Приют раненых душ (джен)

Пару раз вдохнуть, вцепиться зубами в трубку и жадно, обжигая лёгкие, втянуть проклятый спасительный дым. Стиснув зубы, Элеонор закинула голову и выпустила его из носа, медленно опускаясь на корточки. Что же, северяне не любят южан. Так сложилось. Зачем ей рассчитывать на расположение? Без проблем, без сожалений, простой расходный материал, с которым можно вести себя как угодно. Судя по реакции это, было, конечно очень неожиданно для всех (достаточно лишь взять себя в руки, чтобы снова начать видеть и замечать), но тот, кто это сделал, вёл себя так, будто имел на это все права. И это очень нервировало. Она не думала плакать, или кричать, нет. Просто стало страшно и в то же время ? смешно. От того, какая она глупая неудачница, от того, какая она наивная дурочка. Нет, не прямо сейчас, но это случится. Пожалуй, её рождение ? самая большая ошибка в её жизни. Почему она такая... нелепая? Неправильная? Если бы она могла хоть чуть-чуть полюбить и принять будущего супруга, который был-то вовсе неплох, но нет. Нет. Чёрные локоны и бездонные глаза Леонсии, горничной в том доме, завладели тогда всеми помыслами Элеонор. Глупо и неправильно. Девушка нахмурилась. Нет, слишком глубоко уходить в прошлое ещё глупее. Опасность и обречённость идёт из настоящего, из будущего. И принять их надо сейчас, а не гуляя по переулкам памяти.

Первым из омутов прошлого вырвало её касание лекаря и его голос. Он говорил тихо и уверенно, он не хотел, чтобы ей навредили. Элеонор невольно улыбнулась и кивнула.

— Спасибо, дор. Я приду в себя, просто слишком много случилось. — Зачем она оправдывается, она не знала. Снова быстро затянувшись, она повела плечами.

Когда её руку крепко схватили, девушка вздрогнула. Но не успело и пару мыслей тревожно пронестись, как в ладони Элеонор умостился нож. Небольшой, но всё же это было оружие. И прямое дозволение на защиту.

— Благодарю вас, — тихо сказала девушка, сжимая рукоятку ножа и выпрямляясь. — Очень надеюсь, что не пригодится.

Данное ей оружие значило, пожалуй, многое. Это и доверие, и защита. Небольшой, удобный, он показался тёплым и вполне себе успокаивал. Элеонор подняла взгляд на оставшихся и, несмело улыбнувшись, кивнула.

— Доры, простите, я не знаю ваших имён...

— Вашего имени я тоже не знаю. Впрочем, меня зовут Серхио Молина. Рад знакомству.

К нему постепенно начало возвращаться самообладание. Честно говоря, кортик в руках девушки нервировал, но женская истерика была бы еще хуже. В конце концов, старший Бюнц поступил, с точки зрения Серхио, хоть и не совсем взвешенно, но смог разрешить ситуацию.

Кровь уже немного унялась, но все равно на мундире расплылось достаточно заметное пятно. Серхио поморщился — пока что это было меньшее из зол, причиной которых стало сумасбродство капитана.

Благодарно проводив взглядом Пауля, Рейк поднялся. Подал руку Элеонор.

— Рейкерт Бельц, к вашим услугам, — представился он, иронично усмехнувшись. Представляться родичам чужим, по сути, именем было странно, но настоящее... нет, он не хочет его слышать ни от кого, кроме Якоба.

Убедившись, что девушка пришла в себя, лекарь обернулся к Молине.

— Рад знакомству с вами, хоть и хотел бы иных обстоятельств... — Неодобрительно поглядев на рану, Рейк нахмурился. — Полагаю, нам лучше пройти ко мне в каюту.

— Прошу прощения за мою неучтивость. — Девушка склонила голову. — Элеонор, а фамилия значения не имеет. Вы в порядке?

Подмывало спросить, всегда ли этот человек ведёт себя таким образом. Бросив быстрый взгляд на нож, Элеонор быстро нацепила его на пояс. Сумку она оставила в каюте, вот неприятность. Курительная смесь тоже была там, а эта уже несколько прогорала. Так что пройти в каюту было очень хорошей мыслью. А потом и посмотреть корабль, например, или что там Рейк — он назвался так — сочтёт нужным показать.

— Взаимно рад знакомству с соотечественниками. Господин Бельц, — короткий кивок, — госпожа... Элеонор, — крохотная запинка перед тем, как назвать полузнакомую даму по имени.

— Прошу, идемте за мной, — коротко проронил Рейк. Ядреная смесь из гнева, ярости и страха, поднявшаяся в его душе от поступка капитана "Птицы", начала более-менее успокаиваться, оседая в ледяную неприязнь, немного не доходящую до ненависти. Начинать разговор в таком состоянии Рейк не спешил, и до лекарской каюты молчал.

Махнув рукой на стоящий у стола стул, Бельц обратился к Серхио:

— Снимайте мундир и садитесь. Посмотрим, во что обошлась вам выходка вашего капитана.

— Этими обстоятельствами я не располагал, но, будь на то моя воля, тоже предпочел бы их изменить. Но предпочту вам довериться, — Серхио болтал ни о чем и ощущал, как постепенно уходит противная слабость.

Оставив мужчин с их ранениями, Элеонор быстро зашла за ширму и, отстегнув поясную сумку от изорванного платья, прикрепила её к поясу. Теперь уж точно всё готово. Нож пусть будет на поясе, так до него будет намного проще и быстрее добраться, если что. Дор Рейк покажет, куда бить. Конечно, это было ужасно, но когда иного выхода нет... Выйдя из-за ширмы, девушка села на стул. Трое южан на одном северном корабле. Удивительно. Решив времени зря не терять, Элеонор раскрыла небольшой кисет с курительной смесью и принялась перебирать её, оценивая, что в ней. Благо её познания в травах были достаточны, чтобы опознать их. И опознать их действие.

Серхио послушно повесил мундир на спинку стула и сел, положив руку на стол.

— Было бы о чем беспокоиться. Скорее всего, ничего страшного, — хмыкнул он. В конце концов, как хотелось верить Серхио, даже несмотря на странности капитана, он не стал бы намеренно наносить ему серьезную рану.

Рана действительно оказалась неглубокой и не опасной, однако раздражения от этого меньше не стало. Сердито вздохнув, Рейк отошел, налил в медную чашу воду.

— Не страшно, но бессмысленно. А бессмысленные раны меня раздражают, — в сердцах признался лекарь. Смочил корпию и принялся смывать кровь. — Порез не глубокий, я наложу мазь и повязку.

— К сожалению, не смог ее избежать. Да, конечно, — почему-то безукоризненной вежливость Рейка слегка раздражала.

Насухо промокнув кожу и царапину Серхио, лекарь потянулся за приготовленной жестянкой с травяной мазью. Пожал плечами, кончиками пальцев нанося желтоватую, резко пахнущую субстанцию.

— Вы, конечно, не могли. Но ваш капитан мог ее и не наносить, вам не кажется? — неодобрения в голосе Рейк уже и не скрывал.

Закончив с обработкой раны, Рейк отер пальцы. Усмехаясь без особой веселости, начал бинтовать руку Серхио. Отвечать не хотелось, потому как в равной степени не хотелось ни ссоры, ни каких-либо обсуждений старшего Бюнца.

— Готово. — Затянув последний узел, отрапортовал Рейк. Поднялся. — Если я еще чем-то могу вам помочь...

То, что обращаясь к Серхио, он по привычке переходит на дриксен, Рейк даже не заметил.

— Мог бы, — беспечно пожал плечами Серхио, стараясь не вырвать руку. — Но уже нанес.

Жаль было, что доктор перешел на дриксен — сам он с удовольствием поговорил бы на кэнналийском еще. Он не видел особого смысла в том, чтобы сожалеть об уже произошедшем. Конечно, с приязнью относиться к Бюнцу было непростой задачей, но начинать честить его на все корки Серхио не хотел.

Элеонор тем временем села рядом и стала перебирать какие-то травы в мешочках. Серхио в этом не разбирался вовсе, но слабый запах показался ему знакомым.

Покосившись на Элеонор, Рейк слегка нахмурился.

— Это морисское зелье, я прав? Только смешанное с какой-то дрянью.

Множество разных трав, и да, мята там тоже была. На вкус, на запах, всё вроде нормально. Кроме небольших лепестков нежно-розового цвета. Во-первых, они тут не к месту по вкусовым ощущениям, во-вторых от одного запаха слегка клонило в сон. Пожалуй, стоит убрать для начала их. Остальное всё было вполне ясно, и даже более-менее восполняемо. Хотя... такие смеси ведь можно и купить? Быстро перебирая смуглыми пальцами высыпанную на стол смесь, Элеонор откладывала в отдельную горку те самые лепестки.

— Вы правы, дор Рейк, — отозвалась Элеонор. — С чем смешано, я не знаю, но смешано... Меня этим успокаивали, чтобы не пыталась сбежать. Если выбрать эту самую дрянь, то можно будет вполне себе жить.

Курительная смесь, значит? Элеонор споро перебирала травы, ухитряясь ничего не рассыпать, и Серхио засмотрелся на ее ловкие движения.

— Вернемся в порт и можно будет поискать чистую смесь, — предложил Рейк, краем глаза следя за девушкой. Почти сам себе сказал, чуть сведя брови: — Кажется, Хелльстрём этим балуется, надо будет узнать, у кого берет.

— Пожалуй, это будет очень кстати, дор Рейк. Но у меня совсем нет денег, а жить на средства капитана это как-то... не по мне. Я не хотела бы быть обузой.

Она вообще не хотела ни от кого зависеть. Ни финансово, ни физически. Возможно ли, правда, это было в её-то положении? Женщина не может быть независимой. Разве что если она богатая весёлая вдова, имеющая достаток, титул и влияние. Но если выйти замуж, то далеко не факт, что овдовеешь. Разве что помочь себе в этом деле, но это было бы как-то чересчур даже для Элеонор.

Закончив с перебором, девушка осторожно набила трубку и прикурила, пробуя. Да, она не ошиблась. Вкус стал ярче, острее, более пряным. Ушла обволакивающая маслянистость, сковывающая тело.

Вопрос о деньгах заставил Рейка поджать губы, чуть заметно нахмурившись. Он помнил, как сложно было начинать жизнь, не имея за душей ничего своего — и как сложно было учится принимать чужую помощь. Но у него хотя бы было его ремесло, определившее дальнейший путь. А что делать девушке? Рейк ответа придумать не мог.

— Я и не говорил о капитане. Надеюсь, вы согласитесь принять от меня такой скромный подарок? — косо усмехнулся лекарь.

― От вас мне тоже неловко, дор Рейк, ― мягко сказала она, затем тихо вздохнула и покачала головой. ― Но пока я не могу сказать, что у меня есть выбор. Дор не скажет мне, какие есть... пристойные способы заработка в этих северных краях?

Закончив с обработкой раны, Рейк отер пальцы. Усмехаясь без особой веселости, начал бинтовать руку Серхио. Отвечать не хотелось, потому как в равной степени не хотелось ни ссоры, ни каких-либо обсуждений старшего Бюнца.

― Готово. ― Затянув последний узел, отрапортовал Рейк. Поднялся. ― Если я еще чем-то могу вам помочь...

То, что обращаясь к Серхио, он по привычке переходит на дриксен, Рейк даже не заметил.

Смесь немного горчила с непривычки, зато ушла эта оседающая на языке маслянистая приторность. Она всегда безумно раздражала. Элеонор некоторое время наблюдала за перевязкой. Северного наречия она не понимала, да и не особенно вслушивалась. Хотя... хотя его всё-таки ей предстояло учить. Иначе она не выживет.

― Оставьте, дора. ― Рейк поморщился. ― Мой долг помочь вам всем, что только в моих силах. Что касается зарабтка... я думаю, мы обязательно найдем что-то подходящее. Поверьте, мы не позволим никому предлагать вам ничего непристойного.

Лекарь внимательно посмотрел на девушку. Он чувствовал себя преступно неосведомленным, не способным подсказать или обнадежить ее, и от этого было достаточно паршиво на душе.

― Благодарю за уже оказанную помощь, ― демонстративно перешел на кэнналийский Серхио, оглаживая повязку. Такое откровенно показанное нежелание говорить с ним на родном языке даже слегка обижало. Но раз уж так, то придется как-то добиваться желаемого самому.

Оставалось только надеяться, что эта попытка не выльется в еще один спор, подогреваемый личной неприязнью Рейка к капитану.

Одними губами улыбнувшись Серхио, Рейк бездумно отозвался:

― Право, не за что. Это все ж таки моя работа.

Он словно и не замечал, на каком языке шла беседа.

― Еще раз благодарю за помощь, ― вежливо склонил голову Серхио, ― Я вернусь к своему капитану.

Судя по всему, здесь его присутствие больше не требовалось, и, судя по взгляду Кисне, было даже нежелательным. Пора было явиться к Бюнцу и, дождавшись возвращения на "Птицу", попробовать выяснить, что же произошло и с чего бы капитану пришло в голову его резать. Насколько он бы ему не доверял, это уже выходило за рамки не то что доверия, но и простого здравого смысла.

― Благодарю вас, дор. ― Элеонор кивнула. ― Знаете, мне было бы интересно посмотреть корабль, вы не могли бы...

Она затихла, задумчиво закусывая трубку и бросая быстрый взгляд на Серхио. Почему-то ей было несколько неловко перед ним. Потому что... ну, не ясно, почему. Просто неловко. Вообще Элеонор не любила выказывать страх прилюдно, она даже при пиратах старалась держаться и предпочитала избивать их ножками от табуретки, но страх всё равно есть страх. Он призывал ко многому. Сейчас же больше говорил лёгкий стыд.

― Показать корабль? ― закончила она наконец.

Лекарь протер руки чистой салфеткой, внимательно посмотрел на девушку, потом на гостя. Кивнул обоим.

― Думаю, капитан не будет против такой экскурсии, ― кивнул Рейк Элеонор. Обернулся к Серхио, чуть поклонился. ― Дор разрешит нам его проводить?

Кажется, второму их общество было в тягость. Это вызвало некоторое разочарование у Элеонор, но если новый знакомый не желал их видеть или они его утомляли, то неволить его было как-то не с руки.

― Что же, я буду очень рада, ― склонила голову Элеонор. ― Будет ли позволено проводить и мне? Это тоже в известной степени экскурсия...

― Не имею никаких возражений ни против общества дора, ни против общества... дориты, ― отозвался Серхио. Крохотная заминка перед обращением к девушке ― всего лишь вежливое указание на то, что он не знает, замужем ли она. Намек достаточно прозрачный, но интересно, сочтут ли нужным его понять? А Рейк просто-таки безукоризненно вежлив. Привычка, или тоже считает, что худой мир лучше доброй ссоры?

― Безусловно, я и не думал оставлять дориту в одиночестве. ― Рейк подал Элеонор руку, ободряюще улыбнулся.

Покосился на Серхио, чуть слышно вздохнул. Леворукий знает, чем руководствовался капитан Бюнц-старший, притащив на "Надежду" кэналлийца, но никакого расположения Рейк к нему не чувствовал ― более того, он вызывал отчего-то даже большее недоверие, чем любой северянин. Объяснять свои чувства даже самому себе Рейк не хотел, поэтому просто старался выдержать дистанцию.

Может быть, он просто боялся, что господин Молина может ненароком заставить его вспомнить что-то из давно похороненного. Что-то такое, что Рейку очень не хотелось бы вспоминать.

― Прошу, следуйте за мной.

Элеонор даже вежливо присела, склонив голову. Рейк ей нравился ― это был интересный молодой человек, родич. И даже не тем, что был учтив и вежлив. А тем, что за этим скрывалась знатная, надо сказать, оторва. Наверняка.

― Дорита, ― мягко улыбнулась Элеонор.

Она не могла сказать насчёт второго ничего конкретного. Он казался более жёстким и серьёзным, что вызывало некую настороженность от той, кто сама только недавно ушла от ребёнка или подростка. Элеонор направилась вслед за Рейком, затягиваясь.

Кивнув в ответ Кисне, Серхио последовал за ними. Значит, еще и незамужняя? Он бы не отказался поинтересоваться, какими ветрами ее занесло настолько далеко от Кэнналоа, да еще и в одиночку, но сейчас у него не было на то никакого права. В конце концов, она находится под, так сказать, опекой Пауля Бюнца, так что захочет ― сама расскажет, а не захочет ― ни к чему давить. Да и настоящей нужды это узнать нет ― так, пустое любопытство.

Неосознанно растирая запястья, Рейк обвел присутствующих утомленным взглядом, размышляя, с каким удовольствием послал бы всех к кошкам. Но девушка откровенно не заслужила такого отношения, а второй... он гость капитана и пациент. Повернувшись на каблуках, он направился к капитанской каюте, не оглядываясь на спутников, ― в конце концов, не отстанут, да и потерять яркое желтое пятно даже в толпе матросов затруднительно. Однако шаг он все-таки сдерживал.

Кажется, она пропустила что-то важное. Ладно, неважно. Элеонор задумчиво следовала за Рейком, оглядывая корабль. Поначалу ей казалось, что разницы нет. Да и где её углядеть: на том корабле ей экскурсий не водили. Так, выводили раза три в день по делам, и то только поначалу. И кормили только чтобы с голоду не умерла. Элеонор поморщилась, потёрла трубкой бровь, и чуть не наткнулась на стучащего в какую-то дверь Рейка. На всякий случай, отступив на пару шагов, она заглянула в открывшуюся дверь и улыбнулась встретившему их человеку. Имя она успела забыть. Леворукий с его кошками... ладно! Успеет всех запомнить. Просто это очень, очень, очень долгий день.

Затормозив у капитанской каюты, Рейк напомнил себе о том, что у капитана визитеры и не лишним было бы проявить приличия, и громко постучал.