Сильнее надежды (джен)

Руфус выругался, с трудом пересекая территорию Хогвартса и отчаянно пытаясь не отстать от авроров. Он получил вызов через камин десять минут назад. Школа была снова атакована Пожирателями Смерти, но на этот раз авроры узнали об атаке почти сразу, как она началась — благодаря его людям, оставшимся в Хогсмиде. Руфус оделся, почти надев мантию наизнанку, через камин отправился в Министерство на встречу с аврорами, обнаружил, что они уже ушли вперед, и аппарировал в Хогсмид. Теперь он боялся, что больная нога заставит его полностью пропустить сражение.

Внезапно фигура в темном плаще повернулась в его сторону, поднимая палочку. Руфус замешкался, не понимая, кто перед ним: в лунном свете формы и тени были размытыми. Заметив белый блик на лице, он победно произнес обездвиживающее заклинание, и Пожиратель Смерти упал ничком. Руфус замер лишь на секунду, чтобы наложить Люмос, и продолжил свой отчаянный бег мгновением позже.

Снег скрипел под ногами, когда волшебник проходил через ворота, иногда раздавался хруст ломающегося льда. Лучи проклятий уже осветили двор и теперь бросали мертвенно-бледные красные и зеленые отсветы на стены замка. Руфус помедлил и остановился, покачивая головой, как змея, и пытаясь выяснить, где его помощь была нужнее всего.

— Сэр!

Руфус повернулся. Женщина с возмутительно фиолетовыми волосами рванулась к нему. Руфус мгновенно узнал в ней Тонкс.

— Сэр! — повторила она. — У них заложники! Мы начнем переговоры?

— Конечно, мы начнем переговоры, — сказал Руфус, даже не думая об этом, и шагнул вперед, чтобы перехватить двух Пожирателей Смерти со свертками в руках, которые открыто шли за аврорами. Он остановился перед ними, и они замедлились, глядя на него без страха. Один из них был высоким мужчиной, его глаза сверкали сквозь прорези маски. Стоило другому рассмеяться и заговорить женским голосом, как Руфус понял, кто это.

— Как мило. Министр собирается отдать свою жизнь за бедных маленьких детишек, не так ли?

Удивительно, как все эмоции полностью покинули его, даже страх и беспокойство за захваченных учеников. Он видел только мантии, что закрывали заложников, и слабое движение одного из них, как если бы заложник в руках мужчины только притворялся бесчувственным. Руфус мельком увидел вьющиеся каштановые волосы и подумал, что этому может быть веская причина.

— Я отдал бы, — сказал он, — если бы это было необходимо, мадам Лестрейндж. Но, возможно, вы захотите что-нибудь еще взамен.

Переговоры с подобными людьми были отвратительны, но иногда необходимы, и в этом танце его больная нога — не помеха. Он сложил руки на груди и принял скучающий вид, когда высокий мужчина сделал угрожающий выпад палочкой. Его руки были слишком связаны в попытке удержать заложника, чтобы наложить действительно эффективное заклинание. И другие авроры, и Пожиратели Смерти перестали сражаться, несколько последних уже растворились в темноте, как если бы они получили то, за чем пришли.

— Мы действительно хотим кое-что взамен, — сказала Беллатриса и захихикала, как будто больше не могла сдерживать смех. Руфус, насколько смог, подавил дрожь отвращения. — Мы хотим Поттера. Где он? Дайте его нам, и мы позволим бедным маленьким детишкам уйти. — Она потрепала по щеке заложника, и закрывающий его плащ сдвинулся, открывая ярко-рыжие волосы. — Мы позволим всем бедным маленьким детишкам уйти.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Руфус и улыбнулся. — Хорошо. По счастью, у меня есть идея, где Поттер.

Беллатриса Лестрейндж молниеносно подалась вперед, ее глаза так расширились за прорезями маски, что казались совсем черными.

— Где? — прошептала она.

— Сейчас, сейчас, — Руфус поднял руку, не переставая держать в поле зрения девочку в руках Пожирателя. Да, её мантия определенно шевельнулась, и не из-за ветра. Из-за движения, подобного ползущей за палочкой руке, например. — Это очень ценная информация. Каковы гарантии, что вы на самом деле дадите мне что-то стоящее взамен? Положите заложников, и мы поговорим.

Он почти чувствовал, как приготовились действовать авроры вокруг него, настолько осторожно, что, как он надеялся, Пожиратели Смерти ничего не заметили. Авроры проводили такие операции и раньше: наложив Мобиликорпус, они отдергивали заложников от их пленителей. Они уже сделали бы это, если бы Лестрейндж и ее спутник были настолько глупы, чтобы оставить Грейнджер и Уизли висящими сзади.

Беллатриса залилась неудержимым хохотом. Руфус смотрел на нее, краем глаза следя за рукой заложника под мантией, которая, кажется, завладела волшебной палочкой Пожирателя. Он не удивился тому, что девочка не была полностью обездвижена. Этот Пожиратель Смерти был похож на одного из тех, которые были достаточно глупы, чтобы использовать не всю силу в заклинании. Будь на его месте Беллатриса, она, конечно, наложила бы заклинание в полную силу.

— Круцио! — внезапно закричала Беллатриса. Она сдвинулась достаточно, чтобы заложник не мешал ей атаковать. Непростительное Заклятье полетело в Руфуса так быстро, что он при всем желании не смог бы увернуться.

Но Руфус не хотел уворачиваться. Он выпрямил свою больную ногу и использовал ее как ось, вокруг которой повернул остальное тело, хотя он почувствовал трепет магии заклинания, прошедшего позади. Закончив поворот, он уже держал в руке палочку и наложил на Беллатрису обычное сбивающее с ног заклинание, в первую очередь желая отвлечь ее.

Он был рад увидеть, что в тот же момент Грейнджер вырвалась из рук Пожирателя Смерти, схватила его волшебную палочку и наложила какое-то заклинание, которое заставило его упасть на землю. Затем она атаковала Беллатрису, одновременно бросившись вперед, чтобы схватить Рона Уизли и вытащить его из гущи сражения.

В то же самое мгновение авроры устремились в атаку.

Беллатриса твердо держалась на ногах в центре всего этого, что впечатлило Руфуса больше, чем какие-либо другие её действия. Она была запутана и сбита с толку достаточно, чтобы потерять контроль над мальчишкой Уизли, но она не оборачивалась ни него, ни на своего собственного товарища, который извивался от боли на снегу. Она просто бежала прямо к границе Хогвартса и антиаппарационного поля, которое мешало ей уйти, за ней следовали те Пожиратели Смерти, кто мог стоять на ногах. Их преследовал отряд авроров.

Руфус теперь не пытался присоединиться к ним. Его больная нога почти подогнулась под ним, и нужно было осмотреть Грейнджер и Уизли. Он как раз осторожно опустился на колени рядом с ними, когда Грейнджер прошептала: “Finite Incantatem!”

У Уизли был большой синяк на лице и шишка на затылке, которая могла быть вызвана заклинанием или падением. Но он дышал, и Грейнджер с облегчением опустилась на землю рядом с ним. Её глаза блестели. Руфус подумал, что она на грани того, чтобы расплакаться, но ни одной слезы не упало.

— Что случилось? — спросил ее Руфус, надеясь, что она сможет продержаться еще немного и рассказать о произошедшем.

Грейнджер сглотнула и начала рассказ.

— Мы вышли сюда, — говорила она тихо. — Мы отправили вам сову, прося о встрече, сэр, потому что я нашла информацию, которую не стоит доверять птице. — Она всхлипнула и попыталась улыбнуться. — Возможно, письмо будет ждать вас, когда вы вернетесь домой. Кто-то, должно быть, увидел нас. Пожиратели смерти напали уже через пять минут. Мы отступили в сторону замка, сражаясь с ними, — она кивнула в направлении задней части двора. Руфус поднял голову и увидел несколько фигур в темных плащах, лежащих там на земле. — Но в конце концов их было слишком много для нас. — Она наклонилась к Уизли и мгновение ничего не говорила, и затем внезапно подняла взгляд. — Вы действительно думаете, что знаете, где Гарри, сэр?

Она смотрела с такой надеждой, что Руфус не хотел разочаровывать ее, но всё же отрицательно покачал головой. Грейнджер что-то пробормотала и снова спрятала глаза.

— Важная информация? — спросил он её. Он слышал возвращающихся авроров — судя по всему, Беллатриса сумела сбежать. К тому же в замке зажегся свет и было видно движение, так что он не знал, как долго они останутся наедине.

“О! Да”, — Грейнджер подарила ему слабую улыбку и достала запечатанный конверт из кармана платья, сунув его прямо ему в руки. Руфус положил его в свой карман.

— Я нашла заклинание, сэр, — пока она шептала, её глаза закрывались сами собой. — Если кто-то напишет что-нибудь на листе пергамента, заклинание сможет скопировать эти слова на другой лист пергамента, связанный с ним. Так можно, например, скопировать содержание последней страницы книги на чистый лист в конце, даже если эта страница была вырвана. Я нашла некоторые пергаменты Гарри и использовала заклинание на них, чтобы увидеть, что он писал последним, и... — она сглотнула. — Это его завещание, сэр. И кое-что еще. Кое-что, что вы должны увидеть, я думаю.

У Руфуса было только мгновение до того, как к ним приблизятся авроры и Дамблдор, но он использовал этот момент, чтобы пожать её руку, крепко, как своему аврору, сделавшему что-нибудь подобное. “Спасибо, Грейнджер. Вы не пожалеете, я обещаю”.

Затем он поднялся и шагнул навстречу Дамблдору. Больше не было заложников, не было игр в то, что можно и нельзя говорить. Руфус собирался настаивать на размещении авроров вокруг школы, не только в Хогсмиде, и на укреплении защиты Хогвартса своей собственной защитой.

И меня не заботит, как сильно эти меры заденут гордость Дамблдора. Он должен был разрешить мне это до нападения.

Свет его Люмоса отразился от шокированного, застывшего лица Дамблдора. Руфус коротко кивнул. Возможно, директор просто переоценил свою силу и способность сдерживать атакующих, и сегодняшняя вылазка врагов поможет пробить эту стену.

Надеюсь, это так. Мерлин знает, как мне не нравится препираться с ним, когда на кону жизни других.

Он коснулся конверта в кармане мантии и приготовился к столкновению с директором.

* * *

Прогресс Поттера был ошеломительным. Северус должен был признать это.

Он метался вокруг пытающихся проникнуть вглубь мыслей Северуса как акула, и откусывал все выстреливающие щупальца достаточно яростно, чтобы заставить учителя вздрогнуть. Он использовал свою ненависть, чтобы построить не просто непроницаемые стены, какими, как уже предполагалось, становились его щиты в центре сражения, но стены, рядом с которыми было неприятно находиться, как будто они состояли из кирпичей разлагающейся плоти. Северус был способен находиться в его разуме все меньше и меньше времени. Все жизненные инстинкты Поттера, казалось, пробудились от мысли, что он может потерять своих друзей, и он действовал и реагировал сейчас, как если бы он на самом деле должен был защищать свой разум, как если бы он должен был жить.

Ему также все проще и проще было путешествовать в разуме Северуса. Он всё еще проигрывал, потому что его учитель был намного более опытным окклюментом и легилиментом, но он делал успехи и уже мог избегать ловушек и превращать свое присутствие в дым, трудный для распознавания. Северус был доволен его результатами.

На данный момент.

Настоящей проблемой было донести до мальчика, что такое настоящая атакующая легилименция и что ему нужно будет делать. На третий день после атаки Темного Лорда Поттер всё еще применял в основном оборонительные методики и те, которые подошли бы, если бы его задачей было только прокрасться в разум Темного Лорда. Северус решил, что поговорит с ним об этом.

— Вы понимаете, — сказал он, когда Поттер с нетерпением ел бутерброды с подноса, лежащего на его коленях, — что вы должны будете научиться разрывать разум на части?

Плечи Поттера сразу напряглись. Северус пристально наблюдал. С тех пор, как змея Темного Лорда напала, мальчик иногда демонстрировал признаки бунта, но они всегда растворялись, показывая более зрелое понимание. Северусу было интересно, будут ли они теперь. Он просил Поттера сделать то, что противоречило чертовой гриффиндорской морали мальчика больше, чем все, что он просил ранее.

Если он не нападает на слизеринцев, конечно. Возможно, следует представить дело в таком свете и посмотреть, что произойдет.

Поттер посмотрел на него снизу вверх и спросил, прервав эти размышления: “Почему это необходимо, сэр?” Красный оттенок щек намекал на злость, но голос мальчика был преимущественно спокоен, и щиты маячили за его глазами, пряча его эмоции.

— Это единственный способ убить Темного Лорда, конечно, с помощью легилименции, — ответил Северус и подался вперед. — Или вы представляете, что можете проскользнуть в его разум и ослеплять его своими шпионскими навыками, пока он не упадет замертво с сияющими глазами?

Поттер сглотнул и отодвинул поднос, будто он стал ему неприятен. Северус с раздражением пожелал, чтобы его лекция не оказала такого эффекта. Исцеляющие зелья, от которых мальчик начал отвыкать, вызывали огромный аппетит, и ему нужно было продолжать хорошо питаться, чтобы выздороветь и заменить те питательные вещества в его теле, которые в течение нескольких дней поставлялись зельями.

— Я знаю, — прошептал Поттер. — Но...

— Но что? — Северус с трудом воспротивился импульсу наклониться и постучать костяшками пальцев по макушке. — Говорите.

Поттер поднял серьезный взгляд, его глаза были широко открыты.

— Как я должен практиковаться до столкновения с Волдемортом? — спросил он. — Даже если я буду тренироваться на вас, вы едва ли позволите мне разорвать ваш разум на куски, сэр. И я… — его лицо внезапно застыло в таком же упрямом выражении, которое Северус помнил с тех пор, когда мальчик планировал самоубийство. — Я не хочу быть ответственным за смерть или страдание кого-то невинного. Сэр.

Северус сдержал усмешку. У мальчика гибкое определение невинного с учетом того, что он сделал Драко Малфою. Действительно, может быть сейчас самое время столкнуть его с этим фактом.

— Тогда я позабочусь, чтобы вашей жертвой стал слизеринец, Поттер, — сказал он сухо. — Поскольку, как кажется, у вас меньше всего сомнений насчет того, чтобы причинять им боль, подозревать их или не доверять им, разрушение разума одного из них не будет для вас большой потерей.

Гарри возмущенно сел.

— Это неправда!

— Разве нет? — Северус снова наклонился вперед. — И именно поэтому вы использовали на Драко Малфое Песнь Сирен, и поэтому вы ударили его в прошлом году на квиддичном матче, и поэтому вы никогда не думали о боли, перенесенной моими слизеринцами. Если они с моего факультета, они этого заслуживают. Разве не так вы думаете?

— Нет!

— Тогда почему вы поступили так с Драко? — безжалостно продолжал Северус. — Я не могу представить Вас испытывающим схожие чувства по отношению к кому-то с вашего факультета, или Пуффендуя, или Рейвенкло. Что касается слизеринцев, вы действуете по отношению к ним в лучшем случае пассивно, отказывая им в шансе принимать участие в занятиях по Защите от Темных Искусств, которые вы вели в прошлом году. Вам казалось, лучше отдать их на милость такому учителю, как Амбридж, чем позволить научиться защищать себя? Вы ненавидите даже детей, которые никогда не сделали вам ничего плохого, так, Поттер? Я не представлял, сколь многому вы научились у директора.

Поттер сузил глаза.

— Вы знаете, что в Инспекционной Дружине Амбридж было полно слизеринцев. Мы не могли исключать шанс, что один из них может сдать нас ей.

— И все слизеринцы вероломны? Не так ли? — Северус скривил губы. — Я напомню вам, что тот, кто предал вас в конце концов, был не из Слизерина.

— У нас не было времени разбирать, кто из них может быть честен, а кто вероломен…

Северус откинулся с низким смешком.

— Поразительно, сколь мало людей вне Слизерина находят время на слизеринцев.

Поттер залился краской и отвернулся. Северус смотрел на него с чувством, похожим на удовлетворение. Он проделал бы отличную работу, если бы смог заставить мальчика пересмотреть свое мировоззрение и использовать свою ненависть против Темного Лорда.

— Я просто не думал об этом, — сказал Поттер наконец, его голос сел от огорчения. — Я не имел в виду... я не ненавижу целый факультет. Это было бы глупо. Но я не думал об этом. Я не бегал кругами, думая, что все слизеринцы хорошие, и я не бегал кругами, думая, что все слизеринцы такие же, как Малфой, — Он поднял умоляющий взгляд. — Вы же понимаете меня, сэр?

— Я могу понять эту разновидность недомыслия и невнимательности, — сказал Северус холодно. — Она типична для вас, от того, как вы вели себя предыдущие пять лет, до абсолютной уверенности, что вы сможете привлечь Темного Лорда в свой разум и уничтожить его там. Но так не должно продолжаться, Поттер. Вы должны знать свой разум от корки до корки, и вы должны быть готовы пойти на любые действия чтобы победить Темного Лорда. Эти две вещи связаны. Иначе ваши ложные предположения и отсутствие ясности ума заставят вас колебаться в критический момент, и вы даже не будете знать, почему колеблетесь. Понятно?

На лице Поттера появилось знакомое упрямое выражение, хотя казалось, что он изо всех сил подавляет возмущение. Снейп машинально потер предплечье, наблюдая за ним с профессиональным интересом. Он иногда видел такое же выражение на лицах студентов зельеварения прямо перед тем, как они погружались в изготовление зелья, которое на самом деле удавалось — после нескольких неудачных попыток.

— Мне не нравится признавать, что я был неправ, — коротко сказал Поттер. — Сэр.

Бровь Северуса поднялась. Впечатляюще. По крайней мере, он может признать это, в отличие от многих других.

— Могу уверить вас, Поттер, что я уже выбрал жертву для вашей практики, — сказал он ровно, — и это не тот, кого вы будете ненавидеть. — Он снова потер руку.

— Скажите мне, кто! — Поттер подался вперед, его глаза горели.

Северус покачал головой.

— Если бы я сказал вам, вы могли бы сосредоточиться на причинении вреда этому конкретному человеку, думая и мечтая только об этом, и убедить себя, что в вас нет ненависти, потому что этот человек заслуживает того, чтобы его ненавидели. Я не разрешу вам спрятаться. То, что вы учитесь делать — это разрушительно. Это доминирование. Это ментальное изнасилование. Когда вы используете это на своей жертве и Темном Лорде, я никогда не позволю вам спрятаться от того, что вы совершили. Вы должны будете всегда помнить об этом.

Поттер закрыл глаза и сидел еще мгновение, как будто физически заталкивая свои мысли в глубину разума. Эту привычку он приобрел за последние несколько дней, и она, кажется, работала, так что Северус не собирался с ней бороться. Он снова потер руку.

— Хорошо, — сказал Поттер тихо, открыв глаза и не отводя взгляд. — Я попытаюсь изменить свой разум и поставить под вопрос мои предположения. Но я не могу обещать, что это будет легко.

Северус усмехнулся.

— Ничто ценное не дается легко, Поттер…

А затем едва заметное покалывание в левой руке взорвалось в сознании и заполнило его целиком, когда Темный Лорд прожег щиты и атаковал его разум. Только что Северус стоял на одном колене и кричал, и вот он уже танцевал в центре красно-черного вихря, сражаясь с сумасшедшим легилиментом, который, как он знал, был сильнее, чем он сам.

Гарри сел, заметив, как Снейп упал на одно колено. Вопль, исходящий изо рта волшебника, был не из тех, что он мог издать перед Гарри.

Я должен помочь ему.

Одна часть Гарри на самом деле не хотела этого, но другая должна была признать, что Снейп помог ему, и Гарри задолжал ему, так же как задолжал Сириусу. Он неуклюже спустился с кровати, почти упав на пол, — он еще был не очень силен, — и медленно пополз к Снейпу.

Остекленевшие глаза Снейпа приковали его взгляд, и Гарри понял, что атака была ментальной. Взгляд на его левую руку выхватил черную метку, ослепляющую глубоким красным светом из под рукава.

Я должен войти в его разум и помочь ему.

Гарри с трудом сглотнул. Он будет чужаком в разуме Снейпа, и ему придется использовать те наступающие техники, которым Снейп пытался его научить, поскольку он не сможет рассчитывать на оборонительное преимущество “дома”. И он всё еще не знал, сможет ли он заставить себя порвать кого-то на части этим способом, даже Волдеморта. Ярость никуда не делась, он знал; но это не значило, что он хотел её применить.

Но он должен был попытаться.

Он потянулся вверх, положил руки на плечи Снейпа, почти ожидая, что тот внезапно придет в себя и закричит на него за это, глубоко вдохнул и втолкнул свой разум в его глаза.