Усы? Лапы? И, главное... Хвост?! (джен)

В этот день погода была на высоте — приятно светило солнце, дул тёплый лёгкий ветерок, отчего листья деревьев в парке шелестели о чём-то своём, а по траве слегка неухоженных газонов пробегали волны, делая их похожими на поверхность моря. Неудивительно, что многие жители городка Литтл Уингинг поспешили воспользоваться такой шикарной возможностью и выбрались отдохнуть на природу. Пусть даже в этой роли и выступал городской парк.

Но, к сожалению, были и те, кто совершенно не радовался этому и не обращал ни капельки своего внимания на подобные мелочи…

— Стой, Поттер! Хуже будет! — кричали вслед щуплому черноволосому мальчишке-очкарику трое его преследователей. Однако преследуемый лишь увеличил скорость, явно не желая получать это «хуже», а также на себе проверять его комплектацию.

Молнией пролетев через парк, срезая углы по газонам и уворачиваясь от мешающихся встречных пешеходов, мальчишка сиганул через чей-то забор и скрылся с глаз невольных свидетелей нарушения границ частной собственности. Троица преследователей, затормозив перед белым штакетником, быстро перекинулась парой фраз и рванула в обход. Те же, кто наблюдал за погоней, лишь недоумённо пожали плечами и вернулись к своему отдыху — дети просто играют, что тут такого?

А вот основной участник этой игры, носившей название «Поймай Гарри», был совершенно не согласен с этим вопросом. Шайка кузена во главе с ним самим сегодня совсем разошлась и уже почти час гонялась за ним, ни на грамм не показывая, что подобное времяпрепровождение им надоело. Лишь их крики становились всё злее, что в случае его поимки ничем хорошим ему явно не грозило.

Справедливости ради, стоит тут сказать, что причина для погони и выкрикиваемых кар имелась и была довольно существенной, ведь Гарри Поттер был мальчиком справедливым, а потому всегда старался одарить своих обидчиков равной мерой, строго в соответствии с нанесёнными ему ущербом, независимо от того, каким он был. Оный процесс нанесения справедливости и причинения добра протекал с переменным успехом, и в такие моменты имели место быть, если говорить сухим канцелярским языком, «телесные повреждения разной степени тяжести». И, к сожалению Гарри, почти всегда доставалось именно ему. Да, этот неловкий момент, когда масса и численное преимущество имеют подавляющее значение.

Но вернёмся к тому, чем сейчас занят наш герой. Погоня… Как много смыслов вложено в это слово, которые полноценно начинаешь осознавать, только когда лично принимаешь участие в ней. Азарт, адреналин, ветер в лицо, предвкушение успеха и страх проиграть… Добыча и охотники. Ты догоняешь, я убегаю. Или же я убегаю, а ты догоняешь. Вроде бы всё просто, но… иногда встречаются и те, кто не согласен с отведённой им ролью безмолвной жертвы.

Гарри бежал неторопливо. Ну, по крайней мере, делал вид, что бежать быстро ему тяжело, и, когда с выражением отчаяния на лице оглядывался на своих преследователей, то держался рукой за бок, словно выложился по полной и шевелится почти из последних сил. Странным образом эта пантомима уже в который раз заставляла открываться неизвестно какое по счёту запасное дыхание у его партнёров по бегу, отчего те прибавляли в скорости… и забывали смотреть по сторонам. На свою беду.

Узкие дыры в заборах, на которых преследователи застревали и рвали свою одежду, замаскированные подножки, жертвы которых падали в дорожную пыль или грязь, если было время её организовать, запутанный путь через стройку, где добрые люди обязательно забывали неплотно закрытые банки с краской, или мастикой, или клеем, или «что там ещё было в тех банках, но, главное, это было липким»… и всегда почему-то они ставили их на край строительных лесов, которые тоже почему-то всегда шатались, но были заботливо подвязаны верёвками через проходы… И это только начальный перечень того, за что дома получали награду от своих мам удачливые охотники за Гарри. Но награды явно не устраивали наших героев, а потому охота на Гарри и не думала заканчиваться.

Но рано или поздно всему приходит конец. Вот и Гарри сегодня изменила удача, и он оказался в тупике между заборами трёх участков, которые перемахнуть даже с разбега у него не получилось. Что поделать, если люди не захотели любоваться на мусорные контейнеры и поставили глухие заборы высотой явно много больше двух метров?

— Ну что, Поттер, добегался? — донёсся до него голос Полкисса. — Лучше выходи по-хорошему, мы тогда тебя не больно убьём.

Гарри же судорожно спрятался за контейнерами и практически не слушал, что там ему говорят его преследователи, изо всех сил пытаясь придумать, как ему выпутаться на этот раз. Да, краска на лица его собеседников легла не очень ровным слоем, впрочем, как и на их одежду. Но это же не значит, что его сразу же нужно за это бить? В конце концов, покрасить кого-то на бегу ровно и красиво — задача очень нетривиальная. Однако, судя по яростному настрою Дадли и его компашки, приложенные им усилия были оценены не очень хорошо.

Напряжённый взгляд Гарри беспокойно метался по всему вокруг, пока не зацепился за бродячего кота, аккуратно пролезающего через подкоп под забором. М-да, к сожалению, он не кот и за ним точно не пролезет.

— Да, Поттер, — услышал Гарри голос кузена, чьи шаги медленно приближались к контейнеру, за которым он спрятался. — В этот раз ты добегался. Я из-за тебя часы отца разбил… Догадываешься, что он со мной сделает, когда узнает, что с ними случилось на второй день, как он мне их подарил? Хотя, нет… Что он с тобой сделает, когда я скажу, что это ты их разбил?..

Сердце Гарри пропустило удар. Дурсли, в чьей семье он жил на правах приёмного сына, после того как его родители погибли в автокатастрофе, и так не сильно его любили, гоняя и в хвост и в гриву. Да что говорить, если полная ежедневная уборка по дому была для него просто обычным свободным днём! А был ещё и сад с газоном, и прочие фантазии тёти Петунии с дядей Верноном. Иногда Гарри хотелось оказаться где-нибудь, где к нему будут относиться так же, как нормальные родители относятся к своим детям.

Представив во всех подробностях, как дядя в ярости бросается на него, узнав про разбитый им подарок его сына… Впервые Поттеру захотелось сделаться невидимым… или, хотя бы, незаметным, чтобы все про него забыли.

Хруст гравия под ногами его преследователей всё приближался, с каждым шагом всё сильнее превращая испытываемый страх Гарри просто в безотчётный ужас перед тем, что сейчас произойдёт. Мальчик уже буквально ощущал, как внутри него разгорается этот комок, грозя вырваться на волю приступом паники. В этот миг он истово желал сделаться кем-то незаметным и чтобы его никто не мог найти, а также где-то позади всех этих чувств примешивалось робкое желание обрести когда-нибудь нормальную семью.

Что же, чудеса иногда случаются.

Резкий порыв ветра на секунду отвлёк внимание Дадли и его друзей от контейнера, за которым должен был прятаться этот ненормальный Поттер, что, впрочем, не помешало Дадли с криком «Попался!» рвануться туда... чтобы остановиться от неожиданности.

Трое мальчишек уходили из тупика странно притихшие, просто-напросто недоумевающие — Поттера за контейнерами не оказалось, а прохода, куда он мог пролезть, они так и не смогли найти.

* * *

Девочка с густыми, даже пышными каштановыми волосами сидела в кустах и плакала, обнимая коленки. Можно, конечно, рассказать вам, что послужило, или, точнее, кто послужил этому причиной, но вы и так узнаете об этом далее, а потому перейдём сразу к причине того, почему плакать она перестала.

Оная причина выглядела как мелкий тощий лохматый котёнок чёрной масти с выразительными разноцветными глазами зелёного и голубого цветов, белыми носочками на лапках и такой же белой кисточкой на кончике хвоста.

— А-а-а! — заорала от неожиданности девочка, сразу забыв о своих обидах, когда что-то чёрное рухнуло ей прямо на голову и начало интенсивно царапаться.

— Мя-а-а-у! — заорал кто-то черноволосый, рухнувший на что-то мягкое, опутывающее и очень громкое.

Кто из них в тот момент испугался сильнее, история умалчивает, но вот благодарить за то, что наши герои не разбежались в этот момент в стороны, следует исключительно доставшуюся в наследство от матери пышную гриву девочки, в которой успешно и запутался сбитый с толку котёнок.

Ну… За встречу!

Тост, просто тост.

В этот день погода была на высоте — солнечно и тёплый лёгкий ветерок. Довольно редкое сочетание для умеренного морского климата Лондона, где высокий уровень влажности, регулярные дожди и туманы — верные спутники практически каждого времени года. Много кто был рад данному факту, некоторые, как и всегда по будням, продолжали париться на работе в офисах, ну а кое-кто совершенно не обращал на это внимания. Как, например, одна девочка, судя по всему, возвращающаяся домой после занятий в школе.

На первый взгляд, внешне она ничем не отличалась от других учениц — такая же форменная юбка, блузка и прочие аксессуары, незначительно варьирующие в зависимости от принадлежности к той или иной начальной школе. Но если немного понаблюдать, то сразу становится понятно, что она едва сдерживалась от того, чтобы не расплакаться прямо на ходу.

Гермиона, а девочку звали именно так, спешила добраться до дома, чтобы никому не показать, как сильно её задели слова одноклассниц. Она искренне не понимала, что такого сделала этой Сандре Салли, что та настроила всех против неё. Ну не может же это быть связано с её отказами дать списать задание и тем, что она всегда отвечает на вопросы учителей, когда эту Салли сажают на место, не получив ответа?

Девочка уже почти зашла в дом, когда она не выдержала и всё же расплакалась, не удержав обиды в себе. Не желая показываться родителям в таком виде, она прошла мимо парадной двери на задний двор, где и скрылась за кустами живой изгороди, росшей вдоль дорожки к сараю с садовым инструментом.

Ну а то, что случилось дальше, вы уже знаете. Получив себе такой неожиданный груз на шею, Гермиона в испуге рванула домой, совершенно забыв о своих неприятностях и переживаниях. В этот момент её голову занимала лишь одна мысль: "А-А-А! СНИМИТЕ ЭТО С МЕНЯ!"

Её родители, находившиеся в этот момент дома, спокойно готовили ужин, ожидая возвращения дочери из школы. Точнее, готовила одна Джин, а её супруг, Джон Грейнджер, помогал скорее морально, поддерживая непринуждённый разговор, почитывая заодно от нечего делать свежий выпуск того рекламного мусора, что накидали за сегодня в их почтовый ящик. Раздавшийся со двора их участка истошный детский крик, в котором они не сразу узнали голос своей дочери, мгновенно заставил подхватиться обоих Грейнджеров, но выбежать на выручку они уже не успели — Гермиона вбежала в дом сама.

Когда родители девочки ввалились к гостиную, следуя на звук истошных криков поочерёдно на два голоса, их глазам предстала удивительная, почти мирная, если, конечно, отключить звук, картина — их девочка сидела на полу перед зеркальной дверью шкафа и сосредоточенно пыталась достать громко орущего котёнка, умудрившегося обмотать себя в несколько слоёв её волосами.

— Ай! Да не царапайся же ты!

— МЯ-А-А-У-У! ВШ-И-И-Ш!

Последний звук, очень напоминающий шипение воздуха из компрессора, стал результатом попытки девочки тянуть кота за хвост. Впрочем, расплата последовала незамедлительно:

— А-А-А-Й! — трудно промолчать, когда тебе в руку вцепляются четыре лапы, вооружённые острыми когтями и, бонусом, вся комплектная челюсть котёнка.

Пока взрослые замерли в ступоре от представшей им картины, Гермиона начала успокаиваться сама и уже более аккуратно пыталась освободить своего нежданного попутчика. Котёнок также начал более осмысленно крутить головой и пытаться выбраться, но то ли испуг у него ещё окончательно не прошёл, то ли сыграла свою роль неожиданная смена обстановки, но движения у него вдруг стали неуверенными, словно не он только что умудрился исцарапать все и перекусать половину пальцев девочки.

— Гермиона, что случилось? Как он у тебя в волосах оказался? — отец девочки первым подошёл поближе и с интересом начал рассматривать неожиданного гостя. — Давай помогу.

Однако стоило ему только протянуть руки к хвостатому пленнику, как тот резко напружинился, прижал уши и рассерженно зашипел, яростно сверкая при этом прищуренными глазами. При этом, как ни странно, на прикосновения девочки, продолжавшей распутывать свои волосы, он уже никак не реагировал.

— Ух, какой грозный, — с улыбкой сказал Джон.

— Только, похоже, он бродячий — ошейника нет, — заметила Джина, присевшая рядом с дочерью и начавшая помогать ей распутывать пленника.

Как ни странно, тот не обратил никакого внимания на новую пару рук, продолжая внимательно наблюдать за отцом семейства.

— Дорогая, хорошо, что ты полотенце захватила. Заверни его, чтобы не сбежал, — попросил отец семейства. — Придётся ехать в больницу — может, он бешеный или ещё чем болеет. Его нужно будет обследовать, а потом… — Джон скосил глаза на дочь. — Сдать в приют для животных. И укус нужно обработать обязательно.

Словно поняв, о чём говорят люди, котёнок попытался вырваться, но женщина успела накрыть его целиком и сразу же завернуть, завязав уголки полотенца, чтобы котёнок не смог выбраться.

— Мяу! Вши-и-ш! — подобное развитие событий котёнку явно не понравилось, о чём он незамедлительно поспешил высказаться.

— Пойдём, милая, обработаем твои царапины, — потянула мать девочку за собой.

— Как только закончите, сразу выходите — я пока машину выгоню и прогрею.

Оставшись один на один, Джон, посмотрев в сощуренные глаза котёнка, пошёл на кухню за верёвкой, чтобы перевязать кулёк потуже. Просто на всякий случай.

* * *

Гарри не понимал, что происходит. Вот он только что сидел за баками, прячась от кузена, как вдруг его ошпарило кипятком изнутри, протянуло сквозь шланг, нещадно вертя и сжимая, а потом он куда-то упал. И это «куда-то» вдруг начало дёргаться и крениться в разные стороны, оплетая его чем-то, похожим на волосы. Ощущая, что он соскальзывает, Гарри машинально попытался схватиться руками хоть за что-нибудь…

— Мяу! — раздавшийся звук кошачьего мяуканья вместо испуганного крика напугал его ещё сильнее, чем факт того, что у него вместо рук теперь лапы. Впрочем, продолжать шевелить ими, чтобы оказаться на твёрдой земле и, наконец, нормально осмотреться, это ему совершенно не помешало. Тем более, что весь его жизненный опыт за года сожительства с кузеном приучил к тому, что сначала надо отбежать подальше, а потом уже разбираться, что это такое было.

Но в этот раз так поступить не получилось. Попытавшись выбраться, он лишь сильнее запутался в чём-то, что напоминало обычные волосы. Правда, пока он барахтался, удалось освободить голову и осмотреться.

И тут Гарри понял, что… лучше бы он не осматривался.

Мир теперь был другим. Если раньше без очков он не видел ничего дальше своих рук, то теперь было всё наоборот — вблизи всё расплывалось, а всё, что было от него далеко, обрело необычайную чёткость. При этом изменились цвета — было много серого, синего и зелёного, но в то же время не было красного и жёлтого. И было слишком ярко!

А ещё в нос ударило множество запахов, просто вводя его в ступор, отчего он машинально выпустил когти…

— А-А-А! — дикий крик, раздавшийся прямо рядом с ним, заставил взвиться тело в прыжке… если бы не волосы.

Только теперь до мальчика дошло, что он оказался у кого-то на голове. И, словно всего случившегося было для него мало, как его очень больно, до крика, дёрнули за хвост. Боль была настолько сильна, что реакция на неё прошла совершенно рефлекторной — спустя мгновение он уже кусал обидчика, ощущая во рту кровь своего врага.

Хвост?! Осознание наличия этой отсутствующей у любого приличного человека конечности пришло чуть позднее, когда чьи-то руки заботливо стали освобождать его из волос. Подобный удар судьбы стал хуком на добивание и заставил ненадолго потеряться в своих мыслях — до этого момента в настолько кошмарные ситуации попадать ему ещё не приходилось.

Пришёл он в себя от ударившего в нос резкого запаха, а также движения размытой руки, тянущейся к нему. До этого от подобных действий незнакомцев и их самих его не раз предупреждали держаться подальше, так что в мыслях Гарри попытался избежать контакта и вообще отбежать подальше. Но непонятное превращение внесло свои коррективы — его неприятие теперь выразилось в яростном шипении и выпущенных когтях.

Но был и положительный момент от действий незнакомца: Гарри наконец стал сознательно осматриваться и прислушиваться к окружающей обстановке. И она ему определённо не нравилась. Ну, в смысле, сильнее, чем факт непонятного превращения в кого-то на четырёх лапах, с клыками и хвостом. И, блин, очень мелкого.

«Сам ты бешеный! И не мытый!» — подумал Гарри, услышав опасения отца девочки, на которую он свалился непонятно как. Кстати, девчонка была ничего — он её расцарапал и укусил, а она его ещё об стенку ни разу не шмякнула и ногами не запинала. В глубине души Гарри почувствовал, что ему стоило бы извиниться. Где-то глубоко. И потом.

Впрочем, подобные размышления не помешали ему услышать про больницу, приют и заметить очень подозрительные переглядывания взрослых. Однако, это ему не помогло — женщина почти мгновенно завернула его в полотенце, причём настолько туго, что даже мяукал он с трудом. Всё, что ему оставалось, это со злобой и обещанием в глазах смотреть на главного в данный момент своего врага.

Продолжал он так смотреть, и когда Джон Грейнджер перевязывал его бечёвкой, и когда нёс в машину, и когда они вчетвером ехали в больницу. Просто это единственное, что ему оставалось, помимо того как пытаться превратиться в человека обратно.

К его всё нарастающему отчаянию, это у него никак не получалось.

Ну, за здоровье…

Тоже тост.

Гарри лежал на женских коленях и совершенно не обращал на это внимания. Тому было много причин, и та, из-за которой он сейчас страдал от невозможности шевельнуть хвостом, была далеко не основной. Сейчас его больше занимал рассказ мужчины, в котором тот довольно подробно, чтоб ему икалось, рассказывал дочери о бешенстве, проводимых анализах и необходимости смирения с тем, что болезнь эта неизлечимая, а потому такого красивого котика милосерднее быстро усыпить, а не позволять и дальше мучиться от очень болезненных симптомов.

К сожалению, полотенце не оставляло ему шансов на побег, как он ни пытался проковырять или прогрызть его. По крайней мере, до тех пор, пока его не развяжут. Так что он просто слушал и из раза в раз пытался снова стать человеком. Не получалось.

Из этого подобия медитации, в которую превратились попытки вспомнить и повторить все те ощущения, когда тело опалило изнутри, его выдернул резкий шум и суета в приёмной больницы. Что, честно сказать, его немного ошарашило — Гарри ещё не успел привыкнуть к своим новым чувствам.

Первым делом врач, к которому их направили, занялся девочкой. У него это не заняло много времени, так как раны были обработаны правильно, что не удивительно — пусть Грейнджеры были стоматологами, но оказывать первую помощь умели. Далее занялись причиной их визита в больницу.

Походу, говорливость у врачей была частью их профессии, по крайней мере, этот мистер Бакли начал посвящать всех в то, что они с ним будут делать. Что при постановке диагноза учитывается эпизоотическая обстановка по бешенству в регионе, данные анамнеза, внешние проявления инфекции. Проводятся гистологические, бактериологические, серологические исследования, микроскопия, и у него возьмут для анализов спинномозговую жидкость. И ещё кучу каких-то специальных экспресс-тестов с такими же непонятными и почти непроизносимыми названиями.

И, как вишенка на торте, напоследок его запрут в карантине дней на сорок или пятьдесят, так как все эти анализы не дают стопроцентной гарантии правильности постановки диагноза.

— …Но обычно мы просто таких животных усыпляем, а пострадавшим назначаем курс лечения.

Гарри молча смотрел на врача, и только освободившийся кончик хвоста сам по себе совершал резкие движения из стороны в сторону, тем самым демонстрируя всем лишь очень малую часть его бешенства. Ну, в смысле эмоций.

— Но он же ни в чём не виноват! — со слезами в голосе воскликнула маленькая Гермиона. Гарри с мольбой и одновременно обожанием во взгляде посмотрел на неё. — Он просто испугался, потому и укусил. Ну, и я ещё его за хвост дёрнула. А вы за это хотите его убить.

— Мя! — издал неуверенное и тихое мяуканье котёнок в попытке улучшить впечатление о себе.

— Герми… — мать девочки присела перед ней, чтобы оказаться на одном уровне. — Ты же у нас умненькая девочка. Никто не собирается причинять вред твоему котёнку. Просто надо убедиться, что он не опасен. Ты ведь согласна, что нельзя отпускать его, если он болен и ещё кого-нибудь укусит?

Джина положила руки на плечи и ласково улыбнулась дочери.

— Согласна, — выдохнула Гермиона, опустив глаза в пол и уже не демонстрируя готовность к борьбе за права маленьких котят. Родители облегчённо выдохнули. Но так, чтобы девочка этого не заметила. — Но если он не болен, мы можем его оставить?

— Э-э-э…

— Ты же сама сказала, что он мой! — в голосе девочки снова послышался отголосок слёз.

Обожание во взгляде котёнка начало перерастать во что-то большее.

Мать и дочь Грейнджер пристально посмотрели в глаза друг другу. Взгляд девочки говорил, что она не отступится, а взгляд женщины скорее спрашивал и искал намёк на то, что дочь можно ещё отговорить. Впрочем, последняя всё равно попыталась это сделать.

— О нём придётся заботиться, — сурово начала Джина. — Следить, кормить, убирать.

— Я буду, обещаю.

— И тебе придётся меньше проводить времени за чтением, ведь с ним нужно будет гулять.

То, что вообще-то больше выгуливают собак, а не кошек, Джина предпочла опустить, рассчитывая, что обожающая читать дочь задумается об этом и откажется от мысли завести питомца.

— Я согласна.

— И ты будешь помогать убираться по дому, так как от животных остаётся очень много шерсти, которая липнет ко всему.

Вот тут девочка ненадолго задумалась. Дополнительная работа по дому, забота в ущерб любимому занятию и прочая куча описанных дел против жалобно смотрящего на неё чёрного комочка шерсти с такой умилительной мордочкой…

— Мяу, — добавил свой довод Гарри с максимально возможной сейчас для него робостью в голосе.

— Обещаю, — утвердительно кивнула Гермиона.

Джон Грейнджер неуверенно прочистил горло, поправив ворот рубашки, вдруг ставшей несколько неудобной под двумя пристальными взглядами, не подразумевающими в ответе слово «нет».

— Но только после всех анализов, если он ничем не болен, и после всех обязательных прививок, — попытался оставить за собой последнее слово глава семьи.

Девочка радостно взвизгнула и рванула к нему обниматься, сияя довольной улыбкой.

— Ладно, идите к машине, а я пока подпишу бумаги.

Стоило им уйти, как на лице мистера Грейнджера появились совсем другие эмоции.

— Вот же ж, мать твою! — едва не сплюнул на пол в порыве чувств Джон. — Только кота в доме с кучей шерсти мне и не хватало.

— Женщины… — поддержал его врач. — И с ними тяжело, и без них никак.

На несколько секунд в кабинете воцарилось солидарное молчание.

— Послушайте, мистер Бакли, — обратился вдруг к нему Джон, — а если он всё же больной, вы же его должны сразу усыпить? И отразить это в карточке?

— Естественно.

— А можно отразить это как-нибудь… оперативнее? Чтобы дочка не ждала… напрасно.

Врач понимающе улыбнулся уголком губ.

— Если только ради девочки… Но это будет сопряжено с определёнными затратами…

Гарри молча проводил взглядом портрет Адама Смита, рядом с которым были слова «двадцать фунтов».

Проводив отца семейства, врач очень довольно улыбнулся и…

— Ну-с, болезный, значит, всего один укольчик, и больше никаких с вами проблем, — при этом врач легкими и хорошо отточенными движениями достал из разных шкафов шприцы, ампулы, вату и бутыль с какой-то прозрачной жидкостью.

Гарри задёргался всем телом, изо всех сил пытаясь разорвать ткань, распутаться или снова телепортироваться хоть куда-нибудь, но лишь бы отсюда, в конце он даже попытался укусить тянущуюся к нему руку, но…

— Вот, всего один укольчик, и больше никаких проблем ты нам не доставишь, мой хвостатый друг.

Через некоторое время суматошно бившееся сердце Гарри начало замедляться, а тело он перестал ощущать, из-за чего шевельнуть ничем не получалось. Врач же, явно зная, через сколько подействует укол, дождался полной парализации котёнка, чтобы положить его в клетку, стоящую под столом в углу, где и забыл до конца дня. При этом он надел на него ошейник с какой-то биркой. Всё, что Гарри теперь оставалось, это смотреть боковым зрением на посетителей и слушать разговоры.

Ближе к вечеру, когда в кабинете никого не осталось, его стало отпускать от паралича. Процесс этот протекал постепенно, вызывая ощущение в конечностях, будто он их сильно отлежал, из-за чего хотелось орать далеко не цензурно, но, к сожалению, челюсть и горло у него ещё не отпустило.

Кое-как поднявшись на дрожащих лапах, он подошёл к дверце клетки, чтобы рассмотреть то, что не давало ему покоя с того момента, как его в неё положили. Да, ему тогда не показалось — дверца закрывалась на простейшую задвижку. Не веря своему счастью, он попытался её открыть, но ничего не получилось — лапы были ещё слабы, да и он сам до сих пор не привык к тому, что он теперь котёнок. Но упорства ему было не занимать, и потому он продолжал попытки открыть дверцу, заодно всё лучше осваиваясь с таким непривычным телом.

Ему почти удалось сдвинуть задвижку, когда он услышал знакомые шаги врача и ещё одного человека.

— Вот, как я и говорил по телефону, для вас у меня есть, что предложить, — сказал доктор Бакли своему гостю, поднимая с пола клетку с котёнком и ставя её на смотровой стол.

Пришедший с ним человек ничем не отличался от всех тех, кто приходили в этот кабинет за консультацией в течение дня. Но вот запах от него, уловленный чувствительным носом Гарри, вызвал у его кошачьих инстинктов сильную тревогу. А может быть, то была просто его интуиция, которая не раз до этого выручала мальчика из многих неприятных ситуаций.

— Что-то он мелкий какой-то, — задумчиво проговорил мужчина, рассматривая котёнка со всех сторон.

— Бродячий, потому и жилистый.

— И вялый, на лапах еле держится… Он, часом, ничем таким не болен?

— Он ещё от миорелаксанта не отошёл. Ещё ловить замучаетесь.

— Ладно, уговорили, — мужчина передал очередную банкноту врачу.

— Вы, главное, прежде чем свои препараты на нём испытывать, хотя бы сутки обождите, а то у него сердце может не выдержать.

— Не учите учёного. Да и всё равно, они рано или поздно, но все дохнут.

У Гарри от подобных новостей просто лапы разъехались, и он рухнул на пол своей клетки-переноски. Боже, да пусть бы лучше его тогда Дадли с компанией избили до потери сознания, чем такое!

Ну, за науку!

Да, и это тоже.

Несмотря на непростую обстановку снаружи, Гарри не спешил отчаиваться. Убивать его сразу, как он понял из подслушанного разговора, точно не будут, а там он определенно сбежит — ведь никто не подумает, что под личиной мелкого котёнка может скрываться вполне себе человеческий разум.

Ближайшее будущее показало верность подобных мыслей. Мужчина привёз его в какое-то здание, после чего быстро затащил внутрь. Понять, где конкретно оно находится, было просто невозможно — вытащили из машины его клетку уже тогда, когда она находилась во внутреннем дворе, а ворота были закрыты.

Внутри пахло кошками, собаками и едой. А также присутствовали ещё какие-то животные запахи, отчего у котёнка непроизвольно заурчало в животе.

— М-да. Я и не подумал, что ты голодный, — с хорошо слышимым сочувствием в голосе посетовал его новый владелец. — Сейчас что-нибудь найдём.

Подобное неожиданное участие от предполагаемого живодёра заставило Гарри совершенно неприлично вылупиться на него и слегка потерять контроль над челюстными мышцами, из-за чего челюсть-то у него и отпала. Повезло, что смотрел его новый пленитель в этот момент в другую сторону.

Внутри оказалось… да как в обычной киношной лаборатории. Несколько комнат, отделанных плиткой, металлические столы, куча непонятных приборов и стеклянной посуды вроде пробирок, колб и их промежуточных сочетаний. И, самое главное, ряды клеток в два этажа. Пока его проносили мимо, Гарри успел рассмотреть, впрочем, как и почуять, и услышать, что внутри сидели кошки, собаки, а ещё мыши и какие-то более крупные грызуны.

Поставив клетку с котёнком на стол посреди комнаты, мужчина довольно быстро вернулся с целой миской сухого корма, которую поставил в одну из пустующих ячеек стеллажа с клетками для животных. Также налил воды во вторую, что уже там стояла.

— Готов к переселению? — усмехнувшись, спросил он у котёнка.

Наполненный презрением взгляд кота, которым он осмотрел мужчину снизу вверх, особенно когда при этом он смотрел на него искоса, сощурив один глаз и слегка склонив набок голову, можно было толковать только одним образом: «Дядя, ты… того? Раз с котами уже разговариваешь…»

Лаборант, или кто он ещё, увидев эту пантомиму, непроизвольно смутился и стал внешне более серьёзным. Уже молча он надел длинные, по локоть, рукавицы, даже на вид очень толстые, и пересадил котёнка в ту ячейку, куда только что поставил миску с сухим кормом. Заодно он заменил ему ошейник на вытащенный из своего кармана.

Дверь с лязгом захлопнулась.

— Так, вот и хорошо, — довольно сказал лаборант. — Теперь все снова на месте, и по шапке я не получу. Надо же, как удачно получилось, что окрас совпал почти один в один.

Покачав головой, он пошёл к выходу, забрав переноску. Оглянувшись перед тем, как выключить свет, он в последний раз осмотрел комнату и захлопнул дверь. И только выехав на улицу, мужчина смог осознать, что его смутило в тот момент, когда он бросил свой мимолётный взгляд на нового постояльца: котёнок сидел перед миской с сухим кормом, держал перед собой подцепленную когтем сухую галету и с отвращением на мордочке её рассматривал.

— Да ну нафиг! — передернул он плечами и, включив драйв на коробке, дал газу, решительно забыв про увиденное.

Гарри же, когда лаборант уходил, действительно был увлечён процессом рассматривания кошачьего сухого корма, держа лапой один из кусочков на весу. После всестороннего осмотра он всё же решил попробовать предложенное. На вкус оказалось похоже на сухарики в пакетиках со вкусом рыбы. В общем, есть это было можно, главное, чтобы было чем запить.

А вот с этим в первый момент была некоторая заминка — пить воду, как он привык в человеческом теле, у него совершенно не получилось, как он ни пытался погрузить мордочку в миску с водой. Зато всё получилось само, стоило ему посильнее задуматься — оказывается, организм котёнка лучше знает, что делать, если ему не мешать. В общем, Гарри с удивлением обратил внимание, что он уже довольно долго лакает воду, успев за время раздумий выхлебать из миски примерно треть.

После утоления почти всех базовых потребностей своего ещё не до конца привычного организма Гарри решил, что в гостях хорошо, но кормят тут отвратительно, а потому стоит убираться из этого места подобру-поздорову, пока вокруг темно и никто не видит.

Новая клетка была просторнее, внутри лежал коврик, но, самое главное, прутья решётки у неё были сварены с большим шагом, а вот запором на дверке служил всё тот же обычный засов с защёлкой. Спустя пару десятков секунд дверка была уже открыта, а котёнок осторожно спускался задом наперёд по наружной стенке клеток. Провожали его удивлённые в большинстве своём взгляды остальных местных обитателей.

Добравшись до пола, котёнок направился в сторону двери, через которую недавно вышел лаборант. Но, подойдя к ней, он осознал, что есть ещё одна проблема, о которой он как-то не подумал: ручки, которую он мог бы повернуть своим весом, не было, а дверь держалась в закрытом положении доводчиком и дополнительно защёлкивалась пружинным фиксатором. И его кошачьих силёнок определённо не хватало, чтобы открыть её, просто потянув когтями.

— Мяу… — протянул расстроенно Гарри, машинально почесав задней лапой за ухом.

Грустно вздохнув, совсем как человек, он направился осматривать комнату на предмет иных способов выбраться. Спустя полчаса он ещё раз тяжело вздохнул и с отвращением посмотрел на свою открытую клетку — выхода из комнаты не было. Точнее, был путь через вентиляцию, но ни долезть до решётки, ни открыть её он не мог. Правда, оставался ещё один способ, который он решил попробовать, пока подобного от него не ожидают. Но для этого клетку придётся закрыть снаружи.

В общем, к удивлению всех обитателей клеток, которые наблюдали этой ночью за деятельным котёнком, юный кот полез обратно к своей клетке, и… захлопнул её дверцу снаружи, задвинув запор. После чего снова начал бродить по комнате, но теперь его суета была более целенаправленной, показывая всем, что котёнок знает, что делает.

* * *

Погода последние три дня стояла солнечная, а раз ясное небо и уик-энд так удачно совпали, то совсем не удивительно, что любители гольфа выбрались на лужайки, чтобы отвести душу после череды рабочих будней да отдохнуть от офисной суеты и неприятных клиентов. Ну, и потрепать языками, как уж тут без этого? Не стал исключением и Джон Грейнджер, ещё со студенческих времён подсевший на это увлечение. Оно всегда помогало ему успокоить нервы и выпустить накопившийся негатив либо настраивало на рабочий лад, приводя мысли в порядок. Да и друзья, с которыми он обычно играл, помогали своими советами или связями.

Гонял шарик клюшкой он не в одиночку, а со своим хорошим знакомым, с которым учились в одной группе в университете, занимающимся сейчас исследованиями в области фармацевтики. Самюэль Кокс был человеком слегка полноватым, имел добродушный и отходчивый характер, а также обожал хорошие шутки. При этом он не стеснялся делиться этими смешными историями с окружающими.

В этот раз игра у Джона не шла. И если драйвы выходили у него на загляденье — мощно и точно, всегда оставляя шарик на грине, — то вот от паттов тот летел уже куда угодно, только не в лунку.

— Нервничаешь ты, Джон, — отхлебнув воды, заметил Самюэль. — Мысли посторонние оставить надо тебе. Гнетёт тебя что, расскажешь?

Джон лишь закатил глаза на столь явное подражание речи магистра Йоды из Звёздных войн. Фанат, что тут поделать?

— На дочку котёнок напал вчера. Явно бродячий — без ошейника и на вид… взъерошенный весь. Свалился откуда-то и прямо ей на голову, запутавшись в волосах. Дочка с перепугу, когда пыталась его отодрать, дёрнула паршивца за хвост, а тот в долгу не остался — расцарапал ей все руки и цапнул за ладонь от души.

— Бывает, — философски заметил Сэм. — Нервничаешь ты из-за чего?

— Да мои потом в больнице сговорились и захотели этого рассадника блох и прочих болезней оставить себе. Я как представил себе его у нас в доме, так аж передёрнулся — на одни только прививки и прочие анализы, чтобы получить на него паспорт, нужно кучу времени потратить и денег. Так ещё он и не приучен в доме жить — оно мне надо, тапки от него прятать?

— И что ты сделал, когда тебя попросили оставить животное себе?

— Я вообще хотел отказать, но… В общем, поставил условие, что возьмём его, только если он не болен.

— Логично, — понимающе усмехнулся его друг. — Но нервничаешь ты из-за чего?

Джон грустно вздохнул, словно в последний раз перед прыжком в пропасть:

— Я с врачом договорился, чтобы он в карте записал, что котёнок был усыплён. А сам хотел за эту пару дней купить похожей расцветки, но нормального, в магазине. Только вот найти чёрного котёнка с белыми лапками и кисточкой на хвосте у меня не получилось — ни в магазинах, ни по объявлениям. Джина меня точно на диван выгонит, — грустно подытожил Джон.

— Хм… — задумчиво погладил подбородок Сэм. — Горю твоему помочь могу я.

Джон с надеждой посмотрел на друга.

— Должен ты будешь мне, Джон, — снова спародировал Сэм Йоду, опёршись на клюшку перед собой двумя руками, повторяя сцену из фильма, когда маленький зелёный ксенос аналогично опирался на свою клюку. — На ужин к нам вместе с женой придёшь ты.

Ну, за дружбу!

Из сборника местных фольклорных элементов

Сэм не подвёл, позвонив своему знакомому сразу по окончании игры. Джона немного смутило, насколько быстро на том конце трубки согласились отдать котёнка, но выбирать ему не приходилось. Если, конечно, он не хотел разнообразить в ближайшее время свою жизнь, привнеся в неё некоторую долю спартанства. Разговор завершился быстро, после чего они решили прямо сейчас и поехать за ним. Тем более, что путь их так и так пролегал в том районе.

Спустя примерно час Джон стоял перед воротами на какую-то промышленную территорию, за которыми виднелась крыша двухэтажного здания.

— Это ты куда меня привёз, Сэм? — скептически осматриваясь вокруг, спросил Джон.

— Это, друг мой, самое засекреченное место в нашем университете, — жутко-таинственным тоном начал отвечать Сэм. Продолжил же дальше он уже более спокойно, но немного пафосно: — Наверное, поэтому о нём знают абсолютно все студенты, желающие подработать. Место, где в трубу ежемесячно вылетают тысячи фунтов грантов на исследования, предоставленных нашим величайшим умам широко известной в мире когорты британских учёных. Место, где за ваши деньги найдут ответ на любой вопрос. Место, где можно увидеть такую дичь, что…

Всё это Сэм говорил настолько серьёзно и с гордостью за всю британскую нацию, что Джон не смог удержаться от смешка.

— Вот-вот, я так тоже делаю, когда читаю темы, на которые выделяются гранты. Как тебе потратить триста тысяч фунтов стерлингов на изучение взаимодействия уток с водой? И сказать в итоге, что им больше всего нравится мыться под дождём? Надо будет тебе как-нибудь дать почитать мои выписки самых шикарных тем для исследования — настроение подымает капитально. Так нагло бабки отмывать мне совесть ещё не позволяет. Но, чую, бастион скоро падёт, ибо сила и длительность приступов амфибиотропной асфиксии неуклонно нарастает.

Джон уже откровенно смеялся от того, как и с каким возмущением высказывался Сэм в адрес своих более удачливых коллег. Под эти шуточки они и добрались до цели своего путешествия.

Встречал их довольно упитанный мужчина в белом лабораторном халате. На первый взгляд был он среднего возраста и носил шикарные чёрные усы, которыми, видимо, пытался компенсировать естественную скудность своей причёски.

— Самюэль, давно ты ко мне не заезжал! Видно, совсем в свои таблетки зарылся.

— Уж кто бы говорил! — совсем не обиделся на подобные претензии Сэм. — Сам давай признавайся, сколько мышей закопал с моего последнего визита. Или вы тут уже перешли с разработок для людей на препараты для животных? Раньше ты вроде кошек вольерами не завозил…

— А, заказали исследование влияния деслорелина ацетата в разных дозах на кошачьих подросткового возраста. Делать ничего не надо, кроме как капсулы имплантировать да наблюдать и сравнивать с контрольной группой. Вот теперь и мучаемся тут, вешаясь из-за этих всех «мяу».

Джону только и оставалось, как молча слушать диалог двух друзей, которые давно не виделись лично. Впрочем, о нём вспомнили быстро.

— Так, Джон, это профессор Эван Итон, руководитель всего этого бардака, что ты ещё здесь увидишь. Эван, это доктор Джон Грейнджер, мой старый друг ещё со студенческих времён. Работает стоматологом, так что если что, то он завсегда.

Джон и Эван одновременно посмотрели на Сэма, причём с одинаковым выражением на лицах: усталость и смирение с влиянием обстоятельств непреодолимой силы в лице Самюэля Кокса. Встретившись взглядом, мужчины, улыбаясь, пожали друг другу руки.

— Ладно, присаживайтесь, кому где удобнее, — пригласил гостей Эван. — Так что там за вопрос насчёт чёрных котов?

Далее Джон повторил свой рассказ о приключениях дочери и своём желании или, точнее, нежелании брать в дом неизвестно кого и тратить на этот зубастый и шипящий комок меха свои деньги.

— Ну, что, Эван, — спросил Сэм, дождавшись окончания рассказа и до сих пор посмеиваясь над некоторыми моментами, — поможешь девочке с её будущим другом?

— Почему бы и нет? Всё одно у нас в контрольной группе пара лишних ртов затесалась. — Эван потянулся к одной из полок за своей спиной и взял папку скоросшивателя. — Так, где тут у меня чёрные были… Ага, вот… Ну, выбирайте.

Джону и Сэму были протянуты вынутые из папки прозрачные файлы с карточками на котов, участвующих в исследованиях. Быстро перебрав фотографии, Джон остановился на предпоследней, откуда на него смотрела умилительная мордочка того самого котёнка. Он сидел ровно, обернув лапы хвостом и призывно смотрел прямо в центр камеры. И ведь не скажешь же, что не так давно этот… это… в общем, оно, если одним словом, едва не прокусило ему руку.

— Вот этого… — тяжело вздохнул Джон, протягивая Эвану файл с выбранным котёнком, чья фотография сразу бросалась в глаза из-за его гетерохромии. — У вас паспорт на него есть? Прививки нужно будет делать?

Эван мельком взглянул на файл и согласно кивнул.

— Конечно, всё есть. Попробуй тут без этой бюрократии обойтись — сразу все проверяющие по миру пустят. И всё им сделано. Обколоты по самое не балуйся.

И тут их неожиданно прервали. Дверь в кабинет резко распахнулась, и на ней повис молодой русоволосый парень, явно один из лаборантов.

— Шеф! У нас прорыв! — практически задыхаясь, воскликнул он. Парень явно бежал изо всех сил, стараясь донести весть побыстрее.

— Так это же отлично! — обрадовался профессор. — А по какому проекту?

Парнишка кое-как отдышался и уже мог более связно изъясняться:

— Да нет же, шеф. У нас канализацию прорвало!

Джона начали терзать смутные сомнения: не совершает ли он в очередной раз большую ошибку, пытаясь забрать этого кота.

* * *

Итак, вопрос на засыпку: вы заперты в комнате и вам нужно из неё выбраться, но самостоятельно изнутри открыть дверь не получилось. Ваши действия?

Гарри обдумывал разные ситуации, готовился отвлекать внимание разными действиями — от истошного «мяу» до пинания различных бутылей, чтобы те катались по полу со звоном, параллельно устроил себе скрытое лежбище возле двери из лёгких корзин для мусора, за которыми его бы сразу не заметили, боролся с крепким сном, чтобы не пропустить момент побега… В общем, настрой у него был серьёзный, но… Жизнь, как всегда, внесла свои суровые коррективы. Нашему юному котёнку пока ещё не выпадало случая узнать некоторые жизненные моменты, поэтому он просто не подумал о том, что… можно было сделать просто… так.

В защиту Гарри хочется сказать, что ни один человек, понимающий логику и необходимость соблюдения правил на режимных объектах, в том числе и в исследовательских (они же научные) лабораториях, не сможет предположить, что есть те, кто всегда стоит выше каких-то бумажек с инструкциями. Что есть те, чьи допуски в помещения со стратегическими секретами… или биологическими объектами равны допускам самых высоких уровней руководства. Что есть те, кто на фразу: «Подождите, у нас тут важный разговор», — ответят: «Выйдете в коридор — мне тут полы нужно помыть».

Гарри ждал, вслушивался, готовился рвануть, как только в двери появится малюсенькая щёлочка… А в итоге…

Дверь с грохотом врезалась в стену, распахнувшись во всю возможную ширь от удара снаружи. Слегка контуженный громкими звуками, котёнок замер в испуге. Спустя полсекунды, пока он ещё был парализован из-за резкой смены окружающей обстановки, в дверной проём въехала тележка с бадьями, совками, щётками и швабрами, а за ней зашла сама уборщица. Оставив тележку так, чтобы дверь с табличкой «Внимание, животные! Убедитесь, что дверь закрыта!» осталась открытой нараспашку, она начала собирать мусор в помещении.

Котёнок, настороженно косясь на что-то ворчащую себе под нос женщину, осторожно начал красться в сторону выхода, справедливо предполагая, что тут где-то есть подвох. С его удачей, особенно в последнее время, подвоха просто не могло не быть!

И, стоило ему только пересечь дверной проём… раздался громогласный вопль откуда-то сбоку.

— Да что ж ты творишь, [beep]! Ты, [skipped]!

Гарри с пробуксовками, скрипя когтями по плитке, рванул в коридор, где и забился в первую щель приемлемых для него размеров. Как оказалось, под какое-то кресло.

— Да сколько же можно этому уроду говорить, не смей бросать своё [beep] в корзину для бумаг. Всё, сам пусть эту расплавленную гадость от пола отскребает. У меня терпение уже лопнуло. Учёные чёртовы! Всё что-то ищут, придумывают, мысли умные в головах ищут… А куда пробирки свои выливать нужно, извилин запомнить уже не хватает.

Продолжая возмущаться на ходу, из двери дальше по коридору вышла пара женских ног в чёрно-белых кедах и полосатых носках. За ними скользила по полу швабра, благоухающая каким-то чистящим средством, и затирала следы.

Гарри мысленно выдохнул и решил двигаться дальше. Осторожно выглянув из-под кресла, он осмотрелся, никого не заметил и, насторожив все свои чувства, по стеночке направился в сторону, откуда его новый острый нюх чуял дуновение свежего воздуха. По пути больше эксцессов не возникало. Да и с чего, если рабочий день у всех, кроме уборщиков, ещё не начался, а двери по пути были нараспашку из-за этих самых уборщиков?

— Ага, попался! — У всех, кроме уборщиков и охранников.

Чья-то рука схватила его за загривок, отчего тело само по себе практически свернулось в комочек.

— Смотри, Стэн. Наш Бродяга снова выбрался из клетки. И дня не просидел. С тебя пятёрка.

Держащая его рука повернулась, и Гарри смог рассмотреть своего очередного пленителя. Форма охранника, дубинка, кобура на поясе и абсолютно ничем не примечательно лицо. Напарник его был одет так же и совершенно так же ничем запоминающимся не отличался. В нос ударил резкий запах дыма и табака, из-за чего котёнок дважды чихнул, вызвав улыбки на лицах мужчин.

— После смены отдам, — ответил Стэн. — Да, жалко, что камера не захватывает те две последние клетки. Мне уже жутко интересно становится, каким образом он умудряется выбираться из неё.

— Если бы знали, я бы у тебя не выигрывал, — хохотнул старший охот… охранник. — Ладно, надо его отнести обратно, пока лаборанты не припёрлись.

Дверь клетки с лязгом захлопнулась. «М-да, это будет сложнее, чем думалось ранее», — думал котёнок, внимательно рассматривал камеру, висевшую на потолке около двери, факт наличия которой он упустил из виду ранее.

Дальнейший день прошёл совершенно спокойно. Его даже снова покормили. Чтоб вы сами всегда одну муку жрали. От нечего делать, Гарри даже задремал, так как ему совершенно надоело смотреть за редкой суетой по ту сторону решётки.

Разбудило его то, что кто-то подошёл к клетке и загородил свет. Кто-то с очень знакомым запахом. Котёнок от удивления резко вскочил и уставился на того, что стоял за решёткой.

— Ну, Джон, как тебе? Подойдёт?

Да быть того не может...

Ну, за примирение!

Слова одного генерала

— Если бы не знал, что это совершенно другой котёнок, сказал бы, что это тот же самый, — сказал Джон Грейнджер, с подозрением рассматривая чёрного котёнка, стоявшего на напружиненных лапах слегка боком к зрителям, чтобы продемонстрировать всем слегка выгнутую дугой спину и мечущийся от напряжения кончик хвоста, практически подметающий пол клетки.

— Значит, берёте? — уточнил Эван.

— Ух, какой боевой, — с восторгом в голосе восхитился характером котёнка Сэм. — Точно будет твоей дочке защитником.

Джон на подобные подколки от Сэма уже никак не реагировал.

— Да, беру.

— Вши-и-и-х! — раздалось категорическое несогласное из клетки.

— Ух ты! Он как-будто понимает, что речь про него.

— Ну ты как скажешь, Сэм, — засмеялся Эван. — Он же так давно стоит, демонстрируя агрессию. Коты обязательно подают периодически голос в такой позе. Это у них ритуал, даже дуэль, можно сказать. До первой ошибки оппонента, за которой следует сшибка…

— Ой, да хватит тебе тут нам лекции читать. Всё равно эти все теоретические предположения почти всегда не выдерживают встречи с практикой. Кошки вообще умные звери. Это вам любой их владелец подтвердит. Спорим, что эта морда нас понимает и с ней можно договориться?

Джон с Эваном закатили глаза к потолку. Котёнок перестал демонстрировать желание отстаивать свою свободу, слегка расслабившись. Но последнее совпало с моментом, когда стоявшие ближе к клетке Джон с Эваном повернулись к ней спиной, так что оно не могло стать доказательством разумности обсуждаемого котёнка.

— Вот! Он тоже со мной согласен — даже шипеть перестал, — ткнул пальцем в сторону предмета спора Сэм.

— Да просто мы отвернулись…

— Так, хватит спорить. Просто смотрите.

Сэм отодвинул остальных от клетки и стал перед дверцей, смотря котёнку прямо в глаза. Тот хлестанул себя по бокам хвостом, не отводя взгляда.

— Значит так, хвостатый, слушай сюда, — сказал Сэм, ткнув пальцем прямо в прутья решётки. — Ты можешь остаться здесь и плеваться на всех встречных, сидя на воде и сухом корме, — тут котёнок едва заметно отвёл взгляд вниз, в сторону пластиковой миски с кормом, — а можешь стать более дружелюбным и жить в семье с большим домом, трёхразовым питанием с ветчиной и рыбой и морем заботы от одной маленькой девочки. Так что ты выберешь?

Джон скептически хмыкнул на подобное наивное поведение друга, более подходящее детям младшего возраста. И уже даже собрался его ехидно прокомментировать, когда…

— Мя! — сказал котёнок, подойдя к дверке клетки и продолжив тянуться носом в сторону Сэма.

Синхронно открывшиеся от удивления рты его собеседников продемонстрировали всю глубину их удивления от пошатнувшейся картины мира. Пока мужчины склеивали треснувший шаблон, Сэм открыл дверцу и взял на руки котёнка, который и не думал кусать и царапать наглого человека, посягнувшего на его свободу.

— Вот, доброе слово — оно любому приятно, — довольно проговорил Сэм, загораживая котёнка своей спиной.

— Как?! — хором выдохнули Джон и Эван под громкое довольное тарахтение одного чёрного комочка.

— Как-как… — ответил им Сэм, поворачиваясь к ним лицом с котёнком на руках. — Главное — ловкость рук, ласка… и натуральная ветчина.

На руках у Сэма котёнок с довольным урчанием уминал полоску ветчины. Впрочем, сам он также не остался в стороне: достал из кармана гамбургер, развернул окончательно обёртку и, откусив от него приличный кусок, с удовольствием начал пережёвывать.

То, как в этот момент ощущали себя двое взрослых мужчин, едва не поверивших в знание котёнком английского языка, было словами просто не передать. А вот выражения их лиц говорили только о двух вещах — необходимости сплюнуть из-за того, что они купились на подобное, и неожиданно появившемся желании приложить куда-нибудь, а, точнее, к кому-нибудь, руки.

— Сэ-э-эм! — протянули они в итоге хором.

Сэм на это просто пожал плечами и, пока котёнок был потерян для окружающих, осторожно поместил его в клетку-переноску, очень удачно стоявшую на столе.

— Так, Джон, — довольно полюбовался Сэм результатами своей деятельности. — Клетку в руки себе, чек в руки Эвану, и поехали, пока у наших половинок не начали появляться вопросы на тему где мы задержались. Ты-то ладно, а вот моя вряд ли поверит, что я уговаривал кота пойти жить к тебе в дом.

Когда мясо закончилось, Гарри с удивлением обнаружил себя в знакомой клетке, в машине, пропахшей старшим Грейнджером. И не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что везут его снова к той лохматой сирене, любительнице дёргать котов за хвост. За время поездки ему предстояло решить, как поступать в дальнейшем: сопротивляться, пытаться удрать, и, скорее всего, опять оказаться у того врача или где похуже или же начать играть роль настоящего котёнка, чтобы выиграть время и получить возможность спокойно попытаться вернуть себе привычный для него вид.

* * *

— Дорогой, ты где задержался? — встретила его вопросом жена, стоило ему только показаться в дверях. Вот же… Сэм как в воду глядел.

Джон предпочёл ничего не говорить вслух, а просто поманить её за собой к машине. Открыв заднюю дверь, он гордо продемонстрировал своё новое приобретение.

— Миав! — зевнуло оно, с удовольствием потягиваясь после сна всеми конечностями и щурясь на свету, что проникал внутрь через открытую дверь гаража.

— А-а? Э-э? — озадаченно уточнила она у своего мужа, что это за котёнок и зачем он тут.

— Ну не мог же я позволить дочери держать рядом с собой неизвестно кого? — довольно сказал он. — Этот точно не бродячий.

— Ох, Джон…

— Ну, что, пойдём вытащим дочку из комнаты?

Гермиона Грейнджер лежала на кровати в своей комнате и читала книгу. В подобном времяпрепровождении для неё не было ничего необычного — девочка любила читать, узнавать новое… А то, что у неё по определённым причинам не было друзей или подружек, лишь давало больше времени для чтения. Правда, обычно она читала историю мира или научные энциклопедии для детей — ведь это так захватывающее, узнавать и понимать, как всё вокруг получилось.

Этим вечером книги по истории были отложены в сторону, так как Гермиона была увлечена неожиданной для себя темой — домашними животными, а конкретнее, кошками. Ведь она же обещала родителям, что будет заботиться о котёнке? Обещала. А для этого нужно знать о кошках всё: что любят, что не любят, как себя ведут, чем болеют, как играют, что можно с ними делать, а что нельзя…

Начатое научное исследование было прервано просьбой родителей спуститься к ним.

— Да, мам? Вы звали? — хмуро произнесла девочка, держа в руках книгу с заложенными пальцем страницами. — Ой!

Последнее прозвучало сразу, стоило ей увидеть клетку-переноску. Рядом с ней девочка оказалась в то же мгновение, как раздался удар упавшей на пол книги.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — от переполнявших её радостных эмоций Гермиона металась по гостиной, то обнимая поочерёдно родителей, то возвращаясь к клетке с чёрным котёнком.

А чёрный котёнок в это время изо всех сил вцепился в пол клетки когтями, забившись как можно дальше от дверцы — его откровенно пугал подобный энтузиазм девочки, особенно когда клетка начала ходить ходуном.

— А можно мне его достать? — несмотря ни на что, Гермиона была послушной девочкой и соблюдала установленные дома правила. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Гермиона и котёнок в клетке сделали удивительно похожие умилительные мордочки и умоляющие глаза, только вот причины у них были диаметрально противоположны. Если девочка хотела потискать и почесать своего первого питомца, то вот Гарри просто-напросто приходил в ужас от того, с каким энтузиазмом его будут обнимать. Да и хвост заныл неожиданно, как бы напоминая о недавно перенесённых событиях.

На его счастье, родители тоже помнили, чем закончилась недавняя встреча девочки и котёнка, а потому предпочли не рисковать.

— Герми, давай ты успокоишься и дашь котёнку привыкнуть к новому дому? — предложила Джина, поймав дочь и усадив себе на колени. — Пусть он ночь спокойно поспит в клетке. А ты пока придумаешь ему имя.

Джон Грейнджер, в это время наблюдавший за котёнком, был удивлён, насколько по-человечески тот выдохнул после слов жены и прямо-таки рухнул на пол, расслабленно положив голову на лапки.

И всё-таки что-то с этим котёнком точно не так.

Ну, за удачу!

Слова одного охотника

Небо было затянуто тучами, не пропускающими ни одного лучика в это полнолуние. Но рядом с одним из домов на окраине Лондона всё равно было светло. Пусть не как днём, но света от уличных фонарей было вполне достаточно, чтобы создавать, несмотря на колыхающиеся от лёгкого сквозняка задёрнутые шторы, полумрак в комнате, где спала в своей кровати одна девочка, а также стояла клетка для животных, обитатель которой сидел перед дверцей, обернув хвостом лапы, и напряжённо вслушивался в размеренный ритм дыхания.

Сидел он так с самого вечера, как клетку с ним поставили в комнате девочки, а сама девочка была уложена в кровать матерью с наказом не приближаться к клетке и не мешать спать котёнку. На удивление этого самого котёнка, девочка сдержала своё обещание и не полезла к нему, стоило её матери выйти из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Ну, тем ему и лучше.

Но вот, наконец, то ли котёнку надоело ждать, то ли он услышал всё, что хотел, но он решился выйти из клетки. Ловко просунув лапку сквозь прутья дверцы, он поддел засов, а потом и сдвинул его, раскрывая её нараспашку. Далее, внимательно вслушиваясь в тишину дома, он направился на выход из комнаты.

Особо стоит оговорить, что Гарри до этого ещё ни разу в своём новом облике не имел дел с лестницами. А вот в прошлом — сколько угодно. Поэтому очевидно, что, встретившись с ней лицом к лицу, котёнок, ни разу не сомневаясь, прыгнул на первую ступеньку вниз. А потом ещё раз. А потом… инерция взяла верх над небольшими силёнками и массой котёнка и неудержимой силой направила того к его цели.

В общем, всё точно по той поговорке: «Не пнёшь — не полетит». Вот Гарри и полетел, пусть автором пинка и выступили законы физики… сначала вперёд задними лапами, потом посчитал головой парочку ступеней, ещё парочку он принял на грудь, копчик и даже балансируя вертикально на передних лапах, изображая хвостом вентилятор.

Финалом стало приземление на пол плашмя, растёкшись по нему в форме звезды. Переждав нашествие звёздочек в глазах, он кое-как поднялся и, прихрамывая на все лапы, двигаясь по кривой, отдалённо похожей на синусоиду, пошёл в сторону входной двери.

К закрытой на ночь входной двери. К его сожалению, это он осознал, уже сев перед ней. Продолжая соблюдать молчание, хотя высказаться Гарри хотелось неимоверно, он пошёл осматривать весь первый этаж. И тут удача была не на его стороне. Все двери и окна были закрыты.

И тут до него дошло. А потом дошло ещё раз. Грустно вздохнув, Гарри направился к лестнице на второй этаж. К той самой, чьё коварство он недавно испытал на собственной шкуре. И теперь ему предстояло взобраться обратно по её ступеням, которые лишь немногим своей высотой уступали его росту.

Примерно на середине подъёма котёнок понял, что он ненавидит лестницы.

Вернувшись в комнату девочки, Гарри осторожно подёргал лапой шторы и, только убедившись, что они его выдержат, начал карабкаться по ним на подоконник. Выглянув из открытого окна, он понял, что впервые за последние два дня ему улыбнулась удача — окно выходило на крышу гаража, а рядом с ней росло дерево, одна из веток которого росла очень близко к самой крыше.

Пара прыжков, осторожный спуск по дереву на землю… и вот она, свобода!

— Мя-а-у! — от избытка радости прокричал котёнок, просочившись сквозь прутья декоративной калитки участка.

А потом он сел на тротуарную плитку прямо за калиткой и задумался. И что ему теперь делать? Как добираться домой, он не знает, а посмотреть по карте ему будет затруднительно. И если он далеко от Литтл Уингинга, то в его текущем виде он на своих четверых не дойдёт, а в автобус его не пустят. Хотя, он как-нибудь проберётся, благо маленький. Но вот что ему делать с основной проблемой? Как снова стать человеком?

Поломав голову над проблемами где-то с полчаса, едва не расплакавшись из жалости к себе, Гарри решил разбираться с ними последовательно. Поэтому начал с простого — добраться до остановки автобуса, найти там карту, а там уже определиться с маршрутом до автостанции, где можно будет почитать, какой маршрут идёт до его городка. Посмотрев по сторонам и не обнаружив следов остановки, Гарри в первую очередь решил сходить налево. И, если там его постигнет разочарование, то всегда можно будет повернуть в другую сторону.

Прогулка по улицам спального района Лондона ночью, особенно в тёплое время года, вполне комфортна — машины почти не ездят, толп народа тоже не наблюдается, а света от фонарей вполне достаточно, чтобы прекрасно видеть всё вокруг и вовремя прятаться. А по кустам прятался Гарри постоянно, практически от каждого постороннего шума, так как он очень не хотел попасть в руки ещё одного сознательного человека, который может его отдать очередному доктору.

Справедливости ради стоит сказать, что делал он это совершенно напрасно, ведь в этот раз на него был надет ошейник с биркой, что выделяло котёнка из серой массы подлежащих отлову бродячих кошек. И вот эти-то прятки ему боком и вышли. Завидев идущих навстречу ему прохожих, он уже отработанным приёмом нырнул в кусты живой изгороди, росшей прямо по металлической решётке забора какого-то участка, но немного не рассчитал и вылез с обратной стороны. Кто ж знал, что ему снова так «повезёт» нарваться среди всех пропахших псиной участков на тот самый, где будут страдать бессонницей сразу две породистые лохматые рожи. Две очень зубастые лохматые рожи, что очень профессионально отожмут его от кустов.

— Пш-ш-а-а-у!

— Р-р-р!

— Гав!

После обмена мнениями каждого хвостатого обо всех остальных Гарри на инстинктах рванул к ближайшему дереву. Да будь благословен тот, кто обязал в комплекте к строительству дома сажать деревья!

Обняв ствол лапами, он осторожно посмотрел вниз на заливающихся лаем псин неизвестной ему породы. Те напрыгивали на ствол дерева, но достать его не могли с большим запасом. Мысленно выдохнув, он перебрался на горизонтальную ветку пониже, где и принялся с гордым и независимым видом приводить во всю большую ярость лучших друзей человека, раздумывая заодно, как ему выбраться из этой ловушки.

И, словно ему мало было проблем с двумя брехливыми псинами, со стороны дома выбралась ещё одна, более откормленная и, как бы сказать культурно, весомая. Смотря сверху вниз на них, Гарри поймал себя на мысли, что он почему-то сравнивает это трио со своим кузеном и его ближайшими прихвостнями.

И это неожиданно его полностью успокоило и настроило на привычный лад. Что может быть приятнее, чем безнаказанное издевательство над троицей хулиганов? На этот раз Гарри смерил трёх псов под деревом оценивающим взглядом… И презрительно мяукнул, махнув хвостом. Псы же смены настроения у объекта своего развлечения не заметили, по-прежнему облаивая его со всем старанием.

Приняв решение, Гарри стал осматриваться вокруг более внимательно. Сидел он на липе, росшей в нескольких метрах от дома. На этом участке, помимо самого дома, также располагалось ещё одно строение, поменьше. Нечто между садовым домиком и мастерской. На последнее предположение Гарри натолкнул навес с полками, где стояли банки из-под краски и лежали какие-то шланги и детали. Всё выглядело так, словно кто-то чем-то тут занимался, но просто отошёл ненадолго. Ну да, он бы тоже не боялся ничего бросать во дворе, если бы там бегали подобные морды.

К сожалению, так же удачно, как и с комнатой девочки, тут ему не повезло, зато прямо сквозь крону дерева по воздуху был протянут кабель, заканчивающийся почти под крышей сарая и уходящий куда-то внутрь. Между болтанием в трёх метрах над землёй на кабеле и капающими с собачьих клыков слюнями Гарри выбрал кабель. Правда, лезть вверх, в сторону столба на улице, он не рискнул, опасаясь получить заряд бодрости, а потому направился по пути наименьшего сопротивления.

В облике кота неожиданно оказалось очень удобно перемещаться по канату вверх ногами, перебирая четырьмя когтистыми лапами. Быстро добравшись до конца кабеля, он перебрался на полку с банками. Эти его действия вызвали настоящую бурю возмущения у его фанатов, продолжающих истошно облаивать самозваного акробата. А в банках, судя по запаху, как Гарри и предполагал, оказалась краска.

Владельцы котов или кошек прекрасно знают, что оставлять на столе кота и какую-то вещь, лежащую поблизости от края, это значит всё равно что самому её на пол уронить. Хвостатый проказник обязательно потыкает предмет лапкой, бросит дежурный взгляд вокруг, чтобы убедиться, что его никто не видит, а потом, независимо от наличия наблюдателей, нагло скинет со стола всё, что посмело занимать законно принадлежащее коту место. И вид у него при этом обязательно будет невинный-невинный.

В общем, чёрный котёнок просто мирно сидел на полке, а банка с синей краской сама упала. Ну и что, что прямо на собаку — она там была по своей воле. И своим громким лаем явно выражала согласие. И вторая банка тоже сама упала на другую, теперь уже немного зелёную, дворнягу. И не надо спорить — гавкают они во дворе? Значит, дворняги, максимум породистые дворняги. А всё потому, что это конструкция полок такая… хлипкая. От каждого гавка дрожит, словно от землетрясения.

Понаблюдав некоторое время за метанием псов, а также тем, как и где они оставляют следы краски своими лапами, Гарри был вынужден констатировать, что идея уронить им что-то тяжёлое на голову явно не удалась — это лишь добавило злости его оппонентам. Ну, зато кое-кто получит от хозяина по морде. По наглой синей (или такой же зелёной) морде.

Забравшись на крышу этого сарая, для чего пришлось воспользоваться ещё одной, самой высокой, банкой с краской в качестве опоры, Гарри уже думал было начать осматриваться, но его прервал жалобный взвизг снизу. Выглянув сверху, он увидел неожиданную для себя картину — третья, самая упитанная, собака валялась явно без сознания на земле, а банка, с которой он переползал на крышу по козырьку над полкой, лежала рядом с головой пса. И по-прежнему была закрыта.

Котёнок грустно вздохнул. В последнее время его везение принимало исключительно подобные выражения. В смысле, добиваться того, чего хотел, но редко, и при этом приводить в ярость окружающих, что обязательно должно выйти ему боком. Вот и сейчас две цветные псины потыкались носами в поверженную товарку, поскулили, а потом как синхронно посмотрели на одного совершенно невиноватого маленького котёнка…

Невиноватый котёнок судорожно вздохнул и резко рванул осматриваться на тему путей побега. Однако с этой крыши было лишь два способа выбраться. Первый — это тупо спрыгнуть. Гарри его даже в шутку не рассматривал. И второй — пройти обратно по кабелю до столба за пределами участка. А это примерно метров пятнадцать-двадцать, причём прямо над пропастью со злыми и, судя по всему, голодными собаками.

Оба варианта Гарри активно не нравились, но дожидаться прихода их хозяина ему тоже не хотелось. Что с котом может сделать в приступе ярости заядлый собачник? Да ничего. Причём быстро и качественно — даже мельчайшего кусочка хвоста не останется. Вот поэтому он всё же решился лезть туда, где обычно висят знаки с молнией и присутствуют надписи «Не влезай — убьёт». Туда, куда ему всю его жизнь говорили не лезть.

Примерно на середине пути котёнок понял, что между лестницами и протянутым в воздухе кабелем есть какая-то мистическая связь. Этот вертящийся, норовящий выскользнуть из лап трос, покрытый пластиковой изоляцией, начал вызывать у него иррациональную лютую ненависть.

Апогея эти его чувства достигли в тот момент, когда Гарри висел на нём на одной лапке, прямо над облизывающимися собаками, держась из последних сил. И он всё ещё пытался дотянуться когтями другой, когда легкий порыв ветра качнул из стороны в сторону натянутый кабель…

— Мя-а-а-у! — заорал котёнок, сорвавшись вниз.

Ну, за единение!

Михалыч

Время для Гарри словно замедлилось, стоило ему лишь зацепиться взглядом за стремительно приближающиеся желтоватые клыки. Заставили ли они мелькать у него жизнь перед глазами, мы не узнаем, а вот желание оказаться где-нибудь подальше от них у котёнка они явно вызвали. Если, конечно, судить по его исчезновению практически с языка самой удачливой из псин и громкому хлопку.

С тем же самым хлопком он появился в воздухе немного юго-западнее и чуток повыше. Ровно настолько, чтобы упасть в очень знакомое ему окружение, пахнущее шампунем с какими-то травами. Как Гарри не заорал от испуга, он и сам не понял. Бедный котёнок просто-напросто замер на напружиненных лапах с выпущенными когтями, выискивая очередную опасность. Откуда-то издалека сквозь открытое окно донёсся долгий, полный разочарования, затухающий собачий вой.

Но время шло, а поблизости по-прежнему царили полумрак и тишина, лишь слегка нарушаемая размеренным дыханием спящего человека. Слегка успокоившись, Гарри начал осматриваться уже более осознанно. И первым, на что упал его взгляд, были волосы. Густые, пышные, слегка вьющиеся и каштановые. Именно они пахли травами. Чуя подставу, котёнок осторожно, чтобы не дай Бог не запутаться снова, осторожно перебрался на подушку, по которой и обошёл спящую девочку вокруг. Сейчас Гарри было мало знакомого запаха — он хотел полностью убедиться в том, что это та самая.

Взглянув на лицо, убедился — та самая, которая Гермиона. Ну вот почему?! Как?! И за что ему это всё?! Ему что, суждено быть привязанным к этой девчонке? Внешне котёнок просто поднял глаза кверху, пару секунд что-то рассматривал на потолке, а потом грустно и тяжело вздохнул.

И что ему сейчас делать? Вернуться в клетку? Гарри посмотрел в сторону своей переноски… и с отвращением на мордочке отвернулся. М-да… Из чулана под лестницей — в клетку-переноску. Осталось теперь до зоопарка докатиться. И вот после этих самых мыслей он неожиданно для себя и осознал, что с ним произошло. Все последние приключения, включая четыре лапы, усы и проклятый хвост! И докторов с собаками.

Котёнок просто прилёг там, где стоял, и положил голову на лапки. Внезапно ему больше ничего уже и не хотелось. Ни бежать куда-то… Да и к кому? К Дурслям? Он им и так был особо не нужен, разве что в роли бесплатной уборщицы. Ни пытаться выяснить, что и как с ним произошло. Котёнок просто тихо содрогался всем телом и беззвучно плакал. О своей жизни, судьбе и себе самом.

Сколько он так лежал, Гарри не ответил бы и под угрозой усыпления. Однако из чёрной меланхолии его вывела совершенно прозаическая причина — он продрог. Ну, а так как рядом был кое-кто более тёплый, инстинкты котёнка не оставили ему шансов отсидеться в стороне, заставив перебраться под бочок к девочке.

Какую ошибку он допустил, наивно доверившись сиюминутному порыву, Гарри в полной мере осознал, уже находясь в сильном удушающем захвате, который дети почему-то называют объятиями. Как оказалось, у Гермионы тоже были инстинкты. Правда, почему-то хватательные.

Да, она вроде бы проснулась, огляделась расфокусированным взглядом, явно пытаясь понять, что её разбудило. А так как чёрное на белом хорошо заметно даже в полумраке, взгляд девочки зацепился за котёнка. Последовавшее далее стало для Гарри полной неожиданностью. Пробормотав что-то похожее на «моя прелесть», она плавным движением рук, не оставив ни малейшего шанса сбежать, сцапала свой подарок, отправившись после этого обратно в царство Морфея. Дёрнувшись бесполезно пару раз, он замер в объятиях девочки, дожидаясь либо её пробуждения, либо ослабления хватки. И лишь метающийся из стороны в сторону кончик хвоста выдавал его раздражение. А Гермиона начала чему-то улыбаться во сне.

Стараясь выбраться из захвата, Гарри постепенно согрелся. Безусловно, если бы он начал царапаться и кусаться, то освободился бы быстро. Но тогда бы точно разбудил девочку, наделал шума, потом бы прибежали её родители и… В общем, повторения недавних приключений он не хотел. Желание сбежать тоже как-то подутихло, уж такие приключения ему точно не нужны. Но вот выбираться как-то было нужно: не стоит показывать всем, что он может спокойно гулять сам по себе.

Вывернувшись вокруг себя, он добился того, что теперь упирался лапами в грудь девочки, которая в ответ на его барахтанье лишь сильнее притянула его к своему лицу. В общем, сама напросилась.

Котёнок просто взял и заткнул лапами нос своего пленителя.

Секунд пять ничего не происходило, а потом она попыталась отвернуть голову в сторону, что-то недовольно буркнув во сне. Гарри не отставал, продолжая затыкать ей нос, при этом закогтившись задними лапами в пижаму девочки, чтобы его не смогли отодвинуть подальше. Гермиона уже более недовольно, но всё ещё не просыпаясь, снова пробурчала свои возражения, сильнее дёрнув головой. Гарри лапы удержать не смог, и девочка получила возможность вздохнуть. Но котёнок не сдался и снова поставил лапки на лицо девочки…

После нескольких повторений Гарри как-то увлёкся борьбой, и уже даже успело пройти несколько минут, прежде чем он осознал, что девочка стала отмахиваться от него руками, выпустив из захвата. На радостях котёнок поспешил отпрыгнуть как можно дальше, из-за чего немного перестарался и скатился с кровати на пол.

Незаметно для него за всей этой весёлой суетой меланхолия была забыта. Но приближаться к девочке он больше не спешил. Подумав, что ему дальше делать, Гарри решил пока вернуться в клетку — двери почти всех комнат в доме были закрыты, а есть он пока ещё не хотел. Поэтому он просто зашёл обратно в клетку-переноску, полакал воды из миски и, закрыв на щеколду дверцу, свернулся калачиком на лежанке, где его окончательно и сморил сон.

* * *

Гермиона проснулась отдохнувшей и в хорошем настроении. А стоило ей вспомнить, что родители вчера привезли ей из больницы котёнка, так нежданно-негаданно свалившегося на неё, оно вообще поднялось на невиданную высоту. Да, давно у неё такого настроения не было — обычно она старалась зарыться в книги, пытаясь оставить проблемы отношений с другими девочками в школе в стороне. Подобные нехорошие мысли посеяли зерно сомнений в душе Гермионы, заставив в испуге сесть и убедиться в реальности своих воспоминаний — девочка практически подпрыгнула на кровати и посмотрела в угол, куда вечером отец поставил клетку с котёнком.

Клетка была, котёнок тоже.

Расслабленно выдохнув свой испуг, Гермиона завалилась обратно на подушки.

— Значит, мне всё это не приснилось! — счастливо улыбнулась она.

Встав с кровати, она присела на корточки перед клеткой, пытаясь рассмотреть котёнка сквозь решётку. Однако очень трудно увидеть чёрного котёнка в закрытой клетке, стоящей в затемнённой комнате, когда ещё толком не рассвело.

— Хм, и как же мне тебя назвать?

Гермиона задумалась не на шутку. Ведь имя должно понравиться не только ей, её родителям, но и котёнку. Но в мыслях крутились только банальные клички, а девочке хотелось назвать котёнка как-нибудь по-особенному.

Пока она так сидела перед клеткой, Гарри успел проснуться, но при этом не спешил выдавать себя, настороженно присматриваясь сквозь прищуренные веки.

— Определённо, нужно что-то редкое. Может быть, Лаки? — предположила она.

Подобной иронии котёнок не выдержал и возмущённо зашипел, даже немного распушившись от распиравших его эмоций.

— Не хочешь? — Гермиона окончательно села на пол перед клеткой и на полном серьёзе начала разговор с котёнком: — Считаешь, что тебе не подходит?

— Пф-ф! — гордо фыркнул в ответ её собеседник.

— Хм… Тогда, как насчёт Пушок? Хотя, нет. Это просто-напросто банально. Элвис? Папа его обожает.

Дальше мнения Гарри уже не спрашивали. Девочка немного увлеклась и с удовольствием стала озвучивать варианты имён, и сама же сразу их отвергала.

— Царап? Черчиль? Харольд? Хвост?..

— Вш-ши-и!

— И что тебе в последнем не понравилось? Хвост же у тебя есть?

— Р-р-р!

По прошествии получаса подобных предложений, Гарри начинал уже раздумывать над тем, чтобы показать девочке, что кое-как читать и писать он умеет. Останавливала мысль, что его уже и в таком виде посчитают ненормальным. А сбегать и возвращаться к теме недопонимания между ним и собаками ему не хотелось.

От продолжения мучений Гарри спас отец девочки, который пришёл её будить. А так как дверь в комнату была приоткрыта, то на процесс выбора имени котёнку он успел пару минут посмотреть.

— И нечего на меня так смотреть. Сам такой! — У Гермионы начали заканчиваться аргументы в их споре.

— Так, хватит мучать котёнка, — вошёл в комнату отец девочки. — Живо умываться и бегом завтракать — школу никто не отменял.

— Ой! — пискнула Гермиона, подрываясь с пола и уносясь в ванную.

Она не оглядывалась, а потому не видела, как оставшиеся обменялись подозрительными взглядами.

Ну, с новосельем!

Голос из массовки

Зацепившись взглядами, Джон и Гарри продолжали молчаливую дуэль. Как бы это ни было по-детски, но уступать первым никто из них явно не хотел. Мужчина уже думал подойти к клетке, а у Гарри всё сильнее нарастало желание выгнуть спину дугой, да кончик хвоста начал самостоятельно дёргаться, словно от нервного тика. В общем, дуэль как она есть.

Тишина в комнате постепенно обретала звенящие нотки, напряжение становилось всё сильнее, заставив их сделать легкий шаг навстречу друг другу, когда…

— Пап, ты чего встал в дверях? — недовольно спросила из-за спины отца Гермиона. — Пройти мешаешь.

Её отцу пришлось сделать несколько шагов вперёд, поддавшись давлению дочки, что подталкивала его в спину. Естественно, взгляд он отвёл, а когда снова взглянул на котёнка, то тот уже сидел перед дверцей с гордым и независимым видом, деликатно обернув хвост поверх лапок, делая при этом вид, что и смотреть на старшего Грейнджера ему совсем неинтересно и не по чину. При этом, правда, Гарри искоса посматривал на него сквозь прищуренные веки.

— Ты уже умылась? — Джону ничего не оставалось, как перевести тему.

— И зубы почистила, — предвосхищая следующий вопрос стоматолога, ответила девочка, задумчиво рассматривая содержимое шкафа с одеждой.

— Хорошо, тогда, как оденешься, спускайся завтракать, — сказал Джон, уже выходя из комнаты.

— Ага, — ответила она, возвращаясь к рассматриванию платьев и джинсов. — Ну и зачем мама мне накупила столько платьев, если в школу всё равно нужно ходить в одной и той же форме? Взр-рослые…

Гарри, наблюдая за девочкой, недоумевал, как можно быть недовольной, когда ей родители покупают столько одежды и явно сильно любят. На её месте он бы точно не возмущался, а прыгал от радости.

— Ну, что, Черныш, — обернулась к котёнку девочка, держа в руках плечики с форменными наборами её школы, — какое платье мне надеть? Тёмно-синее или… тёмно-синее?

Котёнок слегка наклонил голову и выразительно посмотрел на девочку, словно спрашивая её о чём-то, причём ответ явно уже подразумевался в его вопросе.

— Да ладно тебе, Черныш, я знаю, что они одинаковые, но спросить-то можно?

— Мяу! — утвердительно мяукнул Гарри, намекающе потрогав лапкой дверцу.

Девочка пару секунд озадаченно смотрела на его действия, а потом поняла, что за пантомиму тот ей показывает.

— Сейчас переоденусь, и тогда спрошу у родителей, можно ли тебя выпустить, — сказала она котёнку.

То, насколько быстро Гермиона поняла его намёк, приятно удивило Гарри. Ещё больше его удивило то, что девочка вернулась в сопровождении матери, явно чем-то слегка недовольной. Впрочем, причина недовольства выяснилась быстро.

— И ничего бы страшного не случилось, если бы мы сами покормили его позже, проводив тебя, — явно продолжая начатый внизу разговор, сказала Джина. — Ты сама должна спокойно поесть.

— Это же несправедливо! Как я буду завтракать, если котик будет сидеть голодным в клетке?!

Гарри был полностью согласен с девочкой и был готов подписаться двумя лапами под каждым её словом.

Пока два поколения Грейнджеров вели философский диспут на тему справедливости, старшая спокойно открыла клетку и мягко взяла котёнка на руки. Ну, по крайней мере, попыталась, ибо котёнок рванул от её руки к противоположней стенке клетки.

— Кити-кити-кити. Не бойся, иди сюда. Пора завтракать.

— Фш-ш!

Благодаря своей хорошей реакции Джина смогла остаться без царапин от когтей котёнка. Ну, это она так подумала. А на самом деле, это Гарри ночью немного поразмышлял и решил, что раз уж он пока задерживается у них, то стоит сразу поставить себя, а не превращаться в безвольную мягкую игрушку, мурчащую и мяукающую по лёгкому жесту руки. Ну, разве что в руках «хозяйки». И на её роль он определил девочку. Всё же им между собой будет легче подружиться. Наверное…

— Ну чего ты шипишь? Тебе же добра желают… — продолжала уговаривать его женщина. — Герми, и с чего ты решила, что ему нужно выбраться…

Так прошло ещё несколько попыток, за которые Гарри уже подумывал сдаться её уговорам, ведь иначе его так могли вообще оставить запертым или вернуть в лабораторию. Но, слава богу, Гермиона всё же повела себя умнее, успев сбегать на кухню и принеся пару кусочков сырого бекона. Которые и положила себе на ладошку, демонстративно держа её перед открытой дверцей. Вот и повод, почему он будет симпатизировать ей с самого начала.

Её мать, оценив действия дочери, предпочла отойти в сторону. Пока они там толкались, Гарри успокоённо вздохнул и закатил глаза к потолку, пережидая период смены командира операции по его извлечению на свободу. И тут ему в нос ударил запах мяса, едва сдобренного ароматами тмина и совсем капельку — чёрного перца. Девочка явно стянула его с блюда, где лежали кусочки для обжарки.

Пришёл он в себя, лежа на руках девочки и мурча как трактор, с некоторой приятной тяжестью в желудке. Но есть всё равно хотелось. Тем более, что пальцы девочки так приятно пахли мясом, что котёнок не удержался и лизнул их, вызвав радостный смех Гермионы и улыбку у её матери, наблюдавшей за сценой приручения котёнка.

— Так, всё! — опомнилась Джина. — Давай мне котёнка и живо завтракать, а то не успеешь в школу. Только руки заново помой!

— Ага!

— Мяу! — Котёнок явно не захотел покидать пределы таких вкусных рук, извиваясь в хватке Джины и стремясь обратно к девочке.

Впрочем, стоило женщине начать его гладить и почёсывать между ушками, а также дать ещё один кусочек мяса, когда они спустились на кухню, как подобный порыв был забыт напрочь, а режим мурчания включился автоматически. И как-то ночные мысли в этот момент ему и не вспоминались.

Джон Грейнджер же просто сидел за столом и демонстративно читал газету, делая вид, что уж кому, а ему вся эта суета с хвостатым бывшим обитателем лаборатории совсем неинтересна. Но нет-нет да и бросал быстрые косые взгляды на балдеющего от почесушек котёнка на руках у жены.

Проводив ребёнка на школьный автобус, родители вернулись на кухню, чтобы теперь уже самим позавтракать. И тут-то и выяснялось, что Джон опять виноват.

— Милый, а почему ты не купил для котёнка вместе с клеткой ещё и мисочек, пару лотков и наполнитель для них? Или ты думаешь, что я одна буду за ним убирать?

«Милый» рефлекторно втянул голову в плечи, заслышав такие знакомые для него грозные нотки в голосе своей второй половинки.

— Нет, дорогая. Поздно просто уже было, я сегодня обязательно куплю.

Гарри, видя то, как неуютно себя начал чувствовать мужчина, громко мурлыкнул и сам потёрся головой о руки женщины. Та лишь машинально снова стала его почёсывать, что в свою очередь натолкнуло её на новые пункты в списке покупок.

— А также нужны расчёски, щётки для вычёсывания шерсти, ножницы для когтей, когтеточка, нормальный кошачий домик, игрушки, противоблошиный ошейник и спреи на ту же тему, шампунь… Что ещё? — задумалась женщина. — А, и пару пакетов сухого кошачьего корма.

На последних словах котёнок аж весь целиком передёрнулся, от усов до кончика хвоста, но как-то более заметно протестовать не стал — будет очень подозрительно, если животное проявит настолько яркие способности к пониманию устного английского. А ему и одного вида лаборатории хватило и того безумного доктора с уколами. Лучше он сам потом по-тихому разберётся с этой гадостью.

Джон же с каждой перечисленной вещью, называемой женой и предназначенной для улучшения жилищных условий одного мелкого, но очень наглого черноволосого нахлебника, смурнел всё сильнее и сильнее.

— Так, основное я тебе перечислила. Пациентов у тебя до обеда не записано, а потому можешь съездить прямо сейчас. А у меня через час будет миссис Эткинс, так что мне пора собираться.

Озвучив это семейное решение, Джина, по-прежнему держа в руках котёнка, направилась в спальню одеваться, а Джон остался наедине с уже подостывшим кофе, примиряясь с мыслью, что зря он, наверное, пошёл на поводу у женской части семьи. Опять тратиться непонятно на что… Может, стоило чуть-чуть потерпеть, и всё? Ведь его бы всё равно простили… Может быть… И на диван, наверное, тоже бы не выгнали...

А Гарри в это время сидел на комоде в спальне родителей Гермионы и смотрел, как её мать примеряет перед зеркалом очередное платье и пытается понять, какое из них ей сегодня лучше подойдёт.

Ну, за понимание!

Те же, там же

Это воскресное утро не было солнечным, впрочем, откровенно дождливым оно тоже не было — так, обычное пасмурное небо над головой, да лёгонький свежий ветерок. В общем, самое то, чтобы устроиться с комфортом на открытой террасе в кресле, развернуть газету и, дымя сигаретой, почитывать публичные сплетни из колонки новостей. Собственно, Джон Грейнджер всё выше перечисленное проделал с огромным удовольствием и даже успел прочитать первую страницу, когда рядом с ним началось действо более интересное, заставившее отвлечься от столь милых сердцу женатого человека маленьких радостей. Это я про редкие минутки покоя, если что.

Тихое воскресное утро неожиданно разорвал громкий возмущённый мяв, раздавшийся со второго этажа. Джон на это только понимающе улыбнулся, продолжая читать газету дальше, даже развернув её, перейдя на вторую страницу.

— Стой! Куда?! — голос дочери был полон праведного возмущения. Джон словно наяву представил себе выражение возмущённой обиды на лице дочери. — Вернись немедленно, я ещё с тобой не закончила!

К слышимому цокоту коготков на лестнице добавился громкий топот детских ног где-то там же.

— Стой же! Не уйдёшь! — Пыхтение, перемежаемое отчётливым топотом, словно дочь пыталась кого-то раздавить.

— Мяу!!! — Громкий скрип когтей по ламинату.

— Да успокойся же ты! Это просто бантик!

— Фр-рш-ш!

— Ну и что, что розовый. Зато большой и красивый!

— Мря-ау! — Был бы котёнок львом, от его рыка трава бы точно легла.

— Мне он точно не подойдёт. И вообще, ветчины тогда больше не дам.

— Пф!

— И маму предупрежу.

— Мя?

— Ага. А позволишь надеть — дам рыбки.

Джон только улыбался, продолжая прислушиваться к происходящему в доме, где в этот момент договаривающиеся стороны явно взяли паузу.

— Мяу-у… — в голосе котёнка явно было слышно пусть недовольное, но согласие.

— Вот и лапочка. — Довольный голос дочери подтвердил для Джона очередную по счёту капитуляцию хвостатого прохвоста. Эх, жить — хорошо! А хорошо жить, когда страдают другие, ещё лучше.

Дальнейшая возня дочери была уже не настолько громкой, поэтому ничто больше не мешало отцу семейства погрузиться в чтение. И только дочитав газету до конца, уже сворачивая её, он краем глаза заметил чёрное пятно за своим плечом. С трудом подавив порыв вздрогнуть от неожиданности, Джон слегка обернулся к сидевшему рядом с ним на столе неизвестно уже сколько времени котёнку.

— Ну ты и ниндзя! — недовольно буркнул он, скрывая испуг. — С тобой скоро от каждой тени будешь шарахаться.

Впрочем, рассмотрев поподробнее их нового питомца, Джон не смог скрыть улыбки — на шее у котёнка был повязан огромный розовый бант. Причём его размер был сопоставим с размером самого котёнка. Сам вид жертвы гламура был недовольно-взъерошенный, но при этом явно смирившийся с неизбежностью.

— А тебе идёт, — усмехнулся мистер Грейнджер. — Можно ещё коготки в розовый цвет лаком покрасить, для полного комплекта.

Котёнок же просто потянулся, вытянув передние лапы, выпустив когти на всю длину и зевнув во всю челюсть. После чего сделал вид, что он выше этого, отвернувшись от отца Гермионы. Джон же продолжал рассматривать котёнка.

За прошедший почти месяц с момента появления в их жизни мелкого чёрненького комка шерсти он несколько поумерил свои подозрения в отношении этого продукта университетской лаборатории. Котёнок вёл себя так, как и было положено котёнку: прыгал за бантиком, гонялся за солнечным зайчиком, мурчал при поглаживании и обожал рыбу, мясо и молоко. Демонстративно морщился он только лишь от сухого кошачьего корма, предпочитая его так же демонстративно закапывать во дворе. Ну и по углам, и в тапки он ещё не нагадил ни разу. Что только радовало.

Но странности всё же были. Например, как только что подслушанная сцена — если бы он не знал, что это дочка с котёнком, то можно было бы подумать, что это спорят брат с сестрой. Вот как она его понимает? А что понимает, тут и сомневаться нечего — наглядное подтверждение этому он имел возможность наблюдать каждый вечер, когда дочь безошибочно, по первому «мяу», делала что-нибудь для котёнка, и тот сразу же удовлетворённо замолкал. Примерно, как сейчас: с независимым видом сидит рядом и подозрительно косит взглядом то на него, то на дверь в дом, явно прислушиваясь к перемещениям дочери. Очень похоже, как будто опасается, что та могла про лак услышать.

Да и сидел он на столе так, чтобы не попасться ему на глаза, но при этом иметь возможность читать газету у него из-за спины.

Впрочем, бред. Джон аж головой потряс, словно пытаясь избавиться от подобных мыслей. Это уже паранойей попахивает. Но всё же… всё же…

В этот момент котёнок решил почесать за ухом, но зацепил задней лапой свой шикарный бант и, потеряв равновесие, перекатился к самому краю стола, в итоге сверзившись на пол.

— Мр-ря-ав! — выразил он своё недовольство, определённо с ненавистью смотря на перекрутившийся бант. Бросил такой же недовольный взгляд на свидетеля своего позора и неторопливо, явно пытаясь изобразить независимую походку, пошёл в дом.

Джон лишь снова усмехнулся.

* * *

Гермиона Грейнджер последние примерно три недели была счастлива. Во-первых, были каникулы. А это означало, что она не встречалась с дразнящими её одноклассницами и не слышала в свой адрес «заучка», «ябеда» и обидные прозвища, касающиеся её причёски.

Во-вторых, как следствие пункта выше, она могла читать то, что ей интересно самой, а не делать задания по школьной программе. Нет, задания на каникулы она уже сделала — иначе и быть не могло! Но всё же там была куча неинтересных для неё вещей, и в первую очередь все эти развивающие игры. Благо что с семи лет их из школьной программы наконец-то убрали.

В-третьих, теперь у неё был Черныш. Правда, на своё имя он не очень-то и отзывался, а подобрать лучше, чтобы котёнку понравилось, у неё не получалось. Но они не сдавались, по вечерам перебирая кучу имён из справочника. Да и играть с ним ей было интересно — котёнок был очень сообразительным и явно умом не обделён. Иногда у неё даже создавалось впечатление, что он всё понимает, настолько все его «мяу» в ответ на её слова были к месту. А уж как мило он становился лапками ей на руки и просяще заглядывал в лицо, говоря своё робкое «Мя?», выпрашивая что-нибудь вкусненькое из холодильника… В такие моменты она просто не могла сказать ему «нет».

В общем, Гермиона сама не заметила, как стала улыбаться счастливой улыбкой, и с удовольствием ходила гулять с котёнком на улицу и в парк по соседству.

А потом каникулы кончились, она пошла в школу и…

* * *

Гарри Поттер уже не вспоминал Дурслей. И мыслей по возвращению к ним в дом и свой чулан у него также больше не возникало. В конце концов, в бытии котёнком были свои плюсы. Точнее, было очень много огромных плюсов и почти совсем не было минусов.

Его кормили много, часто и просто делились чем-нибудь вкусненьким по первому его «мяу». Больше не было побоев, криков «урод», «ненормальный» и игры «Догони Гарри». С ним играли каждый день. Ему купили кошачий домик, когтеточку и кучу игрушек. Пусть кошачьих, но для него! А из всех минусов были только невозможность говорить, сложность с угадыванием его имени и продолжающиеся рецидивы с попытками накормить его сухим кормом.

В последнее время он уже как-то без огонька пытался превратиться обратно. В конце концов, ради отсутствия побоев и голода можно примириться с умыванием языком и охотничьими инстинктами, срабатывающими при виде мышек и птичек.

И за всё это ему нужно было благодарить одну лохматую девочку, которая с упорством танка отстаивала его интересы перед своими родителями. Ну и строила просящую моську пополам с умоляющим взглядом. Этот её приём срабатывал в девяти случаях из десяти. Он и сам взял его на вооружение, когда хотелось чего-нибудь вкусненького.

Всё шло настолько замечательно, что просто не могло продолжаться так и дальше. Неприятности не могли не прийти.

Это случилось в первый день, когда девочка пошла в школу, а его оставила дома. Из окна комнаты он увидел, как девочка прошмыгнула в калитку, опустив голову так, что волосы скрывали ей лицо, а вся её фигура выглядела какой-то поникшей.

Не сомневаясь ни секунды, Гарри выпрыгнул через окно на крышу, а далее по уже проверенному пути спустился на землю. Гермиону он нашёл на заднем дворе, уткнувшуюся в коленки и плачущую навзрыд.

— Мяу? — Однако девочка продолжала плакать, никак не реагируя на него.

Тогда он просто внаглую пролез ей под руки, после чего мгновенно пожалел о своём порыве: Гермиона ухватилась за него, словно за соломинку пополам с носовым платком, и продолжила плакать уже ему в шёрстку.

— Что я им сделала?! Я же даже к ним не подходила! Меня просто в пример поставили!

Так продолжалось довольно долго, пока, наконец, она не обратила внимания на мурчание котёнка и то, что она использует его в качестве носового платка, разве что только не выжимает. После этого девочка всё же смогла успокоиться и привести себя в порядок.

В этот вечер она уже с ним не играла и выглядела какой-то потухшей. Гарри это сильно не понравилось. Настолько, что он решил завтра отправиться в школу с ней и своими глазами увидеть, кто посмел обидеть до слёз его подругу.

Ну, за справедливость!

Друзья

Решив разобраться в том, кто и почему посмел обижать его подругу, на следующий день Гарри на полном серьёзе собрался отправиться вместе с ней в школу. А там уже действовать по обстоятельствам. Ну и по всему прочему, что под лапы подвернётся. Однако было кое-что, чего он не принял во внимание…

— Нет, Черныш! Котам в школу нельзя! — суровым командным тоном выговаривала котёнку Гермиона Грейнджер, доставая оного из своего школьного рюкзачка.

— Мяу!

— Нельзя — это значит вообще нельзя!

Котёнок, висящий на вытянутых руках девочки, которого она держала, подхватив под передние лапки, слегка наклонил голову набок, пошевелил носиком и дёрнул левым ушком. Продолжая, впрочем, смотреть упрямым взглядом на девочку.

— С тобой меня просто туда не пустят, а если пустят, то, когда найдут, устроят выговор у директора и вызовут родителей. Так что ответ — нет!

— Мя-ав! — Котёнок всем своим видом демонстрировал способность порвать любого директора на кучу мелких тузиков.

— Вот-вот, этого-то я и боюсь. В общем, ещё раз попытаешься пролезть в рюкзак — будешь неделю жить на сухом корме и воде!

И вот только теперь Гарри проняло. Весь вид котёнка после этой угрозы выражал неверие пополам с ужасом: ушки поникли, хвост замер как не родной, а в широко открытых в неверии от подобного предательства глазах поселились обида и слёзы, готовые пролиться в любой момент.

В общем, весь вид несправедливо обиженного котёнка требовал незамедлительных уступок по всем фронтам и полной капитуляции неприятеля. Однако Гермиона не поддалась. И даже пошла в атаку:

— И молока лишу на месяц. Понял?

Гарри лишь грустно вздохнул. Ты ей помочь хочешь из лучших побуждений, а тебя угрожают посадить на сухой корм и воду, да ещё и молока лишить. И кто? Лучший друг че… котёнка!

— Мяу… — грустно протянул он, продолжая безвольно висеть на руках у девочки.

Гермиона смерила его подозрительным взглядом, но всё же аккуратно опустила на пол. Котёнок же, получив свободу, демонстративно сел спиной к ней и принялся вылизывать взъерошенную шёрстку.

— Ну-ну… — недоверчиво прищурилась Гермиона, смотря на эту игру одного актёра.

— Гермиона, ты собралась? — донесся до неё голос матери с первого этажа. — Тебе пора выходить.

Девочка, осмыслив заданный вопрос, заполошно посмотрела на часы, после чего в быстром темпе стала закидывать в рюкзак учебники и тетрадки с пеналом. И через четыре минуты она уже была внизу, проходя последний родительский осмотр перед выпуском из дома.

Гарри же наблюдал за этим процессом из-за двери её комнаты, размышляя на тему того, что план А явно не удался, а потому пора переходить к плану Б. Но так как он о нём заранее не подумал, то данное упущение нужно было срочно устранять. А для этого стоило бы собрать некоторые данные.

В общем, котёнок с всех лап рванул по уже известному ему маршруту — к окну, по крыше, на ветку дерева и по нему вниз, на твёрдую землю. Девочка как раз к этому моменту скрылась из виду, пройдя забор участка Грейнджеров. Котёнок спешно рванул к калитке и осторожно выглянул на улицу, ища фигурку девочки, заодно при этом принюхиваясь. Для надёжности.

Девочка в этот момент практически бежала, торопясь на остановку школьного жёлтого автобуса. Гарри поспешил за ней, прижимаясь при этом к заборам участков. Но как бы он ни спешил, поспеть на четырёх коротких лапках за двумя, но длинными, у него никак не получилось. Пробежав пару перекрёстков, он смог лишь полюбоваться на то, как девочка заходит внутрь автобуса с большим номером триста три на боку.

Перейдя на шаг, так как спешить уже было некуда, Гарри спокойно подошёл к месту остановки автобуса, ловя запах девочки, где, собственно, и сел возле столба уличного фонаря прямо на тротуарную плитку. Идей, как ему пролезть в автобус вслед за девочкой, причём так, чтобы эта самая девочка не посадила его потом на сухари и воду, у него пока не было.

Нет, автобус — это не вариант. Однозначно. Как и ему самому добираться до её школы на своих четырёх. Во-первых, она точно не рядом. Во-вторых, он не знает, где она вообще находится.

А вот если эта лохматая шантажистка будет добираться в школу не на автобусе… Например, сборы почему-то затянутся, и её придётся отвозить родителям… Довольный итогами своих размышлений, Гарри отправился обратно, уже предвкушая, как он будет саботировать сборы девочки завтра утром. Но при этом ему однозначно не стоило ослаблять бдительность, ибо фундаментальные законы этого мира всегда остаются незыблемыми.

Даже если это закон Мёрфи. Особенно если это закон Мёрфи.

Немногие в данный утренний час свидетели могли наблюдать, как один чёрный котёнок, повернув за угол, имел неосторожность столкнуться с крупным рыжим котом. И в полном соответствии со следствием вышеназванного закона (то есть "когда дела идут хуже некуда, в самом ближайшем будущем они пойдут ещё хуже") на лапах не удержался именно более крупный рыжий котяра.

— Мя! — коротко и исключительно литературно охарактеризовал сложившуюся картину Гарри Поттер.

И если для рыжика данная ситуация была несколько нестандартна, а точнее, он просто обалдел от продемонстрированной чёрным котёнком степени наглости, то для Гарри всё выглядело совершенно привычно. А потому, пока рыжий кот принимал позу агрессии и вздыбливал шерсть, чёрный котёнок просто сделал когти в направлении от оппонента куда подальше.

К его сожалению, сбитый им кот прощать его не захотел и начал преследование. И при этом он явно был быстрее. Гарри ничего не оставалось, как начать петлять и срезать углы через живые изгороди. Последнее немного помогало, так как в данной ситуации его мелкие габариты были ему только на пользу.

Шла примерно пятая минута забега по пересечённой местности за звание самого главного кота квартала, когда Гарри начал смутно узнавать окружающие его ориентиры. Но прежде чем он понял, куда именно бежит, кусты расступились и глазам котёнка предстала слегка подзабывшаяся ему картина с тремя представителями псовых на ней. Думать ему было некогда, а потому Гарри просто пробежал прямо под центральным из них, благо соотношение габаритов котёнка и роста псов это ему позволяло свободно.

Псы просто-напросто замерли в ступоре от проявленной кем-то мелким наглости. А потом, спустя пару секунд, ветер донёс до их носов запах. Запах одного котёнка, любящего сбрасывать им на головы банки с краской. Тяжёлые и твёрдые банки с краской.

Загорающийся в их глазах огонь ярости и желания осуществления мести сопровождался раскатами басовитого рычания. Милые и домашние лучшие друзья человека уже начали разворачиваться за своим мелким обидчиком, когда из кустов вылетел его рыжий преследователь.

Ну, что тут сказать. У кого-то день тоже не задался.

А Гарри уже сидел на памятной ему крыше и думал, как ему выбираться из этой ситуации. В очередной раз. Возня внизу, сопровождаемая плевками, шипением, истошным мявом, лаем и рычанием на четыре голоса, ему совершенно не мешала.

Рыжий кот оказался бойцом с большой буквы. Он прыгал, уворачивался и бил когтями в ответ с левой и правой, дыбил шерсть так, что казался вдвое себя больше, отвлекал внимание противника движениями хвоста…

В общем, Гарри сидел на крыше и мотал себе на ус, как надо драться с превосходящим по численности противником. Рыжик просто не мог не вызывать уважения. Как своим бойцовским духом, так и умениями — морды собак уже довольно сильно кровили, особенно порванные уши. Но драка становилась только ожесточённее. Может, кот и хотел бы отступить, да только псы грамотно его держали, не давая приближаться ни к дереву, ни к кустам ограды. Собственно, только поэтому кот был ещё жив — одновременно он дрался только с одним из них, если не пытался приблизиться к возможным путям отступления.

Но бесконечно долго эта драка не могла оставаться незамеченной, ведь хай стоял такой, что и мёртвого бы заставил подняться. Гарри не заметил, когда появился хозяин дома, во дворе которого и происходило это столкновение, но вот когда тот начал махать метлой, стараясь отогнать кота-хулигана, посмевшего обидеть таких добрых и миролюбивых созданий… что были ему самому в холке по пояс… О, с этого момента ему стало только интереснее — ведь попасть по мелкой и вёрткой цели очень сложно. Гораздо сложнее, чем по большой и более медлительной.

И пока псы получали по щам метлой от своего же хозяина, рыжий воспользовался суматохой и взлетел на дерево, где и смог отдышаться от драки, успокоиться и… обратить внимание на одного мелкого чёрного котёнка на крыше сарая.

Трос, которым котёнок воспользовался прошлый раз, взрослому коту даже не понадобился — он просто в три прыжка разогнался и прямо с ветки перепрыгнул на крышу сарая. Гарри сглотнул, предчувствуя, что его сейчас будут бить. Возможно, даже когтями.

Рыжий кот не стал даже спину дугой выгибать, а просто устало пошёл на начавшего отступать спиной вперёд котёнка, что, казалось, был втрое мельче.

— Мя! — попытался извиниться Гарри, однако рыжий быстро ускорился и попытался ударить, явно метя в шею. Котёнок с трудом увернулся, неловко дёрнувшись в сторону, и в итоге кубарем покатился по крыше.

— Вш-ши-их! — явно недовольно зашипел кот.

Но Гарри пропустил это мимо ушей, так как его больше занимало, как же ему выбраться из этой ловушки. Но выхода всё никак не находилось, а потому ему не оставалось ничего другого, как просто пятиться и уворачиваться от атак недовольного недавней подставой кота.

Подобное долго продолжаться не могло, да и снизу доносился подозрительный звук, очень похожий на звяканье металлической стремянки. Ослабление внимания стоило ему того, что он просто не заметил края крыши и сорвался, едва успев ухватиться за её покрытие, беспомощно повиснув на двух лапах. Предвкушающее тройное рычание снизу не заставило себя долго ждать, убрав необходимость в разглядывании точки приземления.

А рыжий кот уже стоял над ним и с интересом рассматривал котёнка. Интерес его явно был из разряда тех, где фигурирует вопрос: он сорвётся вниз с трёх ударов или с двух? Гарри сорвался после третьего, когда получил удар по мордочке выпущенными когтями.

Рефлекторно извернувшись в воздухе, он в ужасе наблюдал уже знакомую ему картину раскрытой собачьей пасти с огромными клыками в ней. Казалось, время замерло, настолько медленно приближалась к нему пасть собаки. И настолько же медленно увеличивался его ужас и росло желание оказаться где-нибудь подальше отсюда.

Неожиданно его перекрутило, в глазах потемнело, а резкое чувство тошноты заставило сменить направление мыслей. Разочарованный вой в очередной раз обманутых псов он на этот раз не услышал.

Котёнок медленно приходил в себя, очутившись в каком-то тёмном месте, но внезапно ему по глазам ударил резкий свет, и почти одновременно с этим сверху раздался очень удивлённый и рассерженный возглас. Очень, очень знакомым голосом…

— Черныш?! Ты как сюда забрался?

Ну, за упорство!

В кругу болельщиков

Котёнок машинально прижал уши и попытался сжаться в комочек, ожидая, что сейчас получит от возмущённой его неожиданным появлением девочки. Однако прошла секунда, другая, а карающая длань хозяйки так и не соизволила опуститься ему на холку. Так и не дождавшись каких-либо действий от девочки, он рискнул одним глазком взглянуть наверх.

К его удивлению, она смотрела не на него, а вертела головой по сторонам с каким-то беспомощно-взволнованным выражением на лице. Такое странное поведение Гермионы его немного озадачило, поэтому он осторожно выглянул из рюкзака. Глазам котёнка открылся вид на широкий коридор, по которому сновало множество детей в одинаковой одежде.

Ну что же, он всё же попал в школу. Чему даже немного обрадовался.

А вот Гермиона была явно в панике. В этот момент внутри неё боролись множество чувств: от желания надрать уши одному мелкому хвостатому до «меня же накажут». И чем дальше, тем ужас становился всё сильнее — как-то до этого момента ей ещё ни разу не доводилось нарушать школьные правила. Впрочем, видя, что никому нет до неё никакого дела, девочка постепенно стала успокаиваться и даже предприняла попытку выглядеть как обычно. Ну, знаете, как дети делают, когда пытаются что-то скрыть: переводят взгляд куда угодно, чтобы только лишь на родителей не смотреть; выражение на лице как бы отстранённо-нейтральное, сразу же провоцирующее задавать вопросы; ладошки, сцепленные в замок за спиной; некоторые ещё машинально носик одной ноги в землю упирают… Ну и прочие подобные индивидуальные признаки, различающиеся от ребёнка к ребёнку.

Примерно с таким независимым видом Гермиона застегнула рюкзак обратно и быстрым шагом, стараясь ни на кого не смотреть, пошла подальше от скопления школьников, высыпавших в коридор в перерыве между уроками. Найдя укромный уголок возле окна в тупике коридора, где располагалась кладовая уборщиц и не было посторонних взглядов, благо за кадками с цветами её было уже не так просто заметить, она поставила рюкзак на подоконник и суровым взглядом посмотрела на причину своих предполагаемых проблем в ближайшем будущем.

— Мяу? — как можно более вежливо поздоровался с ней котёнок и вильнул хвостиком.

— Мяу?! — возмущённо выкрикнула ему в ответ девочка. Впрочем, почти сразу же она испуганно пригнулась и осторожно посмотрела в сторону коридора. Убедившись, что её громкий выкрик внимания не привлёк, она повернулась обратно к котёнку: — Ты что творишь?! Я же тебе говорила, что со мной нельзя! Меня же с уроков выгонят, если тебя обнаружат!

Гарри склонил мордочку к земле и неловко переступил передними лапками, всем видом показывая, что оно само так получилось, и вообще, он тут совсем не при делах. Гермиона почему-то ему не поверила, если, конечно, судить по громкости возмущённого сопения сверху, так как посмотреть на неё в этот момент он не рискнул.

От дальнейшего развития неприятного для него разговора его спас звонок на урок. Девочка испуганно ойкнула, как-то суетливо застегнула молнию рюкзачка и, совсем не обращая внимания на то, что надо бы быть более аккуратной, машинально привычным движением закинула его себе на плечо и рванула в свой класс. Гарри же в это время переживал момент жестокого разочарования в своей первоначальной идее спрятаться в рюкзачке девочки, ибо болтало его изрядно, да и содержимое рядом с ним норовило при каждом шаге девочки ударить по нему самым твёрдым и угловатым местом из всех возможных.

Судя по подпрыгиванию рюкзака и доносящемуся снаружи шуму, девочка сперва бежала по коридору, после поднялась по лестнице и зашла в класс. Затем рюкзак раскрылся, Гермиона взяла пенал и учебник с тетрадью и закрыла его обратно, повесив где-то рядом с собой. Последнее Гарри определил благодаря не до конца застёгнутой молнии — сквозь оставшееся отверстие ему были видны ряды парт с сидящими учениками и белая доска на стене позади стола учителя.

— Грейнджер! А ты чего села за последнюю парту? Домашку, что ли, не сделала? — услышал Гарри громкий выкрик какой-то девочки. Тон был явно не дружеский, а скорее издевательский, таким скорее говорят, чтобы обидеть. Шум в классе как-то быстро утих сам собой.

Гермиона в ответ промолчала. Гарри же подобное поведение подруги несколько напрягло — по своему опыту он знал, что подобным кадрам надо отвечать сразу, пусть даже потом и придётся переходить на личности с использованием мануальных аргументов. Зато в следующий раз ляпать что зря, не думая, уже не будут.

— Эй, лохматая, что ты опять язык проглотила? А на уроках такая разговорчивая… — добавилась ещё одна. Гарри осторожно пошевелился, стараясь выглянуть так, чтобы увидеть этих самых разговорчивых.

— Да она просто такая правильная, Дейзи. Ты же не училка, вот она тебе и не отвечает. Грейнджер у нас говорит только с учителями… Рассказывает, кто что делает да когда кто с уроков уходит. А если говорит, то только про уроки и задания… И вообще, такая вся… заучка! — внесла свой вклад третья девочка.

Как определил Гарри, голоса доносились с самого дальнего от их ряда, что был возле окон класса. А Гермиона села на самую последнюю парту возле двери. М-да, показательно. Значит, пристают к ней уже давно, явно начали ещё до каникул — Гермиона не стала бы садиться так, чтобы первой выбежать из класса, всего после одного дня нападок.

К сожалению, увидеть тех, кто говорил, Гарри так и не смог — парты и ученики мешали, а запахов было слишком много и привязать их он пока не мог. Нужно было подобраться поближе.

— Добрый день, класс!

Голос зашедшей в класс женщины стал полной неожиданностью для многих, слишком увлёкшихся наблюдением за происходящим. Гарри тоже не стал исключением, отчего едва не подпрыгнул внутри рюкзака, благо успел сдержать рефлексы.

— Сегодня у нас с вами первое занятие после каникул, а потому проведём небольшой контрольный тест — мне интересно, сколько выветрилось знаний из ваших умненьких головушек.

Разочарованный стон на два десятка голосов был ей ответом.

— Какое единодушие! — по голосу учительницы Гарри буквально чувствовал, как она ехидно улыбнулась своим ученикам. — Я рада, что вы все так любите математику! Учебники закрыть, достаём листки, подписываем. Старосты, возьмите, раздайте всем тесты. Много времени уделять проверке не будем — я уверена, что вы все легко справитесь за пятнадцать минут: три минуты на задачу из прошедшего материала вполне достаточно.

Пока все были заняты подготовкой к контрольной, Гарри осторожно попробовал расширить отверстие, потянув за бегунок замка. Всё же хорошо, что Гермиона решила сесть за последнюю парту и повесила рюкзак так, что он не бросался никому в глаза.

— Время пошло! — скомандовала учительница.

Гарри осторожно, стараясь не шуршать, стал выбираться из рюкзака — ему и десяти минут хватит.

Осторожно высунув голову из рюкзака, котёнок быстро осмотрелся вокруг, оценивая открывшийся ему вид. Класс представлял собой обычную для школы комнату с паркетом на полу, кадками с цветами, монументальными партами со сплошными боковинами, как у обычных столов, а также рядом комодов с ящиками вдоль задней стены. В школе у Гарри тоже в классе такие стояли. И если ему правильно запомнилось…

Котёнок аккуратно спустился на пол, цепляясь за ткань рюкзака коготочками, и быстро метнулся в щель под ближайший комод, старательно поднимая когти, чтобы не выдать себя предательским цоканьем. Замерев в тени у стены, он ненадолго замер, прислушиваясь к скрипу ручек по бумаге и напряжённому сопенью учеников. Похоже, что его никто не заметил.

Медленно он пополз в сторону окон, чтобы подобраться как можно ближе к месту, откуда раздавались голоса. И только забравшись под последний комод, он задумался над парой важных мыслей, отчего озадаченно замер.

А как он собрался узнать, кто конкретно из девочек эта самая Дейзи с подружками? И что он дальше с ними будет делать, даже если узнает их по запаху? Он же сейчас вроде как просто котёнок.

Вот же засада.

Но тут удача в кои-то веки отвернула свой хвост и место, к которому он крепится, от него.

— Сандра, сколько шестью семь будет? Тридцать два?

— Сорок два. Не мешай.

Ага, значит, вторую зовут Сандра и сидит она за партой с этой самой Дейзи. Причём тоже за последней. Значит, и третья где-то с ними рядом.

Первый вопрос отпал сам собой. А на то, чтобы подумать над вторым, у него есть двенадцать минут. Эх, жалко, банок с красками поблизости не наблюдается. Котёнок лишь грустно вздохнул от этой мысли. Впрочем, грустил он недолго — сказывался обширный опыт устраивания подлянок кузену и его друзьям. Например, вот длинные розовые кончики ленты, вплетённые в длинную косу одной из девочек, и развязанные шнурки, нашитые непонятно для чего, на рюкзачке другой… Эх, ну невозможно же устоять.

Чёрный котёнок сжал зубы, прижал уши и решительно ползком направился в сторону неприятеля.

* * *

Гермиона Грейнджер, решая простенький для неё тест, старалась успокоиться после нападок невзлюбивших её девочек. Собственно, только из желания занять себя она и не стала отвечать сразу на все вопросы. Нет, ну в самом деле, что такого сложного в таблице умножения и простеньких задачах на сложение, вычитание, умножение и деление яблок-бананов-груш? Скукотень просто.

Но ей требовалось успокоиться, чтобы при ответе на уроке голос предательски не дрожал, а потому она честно тратила по паре минут на каждый вопрос, делая вид, что ей сложно выбрать один из четырёх вариантов ответа. Нет, тот, кто составлял эти тесты, явно делал их для полных идиотов. Они же уже не раз подобные задачи решали.

Впрочем, услышав шёпот этой Салли, она несколько поменяла своё отношение к автору задачек. Закончив с тестом, девочка спокойно отсидела урок, немного огорчившись из-за того, что сегодня учительница никого не стала спрашивать. А вот после звонка настроение у неё поднялось очень сильно…

Прозвенел звонок, и все резко вскочили, стремясь побыстрее сменить учебники и тетради для следующего урока, как вдруг со стороны её неприятельниц раздались возмущённые и болезненные возгласы. Посмотрев на них, Гермиона впервые ощутила то, что в литературе называется мстительным удовлетворением.

Оказывается, Сандра не заметила, что у неё ленты из косички попали в щель между сиденьем стула и боковой ножкой, из-за чего, стоило ей только начать вставать, а делала она это быстро и даже резко, как неожиданный рывок вызвал у неё болезненный вскрик, что аж слёзы на глазах выступили. А в довершение, словно ей этого было мало, рывок сдвинул стул, немного, но, когда она падала обратно, стул был уже чуть в стороне, так что девочка упала мимо него прямо на пол, явно сильно ударившись при этом.

Гермиона только подумала, что так ей и надо, как Дейзи попыталась поставить на стол свой рюкзачок. Треск рвущейся ткани, как и ужас в возгласе девочки, расслышали все в классе. Удивительно, но и у неё тоже какие-то фенечки попали в щель под ножкой стола. И стоило той только потянуть рюкзак, как его ткань разошлась по шву.

Больше в тот день Гермиону никто не трогал, из-за чего у неё настроение было настолько хорошим, что она даже забыла отругать котёнка за своеволие.

Гарри же, добравшись до дома Грейнджеров в рюкзачке девочки, на полном серьёзе убедился в глупости своей идеи путешествий подобным образом — слишком уж много было внутри того, что норовило его придавить и ударить на каждом шаге девочки. Твёрдо решив для себя, что больше он в него ни ногой, котёнок прямым ходом побежал к её матери на кухню, стараясь поужинать чем-нибудь повкуснее сухого корма и воды. Просто на всякий случай, пока девочка не вспомнила про свои обещания.

Ну, за истину…

Где-то после награждения

Гарри лежал на крыше гаража Грейнджеров и раздражённо дёргал кончиком хвоста из стороны в сторону. Причиной же его уже даже не раздражения, а скорее злости, служили продолжающиеся нападки на Гермиону в школе. Нет, видимых следов не оставалось, из-за чего родители девочки по-прежнему оставались в неведении, а дочь не спешила их просвещать в подобные нюансы своей школьной жизни. Но ему было достаточно того, что Гермиона почти каждый раз возвращалась расстроенной и часто пряталась в их дворике, дожидаясь, когда с лица исчезнут следы предательских слёз. В последних случаях он ей помогал отвлечься, устраиваясь у девочки на коленях и мурча на каждое поглаживание как можно громче.

В дополнение ко всему, Гарри начал мучать ещё один вопрос: ну вот как у этой примерной девочки каждый раз прокатывала отмазка «я просто зачиталась и задержалась в библиотеке»? Вот почему у него с Дурслями подобное ни разу не получалось? Аж завидно становилось.

Что ещё он мог сделать в своём текущем усато-хвостатом состоянии, Гарри просто не знал. Последующие попытки добраться до школы успешно пресекались девочкой, а вариант с саботированием сборов провалился больше, чем полностью: его в наказание заперли в клетке наедине с сухим кормом и водой. Нет, выбраться-то он выбрался… И даже в качестве компенсации отметился на кухне, успешно экспроприировав ничейную колбаску… когда на неё никто не смотрел. Но путь был явно тупиковый, поэтому он его повторять не решился. Добираться же самостоятельно… Нет уж! Он не самоубийца. И проверять на практике, получится ли у него ещё раз телепортироваться к Гермионе, совершенно не хотелось. Тем более, что рыжий котяра минимум раз в день проходил мимо его нового дома. Явно территорию свою патрулировал, коврик надкусанный.

Вот поэтому он лежал на крыше гаража, с которой, как оказалось, хорошо просматривалась остановка школьного автобуса, и напряжённо раздумывал, как ему быть и что делать. Впрочем, жизнь в очередной раз решила всё за него.

Незаметно подошло время, и на остановке остановился автобус, из двери которого вышли несколько школьников, включая Гермиону. А вот то, что последними выберется трио её мучительниц, для Гарри стало неожиданностью. Впрочем, как и для девочки, которая остановилась и начала о чём-то с ними говорить. Смотреть за развитием дальнейших событий смысла не было — даже котёнку было понятно, к чему всё шло. Так что Гарри, ни на секунду не задумываясь и не вспоминая про прочие опасности, рванул на выручку к своей подруге.

Но всё успело разрешиться само, ещё до его прихода. И, как бы ему не хотелось обратного, совершенно ожидаемо — Гермиона в слезах побежала домой, а трио поспешило за ней, явно чтобы узнать, где живут Грейнджеры. Для чего им это, Гарри было совершенно понятно. И допускать, чтобы Гермиона мучилась, как он из-за Дадли с компанией, он явно был не намерен.

Что же, они хотят войны? Они получат войну!

Троица подружек, узнав всё, что им сейчас хотелось, об объекте своих издевательств и радостно щебеча о чём-то своём, направилась в сторону остановки городских автобусов, совершенно не смотря по сторонам и уж тем более не обращая внимания на то, что творится у них за спиной.

А за ними осторожно крался чёрный котёнок, грозно сверкая злобно прищуренными разноцветными глазами. Он ещё не знал, как будет пробираться в автобус и куда в итоге его заведёт эта слежка, но отступать в этот раз он точно был не намерен.

Впрочем, неспешность передвижения девочек быстро остудила голову юному черноволосому мстителю, в первую очередь своей размеренностью и скучностью, а потому он снова, как и тогда в классе, начал размышлять над своими последующими действиями более отстранённо. Нет, не то чтобы у него не было плана… Ведь, в конце концов, всегда можно перейти к плану «И» — «Импровизация»… Но лучше, а заодно безопаснее и спокойнее, когда не приходится убегать сломя голову от очередного злящегося на него преследователя.

Ладно, что такого может сделать котёнок? Ну, кроме всем известной ситуации с тапками. В первую очередь, он может быть тихим и незаметным. Гарри, не забывая двигать лапами, смерил оценивающим взором весело щебечущую компашку подружек, непроизвольно прислушиваясь к их разговору.

Куклы, платья, комиксы… О! И желание потратить карманные деньги.

Из чего следует, что во вторую очередь котёнок, пользуясь своей незаметностью, может пробраться в магазин вместе с ними… Если сперва он сможет попасть на только что подошедший автобус.

Не буду описывать то, как котёнок стрелой метнулся под остановившийся на остановке автобус номер шестьдесят четыре, стоило ему лишь уловить движение девочек в сторону его двери, впрочем, как и то, куда он успел там залезть, чтобы не только удержаться при движении, но и отслеживать тех, кто входил и выходил на последующих остановках. Главное, что мелких хулиганок он не упустил, продолжив осторожно следовать у них в кильватере.

Хм, хулиганок… Если бы это был мультик, Гарри бы тут же поймали, заметив яркий свет лампочки, загоревшейся у него над ушами от пришедшей в голову идеи. А так он просто продолжил идти за ними, предвкушающе оскалившись, стоило им зайти в магазин.

* * *

Трио подружек, Дейзи, Салли и Ханна, в приподнятом, можно сказать, даже отличном, настроении шли от дома заучки на остановку и обменивались впечатлениями о том, как та перепугалась, когда сообразила, что они выходят вместе с ней из автобуса. Это, конечно, получилось спонтанно — просто Дейзи вдруг предложила выйти вместе с ней из автобуса, сделав вид, будто они что-то хотят с ней сделать. В итоге получилось весело — Грейнджер аж набралась смелости стать против них, лишь бы не дать им узнать свой адрес.

— Девочки, а как она выглядела, когда мы сказали, что просто идём на автобус в молл?

Дейзи и Салли согласно хихикнули.

— Ага, не то, что в школе. Похоже, она уже привыкла там — надо ещё что новенькое придумать, — предложила Салли.

— Дейзи, а серьёзно, чего ты так на неё взъелась? Неужели из-за того раза с отказом поделиться домашкой? — спросила Ханна.

Упомянутая Дейзи громко фыркнула на это предположение.

— Да нет, не поделилась, и ладно. Есть другие. Я после урока потом её застала с учителем, когда она рассказывала, что я домашку списала у Говарда. И меня потом по этой теме отвечать вызывали.

— У-у-у, стукачка. Но ты же ей за это с запасом отомстила — сейчас-то за что?

— Так она продолжает. Как будто вас самих не задевает, когда она вся такая правильная подходит и начинает, задрав нос, учить, как надо правильно себя вести в классе. С ней из-за этого и так никто не разговаривает. Давала бы списывать — с её замашками бы смирились, но ещё учителям сдавать…

— Угу.

— Точно.

Подружки согласно кивнули друг другу.

— Ладно, хватит про неё, как будто поговорить больше тем нет, — предложила Ханна. — Может, действительно в молл зайдём? А родителям скажем, что нас оставили в классе убираться.

Подружки переглянулись, оценивая интересное, а главное, очень заманчивое предложение, а потом кивнули друг другу.

— Молл, — кивнула одна.

— Молл! — также кивнула вторая.

— Значит, в молл! — подытожила кивком третья.

Весёлый детский смех разнёсся по улице.

— Слушайте, я по телеку недавно видела такую…

Продолжая обсуждать, куда именно им стоит заглянуть в первую очередь, девочки дождались бесплатного автобуса, на котором и доехали до центра. Впрочем, разговор не закончился и тогда, когда они зашли в здание с большими стеклянными дверьми и множеством людей, снующих между павильонами с магазинами внутри.

— Ну что, на автоматы или в магазин игрушек?

— А я бы в книжный зашла… — протянула Ханна, заставив подружек запнуться и просто-таки вылупиться на неё в удивлении.

— Вроде бы температуры нет, — озабоченным голосом проговорила Салли, щупая лоб девочки. — И следов укусов тоже не видно…

— А укусы тут при чём? — не поняла Дейзи.

— Так очень похоже, что её Грейнджер покусала. После школы, и в книжный. Явно нездоровое желание.

— Да ну вас! — делано обиделась на них Ханна. — Я просто журнальчики полистать хотела.

Её подружки же довольно хлопнули друг дружку по ладоням, после чего подхватили обиженную под руки и повели вперёд.

— Ладно, в книжный так в книжный. Вперёд!

Если бы Гарри мог управлять своим подобием отвода глаз, который навела его детская магия под действием желания остаться незамеченным, то посетители молла имели бы удовольствие наблюдать за ошарашенным котёнком с отвисшей челюстью и широко распахнутыми в удивлении глазами.

Гарри же, полностью прочувствовавший на себе ощущение когнитивного диссонанса, даже не заметил, как троица скрылась с его глаз. Он был очень занят переосмыслением сложившейся у него картины мира. А также того факта, что воспитывать, похоже, надо будет не эту троицу.

А Гермиона Грейнджер, находившаяся сейчас дома и занятая розыском своего котёнка, вдруг неожиданно чихнула и ощутила нечто смутное, но явно несущее ей что-то нехорошее.

Ну, за планирование!

Госплан

Мировая история многих поколений людей учит нас тому, что никогда ещё никому одному или даже группе людей не удавалось предусмотреть всего. Всегда, так или иначе, раньше или позже, но происходит то, что в самом начале казалось маловероятным или вообще невозможным. Есть те, кто готов полностью подписаться под этим утверждением, впрочем, как есть и те, кто считает, что полностью контролирует свою жизнь, а судьбу, фатум, рок и теорию хаоса придумали те, кто не умеет пользоваться ежедневником.

Альбус Дамблдор, несмотря на то, что являлся волшебником, а значит, априори был далёк от сугубо материалистического мышления, и чьё влияние признавали многие как в Англии, так и за проливом, относил себя к тем, кто считает, что грамотное планирование позволяет избежать многих проблем. Впрочем, как раз именно потому, что ему по должности приходилось руководить тем неуправляемым хаосом, что исключительно по недоразумению назвали школой чародейства и волшебства, он никогда не строил жёстких планов, всегда стараясь оставить себе пространство для манёвра. Иногда это его даже выручало в политических схватках на заседаниях Визенгамота. Но в этот раз ему пришлось признать, что подобную ситуацию предусмотреть было если не невозможно, то очень близко к тому.

Прибегнув, практически машинально, к невербальным чарам, он заварил себе чай и, с комфортом устроившись в кресле перед камином в своём кабинете в школе, в который раз за сегодня начал размышлять как могло получиться так, что Гарри Потер бесследно исчез из дома Дурслей, при этом поиск всеми известными ему способами оказался бесполезен. Всеми — это включая даже магию Крови, запрещённую в том числе и при его активном содействии.

Допив чай, маг в очередной раз погрузился в думосброс со своими и не только воспоминаниями, как времён начала восьмидесятых, когда он передал ребёнка Поттеров на попечение Дурслям, так и более поздними, взятыми от сквибки Арабеллы Фигг.

В который раз он пересматривал их, желая найти зацепку, чью-нибудь тень в воспоминаниях, что позволила бы начать поиск ребёнка, на которого было завязано столь многое в будущем. Ведь прошло уже почти десятилетие с начала задуманной комбинации, поле подготовлено, и основную приманку просто так не сменить.

Вот Хагрид прилетел на мотоцикле Блэка, передавая ему в руки ребёнка. Но Альбус уже даже не смотрел на основные действующие лица воспоминания — сейчас он выискивал взглядом тех, кто мог бы наблюдать за ними со стороны, из теней улицы, что сгустились после того, как он сам, своими собственными руками, погасил фонари на ней. Следующее, где он инструктирует Арабеллу, и ещё раз, но уже в её воспоминаниях. И ещё, и дальше… Пока не добрался до воспоминаний Дурслей. И в этот раз он не пропустил то, что так долго выискивал.

Пусть тот тупичок с мусорными баками был ему неизвестен, но для некоторых волшебников подобное совершенно не является сколь-либо серьёзным препятствием.

— Фоукс, друг мой, поможешь? — позвал Альбус феникса.

Тот же, согласно курлыкнув, перелетел волшебнику на руку. Пристально посмотрев в глаза птице, маг схватился за её хвост, и они вместе исчезли в огненной вспышке.

Маггловский мир встретил Дамблдора ровно также, как и всех остальных магглов — серостью от заложенного низкими тучами неба, запахом мусорки и противной сыростью, брошенной ветром прямо в лицо. Впрочем, тот даже не обратил никакого внимания на подобный холодный приём — обогревающие чары на мантии и наколдованный головной пузырь, что давно создавался им в таких случаях уже на уровне рефлексов, делали подобные вылазки относительно терпимыми, а в некоторых случаях даже комфортными.

К его сожалению, версию с возможным тайным ходом, куда мог бы юркнуть мальчишка, пришлось исключить сразу, так как после первых же чар, брошенных на эту площадку, удалось зафиксировать следы аппарации. С подобным отголоском в диагностике он, правда, ещё ни разу не встречался, хотя что-то царапало его память… Да и координаты было уже не установить, но сам факт, как говорится, был налицо.

Похоже, кто-то вмешался в его планы. Кто-то неизвестный, так как все имеющие отношение к Риддлу у него под наблюдением. В пользу этой версии говорило и то, что мальчик явно жив, но скрыт от поиска.

Больше всего на свете Альбус не любил менять хорошо продуманные и долговременные планы. Ну, может быть, чуть сильнее он не любил тех, из-за кого эти планы приходилось менять. И когда он найдёт последних, он им это наглядно и со всем удовольствием продемонстрирует.

Или же… Альбус даже замер от пришедшей в голову неожиданной мысли… Ведь с середины двадцатого века наука магглов продвинулась достаточно далеко… Стоит пока подумать, может, ничего менять и не придётся.

Поглощённый своими мыслями, директор аппарировал в Хогсмид, откуда и направился к замку — лучше всего ему думалось на ходу.

Ну, за верность!

Друзья

Вернувшись к дому Грейнджеров, Гарри не стал сразу заходить внутрь и показываться на глаза его обитателям, а в особенности одной маленькой девочке, которая чем дальше, тем больше начинала впадать в панику, так как поиски котёнка до сей поры не увенчались успехом. Сейчас его больше всего волновало, каким образом он, будучи котёнком, может повлиять на Гермиону. Про расспросить же он даже в мыслях и не заикался, реально оценивая свои шансы на очередное чудо. Хотя если такое вдруг произойдёт и Гермиона узнает, что они могут говорить друг с другом, то это будет больше похоже на проклятие, так как он точно сойдёт с ума — наглядные примеры пулемётных расспросов девочкой родителей и общей осады крепости взрослого родительского опыта в целом так и вставали у него перед глазами.

На этом моменте лежащий под кустами в саду котёнок непроизвольно передёрнулся, но практически сразу замер, напряжённо прислушиваясь к шагам девочки, выбравшейся в сад в процессе своих поисков. Убедившись, что шум шагов направился в другую сторону, котёнок расслабился и практически по-человечески облегчённо выдохнул, возвращаясь к основному вопросу.

Из пришедших ему в голову вариантов он смог выбрать только три более-менее реальных. Во-первых, он может смело забраться к девочке на колени, когда она читает книжку, и читать вместе с ней. А потом, когда она станет переворачивать страницу, остановить её руку лапкой, прося дать ему дочитать. Далее точно последует тыканье лапкой в буквы или мяуканье на её вопросы. Вроде бы ничего, но вот слишком умный кот, купленный в исследовательской лаборатории, которому вроде как не делали, а может, и делали какие-нибудь уколы… Или облучали секретным излучением… Или ещё что там с ним могли делать, из-за чего он вдруг стал таким умным…

В общем, вариантов в комиксах было много, но время, которое пройдёт между проявлением его таланта и захлопнувшейся дверкой его клетки в очередной лаборатории, на взгляд Гарри, было слишком маленьким. Да и мистер Грейнджер до сих пор на него с подозрением поглядывает. Не вариант.

Вторым было попытаться показать, что он понимает только разговорный английский. Но тут, скорее всего, будет тоже самое.

И, наконец, третий вариант, самый оптимистичный, на его взгляд, когда его сможет слышать только Гермиона. Родители на её слова только лишь покивают, но всерьёз не воспримут, особенно когда при них он будет вести себя как полагается благовоспитанному котёнку.

«Воспитанному котёнку», — повторил про себя Гарри, отгоняя образ тапок мистера Грейнджера.

Но как добиться такого, он себе не представлял. Его странная способность имела только два проявления: превратила его в котёнка и переносила к Гермионе в случае смертельной опасности. Причём в первый раз было перемещение с превращением. Значит ли это, что он не может превратиться в человека из-за наличия какой-то смертельной опасности для него?

От подобной мысли Гарри просто-напросто превратился в статую, настолько она его потрясла.

— Черныш! Кити-кити-кити… — донёсся до него голос Гермионы из дальнего края участка.

Гарри отмер и грустно вздохнул… Похоже, пора было ему показываться, так как в голосе девочки уже откровенно проглядывали нотки истерики и угрожающие признаки грядущего слёзоразлива. Но всё равно выбегать он побаивался — ещё раздавят в объятиях.

Так что он решил пробраться на кухню и сделать вид гордый и независимый. Он знает, коты так часто делают. Это даже по телевизору показывали.

Поведя ушами из стороны в сторону, котёнок уточнил для себя местоположение девочки, так… на всякий случай, и, убедившись, что её нет на пути к проторенному маршруту, полез на дерево и затем в комнату Гермионы.

Однако то, что случилось далее, стало для него полной неожиданностью. Настолько, что тут в полной мере можно сказать, что у него от испуга чуть сердце не остановилось.

— ЧЕРНЫШ!!! — раздалось у него над головой, и одновременно с криком его схватили за шкирку, подняли в воздух и начали сдавливать с силой многотонного гидравлического пресса. Ну, последнее будет небольшим преувеличением, не могут девочки так сдавливать в объятиях своих домашних любимцев. Хотя тут Гарри бы точно поспорил. — Ты где был?! Я тебя уже обыскалась!..

Гарри же в этот момент пытался вдохнуть, совершенно не вслушиваясь в её причитания и мысленно кляня себя на все лады за проявленную самоуверенность — надо же было так опростоволоситься и не заметить сидящую в засаде девочку. Как же! Решил, что она не могла так быстро вернуться в комнату… Оказалось, что могла.

— Мя!!!

— Ой, прости. Я это от радости, — ойкнула Гермиона, ослабляя объятия. — Я подумала, что ты меня бросил…

Гарри на это только вздохнул. И откуда у неё сразу такие выводы? Да ему реальнее под колёса угодить или на собак нарваться. Одно слово — девчонки. И, в конце концов, что он ей должен на эти вопросы ответить, если разговаривать по-человечески ему немножечко затруднительно, а по-кошачьему уже она не понимает?

— Мяу… — протянул он и потёрся головой о её щёку.

Девочка после такого ответа просто рухнула на пол.

— Не убегай, пожалуйста, — осторожно посадив котёнка перед собой, попросила его Гермиона. — Если так хочешь, я буду брать тебя в школу. И сухой корм выкину.

У котёнка прямо по-человечески начала приподниматься в удивлении бровь.

— Что? Я серьёзно, — вытирая рукой слёзы, подтвердила она. — Я… Я просто не понимаю, что я делаю не так. Почему все меня бросают?!

Гарри с неверием во взгляде посмотрел на неё. То есть она хочет сказать, что она цепляется за него так из-за того, что у неё вообще друзей нет? Да как так-то?

И тут Гермиону прорвало. Не в смысле, что слёзы полились в три ручья, а словами. Хотя слёзы тоже присутствовали. Она начала вываливать на него не только жалобы на ту троицу, но и как с ней переставали дружить, хотя она хотела, как лучше. Слушая девочку, Гарри не понимал одного — как можно быть такой… такой… правильной? Неужели у неё самой не возникала хоть раз мысль не рассказать родителям о плохой оценке или ещё о чём-нибудь таком? И как можно не понимать то, что хорошо в её поведении учителям, не всегда хорошо для неё и отношений с остальными вокруг?

От дальнейших раздумий его отвлекло кое-что странное, начавшееся происходить вокруг них. Гермиона впала в какое-то непонятное состояние, продолжая рассказывать свои обиды и сетования о том, что её не понимают, но при этом уже не реагировала на него, смотря в одну точку, а вокруг неё начал закручиваться воздух. Да и в целом в комнате стало сильно темнее.

Вздрогнув от звука завалившейся на столе карандашницы, упавшей от всё продолжавшего усиливаться ветра, Гарри поспешил запрыгнуть на колени девочки, вокруг которой ветра почти не было.

Темнело всё сильнее, вокруг мелкие предметы стали подниматься в воздух, из-за чего происходящее вокруг всё больше походило на то, как воронка торнадо захватывает и поглощает всё на своём пути. Только тут торнадо был комнатный, и его центр приходился на Гермиону.

С опаской смотря на творящуюся вакханалию, Гарри не придумал ничего лучше, как начать выводить её из этого непонятного состояния. Мяуканье в лицо не помогло, как и вылизывание тех мест, куда он смог дотянуться. Он даже когти вонзил ей в ноги! Когда и это не помогло, он решился на отчаянный шаг. А точнее, укус. За нос.

То, что это была глупая мысль, он понял, когда вместе со вкусом крови во рту ощутил, как через него проходит разряд, словно по нему шандарахнуло молнией. Что было дальше, он уже не видел.

Пришёл он в себя от громкого разговора незнакомых ему людей прямо над ним. Самочувствие было откровенно паршивым: в глазах всё расплывалось, его тошнило, любой звук в голове отдавался болезненными ударами, а сил встать на лапы совсем не было. Но как бы то ни было, он быстро приходил в себя и уже вскоре смог сосредоточиться на происходящем вокруг. А происходящее было довольно… странным.

Рядом с ним стояли двое мужчин, одетых в странную одежду, и один из них рассказывал о том, что тут произошло.

— …разрушения коснулись только обстановки в комнате, а также было разбито окно. Уже восстановлено. Состояние девочки после выброса в норме — ей дали умиротворяющий бальзам и общеукрепляющее. Уилкинс поработал с соседями и родителями девочки — воспоминания о произошедшем подтёрты. Осталось восстановить обстановку комнаты, и можно сворачиваться. Причину выброса установили?

— Да, Акли. Вот она лежит, — кивнул один их собеседников на кота рядом с ними. — Заставил её перенервничать, а потом вообще за нос укусил.

Названный Акли с интересом посмотрел на причину и заодно жертву произошедшего магического выброса, имевшую вид бледный и растрёпанный.

— Она его что, молнией приложила?

— Ага, почти. Из воспоминаний девочки выброс был стихийного характера с проявлением в виде природных явлений. Так что, когда он её от испуга укусил, та его и приголубила слегка разрядом. Чудо, что вообще жив остался. Ладно, девочке память стирать можно или отправим в Мунго?

— Зачем? Тебе так хочется лишние бумажки заполнять? Репаро на комнату, наложи ей заплатку, как обычно, и хватит. Да кота причеши.

Гарри, слушая этот диалог, с трудом понимал, о чём речь, но самое главное смог для себя уяснить — со всеми всё хорошо. А над остальным можно подумать и позже, так как сейчас ему шевелиться откровенно не хотелось. На этой мысли Гарри расслабился и провалился в сон, уже не услышав хлопков, которыми сопровождалось исчезновение незнакомцев.

Следующее утро началось для него с очередных жарких объятий девочки, в который раз машинально выполняемых ею во сне. С трудом вздохнув, он в очередной раз начал из них выкручиваться.

«Да чтоб тебя, Гермиона. Почему тебе так надо меня хватать каждый раз?! — возмущённо проговорил про себя Гарри. — Да отпусти ты меня!»

— Ой, Черныш, извини… — сонно проговорила девочка и, так и не открывая глаз, перевернулась на другой бок.

«И вот что она привязалась к этому Чернышу? — уже скорее философски, чем возмущённо, спросил себя Гарри. — В конце концов, шерсть у меня ещё и белого цвета есть».

Вслух же котёнок просто забавно фыркнул.

— Да потому что ты почти весь чёрный… — прокомментировала свою мысль девочка, по-прежнему находясь на той тонкой грани между сном и явью, когда всё кажется реальным и не вызывает удивления. Но потом вдруг проскальзывает мысль, что тут что-то не так, и…

— Ты разговариваешь?! — с криком подскочила на кровати Гермиона, из-за чего котёнок, и так сидящий на краю, сверзился на пол.

— Ты меня понимаешь?! — показалась над краем матраса удивлённая усатая мордочка котёнка.

Чудеса случаются.

Чеширский Кот

Девочка, полностью ошеломлённая фактом своего разговора с котом, с удивлением во взгляде пристально рассматривала своего хвостатого питомца. Котёнок не менее пристально, причём с прищуром и слегка наклонив голову набок, рассматривал девочку. Смотря на неё, Гарри просто не мог не отыграться за все её предыдущие угрозы и запреты. Так что…

Озадаченное молчание в комнате определённо затягивалось.

Первой меряться взглядами надоело Гермионе, или, возможно, это просто сыграли её любопытство и желание убедиться в реальности происходящего. А то чудеса… они такие… Пока не пощупаешь — не поверишь. В общем, она осторожно на коленях поползла к краю кровати, стараясь не совершать резких движений, чтобы не спугнуть котёнка. Гарри, смотря на эту картину «неопытная охотница подкрадывается к первой жертве», старался не рассмеяться вслух, чтобы её не спугнуть.

Наконец девочка приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки и… осторожно погладила между уверенно торчащими вверх ушками.

— Мур-р… — боднул её руку котёнок.

Гермиона в этот момент, явно непроизвольно, сделала такое разочарованное лицо, что Гарри только неимоверным усилием воли не рассмеялся.

— Значит, мне показалось? — расстроенно пробормотала себе под нос девочка.

— Что именно? — спросил Гарри, ибо дальше сдерживаться от распиравшего его предвкушения было решительно невозможно.

Гермиона в испуге отдёрнула руку и отшатнулась от него настолько резко, что аж завалилась на спину, не удержав равновесия.

— Пф-ф! — не сдержался от смеха Гарри, запрыгивая на кровать к девочке. Обойдя её по кругу, чтобы видеть лицо, он сел рядом с ней и, как и положено примерному коту, прикрыл лапы хвостом. — Ты сейчас такая забавная.

— Ты настоящий? — всё ещё недоверчиво спросила Гермиона.

Гарри закатил глаза к потолку и очень демонстративно вздохнул. После чего подошёл к всё ещё продолжавшей лежать девочке и тронул её лапкой за нос.

— А ты настоящая? Что за глупые вопросы? Вроде бы не первый день знакомы.

— Так ты раньше не говорил! — ошеломление в голосе девочки явно уходило, постепенно вытесняемое набирающим обороты возмущением.

— Это ты меня раньше не слышала, — отмёл необоснованные инсинуации в свой адрес котёнок. — Впрочем, понимать меня тебе это почему-то не мешало. Так зачем теперь удивляться?

Некоторая логика в его словах присутствовала, но явно не настолько, чтобы сбить с толку рациональное мышление девочки.

— Коты не умеют говорить. Это всем известно.

— Это мы просто с вами разговаривать не хотим. Вы нас и так за одно мурлыканье кормите, — серьёзно сказал котёнок, внутри просто покатываясь от хохота. — А в лабораториях с белохалатниками вообще говорить нечего. Им только дай повод…

Это тоже звучало логично.

— А, точно, ты же из лаборатории. Поэтому и разговаривать умеешь, — сделала вывод девочка, восстанавливая слегка треснувшую картину мира.

Гарри осёкся, резко начав размышлять над неожиданным, но очень обоснованным выводом Гермионы. Это он знает, что учёные тут не при делах, но только вот доказать ничего не может. Вот надо было ему ляпнуть про учёных… Придётся придерживаться этой версии, а то эта опять чего надумает… Из лучших побуждений.

— Ты только никому не говори, что я могу говорить, — попросил Гарри. — Или меня опять туда заберут.

«А может, так и лучше будет, — подумал он про себя. — Не придётся ничего доказывать, а там ещё случай получше подвернётся».

Гермиона на эту его просьбу только истово закивала. Лишаться котёнка она решительно не хотела.

— Никому — это значит никому, — решил уточнить Гарри. — Это и родителям тоже.

— А…

— Отберут.

— А…

— Или выгонят.

— Но…

— Но, скорее всего, просто сдадут. На опыты.

— Мои мама с папой не такие! Они хорошие! — уверенность в голосе девочки была железобетонной.

Поняв, что ещё чуть-чуть, и девочка расплачется, Гарри решил эту тему больше не развивать, пусть про кое-кого у него было сказать много чего. И даже ругательного.

— Да-да, они самые замечательные и всё такое… Только ты им про меня не говори, и они такими точно останутся.

Гермиона обиженно насупилась, но всё же согласно кивнула.

— Ладно, не скажу.

— Вот и договорились, — облегчённо выдохнул котёнок и позволил взять себя на руки.

Но, как оказалось, обрадовался он слишком рано.

— А где ты был? — неожиданно спросила его девочка очень несвойственным ей тоном — вроде бы мягким, и в то же время в нём чувствовалось нечто, из-за чего шерсть у котёнка непроизвольно становилась дыбом. Явно девочка кого-то копировала.

Гарри статуей замер в руках Гермионы, которые как-то резко перестали быть такими уютными и ласковыми.

— Я тебя обыскалась! — а вот теперь в голосе была просто обида.

— Да… так… — котёнок отвернул голову в сторону.

— Черныш! Не смей от меня отворачиваться! — девочка двумя руками подняла его перед собой и повернула так, чтобы видеть его мордочку.

— А ты не называй меня Чернышом! — Гарри не упустил шанса перевести тему.

— А как мне тебя ещё называть, если ты от всех кличек нос воротишь?

— А ты не то предлагаешь! — возмущение котёнка теперь уже было не наигранным. — Том! Я тебе что — герой мультика?! Что это вообще за собачья кличка?!

— Ах так! Вот сам себе её и придумывай! — девочка обиженно бухнула его на кровать и отвернулась. — Всё, я с тобой больше не разговариваю!

Гарри сидел на смятом покрывале и удивлённо лупал глазами, не имея сил подобрать упавшую челюсть обратно. Тут чудо только что произошло, котёнок заговорил, а эта… эта…

Одно слово — девчонки.

Ну, за успешные переговоры!

Переговорщик

Это утро субботы в семье Грейнджеров выдалось несколько… удивительным. Первой причиной удивления взрослой части семьи стало то, как их дочь вышла к завтраку. И дело не в том, что она не спала на ходу, как это зачастую бывало, когда она допоздна зачитывалась. И нет, спустилась она не в пижаме. К тому же девочка успела даже умыться и причесаться.

— Гермиона, сначала иди вымой ру... — Джина начала говорить уже ставшую практически ритуальной фразу, но запнулась, бросив взгляд на девочку, только что вошедшую в кухню: — …ки.

Дело было в том, что та спустилась одна.

— А где Черныш? — задала вопрос очень удивлённая Джин. Ведь практически с момента появления в их доме котёнка Гермиона выходила к завтраку с ним на руках. Подобное, естественно, вызывало неудовольствие её матери, которая заставляла девочку идти ещё раз мыть руки.

— Я ему не нянька, — с пренебрежением в голосе ответила девочка. — Сам спустится.

— Э-э-э… — озадаченно протянула Джин, переглянувшись с таким же недоумевающим супругом. — Ладно… Садись тогда.

— Приятного аппетита, — пожелала всем она, пододвигая к себе тарелку с яичницей.

— П-приятного…

Но это было не единственное, что удивило их этим утром. Немного погодя на кухню зашёл чёрный котёнок. И… тихонько прошёл в угол, где стояли мисочки с его едой и водой, старательно не глядя в сторону девочки. И даже там он повернулся так, чтобы оказаться к ней хвостом.

— Вы что, поругались? — спустя добрых пять минут затяжного молчания спросил у дочери Джон.

— Пап, ты чего? — теперь уже озадачилась девочка. — Как можно поругаться с котёнком? Он же просто… ну… котёнок.

При этом девочка старалась ни в коем случае не скосить взгляд на объект обсуждения. Со стороны упомянутого котёнка донёсся еле слышный подозрительный фырк. Но весь эффект от такого взрослого и рационального суждения ребёнка был перечёркнут продолжением, озвученным девочкой.

— Я с ним просто больше не разговариваю.

— И… почему?

— Мы с ним не сошлись в том, как я должна его называть.

Взрослые снова переглянулись между собой. С ещё более озадаченным выражением на лицах друг у друга. На этом фоне никто не заметил, как котёнок как-то резко притих в своём уголке.

«Вот же ду… девчонка! — подумал в этот момент котёнок, морально готовясь к тому, что девочка сейчас сдаст его с потрохами. — И верь после этого всем подобным обещаниям».

Сидя к ней спиной, он никак не мог увидеть того, как девочка вздрогнула и слегка вжала голову в плечи, словно она смогла услышать его мысли. А может быть, и смогла.

— Ну почему он не хочет откликаться на Черныша?! — с обидой всхлипывая, задала непонятно кому вопрос Гермиона.

И, словно прорвало плотину, слёзы из глаз девочки потекли ручьём.

Родители, забыв обо всём, бросились успокаивать ребёнка. Гарри же, прижав уши, предпочёл вернуться в комнату девочки, где, собственно, продолжил размышлять над сложившейся ситуацией.

А ситуация при этом явно выходила ему боком. Размышляя сейчас, в спокойной обстановке… ну, относительно спокойной… он пытался ответить сам себе на очень непростой вопрос: а почему он просто не рассказал Гермионе о том, что следил за её неприятельницами, как и о подслушанных причинах нападок на неё? И чем сильнее задумывался, тем больше ему хотелось побиться головой о ближайшую стенку.

Пробуждению вандальных наклонностей помешало возвращение девочки. Гарри, не откладывая дело в долгий ящик, решился рассказать ей о своих похождениях.

— Гермиона, слушай…

Вот только реакция девочки оказалась для него немного неожиданной.

— Сам ты «Ду»! — Гермиона определённо была зла, пусть при этом и хлюпала носом после недавних слёз. — Слышать тебя не желаю. Молчал раньше, вот и продолжай и дальше молчать. А я ещё было обрадовалась!

— Но, Гермиона…

В ответ в него полетел заяц. И Гарри предпочёл не настаивать, так как больше мягких игрушек в пределах досягаемости у девочки не было, а вот книг в твёрдом переплёте было явно с избытком.

С этого момента в доме Грейнджеров ситуация несколько поменялась, чему старшие члены семьи были определённо не рады. Гермиона фактически закопалась в книги, не желая больше ни гулять, ни играть. Да и улыбаться стала гораздо реже, тем более что успокаивать её после школы больше было некому. Дополняло похоронное настроение и поведение котёнка, что ходил за ней по пятам, словно привязанный.

Гарри искренне перестал понимать, а скорее даже изначально не понимал, чего именно хочет от него девочка. Он пытался извиниться — его не захотели даже слушать. А после очередной попытки она просто-напросто выставила его за порог комнаты и закрыла дверь! Он не раз начинал объяснять, почему тогда пропал на полдня, — его выслушивали и… снова выставляли за дверь. В конце концов, он зашёл со стороны её родителей, изобразив вселенскую печаль на мордочке и убитое состояние — Гермиона с подозрением в глазах взяла его из рук матери, занесла к себе в комнату, после чего молча запихнула в клетку-переноску, что всё ещё так и стояла в её комнате.

— А начнёшь мяукать мне тут — вообще покрывалом накрою! — вынесла она ультиматум, закрывая дверку на щеколду. В ответ же на его укоряющий жалобный взгляд и поникшие ушки девочка лишь возмущённо фыркнула и ушла делать домашку.

Ночью же Гарри решил пробраться к ней в кровать — может, спросонья утром она от мурчания добрее будет? Но эту добровольную жертву своих удушающих объятий девочка также не оценила, а переноска к следующей ночи оказалась в прихожей.

Подобные сценки повторялись изо дня в день уже неделю, когда терпение у Гренджеров лопнуло: дочь превратилась в блеклую тень, просиживая в комнате за книгами всё свободное время, котёнок таскается за ней тенью, как привязанный, и шипят эти двое на них уже почти одинаково, стоит только попытаться затронуть тему их отношений. При этом знание разговорного английского котёнком родителей уже не удивляло — не до того им было.

А может, основной причиной стала встреча утром на веранде Гарри и мистера Грейнджера.

Гарри в тот момент размышлял о том, что ему дальше делать — жить в такой обстановке было невозможно, игнорирование Гермионы могло привести к тому, что его либо выкинут, либо, что вероятнее, вернут в ту лабораторию, а к возвращению к Дурслям в виде котёнка душа у него также не лежала. Несмотря на то, что псы тёти Мардж ему в таком мелком хвостатом виде только бы обрадовались.

В общем, в свои мысли он погрузился настолько глубоко, что перестал обращать внимание на окружающую обстановку и запрыгнул на подлокотник кресла, в котором сидел Джон Грейнджер, ставший в итоге нечаянным свидетелем тяжёлого усталого вздоха грустного котёнка.

— Что, так и не помирились?

Раздавшийся прямо над ним голос стал для Гарри настолько неожиданным, что тот едва удержал свои инстинкты в узде и всё же остался сидеть на подлокотнике, лишь слегка вздрогнув, а не подпрыгнув с истошным взмявом до потолка. Немного успокоив заполошно забившееся сердце, Гарри посмотрел в лицо человека, всеми доступными ему мимическими возможностями постаравшись выразить своё отношение к подобному поведению, больше подходящему для недалёких и ограниченных личностей. Ну и демонстративно расслабил и втянул когти, которыми вцепился в подлокотник, чтобы всё же не подпрыгнуть от испуга.

Джон же просто продолжал смотреть на Гарри, явно ожидая получить от него ответ.

Играть в гляделки Гарри был не настроен, а извинений он точно от Грейнджера не дождётся, потому он просто отвернулся и снова грустно вздохнул.

— Понятно, — протянул мистер Грейнджер. — И не надоело тебе за ней тенью таскаться?

Котёнок мотнул головой. А потом подумал и почесал себя за ухом. Конспирация, однако.

— А вот мне этот ваш дурдом уже надоел.

Левое ухо смотрящего в противоположную от человека сторону котёнка словно само по себе повернулось к мистеру Грейнджеру.

— ГЕРМИОНА!!! ЖИВО КО МНЕ!!!

Гарри снова с укором посмотрел на Джона, опять вытаскивая когти из многострадального подлокотника.

Спустя пару минут на веранду заглянула лохматая макушка девочки. Сама же она явно опасалась сразу целиком представать перед родительским взором после подобного крика.

— Пап? — с напряжением в голосе спросила она, явно пытаясь вспомнить, что могло стать причиной подобного крика отца.

— Ты заходи, милая, не бойся, — обычным тоном, даже с небольшой толикой радости в голосе позвал девочку отец.

Гермиона, явно успокоившись, прошла на веранду и присела на краешек второго плетёного кресла, что стояло с другой стороны садового столика. Джина же, прибежавшая чуть позже, остановилась в дверях.

— Пап, так что случилось?

— Ничего серьёзного, Гермиона. Ничего серьёзного. Скажи, ты ведь любишь нас с мамой? — ласково спросил её отец.

— Конечно, — не раздумывая ответила девочка, даже слегка возмутившись.

— Тогда ты, думаю, сможешь выполнить одну нашу с мамой маленькую просьбу?

— Да, — также не раздумывая ответила Гермиона.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Тогда… — неожиданно Гарри схватили руки мистера Грейнджера и вручили девочке. — Ты сейчас идёшь к себе в комнату и миришься с котёнком! А чтобы исключить камень преткновения, с этого момента его зовут Тень.

— Что?!

— Мя?!

И только миссис Грейнджер поощрительно улыбнулась мужу, всё так же продолжая стоять в дверях.

Ну, за консенсус!

МИД

— Но, пап?! — возмущённо было вскинулась Гермиона… И сразу же словно сдулась, стоило ей встретиться взглядом с отцом. Гарри, а точнее, теперь уже Тени, в этот момент своими надутыми щеками она напомнила обиженного бурундучка. — Ладно. Но только, если он…

— Никаких «но»! — сказал Джон. — Тебя, хвостатый, это тоже касается. А то сдам обратно туда, где взял.

«Допрыгались», — констатировал котёнок. «Ни за что!» — подумала девочка.

Синхронно, словно тренировались всю жизнь, котёнок и девочка втянули головы в плечи, после чего Гермиона направилась в свою комнату. Она аккуратно выпустила котёнка на кровать и плюхнулась туда же, и две стороны конфликта погрузились в задумчивое молчание: первый не знал, что ещё ему вообще можно тут сказать, вторая — не знала, с чего ей начать. Вроде бы и надо, но виновата же не она! Ну, может, чуть-чуть… Но он первый начал. И вообще! Вот пусть сам и выкручивается.

Прошло ещё десять минут тишины…

— Гермиона… — робко и осторожно, словно сапёр перед своей первой миной, начал котёнок.

— Что? — обиженно, смотря в сторону, но всем телом словно выражая мысль «ну давай же, говори!», отозвалась девочка.

— Мир?

— Ага.

Спустя ещё пару минут молчания, но уже более уютного:

— Так ты скажешь мне, за что ты на меня обиделась?

— Я?!

Котёнок испуганно прижал уши и инстинктивно припал к кровати.

— Ну, хорошо. Не ты, — всё ещё терпеливо и осторожно продолжил допытываться до истины котёнок. — Так за что же, по твоему мнению, я на тебя обиделся?

— Ты не обижался.

— Э-э-э… А почему тогда ты… мы не разговаривали?

— А то ты не понимаешь? — Гермиона обняла колени руками и спрятала в них лицо, из-за чего ответ прозвучал не очень разборчиво.

Новоявленный Тень тяжело вздохнул.

— Да сколько же можно?! Не понимаю! Я за тобой неделю уже бегаю, всё понять пытаюсь! — с последними словами, котёнок подошёл к девочке и упёрся мордочкой в её колени, встав на задние лапы. — Ну просто скажи ты уже, наконец!

— Ты сказал, что… — всхлипнув, прервалась она, но сразу продолжила, — что… что эти три уродины правы. И что они правильно надо мной издеваются! И что я так и буду всегда одна, и дружить со мной никто не будет!

На этом девочка разрыдалась уже не сдерживаясь. А один маленький котёнок с широко открытыми от удивления глазами судорожно пытался вспомнить, когда же он всё это успел ей наговорить. Ну, и заодно, как отвлечь эту очень вероятную причину грядущего локального апокалипсиса, так как некоторые мелкие предметы в комнате стали подозрительно подрагивать.

— Всё-всё, хватит. Никто из тех, кто тебя хорошо знает, так не думает, — засуетился котёнок, краем глаза смотря за рывками пододвигающейся в его сторону толстой книжки в твёрдой обложке. — И я в первую очередь.

Спустя несколько мгновений всё в комнате резко замерло, всхлипы затихли, а сквозь щель из ладошек и коленок девочки на котёнка посмотрел её карий глаз, наполненный надеждой пополам с подозрениями.

— Правда?

— Зуб даю.

— Э-э-э… — на этой клятве Гермиона немного подзависла, явно не ожидая услышать её от котёнка, пусть и не совсем простого.

— Что? Я это от мальчишек на улице услышал, — сделал вид, что смутился, котёнок. — Они так подтверждали, что говорят правду. Кстати, а почему зуб? Клык же важнее.

Вид у котёнка, задавшего этот вопрос примерной девочке, которая ни разу ещё не шлялась по улицам в компании с мальчишками, при этом был невинный-невинный и искренний по самый кончик хвоста. Хвост же, так и норовивший предательски начать хлестать из стороны в сторону, свежепоименованный Тень предусмотрительно прижал лапами.

Озадаченная таким неожиданным вопросом, Гермиона полностью отвлеклась от своих переживаний, так и не заметив ничего странного в комнате.

— Н-не знаю… Это ты у них и спрашивай, — перевела стрелки девочка. — И вообще, не переводи тему. Что значит, ты так не думаешь? Зачем тогда ты мне это сказал?

При этом она с ожиданием смотрела на котёнка. Гарри в ответ вернул ей взгляд, полный скепсиса и подозрений.

— А ты снова не обидишься непонятно на что?

— Ну-у… я постараюсь?

— Точно?

— Зуб даю.

— Эй, это же моя клятва! — возмутился Гарри. — Придумай себе другую.

— Ты сам сказал, что её подслушал, так что мне тоже можно. — Дополнительно девочка котёнку ещё и язык показала. — Говори уже.

Гарри же взял паузу, демонстративно вздыхая и всем своим видом показывая неуверенность, стараясь при этом продумать свои слова, чтобы подруга поняла их так, как нужно, а не начала обижаться непонятно за что.

— Давай я не буду повторять всё то, о чём говорил до этого, а объясню на примере? — осторожно начал котёнок.

Девочка согласно кивнула в ответ, непроизвольно сжимая в кулачках покрывало на кровати.

— Как я уже говорил, я проследил тогда за твоей троицей…

— Они не мои! — вскинулась девочка.

— Не перебивай, я сам собьюсь, — не дал себя отвлечь котёнок. — Проследил и подслушал, почему они к тебе пристают. Салли сказала, что ты рассказываешь учителям, кто у кого списывает, и не даёшь никому свою домашку?

— Ну, да. Это же неправильно.

— А почему?

— Потому что в школе мы должны учиться, чтобы становиться умнее. Так папа говорит. А те, кто списывают, сами не учатся и другим не дают. И с этой Салли всё так и есть.

— М-да… В принципе, всё так и есть. Но есть нюанс!

В процессе своего монолога котёнок начал расхаживать из стороны в сторону по кровати перед девочкой, высоко задрав хвост. Гермионе в этот момент он напомнил их учительницу по истории, что также любила ходить из угла в угол и вещать с умным видом.

— Это ещё какой?

— Такой! Ма-а-ленький. Всё зависит от точки зрения.

— Списывать — всегда плохо!

— Если нельзя, но очень хочется, то можно.

Девочка ненадолго замерла, осмысливая такую, явно кощунственную для неё, мысль. Гарри же поспешил продолжить, пока кое-кто не успел разложить всё у себя по полочкам.

— Поясняю. Допустим, одна девочка всегда готовилась и делала уроки сама. Всегда вовремя и правильно. И не давала никому списывать. Представила?

— Э-э-э… Да, — неуверенно согласилась она, явно понимая, про кого говорит котёнок, но не понимая пока ещё, для чего.

— И вот однажды вечером она не смогла сделать домашнее задание. Или сделала, но забыла дома. Или по пути тетрадку потеряла. Или те, кто над девочкой издевались, её отобрали и выкинули. В общем, пришла в школу, а домашки-то и нет. Представила?

— Д-да, — Гермиону явно проняла представленная картина.

— Вот, — радостным голосом продолжил он. — А так как она ни с кем раньше не делилась, из-за чего остальные в классе на эту девочку обижены, то и показать она ничего не смогла — ведь за десять минут ничего особо не сделать. И подняла эту девочку учитель перед всем классом, и поставила в пример, что так делать нельзя. И получила эта девочка ноль баллов и насмешки от всех остальных. А дома ещё и родители, наверное, добавили. Но тут я не знаю, девочка же незнакомая.

— А если я всем буду давать, то получится, что когда понадобится помощь мне, то ни у кого домашки той и не будет, — Гермиона всё же явно была умной девочкой, поэтому быстро смогла найти слабое место в рассуждениях котёнка.

— Правильно! — котёнок этому возражению только обрадовался, чем снова озадачил девочку. — В том-то и есть нюанс!

— Э-э-э…

— Не поняла ещё? — задал ей вопрос котёнок, причём таким тоном, словно интересовался о чём-то простом и общеизвестном. — Не нужно перегибать палку. Всегда стоит придерживаться середины, оставляя себе запасной вариант на всякий случай.

—Ну…

— Ну что тут непонятного? Смотреть нужно по обстановке, а не упираться рогом. Просят по-хорошему — дай списать, но скажи, что можешь помочь объяснить непонятное, если дело в этом. Тут в любом случае тебе будут благодарны и пойдут на контакт, если будешь просить позже уже ты сама. Если продолжают просить передрать, перестань давать и скажи, что не нанималась делать её забесплатно — пусть платят. А тебе деньги на мороженое ещё пригодятся.

— Сладкое детям нельзя — для зубов вредно.

На этих словах девочки котёнок прямо замер с открытым ртом. Да-а, тут всё намного серьёзнее, чем он посчитал вначале.

Ну, за терпение!

Вечером в школе

Джина Грейнджер осторожно, так, чтобы дочь её не услышала, подошла к комнате девочки и осторожно приоткрыла дверь. Сквозь щёлочку ей открылась давно привычная картина, основной темой которой была школьница, занимающаяся выполнением домашнего задания. Понаблюдав пару минут, она закрыла дверь и так же осторожно вернулась к мужу в гостиную на первый этаж.

— Занимается? — спросил у неё Джон.

— Сидит, — грустно вздохнула Джина. — Может, нам от неё книжки запереть, а? Хотя бы на воскресенье?

— А смысл? Только обидится. Может, на пикник выберемся или в парк аттракционов её отвезём?

— В принципе, можно. Давай подумаем, как нам поменять приём, чтобы освободить время…

А в это время, пока Грейнджеры думали над организацией отдыха, Гарри… то есть Тень вальяжно развалился на подоконнике, нежась под тёпленьким солнечным светом, и с гордостью наблюдал, как одна девочка упорно делает домашнюю работу. По математике. Четвёртую. Для кого-то из параллельного класса.

Да… кто-то лохматый явно не знает меры. Научил, что называется, на свою голову. Но конкретно сейчас ему было откровенно лень что-то делать — солнышко пригревало, покормили его недавно так, что аж хвост не поднимался, а потому котёнок довольно щурился, с удовольствием предавался неге и с головой погрузился в процесс ничего не деланья.

— Уф! — донеслось до него со стороны письменного стола. — Закончила!

— И стоило оно того? Так убиваться-то? — всё также лениво поинтересовался котёнок. — Всех денег не заработаешь.

— Да я понимаю… — несколько смутилась девочка. — Тут другое…

Котёнок заинтересованно приоткрыл глаз и повернул ушко в сторону девочки, показывая, что приготовился её выслушать.

— Я не знаю, как им отказать. Это Салли с её подружками мне просто послать куда подальше, а вот остальных… Тень, я просто боюсь, что я откажу, а в ответ про меня расскажут, и все узнают, чем я занимаюсь.

Котёнок от удивления аж привстал.

— Пф-ф-ф! Глупости-то не придумывай себе. Не ты первая, не ты последняя. Никто тебя не может заставить. Точнее, могут попытаться, но толку-то? Ты же отличница и примерная, кому больше поверят — тебе или тем, кто едва на «приемлемо» наскребает? А если мозгов у них не хватит и они попытаются, то прекратишь всем делать на недельку — результат тебя порадует.

— Думаешь?

— Или цену подыми повыше. Прояви индивидуальный подход. Это точно поможет.

Гермиона в задумчивости прикусила губу.

— А вообще, ты сколько уже заработала?

— Двадцать шесть фунтов. — Всё же способности к математике у девочки не пропадали зазря, а потому учёт вёлся строго. — А к чему вопрос?

— Купишь мне мороженого?

— Котам вредно его есть.

— Фш-ших! Это какая псина такое сказала?! — от пробившего до самых когтей возмущения котёнок аж подпрыгнул на подоконнике из положения лёжа. — Да я ей пасть порву!

В ответ же со стороны девочки раздался лишь задорный смех — слишком уж комично смотрелся Тень в своём негодовании.

— Что? Мороженое — это святое! Да как только у вас язык повернулся сказать подобное!

Гермиона, смотря на этот комочек праведного гнева, от смеха уже не могла усидеть за столом и просто-напросто сползла на пол.

— Это… Ух… Научно доказанный… Факт…

— Сама ты… факт. А мороженое — это мороженое. И я не позволю какому-то там научному доказательству встать у меня на пути!

— Ик! Ой! — девочка перестала улыбаться и теперь с возмущением смотрела на виновника: — Тень! Теперь я из-за тебя икать начала! Ик!

Котёнок лишь независимо хмыкнул и в два прыжка забрался девочке на плечо.

— Просто иди воды попей, — заботливым тоном посоветовал он ей, пощекотав усами ухо.

— Ладно, но мороженое тебе всё равно нельзя.

— А я разве с тобой сейчас спорю? Ты, главное, неси меня давай. На кухню.

Гермиона окинула хвостато-усатого пассажира скептическим взглядом.

— Ты ещё уточни мне, что к холодильнику.

— Пф! — фыркнул котёнок. — Девочка моя, не стоит настолько принижать себя! Уверен, что кухню ты сможешь найти и без подобных уточнений.

— Да!.. Ты!.. А, ну… — захлебнулась возмущением Гермиона, подрываясь с пола вслед за убегающим от неё хвостом с белой кисточкой.

Прислушиваясь к поднявшемуся в доме гаму и топоту, Джон непроизвольно подумал, что выполнить желание девочек оставить котёнка всё же было правильным решением.

А в это время дети немного увлеклись, бегая друг за другом, из-за чего Тень, спасаясь от злобного лохматого преследователя, не сомневаясь ни на миг, прошмыгнул в щель калитки, выбегая на улицу. Ему бы вспомнить, что с ним происходило, когда он пытался гулять сам по себе, да только в погоне на подобное занятие зачастую времени совсем не остаётся.

* * *

Если бы Гарри был постарше, а не девятилетним мальчишкой, превращённым непонятным способом в мелкого котёнка, он бы мог задуматься о воздействии применительно к нему одного вселенского причинно-следственного закона, кратко и выразительно конкретно именуемого индийцами кармой. Однако сейчас он был просто котёнком, а потому действовал не раздумывая, как и привык. Можно даже сказать, на рефлексах.

Гермиона, к её сожалению, не имела пока достаточно опыта влипания в ситуации, привычные для Гарри, поэтому в первый момент даже не подумала испугаться, а стала действовать исключительно под влиянием своего возмущения и желания защитить одного мелкого хвостатого возмутительно-раздражающего прохвоста. Ну и от распалённой долгой погоней инстинктивной мысли «да как вы посмели покуситься на мою добычу» тоже перепало в копилку импульсивности действий.

Ну и, собственно, вот…

Тень изо всех лап убегал от злобной преследовательницы. Хотя, если быть справедливым, то «изо всех» в кавычках, при этом периодически оглядываясь, чтобы девочка, не сильно привычная к зарядке и бегу на длинные дистанции, от него не отстала. Оба участника забега даже успевали перекинутся парой фраз, поддерживая спонтанно возникшую шуточную перепалку, что явно доставляло им обоим удовольствие.

Вот в один из подобных моментов, когда Тень не смотрел, куда именно он бежит, пресловутая карма, явно сговорившись с аналогичным по смыслу законом на букву М, явила себя во всей своей красе. Точнее, явил себя во всей красе полноватый мужчина, выходящий на улицу со своего участка, которому и попал под ноги чёрный маленький котёнок.

Опять же, все, кто не раз падал с ног из-за излишней вёрткости четвероногих друзей наших меньших, знают, насколько тяжело остаться на ногах, когда тебя со всех сторон одновременно окружил мурлычущий четвероногий зверь, а ты боишься сделать даже один шаг, чтобы ненароком на него не наступить.

Опустим экспрессивные выражения, непроизвольно вырвавшиеся у павшей жертвы, а также то, что Тень всё же успел увернуться и не оказаться раздавленным — в данный момент это его волновало меньше всего. А вот больше всего его волновали две возмутительно знакомые морды, которые без синей и зелёной расцветок он не сразу признал, с удивлением смотрящие на него сквозь настежь распахнутую калитку. А вот псы своего обидчика явно не забыли.

Прозвучавшие звуки неистового лая стали сигналом к отчаянному рывку котёнка в направлении куда подальше. Подбежавшей Гермионе только и оставалось, что проводить взглядом хвосты преследователей да рвануть следом, стараясь не упустить их. Что, впрочем, было не так уж и сложно — собачий лай разносился далеко по округе.

К сожалению Тени, погоня была недолгой, ведь окрестности он знал не очень хорошо, а потому местные псы смогли быстро загнать его в тупик. Вздыбленная шерсть, спина дугой и шипение не произвели на противников никакого впечатления, поэтому котёнку спешно пришлось нырять под мусорный контейнер, благо пластиковый ящик был на колёсиках.

Именно к этому моменту успела Гермиона, где, не особо задумываясь, рукой оторвала деревяшку от забора и с этой импровизированной дубиной приступила к «операции по принуждению к миру», как любят говорить и писать в новостях.

Четвероногие друзья человека не оценили подобное выражение дружбы, когда тебе прилетает по голове деревяшкой, и тут уже девочка осознала, что напротив неё стоят две очень злых собаки, в холке ненамного ниже её, а у неё в руках только кусок доски от забора.

Гермиона судорожно сглотнула, псы синхронно сделали шаг вперёд…

— МЯУ-У-У! — подражая индейцам, метнулся к девочке котёнок, заставив тем самым собак дёрнуться в сторону.

Гермиона на одних рефлексах поймала то, что летело в неё, отбросив палку.

— Бежим! — заорал котёнок в руках девочки, изо всех сил пытаясь вырваться из её рук.

— Ты че… — озадаченно попыталась спросить у него Гермиона, — …го?

— Уже ничего… — Пока девочка ловила котёнка, отбросив палку, один из псов метнулся и перегородил выход из тупика.

Тень и Гермиона синхронно сглотнули, завороженно смотря на оскаленные морды этих двух монстров.

И если девочка просто впала в ступор от страха, то вот Тень изо всех сил пытался повторить то чувство, которое уже не раз возникало у него в подобные моменты. Ещё… ещё… почти…

— Тони… Борис… Мальчики, вы что, уже порвали эту мелочь? — донёсся до него задыхающийся голос сбитого им с ног собачника.

Получилось!..

Зашедший в тупичок собаковод с удивлением смотрел на своих питомцев, яростно пытающихся раскопать совершенно ровный асфальт и заходящихся в неистовом лае.

А мы тут… это… вот.

Из объяснений

Неожиданно оказавшись в воздухе над кроватью в своей комнате, Гермиона молча рухнула вниз, где и замерла в позе звезды, изо всех сил зажав в кулачках покрывало и судорожно хватая ртом воздух. Котёнок же привычно стал выпутываться из спутанных волос девочки.

— Эй? Ты как? — спросил он, сев рядом и дождавшись, когда та хоть чуть-чуть успокоится.

— Что… это… такое… было? — как-то отрешённо, так и не изменив позы, задала вопрос девочка с очень заметными паузами.

— Ну… Как бы…

— Только не говори, что ты не только говорить можешь, но и ещё и телепортироваться умеешь?

— Ну… Такое с тобой у меня было в первый раз, — прижав уши к голове, сознался котёнок после пристального взгляда девочки в его сторону. — Сам не думал, что могу так делать.

— А почему мне кажется, что я побывала в миксере, после чего меня протянуло через что-то очень узкое?

— Да не знаю я, — почти по-человечески пожал плечами кот. И продолжил слегка обиженным тоном: — Лучше бы спасибо сказала, что не чувствуешь себя пожёванной.

— Спасибо! — слегка покраснела она… и тут же сцапала в объятья своего спасителя, явно желая скрыть продемонстрированное смущение.

— Воздуха… — кое-как прохрипел котёнок.

И стоило хватке рук девочки слегка ослабнуть, как он тут же поспешил восстановить безопасную для себя дистанцию, усевшись в паре метров от неё.

— И вообще, поговорить можно и потом, а сейчас шла бы ты переодеваться. Если родители тебя тут в уличной обуви на кровати увидят, кому-то лохматому будет больно.

Гермиона, стоило ей задуматься над словами котёнка, поражённо замерла, всё так же продолжая сидеть на кровати, после чего уже совершенно другим, немного испуганным, взглядом осмотрелась вокруг себя.

— Ой!

Котёнку по имени Тень оставалось лишь удивлённо смотреть на то, с какой скоростью уничтожались улики, указывающие на преступление. А от мыслей о том, сколько новых тем для подколок у него появилось, улыбка так и норовила появиться на мордочке.

Спустя некоторое количество времени, затраченного девочкой на уборку, благо на улице было сухо и с покрывала было достаточно просто сбить пыль в виде следов её туфелек, а также на переодевание и мытьё рук, Гермиона сидела почти на том же самом месте и пристально смотрела на своего друга. И с каждым пролетевшим в молчании мгновением котёнок всё сильнее начинал осознавать, что сейчас его будут допрашивать, а также угрожать и, возможно, шантажировать угрозой применения сухого корма.

— По-моему, тебе стоило бы ещё и расчесаться, — сделал он довольно слабую попытку отвлечь от расспросов девочку, — а также юбку сменить — у тебя куска не хватает. Похоже, чем-то срезало.

— Ещё успеется, — не захотела отвлекаться девочка на подобную ерунду. Ну, в данный момент. — Ты от темы не уходи. Что ты ещё умеешь такого?!

Горящие восторгом глаза девочки, пусть и не увлекающейся комиксами, но поневоле бывшей «в теме», так как в школе было много мальчишек, обсуждавших очередные выпуски, послужили отличным стимулом для хвостатого «супергероя». И тут его осенило…

— Да ничего «такого», — голосом выделил последнее слово котёнок, будто пальцами кавычки изобразил, — я не умею. Я вообще могу только говорить с тобой и перемещаться только к тебе, и то, если с перепугу. И в этот раз было всё точно так же.

Девочка, теперь уже озадаченно, смотрела на котёнка. Ну и машинально провела по волосам, припоминая, как они познакомились и где оказался Тень, когда она осознала, что упала на свою кровать.

— А как же тогда я…

— А это ты сама смогла, — Тень очень сильно постарался ничем не выдать своих эмоций.

Собственно, он ничем тут и не солгал, так как сам был не уверен, что это он переместил Гермиону вместе с собой. А с учётом того, что сотворила сама девочка ранее, когда… скажем так, перенервничала… Раз она может в магию настолько, что к ним домой прилетели явно какие-то спецслужбы и подчистили всем память, то и способность к телепортации исключать нельзя.

— Я?! — широко распахнула от удивления глаза девочка. — Но… я же…

— Ты, ты…

Глубоко внутри Тень был очень за себя рад, что придумал подобный классный способ подготовить подругу к мысли, что магия есть.

— Я — супергерой… — поражённо произнесла себе под нос Гермиона.

«А может, и не очень классный» — всё так же мысленно теперь уже скривился котёнок.

* * *

Пока на втором этаже дома Грейнджеров кое у кого полным ходом шло переосмысление личной картины мира, этажом ниже родители девочки с удивлением прислушивались к доносящимся до них звукам. И в первый момент, когда взрослые поняли, что кто-то залез к ним на второй этаж, эта ситуация заставила их несколько напрячься.

Опустим, как они жестами договаривались, что Джон пойдёт посмотрит, кто там, а Джина останется внизу. Процесс это был тихий, но очень энергичный, наполненный демонстрацией весомых доводов, а также давления авторитетом вместе с указанием того, кто является главой семьи. Ситуация не располагала к длительным дебатам, поэтому сторонам пришлось вынужденно прийти к консенсусу.

Именно поэтому Джон, взяв в руки клюшку для гольфа под названием Драйвер, который Вуд номер один, и Джина, с безымянной сковородкой без номера, медленно, стараясь не шуметь, поднялись по лестнице на второй этаж и подошли к комнате дочери, откуда и доносился шум.

Впрочем, всё разрешилось довольно быстро, стоило им узнать голос Гермионы, вот только тот факт, что несколько минут назад она выбежала с котёнком из дома, а теперь вдруг оказалась у себя в комнате, причём не проходя мимо них, несколько напрягал. Именно поэтому, чтобы прояснить непонятную ситуацию, а не из простого любопытства, родители девочки слегка приоткрыли дверь, желая узнать, что же происходит с их девочкой.

На счастье Тени, его речь они не могли услышать, а после возвращения Гермионы из ванной ни о чём таком компрометирующем они поговорить не успели. Поэтому слова девочки про супергероя были восприняты родителями с очень позитивными эмоциями.

Успокоившись, Джина и Джон всё так же тихо спустились вниз, где после разоружения приступили к обсуждению увиденного.

— Наконец-то наша девочка начала читать хоть что-то нормально-детское! — радостно воскликнула Джина. — Я уже не знала, как у неё отобрать эти энциклопедии. Кто же знал, что для этого достаточно просто завести котёнка.

Последнее было сказано с намёком на то, что кое-кто подобному сперва сопротивлялся, а позже не спешил перестать относиться с подозрением.

— Ладно, ладно, — подняв вверх руки, признал поражение Джон. — Признаю, игры с котёнком ей пошли на пользу. Лишь бы она теперь чудить не начала, а то опять подойдёт со всей своей серьёзностью уже к этому своему увлечению, что мы будем уже и не рады.

— Да, ты прав, в этот раз не стоит всё пускать на самотёк, — согласно кивнула ему супруга. — Стоит повнимательнее понаблюдать за нашей девочкой, чтобы она не отчебучила чего со всем своим обычным усердием. Одной порванной юбкой в следующий раз мы можем не отделаться.

— В смысле? — переспросил Джон.

— Ты не обратил внимания, наверное, но у неё клок из юбки вырван — скорее всего, она в комнату попала через крышу гаража, а на неё перебралась с дерева, что у нас рядом с ним растёт.

— Думаешь?

— Ну не телепортировалась же она, как в комиксах все эти супергерои делают?

Джина и Джон довольно рассмеялись, окончательно избавляясь от пережитого напряжения, не подозревая о том, насколько точно угадали, что же недавно совершили младшие члены их семьи.

Если бы взрослые не расслабились, узнав причину шума, возможно, они бы смогли заметить маленький тёмный комочек с двумя высоко поднятыми ушами, компактно свернувшийся в районе лестницы. Тень очень внимательно прислушивался к разговору родителей своей подруги, мысленно костеря себя за то, что едва не прошляпил момент, когда их решили подслушать.

Впрочем, пока ничего страшного не произошло. Он вообще, получается, не при делах, а вот Гермиона залетела со своим «я — супергерой». Что же, ему больше теперь ничего и не остаётся, как пытаться вызвать у Гермионы повторения того выброса. Только в следующий раз он сделает так, что сердиться она будет не на него, а то тогда Гермиона была очень страшная.

Я... сделаю это... ради контрольной!..

Хироэ Канаме

Легко было сказать «вызвать», а вот дальше всё оказалось не столь быстро и радужно. Тень уже не знал, с какой стороны подходить к неожиданно нарисовавшейся проблеме — Гермиона просто не могла сознательно поверить, что она может сделать что-то необычное, выходящее за рамки обыденного и логичного для неё мира.

Сперва всё было хорошо — девочка подробно расспросила его о том, как он телепортируется. Тень как мог, так и описал свои ощущения. Естественно, ей это никак не помогло. И тогда Гермиона решила подойти к проблеме системно.

Первый сигнал тревожным колокольчиком прозвучал в тот момент, когда девочка решила изучить справочные материалы. Догадаетесь, какие вообще материалы может достать почти десятилетняя девочка, да ещё и по такой… необычной теме? Правильно, всё, что ей было доступно, да и вообще существовало в реальности — это комиксы и мультфильмы. Ну, котёнок их хоть посмотрел с удовольствием. Месяц или около того.

Потом Гермиона решила составить сводную таблицу способностей различных персонажей. Зачем ей это понадобилось, если было достаточно один раз почитать про них, и всё было понятно сразу, Тень тоже не очень понял. Но вот то, что если и дальше позволить ей заниматься непонятно чем, то толку точно не будет, он сообразить сумел. И теперь размышлял о повторении ситуации с тем магическим выбросом.

Всё осложнялось тем, что вызывать огонь и молнии на себя он категорически не хотел. В итоге, устав от наблюдения за безуспешными потугами подруги в очередной попытке телепортироваться, котёнок решил сделать перерыв и переместился на кухню, где просто на просто распластался на подоконнике с довольной мордочкой, греясь под тёплыми солнечными лучами. Впрочем, совсем уж он не расслаблялся, продолжая держать ушки на макушке, дабы не упустить очередной разговор взрослых. Вроде того, как сейчас.

— Дорогой, тебе не кажется, что дочь снова увлеклась и чересчур серьёзно подходит к тому, что рисуют в этих комиксах?

— Да как-то не замечал, — не слишком вдумываясь в то, что говорит, ответил Джон, продолжая читать спортивный раздел в свежем выпуске недавно доставленной газеты. — Она у нас всегда старается разобраться в изучаемой теме…

— То есть склеенный плакат на полстены с таблицей супергероев и колонками типов их суперсил, заполненный ею собственноручно, ты считаешь не выходящим за рамки нормального? — всё ещё спокойно уточнила Джина.

— Д… Нет, конечно, нет! — Джон всё же успел осознать, куда ветер дует, а потому поспешил согласиться с принятым курсом. — Но что ты предлагаешь? Теперь запретить ей читать комиксы?

— Да не знаю я… — с расстроенным видом села за стол Джина. — Всё-таки мы что-то у пустили в воспитании девочки. И как теперь исправлять?

Никто из присутствующих не спешил озвучивать ответ на прозвучавший вопрос. Взрослые — потому что не знали, Тень — потому что его и так бы не услышали, а ещё потому, что у него появилась идея.

Спрыгнув на пол, он потёрся боком о ноги Джины и, мурлыкнув, направился к её младшей версии.

В детской всё было без изменений — Гермиона медитировала, сидя на кровати. Или, если сказать точнее, «медитировала». Каких-либо результатов также не наблюдалось. Ну, за исключением того, что выражение лица у девочки с каждым прошедшим часом становилось всё более разочарованным.

«Что же, — подумал котёнок, — самое время направить её разочарование в нужное русло».

Продолжавших на первом этаже разговор взрослых прервал донёсшийся со стороны комнаты дочери сильный удар, похожий на раскат грома. Дальнейшее же стало для них полной неожиданностью.

Взрослые едва успели встревоженно переглянуться, как в коридоре раздался громкий кошачий крик, источник которого, судя по росту уровня громкости, быстро приближался. Выглянувшим в гостиную Грейнджерам предстала удивительная картина того, как котёнок с отчётливо видимым дымным следом и громким воем бежит по стене, явно направляясь к ним. Шёрстка его при этом стояла дыбом настолько сильно, что Тень в этот момент больше походил на меховой шарик.

Забежав на кухню, котёнок первым делом запрыгнул на мойку, открыл лапкой кран, после чего подставил свой дымящийся хвост прямо под струю воды. И пока Грейнджеры стояли в полном… удивлении, Тень с отчётливо видимым на мордочке облегчением с закрытыми глазами растёкся по столешнице.

Однако, стоило лишь прозвучать «Хм…» от Джона, котёнок испуганно распахнул глаза и встретился взглядом с ним и Джиной.

«Ой!» — подумал котёнок.

«Вот тебе и «ой», — подумали Грейнджеры.

— Ты воду-то закрой, — с выражением довольства на лице, посоветовал котёнку мистер Грейнджер. Ещё бы, ведь его подозрения насчёт этого прохвоста хвостатого только что полностью подтвердились.

Тень грустно вздохнул и крутанул вентиль в обратную сторону.

— Гермиона! — резко всполошилась Джина, осознав, где же именно начал дымиться хвост у Тени. Остальным ничего не оставалось, как последовать за ней.

На удивление вломившимся в комнату девочки родителям, в комнате дочери было всё цело и даже присутствовал относительный порядок. С Гермионой, на первый взгляд, тоже было всё в порядке.

— О, бог мой! — то ли в удивлении, то ли в испуге воскликнула Джина.

Хотя, да, девочка с развивающимися, словно на ветру, над головой волосами, явно находящаяся в некотором подобии транса или медитации, сидящая при этом с закрытыми глазами в позе, напоминающем позу лотоса, прямо над кроватью, в первый момент точно должна вызвать подобную реакцию.

— [Beep] я все эти [skipped] комиксы, мультики и игрушки на [beep], — немного более конкретно оценил открывшуюся взору панораму отец девочки. — Выкину на [beep], чтобы эти трое меня больше не [skipped], [skipped] и [skipped].

Искра электрического разряда, с громким треском проскочившая в волосах девочки, только добавила весу прозвучавшему мнению. Заодно она же стала для Грейнджеров сигналом того, что нужно что-то делать.

Тень даже предупреждающе мяукнуть не успел, когда Джон решил привести дочь в чувства, потреся её за плечо. К весьма болезненному сожалению Джона, то, что не стоит трогать голыми руками объект, искрящийся электрическими разрядами, он вспомнил только после того, как отлетел спиной вперёд обратно к двери комнаты.

Первое, что он увидел, придя в себя от резкого запаха, был сочувствующий и понимающий взгляд котёнка, старающегося беречь слегка опалённый кончик хвоста.

— Джон, ты как? — обеспокоенно спросила Джина, продолжая держать у него под носом ватку с нашатырём.

— Вроде живой, — слегка неуверенно ответил тот ей. — Надолго меня вырубило?

— Да не очень, я только и успела достать аптечку из ванной.

— Спасибо, дорогая, — он слегка сжал руку жены, благодаря за помощь.

— Я так понимаю, ты тоже попытался привести её в чувства подобным образом? — теперь уже совсем другим, намного более дружественным, тоном уточнил у Тени Джон.

— Мя, — грустно утвердительно сообщил котёнок.

Головы в сторону девочки они повернули уже вместе.

— И как будем её будить?

— Мяу.

— У меня, вроде, были в гараже резиновые сапоги и перчатки…

— Пф-ф!

— Думаешь? А вдруг?

— М-мя-а-у, — снисходительно посмотрел на Грейнджера котёнок.

— Да, повторять ещё раз подобное мне как-то не хочется. А если верёвку накинуть?..

Всё более и более увлекающиеся разговором мальчишки не обратили внимания на то, что Джина ненадолго вышла из комнаты. Но вот последующие её действия внимание привлекли однозначно.

Собственно, для неё, как матери, не первый год провожающей ребёнка в школу, а значит и частенько поднимающей оного с утра пораньше, проблемы не было вообще. Она просто пошла в ванную, набрала стакан холодной воды и вылила его прямо на девочку. Хотя, скорее плеснула, всё же повторять «полёт» мужа она не собиралась.

— Ай! — пришла в сознание Гермиона. — Мам! Ты чего?

Джина скептически прищурилась, пытаясь определить по выражению лица дочери, осознаёт ли та всю странность ситуации или нет. Судя по тому, что Гермиона продолжала висеть над кроватью, это было «нет».

— Ты вниз-то посмотри.

— Ой! — осознала Гермиона своё положение, явно нарушающее законы физики, и резко перестала нарушать оные, упав на кровать.

— Дочка, ты маме с папой случайно ничего не хочешь рассказать?

Дочка беспомощно посмотрела на котёнка, но тот смог устоять перед её умоляющим взглядом, тем более что обида за пострадавший хвост была всё ещё сильна. Поняв, что помощи она не дождётся, Гермиона поглубже вздохнула и приступила к рассказу. Но даже первое предложение вызвало потрясение у взрослых своей неординарностью.

— Мам, похоже, я поняла, что самая крутая суперспособность — это физика!..

Учат в школе, учат в школе, учат в школе…

Одна песенка

Тень напряжённо замер на крыше гаража, где ещё минуту тому назад расслабленно принимал солнечные ванны, отдыхая от одной не по годам умной, но очень уж упорной в определённых местах девочки, и пристально всматривался в приближающуюся к парадной двери дома Грейнджеров гостью, явно несущую с собой серьёзные изменения в их с Гермионой жизни, что за последние почти два года без особых проблем и неприятностей катилась своей накатанной колеёй. И, если посмотреть в целом на то, что произошло с того судьбоносного дня, когда кое-кто лохматый подпалил ему хвост, то это были замечательные дни, прекращать череду которых котёнок очень бы не хотел.

Если вспомнить то, как девочка осваивалась со своими способностями, то можно написать не самую тонкую книжку в жанре комедии об упорстве исследователей и натягивании совы на глобус. Ему тогда просто пришлось смириться с тем, насколько материалистичным был взгляд девочки на свои способности. То, что она может вызывать молнии в волосах — это не магия, а чисто физический процесс, завязанный на разности потенциалов. На его резонное замечание, что эту разность потенциалов она вызывает магией, девочка приводила аргументы в стиле «способность в одном месте изменить свойства материи, которые можно измерить и ощутить, не имеет никакого отношения к твоей мифической магии, в которой всё творится неизвестным науке способом». Угу, угу. Типа будто есть разница, вызвана молния магией сразу или изменены свойства предметов так, чтобы молния появилась. Результат-то один — шерсть дыбом и язык больно щиплется, когда он её пытается прилизать обратно.

И так было во всём — молнии (разность потенциалов), самостоятельный полёт (изменение вектора гравитации), поднятие предметов в воздух (телекинез), воспламенение (тот же телекинез, ускоряющий колебание молекул бумаги), а потом замораживание (замедление молекул телекинезом) и прочие банальные фокусы из области физики. Правда, после объяснения девочки насчёт её возможности изменения скорости движения молекул Джон под угрозой отлучения на год от книг взял с неё слово, что она не будет пытаться превращать одни вещества в другие. Позже Тень услышал, как он объяснял свой запрет: «Мне как-то не хочется проверять на собственной семье, будет ли при этом выделяться излучение каких-нибудь заряженных частиц или нет. Пусть кто-нибудь другой у себя дома атомные бомбы из часов собирает, а я ещё жить хочу».

В общем, было всякое. Но самое главное — это то, что Гермиона на волне осознания своих сил не зазналась. Смогла удержаться, не порвав тем самым только начавшиеся образовываться отношения со своими одногодками в школе. Котёнок мысленно плевался, но с помощью комиксов показал ей, к чему может привести излишнее самомнение и вера в исключительность. И так пугающее девочку одиночество было там не самым страшным.

Но вернёмся в настоящее.

То, что грядут серьёзные изменения, Тень понял сразу, как только эта женщина появилась на их участке. Трудно сказать, что именно напрягло в ней котёнка… То ли походка женщины, чем-то неуловимым отличающаяся от привычной ему в окружающих людях, то ли общая манера, с которой она бессознательно подавала себя окружающим, то ли немного старомодная одежда на ней, подобие которой он видел в каком-то старом фильме по телевизору, а может, даже остроконечная шляпа на голове гостьи… Хотя больше всего его напряг тот неловкий момент, когда незнакомка с негромким хлопком телепортировалась прямо на входную дорожку перед их домом.

Дождавшись, когда гостья позвонит в дверь, он со всех лап рванул обратно в дом, торопясь предупредить подругу. Но та и сама уже, похоже, ощутила что-то, раз с напряжённо-озадаченным выражением на лице сидела на кровати в своём любимом подобии позы лотоса и с полуприкрытыми глазами. Явно пыталась проанализировать свои недавние ощущения, отрешаясь при этом настолько, что не обращала внимания на внешние раздражители. Хорошо, что при этом она по-прежнему всегда слышала его.

— Гермиона! К нам пришла женщина, которая умеет телепортироваться, — абсолютно обыденно проинформировал девочку котёнок. — Ты бы, может, не открывала ей, что ли, а то больше дома никого нет…

— А? — выпала та обратно в реальность, с задержкой фокусируя свой взгляд на собеседнике. — Ты что-то сказал?

— К вам в гости пришла женщина, которая телепортировалась прямо на дорожку перед домом, — терпеливо и давно уже привычно повторил сказанное Тень. — Поэтому открывать ей не стоит…

— Точно! — радостная улыбка озарила личико девочки. — Вот что я почувствовала! Это было какое-то воздействие на пространство, судя по изменению электромагнитного поля поблизости. Значит, если…

Что хотела ещё рассказать ему девочка, узнать Тени было не суждено — раздавшийся повторный звон дверного звонка напомнил о том, что к ним пришли.

— О, можно же спросить у неё самой! — пришла в голову девочки показавшаяся очень удачной идея.

Всё, что смог успеть сделать Тень за то мгновение, когда Гермиона практически мгновенно испарилась из комнаты, — это моргнуть. Вот же… домашняя девочка.

Пусть он рванул со всех лап за ней почти сразу, но вот догнать всё равно не смог. В тот момент, когда Тень спустился вниз, Гермиона уже успела открыть дверь и произвести первое впечатление о себе. И, судя по выражению на лице гостьи, оно оказалось из разряда незабываемых.

— …на вас надето? Это определённая форма, только в которой можно телепортироваться? У неё есть защитные свойства? А какие?

Пулемётная очередь вопросов от девочки явно нашла свою цель и вызвала временную контузию в виде ступора. Увидев эту сцену, котёнок медленно остановился, спокойно сел на первую ступеньку лестницы и с интересом стал наблюдать за развитием ситуации.

А ситуация складывалась таким образом, что юная всезнайка явно горела желанием задать ещё сто-пятьсот вопросов, для чего успешно заталкивала дезориентированного противника внутрь дома, подальше от посторонних глаз, что могли помешать допро… знакомству.

* * *

Минерва Макгонагалл примерно с обеда предвкушала скорое окончание одной из пусть и самых своих важных, но очень уж утомительных обязанностей на посту профессора школы чародейства и волшебства Хогвартс, что географически находилась где-то в землях Шотландии. Уже который год она, как и остальные преподаватели школы, выполняла роль доброго вестника, ну, и немного гида, открывая магглорожденным детям мир чародейства и волшебства. Или, если короче, магический мир.

Каждый раз, когда она демонстрировала очередной семье возможности своей обожаемой дисциплины под названием Трансфигурация, превращая тарелки, кружки и прочее, что подвернётся под её палочку, в мышей, свинок или птичек, Минерва радовалась искренним чувствам в глазах детей. Это волшебным образом придавало ей сил, раз за разом подтверждая, что не зря она решила в уже довольно далёком прошлом стать одним из учителей в Хогвартсе.

Но иногда, когда за день приходилось в четвёртый или пятый раз повторять одно и тоже, она несколько уставала, из-за чего сама того не замечала, как начинала делать всё быстро и в такой манере, что скорее отталкивала будущих учеников сухостью и своей внешней строгостью. И вот сегодня она шла к последней, пятой за день, будущей ученице Гермионе Джин Грейнджер.

Как вы уже понимаете, реальность со всей своей неповторимой тонкостью внесла довольно суровые коррективы в давно отлаженный план знакомства очередной магглорожденной с миром магии, полным чародейства и волшебства.

Стоило щёлкнуть замку двери дома Грейнджеров, как профессор Макгонагалл, декан факультета Гриффиндор, была морально сбита с ног звуковой волной от непрекращающегося вала вопросов, непрерывной очередью задаваемых открывшей дверь девочкой. Сбитая с толку женщина, которой просто-напросто не дали шанса вставить хотя бы одно слово, спустя некоторое время осознала себя сидящей на диване в гостиной.

Смотря на это безобразие, Тень лениво размышлял на тему оказания помощи гостье, но потом переводил взгляд на подругу и приходил к заключению, что вмешиваться в данной ситуации ради постороннего человека как-то не стоит. Однако время шло, Гермиона перешла от вопросов к пересказыванию теорий о том, как гостья переместилась к ним, а сама гостья начинала приходить в себя, вызывая справедливые опасения котёнка в адекватности ответной реакции.

Эх… И на какие жертвы не пойдёшь ради друга…

— Мяу! — мяукнул он ей в лицо, лизнув при этом по носу и начав тереться мордочкой о скулы.

Девочка машинально, совершенно привычным жестом обхватила вспрыгнувшего ей на колени котёнка, заставляя сесть и не мешать. Неожиданно появившийся новый участник снова сбил настрой Минервы, стоило ей посмотреть на то, с каким видом чёрный разноглазый котёнок демонстративно терпит поглаживания. Ну просто вылитый мальчишка, которого пытается причесать мать, а он всеми силами отбрыкивается от этих совершенно излишних, по его мнению, нежностей. Засмотревшись на них, женщина задала совершенно не тот вопрос, который хотела озвучить совсем недавно:

— И как же его зовут?

— Это мой Тень, — с затаённой гордостью в голосе представила своего друга девочка. — Он очень умный.

— Мяу! — подтвердил котёнок, боднув замёршую руку девочки.

— Да глажу я, глажу…

Улыбнувшись на эту сценку, Минерва попыталась вернуться к привычному ей и давно отлаженному шаблону, по которому познакомила с миром магии далеко не первый десяток детей.

— Мисс, позвольте, я всё же представлюсь. — Гермиона на этом моменте стремительно покраснела, забавно попытавшись сжаться, при этом машинально склонив голову и переведя взгляд в пол, тем самым признавая за собой некоторую вину, отчего непроизвольно перевела внимание собеседницы на свои насыщенно-красные ушки. — Моё имя Минерва Макгонагалл. Я являюсь преподавателем школы Чародейства и Волшебства Хогвартс…

— Волшебства не существует! — сказано это было с таким возмущением и экспрессией, что Минерва была вынуждена прерваться. Девочка уже не смотрела в пол, как было пару мгновений назад, а возмущённо кипела, демонстрируя готовность отстаивать своё мнение.

Котёнок же, только услышав столь знакомые интонации в голосе подруги, предвкушающе посмотрел на гостью, ожидая её реакцию на столь привычное для него утверждение.

Макгонагалл не обманула его ожиданий, судя по взятой в руку палочке, решив, что одна демонстрация будет убедительнее сотни слов.

Гермиона с явно видимым скептицизмом во взгляде проследила за очень заковыристым взмахом палочки в руке женщины. Котёнок же, в отличие от девочки, смотрел на то, куда был направлен кончик явно волшебной палочки, а потому смог увидеть процесс медленного превращения газеты, лежавшей на журнальном столике, в статуэтку из какого-то белого материала.

— Мя? — удивлённо посмотрел он на волшебницу. Та лишь кивнула в ответ, горделиво посматривая на них обоих.

Минерва с трудом сдержала улыбку на лице, не сумев скрыть лишь предательски изогнувшиеся уголки губ, наблюдая за тем, как чёрный котёнок недоверчиво посматривает то на неё, то на фарфоровую статуэтку в натуральную величину в виде сидящего котёнка, обернувшего свои лапки хвостом, а потом осторожным прыжком перемещается на столик и нарезает круги вокруг неё, постепенно осторожно подходя всё ближе и ближе. То, как заинтересованно он это делал, настолько увлекло женщину, что для неё, как и для Тени, стало полной неожиданностью перемещение статуэтки.

— Хм… — задумчиво протянула девочка, задумчиво вращая её в руках, и даже слегка подкидывая, чтобы оценить вес. — Лёгкая… Примерно, как газета… Но похоже на керамику…

Гермиона ещё раз ощупала статуэтку котёнка, обстучала ногтями, прислушиваясь к отзвуку, а потом сделала кое-что совершенно неожиданное для всех остальных.

Хрясь! — звонко разбилась статуэтка от удара об стол.

— Мр-я-я-я-у!!! — взлетев от испуга над столом, выразил своё возмущение поступком подруги котёнок. Минерва тоже вздрогнула от неожиданности.

— Хм… — всё ещё задумчиво озвучила девочка, столь же внимательно рассматривая теперь уже осколки статуэтки.

— Э-э… Мисс Грейнджер?..

— А? — вздрогнула Гермиона, отрываясь от пристального изучения результата применения несуществующей магии. — Извините, задумалась.

— И как вам?

— Очень реалистично получилось — вылитый Тень, — похвалила её творчество девочка. Вот только Минерва явно рассчитывала на другой ответ.

— Я имею в виду превращение газеты в статуэтку, — уточнила женщина.

— А, вы про это… — пренебрежительно ответила Гермиона. — Банальное изменение кристаллической решётки. Я тоже пыталась что-то подобное делать, но потом папа увидел и запретил.

— Мисс, вы пытались без палочки заниматься трансфигурацией?! — поражённо сначала воскликнула она, а потом продолжила несколько возмущённо: — И что значит банальное?!

— Ну… Вес-то не изменился, — пренебрежительно пожала плечиками девочка. — А значит вы просто форму и свойства у бумаги изменили. Ничего необычного. Если потренируюсь, тоже так смогу.

От шока у волшебницы просто на просто рот открылся. Тень же, лишь ехидно посмотрел на гостью, успешно вставшую на тот же самый путь убеждения одной очень упё… кхм, самоуверенной девочки.

— Значит, банальное?.. — Почему-то от тона волшебницы котёнку очень сильно захотелось спрятаться под кроватью. — А что вы скажете на это?

Гостья направила палочку на осколки бывшей газеты…

— Репаро, — произнесла она в этот раз заклинание вслух.

Так как все снова смотрели на палочку, начало движения осколков осталось незамеченным, и лишь после того, как лёгкий шум, с которым те соединялись с друг другом, привлёк внимание детей, они со всё возрастающим удивлением стали наблюдать за процессом соединения осколков в недавно разбитую статуэтку котёнка.

— Вот же! — вполголоса расстроенно пробормотала себе под нос Гермиона. — И почему я сама не догадалась, что осколки можно так восстановить?

«Что, подумала, что тогда могла бы так сделать и не получить ремня за тот разбитый… — ехидно подколол девочку Тень. Продолжить он не смог, сграбастанный в очень тёплые объятья девочки. Даже чересчур тёплые… — Понял, молчу-молчу».

Но действия женщины на простом восстановлении разбитого не закончились — последовало ещё одно заковыристое движение синхронно с шевельнувшимися губами, но вот слов в этот раз слышно не было.

— Ай! Тень! — возмущённо скинула его с коленок девочка, получив в эти самые коленки выпущенными когтями. А что поделать, если у тебя перед носом статуэтка в виде очень знакомого котёнка вдруг становится на четыре лапы и демонстративно потягивается, выпуская когти в стол и зевая во всю ширь?

Сброшенный на столик чёрный котёнок возмущённо вздыбил шерсть, изогнулся дугой и очень громко зашипел на противника. Противник сделал то же самое, правда беззвучно.

Гермиона заинтересованно склонила голову, пристально наблюдая за белым котёнком. Минерва также с интересом посматривала на девочку, продолжая держать палочку направленной на ожившую статуэтку.

Но вот девочка расслабилась, потеряв при этом всю свою заинтересованность. Это было настолько заметно, что Минерва даже приопустила свою палочку, и оживший котёнок сразу сбился со своего движения, чем незамедлительно воспользовался настоящий Тень, напав на противника. Сброшенный со столика белый котёнок с характерным хрустом разбился об пол, расколовшись на две половинки.

— Хм… — девочка наклонилась и подняла две половинки замершей статуэтки. — Как я понимаю, вы её просто анимировали, а не оживили?

«Запах не менялся», — подтвердил Тень, с гордым видом победителя сидя в центре столика.

— Вы очень наблюдательны, мисс Грейнджер, — похвалила девочку Минерва.

— Но вы держали палочку направленной на неё, — продолжила Гермиона, прикладывая отломанную голову котёнка обратно к телу. — А значит, вы управляли движениями ожившего котёнка, как кукловод. То есть это была простая кукла, просто верёвок видно не было. Ничего необычного.

Левый глаз волшебницы непроизвольно дёрнулся.

— К тому же в том, чтобы склеить обратно разбитое, совершенно не нужна магия — если сложить разломанное обратно вместе, — девочка повертела статуэтку в руках, проверяя, правильно ли она приложила голову, — и восстановить связи между молекулами, или атомами, или ионами, смотря какое вещество, то можно добиться именно такого же результата.

С последними словами она поставила совершенно целую статуэтку на столик прямо перед волшебницей.

— Ой, а у вас глаз дёргается.

Услышать ответный комментарий на данное замечание ей помешал шум со стороны входной двери, привлёкший внимание всех в гостиной.

«Кажется, сейчас кое-кто кое-кому лохматому напомнит, что нельзя открывать дверь незнакомым людям», — не смог удержаться Тень.

— Уй, — осознала, как всё произошедшее будет выглядеть со стороны родителей, девочка.

— Доча, помоги маме с пакетами… — раздался было окрик Джона Грейнджера, правда, быстро затихший, стоило ему увидеть присутствие постороннего в доме. — Здравствуйте… Гермиона?

— А, ну-у… — суетливо подскочила девочка, смущённо пряча взгляд от отца и сцепив пальцы в замок за спиной. — Это профессор Макгонагалл… То есть Минерва Макгонагалл… Она хотела поговорить насчёт учёбы… В школе… Э-э-э… В волшебной школе…

С каждой выдаваемом частью предложения на лице её отца проступало всё большее удивление, достигшее своего пика с последним озвученным уточнением.

— Э-э-э… — в очередной раз Джон не смог подобрать слов. Нет, за прошедшие пару лет дочь много чего устраивала необычного, по результатам которого ему либо слов не хватало, либо хватало, но произносить их в присутствии детей было нельзя. Но чтобы привести в дом аж целого преподавателя волшебной школы?! Иногда он с ностальгией вспоминал те времена, когда его девочка тихо и спокойно читала учебники.

— Ну, вы тут поговорите, а я пойду маме помогу, — несколько суетливо скороговоркой проговорила Гермиона и с ощутимым порывом ветра даже не выбежала, а скорее вылетела из гостиной. — Мам! Подожди, я сейчас помогу!..

— Э-э-э… — только и смог повторить Джон.

— Здравствуйте, мистер Грейнджер, — поздоровалась с отцом девочки вставшая из кресла Минерва. — У вас очень… неординарная дочь.

Наблюдая за тем, как в ответ на её слова меняется выражение лица отца девочки, а также то, как он посмотрел в ту сторону, куда оная поспешила скрыться, женщина ощутила приближение чего-то непонятного. Нет, ничего такого страшного или тревожащего, но вот те зачатки дара, что так и не смогли разбудить у неё на Прорицаниях за все года учёбы наставники, явно пытались сказать ей о приближающихся переменах…

Купившему три диска по цене

четырех — один диск в подарок.

Закон Льюиса

На следующий день к дому Грейнджеров Минерва прибыла после завтрака, чтобы теперь уже точно сопроводить юную мисс за покупками к школе, а заодно продемонстрировать всё то, что отличает мир магии от мира магглов. И тот факт, что женщина всё ещё хотела убедить эту… эту... юную мисс в существовании магии, как самостоятельной силы, а не… чего-то там, был совершенно ни при чём. Определённо.

Впрочем, вчера разговор с семьёй Грейнджеров действительно несколько подзатянулся, из-за чего они могли не успеть до закрытия магазинов на Косой аллее, а потому никто не возражал перенести поход на следующий день — Минерва и сама вымоталась, и Грейнджерам нужно было морально переварить новость о том, что мир, в котором они живут, несколько сложнее, чем про него говорят в этом их телевизоре. А персонально для одной избранной — ещё и несколько выходящий за рамки таблицы на стене.

Вспомнив о последней, профессор не удержалась от пренебрежительного, очень похожего на кошачий, фырка. Сравнивать магию с какими-то придуманными силами, которые и существовать сами по себе просто не могут… Вечно эти магглы выдумают какую-нибудь глупость, а обливиэйторам потом работы непочатый край.

Подойдя к входной двери, она уже хотела постучать, но та открылась сама. Точнее, это Гермиона успела к ней раньше, выдавая тем самым своё нетерпение с головой. Ну, и ещё тем, что уже давно была в уличной одежде.

— Доброе утро, профессор Макгонагалл, — поздоровалась девочка. — Проходите…

— Я вижу, вы уже готовы, мисс, — отрицательно покачала головой Минерва. — Поэтому предлагаю нам не терять время и отправляться сразу. Ведь у меня, помимо вас, на сегодня ещё запланировано несколько посещений других ваших однокурсников.

— Ой, конечно, — смутилась девочка, явно осознав, что где-то кое в чём переборщила. — Я сейчас, только предупрежу родителей…

Озадаченная Минерва осталась стоять в одиночестве перед открытой дверью. Правда, совсем ненадолго — Гермиона, когда ей было интересно и она погружалась с головой в свои изыскания, всё делала быстро, зачастую не обращая внимания на возможные препятствия. Ведь если не смогли помешать сразу, значит, и не препятствия вовсе. Логика!

Вот и сейчас, быстро оббежав родителей, сопровождаемая эхом скороговорки «Пришла профессор, мы за покупками…», Гермиона машинально прихватила свой рюкзачок и выбежала обратно к Минерве.

— Всё, я готова!

Окинув девочку скептическим взглядом, явно говорящим, что все эти ужимки не прошли незамеченными, Макгонагалл решила не развивать эту тему — ей действительно было нужно посетить сегодня ещё двоих магглорождённых.

— Ну, раз так, возьмите меня за руку, мисс, и держите очень крепко — сейчас мы аппарируем… То есть переместимся на Косую аллею. Советую закрыть глаза, — и, увидев, что девочка настроилась всё-таки проявить любопытство, решила пояснить: — Так тошнить будет значительно слабее.

Откуда ей было знать, что заторможенность Гермионы в этот момент была лишь проявлением её сосредоточенности на немного других чувствах. Ведь в предыдущие три раза она так и не смогла поймать момент перемещения слишком вёрткого профессора Трансфигурации.

К печали Гермионы, ничего особенного с закрытыми глазами она ощутить не смогла — рывок, вектор движения и ощущение сопротивления. Совершенно логичные ощущения, если разобраться, для процесса силового прокалывания реальности. Ну, наверное. Да и фактов против такой теории у неё не было, а потому можно пока принять за аксиому.

— Можете открыть глаза, мисс Грейнджер.

— Ой, а мы что, в Лондоне? — удивлённо спросила девочка, оглядываясь вокруг и встречая такие привычные ей элементы городского ландшафта в виде книжного и магазина компакт-дисков.

— Да, вход на Косую аллею находится в пабе «Дырявый котёл». Мы сейчас стоим перед ним. На вход в паб наложено слабое антимаггловское заклинание отвода глаз — для всех остальных магазины слева и справа от паба находятся рядом с друг другом…

Но это очень увлекательное для Гермионы повествование было неожиданно прервано самым возмутительным образом — рюкзачок у неё за плечом начал очень резко подёргиваться, явно стараясь выпустить кого-то наружу.

А потому, как подёргивание сопровождалось возмущённым мявом, в личности возмущения сомневаться не приходилось. Гермиона быстро опустила рюкзачок на асфальт и раскрыла клапан.

— Тень?! Ты зачем туда забрался? — спросила у него девочка, помогая выбраться наружу.

— Мяу! — проявил все свои дипломатические навыки Тень, сидя на асфальте и широко расставив передние лапки, стараясь таким образом удержаться вертикально — голова у него всё ещё кружилась. — Мя-а-а-у-у-у!

«А ты зачем школьный рюкзак схватила? У тебя сегодня уроков нет».

— Ой, извини. Ты там спал? — смутилась девочка. — Я не проверила…

Ответный взгляд котёнка был настолько преисполнен благодарности за данный её поступок, что девочка решила смущённо промолчать и просто взять его на руки, примирительно почёсывая пальчиками за ушками.

«Где это мы?» — всё же проявил интерес Тень.

— Профессор, ничего страшного, если Тень пойдёт с нами за покупками? — с надеждой спросила Гермиона. — Он послушный, когда надо…

— Раз вы ручаетесь, мисс, то я не против. Только держите его первое время покрепче — мне бы не хотелось ловить его по всей аллее.

— Спасибо, — просияла девочка. — Понял, Тень, не смей вырываться и привлекать к себе внимание.

«Я, вообще-то, не глухой», — пробурчал он по их связи.

Котёнку, крепко удерживаемому девочкой, ничего не оставалось, как вертеть головой и прислушиваться к происходящему вокруг. Правда, пока ничего такого особо уж интересного не происходило. Паб оказался пабом, в котором он сверх данного факта заметить ничего не успел — они пролетели мимо бармена, даже не задержавшись. Тот лишь успел кивнуть в ответ на отмашку Макгонагалл — судя по всему, подобная спешка для него была привычной.

Следующим интересным зрелищем оказалась раздвижно-разлётная дверь на эту самую Косую аллею.

«Крутые спецэффекты, — прокомментировал своё впечатление Тень. — Как думаешь, как они это сделали?»

И только сказав это, он понял, что сейчас затрагивать вопросы по типу «как это сделано» и «как это работает» определённо не стоило, ведь только лишь он это произнёс, так сразу во взгляде засмотревшейся девочки промелькнула искорка той самой задумчивости, с которой днём ранее Гермиона демонстрировала склеивание статуэтки.

— Профессор Макгонагалл, а как это… — Гермиона только начала, но была тут же остановлена в своём порыве. Ведь профессор Макгонагалл имела за плечами не одно десятилетие преподавания, и сейчас шёл далеко не первый год, как она наловчилась останавливать неуместные вопросы.

— Мисс Грейнджер, вы действительно думаете, что в данный момент уместно будет обсуждать структуру зачарования прохода? — выразительно посмотрела она на девочку.

Отрицающе помотав головой, девочка сделала вид, что смутилась, но в память себе отложила соответствие учебника по чарам и словосочетание «структура зачарования».

— Вот и хорошо, тогда продолжим. На нашей Косой аллее находятся все магазины, что необходимы для осуществления подготовки к учебному году школьников, а также есть банк Гринготтс, где можно обменять фунты на галлеоны.

— Галлеоны?

— Это наши деньги — галлеоны, сикли и кнаты. Подробнее о курсе обмена сама сможешь позже посчитать в брошюрке, которую возьмём в банке. Твоим родителям я вкратце уже разъяснила, сколько нам примерно потребуется денег, и они должны были дать тебе требуемую сумму в фунтах.

— А, ага, — кивнула Гермиона. — Мама дала мне восемьсот фунтов. Этого хватит?

— Обычно хватает пятисот. Но в вашем случае, мисс, я не уверена.

«Ага, ага, хватит… — подколол её котёнок, — до первого книжного».

Девочка демонстративно надулась с недовольством на лице. Правда, хватило её ненадолго, так как сдержать улыбку она не смогла.

— Ну, у всех есть свои маленькие слабости. — И, хитрым глазом покосившись на котёнка, она добавила: — Некоторые вот сухой корм не любят.

«Молчу, молчу…»

— Раз надо в банк, значит в банк, — подытожила девочка. — А почему именно Гринготтс? Разве никто больше деньги не обменивает?

— Это единственный банк, который может обменивать галлеоны — таково одно из условий мирного договора между магами и гоблинами, — Макгонагалл явно хотела ограничится этой парой слов, но, посмотрев на девочку, всё же решила уточнить: — Подробнее прочтёте сами в учебнике "Истории магии", который мы сегодня купим. И да, гоблины. А теперь нам стоит всё же пойти к банку, а то мы так и сегодня ничего не успеем.

Гермиона смутилась и посмотрела в сторону магазинов, где не самая маленькая толпа магов создавала шумную суету. Девочка рефлекторно стала поближе к профессору и молча взяла её за руку, явно опасаясь потеряться, если будет просто идти сама по себе.

— Не волнуйся, просто не отставай.

Держа женщину за руку, а также чувствуя вес Тени на шее, Гермиона уже более спокойно рассматривала необычные и странные магазинчики, мимо которых они шли. Но необычными они казались явно только для неё — мальчишки, например, толпились вокруг большой стеклянной витрины с одной декоративной метлой внутри, залипая носами в стекло так, что оставшиеся от них отпечатки были прекрасно видны ей с десятка футов. Собственно, тут явно ничего необычного не было — в молле она подобные сцены видела не раз, пусть там и были не мётлы выставлены.

Девочка спокойно шла, искоса рассматривая витрины магазинов, продолжая больше обращать внимание на людей вокруг, хотя краем уха она и продолжала прислушиваться к рассказу Макгонагалл о том, мимо чего они проходили. Странные для неё одежды магов, то, как все в толпе оставляли свободное пространство, чтобы не коснуться случайно прохожих, те взгляды, которые кидали на неё… В общем, чем-то окружающая обстановка ей напоминала исторические фильмы про аристократов, которые чопорно осуществляли променад с дамами под зонтиками от солнца и столь же чопорно раскланивались друг с другом. А кто посмел не раскланиваться, того стреляли на дуэли.

Покосившись на декана факультета Гриффиндор, Гермиона решила пока повременить с дальнейшими вопросами. Тем более, что потом в школе можно будет подойти и спросить, если в книгах она не найдёт ответа.

В банке же… были гоблины. Гермиона первым делом схватила котёнка. И неизвестно, то ли чтобы он не сбежал, то ли чтобы скрыть свой испуг от встречи с уродливыми зубастыми ушастыми зеленомордыми ксеносами. Это если подходить с точки зрения научной классификации. Оные сидели за высокими конторками, что-то постоянно записывая пером на чём-то перед собой. Подойдя поближе и рассмотрев их получше, девочка непроизвольно сильнее сжала руку своей сопровождающей.

Подойдя к одному из работников, профессор попросила обменять восемьсот фунтов на галлеоны с разменом. Деньги подсчитали быстро, но небольшой конфуз случился, откуда не ждали, — кошелёк девочки был в первую очередь рассчитан на бумажные деньги.

— М-да, и я тоже хороша — забыла предупредить ваших родителей, — огорчённо покачала головой профессор. — Ладно, придётся ваш кошелёк сделать временно побольше…

— А разве тут нельзя новый купить? — почему-то Гермионе не хотелось отдавать свой любимый кошелёчек под палочку женщины.

— Мисс, тут банк, а не магазин! Откуда такие мысли? Да и зачем тратить деньги, если можно трансфигурировать?

Смиренно пережив взмах палочкой профессора, Гермионе оставалось лишь смиренно наблюдать за тем, как в увеличившийся кошелёк спокойно умещается вся сумма.

— Так, теперь идём к Олливандеру за вашей палочкой, а после за сундуком, чтобы не таскаться с покупками.

Гермиона молча последовала за своей сопровождающей и только Тень мог слышать выражение её недовольства.

«Вот чего она взъелась? Я же магазины имела в виду, а не банк».

«А ты представь себя на её месте, и что почти от каждого ребёнка, вроде тебя, приходится выслушивать глупости… Вот у неё терпение, видимо, и заканчивается…»

«Похоже… Но всё равно обидно… И Тень, по твоим словам получается, что я глупая?»

На этих словах котёнок замер на плече девочки.

«Боже, ну вот как вы, девчонки, умудряетесь находить в словах такой смысл, про который вообще не думалось?!»

В интонации его ответа было столько муки, что девочка не удержалась от улыбки. За последующим разговором они не заметили, как дошли до лавки Олливандера, где продавались волшебные палочки. Собственно, лежавшая на витрине при входе одинокая палочка об этом говорила сама по себе.

Внутри магазина, к удивлению девочки, никого не наблюдалось, чему она даже порадовалась — всё же, несмотря на появившихся знакомых, она по-прежнему предпочитала тишину шумным компаниям, а тут целый новый мир и прочие волшебные обстоятельства…

— Э-э-э… А где все? — всё же не удержалась от вопроса Гермиона, подходя к прилавку. Ведь снаружи было так много народу, а внутрь никто не заходил.

— Палочка мага — это не просто очень важный инструмент для него, — ответила Макгонагалл. — Со временем она становится продолжением его руки, частью его самого. И поэтому каждый маг очень бережно относится к ней. Из-за этого покупать новую приходится нечасто. Вот поэтому тут наплыв клиентов бывает только перед отправлением в школу, когда детям нужны их первые палочки.

— В смысле, его частью? — озадачилась девочка. — Это же всё равно просто инструмент…

— Вы ещё просто не смогли прочувствовать тот момент, когда у вас в руках оказывается именно ваша палочка, юная мисс… — неожиданно для девочки раздался незнакомый голос из-за спины.

Гермиона вздрогнула от испуга, резко оборачиваясь.

Впрочем, испугалась не только она — Тень тоже подпрыгнул, в своей манере стараясь выгнуться дугой, чтобы превентивно напугать неизвестную опасность, что сослужило ему плохую службу. Недостаточно крепко держась на плече, при резком повороте девочки он удержаться не смог, а потому кувырком полетел на прилавок. Хотя так стойка получилась даже внушительнее, так что он был не в обиде.

— Гаррик, когда-нибудь ты дождёшься, что схлопочешь детским выбросом в ответ на свои шутки, — поджав губы, попеняла продавцу Макгонагалл.

— Ох, Минерва, эта лавка видела уже всё, что только можно вообразить, так что ещё один банальный детский выброс она уж точно переживёт.

— Ладно, лавка твоя — тебе виднее, — не стала вступать в полемику Минерва. — Это Гермиона Грейнджер, первый курс, магглорождённая. Будь добр, постарайся подобрать ей палочку побыстрее — дел ещё много.

— Ну, это как пойдёт, Минерва, ведь не маг выбирает палочку, но палочка мага! — наставительно поднял он палец вверх.

— Как это — палочка? — не утерпела Гермиона. — Она что, живая и может думать?

После этих слов Макгонагалл подозрительно быстро отвернулась в сторону, а Гаррик Олливандер с умилением на лице посмотрел на девочку.

— Вот давайте, мисс Грейнджер, мы с вами это и выясним, — сказал он, взмахом руки призывая портняжный метр. — Вы какой рукой предпочитаете творить волшебство?

— Э-э-э… В смысле, как я использую свои способности? Да без разницы, мне руки для этого не нужны.

— Э-э-э… — теперь уже Олливандер озадаченно посмотрел на девочку, а затем обернулся на её сопровождающую. Последняя ответила ему молчаливым вопросом, и лишь в глазах у женщины можно было рассмотреть глубоко спрятавшиеся смешинки. — И это мы тоже проверим.

— Ну, давайте, — согласилась Гермиона, с подозрением следя за самостоятельно летающим вокруг неё метром, явно начавшим измерять не только длину рук. Подобное самоуправство куска ленты не прошло незамеченным и для Тени, пристально продолжавшим наблюдать за его мельтешением.

А так как озадачившийся Олливандер несколько потерял над ней контроль, то сумбурные метания наглого инструмента, так сильно собой напоминавшего котёнку знакомую игрушку, привели к закономерному результату.

Котёнок атаковал.

Короткий рывок, прыжок на девочку, удар когтями и сжатие челюстей на жертве прошли как по писаному, а вот дальше вышло уже не так хорошо — Гермиона рефлекторно дёрнулась от быстрого движения, зафиксированного боковым зрением, последовавший толчок и боль от уколов когтями тоже лишь добавили ей скорости поворота, из-за чего гордый охотник кубарем полетел на пол, держа метр в зубах. Но и последний тоже «сопротивлялся», явно продолжая следовать заложенной «программе» измерений, да только вот объект на этот раз попался несколько не стандартный.

В общем, итогом охоты была «мумия» котёнка, лежащая на полу и недоумённо хлопавшая глазами. Последовавшие извивания Тени были встречены лёгкими смешками окружающих.

«Это не смешно!»­ — с обидой в голосе высказался Тень девочке.

«Это как раз-таки смешно, — явно смеясь, ответила ему подруга. — Может быть, это отучит от попыток прыгать на всех из засады».

«Эй, я охотник! Я должен тренироваться!»

— Ох, Тень, говорила же я тебе сидеть спокойно, — всё ещё улыбаясь, стала распутывать котёнка девочка.

— Да уж, настоящий защитник растёт, — констатировал развеселившийся мастер палочек.

— Извините, пожалуйста, — смущаясь, попросила Гермиона, — просто он привык играть с ленточкой дома…

— Ничего страшного, мисс, но свой инструмент я, пожалуй, уберу.

Котёнок молча проводил недобрым взглядом улетающего от него целым противника.

— Так, Тень, сиди на столе и не мешай нам. Понял?

— Мя! — без особого энтузиазма в голосе ответил котёнок.

— Он больше не будет, — перевела для всех девочка.

А дальше началось то, что можно было назвать простым перебором — мастер приносил ящички с палочками из разного дерева и с разной сердцевиной, Гермиона брала их поочерёдно в руку и махала из стороны в сторону. На шестом или седьмом десятке безмолвных палочек, так и не выпустивших ни одной искорки, Гаррик немного притомился и присел отдохнуть за прилавок.

— А вы сложный клиент, мисс Грейнджер.

Гермиона несколько расстроенно пожала плечами.

— Мисс, а вы вообще пробовали подавать свою магию в палочку? — неожиданно спросила Макгонагалл девочку, хотя до этого весь процесс выбора просидела молча в стороне.

— Нет. А зачем? — с недоумением в голосе вернула вопрос девочка.

Со стороны Олливандера донеслось нечто среднее между стоном и неразборчивыми словами.

— Потому что палочка — это инструмент мага, мисс, — вместо Минервы ей ответил мастер палочек. — Это вилкой можно просто есть, а палочка сама по себе не работает — она проводит волю и магию своего владельца. Вам нужно взять в руку палочку и направить свою магию в неё.

— Ой, но вы же не объяснили сразу… — девочка с укором во взгляде посмотрела на взрослых.

— Просто я впервые встречаюсь с тем, чтобы ребёнок вашего возраста обладал подобным контролем…

— Эй, — возмутился ребёнок. — Мне почти двенадцать!

— …ведь обычно дети так и фонтанируют магией, поэтому легко подобрать палочку — самая подходящая сильнее всего отреагирует на крохи сил, направленных неосознанно в неё.

— Ну-с, юная мисс, — энтузиазм Гаррика, судя по голосу, явно открыл второе дыхание, — если вы поняли, что нужно делать, начнём сначала?

Котёнок и Макгонагалл синхронно грустно вздохнули — это будет явно долгий выбор.

Секунду спустя в магазине раздались громкий электрический разряд, вспышка и звук разбитого стекла.

— Н-да, многовато… Но не обращайте внимания, витрину всё равно давно пора было мыть, — сказал Олливандер, наколдованным порывом ветра убирая дым от взрыва. — Раз уж вы поняли, что нужно делать, продолжим.

И они продолжили. К ужасу Тени, первая молния была не самым страшным, что вытворяла магия девочки. Ветер, вода, огонь… Слава богам, земли рядом не было, а то бы они точно не откопались. Впрочем, после того, как прилавок выпустил зелёные листики и веточки, чтобы не получить чем-нибудь ещё, котёнок благоразумно решил ретироваться подальше от угрозы его здоровью, спрятавшись в итоге под стулом их сопровождающей.

К его удивлению, Макгонагалл спокойно отнеслась к творимому (хотя тут более уместно было бы сказать — вытворяемому) Гермионой. Хотя, да, чего ей волноваться: их сопровождающая явно знала, что нужно ожидать, и потому спокойно наколдовала себе стул и защитилась каким-то полем, становящимся заметным, когда по нему попадали разлетающиеся предметы обстановки.

В общем, успокоившись, котёнок заскучал — Гермиона и Олливандер с неугасающим энтузиазмом продолжали пробовать палочки, а Макгонагалл тоже достала какой-то свиток и отрешилась от происходящего.

«Гермиона, вы там ещё долго?» — поинтересовался у девочки Тень, с грустным видом положив мордочку на лапки.

«Тень, не отвлекай, пожалуйста, я занята пока».

«Это я вижу, — сказал котёнок, провожая взглядом стайку шаровых молний. — А ты сама-то не забыла, что как бы палочку себе выбираешь, а не эксперименты проводишь?»

«Ой».

Котёнок, не обращая внимания на окружающих, накрылся лапками.

«Хватит уже, бери первую попавшуюся, раз всё равно эти указки тебе до этого не нужны были, и пошли дальше, а то Макгонагалл тебе точно задержку припомнит. Да и в книжный ты вроде бы хотела?»

«Вот же… А я только начала понимать, как сердцевина палочек влияет на вид эффектов…»

«Знаешь, если в этой школе есть место, где собираются всякие экспериментаторы без тормозов, то я уверен, ты попадёшь к ним».

В ответ по их связи прилетело ощущение надувшейся обиженности.

— Да! Поздравляю, мисс Грейнджер! Древесина виноградной лозы, десять и три четверти дюйма в длину, содержит сердцевину из сердечной жилы дракона.

— И чем это мне грозит? — Гермиона с подозрением разглядывала светлую палочку, от рукояти которой шёл рельеф, напоминающий эти самые побеги лозы.

— О, подобные палочки подходят стойким людям, не прогибающимся под внешними обстоятельствами, а жила дракона говорит о силе своего владельца. Такие люди подвержены вспышкам эмоций, но быстро отходят.

«То есть терпят-терпят, а потом как вмажут…» — перевёл для себя котёнок.

— И сколько она стоит?

— С вас семь галлеонов, мисс. И рекомендую приобрести чехол на пояс для неё, ведь всё время держать её в руках вы не сможете.

— А… — оглянулась вокруг девочка, с удивлением рассматривая дыру вместо двери и несколько солидных дыр в потолке.

— О, не беспокойтесь, всё можно быстро починить — ведь это же магия! — подмигнул ей Гаррик.

Расплатившись и попрощавшись с мастером палочек, Гермиона проследовала за профессором. В следующем магазине сундуков и прочих предметов багажа, как и в последующих, Макгонагалл бескомпромиссно взяла всё в свои руки, практически пальцем указывая продавцам, что ей требуется. В первый момент девочка было ткнулась начать свои расспросы, но, увидев выражение лица декана, благоразумно решила не проверять пока её выдержку.

Но вот в конце их пути, который оканчивался в книжном, девочка уже подуспокоилась, как и профессор, поэтому не удивительно, что в этом месте они снова несколько задержались.

Стоило девочке только войти и увидеть стойки с книгами, как глаза у неё засветились от восторга. Она и сама не заметила, как свернула в сторону и стала вчитываться в названия на корешках книг, медленно бредя вдоль полок. И чем дальше она шла, тем всё сильнее разбегались у неё глаза — хотелось всего, много и сразу.

Котёнок на плече девочки в очередной раз грустно вздохнул. Если и была сила, способная мгновенно покорить его подругу, то это была бы сила новых знаний. Ну, или информации. И носители этой информации начали уже совершенно самостоятельно плыть по воздуху вслед за девочкой. Когда вокруг девочки собралось уже с десяток книг по разным темам, Тень не выдержал и прыгнул на самую большую, озаглавленную «История Хогвартса».

«Гермиона, ты, случайно, не забыла, зачем мы здесь?»

«А? Что? Ой…»

«Вот тебе и ой!» — подвёл итог котёнок, гордо восседая на левитирующем огромном томе и с прищуром смотря на озадаченную девочку, растерянно оглядывающую стайку летающих вокруг неё книг.

«Не, не получится, — Тени не нужно было читать мысли девочки, чтобы понять, о чём она в этот момент думает. — Во-первых, денег не хватит, а во-вторых, Макгонагалл уже забирает твои учебники. Мне отсюда это прекрасно видно».

Услышав подобное, Гермиона отмерла, быстро выглянув и посмотрев на свою сопровождающую, которая действительно уже стояла рядом с продавцом и нетерпеливо постукивала пальцами по книгам из готового комплекта. Девочка поспешила к прилавку, даже не думая о том, чтобы поставить книги из своего эскорта обратно.

Продавец, Макгонагалл и остальные покупатели, которых, правда, было немного, с удивлением в глазах наблюдали за её приближением — ведь не каждый же день увидишь, как вслед за девочкой из-за полок вылетают больше десятка книг во главе с большим талмудом, на котором гордо восседает чёрный котёнок с разноцветными глазами. Минерва даже забыла о своём раздражении из-за очередной задержки — она вовремя не заметила отлучки своей подопечной, но посчитала ниже себя разыскивать девочку и тащить её за руку.

И вот, чем ближе девочка подходила, тем больше становились глаза продавца, всё пристальнее старавшегося рассмотреть палочку, которой бы та могла держать чары левитации. И, к своему стыду, он её так и не находил. Но ведь не может же первокурсница, ещё только приобретающая учебники, владеть беспалочковыми заклинаниями?

Макгонагалл тоже была поражена, но это было не первое её потрясение от общения с этой мисс, а потому она с успехом смогла удержать невозмутимое выражение на лице.

Рассматривая очень удивлённых окружающих, Тень тоже решил немного пошутить, и чуть ранее того момента, когда девочка подошла и остановилась, подал голос.

— Мя-у!

Получилось так, словно он дал команду остановиться своему носильщику. Оглядев замерших от подобной картины свидетелей, девочка не смогла удержаться и рассмеялась.

— Чего это вы все такие удивлённые? Это просто котёнок.

Макгонагалл, как уже более привычная, пришла в себя быстрее.

— Так, мисс, — обратилась она к девочке, — за комплект учебников нужно заплатить двенадцать галлеонов, и мы можем возвращаться. Мы и так уже задержались.

— Э-э-э… Миссис Макгонагалл, я бы хотела купить ещё себе кое-что помимо учебников…

— Да уж… Мы заметили. Если вам хватит денег, то почему я должна возражать?

Получив формальное согласие, девочка повернулась к продавцу, а книги без какой-либо видимой команды подлетели и улеглись стопкой прямо на прилавке. Котёнок также занял своё место на плече девочки.

— Сколько всего с меня?

Осознав вопрос, продавец отмер и быстро пересчитал покупки.

— С вас шестьдесят девять галлеонов, мисс.

Расплатившись, девочка своим любимым телекинезом закинула книги в чемодан и ожидающе посмотрела на женщину.

— На этом мы, пожалуй, закончим с покупками, мисс. Пойдёмте, я провожу вас через паб и возьму вам кэб.

— А почему не…

— Вам тоже нужно узнать, как можно добраться сюда без моей помощи. Я предупредила ваших родителей, что вы вернётесь подобным образом. Также я отдала билеты на Хогвартс-экспресс им и рассказала, как попасть на платформу девять и три четверти.

Обратная дорога на такси с Чаринг-Кросс-Роуд была совершенно обычной, не стоящей даже упоминаний. Как, собственно, и быстро пролетевшее время до отправления в Хогвартс. К сожалению Гермионы, исслед… тренироваться с палочкой было нельзя, да и отец её отобрал, поэтому ей просто ничего иного и не оставалось, как читать учебники и книгу по истории Хогвартса. К её удивлению, кое-что из книг у неё получалось… Что только сильнее убедило её в том, что её способности — это не магия. Ведь, по словам Макгонагалл, чтобы творить магию, нужна палочка.

Так что отказываться от обычных предметов она даже и не подумала, упросив купить ей учебники с решебниками из старших классов. Впрочем, родители этому её порыву особенно и не сопротивлялись. Собственно, единственным возражением было «ты же не дотащишь всё это, девочка». Девочка в ответ приподняла родителей вместе со стульями телекинезом. Приведённый аргумент для взрослых оказался неоспоримым, на чём и закончились все возражения.

Дня отправления Гермиона ждала не то чтобы с нетерпением, сколько с ожиданием скорой встречи с новыми знаниями, способными помочь ей развить свои способности — ведь, по сути, она была обычным ребёнком, обожающим комиксы про супергероев. И незаметно для себя горела желанием стать одним из них.

Тень тоже ждал отправления в Хогвартс, но желание новых знаний у него было несколько скромнее — в вводной части учебника по трансфигурации он вместе в Гермионой вычитал про анимагов. И данный факт, как и очень схожие с аппарацией его перемещения в момент опасности к подруге, наводили на мысли о том, как он может вернуться к человеческому виду. Но всё немного портил момент с историями про Гарри Поттера, в годовалом возрасте убившего самого жуткого Того-кого-нельзя-называть. Гарри уже давно даже про себя называл себя Тень, поэтому не сразу понял, что его смущает в этом знакомом имени. Узнаваемость шрама наводила на очень неутешительные выводы. Ничем из этих размышлений он с девочкой делиться так и не стал.

В день отправления, стоя на платформе 9 и ¾, они с оптимизмом смотрели на то, что их должно ожидать в будущем, ещё не подозревая о том, участниками каких приключений им предстоит стать.

Да что же вы сразу не сказали,

что эта бодяга на одиннадцать лет!

Швырнувший в угол ранец

безымянный первоклашка

Каждому школьнику известно, что нет ничего более неприятного, чем вставать рано утром и идти в школу. Хотя… Если подумать, то хуже этого может быть только вставать рано утром в школу первого сентября. Впрочем, у некоторых избранных подобная побудка не вызывает недовольства и прочих подобных эмоций. Даже если это раннее утро. Первого сентября. А на календаре воскресенье. Именно к данной когорте будущих «первоклашек» и принадлежала Гермиона Грейнджер.

Стоило девочке открыть глаза, как всю её захватило ожидание предстоящих событий. Будущая поездка настолько её будоражила, что Гермиона, стоило только ей дождаться шести утра на будильнике, мигом вскочила и просто-напросто ринулась в ванную приводить себя в порядок. Вернувшись оттуда уже умытой и слегка причёсанной, ибо на большее её терпения не хватило, а должной концентрации внимания для применения своих суперспособностей добиться не получилось, она несколько потерянно замерла перед зеркалом на двери платяного шкафа, ибо не знала, за что хвататься первым.

Хотелось всего и сразу: собрать учебники по магии в школу; надеть форму Хогвартса, пусть даже это убогая чёрная мантия; дописать список Самых Важных Вопросов, которые она должна задать самыми первыми; разбудить родителей, а то они всё проспят, и она опоздает на поезд; не забыть Тень…

— А? — Гермиона с удивлением на лице огляделась вокруг, не находя своего постоянного спутника.

Впрочем, последний легко обнаружился на подоконнике, что своим фактом опосредованно и стало причиной непомерного возмущения девочки.

Тут, понимаешь, её ожидает скорая встреча с другими детьми, обладающими суперспособностями, пусть эти взрослые и называют их настоящей магией, и есть даже целая школа этой самой магии, но уж она-то знает, что магии не существует, и как ни называй суперспособности, они суперспособностями и останутся. А значит, её ждут новые знания о магии, которая просто проявление суберспособностей, и жерт… учителя, которым она сможет задавать вопросы про известные суперспособности. И… и… и дальше она пока не придумала, но она точно найдёт, о чём можно ещё у них спросить… А Тень взял и просто-напросто нагло дрыхнет, когда она себе места от переживаний найти не может!

Возмущённая Немезида в лице одной слегка лохматой обладательницы суперспособностей неудержимо направилась к спокойно себе спящему котёнку. Впрочем, интуиция последнего тоже была развита на уровне, а потому он успел среагировать и избежать удушающих объятий возмездия.

— Ты чего? — озадаченно спросил котёнок, не понимая поведения девочки, хотя и ощущая её возмущение, направленное в его сторону.

— Я чего? — ещё сильнее вознегодовала девочка. И задала совершенно логичный с её точки зрения вопрос: — Это ты почему спишь?

Котёнок, рассматривая фигуру подруги с упёртыми в бока руками, что явно неосознанно копировала позу возмущения миссис Грейнджер, безрезультатно пытался понять причину претензий в свой адрес, тем более что вечером они совершенно спокойно улеглись спать без каких-либо намёков на разногласия.

— А я не должен? — осторожно поинтересовался котёнок, явно стараясь не вызвать дальнейшего усиления возмущения. — Рано же ещё…

— И это не повод спать! — на своей волне логики озвучила кажущейся ей неоспоримым довод девочка. — Сегодня же первое сентября!

Смотря на полные энтузиазма и предвкушения глаза подруги, котёнок, видимо, с помощью всё той же интуиции, начал понимать, что сопротивляться и отстаивать своё мнение тут совершенно излишне. Но и полностью потакать хотелкам девочки его совершенно не тянуло.

— Хочешь сказать, что без меня ты совершенно беспомощна и только под моим чутким и грамотным руководством способна добиться нужного результата? — Ехидства в озвученной подколке было не счесть.

— Вот ещё! — фыркнула Гермиона. Но нужного результата Тень явно добился, сбив весь настрой девочки.

— Ладно, — спрыгнул с подоконника котёнок, чтобы со всем комфортом разместиться на мягкой кровати подруги, — что ты хотела спросить?

— Ну-у… — это был как раз один из тех самых моментов, когда вроде бы и вопросы есть, а задать их не получается.

Девочка, начавшая размышлять привычным ей образом, с удивлением поняла, что всё, о чём она думала с момента подъёма, на самом деле и проблемами не было: учебники и школьные принадлежности идут по списку и куплены же по нему, вещи ей мама не даст самой собирать, обычные учебники тоже давным-давно расставлены по аналогичному списку. И тут её взгляд зацепился за таблицу на стене.

— Мне стоит взять эту таблицу с собой? — спросила она, кивая на полотнище из склеенных тетрадных листов.

Тень внутренне передёрнулся. Он и так уже чуть ли не с момента её зарождения точит на неё когти, и чтобы теперь это творчество ему портило нервы ещё и в новой школе?! Кончик хвоста котёнка непроизвольно начал подёргиваться.

— Думаю, тебе стоит оставить её тут, — всем своим видом демонстрируя авторитетность озвученного мнения, сказал Тень. — Всё же ты в неё много труда вложила, не стоит брать её туда, где у преподавателей будет своё мнение и власть, чтобы заставить всех считать его единственно правильным. Вспомни Макгонагалл — ты её ни в чём не переубедишь, а она легко может всё это сжечь или отобрать.

Гермиона только лишь грустно вздохнула, признавая правоту котёнка. Макгонагалл — она такая, она может.

В общем, когда мать девочки пришла её будить, она застала наших героев в самом разгаре игры «поймай птичку», когда Тень пытался поймать перевязанную ниткой гармошку из бумаги в клеточку, а Гермиона телекинезом уводила её из-под когтей усато-хвостатого охотника. Битва была горяча и азартна, а потому для её участников стало совершенно неожиданным вмешательство постороннего.

Джина тоже про себя вздохнула — способности дочери скрывать свои действия, наподобие этой ситуации, когда снаружи не было ничего слышно, а стоило ей зайти в комнату, как в ушах зазвенело от азартных криков и кошачьего мяуканья, немного начинали волновать: ведь дети имеют свойство взрослеть, а как им контролировать девочку, если она способна глушить звуки, стрелять молниями, летать и поднимать несколько сотен фунтов за раз на одном желании? А если она додумается, в конце концов, как становиться невидимой?

В последнее время родителям девочки всё сильнее хотелось, чтобы Гермиона стала обычным ребёнком с обычными детскими проблемами. И пока мать девочки задумалась над этими мыслями, упомянутый ребёнок старался скрыть факт присутствия котёнка на люстре и его довольное и победное рычание с птичкой в зубах.

Джина же со смешанными чувствами наблюдала результат этих стараний, смотря, как полупрозрачный котёнок медленно планирует с люстры на пол. И Гермиона, и Джина знали друг друга не первый год, а потому, раз уж слова были излишни, весь диалог свёлся к краткому невербальному общению — вздёрнутой брови матери и виноватой мордочки с грустным вздохом дочери, пойманной на горячем.

— М-да, — констатировала миссис Грейнджер. — Умывайтесь, расчёсывайтесь и спускайтесь завтракать.

«Зато было весело», — констатировал Тень.

— Угу.

Как и думала Гермиона, размышляя без лишних эмоций над тем, как будут протекать сборы, мама не допустила её собирать вещи, а потому утро у девочки далее сложилось суетным, но совершенно бесполезным с точки зрения самой девочки. И отъезд на вокзал она встречала со всем нетерпением, всеми силами подталкивая родителей выехать пораньше. На что те привычно сопротивлялись, выговаривая в ответ дочери, как себя правильно нужно вести в школе и не приставать к учителям попусту.

Но рано или поздно, но всё имеет свойство заканчиваться, за спорами и сборами подошло время выезжать на вокзал. К лёгкому недовольству девочки советы и наставления от родителей продолжились и в машине. Но тут она, похоже, уже смирилась и решила перетерпеть, а потому молча слушала и смотрела из окна на проплывающие мимо дома и целые улицы. Котёнок же просто млел от почёсывания за ушками, развалившись на коленях подруги.

Добравшись до платформ девять и десять, и Тень, и Гермиона с первого же взгляда смогли найти нужную им стенку, за которой и находилась нужная им дробная платформа девять и три четверти. Спустя все эти дни, как она услышала название места отправления в школу, Гермиона уже не так остро реагировала на странность этого названия. Впрочем, думать о причинах, лежащих, а может быть и стоящих, в основе такого звучного и интригующего названия она не переставала. А потому ответ на мучавший девочку вопрос пришёл ей в голову практически мгновенно, стоило ей взглянуть на всё в целом.

— Ха! — радостно воскликнула девочка. — Оказывается, название платформы полностью логичное и обоснованное!

Воскликнула и сразу же смутилась под ответными взглядами родителей и котёнка. А потому поспешила озвучить пришедшую ей в голову мысль:

— Проход, который, судя по тому, как его огибают люди, накрыт магглоотталкивающими чарами, находится в третьей колонне! Поэтому платформа девять и третья колонна из четырёх! А сколько загадочности было… П-ф-ф!

Подойдя к проходу, но остановившись за пределами действия чар, Гермиона не сдержалась и обняла родителей, явно стараясь не расплакаться. Тень в этот момент сидел на сундуке, изображая гордого и самостоятельного кота, сидящего явно выше всего подобного. Впрочем, это не помешало ему согласно мяукнуть и кивнуть Джону, потрепавшему его по голове, в ответ на озвученную просьбу позаботиться о их девочке.

Как бы родителям не хотелось ещё ненадолго задержаться, но расставание на три месяца было не отменить, а потому им оставалось только беспомощно переглядываться, когда девочка зашла за границу чар, заставляющих простых людей считать незначительным всё в своих пределах. Подобное чувство вызывало неудобство и лёгкую дезориентацию, когда чувства и память утверждали одно, а возникающие в голове мысли — совершенно иное. Отчего им становилось очень неуютно.

С вокзала Грейнджеры уходили расстроенными и молчаливыми, ощущая внутри себя неуютное чувство потери, но вот чего именно, осознать у них не получалось.

* * *

Пройдя сквозь стену в соответствии с инструкцией и описаниями, которые рассказывала родителям Макгонагалл, Гермиона от удивления весьма широко раскрыла глаза и несколько ослабила контроль над состоянием челюстей, из-за чего совсем некультурно раскрыла рот. Нет, она читала в Истории Хогвартса, что в школу уже примерно лет пятьдесят учащихся везут на поезде, но… вот вроде как поезд вот он, стоит, но есть пара нюансов.

Во-первых, поезд был старинным, с большой трубой спереди и исходил паром. Прекрасный образец раритетного транспортного средства, способный стать жемчужиной коллекции любого музея просто фактом своего наличия среди экспонатов.

Во-вторых, он был красным! Нет, она, конечно, была знакома с мнением, что красное ездит быстрее, но вот столкнуться с тем, что и среди магов были сторонники данного подхода орков из Вархаммера, девочка никак не ожидала. Вкупе с тем, что если вспомнить из чего они там лепили свои поделки, то, вспоминая недавно приобретённые учебники по трансфигурации, сами собой возникали мысли определённой направленности.

Короче говоря, энтузиазм девочки в отношении путешествия на этом транспортном средстве значительно понизился. Хотя, с другой стороны, ездит он уже давно, а значит, что по пути развалиться на исходные элементы не должен. Придя к данному выводу, Гермиона решительно пошла в направлении хвоста состава, непроизвольно обойдя по дуге пышущую паром его голову.

Так как Гермиона вынудила родителей приехать пораньше, то закономерно, что на перроне почти никого не было, а потому в распоряжении девочки был весь состав, но разместиться она предпочла ближе к хвосту — там обычно и ехали первокурсники. Написано об этой «неписанной» традиции было в Истории Хогвартса.

Разместившись примерно в середине предпоследнего вагона, девочка достала учебник по трансфигурации — пришедшая ей в голову мысль о паровозе уходить просто так не хотела, а требовала либо своего подтверждения, либо опровержения. В любом случае, интерес к тому, как это могло быть сделано с помощью маг… суперспособностей, требовал своего утоления.

Но только вот кое-кому стало несколько обидно, что про него сразу забыли.

«Гермиона…» — протянул «вслух» котёнок, смотря на привычную картину девочки с книгой, — «у тебя несколько лет впереди для учёбы, может быть ты хотя бы сегодня забудешь про учебники?»

— И что ты предлагаешь? — отвлеклась от книги девочка.

«Ну, не знаю… Может пока просто по вагонам пройдёмся?»

— И что в этом может быть интересного? Тем более, что ещё почти никого нет.

Котёнок мог бы продолжить, напомнив, по чьей вине они так рано приехали, но лишний раз ссориться, тем более в такой день? Решив не расстраивать подругу, Тень прибегнул к ультимативному средству.

«Гермиона, ну, пожалуйста…» — сел он перед ней, сделав умоляющую мордочку с большими глазками на мокром месте и молитвенно сложил лапки перед собой.

И даже понимая, что котёнок притворяется, девочка не смогла устоять, заграбастав хвостатого вымогателя в свои объятья и начиная почёсывать за ушками.

— Вот что с тобой будешь делать, — вздохнула она. — Прогуляемся, только попозже, когда поезд тронется.

— Мур-р-р… — одобрил её решение Тень, пребывая почти в нирване.

Наличие мурчалки на коленях никак не способствовало чтению учебника, поэтому Гермионе ничего не оставалось, как смотреть в окно купе за происходящим на платформе. А там ничего особо интересного не происходило — постепенно волшебники прибывали, здоровались друг с другом, обнимали детей на прощание, сажали детей в вагоны и оставались, явно ожидая отправления. Правда, теперь уже взрослые кучковались по группам.

И чем больше было людей, тем явнее становилось, что группки знакомых кучкуются на три большие, между которыми бродили сами по себе дети без взрослых с сумками и сундуками, беспардонно всех разглядывая и не скрывая своего удивления. Не стоило прилагать больших усилий, чтобы понять, что это такие же магглорожденные, как и она.

Гермиона про себя посочувствовала, представляя, каково им сейчас приходится. Всё-таки она правильно заставила приехать родителей пораньше — по пустой платформе было идти намного проще и спокойнее.

Постепенно в её вагоне становилось шумнее — раздавались детские крики, кто-то бегал по проходу, иногда и к ней в купе заглядывали, но сразу же убегали. Видимо, искали кого-то конкретного или просто свободное купе. Гермионе это хлопанье дверью надоело, и она решила оставить её открытой, при этом немножко надеясь, что к ней всё же кто-нибудь подсядет. Пусть в школе она перестала быть сама по себе, заведя кучу знакомств с девочками на ниве помощи с домашкой, но в душе хотелось, чтобы с ней просто дружили, а не ради чего-то такого.

Но вот прозвучал свисток паровоза, другой и состав тронулся, погружая платформу в облако пара.

Рывок вагона не прошёл незамеченным и для котёнка, а потому он поспешил напомнить девочке про её обещание:

— «Гермиона, пошли! Ты обещала.»

Девочка согласно кивнула, подсадила было Тень себе на плечо, но потом задумалась и решительно полезла за мантией — раз уж она едет в школу, то форму лучше надеть сразу. Переодевание затянулось, так как пришлось заново укладывать волосы — её густое богатство без укладки превращалось либо в стиль одуванчика, либо в воронье гнездо. Ни то, ни другое она терпеть не могла — ведь это было основной темой для насмешек в школе.

Закончив с переодеванием, девочка с котёнком на плече, а немного спустя, и на шее, вышла из купе. С направлением, куда идти, друзья особо не задумывались — пошли к голове состава, так как в ту сторону вагонов просто было больше.

Особо пересиливать себя Гермионе не пришлось — двери многих купе были открыты, позволяя спокойно заглянуть внутрь. Ничего особенного там девочка не увидела: кто-то, как и она, сидел, в одиночестве, где-то вместе сидели друзья, и которых было слышно из далека. Многие, как и она, ходили по вагонам, либо рассматривая всё вокруг, либо в поисках кого-то, а некоторые громко и торжественно призывали поступать на Гриффиндор.

«Вот же, позёры!» — прокомментировал кривляние рыжих близнецов Тень. — «Если они на Гриффиндоре, то нам лучше туда не идти.»

Согласно угукнув, Гермиона грустно вздохнула. Хотелось с кем-нибудь уже познакомиться, но она стеснялась подходить без причины. Всё-таки это другой мир, вдруг она что-то сделает не так, и получится, как в её школе?

Тень, ощущая смущение и даже страх девочки, раздумывал, как её успокоить и придать немного храбрости. Можно было бы спрыгнуть и забежать к кому-нибудь в купе, но там могли им не обрадоваться и могло стать всё только хуже. В итоге, им повезло наткнуться на явно робеющего первокурсника, что шёл им на встречу. Черноволосый и пухлощёкий мальчишка, похоже, кого-то искал, смотря на пол перед собой, больше сосредоточившись на углах, чем на том, куда он идёт.

— «Гермиона, может поможем?» — предложил он. — «Похоже, он что-то потерял.»

Девочка согласно кивнула, не став говорить вслух в людном месте с котёнком. Суперспособности суперспособностями, а разговор с самим собой или диалог с животными в любом мире выглядит странно.

— Здравствуй! Ты что-то потерял? — спросила Гермиона у мальчика, стоило им подойти поближе. — Давай я помогу?

Тот как-то смутился и застеснялся ещё сильнее. Видя подобную реакцию, Гермиона даже почувствовала себя увереннее — не одна она такая.

— Жабу, — тихо ответил он. — Она сбежала.

«Я бы такое точно бы искать не стал» — прокомментировал Тень.

— Меня зовут Гермиона, Гермиона Грейнджер! — представилась девочка, протягивая руку. — А это мой Тень.

— Мя! — гордо подтвердил котёнок.

— Невилл Лонгботтом, — слегка поклонился в ответ мальчик.

Гермиона слегка смутилась, пряча ладошку.

— Пойдём искать вместе? А как она выглядит? — девочка была смущена тем, что сделала что-то не так, а потому вопросы были заданы быстро и заметно суетливо.

«Герми, успокойся, а то он от тебя вообще сбежит!» — вмешался котёнок.

— Ой, извини, — запнулась девочка, слегка покраснев. — Я, когда волнуюсь, начинаю слишком быстро говорить.

Посмотрев друг на друга, дети улыбнулись вместе.

— Пойдём, — согласился слегка успокоившийся Невилл. — Ну, она зелёная, большая — на двух ладонях умещается. Я засмотрелся в окно, и она сбежала. Даже не знаю, когда.

— Наверное, стоит начать с влажных мест — они такое любят, — предложила Гермиона. — Пойдём просто по вагонам и будем заглядывать в туалеты.

— Давай.

Гермиона с Невиллом пошли искать жабу, а Тень предпочёл больше не привлекать к себе внимания, а то подруга вспомнит, что он тоже может искать по запаху. Желания встречаться нос к носу с жабой котёнок не имел совершенно.

В том же вагоне они найти беглеца не смогли, как и в следующем, а даже в третьем. В итоге Гермиона не выдержала и стала открывать двери в купе, спрашивая насчёт жабы, получая один и тот же ответ в разных вариациях.

— Вот же! — раздражённо захлопнула она дверь очередного купе. — Невилл, а эта твоя жаба не может, случайно, становиться невидимой? Или телепортироваться?

— Нет, я не замечал, — грустным голосом ответил Невилл. — А что такое телепортироваться?

Гермиона даже удивилась подобному вопросу.

— Ну, это когда переносятся из одного места в другое.

— А, аппарация, — узнал по описанию Невилл, — Нет, она так точно не умеет. Просто она не любит на одном месте сидеть и мне часто приходится её ловить. Дома я уже знаю, где её искать, а тут…

Мальчик безнадёжно махнул рукой.

— Давай тогда спросим в последнем купе и сделаем перерыв? — предложила Гермиона. — Тут уже моё купе в следующем вагоне, и у меня есть чай. Или можем просто посидеть.

— Давай, — согласно кивнул Невилл, которому явно надоело ходить по поезду. И вообще, ещё немного и он был готов созреть для смирения с побегом это сомнительного подарка.

Гермиона улыбнулась в ответ и открыла последнюю дверь

— Здравствуйте! Невилл потерял жабу, вы её не видели у себя?

На голос девочки повернулись два мальчика, находившиеся внутри — один был рыжим, а второй — чёрноволосым. Рыжий как раз держал волшебную палочку в руках, указывая на серую крысу на столике.

— О, ты показываешь чудеса? Можно, мы тоже посмотрим?

Девочка, а за ней и Невилл, вошли в купе и сели на диваны.

— Э-э-э… — нерешительно протянул рыжий, явно занервничав. — Ну ладно.

Он прокашлялся и снова поднял палочку:

— Жирная глупая крыса, перекрасься ты в жёлтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет.

Он помахал палочкой, но ничего не произошло. Крыса по-прежнему оставалась серой и, похоже, просто спала.

— Ты уверен, что это правильное заклинание? — поинтересовалась Гермиона. — Что-то оно не работает. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, это Невилл Лонгботтом, а вас?

Она снова стала говорить очень быстро, но всё же уловить смысл сказанного было возможно. Тень посильнее выпустил когти, привлекая внимание подруги.

«Не части, успокойся».

— Я — Рон Уизли, — пробормотал рыжий.

— Гарри Поттер, — представился мальчик в очках.

«Чё?! — едва не навернулся с плеча подруги бывший Гарри Поттер, до глубины души возмущённый подобным плагиатом. — Это кто тут Поттер?!»

— Ты действительно Гарри Поттер? — Взгляд девочки стал очень внимательным после восклицания Тени. — Это о тебе написано в «Современной истории магии», и в «Развитии и упадке Тёмных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке»?

— Э… Да?

— Боже, неужели ты не знал? — удивилась Гермиона. — Если бы я была на твоём месте, я бы прочитала о себе всё, что можно найти в книгах.

Она была поражена до глубины души — как можно жить и не читать книги?! К этому удивлению примешивались ещё и эмоции котёнка, которого встреча с этим Поттером явно сильно потрясла. Девочке стало любопытно, а потому она решила перебраться в своё купе и пообщаться в спокойной обстановке. Ну, если получится, учитывая, что она уже пригласила Невилла.

— Ладно, мы пойдём дальше искать, — встала она с дивана. — Но вы бы лучше в учебнике по Чарам поискали сначала нужное заклинание, а не выдумывали своё.

Оставив покрасневшего Рона Уизли наедине с Гарри Поттером, Гермиона вместе с Невиллом пошли в купе девочки. А Тень у неё на плече судорожно пытался понять, почему в купе оказался очень похожий на него пацан, назвавшийся Гарри Поттером, если сам он всё ещё был в виде котёнка?