Неприкаянные (гет)

Рон стоял у дверей Норы и ждал, когда ему откроют.

– ...Открыто... Ой! – в дверном проеме его встретила Молли, несмотря на сияющую улыбку на лице, Рон сразу отметил, что мать постарела, и седина часто посеребрила ее рыжие волосы. – Рон, какое счастье!

Она бросилась к нему в объятия и залилась слезами.

– Мама, успокойся, со мной все в порядке, я вернулся. – Он говорил совершенно растерянно, слегка похлопывая женщину по спине.

Молли посмотрела на него и, любуясь сыном, сказала:

– Ты так вырос, совершенно взрослым стал... Ой, чего мы в пороге стоим, проходи в дом скорее, вот я сейчас всех обрадую. Артур!!! Шейла! Билли! Все сюда!

Молли постучала черпаком, который она ни на минуту не выпускала из рук, по столу. На лестнице послышался грохот. Через мгновение на кухне появились светловолосая девочка и рыжий мальчик. За ними шагал отец, с газетой в руках. При виде Рона его лицо разъехалось в улыбке, и он схватил сына, приговаривая:

– Как ты мог так долго не объявляться, мать извелась вся, мы даже не знали что с тобой... Никто не знал...

– Единственной моей надеждой за последние три года твоего молчания, были часы, которые хоть и показывали все время, что ты в смертельной опасности, но, по крайней мере, я знала, что ты жив.

– Сожалею, что не мог с вами связаться, ведь я был не во Франции, как всем говорилось, а в Румынии, вернее в Трансильвании.

– В Румынии?! – Молли удивленно присела, не выпуская черпак из рук, – тогда почему ты не встретился с Чарли?

– Мама, я вам и так сказал то, что не должен был говорить. Со мной все в порядке, и это главное.

– Да, Молли, оставь мальчика в покое, – Артур поддержал его, – Рон, ты, наверное, плохо помнишь... это дети Билла: Шейла и Билли.

Пятилетние детишки настороженно смотрели на прибывшего человека.

– Да, они заметно выросли, с тех пор, как я их последний раз видел, – сказал он улыбаясь. – А как сам Билл? Как он себя чувствует?

Молли направилась к плите, приговаривая:

– Он здесь, вот сейчас поужинаешь и зайдешь к нему, он в своей комнате... – вид у нее был совершенно растерянный, и она избегала смотреть сыну в лицо.

Входные двери открылись, и в комнату вошла Флер, детишки радостно бросились к ней навстречу.

– Здравствуй, Рон. Рада тебя видеть, – совершенно без эмоций проговорила она, и прошла вглубь Норы, дети побежали вслед за ней. Она изменилась, похудела, у нее была короткая стрижка и уставшее бледное лицо, которое, несмотря ни на что, оставалось все таким же красивым.

Рон молча посмотрел на отца, но он, пряча взгляд, уткнулся в газету. Молли уже накрыла на стол, и парень принялся за еду. Только теперь он понял, как сильно проголодался.

– "Невилл Долгопупс представлен на награду Министерства за достижения в науке за выведение нового вида растения Окклюциониса, создание которого дало сильный толчок в разработке зелья способствующего Окклюменции, чего безрезультатно добивались маги на протяжении многих столетий..." Рон, это же твой однокурсник? – Артур оторвался от газеты и посмотрел на сына.

– Мггм... – тот в ответ только невнятно промямлил, кивая головой и не отрываясь от тарелки с супом.

– Умница! – слезливо бормотала Молли, – Он же тогда... тоже с вами был, я думаю, он тяжело переживал из–за всего, что случилось тогда... Он тебя искал, пять лет назад, сразу после того, как ты уехал на обучение. Вид у него был, прямо скажу, очень несчастный.

Рон, доел суп и взял газету у отца, он пробежал взглядом по многочисленным статьям и остановился на публикации с названием "Молодой гений – Невилл Долгопупс". Статья была написана заумным языком, и после первых двух строк Рон уже устал от чтения, он окинул взглядом мелкопечатные буквы в поисках интересной информации, но ничего не нашел. Как вдруг в самом конце прочитал подпись: "Ведущий журналист Гермиона Грейнджер". Он чуть не подавился отбивной, которую ему заблаговременно поставила Молли. Артур сильно хлопнул его по спине:

– Что-нибудь важное?

– Нет, совсем ничего, – Рон отложил газету и принялся за второе блюдо.

После ужина, он решил подняться к Биллу, его поселили в самую далекую комнату на пятом этаже, под чердаком, где раньше жил сам Рон.

– Я тебе хочу сказать, – Молли, проводившая его до двери, заметно мялась, – Бил немного изменился, как внешне, так и внутренне, поэтому будь с ним помягче... – она похлопала сына по плечу.

Рон оглянулся, посмотрев на нее, и открыл дверь. В комнате было темно и пахло псиной. Он вошел, но никого не увидел, лишь тихие хрипы доносились у него из-за спины. Еще одно мгновение – и Рон резко развернулся, выхватив волшебную палочку, которая уже упиралась в грудь...

– Билл? – он не мог поверить, что перед ним стоял его старший брат, его волосы потемнели, и теперь были земляного бурого цвета, сбившись в клочья, они покрывали его голову и неухоженную бороду. Одежда была разорвана в нескольких местах, хотя и на удивление чистая. Глаза полыхали яростным огнем, а из груди доносились все те же гортанные хрипы.

Однако, услышав свое имя или напоровшись на палочку, он слегка сбавил спесь и начал приглядываться к нежданному гостю. Он повел рукой по длинным волосам Рона. Молодой человек ощутил жалость, когда увидел на руках Билла серые длинные заостренные ногти.

– Билл, это я, Рон – твой брат... Я не причиню тебе вреда, – и он медленно убрал палочку.

Билл резко выпрямился и бросился в угол, где у него было организовано и ложе (несколько брошенных на пол тряпиц), и рабочее место (кругом валялись многочисленные пергаменты, большинство из них было изодрано в клочья). Он сел на пол и, схватив перо, начал что–то усиленно писать.

Рон медленно подошел к нему и присел на корточки:

– Фред, сказал, что ты пишешь нечто весьма серьезное?

Билл не обратил на его слова никакого внимания. А младший брат смотрел на него, и в памяти всплыли воспоминания четырехлетней давности, когда министерством было совершена облава на оборотней Фенрира Грейбека, многим удалось бежать, но не главарю. Тогда Рону было все ровно, но теперь он действительно сожалел, что Ремус Люпин, а не он сам убил самого Грейбека.

– Фенрир Грейбек убит, но ты, наверное, знаешь об этом.

Билл остановился, он медленно поднял на него свою лохматую голову и, показалось, что его глаза прояснились.

– Скажи Флер, что я хочу есть, – его голос также изменился, как будто миллионы щепок царапали и препятствовали чистому звуку выйти наружу.

Рон несколько секунд смотрел на него, но после направился к двери.

Поздно вечером, когда Флер увела двойняшек в спальню, Артур читал газету, а Молли вязала очередной красный свитер, Рон сидел в недоумении от всего увиденного. Он думал о Билле и вспоминал о том, сколько раз ему приходилось сталкиваться с оборотнями, и он всегда их воспринимал как врагов.

– Мам, а Билл в полнолуние трансформируется?

– Нет, милый, он постоянно в таком облике, ближе к полнолунию он становится более беспокойным, и мы обычно отправляем его в лечебницу на недельку. А потом он приходит в норму.

– Фред сказал, что он что-то пишет?

Артур и Молли переглянулись.

– Не обращай внимания, это бред какой-то, – сказал Артур, но Молли тут же его перебила:

– Так ты был у Фреда?

– Да, я вам не сказал, у него такой магазин, аж дух захватывает, завтра хочу к Джорджу в Хогсмид сходить.

– Рон ты только Джорджу о Фреде не говори ничего, и о его магазине, – продолжила Молли, не отрывая от вязания глаз. Мы тебе не говорили тогда, когда связывались с тобой по каминной связи, не хотели беспокоить, но они поссорились из-за Миранды, ну ты знаешь, жены Фреда. Ведь первоначально она собиралась замуж за Джорджа, но, в конце концов, выбрала Фреда. Ты ему не напоминай об этом, ведь мальчики все еще не разговаривают друг с другом.

Как оказалось, за его отсутствие произошло много событий, семью раздирали распри, и это совершенно не нравилось Рону, который надеялся вернуться в надежную и дружную семью, которую он помнил. Кроме того, его мысли также постоянно возвращались и к статье "Пророка", но Рон гнал их от себя, как назойливых мух.