После обеда поговорить с Родольфусом не вышло, зато получилось сейчас, когда Рабастану было, честно говоря, совсем не до того. Тот Родольфус, что вернулся этой ночью, до смерти его пугал — но не так, как Лорд или, например, Долохов, или Беллатрикс, или Руквуд: он боялся не его, а за него. Разницу сам Рабастан осознал не сразу — слишком странно и непривычно было опасаться за Родольфуса. Он и вовсе никогда не волновался за кого-то — тем более за брата, ибо что могло случиться с тем, кого даже Лорд ни разу толком не наказал? Но сейчас всё было по-другому, и оттого пугало. Его брат вдруг оказался слабым — устойчивый мирок Рабастана трещал по швам. Что такого мог с ним сделать дракклов Дамблдор?!
Сон Родольфуса, тем временем, становился всё более беспокойным — ему явно снился кошмар, и когда погружённый в свои мысли Рабастан всё же понял это и попробовал его разбудить, у него ничего не получилось. Сколько он ни тряс Родольфуса за плечи и не хлопал по щекам, сколько ни лил на его лицо ледяную воду из палочки, сколько ни кричал и ни звал, ничего не выходило — а Родольфусу, тем временем, становилось только хуже. Страх всё чаще искажал его лицо, по телу, покрытому холодной испариной, пробегала дрожь — всё сильнее и сильнее.
— Руди, ну проснись! — измученно прошептал Рабастан. — Давай же!
Он не представлял, что делать и кто мог бы помочь. Не идти же, в самом деле, к Дамблдору! Он не может привести его сюда, домой — да тот и не пойдёт. Раз он сделал это с братом, он навряд ли станет помогать — но кто тогда? Не Лорд же…
Ответ пришёл быстро, показавшись Рабастану издевательством. Однако чем больше времени проходило, тем менее невероятным он казался, и в какой-то момент он решил, что нужно по крайней мере попытаться.
Поручив брата эльфам, он аппарировал в Малфой-мэнор, пробежал по тёмным коридорам и уже через несколько минут стучал в хорошо знакомую дверь. Внутри явно спали, и Рабастан решительно толкнул её. Та открылась — они редко запирались здесь, зачем? — и Лестрейндж, сделав несколько шагов, настойчиво тряхнул плечо спящего ничком мужчины:
— Ойген, это я. Ты мне очень нужен. Проснись, пожалуйста!
Тот недовольно вздохнул, зашевелился и повернул голову, сбросив ладонью с глаз длинные волосы. Голос прозвучал недоверчиво:
— Я поверить не могу. Ты?
— Да я знаю, что не должен был, — торопливо проговорил Рабастан. — Но мне просто больше не к кому. Понимаешь? Помоги, пожалуйста! — умоляюще сказал он, прижимая к груди сжатую в кулак руку. — Я не знаю, что случилось... Руди ночью уходил по делу — и вернулся… я не знаю — я его не видел никогда таким напуганным и… я не знаю, — повторил он, — слабым… Он заснул сейчас, и ему снится кошмар — я не могу его разбудить. Никак не могу — я всё сделал, но никак. Ты же менталист — ты сможешь! Ойген, ну пожалуйста!
— Ты пришёл просить меня о помощи? Опять? — Мальсибер сел на кровати, больше с удивлением, чем с неприязнью глядя на Лестрейнджа. — Ты забыл, о чём мы говорили вечером? Я недавно вам уже помог. Знаешь, мне хватило.
— Да знаю я, я всё помню! — воскликнул Рабастан и повторил беспомощно: — Но мне правда некого просить больше! Ойген, я тебе клянусь — если Руди не захочет, я сам всё верну! Хочешь, я тебе обет дам? — предложил он с отчаянием. — Хотя нужен третий… ну тогда контракт! — он огляделся и, метнувшись к столу, схватил один из лежащих на нём лист бумаги и, макнув перо в чернильницу, размашисто подписал его и, даже не дождавшись, покуда высохнут чернила, буквально сунул в руки так пока что и сидящему на кровати Мальсиберу. — Напиши, что хочешь — только помоги сейчас, пожалуйста! Я знаю, чувствую, что если Руди не разбудить сейчас, будет очень плохо!
— Ну что ж ты творишь, — Мальсибер, едва глянув на пустой лист, разорвал его в клочки, а затем, достав из-под подушки палочку, сжёг их и развеял пепел. — Далеко не всем рабам хочется иметь своих… идём, — он зевнул, потряс головой и встал, прикрываясь простынёй, ибо имел обыкновение спать вовсе без одежды. — Я оденусь только. Расскажи пока мне толком поподробней, что случилось.
— Я не знаю, что случилось, — Рабастан помотал головой. — Всё, что знал — сказал. Ойген, я бы не пришёл к тебе, если б мог. Он… плакал, — Рабастан страдальчески свёл брови. — Я такого никогда не видел. Даже в детстве.
— Он не объяснил? — спросил Мальсибер, надевая брюки.
— Ничего он мне не объяснил, — горько и с отчаянием сказал Рабастан. — Он мне про тебя сказал, что отдаст тебе всё. И что так не делают, — добавил он с болезненным волнением. — Правда — я не вру и не придумываю, чтоб тебя уговорить!
— Постарайся успокоиться, — попросил Мальсибер, обуваясь. — Мне сейчас работать — было бы отлично, если бы ты мне помог. По тому, что ты сказал, выходит, что твой брат сейчас не в самом лучшем и стабильном состоянии — значит, нам обоим нужно быть спокойными. Сможешь?
— Постараюсь, — без особенной уверенности пообещал Рабастан и старательно задышал ровнее, считая про себя «раз-два-три-четыре… раз-два-три-четыре…»
— Ну, идём, — Мальсибер, накинув себе на плечи тёплый плед, кивнул Лестрейнджу и протянул ему руку. — Аппарируй.
Рабастан сосредоточился, и через секунду они уже стояли в комнате Родольфуса. За то время, что он был один, ему стало заметно хуже: бледное лицо искажала гримаса ужаса, он стонал, метался по постели, но не просыпался.
— Сядь с ним рядом, — велел Мальсибер, — возьми за руку и зови — как можно настойчивее и спокойнее. Важно, чтобы ты не нервничал, или чтобы этого хотя бы не было слышно в голосе. Сумеешь? — он придвинул себе стул и сел почти вплотную к кровати.
— Постараюсь, — Рабастан обошёл кровать и сел с другой стороны постели. «Не нервничал» — хорошо ему так говорить! Рабастан едва удерживался на грани истерики, но раз надо, значит, он попробует. Мальсибер уже здесь, ждать недолго, а когда Родольфус проснётся, Рабастан сможет отпустить себя — плевать, что это увидит не только брат. Но чуть позже, а пока что он продержится. — Руди! — позвал он, сжимая в ладонях ледяную мокрую руку брата, на которой только сейчас увидел мелкие царапины и ссадины. — Руди, просыпайся! Руди…
Продолжая звать Родольфуса, Рабастан порой кидал быстрые взгляды на Мальсибера — тот сидел, как сел с самого начала, и почти не шевелился. Даже палочку в руки не взял — только сдвинулся чуть ближе к изголовью и теперь слегка поглаживал ладонью лоб Родольфуса. Он, казалось, засыпал: глаза были то полуоткрыты, то совсем закрыты, рот чуть приоткрылся — правда, губы шевелились, словно он шептал что-то беззвучное. Рабастан едва удерживался от того, чтобы убедиться в том, что Мальсибер делает хоть что-нибудь, даже пару раз окликнул его, но не получил ответа.
Время шло, чернота за окном постепенно начала сереть — и внезапно всё закончилось. Родольфус громко вскрикнул и резко сел, открыв глаза и вырвав свою руку из рук брата.
— Руди! — Рабастан вскочил, и Родольфус, поглядев на него хотя и красными, словно после двух бессонных ночей, но вполне нормальными глазами, откликнулся:
— Хорошо, что ты меня разбудил. Я…
— Это был не он, — сказал Мальсибер, откидываясь на спинку стула и зевая широко и слегка, как показалось Рабастану, демонстративно. — Доброго утра тебе.
— Ты? — выдохнул Родольфус с таким изумлением, что Рабастан болезненно и истерично всхлипнул и абсолютно беззастенчиво уткнулся лицом в холодную и влажную ладонь брата, а Мальсибер рассмеялся:
— Сам не верю. Видно, одного раза оказалось недостаточно. Ты мне должен дважды, — он шутливо поднял вверх два пальца и, опять зевнув, мотнул головой. — Ладно, я пойду досплю — наплевать, что уже утро, — покосился он на окно и поднялся.
— Стой, — Родольфус быстро подался вперёд, вырвав свою руку у Рабастана, и схватил его за предплечье. — Подожди, пожалуйста.
— Руди, я смертельно хочу спать, — Мальсибер высвободил руку и сделал шаг назад. — Басти поднял меня среди ночи, а потом я часа… я даже не знаю, сколько — три? Четыре? — рылся у тебя в кошмарах, чтобы разбудить тебя до того, как ты сойдёшь с ума и навсегда в них останешься. И сейчас я хочу спать. Отпусти меня, хозяин! — протянул он тоненько, парадируя голос эльфа, и, сложив на груди ладони в молящем жесте, картинно рухнул на колени.
— Не смешно, — медленно сказал Родольфус. — Хотя и справедливо. Выслушай меня, пожалуйста, — он спустил с кровати ноги и, не найдя поблизости мантии, завернулся в одеяло. — Я поступил подло. Разумно и практично, но подло. Я прошу меня простить — и я всё верну. Сейчас. А чтоб доказать, что это действительно вся твоя кровь, что есть, я тебе сперва принесу обет — Басти и скрепит.
— Ну давай, — Мальсибер, посерьёзнев, поднялся и, вернувшись на свой стул, протянул ему руку. Родольфус крепко сжал её, и когда подошедший к ним Рабастан коснулся их сплетённых рук кончиком своей дрожащей в пальцах палочки, спросил: — Обещаешь ли ты, Родольфус Лестрейндж, отдать мне мою кровь, которой владеешь сейчас, всю, до капли?
— Обещаю, — ответил тот, и тонкий золотой луч, вырвавшись из палочки Рабастана, огненной петлёй обвил их руки.
— Обещаешь ли ты, Родольфус Лестрейндж, сделать это до послезавтрашнего полудня?
— Обещаю, — второй луч обвил их руки, и Мальсибер, разжав пальцы, сказал: — Я, возможно, что-нибудь и упустил — но, по-моему, всё.
— Почему до послезавтрашнего? — спросил Родольфус, надевая поданную ему Рабастаном рубашку.
— Мало ли, — ответил Мальсибер. — Вдруг её сейчас там не окажется, или она в Гринготтсе, а сегодня же суббота.
— Что с того? — удивился старший Лестрейндж, медленно застёгивая пуговицы плохо слушающимися пальцами. — Гринготтс же работает.
— Кто их знает, — с чрезвычайно глубокомысленным видом проговорил Мальсибер. — Это же не шутки — я решил не рисковать.
Рабастан вдруг фыркнул — и, не удержавшись, истерично расхохотался, а Мальсибер тут же поддержал его. Пока они смеялись, Родольфус, с откровенным непониманием переводя взгляд с одного на другого, оделся, потом подошёл к Рабастану и, взяв его за плечи, ощутимо встряхнул, сказав:
— Довольно. Если вы мне объясните, что смешного вы увидели во вполне разумном и, я признаю, благородном решении, я…
Ответом ему был взрыв хохота — и Мальсибер, всё же куда лучше владеющий собой, сказал сквозь него:
— Руди, это была шутка. Я просто подстраховался — мало ли что может произойти. Это же Обет — его не отменить, даже если очень захотеть. Мы ведь не знаем, что с тобой случилось — кстати, ты в курсе, что тебе подтёрли память?
— Что? — Родольфус резко вздрогнул и замер на секунду, а потом задумчиво протянул: — А ведь верно… верно — я не помню… кое-что. Ты можешь восстановить? — быстро и как-то хищно спросил он Мальсибера.
— Не уверен, — признал тот. — Я могу попробовать и пообещать, что не наврежу. Но не уверен, получится ли. Я видел: это тонкая... да что там, идеальная работа. Я бы не заметил, если бы ты бодрствовал — да и так едва увидел.
— Не заметил? Почему? — с острым интересом спросил Родольфус.
— Потому что сделано отлично, — улыбнулся Мальсибер. — Как ни странно, дело тут в кошмарах… но вообще это небыстрый разговор, и раз уж мне не суждено пойти спать, может быть, я мог бы выпить кофе?
— Да, конечно, — отступил Родольфус. — Это всё вообще не к спеху — отдохни сперва, а после…
— Не согласен, — возразил Мальсибер. — Чем меньше прошло времени между стиранием памяти и её восстановлением — тем последнее сделать легче: меньше событий наложилось сверху. Так что я бы выпил кофе и, возможно, постоял под душем — и попробовал бы. Прямо сейчас.
— Как скажешь, — согласился Родольфус, впрочем, с явным удовольствием. — Но сперва идём — надо закончить дело. Басти, — он похлопал брата по плечу, а затем и крепко сжал его. — Спасибо.
karamel0592
Не осилила малыша, остановилась на 19 главе) не моё совсем, привыкла к вашему стилю повествования, к вашим героям) а там все совсем по-другому Бывает .) Почитаю теперь это произведение) Ну, это более моё. Хотя тоже соавторское. )) |
karamel0592
Как мне нравится, когда в ваших произведениях переплетаются герои с теми, из других произведений)) как эти сны в Азкабане, жены и дети лестейнджей, таланты Басти)) и другие моменты) просто отдельный вид наслаждения 😍😍😍 Спасибо! ) Есть, есть такое, да. ) |
Чудесное произведение)) так тепло от концовки) до последнего верила, что все живы))
Обожаю ваши работы, спасибо ❤️ |
karamel0592
Чудесное произведение)) так тепло от концовки) до последнего верила, что все живы)) Вам спасибо. :)Обожаю ваши работы, спасибо ❤️ |
Глава 17
"Если ты его-то хочешь — ты продавишь." сбежала буква ч. Ловите и возвращайте))) |
tizalis
Глава 17 Ой))))"Если ты его-то хочешь — ты продавишь." сбежала буква ч. Ловите и возвращайте))) |
Памда Онлайн
|
|
Ах, как своевременно напомнили! Тоже перечитаю ))
Опечаточки, если вам это интересно: Глава 7. кто сказал, что старик не подстрахуется и не оставит своё воспоминанию какому-нибудь преемнику? Воспоминание. Глава 9. распечатав маленький свиток, пробежал глазами несколько строк, уложившихся в одну короткую строчку. Несколько слов, наверное? Глава 16. Вернув стене прежний облик, Родольфус спустился на кухню и, подвесив по потолком светящуюся сферу, огляделся Под потолком Глава 37 Обратный путь буде проще, но надо торопиться. Будет Если не интересно, то не буду) мне, честно, не очень вкусно читается, когда надо прерывать процесс, чтобы записать опечатку. |
Памда Онлайн
|
|
Ещё непонятно: первый перстень Родольфус трансфигурировал шесть часов, а второй "скопировать было легко", и он его едва ли не мгновенно из салфетки, что ли, трансфигурировал. Натренировался?
|
Прекрасное произведение, как и все Ваши работы! Читала уже второй раз и стало только интереснее!))
|
tizalis
Прекрасное произведение, как и все Ваши работы! Читала уже второй раз и стало только интереснее!)) Спасибо! ) Это так приятно. ) |
Мария Малькрит Онлайн
|
|
Перечитываю фанфик. Прочитала диалог Руди и Рабастана о том, кто из пожерателей, кроме Руди может еще шпионить на Дамблдора. Подумала, Что если Руди оказался прав, и шпионом был бы не Северус, а Ойген? Как , на ваш взгляд, изменился бы канон?
|
mhistory
Перечитываю фанфик. Прочитала диалог Руди и Рабастана о том, кто из пожерателей, кроме Руди может еще шпионить на Дамблдора. Подумала, Что если Руди оказался прав, и шпионом был бы не Северус, а Ойген? Как , на ваш взгляд, изменился бы канон? Ну с его-то неуёмной энергией и менталистикой мог бы запросто очень измениться. )1 |
Мария Малькрит Онлайн
|
|
Alteya
mhistory Ну с его-то неуёмной энергией и менталистикой мог бы запросто очень измениться. ) Он точно догадался бы про Квиррела, невиновность Сириуса доказали бы быстрее, а Гарри согласился бы учиться окклюменции. 1 |
mhistory
Alteya Это как минимум. ))Он точно догадался бы про Квиррела, невиновность Сириуса доказали бы быстрее, а Гарри согласился бы учиться окклюменции. 1 |
Мария Малькрит Онлайн
|
|
1 |
mhistory
Alteya Да он бы сам пошёл. ))и к Дурслям Дамблдор отправил бы Ойгена, чтобы Гарри забрать. 1 |
Мария Малькрит Онлайн
|
|
1 |