Гарри Поттер и Рубиновый Королек (гет)

– Джиневра Артур Уизли!

Джинни поморщилась. Что за дурацкое имя!

– Сейчас же спускайся к ужину, или я…

Голос Молли Уизли подобно помеси гонга и пароходной сирены разносился по дому семейства Уизли, носящем гордое название «Нора». Нехотя оторвавшись от журнала, Джинни побрела на кухню.

После ужина Джин вышла на веранду. Она сидела под навесом и смотрела на ливень, который лил уже полчаса и не думал прекращаться. Она любила дождь.

Джинни думала о том, какая все-таки скучная у нее жизнь. Что может быть неприятнее жизни девочки-подростка, особенно после разрыва с парнем? Джинни честно искала ответ на этот опрос, но пока ничего не находилось.

Неожиданно ее внимание привлек странный силуэт, появившийся на дороге. Человек, вероятнее всего мужского пола, медленно двигался, покачиваясь, в сторону их дома. Джинни была уверена, что он был не из местных, но что-то в его облике показалось ей смутно знакомым. Не дойдя нескольких метров до «Норы», у него подкосились ноги и он рухнул на землю. Коротко вскрикнув, Джинни бросилась к нему.

Юноша лежал ничком. Некогда светлые волосы, ныне измазанные в грязи, растрепались, абсолютно закрыв его лицо. Джинни, моментально промокшая под потоками воды, подбежала к нему и тронула за плечо. Быстро оценив ситуацию, она поняла, что он в сознании, но абсолютно без сил. Тогда Джин помогла ему подняться и, с трудом ориентируясь в темноте, повела к дому. Юноша шел, поникнув головой и опершись на ее плечо, но ноги переставлял исправно…

Кое-как дотащив его до сарайчика, где хранилось сено и некоторые маггловские инструменты мистера Уизли, Джинни перевела дух. Еще один последний рывок – и они внутри. Там силы оставили и Джинни, не привыкшей таскать такие тяжести. Они оба упали на спасительную кучу соломы. Отдышавшись и перевернувшись на спину, Джин осторожно убралась из-под руки незнакомца. Затем она перевернула его… и обомлела.

Перед ней лежал Драко Малфой.

Протестующе застонав, когда Джинни его переворачивала, Драко открыл один глаз. Правый. Так как Джинни была слева, он ее сначала не увидел. Драко мельком оглядел полутемный сарайчик и снова закрыл глаз. Затем он гулко спросил:

– Я умер и попал в Ад?

– Не лестного же ты мнения о нашем сарае! – фыркнула Джинни, уже пришедшая в себя и задавшаяся вопросом: а что, собственно, делает Драко Малфой в их краях?

– Сарае? – переспросил Малфой. Затем он открыл второй глаз и сразу же решил, что этого делать не следовало. Младшая Уизли!

– Уизли… – простонал он вслух. – Вот, блин, занесло!

– Вот и я спрашиваю: на фига тебя сюда занесло?

– Да уж не от большой любви к вам!

– Кто бы сомневался! Вашим королевским высочествам, наследным принцам Слизерина и всея болот вообще любить не полагается!

– Чего?!

– В последний раз спрашиваю, дурик: что ты здесь делаешь, черт возьми?!

«А эта рыжая Уизли бойка на язычок! Явно не у своего братца училась!»

– Скажем так, я потерпел аварию. Свалился с метлы, – он приподнялся на локте, не в силах глядеть на Уизли снизу вверх.

– Мне позвать Рона, чтоб он порадовался?

– Только попробуй!

– А кто, собственно, мне помешает? Ты? Я, между прочим, у себя дома. В отличие от тебя.

– Слушай, рыжая, я лично с тобой, по-моему, еще не пересекался.

– Зато ты пересекался с Гриффиндором в целом и моими друзьями в частности. И вообще, ты первый начал наезжать. И в школе постоянно над нами насмехаешься.

– Кто, я начал наезжать?!

– Малфой, мне уже плевать, кто начал наезжать! Лично я сейчас мечтаю только о том, как бы тебя побыстрее отсюда вытурить!

– Не получится, – Драко уже сел, прислонившись к стене, и, морщась, потирал ногу.

– Почему это? Я что-то не вижу у тебя ни волшебной палочки, ни твоих «горилл»…

– Во-первых, для того, чтоб справиться с девчонкой, мне не нужна палочка. Во-вторых, я вывихнул ногу, так что выгонять меня на улицу будет просто бесчеловечно…

– Как-нибудь переживу, – хмыкнула она.

– В третьих, сам я не пойду, а на повторный рейс отсюда до дороги у тебя просто не хватит сил, – тут Джинни вынуждена была признать, что Малфой прав. У нее не оставалось сил даже подняться. – В-четвертых, мне нужно только переждать ливень и связаться с Имением, чтоб меня отсюда забрали…

– Ты что, намереваешься прислать почетный эскорт к нашему дому?! Ты в своем уме?!

– Ну, почетного эскорта, пожалуй, не будет, – сумрачно сказал Драко. – Учитывая, какой нагоняй меня ждет дома, я вообще предпочел бы не возвращаться. Скорее всего, пришлют портал…

– Знаешь что, «предпочитай не возвращаться» где-нибудь в другом месте. Лично мне такой гость дома не нужен, я уж не говорю о Роне. А уж если на тебя близнецы нарвутся, домой ты приедешь в разобранном виде, как паззл. Они недавно придумали соответствующее заклинание.

– Премного благодарен, но я передумал задерживаться в этом милом окружении, – несколько встревоженно ответил Драко. – Ваша семейка и так сидит у нас в печенках…

– У «нас», значит «у тебя и отца» или «у отца с тобой»?

– А есть разница?

– Огромная. Впрочем, я могу и сама догадаться. Знаешь, со стороны даже самому ненаблюдательному постороннему человеку видно все гораздо лучше, чем хотелось бы внутри семьи.

– И что же тебе видно? – спросил Драко нарочито небрежно.

– Ты хочешь честный ответ?

– Ну, хотелось бы…

– И откровенный?

– Да, – Драко начал раздражаться.

– Тогда вот он: ты папенькин сынок, старающийся во всем походить на отца и постоянно его в этом разочаровывающий. Ты унаследовал весь свой фамильный гонор, спесь и снобизм. Ты не глуп, но во всем подчиняешься отцу. Возможно, у тебя на это свои резоны, но, видимо, ты их очень тщательно маскируешь и до сих пор ты остаешься всего лишь преданным песиком мистера Люциуса Малфоя – делаешь то, что тебе говорят, и стараешься не разочаровать его. Интересно, у тебя есть хоть капля собственной воли?..

– Замолчи! – взревел Драко, на протяжении краткого рассказа о нем попеременно становившимся то белым, то красным и, наконец, остановившийся на варианте «в пятнышку». – Это все не твое дело, Уизли, ты слышишь?!

– Тебя только глухой не услышит! Ори погромче, на кухне еще не все поняли, что у нас в гостях находится такая важная персона!

– Да для вас, нищих магглолюбцев, любая персона с заработком выше среднего важной покажется! Хочешь, я распишу, как со стороны выглядите вы? Нищая семейка с кучей детей, причем каждый младший мечтает только о том, как обойти старших. Глава семейства – свихнувшийся магглолюб, помешанный на разных механических штучках, без надежд на малейшее продвижение по службе! Мать как раз подстать ему – такая же рыжая, такая же чокнутая и…

– А ну заткнись, хорек белобрысый! – теперь уже настала очередь Джинни кричать. То, что их до сих пор не услышали, можно объяснить только тем, что на улице до сих пор шумел дождь. – Во-первых, не трогай мою мать! Во-вторых, отцу много раз предлагали повышение, и если бы он их принял, то сейчас бы уже был Министром Магии! Но он отказался, потому что его нынешняя работа действительно приносит ему радость, а разве это не показатель, что жизнь удалась? Зачем миллионы галеонов, если ты несчастен? А мой отец не раз говорил, что он самый счастливый на свете, потому что у него есть любимая работа и большая семья. Вы, Малфои, можете этим похвастаться?!

Драко хотел было ответить ей гневной тирадой, по эмоциональности способной вскипятить Северный Ледовитый океан, но неожиданно для себя запнулся.

В чем-то эта младшая Уизли права. При всем своем могуществе и богатстве, в роду Малфоев насчитывалось едва ли с десяток людей, испытавших в жизни семейное счастье. Поэтому Драко велел себе успокоиться и взять себя в руки. Малфои не показывают своих эмоций. Малфои не выходят из себя. Хорошо, что Джинни об этих правилах не знала…

– Не твое дело, Уизли, – суховато обрубил Драко, завершая спор. – Мнение Уизли о семье Малфоев и, в частности, обо мне я понял: Малфои – гордые, самовлюбленные, эгоистичные, спесивые снобы, которые подчиняются тому, кто сильнее и не знают личного счастья.

– Немного не в тех словах, но в принципе верно. Плоть от плоти, кровь от крови… Глупости все это! А как же душа? Ее ты тоже возьмешь у отца? А сердце?

– У Малфоев нет сердца! Разум контролирует все.

– В таком случае, ты неконтролируем!

– Ну и пусть. Мнение магглолюбцев меня мало интересует. К тому же, ты забыла об одной важной детали.

– Какой?

– Малфои – такие, как ты описала. Но мы этим гордимся!

– Ваше право, – хмыкнула Джинни, уже успевшая остыть. В конце-концов, Малфой есть Малфой, и его не перевоспитать. Да и надо ли? Пусть живет, как хочет, ей-то что?

– Вот, то-то же! – назидательно поднял палец вверх Драко.

– Просто позволь дать тебе хороший совет?

– Валяй.

– Не смотри на отца. Живи своим умом и не делайся его тенью, проявляй собственную волю в конце-концов. Это твоя жизнь, и выбор ты должен делать сам, а не отец.

Волю-то проявить можно, но вот избавиться от воли папаши возможно только в случае смерти одного из них, и у Драко были серьезные основания полагать, что этим "одним" будет отнюдь не Люциус…

– Ты говоришь как заправский психиатр.

– Психолог. Поживи с шестью братьями, у тебя еще и не такая психология из души полезет.

– Ну что ж, рыжий психолог, спасибо… наверное.

Драко почувствовал что засыпает. Он говорит спасибо мелкой Уизли за совет, который при здравом состоянии разума не представляет никакой реальной пользы? Пора устраиваться на ночлег.

– Я полагаю, что этот разговор можно отложить на другое время.

– Скажем, на следующий день после конца света?

– Точно. Теперь нужно решить, как мне выбираться из вашего гостеприимного края.

– Вовремя вспомнил, – Джинни зевнула. – Кстати, ты не мог бы попасть домой просто через камин?

Драко покачал головой.

– Малфой Мэнор заблокирован от проникновения извне. На него наложены противоаппарационные чары, а единственный камин находится в кабинете отца и служит для связи.

– В таком случае могу предложить единственный возможный для нас вариант. Я поднимаю тебя часиков этак к четырем, пока все спят…

– А если кто-нибудь проснется?

– В четыре часа утра спят даже маньяки! Что касается нашего семейства, то мы дрыхнем как сурки. Даже если на кухне мы нечаянно уроним кастрюлю, никто и не почешется.

– Отлично, – Малфой гадко усмехнулся.

– В-общем бужу тебя в четыре, пробираемся потихоньку в гостиную, зажигаем камин, суешь туда свою башку, сообщаешь папаше, где ты находишься и куда присылать портал, и с чистой душой сваливаешь. Все понял?

– Все, – Драко насмешливо посмотрел на Джинни. – Я похож на идиота?

– В целом, да! – ответила Джин. Потом она огляделась и добавила:

– Спать будешь здесь!

От такого заявления милой улыбчивой девушки он чуть не окосел пожизненно.

– Чего?!

– И не надо так орать. Я сто раз спала здесь, и скажу тебе, что это далеко не самый худший вариант.

– Отлично! Вот и спи сама в этом сарае! Я в таком случае переночую в твоей комнате! – безапелляционным тоном заявил Драко.

– Боюсь, тебе придется остаться здесь, Малфой!

– В этом свинарнике?! Здесь же наверняка помета куча, а может и чего похуже…

– Во-первых, ты не в том положении, чтобы привередничать. Во-вторых, – тут Джинни хитро улыбнулась и подошла к двери, – гавнэ к гавнэ не липнет…

И Джин выскочила за дверь, оказавшись вне поля досягаемости Малфоя. Последний лишь обреченно вздохнул и принялся нагребать сена для постели.

* * *

В четыре утра, как и обещала, Джинни пришла будить Малфоя. Тот еще спал, раскинувшись на сене с таким комфортом, будто спал на роскошной кровати. «Во люди, везде выживают! Как тараканы…» – подумала Джинни. Первые лучи солнца робко показывались из-за горизонта, окрашивая небо с восточной стороны в бледно-палевый цвет.

Неожиданно для себя Джинни залюбовалась представшей перед ней картиной. Все-таки принц Слизерина был действительно хорош собой. Правда, ранее Джинни знала лишь одно выражение этого красивого лица – презрительно-надменное. Теперь она вынуждена была признать, что вот такой Драко – сонный, с томными и смягченными чертами лица, с соломой, запутавшейся в светлых волосах, с обнаженным торсом, выглядывающим из распахнутой рубашки… Тут Джинни покраснела и одернула себя:

«Хватит о глупостях думать! Ты не за этим сюда пришла!»

«А ты могла прийти за этим?» – поинтересовался внутренний голос, который немедленно бы отправлен за эти слова в ссылку без права возвращения.

Собравшись с духом, Джинни шагнула к нему, нагнулась и слегка потрясла Драко за плечо. Тот сразу открыл глаза, будто и не спал вовсе.

– Сколько времени? – спросил он слегка хрипловатым голосом.

– Четыре утра, соня!

– Ага, понятно, – тут он откашлялся, чтобы прочистить горло и опустил глаза вниз. – Эй, Уизли что ты себе позволяешь?! – хихикнул он.

Тут Джинни заметила, что ее ладонь все еще лежит на оголенном и теплом ото сна плече Драко. Она незамедлительно отдернула ее.

Малфой встал, потянулся, хрустнув костяшками, и спросил уже совершенно бодрым голосом:

– Ну что, пойдем?

– А как же! Только тихо и без фокусов.

– Разумеется, – он ухмыльнулся.

Без приключений они добрались до камина в кухне. Там Драко взял щепотку Летучего Пороха и бросил на едва тлеющие угли. Они тотчас же вспыхнули ярко зеленым пламенем. Драко встал на четвереньки, чем вызвал смешок у Джинни, и засунул голову в камин, крикнув: «Малфой Мэнор!». Там он провел около десяти минут, после чего вылез из камина черный как трубочист от сажи и красный как рак от смущения и досады. Джинни догадалась, что сейчас у него состоялся крайне неприятный разговор с отцом.

– Портал пришлют на холм через полчаса.

– О’кей, – кивнула Джинни. – Надеюсь, туда тебя тащить не надо?

– Нет, нога уже прошла. Покажи мне дорогу, Уизли, и я дойду туда сам.

– А что тут показывать: иди по той же дороге в том же направлении, что и вчера. Она поднимается к холму.

Джинни проводила Драко до калитки. Там он попросил ее:

– Пожалуйста, Уизли, не распространяйся об этом в школе. Я все равно все буду отрицать!

– Кто бы сомневался, – пробурчала под нос Джинни. Все-таки Малфой остается Малфоем.

Они коротко попрощались, и Драко пошел от «Норы» по направлению к холму. Вскоре его силуэт растаял в предрассветной дымке. Джинни вздохнула неизвестно чему и пошла в дом – досыпать.

* * *

Портал перенес Малфоя-младшего едва он дотронулся пальцем до старой кастрюли, валявшейся на вершине холма. Водоворот пестрых красок закружил его, поднял, заставив ощутить то самое ощущение рывка в животе и безжалостно вышвырнул на пол в кабинете отца.

Последний же стоял рядом с Драко, ожидая, когда тот поднимется и встретится взглядом со стальными серыми глазами, так похожими на его собственные.

– Ну, – проговорил он ледяным шипящим голосом, едва сдерживая свою ярость, – и как ты намереваешься все это объяснить?

– Отец, я…

– Молчать! — вот странно, только что сам требовал объяснений… — Я не ожидал от тебя такого, сын… С удовольствием занялся бы твоим воспитанием сам, но боюсь мне сейчас некогда… Объяснись пока со своей НЕВЕСТОЙ, которая уже достала меня вопросами о тебе! – Люциус болезненно скривился, как от зубной боли.

Драко застонал.

– Лучше пристрелите меня сразу! Чтоб не…

Договорить он не успел. В кабинет, минуя все кордоны, ворвалась Пенси, на сей раз в желтом (цвета детской неожиданности). Размазывая слезы по щекам она вскричала:

– Нет! Вы не посмеете мне запретить видеть моего пупсика! – Люц закатил глаза. – Я буду рядом с ним, когда вернут его бездыханное тело… О, привет, Дракончик!!!!!!!!

Отец послал Драко предупреждающий и даже слегка сочувственный взгляд (СОЧУВСТВЕННЫЙ?!! Вау, где-то кто-то сдох!) и поспешно выскользнул ужом за дверь.

Пенси встала перед дверью, тем самым показывая, что повторять этот маневр она никому не советует.

– Зайчик, – визгливо начала она, – где ты был вчера весь вечер? Твоя киска так переволновалась!

«Уже ради этого стоило исчезнуть», мрачно подумал Драко. «А вот с возвращением я, пожалуй, поторопился…».

– Вы меня утомили. Мне захотелось побыть одному.

– Я тебя утомила? – у Пенси задрожала нижняя губа, но Драко ни на йоту не поверил в искренность ее чувств. – Я тебе больше не нравлюсь? Я тебе не нужна?! Мне сообщить маме о том, что помолвка расторгается?!!

– О нет…

Пенси прибегнула к очень грязному шантажу. С ее матерью Драко имел несчастье быть знакомым лично.

– Драко, любимый, ВЕРНИСЬ, Я ВСЕ ПРОЩУ!!!

– Где папа?!! Я ХОЧУ КРУЦИАТУС!

Кабинет Драко покидал со следующими результатами:

Новую метлу ему купят, однако полеты ему запрещены до конца месяца.

Пенси Паркинсон уедет послезавтра, до этого времени Драко должен быть с ней предельно любезен. Тьфу, пакость!

В связи с неподобающим поведением, посвящение в Пожиратели Смерти пройдет не летом, как планировалось, а зимой, во время рождественских каникул. Впрочем, по этому поводу Драко не особенно сожалел.

Тело все ныло от нескольких порций Круциатоса. Отец сегодня был особенно щедр. Других бы пришлось уносить под руки, но Драко привык к боли. В первый раз он испытал на себе заклятие Круцио в восемь лет – вот тогда это было действительно больно. Постепенно боль понемногу притупилась, осталась лишь тупая необходимость переждать, перетерпеть, перемычать эту пытку. Впрочем, Драко никогда не подавал ни звука, отец этого не поощрял. Единственное, чего стремился избежать Драко – это попасться на глаза матери. Мать не должна этого видеть, у нее слабое сердце. И острый нюх. (И тапочки приносит.)

Побежденный Дракон заполз обратно в свою нору. Там он рухнул на кровать и моментально заснул. Ему приснилась девушка с огненно-рыжими волосами. Драко улыбнулся во сне.