраснел, а затем поспешно ретировался в ванную.

«И что это было?» — растерянно подумала Сакура.

* * *

Через полчаса они в молчании покинули номер, рассчитывая позавтракать и продолжить путь. Сидя в небольшом кафе при гостинице, Сакура уже доедала завтрак, когда услышала, как переговариваются две работницы кухни:

— А где Хотака? Опять опаздывает, что ли?

— А ты что, не слышала? Вчера её пришибленная внучка тренировалась у реки, и на неё напал медведь.

— Ками-сама, с этой Маэми вечно всё через одно место. И эти её бесконечные тренировки. Не девушка, а наказание. Бедная её родственная душа.

— Ну, а что ты хотела! Каков папаша, такие и детки. Все говорили дочке Хотаки не выходить замуж за этого идиота Шичиро Казуко, а она никого не слушала…

Харуно не хотела это слушать, но женщины говорили так громко. А потом она услышала знакомое имя, но не могла вспомнить, кто это, пока не прозвучала фамилия.

«Маэми Казуко! Точно! Девушка, которую так искал Ли! Мне срочно нужно попасть к ней!»

Найти в маленькой деревеньке дом Казуко оказалось несложно. Девушка, вместе с бабушкой и братом, жила в старом покосившемся домике на самой окраине деревни. Сакура постучала в дверь, и через минуту на пороге появилась старушка:

— Чем, могу помочь милочка?

— Нам нужна Маэми Казуко.

— Первый раз слышу это имя. Ты, должно быть, ошиблась, деточка, — и глазом не моргнув, ответила бабуля.

— Мы хотели просто поговорить. Это не займёт много времени, и я могу помочь, — попыталась убедить её Сакура.

— Я же сказала, я не знаю, о ком ты говоришь! — раздражённо ответила старушка.

Она попыталась закрыть дверь, когда Саске не дал ей этого сделать и грубо рявкнул:

— Послушай, старуха! Перед тобой лучший медик пяти стран! Так что если не хочешь, чтобы твоя дура-внучка окочурилась, перестань строить из себя идиотку и дай ей осмотреть придурошную!

Старушка прекратила пытаться закрыть дверь, и изумлённо спросила:

— Но зачем вам ей помогать?

— Вероятнее всего, Маэми — родственная душа моего близкого друга, — ответила Харуно и неловко улыбнулась.

— Ками-сама! — обречённо прошептала женщина и в ужасе уставилась на Учиха.

Сакура проследила её взгляд и едва удержалась от смешка.

— Да не этого, не переживайте, — успокоила она.

Старушка выдохнула и всё-таки пустила их в дом. В небольшом помещении было всего две комнаты. Одна, видимо, являлась ванной и туалетом, а другая была одновременно и кухней, и гостиной, и спальней. В дальнем углу, на кровати, без сознания лежала девушка. Пока старушка любезно заваривала чай, Харуно начала первичную диагностику мистической ладонью. У Маэми по всему телу были ссадины и глубокие царапины, сломаны три ребра и ушибы большинства органов. Но это все не было серьёзной проблемой. Все эти повреждения Сакура сможет полностью исцелить, пусть и не сразу. Проблема была в другом.

Казуко оказалось очень красивой девушкой. Хорошая спортивная фигура, при этом не лишенная женственных изгибов, прекрасные каштановые волосы и милое личико. Маэми можно было бы даже позавидовать, если бы не одно «но» — теперь через её лицо тянулись четыре глубоких параллельных царапины, одна из который очень неудачно проходила прямо через левый глаз. Харуно не уверена была, что даже в клинике смогла бы помочь сохранить ей зрение с левой стороны. Даже Цунаде-шишо не факт, что смогла бы. Ко всему прочему, там ещё и заражение началось. Не окажи никто своевременную помощь, и через неделю Ли уже некого было бы искать. Огорчённая Сакура принялась за работу.

Через два часа дело было сделано, и Сакура смогла передохнуть. Большую часть травм и повреждений ей удалось вылечить, но, к сожалению, не всё. Шрамы на лице ещё были хорошо видны. Проблема с глазом тоже никуда не делась. Харуно собиралась оставить Маэми мазь, но она могла бы только поддерживать то, что есть, но никак не способствовала восстановлению. И Сакура понятия не имела, что могло бы помочь. О чём честно рассказала старушке Хотаке. Та сначала рассыпалась в благодарностях, а затем, подумав, добавила:

— Знаешь, девочка, мы ведь не просто так у самого леса живём. Много поколений женщины в нашем роду были известными травницами. Да только после первой войны все изменилось, и за травами к нам приходить почти перестали. А как дочь моя ушла к Шинигами, так и не осталось у меня возможности продолжить семейное дело. Детей кормить нужно было, а не у неба погоды ждать. Муженек её, Шичиро, с войны так ведь и не вернулся. А Маэми с детства лопух от розы отличить не может. Не в нашу породу пошла, ой, не в нашу. Глупые мои внуки всё шиноби стать мечтают. Невдомек дурилкам, что шиноби здесь делать нечего. Да и ладно паренек, но девчонку-то обсмеяли все. А она нет, не сдается. Всё на свои глупые тренировки бегает. Вот и добегалась. Кто ж её теперь такую замуж возьмёт?

— Все с вашей внучкой нормально будет! Шрамы я потихоньку сведу, да и если бы и нет, Рока Ли это всё равно бы это не остановило. Он уже полгода по всем странам бегает, свою родственную душу ищет. Мне бы разобраться, что с её глазом делать.

— Есть одно средство, что могло бы ей помочь, но старенькая я стала — мне его уж никак и не достать.

— Ой, можно без этого, бабка? Резче давай, у нас ещё дорога длинная предстоит, — обратился Саске уже к Харуно.

Та хотела возмутиться, но старушка её остановила:

— Я всё вот смотрю на него и думаю — ему на войне ведь, наверное, не только руку оторвало, да? Он поэтому теперь ядом без конца плюется?

Сакура смущённо хмыкнула, когда Саске буркнул ругательство и исчез в шуншине.

— Так что там за средство, бабуля?

— Есть такое растение, называется «эпифиллум». Цветет оно лишь один раз в год, всего одну ночь, большими белыми цветами. Если его цветы собрать и сделать из них лечебную мазь, она практически любые проблемы глаз излечивает. Отсутствующее глазное яблоко не вырастит, конечно, но даже сильно травмированный глаз исцелит. Твоему дружку, с его-то глазками, она бы тоже пригодилась. Проблема только в том, что найти это растение не просто. Растёт оно в деревне Волчьего Воя, на поляне, на вершине горы. Мало того, что оно цветёт всего один день, так и не местных там не особо жалуют. Они эти цветочки совсем для других целей используют. Есть у него ещё одна способность интересная, но я тебе о ней потом расскажу, если это будет актуально.

Сакура задумалась. Она уже слышала от Цунаде-шишо об этом растении, да только та тоже говорила, что больно хлопотно его достать. А теперь вот оно как всё складывалось.

— Расскажите, пожалуйста, Хотака-сан, где именно эпифиллум растёт и когда примерно у него цветение. И так, и этак получается, что мне в Страну Волка нужно.

Старушка рассказала всё, что помнила. Харуно оставила ей мазь и взяла клятвенное обещание, что та не даст Маэми убиться до её возвращения. Они попрощались, и Сакура двинулась в путь.

Сакура не понимала, как работают перепады настроения Саске. Из дома Маэми он ушёл злой и раздраженный, но когда через два часа её пути всё-таки присоединился к ней, то вёл себя как ни в чем не бывало.

Харуно путешествовала с ним последующие три дня, и они ни разу не поругались. Возможно, это, частично, происходило потому, что они почти не разговаривали. В такие спокойные моменты Саске даже походил на нормального парня, хотя и молчаливого. Сакура рассчитывала, что он проводит её до деревни Волчьего Воя и отчалит — куда бы там ему ни было нужно.

Сакура не понимала, почему он не сделал этого.

Он привёл её в магазин «Ренгьюдо» и познакомил с мальчиком. Кина был рад видеть Саске и пригласил их в свой дом.

«Ками-сама, неужели в этом мире есть ещё один человек, кроме Наруто и команды Така, кто действительно рад видеть Саске?»

Похоже, что да, потому как Кина, не умолкая, рассказывал о своих делах, попутно замечая, что у Саске красивая невеста.

Сакура не поняла, почему Учиха не поправил его. Она сделала это сама, но никто не обращал на неё внимания. Харуно не особо волновало, что думает мальчик, которого она видела впервые в жизни, а вот пророчество Жабы-Мудреца и цветы эпифиллума — очень даже. Поэтому она отправилась в библиотеку и проторчала там до позднего вечера.

Сакура не понимала и того, почему Саске приходил за ней в библиотеку. В этой деревне практически не осталось нормальных шиноби, а синий порошок огня никто просто так тратить на неё не будет. Тем не менее, Учиха приходил за ней каждый вечер, когда она задерживалась. Иногда он даже оставлял для неё порцию ужина. Это всегда были лишь рисовые шарики с окака и помидор. Но зная Саске — практически пир.

Сакура не понимала, почему частенько ловит на себе задумчивые взгляды. Зато заметила, что он почти перестал ей грубить, хотя при посторонних людях это всё ещё происходило. В целом, он вообще отвечал всем кратко и грубо, кроме разве что Кины. Но когда они оставались наедине, оказывается, бывшие сокомандники вполне могли общаться нормально.

Сакура не понимала, как Саске смог найти шамана-волка, который живёт в дикой глуши, которому уже больше ста лет и который, наконец, смог прояснить, что ей нужно будет сделать в час Луны. Всего-то и дел: в определенный день, а точнее, ночь, прийти к озеру, сложить мудреную печать, и из отражения Луны в озере восстанет дух первого шамана-волка и даст ответ на вопрос, который волновал её больше всего. Печать из пятидесяти символов и грёбаный призрак. А ещё славный нюанс, что он ответит на вопрос, который волновал её больше всего.

«А что, если есть проблемы, которые волнуют меня побольше, чем поиски Шисуи? Что тогда?»

Совсем грустно стало, когда Харуно узнала, что, увы, час Луны особенный не только для шаманов, а для всего растительного и животного мира тоже. В частности, и для эпифиллума, который собирался цвести именно в это время. На полянке, на вершине горы, которая в двух часах быстрого бега от нужного озера. И ни в одно из этих мест нельзя было отправить теневого клона. Во-первых, далеко, во-вторых, на поляне клона быстро прикончат, а древний шаман-волк просто не ответит не оригиналу.

Сакура не понимала, почему Саске сказал, что собирается ей помочь. Учиха плевать на всех с высокой башни, а о том, что это растение могло оказаться полезным и ему, Сакура не говорила.

Но кое-что она всё-таки начала понимать.

Например, что Саске злился, когда она упоминала Шисуи, Какаши или Морио. Сначала она не поверила своим наблюдением и списала все на больное воображение. Но через некоторое время проверила теорию экспериментальным путем и подтвердила её, попутно выясняя, что имя Шисуи его раздражало больше всего. Харуно долго думала над этим, но так и не могла понять, чем бы Шисуи мог ему так досадить. Тем более, Шисуи и Итачи были хорошими друзьями. А может, как раз в этом и дело?

Сакура кое-что поняла, когда услышала разговоры Учиха и Кины. Шумный паренёк так напоминал Наруто. Саске раз за разом осаждал его, краткими фразами объясняя, почему то или иное действие не является подобающим. Харуно пришла к выводу, что он передавал те знания и ту линию поведения, которые получил в детстве. И вспомнила, что клан Учиха по сдержанности и высокомерности могли посоперничать даже с Хьюга. Саске сложно было назвать сдержанным, но и его клановое воспитание закончилось в девять лет, а из Орочимару так себе гувернантка-воспитательнца.

Сакура кое-что поняла после очередного своего кошмара, неизменно заканчивающегося погоней, прыжком в реку и чувством, что вода пытается её поглотить, а она ничего не видела и не могла выплыть. Саске разбудил её, и не грубил, не говорил, что она опять мешает всем спать. Вместо этого он рассказал, что почти всегда сам не мог спать нормально. И что единственный раз за много лет ему удалось нормально выспаться в ту ночь, когда она спала рядом. И, мол, если это поможет, то, наверное, почему бы и не попробовать снова? Харуно лишь неверяще посмотрела на него и решила в ту ночь просто больше не ложиться спать.

Сакура поняла всё за десять дней до так нужного ей дня. Двадцать третьего июля Саске исполнялось восемнадцать. Её не особо это волновало, так как её это однозначно не касалось, и она всё ещё испытывала сложности в общении с бывшим сокомандником. Да, можно было сказать, что он пытался общаться с ней лучше, но это не отменяло того, что он не один раз пытался убить её.

Тем не менее, сердце Сакуры не могло не дрогнуть, когда утром она зашла в ванную комнату и обнаружила там Саске. Тот сидел на полу, облокотившись на стену, и смотрел в одну точку. Под приоткрывшимся воротом рубахи она разглядела только окончание поблекшего имени «…тачи», но и этого было достаточно. Она опустилась на колени рядом с ним и, молясь, чтобы ей сейчас не довелось услышать пение тысячи птиц, обняла его. Саске не шевелился, но затем она почувствовала, как его рука обнимает её спину, и его сотрясли беззвучные рыдания.

Сакура догадывалась, что скорее всего, именно этот человек в итоге окажется родственной душой Саске. Во-первых, в клане Учиха такое временами случалось. Одни называли это великой удачей — оставлять всю любовь и преданность в кругу семьи. Другие считали это проклятьем любви, разрушающим души людей. Во-вторых, Харуно знала историю Мадары и факт, что Изуна был не только его любимым младшим братом, но и его родственной душой. Саске был следующим воплощением Индры, так что такое развитие событий можно было предположить. Оставалось только надеяться, что Учиха не передумает в очередной раз и не попытается снова уничтожить Коноху.

Сакура почувствовала, что Саске успокоился и отстранился от неё. Она настороженно смотрела, прекрасно понимая, что развитие событий сейчас может быть очень-очень разным. Но вместо всего того, что она могла бы предполагать, Учиха неожиданно поцеловал её, а затем произнёс едва ли не самую длинную в его жизни речь:

— К биджу всё! К биджу! Сакура, давай поженимся! Обе наши родственные души мертвы, а ты единственная девушка, которую я могу представить рядом с собой. Вера Наруто и твоя любовь — это то, что всегда мне помогало. Может, мы и не сможем испытать вселенской любви, но я приложу усилия, чтобы нам было достаточно хорошо вместе.

Сакура изумлённо его слушала, понимая, что надвигающаяся задница ещё больше, чем она предполагала.

— Саске, но моя метка так и не поблекла, значит, Шисуи жив, — тихо начала она, но её тут же перебили.

— Он не может быть жив! Это просто ошибка! Да какого биджу, Харуно? Куда делась твоя любовь? Появилась метка, и теперь ты будешь до конца жизни искать этого идиота Шисуи? Или, может, это только отмазка, а на самом деле ты уже давно раздвигаешь ножки перед Какаши?

Звонкая пощёчина заставила его заткнуться, и Сакура приготовилась отражать нападение, потому что уже был слышен треск молнии. Вместо этого Саске медленно, стараясь успокоиться, закрыл глаза и исчез в шуншине. Он не появился ни через несколько часов, ни к вечеру, ни на следующий день.

Когда Учиха не возвратился и через неделю, Сакура поняла, что серьезно влипла. Ни один шиноби из Волчьего Воя не станет ей помогать. Купить цветы у тех, кто сможет их добыть, тоже не представлялось возможным — стоимость просто заоблачная. Посылать письмом просьбу о помощи было уже поздно. Тот же Морио просто не успеет добраться к нужному времени. Харуно не хотела винить Саске, но она не просила у него помощи — это он сказал, что поможет достать цветы.

Вместо цветов от Саске, перед ней теперь стоял непростой выбор, когда на одной стороне весов — здоровье родственной души близкого друга, а на другой — поиски Шисуи, но которые она уже потратила четыре месяца.

Последних три дня Сакура провела в тяжелых раздумьях. С одной стороны, пророчество Жабьего мудреца, четыре месяца поисков и регулярные кошмары. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что пока Сакура не найдет Шисуи, не сможет спать спокойно, в самом прямом смысле этой фразы. Но с другой стороны, Харуно его не знала и не представляла, смогут ли они поладить. Зато отлично знала Рока Ли и саму себя. И то, что она будет бесконечно жалеть, что могла помочь и не сделала этого. Так что выбора у неё, как бы, и не было, есть только разочарование и сожаление об упущенной возможности.

Помимо прочего, цветы еще нужно было собрать. Кина сразу предупредил, что клан Сендо в положенное время окружит поляну, и попасть туда будет не то что не просто — невозможно. Если у тебя, конечно, нет шарингана с риннеганом. У Сакуры, ясен пень, ничего такого не было. Тихое проникновение с целью что-то украсть не было её специальностью. Хоть у нее и были способности к противостоянию гендзюцу, обычно её привлекали к миссиям, где нужно было действовать быстро и не таясь. Тут тоже можно было попробовать забрать цветы силой, но, во-первых, клан Сендо был отнюдь не маленький, а во-вторых, Сакура не смогла бы удерживать хенге и сражаться в полную силу. Не использовать хенге она тоже не могла, ибо она-то уйдет, а Кине в этой деревне еще жить. Все знали, где остановились Саске и Сакура, и подставлять так мальчика ей не хотелось.

Вот и получилось, что лучшее, что она смогла придумать к нужному времени, это использовать полностью закрытый костюм, который также скрыл бы ее лицо и волосы, и с помощью теневых клонов попытаться вывести из строя отравленными сенбонами большую часть бойцов Сендо. Сакура, конечно, не Шизуне и тем более не Генма, но тоже кое-что умела. Местность она изучила заранее, но уже тогда было проблемой не попасться на глаза охранникам из клана Сендо. Где-то в глубине души Сакура лелеяла надежду, что сможет успеть и к озеру тоже.

* * *

Но в положенный день все пошло не так с самого утра. Сначала в магазин «Ренгёдо» заявился Джирю Сендо и очень «по-дружески» напомнил, что мальчику на полянку соваться сегодня ночью не стоит. А чтобы никто его не обидел случайно, он, дескать, у входа в магазин оставит одного из своих подопечных. Несдержанный Кина тут же начал кричать, и успокоить его оказалось не просто. Как и отговорить от идеи назло всем отправиться на поляну. Так что получалось, что нужно будет еще одного клона оставить дома, чтобы не вызывать подозрений. А это лишняя трата чакры. У Харуно не было внутри девятихвостого, чтобы штамповать теневые копии сотнями.

Следующей проблемой являлась погода. С самого утра на небе то появлялись, то пропадали тучи. Если начнется дождь, это будет совсем нехорошо. Тогда бойцы Сендо могут изменить свои места, и, соответственно, Харуно тоже придется менять позиции. К тому же, был в окружении Джирю один пренеприятнейший мужчина, владеющий стихией молнии. А, как известно, вода в таком случае только увеличивала дальность техники.

Худо-бедно Харуно все-таки удалось ускользнуть вечером из дома. Она создала клонов, и они разбрелись по намеченным позициям. Нужно было еще определиться, когда именно лучше забрать цветы. Сакура в напряжении продумывала возможные развития событий и последствий того или иного шага, что можно было бы ожидать. Но чего она совсем не ожидала, так это того, что её местоположение обнаружат так скоро. Она сама себя едва не выдала, вздрогнув и собравшись отражать чужую атаку, когда ей очень тихо и ядовито прошептали в самое ухо:

— У тебя совсем мозги отшибло? Какого биджу ты здесь, а не на озере?

Ошарашенная Сакура только хлопала глазами, уставившись на бывшего сокомандника.

— Я же сказал, что помогу забрать цветы. Или ты сомневаешься, что у меня хватит для этого сил?

Объясняться с Саске сейчас было бы пустой тратой времени, которого и так оставалось немного. Луна уже была на небе.

— Спасибо, Саске! — прошептала она в ответ и бросилась скорее к озеру.

Сакура сразу же развеяла всех клонов, кроме того, что остался с Киной. Но дорога все равно оставалась длинной. На пределе возможностей Сакура неслась к озеру, в уме повторяя изученные печати.

«Ксо!» — выругалась Харуно, когда услышала далекий раскат грома.

Небо сейчас было еще чистым, и тучи в основном были только вдалеке. Теперь главное было успеть. Она уже видела озеро, уже начала складывать печать, когда начали падать первые капли дождя. Еще несколько секунд, всего несколько секунд, и она успеет.

Сакура практически закончила печать, когда отражение луны исчезло и с неба полил дождь.

Иногда Сакуре казалось, что все таланты её наставницы имели свойство передаваться только полным комплектом. Она была старательной ученицей, и превзошла шишо по всем пунктам. Харуно справедливо называли лучшим ирьенином пяти стран. Но ведь это было далеко не всё, чем славилась Принцесса Слизней.

С алкоголем у неё были ещё более сложные отношения, чем у Сенджу. Последний раз Харуно после полбутылки саке едва не разгромила половину деревни и натворила такого, что потом, спасибо Ками-саме, не могла вспомнить. Особо тогда досталось Какаши и Гаю, один из которых ещё неделю краснел, как только её видел, а второй на своей коляске объезжал её десятой дорогой. И рассказывать, что произошло, никто не торопился.

С азартными играми или спорами на деньги дело обстояло так же, как и с выпивкой. Сакура ни единого разу даже конфетки не выиграла. Обладая неплохим интеллектом, Харуно умудрялась проигрывать даже там, где нужно было только внимательно просчитать ходы. И похоже, что известная поговорка: «не везёт на деньги — повезёт в любви», на неё, как и на наставницу, тоже не действовала.

Иногда Сакуре казалось, что она унаследовала от шишо всё. Последние четыре с половиной месяца Харуно была полностью в этом уверена. Потому что чуда не случилось, и луна на небе в ту ночь так больше и не появилась.

* * *

К утру она вернулась в селение. Тут и там по всей деревне Волчьего Воя царили шум и неразбериха. Клан Сендо носом рыл землю в поисках группы ниндзя-отступников, похитивших все цветы эпифиллума. Поэтому пробраться к дому Кины было той ещё задачкой. Уставшая и злая Сакура едва ли не ввалилась в дом. Как ни странно, на кухне спокойно завтракали Кина и её бывший сокомандник. По лицу Саске было видно, что он хочет что-то сказать или спросить, но Сакура начала первой:

— Я прямо сейчас иду спать. Все остальное потом.

Кина едва не подавился, и даже Учиха невольно дёрнул плечом от того, каким тоном это было сказано. Задерживать Харуно не стали.

Когда к вечеру она проснулась, Саске дома не было, а Кина передал ей, что Учиха будет ждать её на рассвете у юго-западных ворот.

Да уж, цветы ещё нужно было доставить бабушке Казуко. А это три дня пути. Три дня пути с долбаным Саске, который просто не удосужился хоть как-нибудь дать понять, что вернётся к нужному времени. Шаннаро! Четыре месяца коту под хвост! Когда у Сакуры в руках начала крошится каменная чаша, Кина сглотнул и неуверенно спросил:

— Всё в порядке, Сакура-чан?

«Конечно, все просто прекрасно!»

Но, решив не пугать мальчика, Сакура медленно выдохнула и перестала уничтожать каменную посуду. Она сможет подождать. Нужно только, чтобы грёбаный Учиха отдал цветы. А потом она его так поблагодарит, что мало не покажется.

Ранним утром она попрощалась с мальчиком, поблагодарив его за гостеприимство. Саске, наверняка, уже ждёт её. И, так действительно и было. Он даже не поздоровался, а только недовольно хмыкнул. В молчании они провели несколько часов, пока не достигли нужного места. Когда они подошли как раз к середине достаточно большого поля, Сакура остановилась и окликнула Учиха:

— Саске, тебе удалось собрать цветы?

Тот приостановился и с высокомерной насмешкой достал из подсумка пакетик с цветами, а затем бросил их ей. Сакура легко поймала ценную добычу, аккуратно завернула её в мягкий лоскут и спрятала в собственный подсумок. А потом почти пискляво произнесла:

— Спасибо, Саске-кун!

Саске опять ощутимо покоробило от этого обращения, что дало Харуно одну единственную и такую необходимую секунду, и именно в этот момент ему не слабо прилетело кулаком в левую скулу.

— Какого биджу? — уворачиваясь и блокируя удары, спросил Саске.

— Действительно, какого биджу? — издевательски переспросила Сакура, продолжая нападение. — Может, такого, что из-за тебя я потеряла четыре грёбаных месяца?

— На кой ты вообще припёрлась на поляну? — Саске уже начинал задумываться, что такими темпами придётся использовать шаринган. — Я же сказал, что помогу с цветами.

— Ага, Мадара тебя подери, сказал, — Харуно опять ловко врезала ему с правой. — А потом пропал на десять дней!

— Я предложил тебе вступить в брак! А ты мне отказала, ещё и ударила по лицу, — Учиха наконец ловко её схватил, но оказалось, что это была лишь техника замены.

— Шаннаро! — Сакура появилась из ниоткуда и кулаком снизу подровняла ему челюсть. — Ты практически назвал меня шлюхой! Или думаешь, это обычно помогает людям скорее пожениться?

— Но раньше же ты хотела замуж за меня!

— Ну да, а потом ты несколько раз чуть не убил меня!

Учиха замер и перестал уворачиваться, и у Сакуры вдруг пропало желание бить его. Она устало села и облокотилась на ближайшее дерево.

— Я не могу это изменить, — тихо проговорил Саске. — Но я могу попробовать приложить усилия, чтобы нам было хорошо вместе.

Харуно тяжело вздохнула.

— Мне жаль, но я не могу предложить тебе что-нибудь, кроме дружбы. Так же, как и Наруто, Морио, Кибе или кому-либо другому.

— Значит, всё-таки решила посвятить жизнь поискам Шисуи? — поинтересовался Учиха.

— Вряд ли… Не знаю… Мне кажется, я вообще уже ничего не знаю. Тем более, жив ли Шисуи на самом деле.

* * *

По дороге Саске рассказал, что отправил письмо Какаши, и проведёт её лишь до дома Казуко, а там уже за ними с Маэми придёт Рок Ли. Это было хорошей новостью, потому что после их очередного странного разговора Харуно не чувствовала себя комфортно рядом с Учиха. Они практически не разговаривали, но напряжённость между ними всё равно хоть ножом режь.

Через два с половиной для Сакура почти у дома Казуко встретила абсолютно несчастного Ли. Тот едва не плакал, и даже не пытался тренироваться. Очень нерадостные предложения сразу же активизировались в её мыслях.

— Ками-сама! Что случилось, Ли?

— Маэ-э-эми, — грустно протянул тот.

— Что Маэми? Что?

— Она не хочет меня принять, — с самым несчастным выражением лица подвывал Ли. — Она считает, что не нужна мне такая, и ничего не хочет слушать.

Сакура закатила глаза, и через минуту, успокоившись, ответила:

— Давай, Ли, возьми себя в руки! Сейчас Сакура-чан поговорит с Маэми, и все будет хорошо.

— Правда? — с надеждой спросил тот. — Сакура-чан, а ты чего пальцы разминаешь? Ты же не будешь её бить? Да?

Харуно усмехнулась и про себя подумала, что гарантировать этого не может. Но вслух ответила:

— Нет, конечно! Буду долечивать ей шрамы и пойду с Хотакой-сан мазь делать.

На самом деле так и произошло, не считая несильного подзатыльника, который она всё-таки отвесила Маэми. А потом долго и подробно рассказывала ей о Роке Ли и о том, как ей повезло. И что Маэми будет последней дурой, если не перестанет сопротивляться своей судьбе. Казуко поначалу хмурилась и не особо ей доверяла, но всё-таки вышла пообщаться с Ли.

Когда через две недели, где-то в Стране Травы, Сакура увидела, как радостно общаются Рок и Маэми, сколько счастья им приносят взаимные тренировки, и, вообще, насколько эти двое на одной волне, то ни капли не сожалела, что выбрала в первую очередь идти за цветами.

Когда Сакура, Ли и Маэми прибыли в Коноху, первыми словами встречающего их Наруто были:

— О, Сакура-чан! А я думал, что Шисуи — это мужчина. 

Узумаки смущённо пролепетал это у умолк.

— Знакомься, Маэми, — устало сказала Харуно. — Наруто Узумаки — местный дурачок.

Казуко захихикала, а Наруто тут же принялся возмущаться, что Какаши-сенсей не сказал, чью конкретно родственную душу они приведут.

— Серьезно? Бака, посмотри на этих двоих! Они же оба в зелёном спортивном трико и жёлтых гетрах! А Ли можно по вечерам использовать вместо лампочки, — раздражённо объяснила Сакура.

Ребята отправились к Тен-Тен и Гай-сенсею, а Сакура — сначала домой, а затем с отчётом к Хокаге. Какаши был рад её видеть, но походу повествования выглядел всё более огорченным, и, наконец, выразил свои мысли:

— Значит, поедешь ещё раз в следующем году.

— А если я не хочу ехать? Если мне хочется остаться здесь? Если мне есть с кем остаться здесь?

Они оба прекрасно понимали, о чём сейчас говорит Сакура.

— А ты уверена, что тебе есть с кем здесь остаться? — вопрос прозвучал как пощёчина.

Сакура не нашла, что ответить, и Какаши продолжил:

— Мне не пятнадцать лет, Сакура. Я потерял практически всех своих близких людей. Иногда лучше сохранить все как есть, чем испортить ради призрачного шанса на недолгое счастье. Шисуи жив, и когда вы встретитесь, могу поспорить, что твой скептицизм по отношению к связи родственных душ очень пошатнется. И можешь мне поверить, он точно не захочет с тобой только дружеских отношений.

Харуно было что ответить. Она могла сказать, что она уверена в себе. Она могла привести в пример Морио, которого не пугало наличие у неё родственной души. Рассказать о печальных потугах Саске, который, согласись она на его предложение, просто бы упокоил нелюбимого родственника, если бы тот всё-таки объявился. Но она не стала опускаться до этого. Хватит того, сколько она унижалась, бегая за Саске. Она знала, что у них могло бы получиться, но насильно мил не будешь.

Поэтому Сакура промолчала и лишь кивнула. Хатаке, видя, что дальше продолжать разговор не имело смысла, дал ей неделю отпуска для восстановления и подготовки всего необходимого перед возвращением в больницу, и отпустил её.

* * *

Вечером весь их выпуск шумно праздновал возвращение Сакуры и знакомство с Маэми. Ребята шумно отдыхали, некоторые даже выпивали, Рок и Маэми демонстрировали чудеса совместных тренировок, а Гай-сенсей, утирая скупую мужскую слезу, горланил о силе юности и о том, как он счастлив за своего любимого ученика.

Харуно увидела, что некоторых ребят не хватает за столом, и Ино рассказал ей последние новости. Оказывается, у Чоджи в мае был день рождения, и он обнаружил на себе имя Каруи. А затем радостно отбыл в Кумо за девушкой. Только Каруи, у которой день рождения был ещё в феврале, так его встретила, что Киллер Би едва смог её оттащить. И теперь Чоджи сидел в деревне Скрытого Облака, пытаясь уговорить девушку переехать в Коноху. Зато Шино сейчас просто жужжал от радости, практически не отходя от Аяме.

Затем в начале июля был день рождения у Кибы. И вот кому действительно мало повезло. Если у Чоджи основная проблема была в том, чтобы убедить Каруи последовать с ним, то у Кибы проблема оказалась в самой девушке. Тамаки Шизука оказалась не просто любительницей кошек — она была внучкой Некобаа, и проживала в заброшенном городе, с огромным количеством кошек-ниндзя. Ясное дело, ни Кибу, ни Акамару эта новость не порадовала. А Цуме Инузука так орала на сына, что полдеревни слышало. И теперь ему нужно было как-то договориться с девушкой, с которой у них пока отношения складывались как у кошки с собакой. При этом ещё как-то угомонить крикливую мать и договориться с вредной Некобаа.

«Вот тебе и радостная связь родственных душ», — в очередной раз подумала Сакура.

* * *

Следующая неожиданное событие произошло в день рождения Ино. Ну, если быть честными, то для Сакуры и Шикамару это было не так уж и неожиданно. Родственной душой Ино оказался Наруто Узумаки. Яманака от этой неоднозначной новости в пять утра заявилась к Харуно, три часа рыдала от того, что Наруто полный идиот, хотя и упорный и настойчивый, а это уже что-то. Потом ещё три часа рыдала, как они смогут пожениться, если она глава клана Яманака, а он последний Узумаки. Харуно только поглаживала её по спине, убеждая, что с Наруто зато нет ничего невозможно. Ино в ответ буркнула что-то про слабоумие и отвагу, но потом расплылась в коварной улыбочке, почему-то вспомнив, что у Узумаки зато выносливость отличная, и теневых клонов он создаёт прекрасно.

«Ну да, к работе в клане приставить милое дело», — согласилась ирьенин, но Ино лишь закатила глаза. Сакуру всегда удивляла эта способность обоих её блондинистых друзей — быстро переключаться с одного на другое. Что конкретно имела в виду Ино, до Харуно дошло гораздо позже.

* * *

Когда одному её бывшему сокоманднику повезло, так как Ино сама была главой клана и чихать хотела на старейшин, которые, к слову, не особо противились союзу с Узумаки, то другому не повезло совершенно. Саю исполнилось восемнадцать в конце ноября, и девушка, имя которое теперь украшало его тело, была ему очень даже известна. К счастью, сама девушка, обладая мягким спокойным характером, легко приняла его в качестве родственной души, стараясь как можно дипломатичнее воспринимать его странности. Чего не скажешь о её отце. Хиаши Хьюго был в ярости.

Хиаши уже давно решил, что главой клана станет Ханаби. Её уже несколько лет к этому готовили, ей уже была подобрана политически важная партия, и это был решенный вопрос. Поэтому он не торопился устроить Хинату, давая возможность ей хотя бы узнать, кто её родственная душа. Крайне велика была вероятность, что это и так парень из клана. Вместо этого чуть меньше чем за месяц до дня рождения Хины к нему заявился безродный художник с темным прошлым и посмел просить разрешения жениться на его дочери.

Хинату посадили под замок в поместье Хьюга. Она страдала, парень не мог найти решение, а глава клана настаивал, не может отдать дочь замуж за безродного художника. Хокаге не имел права вмешиваться в дела клана Хьюга, и Сай, на пару с Наруто, уже обдумывали план похищения Хинаты, когда ситуация решилась самым неожиданным образом. В день рождения Хинаты на ней появилось имя «Тоширо Шимура».

То, что «Сай» — не настоящее имя парня, не являлось секретом. Но никто не мог и предположить, что он член клана Шимура. Зато Хокаге мог предположить теперь кое-что другое и отправил Сая к Харуно на анализ ДНК. А затем, получив подтверждение догадки, официально объявил, что Сай на самом деле Тоширо Шимура, единственный наследник Данзо, обладатель некоторого количества клановых земель и денег.

И вот тут Хиаши призадумался. Одно дело бесклановый художник, но совсем другое наследник клана Шимуры, с которым клан Хьюга всегда был в дружеских отношениях. Нет, конечно, он все равно не мог отдать Хинату в чужой клан, но зато он теперь мог принять парня в свой.

Сай, впервые за долгое время испытавший действительно сильные эмоции в виде удивления, ярости и целого букета других не радостных чувств, Шимурой быть совершенно не хотел. Так что, пока Хиаши был согласен, поторопился использовать возможность жениться на родственной душе. Тем более, в клане имелась замечательная книга, в которой четко было прописано, что можно делать и говорить, а что нет. Выучить её, а затем следовать правилам оказалось не так уж и сложно. И несмотря на некоторый скепсис Хинаты в отношении следования постулатам, это здорово облегчило жизнь Сая и отношения с семьёй жены.

Сакура бесконечно была рада за своих друзей. Здорово, когда все так хорошо складывалось. Наруто и Ино действительно как будто были созданы друг для друга. Вместе эта парочка вытворяла такое, что невольно проникнешься уважением и ужасом. Хитрые идеи Яманака, умноженные на преданную исполнительность Узумаки, — тот ещё адовый коктейль.

Сай и Хината представляли собой образец семейных отношений. Лишенный семьи, а затем выращенный в тяжёлых условиях парень готов буквально пылинки сдувать с дражайшей супруги. Да, с пониманием и выражением чувств у Сая по-прежнему было крайне трудно, только ничего из этого в клане Хьюга и не требовалось. Его не выражающее ничего лицо пришлось там как раз кстати. Даже фальшивую улыбку можно было не использовать, оставив за закрытыми дверями лишь очень редкую и искреннюю для Хинаты. Можно и не рассказывать, насколько это её устраивало.

После Нового года вернулась молодая чета Акимичи. Затем вроде как и Киба смог договориться с Тамаки, и та всё-таки переехала в Коноху. Маэми и Рок Ли вышли на новый уровень освоения силы юности, так как в конце февраля радостный Гай-сенсей на дикой скорости носился по всей деревне с маленьким зелёным трико и во весь голос кричал, что скоро станет дедушкой.

Сакура очень радовалась, что у её друзей всё хорошо, и ей совершенно нечему завидовать. Рано или поздно она все равно найдет Шисуи, хотя бы ради того, чтобы задать ему взбучку. Она бы и думать о нём забыла — ей хватало своих забот. Сидеть и страдать по пропавшему Учиха не входило в её планы совершенно. Да только где уж там! Кошмары не переставали её мучить. Практически каждую ночь она прыгала с обрыва и тонула. И это ужасно выматывало.

Ещё больше раздражали сочувствующие взгляды друзей. Иногда хотелось просто крикнуть: «Ребята! Очнитесь! Я не чувствую себя ущемленной из-за того, что у вас все хорошо!» Тем не менее, теперь на встречи с друзьями Ино стала всегда приглашать какого-нибудь свободного парня, из-за которого все себя чувствовали неуютно, а больше других — Сакура, потому что вместо отдыха после очередной бессонной ночи и непростого рабочего дня ей приходилось уделять внимание абсолютно неинтересному ей человеку. Поэтому она просто начала отказываться от этих встреч. До часа Луны ещё почти полгода, и она не знала, как выдержит это время.

Ближе к её дню рождения Сакура практически валилась с ног от бессилия. Кошмары настолько усилились, что окончательно перестало помогать снотворное. Шизуне проводила обследование, но ничем не могла помочь. В библиотеке Харуно с горем пополам нашла информацию о том, что её кошмары могли быть обусловлены сильным желанием родственной души быть рядом.

«Очень, блин, здорово!»

* * *

Когда Сакура едва не отключилась во время операции, Шизуне вынуждена была отстранить её от работы. Като отправлила Харуно на месяц на больничный, настоятельно требуя в течение отпуска побольше времени уделить медитации и, возможно, пропить успокаивающих трав. Других вариантов у Сакуры не было, поэтому она уныло поплелась к Хироко-сан.

Старушка радостно встретила Сакуру, но, видя её усталость, сразу начала причитать и искать ей нужный травяной сбор. А потом и вовсе предложила пожить у реки, мол, место здесь целебное, и от работы отдохнёшь, а то гляди, до чего себя довела. Даже домик свободный неподалеку есть — живи и радуйся. Сакура сказала, что подумает, хотя в душе понимала, что вряд ли она решит тут жить. Но, уже уходя от Хироко-сан, почувствовала, что её буквально тянет магнитом к реке. Она поддалась желанию и уселась на берегу, а затем начала медитировать. А через несколько часов впервые за много дней почувствовала себя отдохнувшей.

Вот так и получилось, что Сакура решила провести свой отпуск в маленькой хижине на берегу реки. Каждое утро она медитировала, затем тренировалась, ела и снова медитировала. Кошмары не проходили, но ей действительно стало легче в этом месте. Ей нравилось это место, его тишина и природа, что её окружали. А ещё ей нравился Мизуко-сан.

Сакура сама не понимала, почему так ждала, когда тот присоединится к её медитации, или составит ей компанию на тренировке, или вечером, за неспешной беседой, разделит с ней травяной чай. В нем не было ничего особенного, да и красавцем, как Саске или Какаши, его не назовешь, хотя сложно разобраться, если не видишь часть лица. Но именно он почему-то всегда находил удачные слова, которые могли её подбодрить или успокоить.

Иногда Сакура не понимала, как у Мизуко получалось так правильно двигаться. Она не чувствовала в нем ни грамма чакры, но при этом он выполняет движения не менее искусно и плавно, чем Генма или Какаши. И тогда она спросила:

— Мизуко-сан, а кто был вашим наставником?

Тот неловко почесал затылок:

— Честно говоря, Сакура-сан, я не знаю. После этой травмы я не помню ничего до того момента, когда матушке удалось меня выходить. Я же тогда больше полугода даже в сознание не приходил. Так что все, что было до этого, я не помню, а матушку эти вопросы огорчают. Получается, что я некоторые вещи просто знаю, а откуда, мне не ведомо.

На секунду Сакуре захотелось осмотреть его мистической ладонью, но Мизуко этого не просил, а ей не хотелось портить отношения. Поэтому она просто взяла его за руку, выражая жест поддержки. У Мизуко немного краснело лицо, но Сакуру больше удивило другое: ей пришлось практически заставить себя отпустить его ладонь. И это не являлось нормальным. Только к вечеру она поняла, что весь день чувствовала себя отлично и практически ни разу не вспоминала о Шисуи.

С этого дня кошмары перестали быть выматывающими. Теперь это больше походило на простые сны о воде.

Сакура раздумывала над своим отношением к Мизуко, а затем начала наступление. Она сама инициировала совместное времяпровождение, не отказывая себе в «случайных» прикосновениях. Каждый раз, когда у него краснело лицо, или дёргался кадык, или нервно двигалась рука, Харуно испытывала такое вселенское удовлетворение, что иногда сомневалась в собственной адекватности. Она по-прежнему отрицала очевидное, но где-то в глубине души уже понимала, как называется то, что с ней сейчас происходило. У Харуно все ещё был страх быть отвергнутой, но почему-то казалось, что в этот раз все будет по-другому.

* * *

Отпуск близился к концу, и Сакуре нужно было возвращаться на работу. Конечно, она могла попробовать остаться жить здесь, но это очень далеко, а когда работаешь в госпитале, иногда каждая секунда бывает на счету. Это занимало её мысли, когда она услышала стук в дверь. На пороге стояла Хироко-сан.

— Сакура, деточка, как хорошо, что ты меня послушала! Выглядишь гораздо лучше!

— Спасибо, Хироко-сан, — поблагодарила Сакура. — Вы что-то хотели?

— Да, милая! Мне бы цветы первоцвета собрать, да за ними день дороги в одну сторону да день в другую. Так-то, Мизуко у меня самодостаточный парень, только вот как-то неспокойно мне его одного на два дня оставлять. Может, сможешь прийти его проведать? Может, пообедаете вместе. Я видела, что вы неплохо поладили.

— Да, конечно, Хироко-сан, — смущённо ответила Харуно.

— Ну и славно, деточка, — обрадовалась старушка. — Я тогда сразу и отправлюсь в дорогу. Раньше уйду, раньше вернусь.

Хироко-сан пошла по своим делам, а Сакура уже было собралась в гости к Мизуко, когда увидела на окне АНБУ.

— Харуно-сан, Хокаге вызывает.

Сакура поняла, что если за ней послали, дело плохо. И действительно, оказалось, что целый отряд АНБУ попал в засаду, и сейчас трое из них в тяжёлом состоянии. Весь день она и Шизуне не выходили из операционной, но к вечеру жизни троих шиноби уже были вне опасности. Като отметила, что отпуск прошел Сакуре на пользу, и отпустила её восвояси.

Сакура заторопилась домой, надеясь успеть разделить с Мизуко хотя бы ужин. Быстро приняв душ, она надела своё лучшее платье, хотя и прекрасно понимал, что нет абсолютно никакой разницы, во что она одета.

Она пришла как раз когда Мизуко собирался сесть ужинать. Тот выглядел немного удивлённым её визитом, но определённо обрадовался, что она пришла. Пара разделила нехитрый ужин, а затем Сакура заварила травяной чай. Они сидели на ступеньках дома, слушали вечерние песни цикад, пили чай и неспешно беседовали. Сакура подсела ближе и положила голову на плечо Мизуко, обнимая его руку. Даже ночного света от только появившиеся луны было достаточно, чтобы разглядеть румянец мужчины.

— Сакура-сан, вы уверены, что это нормально для друзей, так сидеть?

— Скорее всего, не особо. Но дело в том, что я и не хочу с тобой дружить.

Харуно почувствовала, как у Мизуко участилось сердцебиение, и нервно ожидала его ответа.

— Сакура, но у тебя же есть родственная душа, — хрипло ответил Мизуко.

— Да, есть. И когда мы познакомимся, я уверена, что мы или станем отличными друзьями, или вообще не будем общаться. Веление судьбы — это здорово, но я буду творить свою судьбу сама.

И она, на свой страх и риск, поцеловала Мизуко. Несколько секунд он явно был обескуражен, но затем начал неумело отвечать. Всё внутри Сакуры ликовало, сердце стучало как бешеное, а мозг помахал ручкой и ушёл в неизвестном направлении. Сакура продолжала целовать Мизуко, одной рукой перебирая светло-серые волосы, а другой поглаживая сильные руки и подтянутый торс. Она слышала, как быстро он дышит, и положила его руку себе на талию, имитируя поглаживающие движения. Его рука сначала скользила несмело, но уже через несколько секунд уверенно начала гладить тело девушки. Когда же он начал ладонью исследовать её грудь, Сакура услышала первый стон и вдруг поняла, что сама же его и издала.

— Прости, я сделал что-то не так? — срывающимся голосом спросил Мизуко.

— Нет, ты делаешь всё отлично, — голос Харуно звучал не лучше. — Но я хочу переместиться в комнату.

Мизуко постарался взять себя в руки, встал и уныло потащился к креслу, чтобы продолжить общение в их обычном месте в доме. Но у Сакуры появились совершенно другие идеи на этот вечер, тем более, теперь, когда она видела, насколько сильно ему понравилось её целовать. Она потянула его за руку к кровати, снова слыша, как у него резко участилось дыхание. Она усадила Мизуко, а следом сама села к нему на руки, лицом к лицу. Сакура вновь принялась целовать Мизуко, руками оглаживая его плечи и шею, и возликовала, когда почувствовала, что его руки тоже не бездействуют. Харуно знала, что сегодня произойдет ровно столько, сколько она позволит. Как хорошо, что она уже все для себя решила. Поэтому одна её рука уже опускалась все ниже и начинала гладить мужской пах. Сакура услышала первый несдержанный стон Мизуко.

В комнате был темно, потому что ему свет не нужен, а Сакура хоть и действовала уверенно, но по большей части инстинктивно, поэтому всё равно стеснялась. Сегодня ей будет достаточно видеть лишь очертания в свете луны. Она расстегнула платье, направляя руку Мизуко. Воздух стал тяжёлым, тело — невозможно горячим, и Сакура изо всех сил пыталась ухватиться за остатки рассудка. Пока она ещё хоть что-то соображала, ей нужно было помочь снять ему футболку так, чтобы он не зацепил повязку на глазах. Харуно всё-таки удалось сделать это, и последние крупицы рассудка отправились вслед за мозгом.

* * *

Следующим утром Сакура проснулась первой, но совсем не торопилась вставать. Она проанализировала свои ощущения и поняла, что ей хорошо и комфортно, как никогда в жизни. На кой ей сдалась родственная душа, если она могла испытывать такие чувства рядом с этим мужчиной? А ещё она вдруг поняла, что сегодня, впервые за долгое время, ей не снилась вода.

В голове голосом Ино прозвучало: «А я тебе говорила! Вот что секс животворящий делает!»

Сакура весело хмыкнула и собралась направиться в душ, но позорно не смогла выпутаться из простыни. Она, хихикая, дёрнула оную и тем самым раскрыла Мизуко. Тот повернулся, не желая просыпаться, и вдруг Сакура видит то, что в одночасье меняло всё.

На внутренней стороне его левого бедра, на всегда скрытом от посторонних глаз месте, красовалось имя «Харуно Сакура».

— Ксо! Ксо! Ксо! — шёпотом повторяла Сакура, поглаживая пальцами своё имя.

— Все в порядке, Сакура? — смущённо спросил Мизуко.

— Я не знаю, я не знаю, не знаю, — опять начала частить она, так и не отводя взгляда от своего имени и не отрывая пальцев от бедра. — Что ты чувствуешь, когда я провожу здесь рукой?

— Ну, как тебе сказать, — его голос начал отдавать хрипотцой. — Это приятно.

Сакура вдруг пришла в себя, замечая вполне очевидную реакцию Мизуко, и до неё дошло, что она делает. Харуно густо покраснела и быстро убрала руку.

— Мизуко, там написано моё имя.

Несколько долгих секунд он молчал, а затем всё-таки спросил:

— Но как это возможно?

— Я думаю, это как-то связано с тем, что ты не можешь вспомнить часть своей жизни. Это наверняка также объясняет, почему при полном отсутствии чакры ты ведёшь себя как типичный шиноби.

Мизуко нахмурился, а потом задал вопрос:

— Чьё имя написано на тебе?

— Учиха Шисуи.

Он помолчал, явно что-то обдумывая, а затем обратился к Сакуре:

— Значит, Учиха. Это что-то меняет?

Сакура вдруг вспомнила все свои опасения по поводу кого-либо из клана Учиха, весь свой скепсис о связи родственных душ, всю свою уверенность в том, что у них могло бы сложиться с Какаши, всю свою злость на Шисуи, из-за которого ей каждую ночь приходилось тонуть в реке, и всю свою самонадеянность, что она якобы сама творила свою судьбу.

Вспомнила, а затем покрепче прижалась к Мизуко и уверенно ответила:

— Нет! Конечно, нет!

* * *

К вечеру возвратилась Хироко-сан. Ещё издалека она увидела, что Мизуко и Сакура сидят в обнимку на ступеньках дома. Уставшая женщина радостно расплылась в улыбке, думая, что нужно было раньше куда-то отправиться.

— Добрый вечер, дети! Хорошо ли вы провели время? — хитро спросила старушка, а затем довольно наблюдала, как парочка синхронно покрылась румянцем.

— Добрый вечер, Хироко-сан!

— Добрый вечер, матушка! Удалось ли тебе собрать листья первоцветов?

— Удалось, сыночек, удалось, — добродушно ответила старушка. — Сейчас чаёк нам заварю, да расскажу, как сходила и что принесла.

Напряжение парочки так и витало в воздухе, но Хироко списала это на типичную для молодости стеснительность. До тех пор, пока Мизуко внезапно не выпалил:

— Сакура — моя родственная душа.

Хироко на миг застыла, а затем радостно улыбнулась и сказала:

— Вот оно как… Тогда, наверное, мне стоит кое-что тебе рассказать.

И начала свой непростой рассказ.

Когда-то, давным-давно, она была так же молода и влюблена, как и Сакура сейчас. Хироко повезло встретить свою родственную душу почти сразу после совершеннолетия. Молодые скоро узаконили свои отношения и через некоторое время уже ожидали пополнения. Но муж Хироко-сан оказался шиноби, и так уж вышло, что однажды он ушёл на миссию и так и не вернулся. Горю Хироко не было предела, но в первую очередь нужно было позаботиться о ребенке. Боясь, что сын решит пойти по стопам отца, она решила уйти из Конохи и жить у реки, став травницей, в надежде, что это убережёт сына от профессии шиноби. Но у судьбы свои планы. И однажды Риочи все же стал шиноби.

А затем началась третья война шиноби. С самого её начала у Хироко сердце было не на месте, а когда Риочи ушел на фронт, она и вовсе потеряла покой и сон.

И однажды самые её худшие опасения сбылись. АНБУ принес ей печальную весть. Невозможно описать, что пережила Хироко, потеряв своего драгоценного ребенка. Жизнь утратила все свои краски. Всё, что теперь она могла, это каждый день приходить к реке и молить Шинигами, чтобы он послал ей хоть одну причину жить дальше.

Она уже стала подумывать о том, чтобы наложить на себя руки, когда однажды увидела в реке тело парня. Заметив, что он ещё дышит, она поспешила скорее ему помочь. Кое-как дотащив его до своей хижины, осмотрела его и с ужасом обнаружила, что парня недавно лишили глаз. Здраво рассудив, что неизвестного Учиха — на рубашке парня был клановый герб — сначала нужно выходить, а потом разбираться, кто он, она принялась его лечить. Но тяжёлая травма головы не давала ему прийти в себя, а Цунаде в деревне не было. Хироко, которая обоснованно считалась лучшей травницей Конохи, решила, что все равно лучше неё о парнишке никто не позаботится. А потом произошла резня в клане Учиха, и она окончательно убедилась, что правильно сделала, что не пошла к ним.

Больше полугода Учиха не мог прийти в себя, но мелкими шажками шел к выздоровлению, пока однажды к нему не вернулась сознание. Но оказалось, что он ничего не помнит. Пожалев парня, Хироко назвала его своим сыном и дала ему имя Мизуко⁽¹⁾. Хироко и в голову не пришло, что ему ещё может не быть восемнадцати, поэтому она решила, что у парня нет родственной души, что ещё больше укрепило её в мысли принять его как собственного сына. Да и само место надписи было не для материнских глаз.

Хироко всей душой полюбила доброго и веселого парня, который, несмотря на тяготы своей судьбы, оставался отзывчивым и жизнерадостным. Она знала, как Мизуко сожалел, что у него нет родственной души, и молилась Шинигами каждый день, чтобы и он познал радость разделенной любви. Поэтому, когда Сакура поселилась в домике поблизости, едва ли не пинками выгоняла застенчивого сына. На подсознательном уровне Хироко как чувствовала, что неспроста эта девушка тут оказалась. Поэтому увидев их сегодня, сидящими в обнимку на ступенях дома, довольно расплылась в приступе материнского счастья.

1) Имя Мизуко имеет значение «дитя воды».

Вернуться к тексту

На следующий день, сумев-таки невероятными усилиями отодрать себя от Шисуи, Сакура направилась к Ино. Вылечить отсутствующие глаза не представлялось возможным, но вот разобраться с тем, почему он ничего не помнил, — наверняка, особенно для Яманака. Ещё на повестке дня стоял вопрос, почему у Мизуко блокировался поток чакры. Харуно была уверена, что это связано с травмой головы, но без специального оборудования для необходимой диагностики не решалась что-то делать.

Также Сакура не хотела слишком давить на парня, у которого и без того было слишком много потрясений за последнее время. А если говорить честно, вся её компания была одним сплошным потрясением. Чего только стоила парочка её блондинистых друзей, к которым она сейчас направлялась. Сакура приготовилась к разговору, и постучала в дверь. Через минуту послышались шаги, и перед ней появилась сонная Ино.

— Блин, Лобастая, ты видела, который час? Если ты вдруг случайно не нашла гребаного Учиха — лучше вали восвояси.

Харуно не стала говорить, что в отличие от некоторых дождалась хотя бы восьми утра, а не вломилась к ней в пять. Вместо этого она ослепительно улыбнулась и сказала:

— Тогда тебе лучше поскорее заварить нам кофе.

Несколько секунд Яманака пыталась осознать, что только что ей сказала подруга, а потом резко завизжала:

— Да! Да! Да! Мне нужны подробности! Много подробностей!

— Сначала кофе, Свинка!

— Да я умру от любопытства за эти пять минут!

К этому моменту как раз спустился сонный Узумаки.

— О, Сакура-чан! Привет! Что стряслось-то, даттебайо?

— Она его нашла! — продолжала воодушевленно визжать Ино.

— Наконец-то, даттебайо! И где этот нехороший человек прятался?

— Ничего он не нехороший! И не прятался. Он просто ничего не помнит, — Харуно замялась, а потом добавила: — И не видит…

Ино изумлённо зависла, а Наруто решил подбодрить сокомандницу:

— Не переживай Сакура-чан! Цунаде баачан и не такое лечила! Я верю, что обязательно найдется способ, как вернуть Шисуи глаза!

Яманака продолжала пытаться переварить полученную информацию. Ирьенин же тепло поблагодарила друга:

— Спасибо, Наруто!

Пока до неё вдруг не дошло, что то, что она сказала, не должно было быть истолковано как отсутствие глаз у её родственной души. Очень тихим и спокойным голосом, она уточнила:

— Наруто-кун, а откуда ты узнал, какая именно проблема у Шисуи?

— Так Итачи-сан на четвертой войне рассказал, что произошло с глазами Шисуи, даттебайо.

— То есть все это время ты знал, что у моей родственной души, вероятнее всего, нет глаз? — все так же спокойно уточнила Сакура.

— Эм, ну да, — Наруто вдруг стало как-то не по себе от её тона.

— Ксо, похоже, я стану вдовой почти сразу после свадьбы, — простонала Ино.

— То есть ты знал такую важную деталь и не сказал? Когда я первые полгода скачу по полям и ищу Учиха, а вторые полгода не могу спать из-за непрекращающихся кошмаров, ты просто мне не сказал? — зловещим шёпотом уточнила Сакура.

— Я забыл, даттебайо, — Узумаки неловко почесал затылок.

— Ксо, беги, бака! — снова завизжала Ино.

И попробовала задержать подругу, которая начала характерным движением разминать пальцы и ледяным тоном произнесла:

— Я убью тебя.

* * *

Как ни странно, избиение слабоумных продлилось недолго. Увидев, что Наруто скоро крышка, Ино сделала самое несчастное выражение лица и начала едва ли не слёзно умолять Сакуру не делать её детей сиротами. Харуно от такой просьбы на секунду зависла, а потом злобно прошипела:

— Если это шутка, Свинка, то я ещё и тебе волосы посчитаю.

Яманака надулась ещё больше и ответила:

— Шизуне-сан говорит, срок восемь недель.

От этой радостной новости Сакура бросила уже порядком покалеченного героя войны, и бросилась обнимать и поздравлять подругу. Затем радостные девушки отправились завтракать. Ино всё ещё жаждала подробностей. Сакура, не подумав, ляпнула, на каком месте у Шисуи её имя, а потом, краснея, ещё три часа пыталась отвязаться от коварной Яманака, которая с гаденькой улыбочкой всё допытывалась, как подруга это место узрела-то. Так, за веселой перепалкой, Харуно подлечила Узумаки и договорилась, что завтра вместе с Шисуи посетит рабочий кабинет Ино.

* * *

Следующим шагом Сакура отправилась к Хокаге. Не сказать ему она не могла. Но каждый раз, обдумывая, как преподнести эту новость, испытывала невероятную неловкость. Какаши в итоге оказался прав, и как бы скептически она ни относилась к связи родственных душ, она отчётливо чувствовала, как её как магнитом тянет обратно, на поляну у реки. Она ушла несколько часов назад, а ощущение было, что прошли десятилетия. С этими мыслями Сакура дошла до кабинета Хокаге, и постучала в дверь. Получив разрешение, вошла в кабинет, поздоровалась и замерла, не зная, с чего начать.

Какаши внимательно посмотрел на неё, затем изумлённо вытянул лицо и спросил:

— И как это произошло?

Сакура непонимающе уставилась на него, но он лишь весело хмыкнул.

— Когда я последний раз тебя видел, месяц назад, ты от усталости едва не валилась с ног. А сейчас ты выглядишь отдохнувшей и откровенно счастливой. Несложно догадаться, что произошло, но вот как — это уже интереснее.

Убедившись, что они всё ещё друзья и Какаши не выглядит опечаленным, Сакура спокойно выдохнула и рассказала историю Шисуи и старушки Хироко, благоразумно упуская некоторые детали. Хатаке внимательно её выслушал, а затем, подумав, сказал:

— Наверняка, если бы Сенджу могла помочь Шисуи, то ты бы тоже знала, как это можно сделать, верно? — и, дождавшись кивка, продолжил: — Значит, остаётся только один вариант — идти к Орочимару.

Поход к Ино был сложным делом. Нет, конечно, Шисуи не волновался. Он был взрослым мужчиной, бывшим шиноби, Сакура говорила, что он был гением клана. Ключевое слово «был». Ибо последние десять лет Учиха жил в небольшой хижине у реки, и всей его «тяжелой» работой была помощь в сборе и сортировке трав. Да, он мог быть самостоятельным в пределах своего дома, он ежедневно занимался физическими упражнениями и обладал отлично развитыми остальными органами чувств. Это очень хорошо для обычного человека, но бесконечно мало для шиноби.

Особенно для таких, к числу которых относились Харуно и её друзья.

Учиха и раньше знал, что Сакура едва ли не лучший ирьенин пяти стран и героиня войны. Но одно дело, когда ты просто Мизуко, сын травницы Хироко, и совсем другое — когда ты человек, которого раньше признавали как отличного шиноби и опасались не только в своей стране, а ещё, когда ты один из двоих последних представителей некогда великого клана. Клана, об уничтожении которого так старательно избегала говорить его родственная душа. Да и со вторым Учиха не все понятно было. Вот он вроде сокомандник Сакуры, а говорила она о нем так, что создавалось впечатление, что он как минимум пытался её убить.

Лучшими друзьями Сакуры оказались недавно поженившиеся ребята, знавшие друг друга с детства, но так ни разу и не подумавшие, что могут быть родственными душами. Девушка была главой большого и известного клана и ученицей Ибики Морино, а парень — самым геройским героем войны, и он изо всех сил стремился скорее занять пост Хокаге, на котором сейчас был их общий с Сакурой сенсей.

Это вообще была отдельная песня. Два сенсея Хокаге, лучший друг — следующий Хокаге, в близком круге общения Казекаге, первые советница Казекаге и советник Хокаге, наследники всех главных кланов, постоянные запросы на миссии по обмену знаниями и ярким флагом маячившая должность главного врача в госпитале.

И Шисуи. Который просто Шусуи, без зрения и чакры. Который даже не был из главной семьи мертвого клана, и которому из-за этого, в лучшем случае, полагалась комната в общежитии. Поэтому, конечно же, Шисуи не волновался. Разве был повод?

* * *

Девушка, к которой они пришли, Яманака Ино, была милой и тактичной. Они перекинулись парой дежурных вежливых фраз, а затем его отвели в рабочий кабинет. Шисуи нацепили несколько разных датчиков на проводах и объяснили, что будет происходить дальше. Некоторое время после ничего не происходило, пока он не почувствовал чужое присутствие в своём сознания. Угрозы от этого не чувствовалось, но и к любимым ощущениям он бы это точно не причислил. А затем всё так же внезапно закончилось, и он почувствовал, как помощник Ино избавляет его от датчиков.

— Простите, Шисуи-сан! Но, к сожалению, я ничем не могу вам помочь. Более того, у меня есть основания полагать, что в вашем случае это благо — не помнить, что произошло. Мне не известно, какая конкретно ситуация вызвала такую сильную реакцию подсознания, но это никогда не происходит по хорошей причине. Иногда незнание гораздо предпочтительней губительной информации.

Почему-то, это не стало для него удивительной новостью. Шисуи как будто чувствовал, что если бы мог, уже давно бы всё вспомнил. Что же, это было не самое важное для него исследование в этот день. Гораздо более насущным был вопрос о работе чакры. Если Сакуре и Шизуне удастся выяснить, в чем проблема, это будет просто прекрасно.

* * *

Сакура и Шисуи пообедали в её квартирке, и это странно, но он чувствовал себя так уверенно в её доме, как будто всегда тут жил. Сакура лишь глупо хихикала и в очередной раз к нему прижималась. Кто бы мог подумать, что она такой фанат объятий?

А затем они отправились в больницу. Сакура там была как рыба в воде, но из-за этого их часто останавливали. Это не слишком смущало, хотя Учиха спинным мозгом чувствовал, что на него направлено слишком много чужого внимания.

И опять кабинет, датчики, писк приборов и неизвестность, потому что Сакура где-то за стеной изучала показания приборов. Шисуи не знал, насколько все плохо, а Харуно не возвращалась достаточно долго. Он уже начал понемногу нервничать, когда дверь открылась и Сакура молча подошла к нему. А затем в очередной раз обняла, уткнулась в него мокрым от слёз лицом и тихо прошептала:

— Все в порядке… Все в порядке! Я смогу тебе помочь. Это не будет быстро, но мы сможем это сделать.

* * *

С того дня Харуно принялась за его лечение. Каждый день она проводила непонятные ему манипуляции, пока однажды он не начал чувствовать чакру. Сначала это были маленькие капли, но день за днём поток чакры увеличивался. Конечно, здорово, но Шисуи трезво понимал, что это не сделает его ни шиноби, ни полноценным членом общества. Так же, как понимал, что Сакура что-то не договаривала, потому что она определённо преследовала какую-то цель, для осуществления которой у него должен быть определенный запас чакры.

Но однажды ему всё стало понятным. С самого утра Харуно явно нервничала и отказывалась говорить, в чем дело. А потом и вовсе спросила:

— Ты доверяешь мне, Шисуи?

— Конечно, я тебе доверяю, — заверил её тот.

И тогда она рассказала, что есть шанс вернуть ему зрение. Но это будет не быстро, болезненно, и делать это будет не она, а гораздо более опытный специалист. На вопрос, почему она тогда нервничает, Сакура честно призналась, что она переживает, потому что человек, который это должен делать, скажем так, несколько эпатажный. Но с другой стороны, если кто-то и сможет ему помочь, то только он.

Для Учиха это была не просто радостная новость, а лучший подарок Шинигами. Он и не думал, что такое в принципе возможно. Пусть это будет долго и болезненно, но если у него есть хоть самый маленький шанс — он обязательно им воспользуется. Хотя его энтузиазм немного ослабел, когда его новый врач приветствовал его фразой:

— Ну здрас-с-ствуй, Шис-с-суи-кун! Какая ирония с-с-судьбы — когда-то я пытался заполучить твои глаза ради ш-ш-шарингана, а теперь с-с-собираюсь попробовать вернуть тебе зрение.

Когда Сакура пришла в лабораторию Орочимару, первым делом она встретила капитана Ямато, который сразу же предупредил, что будет вынужден доложить Хокаге о её визите. Учитывая, кто её сюда послал, Харуно лишь пожелала удачи Тензо. Следующими на её пути были вечно ругающиеся Суйгецу и Карин. Каждый раз, когда она их видела, то невольно содрогалась. С такими родственными душами и врагов не нужно. Но, справедливости ради, относительно этих двоих Свинка всегда говорила, что Сакура — ханжа, и не понимает их вкусов. И наблюдая, как Узумаки в очередной раз метелит Хозуки, та соглашалась, что таки да — не понимает.

— А ты чё припёрлась, Баблгам? — «ласково» уточнила Карин. — Мы Учиха почти год не видели.

— С чем вас искренне поздравляю! — хмыкнула Сакура. — Мне к Орочимару нужно.

— Хм, это что-то новенькое, — отозвался Суйгецу. — Все-таки искусилась печеньками и решила перейти на сторону зла?

Сакура только закатила глаза и недовольно буркнула:

— Ксо! В команде «Така» просто один лучше другого! Неудивительно, что вы за Учихой так легко бросились следовать…

— Да, мы такие! — гордо подтвердил Хозуки.

А потом сразу же получил подзатыльник от суженой.

— Это сарказм, идиот!

Худо-бедно Сакура всё-таки дошла до кабинета змеиного саннина и постучала в дверь. Получив разрешение, вошла в очередной кабинет и поздоровалась.

— Что у тебя, С-с-сакура-чан? Что-то от Хокаге или от с-с-самой великой С-с-сенджу?

— Не то и не другое, Орочимару-сама, — бодро начала Сакура, но тут же замешкалась от пронизывающего взгляда Змея. — У меня личное дело.

— Не интерес-с-сно, — незамедлительно отозвался тот.

— Но хотя бы выслушайте меня! — опешила Харуно.

— Пос-с-слушай, девочка! Назови мне хоть одну причину, почему я должен тратить на тебя с-с-свое время.

Сакура на несколько минут задумалась, а затем бойко ответила:

— Я знаю, что Кабуто больше вам не помогает, и я могу быть не менее полезна.

— Ну, нас-с-счёт не менее — это с-с-спорный вопрос-с-с. Но я с-с-согласен тебя выс-с-слушать, ес-с-сли вс-с-сю с-с-следующую неделю ты будешь мне помогать.

Так как особого выбора у Сакуры не было, та согласилась, а затем в двух словах рассказала историю Шисуи и что ей, собственно, было нужно. Орочимару внимательно выслушал, затем задал кучу разных сопутствующих вопросов, а затем вынес вердикт:

— Удивила, девочка, удивила! Ну что ж, мне вполне по с-с-силам помочь Шис-с-суи-куну.

У Сакуры от радости едва дар речи не пропал, и всё, что она смогла из себя выдавить, было:

— Спасибо! Спасибо! Спасибо, Орочимару-сама!

— Пожалуйс-с-ста, — добродушно, если это слово вообще можно употребить относительно Орочимару, ответил змеиный саннин.

А дальше отвернулся и продолжил заниматься своими делами. Сакура простояла ещё минут пять, когда всё же обратилась к нему:

— Орочимару-сама?

— Ты ещё здес-с-сь?

Харуно медленно выдохнула и спросила:

— Так вы поможете нам?

— Нет, — и, предотвращая следующий вопрос, он сразу же объяснил: — Мне это не интерес-с-сно.

В очередной раз напомнив себе, что она сейчас не в том положении, чтобы позволить себе откровенно высказывать, Сакура вкрадчиво уточнила:

— Может быть, я могу предложить что-нибудь, что может заинтересовать великого саннина?

— Может быть, и можешь, — согласился тот.

* * *

А дальше начались одни из самых сложных дней в её жизни. Что бы она ни предлагала, ответ был всегда один и тот же: «Подумай лучше, девочка!» При этом, саннин её не прогонял, похоже, уже имея определенную цель, которую озвучивать не собирался, явно наслаждаясь мучениями девушки. Харуно уже и к Хокаге ходила, и у Кабуто выспрашивала, что мог хотеть противный змей. В очередном приступе отчаянья Сакура не придумала ничего лучше, чем томно произнести «Орочимару-сенсей…» и начать медленно расстёгивать ципао. Змеиный саннин, узрев эту картину, тут же подавился чаем и полным ужаса голосом, произнес:

— Помилуй, Ками-с-с-сама! Ты что творишь, с-с-сумашедшая? Я бы ещё понял, ес-с-сли бы это С-с-сас-с-ске-кун попробовал провернуть, но тебе-то куда?

На этом месте уже у Сакуры лицо наполнилось ужасом и брезгливостью.

* * *

А через несколько дней в Коноху прибыла Цунаде. Шизуне, не выдержав мучений Харуно, написала наставнице и попросила о помощи. Когда разъяренная Сенджу вломилась в лабораторию, её ученица опешила, а змеиный саннин радостно выдохнул:

— Ну наконец-то! А то я уж было начал думать, что твоей ученице эта розовая крас-с-ска для волос-с-с вес-с-сь мозг изничтожила.

— Цунаде-шишо? — удивленно уточнила Сакура.

— Вот! Именно об этом и говорю.

— Нет, блин, Учиха Мадара! — недовольно ответила та. — А теперь вали отсюда.

Что происходило дальше, за закрытыми дверями, Сакуре не было известно. Она, конечно, слышала крики Принцессы Слизней и звуки потасовки тоже. Но вот что конкретно Цунаде предложила Орочимару, так и не узнала.

Когда почти через час дверь открылась и из комнаты вышла Сенджу, всё, что она сказала Сакуре:

— Будешь мне должна, и побольше! Теперь пошла, и внимательно слушаешь змеюку! А вечером жду тебя с двумя бутылками саке.

А затем повернулась к мужчине:

— Не забудь, Орочи, только если он останется жив. В противном случае ты не то что ничего не получишь — я своими собственными руками тебе глаз на задницу натяну!

Ками-сама! Сакура и так уже сомневалась в правильности решения — идти к Змею. А теперь и вовсе не на шутку испугалась. Она не готова была рисковать жизнью родственной души. Но с другой стороны, также не могла не чувствовать, что испытывает Шисуи из-за отсутствия зрения.

* * *

План лечения был одновременно прост и крайне сложен. Орочимару планировал с помощью клеток Хаширамы и новой техники, на основе смешения ДНК Шодайме и самого Шисуи, вырастить ему новые глаза на старом месте. Главное, чтобы они ещё корректно функционировали. Проблема была в том, что, во-первых, техника была ещё на стадии разработки и пока давала результат около шестидесяти процентов. Во-вторых, это было болезненно, долго, и был шанс, что организм может начать отторгать искусственно выращенные глаза. Тем более, если ещё и чакра некорректно функционировала.

— Конечно, будь у тебя мазь из цветов эпифиллума, можно было бы неплохо снизить риски, — безразлично сказал тогда саннин. — Но цветы эти днём с огнём не сыщешь, а купить их крайне сложно и дорого.

Ну, хоть что-то у неё складывалось.

На следующий день Орочимару начал лечение Шисуи. Сакуре было позволено остаться, чтобы, в случае чего, она могла стабилизировать чакру Учиха, или частично обезболить процесс. Это и правда было долго и болезненно. Больше месяца они провели в лаборатории Змея, прежде чем он сказал, что работа сделана и через сутки можно будет снять повязку.

* * *

В тот день Сакура буквально считала минуты до того момента, когда можно будет снять повязки. Ей не терпелось увидеть лицо Учиха без ткани, закрывающей пол-лица. А ещё ей очень хотелось ему понравиться, он же ведь ещё не видел её. Очень медленно она начала снимать бинты, а затем радостно наблюдала, как дорогой ей человек пытается проморгаться, старается сфокусировать взгляд, и удивлённо восклицает:

— Ками-сама, я вижу! Я могу видеть!

А затем, со словами: «Спасибо, родная!» — тянет её к себе и целует.

Сакура посмотрела в окно и в очередной раз улыбнулась. Во дворе её дома происходила настоящая вакханалия. Стайка детей окружила её мужа и радостно обсуждала с ним очередную проделку. Всегда весёлый Шисуи был просто магнитом для детей, поэтому неудивительно, что в день рождения их среднего сына именно он стал «звездой программы». Учиха принялась считать детей: трое Яманака-Узумаки, двое Нара, двое Хьюга, один Ли, двое Сабаку но, один Абураме, двое Акимичи, один Хатаке, один!!! Сенджу и семеро Учиха. Итого: двадцать два ребенка разного возраста.

Рассматривая черноволосых ребятишек, трое из которых просто висели на Шисуи, Сакура ухмыльнулась и подумала, что все её мечты имеют свойство сбываться. Хотела стать лучшим ирьенином? Стала! Хотела замуж за Учиха? Пожалуйста! Слава Ками, что не за Саске. Хотела помочь возрождать клан? Получите, распишитесь, вот вам семеро детей! По правде, не все они были её кровными детьми. Но все они были Учиха, и всех их воспитывали именно Сакура и Шисуи. Не сказать, что это была их идея, но и особого выбора не было, когда ты открываешь дверь, а на пороге неловко жмутся трое детей Саске. А потом краснеющая Сарада тихо говорит:

— Матушка сказала, что вы сможете нас приютить, Сакура-сан.

Матушка Сарады и двоих её братьев была вообще отдельной болью бывшей Харуно. Когда Саске всё-таки соизволил вернуться в Коноху, то неожиданно оказалось, что вернётся он не один, а с беременной женой. От этой новости все немного, скажем так, удивились. В день возвращения четы Учиха в деревню Наруто устроил в поместье Яманака вечеринку и буквально мозг всем выел, что они обязательно должны поприветствовать Саске и его жену. Сакуре было откровенно плевать и на бывшего сокомандника, и на его супругу, но зная доставучий темперамент Узумаки, покорно поплелась, когда за ней в больницу зашла Ино. У Яманака были какие-то дела с Морино, и поэтому вечеринка и маленький Иноичи были полностью на плечах Наруто. Девушки быстро дошли до пункта назначения, где у ворот их встретил радостный Узумаки.

— Сакура-чан! Ты даже не представляешь, на ком этот теме женился!

Это уже звучало многообещающе, но когда ирьенин увидела девушку, единственное, что она смогла сделать, это разразиться истерическим хохотом. Ино же не знала, кто это девушка, но кое-что её явно смутило:

— Слышишь, Лоб, а ты в чаёк нам ничего «веселого» не подмешивала?

Потому что то, что она видела, было крайне странным. Вот на диванчике сидела беременная Хината, рядом с ней Сай, рядом с ним чуть менее бледный, но такой же черноволосый и черноглазый Саске, а рядом с ним — опять Хината. Тоже беременная, только почему-то светловолосая. Но уже в первый час общения Ино быстро поняла, что ничего общего у Хинаты и Шион не было. Девушка была не менее высокомерна, чем Саске, смотрела на всех свысока и не стеснялась прибегать к черному юмору. Бывшая Харуно лишь бурчала: «Подобное притягивает подобное».

В Конохе Саске и Шион не собирались надолго задерживаться, но так уж вышло, что из-за течения беременности все же пришлось. Сакура сразу же поняла, что несмотря на старания Саске, отношения с женой у него были сложные: девушка была строптивой, своевольной и попросту эгоисткой. С рождением дочери всё стало ещё хуже. Сарада постоянно плакала, Шион не могла её успокоить, Саске нервничал. Поэтому, когда Сараде исполнился год, Учиха поспешил на бессрочную миссию. Шион это вполне устраивало. Она планировала ещё годик-два пробыть в Конохе, а как только Сарада окрепнет и подрастёт — отправиться домой. Это был прекрасный план, пока она не узнала, что опять беременна.

Сказать, что её это огорчило, это не сказать ничего. Сакура была уверена, что не знай Шион, что Саске сожжёт её за это в аматерасу, точно бы избавилась от ребенка. Беременность проходила ещё сложнее, чем в прошлый раз, поэтому Сарада почти все время проводила дома у Сакуры и Шисуи. Тем более, Кагами был лишь на несколько месяцев её младше, и им было весело вместе. Саске не вернулся домой ни когда услышал, что Шион в положении, ни когда узнал, что будет двойня. Только письмом прислал распоряжение, какие имена дать детям.

Когда на свет появились Итачи и Изуна, Сакуре едва ли не пришлось ударить Шион, чтобы она к ним хотя бы прикоснулась. Саске всё так же письмами сообщал, что не может вернуться. Весь год это было бесконечное мучение для Сакуры и Шисуи, которые не оставляли попыток хоть как-то расшевелить Шион. Но та находилась в тяжёлой депрессии, и перестала уделять внимание даже Сараде. Дошло до того, что однажды девочка случайно назвала мамой именно Сакуру. Шион, которая в этот момент тоже находилась в комнате, только странно рассмеялась. А на следующее утро бывшая Харуно обнаружила детей Саске у себя на пороге.

После этого Учиха всё же вынужден был вернуться домой. Но поговорив с Шисуи, а затем и с Сакурой, на следующий же день отбыл. Таким образом, в их семье оказалось сразу четверо детей, и пятый был на подходе. И не единого разу Сакура об этом не пожалела. Разве можно сожалеть о такой прекрасной, умной и старательной девочке? Или об этих замечательных, почти полностью одинаковых парнях, которые сейчас, полные обожания, наперебой кричат Шисуи: «Папа!» Нет, конечно, все трое хорошо знали, кто их родители, и были уважительны по отношению к Саске, обращаясь к нему в его редкие визиты не иначе как отец. Но всё равно, это были их дети, её и Шисуи, и она любила одинаково сильно, теперь уже всех семерых.

* * *

Ирьенин попробовала взглядом отыскать Сараду. Девочка, вместе с лучшим другом Иноичи, стояла чуть поодаль от основной группы детей. Ещё с раннего детства, благодаря схожему темпераменту, они стали близкими друзьями. Оба спокойные, рассудительные, обожающие интеллектуальные беседы. Иногда создавалось впечатление, что оба старших ребенка Наруто и Ино, вообще ничего от них не унаследовали. Ещё до свадьбы Узумаки и Яманака договорились, что их старший сын возглавит клан Узумаки, а младший — Яманака. У них уже было даже было приготовлено для их первенца смешное имя «Боруто». Но когда ребенок родился, он настолько был похож на покойного деда, что Наруто не смог сдержать возглас:

— Да он же вылитый Иноичи-сан!

Так в их семье вместо Боруто появился маленький Иноичи, который впоследствии возглавит клан Яманака. К слову, ребенок взял лучшее от обоих дедушек, и к четырем годам его справедливо называли гением, а Сай не уставал подкалывать Наруто, мол, тот точно уверен, что это от него ребенок? Правда, одна разъяренная беременная Хината быстро эти шутки не то что прекратила — выбила из мужа своей «очень мягкой» ладонью.

Со вторым ребенком ребята уже решили не придумывать имя. Тем более, до последнего не было известно, мальчик это или девочка. Хотя Сакура знала, что Наруто втайне мечтает ещё об одном сыне, которого назвал бы Минато и который смог бы в будущем возглавить его клан. Только в положенный день на свет появилась девочка, с такими же полосками на щеках, как у отца, и с ярко-красными волосами. Увидев этого чудесного ребенка, Курама не на шутку испугался и начал во весь голос истошно вопить, чтобы от него скорее убрали маленькую Кушину. А потом и Шизуне сказала, что малышка очень похожа на мать Наруто, и тогда Ино настояла на этом имени. Хотя Узумаки и не то чтобы сопротивлялся.

Когда Ирука-сенсей увидел впервые маленькую славную красноволосую девочку, он не мог не умилиться. Она была такой хорошенькой, ну просто ангелочек. Правда, он так и не понял, почему у Ино дёргался глаз, а Наруто, как мантру, шепотом повторял: «Только не в первый день, Кушина! Только не в первый день, Кушина!» Понимание пришло быстрее, чем хотелось бы. Кроме внешнего вида, ничего милого в этой девочке не было. Первый день она кое-как высидела, а вот со второго… Это была ходячая катастрофа! Кушина на каждом шагу проказничала, задирала одноклассников, дралась, срывала уроки и налево и направо кричала, что станет лучшим в мире главой клана, возродит Узушио и побьёт все личные рекорды Цунаде Сенджу. Иноичи в такие моменты лишь закатывал глаза и говорил окружающим, что несмотря на то, что тоже считает её невменяемой, из-за родственных уз все равно будет вынужден защищать.

А когда Кушина подружилась с Теной Нара, старший брат Тены — Шикадай — обречённо сказал:

— Ну, теперь как бы нам не пришлось отстраивать Кохону, пока маленькая Хабанера до своего Узушио доберется…

С детьми четы Нара природа решила не мудрить. Шикадай во всём был полной копией отца. Единственным, что выдавало причастность Темари к этому ребенку, были его ярко-зеленые, как у матери, глаза. Тена же была копией матери, с таким же «мягким» характером.

Вот и сейчас две хитрые девочки воспользовались моментом, пока Шисуи-сан отвлёкся на малышню, и принялись донимать юного Хатаке.

* * *

Когда Какаши передал пост Хокаге Наруто, первым делом он, как и Цунаде в своё время, отправился хорошенечко отдохнуть. Да так наотдыхался, что вернулся обратно не один. Компанию ему составила милая гражданская девушка, которая буквально в рот ему заглядывала. Ну, если точнее, в маску. Но не понять его тоже нельзя было. Года идут, наследник сам себя не родит, а молодая крепкая девица была умницей, красавицей и фанаткой «Ича-Ича». И, к великой радости Хатаке, не имела родственной души. Так что появление маленького Каташи Хатаке никого не удивило.

Иногда Сакуре казалось, что Каташи родился уже уставшим. Каждый раз, когда его преследовала Кушина, чтобы в очередной раз попытаться узнать, что он прячет под маской, единственное, что выражало его лицо — усталую безысходность. Учиха могла поспорить, что это мать его сюда волоком притащила, причитая, что ему нужно и со сверстниками общаться, а не только с отцом и его нинкенами. Но вдруг она заметила в глазах мальчика быстро мелькнувший ужас и тихонько хихикнула, зная, что произойдет дальше. И действительно, через секунду из кустов выпрыгнул вечный соперник Каташи — Метал Ли.

Метал, как и Шикадай, был полной копией отца. Брови, стеснительность, зелёное трико и только глаза матери. Которую, к сожалению, он видел лишь однажды — в день своего рождения. Сакуры в тот день не было в деревне, они с Шусуи больше недели были в Суне с дипломатической миссией. Как так вышло, до сих пор не понятно, но из-за одной из старых травм, сразу после родов, Маэми ушла в мир иной. Бедная Като так переживала, что невольно оказалась самой лучшей в мире крестной. Успокоилась она лишь после трепки от Цунаде, когда сама убедилась, что маленький Метал материнским вниманием не обделён. Потому что мать у него была.

Прекрасно понимая, что сейчас испытывает Рок, Тен-Тен с первых дней взяла на себя заботу о малыше. Они и так были семьёй, а теперь просто стали вместе жить. Сакура никогда не замечала между ними хоть капли романтики, но Метал давно стал более чем самостоятельным, а Тен-Тен всё также жила с ними. И именно её мальчик трепетно называл мамой.

* * *

Пока одни ребята вовсю голосили, некоторых было не услышать. Химавари и Хироши Хьюга были для этого слишком воспитаны, а Чоджиро и Чочо Акимичи просто не могли шуметь с набитым ртом. Каруи не раз жаловалась подругам, что просто не может больше готовить. Не успевала она закончить одну кастрюлю мисо-супа, как уже нужно было варить следующую.

Некоторые просто были слишком серьёзными. Ни Шинки, ни Араи ни разу, на памяти Сакуры, не улыбнулись. Хотя про Араи точно сказать нельзя было, потому что его лицо было полностью скрыто. Учиха даже несколько раз хотела уточнить у Канкуро, все ли в порядке и не нужна ли помощь его сыну, но Шисуи каждый раз её останавливал, умоляя не вмешиваться, пока кукловод сам не попросит. Шинки же изо всех сил старался походить на отца, который тоже улыбался разве что по праздникам. Не странно, что единственной компанией, которая его не напрягала, был Каташи Хатаке, с которым они взаимно молчали.

Но были и ребята, которым действительно тяжело давалась социальная адаптация. Например, Шимо Абураме. Несмотря на то, что Аяме была очень общительной, а Шино работал в школе и также много взаимодействовал с другими людьми, Шимо, в лучших традициях клана Абураме, прятался в очках и плаще и слишком витиевато выражал мысли. Единственным, кто хорошо его понимал, был Мицуки Сенджу.

Оказалось, что ценой за помощь Шисуи оказалось замужество Сенджу. Цунаде была уже твердо уверена, что замуж не выйдет, а Орочимару страстно желал войти в клан Сенджу. Бывшая сокомандница как женщина его не интересовала, впрочем, как и любая другая особь другого пола, а вот её имя — очень даже. Потому что в некоторые архивы он так попасть и не смог, ибо добрая женщина Мито Узумаки их так запечатала, что войти в них могли только члены клана Сенджу. И только те, кто скрепил это дело особенной кровной печатью.

А потом оказалось, что у Орочимару есть сын, который теперь тоже Сенджу. На фоне чокнутого родителя Мизуко казался абсолютно обычным и нормальным. Просто немного социально неадаптированным. Но, памятуя, какое воспитание от Орочимару получил Саске, ирьенин каждый раз убеждала себя, что все не так уж и плохо.

* * *

Когда вечером дом затих, Кагами и Сарада укладывали спать Мичико, которой только исполнилось три, и Норико, которой было и того меньше. Шисуи в это время укладывал спать Итачи, Изуну и Сусуми. У Сакуры же было пять минут волшебной тишины. Пять минут, в которые она могла подумать, о том, какая она бессовестно счастливая. О том, что у неё замечательные дети, желанная работа и замечательные друзья. А ещё потрясающий муж, который только что вернулся из детской и теперь так сладко её прижимает к себе.

Только один вопрос многие годы не давал Учиха Сакуре покоя. Почему Жабий Мудрец отправил её тогда в Страну Волка. По всему получалось, что она и так и так рано или поздно пришла бы к озеру. Только спустя годы Орочимару обмолвился, что если бы не мазь из цветов эпифиллума, вряд ли бы Шисуи смог снова пробудить шаринган. А ведь именно он занимался тренировкой улучшенного генома их детей.

И только благодаря мангекьё шарингану Кагами Сарада, Иноичи и Кагами смогли остановить того, кто пришел, чтобы разрушить их деревню и положить конец эре шиноби. Но это уже совершенно другая история.