Шёпот огня, шёлка и стали (гет)

Дверь темницы с силой захлопнулась, но для поглощённой видением девушки этот звук остался незамеченным, хотя и знаменовал собой начало уготованной Якеном расплаты, соль которой Арья вкусила с первых секунд.

Внутренний взор заменил ей слепые глаза и открыл картину, столь же жуткую, сколь и неожиданную.

Алые с золотом шторы на череде стрельчатых окон пропускали пыльные лучи в мрачные покои, пышность которых могла соревноваться лишь с беспорядком, царившим в них. Арья наблюдала комнату изнутри и чувствовала себя связанной. Она была в теле девушки, которая сидела на краю разворошённой постели, а её руки были закинуты вверх, стянуты и привязаны верёвкой к перекладине под высоким балдахином. В кресле напротив сквозь тёмные линии арбалета на неё смотрел Джоффри.

Он заговорил, но Арья не слышала слов. Её взгляд метался от зелёных глаз короля к его жёстким пальцам на арбалете, от кривой усмешки к дрожавшим перьям стрелы, несущейся прямо на неё.

Отчаянно сознавая бесполезность сопротивления, Арья почувствовала, что не-её тело дёрнулось вбок перед тем, как стрела вонзилась девушке в плечо. Издав истошный крик, она забилась в судорогах, и кольца пламенно-рыжих волос упали ей на лицо. Боль распустила лепестки своего кровавого цветка, и его нектар липким потом покатился по спине несчастной.

Джоффри, нахмурившись, продолжал говорить. Арья видела, как он положил новую стрелу на арбалетное ложе, и в следующий миг выпустил её девушке в живот. Новый бутон боли расцвёл багряным цветом на шёлке светлого платья, наполнив рот Арьи тошнотворным вкусом солёного железа. Её вопль резко оборвался кровавым кашлем, и в толчке третьей стрелы открылась ещё одна рана. Кричать стало невыносимо больно — девушка лишь безостановочно сипела. Её страх странным образом улетучился, оставив место единственному желанию — поскорей умереть.

Свет преломлялся в её горячих слезах, удваивая, утраивая фигуру Джоффри и его арбалет. Последняя стрела в окружении собственных призраков пролетела перед искажённым взором Арьи и впилась в грудь. Умолкшее сердце было последним, что она слышала, а улыбка Джоффри — последним, что видела Арья перед тем, как видение потухло.

Очнувшись, она не могла избавиться от вспышек пережитого видения. Холод камней успокаивал разгорячённое тело, но потрясённый разум был подобен шторму в океане. Как ни старалась она отогнать от себя назойливые образы, обрывки последних минут рыжеволосой девушки часами преследовали Арью и отравляли рассудок, путаясь с кошмарами и волчьими снами.

* * *

Когда Якен пришёл снова, Арья поняла, что наступил новый день. Отчаявшись снять маску, она сидела на соломе, привалившись спиной к мокрой стене. Не в силах погасить видения, она полночи всматривалась в пыльные лучи, складки бархата на шторах, оплывшие свечи в канделябрах. Игнорируя Джоффри и его стрелы, она словно отделилась от сознания рыжеволосой девушки, и, в конце концов её боль перестала быть болью Арьи.

Было ли это что-то, чему в своей жестокой манере хотел научить её Якен, она понятия не имела, и даже мысли об этом утомляли.

Арья слабо шевельнулась, когда учитель одним движением снял с неё чужой лик. Ей казалось, она видит и его нахмуренные брови, и изучающий взгляд, и его застывшую в дюйме от её лица руку, которую он, передумав, убрал прочь.

Плеск воды вызвал у Арьи жажду, и когда Якен дал ей кувшин, она пила громко и долго, как животное. Холодная вода принесла облегчение её иссушенным губам, и девушка заговорила:

— Что на этот раз, Якен Х’гар? Крысы будут выжирать мои внутренности под зорким наблюдением Щекотуна? Или Пёс изрубит меня в поле под звёздами?

Якен промолчал, а Арья насмешливо осклабилась и, подставляясь под нож, убрала волосы с лица.

Дуга боли, горький камешек, врастающая маска, бряцанье кувшина по камню, визг петель, щелчок в замке. Якен ушёл, оставив Арью справляться с новой смертью.

* * *

Лошади брыкались под вооружёнными всадниками, бешено вращали глазами и обнажали зубы в ржании, натыкались друг на друга, спотыкались о тела людей и других лошадей, мёртвых и раненых. Вокруг взлетали копья и мечи. Танцуя и скрещиваясь, они рубили шеи, протыкали груди и животы, сбивали всадников на землю и сеяли кровавые капли.

Арья наблюдала происходящее глазами облачённого в кожаную броню мужчины на беспокойно гарцующей лошади. Высокие стены обступили схватку красным углом, и в этих кирпичах цвета застарелой крови Арья узнала улицы Королевской гавани.

Приглядевшись к лицам сражавшихся, она, к своему удивлению, поняла, что часть из них — северяне, люди её отца. Чуть поодаль от себя она увидела мужчину, чьи золотые локоны стегали его по красивому лицу каждый раз, как он делал смертоносный выпад мечом, и кто-то из всадников падал на землю. Джейме Ланнистер: первый меч Семи Королевств, первый красавец, настоящий отец Джоффри, предатель и убийца. И почему она никогда не подумала включить его в свой список? Арья смотрела, как молниеносно он наносит удары, как беспощадно рубит головы — зрелище гипнотизировало её своей кровавостью. Заглядевшись, девушка не сразу заметила, что сквозь дымку поднятой в воздух пыли на неё смотрит Эддард Старк.

Пропитанная горечью радость Арьи всколыхнулась волной в её душе, но холодный взгляд Старка отрезвил девушку. Мучительной отрадой было видеть отца живым, но видеть, как он движется ей навстречу, на ходу вскидывая меч и ловя последние солнечные лучи на остриё стали… В его лице читалось бешенство загнанного зверя, внезапно забывшего о своей обречённости. Он шёл вперёд, и Арья изо всех сил сдерживала слёзы, чтобы они не застелили её взор, чтобы умереть, ясно видя любимое лицо. Одним тяжёлым ударом Эддард выбил свою жертву из седла, и Арья почувствовала, что падает на землю. Копьё выпало из рук, ещё секунда — и Лёд проткнул ей сердце. В последних сполохах жизни она, задыхаясь, смотрела в глаза отца, серые и полные ненависти, а беспокойное небо над ней таяло и превращалось в смолу.

* * *

— Я ненавижу тебя, — шептала Арья после каждого глотка воды.

— Человек не переживёт, — съязвил Якен и поднёс кусок кукурузной лепёшки к губам девушки.

— Иди к чертям со своими лепёшками, — взревела Арья и изо всех сил ударила его.

Якен пребольно схватил её за руку, толкнул и прижал к полу локтём.

— Девочка смиренно справляется с наказанием, — отчеканив каждое слово, произнёс Безликий.

— А иначе ты меня выгонишь? — засмеялась Арья. — Мы уже это обсуждали.

— Рассуждая так, девочка всю оставшуюся жизнь проведёт за обмыванием мертвецов, — прошептал Якен и, склонившись к самому её уху, добавил:

— К тому же, девочка сама не желает уходить. Человек знает, — тень горделивой усмешки легла на его лицо. — Девочке пора усвоить, что её норов и непокорность милы человеку лишь в часы досуга, а во всё остальное время девочка послушна и уважительна. Иначе она пожалеет.

Хотя Безликий часто наставлял Арью подобным образом, в этот раз его слова показались ей последним предупреждением, угрожающим шипением ядовитой змеи. Арья разом обмякла под его давящим локтём. Почувствовав это, Якен медленно отпустил её.

Усадив девушку, он снова совершил ставший привычным ей ритуал и покинул темницу.

Туман вился меж почерневших деревьев. Вокруг стояли люди. Повстречай таких на дороге — решишь, что это разбойники. На этот раз Арья видела глазами человека, стоявшего под деревом со связанными за спиной руками. Опустив взгляд вниз, девушка увидела, что ноги тоже связаны у самых стоп, обутых в изношенные сапоги. Чьи-то грубые руки накинули ей на шею петлю и резко затянули мохнатую верёвку. Страх сковал тело висельника, даже язык не повиновался, чтобы прокричать слова мольбы о пощаде. Пинками приговорённого заставили взойти на почерневший от старости бочонок, где кто-то услужливый поддерживал его за щиколотки, чтобы он не упал. Как загнанное животное, Арья бросала взгляды на лица собравшихся вокруг незнакомцев, и внезапно мир для девушки сузился до одного-единственного лица.

Огромные тусклые глаза на испещрённом глубокими рытвинами лице, тонкая линия бескровного рта, беззвучно открытого в зловещем оскале, толстый шрам на горле, рубец которого багровой нитью тянулся от уха до уха. Её фигуру обвивал плащ, седые волосы развевались на ветру. Это была Кейтилин Старк.

Руки, державшие висельника, выпустили его тело, и верёвка тут же вцепилась ему в шею. Арья чувствовала, как позвонки растягиваются, мучительная боль и удушение заставляли хрипеть и биться в конвульсиях, пока неживой взгляд матери провожал Арью в ад боли и тьмы.

Видение исчезло, и девушка обнаружила себя стоящей на коленях и рыдающей в голос. Тусклые глаза восставшей из мёртвых жгли её изнутри, и лишь Неведомый знает, какие сны она видела в ту ночь.