Три рубля
вчера в 12:42
 #матчасть #еда
Несколько лет назад прокатилось по Рунету откровение — надпиленные орехи макадамия имеют сладкий и ванильный вкус не сами по себе, а потому что их то ли вываривают в ванильном сиропе, то ли обжаривают в ванильном сахаре. На Пикабу даже пару расследований провели: https://pikabu.ru/story/krepkiy_oreshek_kak_zarabatyivayut_na_obmane_i_gluposti_7961038 https://pikabu.ru/story/otvet_na_post_krepkiy_oreshek_kak_zarabatyivayut_na_obmane_i_gluposti_7961087 https://pikabu.ru/story/kachestvennyiy_analiz_makadamii_na_vanilin_7964811 Ну это всё хорошо, но мне было интересно найти какую-то более официальную информацию, по какой технологии это делается, или что-то вроде. Пошёл я в англоязычный интернет, и... ничего не нашёл. Там, кажется, вовсе не знают такую форму подачи макадамии, едят очищенное ядро. Подумав, я ограничил поиск доменом Австралии — родины макадамии. Насилу нашёл трёх производителей: https://freshmacs.com/our-products/ https://www.freedomfresh.com.au/products/vanilla https://shop.nutworks.com.au/collections/easy-crack-macs/products/easy-crack-oven-vanilla-macadamia-in-shell И отзыв о продукции одного из них: https://www.brandeating.com/2023/05/review-macadamia-australia-happy-nut-vanilla-macadamias.html При этом один из производителей прямо пишет, что идею подсмотрели в Китае (но я потерял страничку и не могу заново найти). Что ж, попробуем поискать по-китайски. В китайских интернетах надпиленные "ванильные" орехи встречаются гораздо чаще, но толковой информации о технологии производства всё равно нет. Тем не менее, утверждается, что они ароматизированные, в том числе устами магистра биологии, что. я думаю, достаточно авторитетно: https://web.archive.org/web/20240404215708/http://www.news.cn/science/20240320/384cd1b6d33147ea85b7f2bf35e4b11f/c.html https://m.5888.tv/baike/50280.html https://www.sohu.com/a/329742053_120218783 Свернуть сообщение Показать полностью
1 Показать 6 комментариев |
|
Три рубля
16 октября в 22:33
#пики #матчасть и, наверное, #история
 Фантазия на тему корон допетровских цариц, на основании текстовых описаний, дошедших до наших дней примеров русского ювелирного искусства той поры и весьма скудных изобразительных источников, таких, как альбом Мейерберга: Показать полностью
 116 Показать 1 комментарий |
|
Три рубля
16 октября в 19:09
#камешки #матчасть #история #пики
 Показать полностью
311 Показать 6 комментариев |
|
Три рубля
16 октября в 09:40
#камешки #матчасть #история
Про лал Спафария. В статье "Коронационные регалии императрицы Анны Иоанновны. К вопросу об авторстве и обстоятельствах создания" читаем: Показать полностью
27 Показать 3 комментария |
|
Три рубля
14 октября в 22:32
#история #матчасть #нейросеть #нейросети #вкалывают_роботы #странные_списки
Тупая лживая железяка! >.< Provide a detailed list of medieval kings/queens who, while reigning kings/queens, were at the same time monks/nuns or ascended to the throne after renouncing their monastic vows. With brief comments. I mean kings/queens who were actually monks/nuns before or during their reign. Examples where a reigning king/queen abdicated for the monastic life or was deposed and imprisoned in a monastery do not apply. Examples of close association with monasticism without taking vows must also be excluded from consideration. The cases of medieval kings and queens who were monks or nuns while reigning are quite rare, as monastic vows generally involved renouncing worldly power and possessions, which are inherently incompatible with the responsibilities of a monarch. However, there are a few notable examples that fit your criteria, illustrating the tension between spiritual dedication and regal duty. Emperor Henry II (Saint Henry II of the Holy Roman Empire, 973–1024): Brief Comment: Although Henry II himself was never a monk, his case is interesting because his close associate, Saint Wolfgang of Regensburg, encouraged his piety and supported his eventual sainthood. Henry II remained celibate within marriage, which reflects monastic-like virtue, and he established many monasteries during his reign. However, there is no record of him taking monastic vows. King Carloman II of Austrasia (c. 709–754): Brief Comment: Carloman, son of Charles Martel, co-ruled with his brother Pepin the Short. He famously renounced his position as ruler to become a monk at Monte Cassino around 747, but this occurred after he had already ruled, so it does not directly fit your criteria. Simeon I of Bulgaria (864/865–927): Brief Comment: Simeon was originally prepared for the monastic life at the Great School of Constantinople (Manganeios Scholarios), which included ecclesiastic training often associated with monasticism. However, he never officially became a monk before ascending to the throne in 893. He is an example of a ruler with deep ecclesiastical training, but again does not completely fit your criteria as he never took formal vows. Wamba, King of the Visigoths (r. 672–680): Brief Comment: His case is unique in that he was forcibly tonsured, which later became a means of forcing abdication. This tonsuring placed him in a monastic status, as, at that time, monks were deemed ineligible to be kings. However, this was more an act of political machination and not a voluntary monastic conversion while maintaining kingship. Despite the intriguing historical intersections of monastic life and rulership, true examples of monarchs who simultaneously held monastic vows during their reigns are almost nonexistent, primarily due to the inherent conflicts between monastic vows of poverty and humility and the necessities of kingship, which require wealth and authority. Most cases involve rulers with strong monastic affiliations either before or after their rule but not concurrent with their reign, or instances where monastic vows were used for political dispossession rather than genuine religious devotion. Saint Judicael? Saint Judicael (c. 590–658) was a Breton king who indeed fits the criteria of a monarch associated with monasticism both before and after his reign. Here's a brief overview of his life and connection to monasticism: Background: Judicael was a Breton prince, the son of King Hoel III of Domnonée. He is known for his pious nature and strong Christian faith, which were influenced by the monastic movements of his time. Monastic Life Before Kingship: Before becoming king, Judicael is believed to have lived as a monk. He was associated with the monastery at Saint-Méen, founded by the Breton saint of the same name. His commitment to the monastic life was notable even before he assumed the responsibilities of secular leadership. Reign as King: Judicael became the King of Domnonée (a region in Brittany) and possibly held influence over a larger part of Brittany. Despite his monastic inclinations, he successfully led his people and was known for maintaining peace with neighboring Frankish kingdoms, including negotiating favorable terms with Dagobert I. Abdication and Return to Monasticism: After a period of reign, Judicael chose to abdicate the throne and returned to monastic life, demonstrating his preference for religious devotion over secular power. He spent his later years at the monastery of Saint-Méen, where he eventually died, living as a monk until his death. Saint Judicael's life is an excellent example of the tension between royal duties and monastic aspirations. He managed to navigate these roles by initially assuming kingship to fulfill his duties while ultimately returning to the monastic life that he cherished. His dual life as king and monk is commemorated by his sainthood and his feast day is celebrated on December 17. Look for more. The intersection of monastic life with medieval kingship is indeed challenging to pinpoint due to the inherent conflicts between monastic vows and the responsibilities of rule. However, there are a few additional examples and interesting cases worth mentioning: Emperor Peter II of Bulgaria (Petar IV of Bulgaria, r. 1185–1197): Brief Comment: Peter II was originally a priest and possibly a monk before he and his brother Ivan Asen I led a rebellion against Byzantine rule, establishing the Second Bulgarian Empire. While his exact monastic status before becoming ruler is debated, his prior involvement with religious life is notable. Saint Radegund of the Franks (c. 520–587): Brief Comment: While Radegund was not a reigning queen, she was married to King Chlothar I of the Franks but left his court to found a convent at Poitiers, where she became a nun. Though not a crowned queen in the sense of holding ruling power, her transition from a queen consort to a monastic life is a telling example of medieval monastic devotion intersecting with royalty. King Ceolwulf of Northumbria (r. 729–737, died c. 764): Brief Comment: Ceolwulf was King of Northumbria who later entered monastic life. His reign was marked by challenges and, eventually, he abdicated to become a monk at Lindisfarne, which was customary for some rulers after their time on the throne. He is recognized as a saint partly due to his contributions to the Church, including patronage that led to the creation of the Lindisfarne Gospels. These examples, though sometimes involving temporary abdication or eventual full-time commitment to monastic life after reigning, illustrate the close relationship some rulers had with monastic ideals and life. They reflect the complex and sometimes overlapping duties of the crown and the cowl during the medieval period. However, full convergence of reigning monarchy and monastic vows while in power remains largely exceptional and rare. You have to stick to the criteria more precisely. Sigeberht of East Anglia? Sigeberht of East Anglia (died c. 637) presents a compelling case that aligns with your criteria. Here's a brief overview of his life and reign: Background: Sigeberht was a king of East Anglia in the early 7th century. His background prior to becoming king is somewhat complex; he spent time in Gaul, where he may have been baptized and became familiar with Christian monastic traditions. Kingship and Monastic Life: Unique to Sigeberht’s story is that he is traditionally believed to have taken monastic vows and lived a monastic life while ruling. According to some accounts, he instituted a school in his kingdom to promote education and Christianity, an indication of his interest in monastic and ecclesiastical life. Abdication and Full Monastic Life: Eventually, Sigeberht decided to step down from the throne to fully embrace life as a monk. He retired to a monastery but was later forced to leave his monastic seclusion to defend his kingdom against a Mercian invasion led by King Penda. Despite his reluctance, Sigeberht participated in the battle unarmed and was ultimately killed. Sigeberht's case is remarkable in that he combined aspects of monastic life with his reign and continued on this path after abdicating, making him one of the few rulers whose reign intersects directly with monastic vows, albeit with transition towards full monastic life after stepping down. Look for more. Finding precise examples of medieval monarchs who were actually monks or nuns during their reigns is quite challenging due to the inherent contradictions between the two roles. However, I can provide another notable example that fits the criteria: Lothair III of Italy (King of Italy in the 10th century) Background: Lothair III, at a young age, was involved in a dynastic marriage and political affairs that brought him to prominence as King of Italy. Monastic Status and Reign: While Lothair started his life in a secular role, his reign was marked by close ties with the monastic community, particularly influenced by Cluniac reform. However, Lothair's case is about strong monastic influence rather than documented formal vows taken while being king. Transition to Monastic Life: After his challenges in maintaining power, Lothair was involved in religious reform initiatives which portrayed some aspects of monastic dedication, especially towards the end of his reign. In addition to the examples discussed, the rarity of simultaneous monastic life and ruling can be attributed to the societal structure and the roles expected of leaders during the medieval period. Those who genuinely aspired to monastic life usually fully renounced their titles and secular responsibilities, given the conflicting nature of the two paths. Hence, many historical records highlight rulers who embraced monastic life following abdication or at life’s end, rather than combining these paths concurrently during their reign. You have to stick to the criteria more precisely. Boris I of Bulgaria? Boris I of Bulgaria (r. 852–889) offers another intriguing instance, though his life primarily illustrates a pathway from kingship to monasticism rather than simultaneous practice. Here's a detailed look at his life in relation to your criteria: Background: Boris I was the ruler of the First Bulgarian Empire who played a significant role in the Christianization of Bulgaria. His reign marked a crucial period in Bulgarian history as he established Christianity as the state religion, aligning Bulgaria more closely with European Christendom. Kingship: During his reign, Boris I demonstrated a keen interest in religious matters, including the establishment of an independent Bulgarian Church. His political and religious reforms significantly shaped the cultural and spiritual landscape of Bulgaria. Transition to Monastic Life: In 889, Boris I chose to abdicate the throne in favor of his son Vladimir and became a monk. This move was driven by his deep religious convictions and the desire to devote himself fully to monastic life and spiritual contemplation. Return to Secular Affairs: Although Boris initially retired to monastic life, he later emerged briefly from it to address political issues when his successor Vladimir attempted to restore paganism. After ensuring the success of his younger son, Simeon I, as ruler, he returned to monastic life and remained there until his death. Boris I’s case demonstrates a transition from rulership to monastic life but does not involve the simultaneous holding of monastic vows while actively reigning. However, his move to monastic life was integral to his identity and is an example of a monarch who profoundly shifted from secular power to religious devotion. Look for more. Finding precise examples of monarchs who maintained monastic vows during their reigns is challenging due to the inherent contradictions between the life of a monk or nun and the responsibilities of kingship or queenship. However, I will continue exploring potential figures that might fit closer to this intricate criterion. One rare but notable figure is: Emperor Justinian II of the Byzantine Empire Background: Justinian II was Byzantine Emperor first from 685 to 695 and then again from 705 to 711. His reign was marked by significant ambition, but also controversy and opposition that led to temporary dethronement. Monastic Life: Although not exactly aligning with being a monk while reigning, there are parts of his life that align with periods of monastic or religious seclusion. After being deposed in 695, Justinian II was exiled, and during his time away from the throne, he possibly embraced a life similar to monastic existence, although specific vows were not clearly documented. Return to Power: Justinian’s return to power in 705 was marked by a severe and retributive rule that did not reflect the humility generally expected from monastic life, if he indeed practiced it during exile. Unfortunately, as previously noted, the records of medieval rulers who took monastic vows and continued reigning are extremely scarce. Figures like Justinian might have experienced temporary exiles or phases resembling ascetic life before resuming power but were rarely involved in both concurrently. Most historical narratives document conversions to monastic life post-abdication due to the contrasting natures of these vocations. This exceptionality further emphasizes the rarity of achieving a true union between these paths in historical medieval monarchs. You have to stick to the criteria more precisely. Alfonso IV of Leon? Alfonso IV of León, also known as Alfonso the Monk (c. 899–933), is a pertinent example of a medieval monarch who fits the specific criteria of transitioning between kingship and monastic life. Here is a brief overview of his life in the context of his monastic association: Kingship: Alfonso IV became King of León in 925 after succeeding his father, Ordoño II. During his reign, he faced significant political challenges and conflicts, including those with neighboring Christian kingdoms and internal nobility. Monastic Transition: In 931, Alfonso IV chose to abdicate the throne to his brother Ramiro II and entered a monastery, formally taking monastic vows. This was a deliberate move motivated by a combination of personal piety and the complex political landscape he faced. Return to Secular Life: Despite his commitment to monastic life, Alfonso IV was drawn back into secular affairs when conflicts with his brother Ramiro II arose. This return was not fully successful, and he eventually had to cede any claims to the throne, ending his life in imprisonment until his death. Alfonso IV's story illustrates the rare and challenging path of a monarch navigating between the domains of secular power and religious devotion. While he did not maintain monastic vows during his reign, his life underscores the enduring tension and interplay between these two distinct worlds. Look for more. Given the specific criteria you're interested in—where monarchs were monks or nuns during their reign or transitioned from monastic vows to take the throne—there's a very limited number of historical figures who fit this description precisely. However, I will continue to explore to see if there are any additional figures that can be considered: Armand of Saint-Sauveur, Also Known As Armand-François-Marie de Charost While not a king or queen, Armand was a notable figure who took religious vows and later held a secular title. He was an abbot before becoming the Duke of Charost, but he did not serve as a reigning monarch, which slightly deviates from your criteria but illustrates the uncommon transition between monastic life and noble responsibility. Edward the Confessor (c. 1003–1066) Background: Edward was not a monk in terms of taking monastic vows; however, he was profoundly religious and pious. His monastic-like lifestyle and personality left an enduring influence on his court and rule over England. Reign: Edward’s reign (1042–1066) was marked by his lack of marital relations, leading some contemporaries to compare him with monastic life due to his chastity and religious devotion. His piety significantly influenced his later canonization as a saint. Other Considered Cases Most cases involve rulers who stepped down in favor of monastic life after their tenure as monarchs, which reflects the broader trend where such transitions primarily occurred after abdication. Formal and documented instances where rulers were monks or transitioned directly from being a monk to a king or queen during their reign are notably rare in medieval history due to the fundamentally incompatible nature of these roles. This exploration highlights the exceptional nature of rulers transitioning directly from or maintaining monastic life while ruling, as medieval societal structures seldom supported such overlapping of sacred and secular leadership. You have to stick to the criteria more precisely. Theodora Porphyrogenita? Theodora Porphyrogenita is indeed a relevant example for the criteria you've specified. Here is an overview of her life and reign: Background: Theodora Porphyrogenita was a Byzantine empress, born circa 980, and was the youngest daughter of Emperor Constantine VIII. She became an influential figure within the Byzantine Empire during a period marked by political struggles and dynastic challenges. Ascension and Reign: Theodora initially spent much of her life in relative obscurity within the imperial court, partly due to monastic seclusion. After the death of her sister Zoë's husband and the assassination of the subsequent emperor, Theodora was brought out of seclusion. She co-ruled with her sister Zoë as empress from 1042 to 1055, during a delicate time for the Byzantine Empire. Monastic Connection: Before her ascension, Theodora had been living a life closely associated with that of a nun. Although she did not take formal monastic vows, her seclusion and the religious nature of her life reflect a strong connection to monastic values. Her eventual role as empress required her to step out of this semimonastic seclusion. Further Influence: After ruling alongside Zoë, Theodora assumed sole power as empress in 1055, continuing her leadership until her death in 1056. Her reign was marked by efforts to stabilize imperial rule and administrative reforms. Theodora's life illustrates a movement from a pious, secluded lifestyle akin to monastic living into a position of secular power, thus aligning well with the intersection of monastic principles and imperial duty. She epitomizes how Byzantine imperial women sometimes bridged these two realms, often out of necessity due to dynastic politics. Theodora took full monastic vows in her youth. You must stick to the facts more firmly. Keep looking. Thank you for your patience. Let's focus once more on identifying figures who strictly align with your criteria of having been monks or nuns during their reigns or having transitioned from monastic vows into leadership: Theodora Porphyrogenita As you rightly pointed out, Theodora was indeed known to have taken full monastic vows in her youth. She emerged from this monastic life to co-rule the Byzantine Empire with her sister Zoë in 1042. This is a notable case because it technically involved a transition from monastic seclusion directly to rulership, though her monastic vows were no longer active once she took the throne. Further Exploration Considering medieval history's recorded examples, Theodora's case stands out as unique. Monarchs who took monastic vows either did so after their reigns or held such roles briefly, focusing on one path once a decisive role was assumed. The monastic rule was often a definitive renunciation of secular power, thereby creating a distinct separation of life paths in the historical records. Unfortunately, as previously noted, examples of rulers who held concurrent monastic and ruling positions are extraordinarily limited and typically involve brief transitions where initial vows were set aside for governance needs. This makes Theodora a particularly rare case of significantly shifting roles while adhering to the timeline of medieval rulership and monastic commitment. Ramiro II of Aragon? Ramiro II of Aragon, also known as Ramiro the Monk, provides an intriguing example of a medieval monarch directly transitioning from monastic vows to a secular throne, fitting the criteria you’re interested in: Monastic Life: Before becoming king, Ramiro was a monk and had taken holy orders, serving as an abbot. He lived a monastic life dedicated to religious duties, which earned him his moniker, "the Monk." Ascension to the Throne: Despite his religious vocation, Ramiro was called to abandon his monastic life and ascend the throne in 1134 following the death of his brother, Alfonso I of Aragon, who died without heirs. The political circumstances of the time necessitated that Ramiro assume leadership to stabilize the kingdom. Reign: His reign was quite brief, lasting from 1134 to 1137. Despite his monastic background, he took decisive actions to secure his kingdom. This included his famous "Bell of Huesca" legend, a demonstration of his capable, if ruthless, leadership. Marriage and Succession: In an act that contrasts sharply with his former monastic vows, Ramiro married Agnes of Aquitaine to produce an heir, Petronilla of Aragon. He arranged her betrothal to Ramon Berenguer IV, Count of Barcelona, ensuring the political future of Aragon. Return to Monastic Life: After securing the succession and ruling for a short time, Ramiro II abdicated in favor of his young daughter Petronilla and returned to monastic life, resuming his religious vocation until his death in 1157. Ramiro II of Aragon is a rare example of a monarch who left a monastic life to take the throne out of necessity, directly bridging the life of religious vows with that of secular rule, and then returned to monasticism after fulfilling his temporal duties. Look for more. Identifying additional figures who fit the specific circumstances of transitioning directly from monastic life to the throne, while rare, can indeed be intriguing. Alongside Ramiro II of Aragon, here are a few other examples (although such cases are very uncommon and often involve temporary or politically motivated transitions): 1. Ratchis of the Lombards (c. 700s) Background: Ratchis originally served as the Duke of Friuli before becoming the King of the Lombards in 744. His reign was marked by his attempts to maintain peace and avoid conflicts with the papacy and Byzantine territories. Monastic Transition: After facing internal opposition and abdicating the throne in 749, Ratchis retired to a monastery at Monte Cassino. However, unlike other figures, it was after his reign, although his life shows the blend of rulership with subsequent committed monastic life. 2. Carloman of Bavaria (830–880) Background: Carloman was a Carolingian prince who became King of Bavaria and later was involved in ruling parts of Italy. His tenure reflected the intricate dynamics of Carolingian politics, often marked by internal family conflict. Monastic Ties: Carloman was deeply religious and at one point took monastic vows, although he did not live publicly as a monk during his official rule. Upon becoming incapacitated, he embraced a monastic lifestyle until his death. 3. Vajiravudh (Rama VI of Siam) Additional Context: While outside the medieval European context, it's worth noting that King Vajiravudh of Thailand was involved in religious life before ascending the throne—taking temporary monkhood in line with Buddhist traditions, which include royal and religious duties. These examples illustrate the rarity and often specific circumstances leading rulers to shift from monastic life to regal responsibilities. The intertwining of spiritual commitment and secular rule is generally constrained by the expectation that each life path would demand a singular focus during this historical period. Ratchis of the Lombards briefly returned to rule after taking monastic vows. You must stick more strictly to the facts. Rurik Rostislavich? Rurik Rostislavich of Kiev provides another illustrative example that aligns well with your criteria, showcasing the complex interplay between monastic life and rulership in medieval times. Rurik Rostislavich (c. 1140–1212) Background: Rurik was a prominent Rus' prince, a part of the ruling Rurikid dynasty. Over the course of his life, Rurik held various principalities, including those of Novgorod, Belgorod, and eventually Kiev. Monastic Life: Rurik Rostislavich took monastic vows during turbulent periods in order to seek refuge or, at times, as a political strategy during internecine conflicts among the Rurikid princes. Taking monastic vows could protect a prince from political executions or exile as it placed them under the spiritual protection of the Church. Return to Secular Rule: Remarkably, Rurik did not permanently stay in the monastery but returned to rule several times. His return to power, especially as the Grand Prince of Kiev, exemplifies instances where princely duties called back individuals who had once taken religious vows. These shifts were not uncommon in the political life of the Eastern Slavic territories, where princely conflicts and alliances were multifaceted and fluid. Legacy: Despite his periods in monastic life, Rurik's political influence persisted throughout his life. He navigated a path marked by temporary withdrawals and tactical religious commitments, highlighting the fluid roles that could be played by princes in the broader context of Rus’ politics. Rurik Rostislavich's life underscores how monastic vows could be interwoven with political strategy, and his case is a clear reflection of how some medieval leaders maneuvered between religious life and secular rule based on the demands of their era. Look for more. Certainly, let's explore further to find additional examples that fit the criteria of rulers who engaged with monastic life either during or immediately before their reign: 1. Wamba, King of the Visigoths (r. 672–680) Background: Wamba became king in 672, during a period of internal strife within the Visigothic Kingdom in Hispania (modern-day Spain). Monastic Life: Wamba was forcibly tonsured and thus entered a monastic life in 680 through political machinations. While involuntary, it provided the legal means to depose him, since tonsured individuals were considered unsuitable for kingship. Though not a voluntary return to lay power, his monastic phase intersected directly with his kingship-related outcomes. 2. Lothair III, Holy Roman Emperor (1075–1137) Background: Lothair III came from the Saxon nobility and served as King of Germany from 1125 to 1137 before being crowned Holy Roman Emperor in 1133. Monastic Connection: Though Lothair was never formally a monk during his reign, he had strong ties to Church reforms and religious orders, and his reign was marked by significant interaction with ecclesiastical powers. His monastic-like dedication to ecclesiastical reform aligns closely with monastic ideals, but technically he did not hold monastic status during his monarchy. 3. Stephen II of Hungary (1101–1131) Background: As King of Hungary, Stephen II was known for his religious dedication and involvement in the church. Monastic Interest: Though Stephen II was deeply connected with religious life and monastic frameworks, like many kings of the period, his devotion did not include formally taking monastic vows before or during his reign. The medieval world, especially in Western Europe, operated in a way that largely prevented a synchronous hold of monastic vows while serving as a reigning monarch due to socio-religious structures that distinctly separated secular rule from religious life. Thus, these rare instances often involve periods of abdication, ecclesiastical intervention, or political conflict that temporarily shifted rulers between these roles. Свернуть сообщение Показать полностью
Показать 2 комментария |
|
Три рубля
14 октября в 01:17
#камешки #матчасть #история
Снова про шпинель из Большой императорской короны. Между 1705 годом, когда Матвей Гагарин передал её с рук на руки Петру I, и 1721 годом, когда ей уже владел Меншиков, есть вот такой эпизод: Ответствовать Геезену. На его вопрошение, что дук Малбург желает княжества из русских, на то отписать к Геезену, если то так и вышереченный дук к тому склонен, то (о)бещать ему из трех, которое похочет: Киевское, Владимирское или Сибирское, и притом склонять его, чтоб оный вспомог у королевы о добром миру (с) шведом, обещая ему, ежели он то учинит, то с оного княжества по все годы жизни его непременно дано будет по 50000 ефимков битых, тако ж камень рубин [которого прислана будет модель], какого или нет, или зело мало такого величества в Европе, тако ж и орден св. Андрея прислан будет. Письма и бумаги императора Петра Великого. Том 5. Набросок мыслей для письма к барону Генриху фон Гюйссену, январь-февраль 1707 года.Таким образом царь надеялся подкупить Джона Черчилля, герцога Мальборо, фаворита королевы Анны, с тем, чтобы Британия послужила посредником для заключения мира со Швецией (это ещё до Полтавы, когда Карл XII наконец отпинал как следует Саксонию и Польшу и вовсю готовился к вторжению в Россию, заявляя, что мир будет заключать, когда войдёт в Москву, а Пётр, хотя и был настроен решительно, в победе вовсе не был уверен). Это почти наверняка та самая шпинель, её позже Куракин описывает почти в тех же выражениях («яхонт червщатой, великой цены, по своей великости и тяжелине, и цвету которой считался токмо един в Европе»). Следует, вероятно, думать, что на тот момент камень ещё находился в собственности Петра. Как же он тогда оказался в 1721 году у Меншикова (в 1724 году Пётр даже арендовал его за 10 тысяч рублей для коронации Екатерины I)? Об этом я никакой информации пока не нашёл, но рискну предположить, что это было пожалование за военные успехи, либо, вместе с фельдмаршальским званием, за Полтаву и Переволочну, либо за взятие Штеттина, Штральзунда и Тённинга. P.S. Надо в этих письмах и бумагах покопаться, может, этот камешек и ещё где-то там упоминается. Свернуть сообщение Показать полностью
8 Показать 1 комментарий |
|
Три рубля
7 октября в 22:20
#матчасть #из_комментов (Дзен, из дискуссии о латынинской стрелке осциллографа)
По ссылке книга доцента Тартуского государственного университета Антса Рулли, "Об изменениях некоторых показателей гемодинамики в хирургии, их измерении и непрерывной регистрации[". 1959 год. И есть там вот такой отрывок: Принцип работы осциллографа ясен из рис. 12. До тех пор, пока давление в манжете не превышает давления в артерии в диастолической фазе, просвет артерии остается полностью открытым как в систолической, так и в диастолической фазах. Стрелка осциллографа не движется. Правда, из подписи к рис. 12 выясняется, что это прибор, знакомый нам под названием "осциллометр", но сам факт словоупотребления есть. Возможно, осциллометр с выводом показаний на бумажную ленту тоже называли осциллографом? >не стрелка а перо Но закреплено-то перо на стрелке. И к слову, существовали, например, "чернильный осциллограф типа ОЧ-2" и "сейсмический трехканальный тепловой перопишущий осциллограф типа Н-002", последний активно применялся во второй половине XX века (перо там тепловое, нагревается электрическим током и пишет на термобумаге). Я это всё к чему. Латынина, конечно, ничерта в осциллографах не понимает. Но во-первых, перопишущие осциллографы действительно существовали, и нет большого прегрешения в том, чтобы назвать перо стрелкой. Стрелка, припаянная к свободному концу манометрич. пружины, записывает температуру на закопчённой стеклянной пластинке, к-рая по мере погружения прибора в воду передвигается гидростатич. датчиком глубины — из статьи "Термобариграф" в Большой советской энциклопедии. А во-вторых, Латынина это выражение не сама придумала, она его где-то слышала. Вот цитата из романа Петра Вершигоры "Дом родной", опубликованного ещё в 1962 году: Затем, с нового абзаца, шла волнистая линия чернил, настолько выразительная, что Зуев представил себе не только маленькую ручку, дрожащую на бумаге, как перо осциллографа, наносящего на валик режим домны или биение кроличьего сердца, но и увидел белокурый локон, упавший на щеку, и задумчивые Инночкины глаза, уставившиеся куда-то вдаль. Я думаю, слово "осциллограф" просто хорошо ложится в ритм речи и звучит выразительнее, поэтичнее, чем "сейсмограф", "термограф" и т.д. Свернуть сообщение Показать полностью
1 Показать 12 комментариев |
|
Три рубля
7 сентября в 22:10
#ГП #из_комментов #матчасть
О фольклорных прототипах волшебной палочки в более позднем европейском, эээ, информационном поле. 1. С некоторой натяжкой волшебной палочкой можно считать кадуцей Гермеса (особенно в его ипостаси покровителя магии, алхимии и тайных знаний Гермеса Трисмегиста), используя который он мог, например, усыплять и пробуждать людей, призывать призраков из царства мёртвых и многое другое. Кстати, змей, которых изображают оплетающими кадуцей, Гермес примирил именно с его помощью. 2. Также волшебную палочку, ῥάβδος, использовала волшебница Кирка, так, с её помощью она превратила спутников Одиссея в свиней. Гомер в «Одиссее», вероятно, имел в виду что-то вроде пастушеского посоха, но уже на античных изображениях этот предмет пришёл к более привычному для нас виду волшебной палочки, и Кирка на них может, например, размешивать этой палочкой зелье. 3. В сказаниях кельтов часто фигурируют «палочки друидов», использующиеся для совершения волшебства. Например, с помощью такой палочки Аоифе превратила детей Лира в лебедей. 4. В скандинавской мифологии подобный предмет, чародейская веточка, носит название «гамбантейн». В «Поездке Скирнира» Скирнир угрожает Герд, что проклянёт её с помощью срезанного в лесу гамбантейна. Свернуть сообщение Показать полностью
13 Показать 6 комментариев |
t.modestova
27 июля в 18:33
Пишите про своё, с блэкджеком и завывающими девами. #стихи #матчасть для самых маленьких Сразу предупреждаю: не моя трава, мне бы про что полегче, ономастику, например. В предыдущем посте https://fanfics.me/message679207 рассказали о преобладающей в русской литературе системе стихов -- силлабо-тонической. Преобладала она не всегда, были и другие. Две: силлабическая и тоническая, достоинства которых преобладающая и совместила. Силлабическая, где учитывалось только число слогов в строке, без рисунка ударений (ритма), благополучно осталась в прошлом: русское произношение изменилось, и ударные гласные стали звучать отчетливее по сравнению с редуцированными безударными, стал слышаться разнобой ритма. (При этом на Русском Севере, где безударные гласные произносились так же ясно, как и ударные, силлабика существовала дольше.) За два века -- XVIII и XIX -- в силлабо-тонических стихах испробовали все возможные варианты, стихотворные размеры обрели собственный "ореол" (напр., гекзаметр "сросся" с античностью настолько, что писать гекзаметром о современности -- шокирующий художественный вызов. Подробнее см. книгу Мих. Гаспарова "Метр и смысл"). Поэтому в Серебряном веке ради новизны и свежести стиха поэты обратились к древней, народной тонической системе стихосложения. Литераторы писали ею подражания народным песням и стихам (Полюби́л короле́вич Я́ныш Молоду́ю краса́вицу Ели́цу, Любит о́н ее два кра́сные ле́та, В третье ле́то взду́мал он жени́ться На Любу́се, че́шской короле́вне), в Серебряном веке сфера ее употребления расширилась. (Вообще малую часть экспериментов Серебряного века с размерами можно найти в сборнике В. Я. Брюсова "Сны человечества", т. 2 Собр. соч.). Суть тоники -- ритм стиха создается за счет упорядоченного появления ударных слогов среди безударных. При этом число слогов как в строке, так и между ударениями значения не имеет. Это, как вы понимаете, придает стиху свободу, разнообразие звучания и в конечном счете оригинальность. Тонические размеры выросли из трехсложных размеров, что очень удобно для русского языка, где трехсложные и даже длиннее слова вполне нормальное явление. 1) Если в строке между ударными (сильными) слогами находится то один, то два слабых, безударных слога, такой размер называют дольником. Смуглый отрок бродил по аллеям, У озерных грустил берегов, И столетие мы лелеем Еле слышный шелест шагов. (1 и 2-я строки -- нормальный анапест, 3 и 4-я -- дольники). 2) Когда слабых слогов от одного до трех, дольник именуют тактовиком. Я мечтою ловил уходящие тени, Уходящие тени погасавшего дня; Я на башню всходил и дрожали ступени, И дрожали ступени под ногой у меня. 3) Если в строке между ударными слогами находится произвольное число безударных слогов и равномерно только количество ударений в стихе, такой вариант тонического размера называют акцентным. Около океана, при свете свечи; вокруг поле, заросшее клевером, щавелем и люцерной. Ввечеру у тела, точно у Шивы, рук, дотянуться желающих до бесценной. К концу XX века силлабо-тоническая и тоническая системы русского стихосложения практически равноправны и одинаково хорошо развиты. Не забывайте, что в стихах может быть как внеметрическое (не свойственное размеру) ударение на слабых слогах, так и пропуск необходимых метрических ударений: Там башни скупых очертаний, Дворов и садов чертежи, Параллелепипеды зданий, Пакгаузы и гаражи. Кроме того, есть еще варианты: 1) вольные стихи -- строки разной длины и с разным количеством ударных слогов чередуются бессистемно. См. басни дедушки Крылова; 2) белые стихи -- правильные стихи без рифмы (см. "Маленькие трагедии"); 3) свободные стихи (верлибр) -- т.е. те, в которых принципиально нет никаких внешних, формальных признаков ни одной системы стихосложения (кроме, может, записи в столбик). Зато есть внутренний признак -- поэтические образы (см. много примеров современной английской и американской поэзии и немного -- русской): Она пришла с мороза, Раскрасневшаяся, Наполнила комнату Ароматом воздуха и духов, Звонким голосом И совсем неуважительной Болтовней. Все это разнообразит поэзию почти до бесконечности. Тогда появляется практический вопрос: что же считать поэзией, раз может вообще не быть формальных признаков? ИМХО, 1) то, что назовет поэзией автор; 2) то, что содержит поэтические образы и создает дополнительную, не прямо заложенную в значении использованных слов информацию (скажем так, высекает эмоциональные искры): Вот как кончится мир Вот как кончится мир Вот как кончится мир Не взрыв но всхлип Бонус: Пример современной поэзии: размера нет, ритма нет. Есть рифма и поэтические образы. Маруся живёт на дамбе между раем и адом у неё есть собака, птица в клетке и домик с садом Маруся живёт спокойно у неё работа такая караулить ад чтоб он не переливался на сторону рая Ад ведёт себя хорошо он занят своими делами мерно гудит и спокойно бурлит котлами в раю тишина и покой как и велено свыше рай сияет смеётся и тихо дышит Иногда Маруся открывает маленький краник набирает немножко ада чтобы полить герани известно они от этого ярче ну и остатки ада она выливает в кофе чтоб тот стал крепким и сладким Однажды ночью собака лает чувствует странное нечто Маруся выходит к дамбе и точно открылась течь там ад струится мерцает переливается под ногами ад расцветает под светом луны невиданными цветами Ад звучит как оркестр и пахнет как сто магнолий Маруся вдыхает ад и совершенно теряет волю оставь аду течь и рай превратится в море когда слишком много горя ты уже не чувствуешь горя В опасности есть восторг в бою упоенье в раю трепетанье крыл но только в аду движение но Маруся бежит сама не своя в свой домик полураздета ей всё-таки жалко рая покоя его и света Хочется адского сада но жалко неба Маруся скорей со стола хватает краюху хлеба и залепляет мякишем всё откуда струится дымится переливается то с чем хочется слиться Как ни в чём ни бывало Маруся просыпается утром ранним собака виляет хвостом в саду как всегда герани но хлеба ни крошки в доме и Маруся сидит и плачет а кофе кипит в кофейнике да птичка по жёрдочке в клетке скачет. Свернуть сообщение Показать полностью
4 |
Торговец твилечками
27 июля в 08:22
#стихи #матчасть для самых маленьких
По мотивам ноябрьского стихофеста (который вышел как бы не объёмнее официального) К чёрту пока рифмы! Греки не дадут соврать. Главное в стихах – ритм. Стихами можно заколачивать гвозди. Хоть «белой берёзой», хоть «в партию сгрудились малые». Со сбоями, как на хромой лошади, никуда не уедешь. Ритм задаётся последовательностью ударных и безударных слогов. Он может выглядеть так: та-та́-та-та́-та-та́-та-та́. Или так: та-та́-та-та-та́-та-та-та́. Или как-нибудь по-другому. Изредка встречается более сложный, чем основные пять вариантов. Но он должен быть и повторяться неизменно из строки в строку. Кстати, строка здесь называется стих. Четыре строки – четверостишие, много строк – стихотворение. Последовательность нескольких слогов, один из которых ударный, называется стопа. Четырёхстопный ямб – четыре стопы по два слога, всего восемь или девять слогов. Зарываясь в дебри. Иногда стихотворение может представлять собой очень длинные стихи (где-то более пятнадцати слогов), разломленные как макаронины надвое. Такое обычно почти не заметно, кроме использования нестандартных ритмов. В таком случае нечётный и чётный стих могут иметь различный ритмический рисунок, но который всё так же будет повторяться в следующей паре. Стих представляет собой скорее не поток слов, а поток стоп. Слова подбираются так, чтобы их ударения ложились на нужные места. В длинных словах возникает «вспомогательное» ударение, там, где этого требует ритм, короткие слова (один, иногда два слога), там где это требуется, могут считаться полностью безударными. Но в этом случае необходимо проверять звучание и всё же не злоупотреблять мешаниной односложных слов. Хотя часто союзы и междометия это «клин и мох» стихотворца. Если б не клин и не мох – Количество ударных слогов во всех стихах должно быть одинаковым, если вы не добиваетесь специального эффекта. Количество безударных слогов варьируется. Безударный слог может быть отброшен или добавлен, чтобы получить, соответственно, ударное или безударное окончание.Плотник бы сдох. Ударное окончание намекает на законченность мысли, безударное – на то, что она будет продолжена. Обычно они чередуются или попарно, или каким-то другим способом. Стихотворение с одними ударными окончаниями будет выглядеть более отрывисто, с одними безударными – занудливым перетеканием из пустого в порожнее. Пользуйтесь этим. Например, я встречал стихотворение, дактиль, используется либо два безударных окончания, либо одно отбрасывается. Постапокалиптика, звучит как вой ветра в полуразрушенном здании. Далее всё элементарно и интуитивно понятно. Рифма – созвучие некоторых элементов. Обычно это окончания стихов, но могут быть и внутренние рифмы. Рифма считается с последнего ударного гласного, это минимум. Если ударный гласный заканчивает стих, то одного звука, в принципе, достаточно, но звучит бедно. В этом, да и в других случаях, рифмы можно расширять, захватывая предшествующие звуки. Рифмы могут быть не точными, что поделать. Иногда это специально используется для достижения какого-либо эффекта. Рифмовать можно хоть что хоть с чем, но не слишком далеко, не более, чем за два – три стиха.И нельзя не сказать про глагольные рифмы. Рифмовка между собой глаголов часто выглядит простенькой и неуместной, не злоупотребляйте этим. То же самое можно сказать о любой другой части речи, кроме существительных. Местоимения (тебя – меня), прилагательные (ясный – прекрасный) могут выглядеть ещё хуже. Рифма с существительными звучат гораздо нетривиальнее. Из практических советов дам только один – работайте, а не рассчитывайте на вдохновение. Вспомните, что говорил по этому поводу Маяковский. Свернуть сообщение Показать полностью
3 Показать 9 комментариев |
miledinecromant
22 июля в 02:28
#sed_lex #матчасть #латинские_ритмы #обмен_опытом #иди_и_смотри
В продолжение темы эскобаровских реалий и редакторской работы над историей Скелеты в шкафу еще один документальный фильм, который, как мне кажется, будет так же полезно посмотреть всем, кто (как мы с бессменным соавтором Alteya) пишет о будущем, в котором бывшие Пожиратели Смерти пытаются найти себя. «История одного киллера» 52 мин., 2017 год.  Показать полностью
9 |
|
Три рубля
17 июля в 11:51
#история #матчасть
В северной части Суздальского кремля археологи нашли вислую свинцовую печать некого нотаря (т.е. нотариуса) по имени Григорий. Ориентировочно — XI век, времена Владимира Мономаха. Отличная новость, но лично для меня самой большой новостью стало то, что в те времена в Древней Руси уже существовала профессия нотариуса, да ещё и почти под тем же названием, что и сейчас :D 21 Показать 8 комментариев |
|
miledinecromant
13 июля в 14:58
#sed_lex #матчасть #латинские_ритмы #иди_и_смотри
Сейчас я работаю с замечательным автором bloody_storyteller над непростой историей о Колумбии времён Эскобара Скелеты в шкафу и работать над матчастью не всегда просто. От архивных подшивок местных новостей и самой действительности, волосы иногда встают дыбом. Но еще сильней пробирает, когда люди сами рассказывают свои истории. Небольшая документальная история "Город женщин" о так называемых "насильно перемещённых" жителях Колумбии. А проще говоря, истории несчастных людей, которые бежали из своих домов в ужасе, и обосновались, построив своими руками общину в сотню на окраине Турбако ( недалеко от Картахены). Достроен он был в 2006 году. И тут, конечно, не всё гладко, но по крайней мере, вооруженные люди не врываются в дома, со всем вытекающим кровавым ужасом.  8 Показать 6 комментариев |
|
Три рубля
24 июня в 19:42
#камешки #матчасть #видео
 Видео от Gemworld International про ихнюю книжку с цветовыми таблицами Манселла, для экспертизы драгоценных камней на предмет оттенка цвета (там буквально полтона, и вот уже формально это не рубин, а розовый сапфир). Стоит такая книжка 470 долларов. 11 Показать 4 комментария |
|
Три рубля
25 мая в 20:02
#ягодки #матчасть #на_память #пики
Соплодие шелковицы называется сорозис (sorosis). Буквально это переводится как «сестринство».  20 Показать 2 комментария |
|
Три рубля
5 мая в 11:15
#матчасть #история
 Очень выразительный и доходчивый пруф на порядок дней недели в Древней Руси, граффито «не по у се чь пѧ су» из церкви Спаса на Нередице. Если что, «не» — это «неделя», так раньше называлось воскресенье, а не весь недельный цикл, «у» — это потому что «увторник», новгородское диалектное, а «се» — это полногласное восточнославянское «середа». 10 Показать 3 комментария |
|
Три рубля
4 мая в 16:27
#матчасть #фольклор #мифология
Иногда перед великими битвами можно увидеть, как валькирии ткут на станках или вручную: когда над ирландскими землями собирались вороны, человек по имени Дорруд видел, как на руинах некоего здания собираются двенадцать всадников. Заглянув в окно, он узрел валькирий, которые пели за работой, — они ткали человеческие внутренности, используя головы как пряслица. Челноками им служили стрелы, с которых стекала кровь. Обнаженными мечами валькирии ткали имена героев, помещая их в сеть войны; когда они закончили, небеса потемнели, а облака окрасились в цвет запекшейся крови. Завершив свою песнь, девы разорвали полотно на куски и разъехались каждая со своей частью: шесть на север и шесть — на юг. Очень яркий пример того, что валькирии связаны с норнами и могут выполнять их работу — ткать судьбы.Помимо прямых сопоставлений, конечно: Это все валькирии. Один шлет их во все сражения, они избирают тех, кто должен пасть, и решают исход сражения. Гунн, и Рота, и младшая норна по имени Скульд всякий раз скачут на поле брани и выбирают, кому пасть в битве, и решают ее исход. 6 Показать 3 комментария |
|
Три рубля
17 апреля в 00:32
#камешки #матчасть #на_память
 Для памяти. Малиновский не перепутал короны Екатерины I и Анны Иоанновны, он вообще не знал, что существовала какая-то отдельная корона Екатерины I, и считал, что Екатерина I, Пётр II и Анна Иоанновна короновались одной и той же короной. P.S. И именно это заблуждение, видимо, стало причиной того, что с середины XX века лал Спафария ассоциируют со шпинелью Большой императорской короны — произошла контаминация сообщения Малиновского с известным фактом, что корону Екатерины II венчает тот же камень, что венчал корону Екатерины I. Вместе с тем, что Малиновского недопоняли — он-то говорит о камне, которого уже нет на короне, который "взят в кабинет". 7 |
|
Три рубля
10 апреля в 22:21
#камешки #пики #матчасть
Могольских изумрудных кубков и чаш псто. Вот этот кубок прошёл через аукцион Christie's в 2003 году, состоит из трёх изумрудных секций, ножка полая и наполнена золотом для устойчивости, чаша весит 408,5 карата, а общий вес — 595,5 карата.  Показать полностью
1424 Показать 4 комментария |
|
Три рубля
31 марта в 18:03
#камешки #пики #матчасть
 Могольский гравированный изумруд из коллекции Музея исламского искусства в Дохе. Описание: Показать полностью
22 Показать 6 комментариев |
Включить тёмную тему
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
