Growing Up Black | Вырасти Блэком (джен)

— не отбечено

После изгнания Люциуса прошло уже несколько недель. Семья Малфоев изо всех сил старалась поддерживать вид, что жизнь идет по раз навсегда заведенному порядку. Они старались сохранить все в секрете, однако Люциус был весьма влиятельным волшебником, и никакое золото не могло помочь долгое время скрывать его загадочное исчезновение. Поползли слухи, и даже «Пророк» опубликовал несколько статей на эту тему. Сириус был рад уже тому, что роль обоих мальчиков в этой истории оставалась никому неизвестной. Им и без того хватало проблем, не хватало еще, чтобы весь волшебный мир глазел на то, как они справляются с этим.

Еще больше Сириус волновался за Нарциссу. Она осталась в мэноре совсем одна, поскольку Абраксас с началом семестра отбыл в Хогвартс, и Сириус боялся, что одиночество не будет ей на пользу. Он уговаривал Нарциссу переехать на Уиндермир корт или, скажем, пожить на Гриммо вместе с Друэллой и Ирмой, но та проявила фамильное Блэковское упрямство, отказавшись покидать свой дом.

Разумеется, Сириус тоже был упрям и потому каждое воскресенье приглашал Нарциссу к себе на обед, а кроме того, по нескольку раз на неделе наведывался к ней. Судя по всему, Нарцисса была ему благодарна за внимание, пусть даже они не всегда знали, что сказать друг другу. Вот и на этот раз, дождливым ноябрьским днем Сириус заявился попить с кузиной чаю. Нарцисса любезно проводила его в гостиную, где Сириус занял привычное место. На какое-то время в комнате повисло неловкое молчание.

— Последнее время погода стоит просто ужасная, не правда ли? — неуверенно заговорила Нарцисса, стараясь поддержать беседу.

— Действительно, — согласился Сириус. Он отпил из чашки и решительно продолжил. — Но я пришел сюда не для того, чтобы поговорить о погоде. Как ты справляешься, Цисси?

— Ты спрашиваешь, как я справляюсь? — недоверчиво переспросила Нарцисса. — Мой муж подставил нашего родного сына, чтобы навредить нашему племяннику. Потом, прямо в нашей столовой, он едва на запустил Убивающее проклятие в моего кузена. И как, по-твоему, я справляюсь?

— На мой взгляд, с учетом всех обстоятельств, ты держишься на удивление хорошо, — улыбнулся Сириус. — Ведьму послабее такой груз мог бы и сломать.

— Ну, я же дочь Благородного и Древнейшего дома Блэков, — усмехнулась Нарцисса. — Меня так воспитывали — не терять достоинства даже в самых отчаянных ситуациях.

Однако, противореча ее собственным словам, лицо Нарциссы исказилось, и глаза подозрительно заблестели. Она поспешно восстановила невозмутимое выражение и поморгала, чтобы прогнать непрошеные слезы.

— Я просто не могу поверить, что он решился на такое, — прошептала Нарцисса. — Драко буквально боготворил отца. Да он бы руку отдал, лишь бы Люциус взглянул на него с одобрением. И тот это знал — мы с ним говорили об этом не раз и не два. — она вздохнула. — Какой же волшебник воспользуется любовью собственного сына, чтобы сделать из него оружие против лучшего друга этого ребенка?

— Самый гнусный из всех, — фыркнул Сириус.

— Больше всего я беспокоюсь о Драко. Что с ним будет теперь?

— Абраксас решил сделать Драко своим наследником, — напомнил Сириус. — Твой сын не будет нуждаться в деньгах.

— Да, я в курсе, и я безмерно благодарна Абраксасу за это, но я говорю о другом. Золото и земли — это хорошо. Но сможет ли мальчик нормально расти без отца?

Сириус задумчиво рассматривал свою чашку.

— У Драко остались ты и Абраксас, не говоря о нас с Эрисом. Он справится.

— Хотелось бы верить, — с горечью ответила Нарцисса, и слеза скатилась по ее щеке. — Но это будет нелегко — для любого из нас.

Сириус поставил чашку, взял руку Нарциссы в свои и посмотрел ей в глаза.

— Я всегда буду рядом, Цисси. С тобой и Драко, что бы ни случилось.

Кузина улыбнулась ему.

— Ты присматривал за Драко с тех самых пор, как тебя освободили из Азкабана. Ему повезло, что у него такой дядя.

Сириус непринужденно откинулся на спинку кресла и взял кусочек бисквита.

— Он хороший парнишка и самый близкий друг Эриса.

Нарцисса согласно кивнула и отпила свой уже остывший чай.

— Что нового в Хогвартсе? — спросила она.

— Ничего особенного. Эрис и Драко заняты своими обычными делами. Правда, Ремус говорит, что они притихли немного и не так активно проказничают, как раньше, но этого и следовало ожидать.

— Что ж, если единственным последствием этой трагедии окажется то, что мальчики убавили свой энтузиазм, я буду считать, что мне ужасно повезло, — с иронией заметила Нарцисса.

— Директор МакГонагалл согласится с тобой, — усмехнулся Сириус.

Прозвенел колокольчик, и Сириус и Нарцисса дружно потянулись за палочками, но тут же расслабились, поскольку из камина вышла Кассиопея. В руках она держала дневник Риддла, и ее глаза горели триумфом.

— Я это сделала! — радостно возвестила Кассиопея.

Она подошла к племяннице и племяннику и опустилась на диван. Затем она положила перед ними дневник.

— Что вы сделали, тетя Кэсси? — уточнила Нарцисса, наливая той чашку чая.

— Я разобралась, что собой представляет этот дневник, — ответила пожилая ведьма, принимая от Нарциссы чашку с блюдцем. — Благодарю, моя милая.

— Ну не томи, — поторопил ее Сириус. — Что это за штука?

— Дневник — хоркрукс, — просто сообщила Кассиопея.

— Я где-то слышал это слово, — нахмурился Сириус, — но не уверен, что оно означает. А ты что скажешь, Цисси?

Светловолосая ведьма покачала головой.

— Я тоже не знаю.

Кассиопея театрально вздохнула.

— И чему их только учат в этих современных школах? — риторически вопросила она. — Хоркрукс — это зачарованный предмет, в который маг поместил часть своей души. До тех пор, пока существует хоркрукс, этот маг не может умереть.

— Так вот почему Темный лорд мог возродиться? — ахнула Нарцисса.

— Несомненно, — невозмутимо ответила Кассиопея.

— Но если Риддл жив только благодаря хоркруксу, то, уничтожив дневник, мы тем самым убьем его! — радостно воскликнул Сириус.

— Только, если дневник — это единственная вещь, которая удерживает его в мире живых, — заметила Кассиопея. — Но если это в самом деле так, то очень странно, что Риддл так беспечно обходился с ним. Хоркрукс следовало бы спрятать в отдаленной крепости, под охраной мощных защитных чар, да еще и драконов приставить. Но уж никак не отдавать, как игрушку, детям в руки.

— А ты уверена, что дневник в самом деле хоркрукс? — нахмурился Сириус.

— Вне всякого сомнения. Как только я поняла, чем это может быть, я провела несколько довольно простых тестов, чтобы окончательно убедиться.

— Подобное легкомыслие совершенно несвойственно Темному лорду, — заметила Нарцисса.

— Вот именно, — подтвердила Кассиопея. — К сожалению, я не могу знать наверняка, почему Риддл выбрал такой вариант действий. Возможно, он просто сошел с ума. Но с другой стороны, можно предположить, что Риддл решился использовать этот хоркрукс как оружие, потому что он — не единственный. С тем же успехом Риддл мог создать и другие.

— Несколько хоркруксов? — удивилась Нарцисса. — Но зачем, если даже один сделал бы его бессмертным.

— Для большей уверенности, — предположил Сириус. — Как бы хорошо ты ни прятал хоркрукс, всегда есть вероятность, что кто-то сумеет уничтожить его. Чем больше хоркруксов есть у Риддла, тем сложнее его победить.

— Да, в этом есть смысл, — согласилась Нарцисса. — А как вообще возможно создать хоркрукс? Это очень сложно?

— Требуются определенные заклинания и ритуалы, — объяснила Кассиопея. — Но ключевым элементом является убийство.

— Убийство?! — дружно ахнули Нарцисса и Сириус.

— Да, убийство, — спокойно подтвердила Кассиопея. — Хладнокровное убийство человека неизбежно разрывает душу преступника. А ритуал просто захватывает этот оторвавшийся кусочек и запирает его внутри специально подготовленного хранилища.

— Какой ужас, — прошептала Нарцисса. — А если представить, что он проделывал такое не однажды…

Сириус нахмурил брови.

— Риддл убивал множество людей. Он вполне мог изготовить сотни хоркруксов.

— На наше счастье, я не думаю, что подобное возможно, — успокоила его тетушка. — Большинство теоретиков считает, что душа не может быть бесконечной. Душа любого человека может быть разделена только до определенного предела, после которого оставшийся кусочек уже не способен даже оживить тело, не говоря уже о том, чтобы сохранить магию. Не имея экспериментальных данных, нельзя точно ответить, сколько хоркруксов можно изготовить из одной души, но по оценкам теоретиков это число колеблется между тремя и двенадцатью.

— А какое максимальное количество хоркруксов когда-либо создавал один волшебник? — спросила Нарцисса.

— Насколько мне известно, всегда один, — ответила Кассиопея.

— Тогда как ты можешь быть уверена, что это вообще возможно — сделать более одного хоркрукса? — нахмурился Сириус.

— Никак, — просто ответила Кассиопея. — Но мы можем провести эксперимент, который позволит нам безошибочно определить, сумел ли Риддл сделать это или нет. Если мы уничтожим дневник, и Риддл умрет, значит мы будем точно знать, что он сделал только один хоркрукс. Но если он выживет, значит, их больше.

— Но мы все равно не будем знать, сколько их всего, — возразил Сириус. — И уж тем более, где их искать, и что они собой представляют.

— Все так, Сириус, — согласилась Кассиопея. — Если мы желаем убедиться, что Риддл сумел сделать и другие хоркруксы, помимо этого дневника, значит, нам надо будет найти способ отыскать их. Нас ждут новые исследования.

— Стоит ли нам так торопиться уничтожать хоркрукс? — спросила Нарцисса. — Разве мы не можем как-то воспользоваться им для наших целей?

Серые глаза Кассиопеи хищно сверкнули.

— Ну что ж, была у меня мысль, что мы могли бы позволить дневнику овладеть чьим-то разумом, а потом применить к бедолаге комбинацию из легилименции, Веритасерума и Круциатуса, чтобы вытащить из этого обрывка Риддловой души все, что он знает.

Сириус в ужасе уставился на нее.

Кассиопея закашлялась.

— Это ведь только предположение, — неловко пояснила она. — Но право, мы могли бы отловить на улице какого-нибудь маггла и провести такой эксперимент. Разумеется, под строгим контролем, так что для нас это было бы почти безопасно.

Сириус решительно мотнул головой.

— Если мы это сделаем, то чем мы тогда отличаемся от Риддла? Я этого не позволю.

Тетушка закатила глаза.

— Ох уж эти Гриффиндорцы, — вздохнула она. — В таком случае ничего нового от этого дневника мы больше не узнаем, так что можем его уничтожить.

— Неужто нет какого-нибудь Темного ритуала, который ты могла бы провести, чтобы обнаружить остальные кусочки души Риддла? — поддел ее Сириус.

— Неужели ты думаешь, что я бы не провела подобный ритуал, если бы знала о нем? — огрызнулась Кассиопея.

— Ну, не знаю, — ухмыльнулся Сириус. — А вдруг тебе понадобилось бы полпинты крови симпатичного Главы благородного чистокровного рода?

Кассиопея и Нарцисса застонали, но Сириус лишь рассмеялся.

— Так как же мы собираемся уничтожить этот хоркрукс? — уже серьезно спросил он.

— Самый простой путь — сжечь его Адским пламенем, — ответила ему пожилая ведьма. — Разумеется, я бы и сама могла это сделать, но подумала, что ты захочешь взять эту обязанность на себя.

Сириус задумался. Безусловно, он был бы рад хоть так отомстить убийце своего лучшего друга, который к тому же дважды пытался убить Гарри. Но если тетя Кэсси права, и Риддл действительно изготовил несколько хоркруксов, то лично отомстить ему можно будет и в другой раз. А сейчас лучше предоставить это право тому, кому это нужнее.

— Что скажешь, Цисси? — галантно обратился он к кузине. — Не желаешь ли вломить Темному лорду от всей души?

Глаза Нарциссы заблестели, и улыбка мелькнула на ее лице.

— Спасибо, Сириус. Пожалуй, я с большим удовольствием сделаю это.

Они вышли на террасу и положили дневник на каменный пол. Нарцисса направила палочку, произнесла заклинание, и потоки огня устремились к цели. Пламя было настолько жарким, что оно опалило края их мантий. Когда огонь охватил дневник, раздались крики настолько жуткие, что проняло даже Кассиопею. Наконец крики затихли, и Нарцисса коротким взмахом палочки убрала огонь. На террасе остались лежать обугленные остатки дневника — обычная кучка пепла. Кассиопея достала небольшой мешочек, аккуратно собрала пепел Призывающими чарами и убрала его в карман мантии. Сириус вопросительно посмотрел на нее.

— Мне интересно, не пригодятся ли останки хоркрукса в приготовлении зелий, — объяснила Кассиопея. — Думаю, парочка экспериментов не повредит.

~*~*~*~

В один из дней Эрис и Драко сидели возле камина в гостиной Гриффиндора и играли в волшебные шахматы. Драко сделал ход конем и «съел» слона Эриса.

— Шах! — довольно объявил блондин.

Эрис нахмурился и двинул короля, уводя того из-под атаки.

— Типично слизеринский выбор, Блэк, — ускользнуть от опасности, — язвительно прокомментировал Рон Уизли. — И как только ты уговорил Сортирующую шляпу отправить тебя на Гриффиндор?

— Отвали, Уизли, — огрызнулся Эрис. — Мы не собираемся общаться с такими, как ты.

— Еще бы, — вмешался Финниган. — Небось, с такими папашами вам прямая дорога в клуб юных Пожирателей смерти

— Заткнись, Финниган! — прорычал Драко сквозь зубы. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

Уизли издевательски рассмеялся.

— Что, Малфой, слишком болезненная тема для тебя? Мы тут слыхали весьма интересные сплетни. Ну и как это, узнать, что твой отец так неожиданно бросил вас? Небось, его господин поручил ему какое-то важное задание?

Драко вскочил и свирепо уставился на Уизли. Рука блондина поползла к палочке.

— В последний раз предупреждаю, Уизли, оставь нас в покое.

— Жаль, что он не забрал тебя с собой, — заявил Финниган. — Что, папочка не захотел возиться с тобой? Или это ты оказался слишком трусливым, чтобы примкнуть к Сам-Знаешь-Кому?

Палочка Драко вспыхнула, и Финниган пролетел через всю гостиную, впечатавшись в стену на противоположной стороне. Уизли выхватил палочку и попытался проклясть Драко, но Эрис вовремя блокировал заклинание. Еще несколько студентов ввязались в драку, и вскоре в Гриффиндорской гостиной началось светопреставление. Близнецы Уизли, Дин, Ли, и вся квиддичная команда встали на сторону Драко и Эриса, а кое-кто присоединился к Рону Уизли и Финнигану. Большинство же студентов просто отбежали подальше и теперь смотрели на драку и подбадривали своих друзей. Однако Перси Уизли решил по-другому и тихонько выскользнул из комнаты наружу.

Ремус Люпин тихо-мирно сидел в своем кабинете в удобном кресле у камина и проверял домашние работы. Четвертый курс Хаффлпафф — просто молодцы! В начале семестра они серьезно отставали от своих сокурсников с других факультетов, но присущее желто-черным трудолюбие и слегка повышенное внимание с его стороны помогли им заметно сократить отставание. Люпин настолько увлекся, что не сразу услышал, что кто-то колотит в дверь.

— Войдите! — отозвался он, не отрываясь от чтения.

— Профессор Люпин! — взволнованно позвал Перси Уизли. — Пойдемте скорее. В Гриффиндорской башне драка.

Ремус посмотрел на старосту шестого курса.

— Дуэль? — уточнил он.

— Больше похоже на войну, — покачал головой Перси.

Ремус с кряхтением поднялся из кресла. Годы болезненных обращений сильно повлияли на его суставы, и их состояние было куда хуже, чем следовало бы в его тридцать два года. Люпин поморщился от боли и последовал за Уизли.

Войдя в гостиную Гриффиндора, профессор застыл, как громом пораженный. Вся мебель в комнате была разбита в щепки. Гобелены были сорваны со стен и валялись под ногами. По меньшей мере дюжина его подопечных дополняла картину, валяясь на каменном полу в ссадинах и синяках. На ногах оставались немногие — Эрис и Драко, близнецы Уизли и Анджелина Джонсон.

«Ну, конечно», — подумал Ремус. — «Я должен был догадаться».

Глаза всех в комнате были устремлены на Драко, а тот в свою очередь в шоке смотрел на Рона Уизли, который дрожал всем телом.

— Какого черта здесь происходит? — гаркнул Ремус.

— Малфой ударил Рона Пыточным заклинанием! — выкрикнула с лестницы Лаванда Браун.

— Заткнись, дурища! — крикнул в ответ Эрис. — Ты не сможешь отличить Круциатус от Веселящих чар.

— Так и было, — поддержала подругу Парвати Патил. — Все бросали нормальные заклинания, и вдруг Рон закричал от боли и упал на пол. Да вы посмотрите — он до сих пор дрожит!

Ее слова вызвали шквал возмущения. Все в комнате старались перекричать друг друга.

— Силенцио, — прошептал Ремус, и все замолчали. — А теперь, найдется ли здесь беспристрастный свидетель, который расскажет мне, что произошло, с самого начала?

Гермиона Грейнджер вышла вперед и подняла руку. Ремус махнул палочкой, сняв с нее заклятие.

— Профессор, я видела, с чего все началось, — заговорила девочка. — Эрис и Драко играли себе спокойно в шахматы, но тут к ним подошли Рон и Симус и начали насмехаться над их отцами.

Ремус почувствовал, как внутри заворочался его волк. Он прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться.

— Понятно, — глухо произнес он. — Продолжайте, мисс Грейнджер.

— Ну в общем, после слов они перешли к заклятиям, а там и остальные подключились к ссоре. Поначалу все выглядело достаточно безобидно — всякие там Ватноножные и вроде того — но вскоре в ход пошли Режущие и Костеломные проклятия. И наконец, Драко запустил какое-то проклятие в Уизли, и тот закричал, будто от ужасной боли, и упал на пол.

— Это был Круциатус? — ровным тоном спросил Ремус.

Гермиона отрицательно покачала головой, и Ремус облегченно вздохнул.

— Я не разобрала, какое именно заклинание он применил, — объяснила Гермиона. — Но это точно не был Круциатус.

— Вы не запомнили, как звучало заклинание? — уточнил Ремус.

Девочка, судя по ее виду, изо всех сил старалась вспомнить.

— Я не вполне уверена, сэр, — наконец ответила она. — Что-то вроде «Ма-гна-до-йо», — по слогам воспроизвела Гермиона.

Сердце Ремуса оборвалось. Пускай формально это и не был Круциатус, но если Драко применил новую и улучшенную версию за авторством Эриса, это было ничуть не лучше.

— Спасибо, Гермиона. Пять баллов за подробный и объективный рассказ.

Он обернулся к остальным.

— Вы меня очень разочаровали, — заявил он. — Пока вы в Хогвартсе, ваш факультет — это ваша семья. И это никуда не годится, когда вы деретесь друг с другом. Я снимаю триста баллов с Гриффиндора, а каждому участнику драки будет назначена неделя отработок. Я надеюсь, что никогда больше не услышу о подобном происшествии. Вы все поняли?

Студенты сконфуженно кивнули.

— Прекрасно. Старосты, позаботьтесь, чтобы все пострадавшие в драке благополучно добрались до больничного крыла, а затем займитесь наведением порядка. Господа Малфой и Блэк, вы идете со мной.

Эрис и Драко вышли из гостиной вслед за Ремусом. Прежде чем закрыть за собой портрет, профессор снял заклинание Немоты, но и после этого в комнате продолжала стоять мертвая тишина.