Усы? Лапы? И, главное... Хвост?! (джен)

Ну… За встречу!

Тост, просто тост.

В этот день погода была на высоте — солнечно и тёплый лёгкий ветерок. Довольно редкое сочетание для умеренного морского климата Лондона, где высокий уровень влажности, регулярные дожди и туманы — верные спутники практически каждого времени года. Много кто был рад данному факту, некоторые, как и всегда по будням, продолжали париться на работе в офисах, ну а кое-кто совершенно не обращал на это внимания. Как, например, одна девочка, судя по всему, возвращающаяся домой после занятий в школе.

На первый взгляд, внешне она ничем не отличалась от других учениц — такая же форменная юбка, блузка и прочие аксессуары, незначительно варьирующие в зависимости от принадлежности к той или иной начальной школе. Но если немного понаблюдать, то сразу становится понятно, что она едва сдерживалась от того, чтобы не расплакаться прямо на ходу.

Гермиона, а девочку звали именно так, спешила добраться до дома, чтобы никому не показать, как сильно её задели слова одноклассниц. Она искренне не понимала, что такого сделала этой Сандре Салли, что та настроила всех против неё. Ну не может же это быть связано с её отказами дать списать задание и тем, что она всегда отвечает на вопросы учителей, когда эту Салли сажают на место, не получив ответа?

Девочка уже почти зашла в дом, когда она не выдержала и всё же расплакалась, не удержав обиды в себе. Не желая показываться родителям в таком виде, она прошла мимо парадной двери на задний двор, где и скрылась за кустами живой изгороди, росшей вдоль дорожки к сараю с садовым инструментом.

Ну а то, что случилось дальше, вы уже знаете. Получив себе такой неожиданный груз на шею, Гермиона в испуге рванула домой, совершенно забыв о своих неприятностях и переживаниях. В этот момент её голову занимала лишь одна мысль: "А-А-А! СНИМИТЕ ЭТО С МЕНЯ!"

Её родители, находившиеся в этот момент дома, спокойно готовили ужин, ожидая возвращения дочери из школы. Точнее, готовила одна Джин, а её супруг, Джон Грейнджер, помогал скорее морально, поддерживая непринуждённый разговор, почитывая заодно от нечего делать свежий выпуск того рекламного мусора, что накидали за сегодня в их почтовый ящик. Раздавшийся со двора их участка истошный детский крик, в котором они не сразу узнали голос своей дочери, мгновенно заставил подхватиться обоих Грейнджеров, но выбежать на выручку они уже не успели — Гермиона вбежала в дом сама.

Когда родители девочки ввалились к гостиную, следуя на звук истошных криков поочерёдно на два голоса, их глазам предстала удивительная, почти мирная, если, конечно, отключить звук, картина — их девочка сидела на полу перед зеркальной дверью шкафа и сосредоточенно пыталась достать громко орущего котёнка, умудрившегося обмотать себя в несколько слоёв её волосами.

— Ай! Да не царапайся же ты!

— МЯ-А-А-У-У! ВШ-И-И-Ш!

Последний звук, очень напоминающий шипение воздуха из компрессора, стал результатом попытки девочки тянуть кота за хвост. Впрочем, расплата последовала незамедлительно:

— А-А-А-Й! — трудно промолчать, когда тебе в руку вцепляются четыре лапы, вооружённые острыми когтями и, бонусом, вся комплектная челюсть котёнка.

Пока взрослые замерли в ступоре от представшей им картины, Гермиона начала успокаиваться сама и уже более аккуратно пыталась освободить своего нежданного попутчика. Котёнок также начал более осмысленно крутить головой и пытаться выбраться, но то ли испуг у него ещё окончательно не прошёл, то ли сыграла свою роль неожиданная смена обстановки, но движения у него вдруг стали неуверенными, словно не он только что умудрился исцарапать все и перекусать половину пальцев девочки.

— Гермиона, что случилось? Как он у тебя в волосах оказался? — отец девочки первым подошёл поближе и с интересом начал рассматривать неожиданного гостя. — Давай помогу.

Однако стоило ему только протянуть руки к хвостатому пленнику, как тот резко напружинился, прижал уши и рассерженно зашипел, яростно сверкая при этом прищуренными глазами. При этом, как ни странно, на прикосновения девочки, продолжавшей распутывать свои волосы, он уже никак не реагировал.

— Ух, какой грозный, — с улыбкой сказал Джон.

— Только, похоже, он бродячий — ошейника нет, — заметила Джина, присевшая рядом с дочерью и начавшая помогать ей распутывать пленника.

Как ни странно, тот не обратил никакого внимания на новую пару рук, продолжая внимательно наблюдать за отцом семейства.

— Дорогая, хорошо, что ты полотенце захватила. Заверни его, чтобы не сбежал, — попросил отец семейства. — Придётся ехать в больницу — может, он бешеный или ещё чем болеет. Его нужно будет обследовать, а потом… — Джон скосил глаза на дочь. — Сдать в приют для животных. И укус нужно обработать обязательно.

Словно поняв, о чём говорят люди, котёнок попытался вырваться, но женщина успела накрыть его целиком и сразу же завернуть, завязав уголки полотенца, чтобы котёнок не смог выбраться.

— Мяу! Вши-и-ш! — подобное развитие событий котёнку явно не понравилось, о чём он незамедлительно поспешил высказаться.

— Пойдём, милая, обработаем твои царапины, — потянула мать девочку за собой.

— Как только закончите, сразу выходите — я пока машину выгоню и прогрею.

Оставшись один на один, Джон, посмотрев в сощуренные глаза котёнка, пошёл на кухню за верёвкой, чтобы перевязать кулёк потуже. Просто на всякий случай.

* * *

Гарри не понимал, что происходит. Вот он только что сидел за баками, прячась от кузена, как вдруг его ошпарило кипятком изнутри, протянуло сквозь шланг, нещадно вертя и сжимая, а потом он куда-то упал. И это «куда-то» вдруг начало дёргаться и крениться в разные стороны, оплетая его чем-то, похожим на волосы. Ощущая, что он соскальзывает, Гарри машинально попытался схватиться руками хоть за что-нибудь…

— Мяу! — раздавшийся звук кошачьего мяуканья вместо испуганного крика напугал его ещё сильнее, чем факт того, что у него вместо рук теперь лапы. Впрочем, продолжать шевелить ими, чтобы оказаться на твёрдой земле и, наконец, нормально осмотреться, это ему совершенно не помешало. Тем более, что весь его жизненный опыт за года сожительства с кузеном приучил к тому, что сначала надо отбежать подальше, а потом уже разбираться, что это такое было.

Но в этот раз так поступить не получилось. Попытавшись выбраться, он лишь сильнее запутался в чём-то, что напоминало обычные волосы. Правда, пока он барахтался, удалось освободить голову и осмотреться.

И тут Гарри понял, что… лучше бы он не осматривался.

Мир теперь был другим. Если раньше без очков он не видел ничего дальше своих рук, то теперь было всё наоборот — вблизи всё расплывалось, а всё, что было от него далеко, обрело необычайную чёткость. При этом изменились цвета — было много серого, синего и зелёного, но в то же время не было красного и жёлтого. И было слишком ярко!

А ещё в нос ударило множество запахов, просто вводя его в ступор, отчего он машинально выпустил когти…

— А-А-А! — дикий крик, раздавшийся прямо рядом с ним, заставил взвиться тело в прыжке… если бы не волосы.

Только теперь до мальчика дошло, что он оказался у кого-то на голове. И, словно всего случившегося было для него мало, как его очень больно, до крика, дёрнули за хвост. Боль была настолько сильна, что реакция на неё прошла совершенно рефлекторной — спустя мгновение он уже кусал обидчика, ощущая во рту кровь своего врага.

Хвост?! Осознание наличия этой отсутствующей у любого приличного человека конечности пришло чуть позднее, когда чьи-то руки заботливо стали освобождать его из волос. Подобный удар судьбы стал хуком на добивание и заставил ненадолго потеряться в своих мыслях — до этого момента в настолько кошмарные ситуации попадать ему ещё не приходилось.

Пришёл он в себя от ударившего в нос резкого запаха, а также движения размытой руки, тянущейся к нему. До этого от подобных действий незнакомцев и их самих его не раз предупреждали держаться подальше, так что в мыслях Гарри попытался избежать контакта и вообще отбежать подальше. Но непонятное превращение внесло свои коррективы — его неприятие теперь выразилось в яростном шипении и выпущенных когтях.

Но был и положительный момент от действий незнакомца: Гарри наконец стал сознательно осматриваться и прислушиваться к окружающей обстановке. И она ему определённо не нравилась. Ну, в смысле, сильнее, чем факт непонятного превращения в кого-то на четырёх лапах, с клыками и хвостом. И, блин, очень мелкого.

«Сам ты бешеный! И не мытый!» — подумал Гарри, услышав опасения отца девочки, на которую он свалился непонятно как. Кстати, девчонка была ничего — он её расцарапал и укусил, а она его ещё об стенку ни разу не шмякнула и ногами не запинала. В глубине души Гарри почувствовал, что ему стоило бы извиниться. Где-то глубоко. И потом.

Впрочем, подобные размышления не помешали ему услышать про больницу, приют и заметить очень подозрительные переглядывания взрослых. Однако, это ему не помогло — женщина почти мгновенно завернула его в полотенце, причём настолько туго, что даже мяукал он с трудом. Всё, что ему оставалось, это со злобой и обещанием в глазах смотреть на главного в данный момент своего врага.

Продолжал он так смотреть, и когда Джон Грейнджер перевязывал его бечёвкой, и когда нёс в машину, и когда они вчетвером ехали в больницу. Просто это единственное, что ему оставалось, помимо того как пытаться превратиться в человека обратно.

К его всё нарастающему отчаянию, это у него никак не получалось.