— Ты просил о праве примкнуть к наступлению, — произносит он. — Полагаю, твой примарх проявил благосклонность?

— Да.

— Так же как и мой, — отзывается Люциель, — когда я просил об обязанности обеспечивать непосредственную защиту Нуминской верхней станции. Нам отвели роль послов, брат.

— Мне тоже так кажется, — кивает Чур, испытывая облегчение, что спустя несколько проведенных в обществе друг друга часов об этом наконец зашла речь.

— Думаю, мы с тобой — единственная настоящая точка соприкосновения между нашими легионами, — говорит Люциель. — Неудивительно, что мы должны мостить путь к общему взаимодействию.

— Гордость моего легиона получила удар, — произносит Чур.

— Разумеется, — отвечает Люциель. — Уязвлена, я бы сказал. И это — лекарство. Наши легионы будут нести службу плечом к плечу, прилагая совместные усилия, и тем самым сплачиваться. Примером этого в миниатюре служит наш опыт.

— Говорили, что это маневры, — откликается Чур. — Что Хорус играет властью, отдавая приказы двум своим братьям, в особенности тому, кто и так достаточно могуч. Но это все дым. Думаю, что Хорус демонстрирует замечательную проницательность. Он знает, что при нынешнем положении дел единство любого строя, образованного Несущими Слово и Ультрамарином, будет неполным.

— На Каскиане, — говорит Люциель, — я многому у тебя научился, Сорот. Научился поражаться звездам и ценить внушающие смирение масштабы нашей галактики.

— А я учился у тебя, — отзывается Чур. — Учился плотному анализу и оценке врагов, и это изменило мои воинские способности.

Их слова искренни. На Каскиане Чур напомнил Люциелю о месте того в огромной вселенной. Хотя он и не пытался обратить капитана Ультрамаринов в какую-либо духовную истину, но смог помочь тому мельком увидеть неописуемое космическое таинство, которое напоминает смертному, пусть даже могучему сверхчеловеку, о его крохотном месте в великом творении и создает пульс, живое сердце любой веры. В результате Чур дал Люциелю видение мира, которое благотворно умалило представление капитана о себе перед лицом вселенной. Это указало Люциелю на его место и напомнило о цели.

Взамен Люциель продемонстрировал Чуру строгость теории и практики, крепкой выучки, которая пронзала покров духовности желанным прагматизмом. Люциель напомнил Чуру, что тот сверхчеловек. Чур напомнил Люциелю, что тот всего лишь сверхчеловек. От обмена точками зрения они оба неизмеримо выиграли.

— Мне доставит огромную радость, — говорит Люциель, — если наши братья с обеих сторон в итоге оценят по достоинству обоюдные различия, как это сделали мы.

— Я не сомневаюсь, — отвечает Чур, — что этот сбор положит конец враждебности между нашими легионами.

— Подумай над моими словами, — тихо говорит Чур. Он озирает зал, глядя, как его люди беседуют и пьют с людьми Люциеля. — Подумай… Если бы Несущие Слово выступили против Ультрадесанта, разве не было бы это величайшим предательством? Не Лоргар против Жиллимана, поскольку они в любом случае недолюбливают друг друга. Прямо здесь, в этом помещении — двое людей, которым и в самом деле удалось стать друзьями?

— Это был бы отвратительнейший обман, — соглашается Люциель. — Вынужден признать, что в нем была бы некоторая сила. Эффект шока в легионе. Мы невосприимчивы к страху, однако ужас и ошеломление могут на краткое время обезоружить в силу невообразимости сути поступка.

Чур кивает.

— И это стало бы центральным элементом, — говорит он. — Жертвенной искрой, от которой вспыхнет ритуальная война.

Люциель мрачно кивает.

— Думаю, ты прав. Было бы хорошо понять и иметь в виду врага, который столь убежден в силе бесчестья.

Чур улыбается.

— Жаль, что ты не понимаешь, — произносит он.

— Чего не понимаю? — спрашивает Люциель.

— Меня просили присоединиться к наступлению, — произносит Чур.

— И?

— Я должен подтвердить свое стремление к новой цели.

Люциель глядит на него.

Всего одну секунду. Одно мгновение. И в это мгновение он наконец понимает, что пытался сказать ему Сорот Чур.

Чтобы не разорвать одну невозможную связь, от Сорота Чура требуется изменить другой.

Кубок выпадает из пальцев Люциеля. Рука, ведомая одним лишь инстинктом, уже движется к пистолету.

Его замедляет лишь незамутненное, выводящее из строя ошеломление.

Плазменный пистолет Чура уже у того в руке.

Кубок еще не успел удариться о стол.

Чур стреляет. Выпущенный в упор заряд плазмы попадает в торс Гонория Люциеля. Он раскален, как звезда главной последовательности. Он испаряет броню, панцирь, укрепленные кости, спинной мозг. Уничтожает мясо, оба сердца и второстепенные органы. Обращает кровь в пыль. Выстрел, словно удар молота, сбивает Люциеля с ног, швыряя через стол. Разбитая столешница подскакивает навстречу падающему кубку, закручивая его в воздухе в полукруге вина.

Застигнутые врасплох люди Люциеля оборачиваются, не понимая, что происходит, — шум, движение, выстрел, жестокое нападение на их капитана. Люди Чура просто вытаскивают оружие. Стрельба их не отвлекла. Взгляды не отрывались от собеседников, которые сейчас в замешательстве отворачиваются.
Чур вскакивает, опрокидывая стул. Он опускает плазменное оружие, наводит его в лицо Люциелю и стреляет еще раз.

- Братья, - проскрипел голос. - Говорит капитан Торизиан, 29-я рота Гвардии Ворона.

В авангарде марширующих Астартес поднял руку в приветственном жесте облаченный в плащ капитан. Пустой болтер висел в магнитном зажиме на бедре, в левой руке блестел гладиус. От плаща, некогда бывшего королевско-синего цвета, остались рваные лохмотья. Аргел Тал поднял руку в ответ и отозвался по воксу.

- Говорит Аргел Тал, Повелитель Гал Ворбак, Легион Несущих Слово. Как битва, брат?

Предводитель Гвардии Ворона рассмелся, подходя ближе.

- Неверные псы уже бегут с поля боя, но все они дерутся как черти. Во имя Терры, счастье видеть вас. Наш примарх распорядился отступить, чтобы пополнить припасы, но лорд Коракс не эгоистичен. Он не желает, чтобы нам досталась вся слава в этот величайший из дней.

Аргел Тал чувствовал, как воин улыбается, продолжив говорить.

- Удачной охоты всем вам. Слава Несущим Слово! Слава Императору!

Командир Гал Ворбак не ответил. Приближающаяся Гвардия Ворона была почти у самых баррикад. Он ощутил, как мышцы напрягаются и подергиваются от отвратительной потребности.

- Брат? - спросил Торизиан. Доспех капитана относился к старому тиу брони Мк-III ”Железный”, он был массивнее и тяжелее, почти примитивным в сравнении с типом «Максимус», используемым XVII Легионом. - Каковы ваши планы относительно штурма?

Аргел Тал вдохнул и приготовился произнести проклятие.

Не зная, почему, он не мог перестать думать о словах, сказанных ему Лоргаром столь давно.

- Прости меня, - прошептал он теперь. Он не собирался произносить эти слова вслух, но не жалел об этом.

- Брат? - протрещал голос Торизиана. - Повтори, пожалуйста.

Взгляд серых глаз Аргел Тала стал твердым, словно кремень.

- Всем Несущим Слово, - сказал он. - Открыть огонь.

Samus2001
Вот кстати да, немного рассуждений, насколькоплохо с доспехами, лёгкое упоминание прошлых трудностей"в молодости едва не утонул, но уж теперь..." и перед нами не идиот из шоу мистера Бина, а чувак, видавший некоторое дерьмо

Samus2001
Кстати, гопкомпанию тоже можно - взрослый подлец корраптит деток, собирая шайку. Чуть циничности, подлости и коварства. Но такое и я не взялся бы прописывать - слишком сложная тема, разве что таймскипами.

Моя испорченная натура говорит, что с ГХА сталось быв примечания кинуть картинку, это мол Флер, зашибись секси

Я бы укусил ее самсу! :)

Samus2001
Самус укусил самсу - звучит, как скороговорка. Шел Самус по шоссе и кусал самсу.

Моя испорченная натура говорит, что с ГХА сталось быв примечания кинуть картинку, это мол Флер, зашибись секси

Не сталось бы. У него на другое встаёт, и мы знаем, на что.

Desmоnd

Дык, поэтому и написал так, вместо традиционных булочек ;)

так какое же? Для чего она там?))

Тощий Бетон_вторая итерация

Обнаженные арбалеты, развалившиеся на пианино!!!

Samus2001
Толстые малолетки и Гарсия

Толстые малолетки и Гарсия