Комментарии «Гардероб Основателей» (джен)

Приступим – нам это раз плюнуть! – к отбору.
Вздохните поглубже: все кончится скоро.
Вас примет – и нет вам дороги назад! –
Лучник и Цезарь, Мидас и Де-Сад.
Все Лучники праздны, бесчестны, лукавы,
Горазды ловчить и жадны до халявы.
Таких прощелыг обходи стороной.
Проработают час – и хотят выходной!
Тщеславием Цезари всех превзошли:
Всяк свято уверен, что он – пуп земли.
В придачу и в подлостях искушены:
От них жди удара не в лоб – со спины.
Мидасцы богаты – но все-то им мало:
От века алхимия их занимала:
Но, золота не раздобыв и полушку,
Перейдут к плану Б и ограбят старушку.
Де-Садцам отмерена мудрость в избытке,
Их любимый конек – извращенные пытки.
Лучше им не перечить и в мелочи, ибо
Не всякому по сердцу плети и дыба!
Мы назначим вам тот факультет, не соврав,
Где уместнее прочих ваш пакостный нрав.
Ну а если, по-вашему, выбор дурен,
Так чего ж вы хотели от грязных Кальсон?

Именно поэтому Рейвенкло самая умная! Смотрите: в будущем, где решения принимает Пояс, у Гарри есть родители, Том живой и гриффиндорец, Снейп счастливый учитель ЗОТИ, и даже есть живой Прюэтт!
Но, если быть нелогичной и следовать голосу сердца, а не разума - то лично мне пришлись по душе Сапоги =) Как же знаком и приятен этот сарказм =)

Кстати, был же у великолепной четверки, наверное, раритет, дорогой сердцу каждого волшебника из их времени - мерлиновы кальсоны. Слишком уж часто в фаноне сей предмет поминается непонятно с чего. Зачаровали бы их))) Единственная проблема - как при помощи мужских подштанников детвору распределять, ну, это уж дело десятое))) Что-нить сообразили бы вчетвером, на то они и волшебники.

— Вероятно, я не слишком удобный объект для биографа, — сказал Нереварин. — Биограф должен писать лишь правду, но истина, достигая своей крайней степени, превращается в ложь.
— Я даже не рассчитывал, что ты согласишься принять меня.
— Я довольно болтлив, — он засмеялся. — Как ты закончишь книгу?
Я пожал плечами. Было уже совсем темно — мы проговорили до глубокой ночи.
— Она не может быть закончена, пока ты жив.
— Напиши, что я уплыл на Акавир, — предложил Нереварин. — Акавир — неплохая метафора для смерти.

Я нашарил рукоять стилета, спрятанного в рукаве.
— В этой книге и так будет слишком много метафор.
Одним прыжком я пересек разделявшее нас расстояние. Блеснул клинок.
Нереварин не закричал, только изумленно посмотрел на стилет, вонзившийся ему под ребра.
— Мораг Тонг, — сказал я. — Ничего личного.
— Ты ничего не понял, — ответил он и умер.

Я нашарил рукоять стилета, спрятанного в рукаве.
— В этой книге и так будет слишком много метафор.
Одним прыжком я пересек разделявшее нас расстояние.
Нереварин перехватил мою руку с занесенным клинком.
— Мораг Тонг? — спросил он.
— Как ты узнал?
Свободной рукой я толкнул его в грудь. Он опрокинулся на спину вместе с креслом. Я перелетел через его голову, но успел сгруппироваться и приземлился на четвереньки. Нереварин выругался, пытаясь выпутаться из ножек кресла, но я не стал ждать. Я схватил его за подбородок и одним быстрым движением перерезал ему горло.

Я нашарил рукоять стилета, спрятанного в рукаве.
— В этой книге и так будет слишком много метафор.
Нереварин вдруг резко встал с кресла и развел руки. В его ладонях заиграли магические молнии.
— Достаточно, — прошептал он.
Я отбросил притворство и тоже поднялся, доставая кинжал.
— Мораг Тонг, — сказал я. — Ничего личного.
Он улыбнулся.
— Я знаю.